Kitobni o'qish: «Закон стеклянных джунглей»

Глава 1

Все-таки я люблю месяц май. Аллергией не страдаю, наслаждаюсь весной на всю катушку.

А если еще учесть, что сейчас и дни у меня свободные есть, то совсем хорошо становится на душе. Соскучиться по работе пока не успела – только недавно закончила одно не очень приятное дело, охраняя такого противного типа, что была безмерно счастлива, когда наконец он укатил за границу в полном здравии.

Быстро перейдя пыльную улицу, я окунулась в чертовски приятную атмосферу нашего городского парка. Где-то здесь должны быть вишни и яблони – вон как запах цветущих деревьев разносится. Я даже остановилась от изумления. Божественно.

Теперь можно было не торопиться и побродить по дорожкам в свое удовольствие.

Ходила я минут сорок, не меньше. Наконец решила присесть на лавочку и вытянуть ножки. Свободная скамейка нашлась не сразу, но я постаралась. Она была под деревом, от общей дороги в стороне. Правда, за спиной находился забор с шумным магазином на перекрестке, но это все же лучше, чем сидеть рядом с визжащими детьми или надоедливыми старушками, которым и поговорить-то не с кем, как только со случайным человеком, оказавшимся очень кстати на одной лавочке.

Я подняла голову вверх и посмотрела на небо. Такое голубое и такое чистое. Верхушки деревьев качаются от ветра в своем странном танце, трепеща молодыми, свежими, еще клейкими листочками.

– Разрешите? Надеюсь, не помешаю вам?

Я, сохраняя улыбку на лице, посмотрела на обладательницу молодого девического голоса и очень удивилась. Передо мной стояла старушка, по-другому не скажешь, с немаленькой собачкой на поводке. Насколько я разбираюсь в породах, собачка была боксером.

– Так как? – старушка веселыми глазами смотрела на меня, продолжая стоять.

– Конечно, присаживайтесь, – рука сама показала на скамейку. Моя воспитанность не предусматривала другого варианта ответа.

– Благодарю. Очень мило с вашей стороны. Мы так утомились с Марысей.

– А Марыся – это кто? – проявила я чудовищную недогадливость. Ну не могла я представить, что мощного боксера можно так назвать.

– Моя девочка. – Старушка ловко села и стала наглаживать боксера по спине. – Марысечка, умница ты моя, золотце мое, красавица…

Я посмотрела на приплюснутую морду и безотчетно пожала плечами. С последним определением я бы с удовольствием поспорила.

Приходилось мне слышать подобные эпитеты, но только в адрес любимых деток. А тут к собаке такая нежность. Не иначе старушка совсем одинокая, вот и приходится все чувства направлять на нее. Удрать, что ли, побыстрее? А то ведь заговорит… Потом вообще не отвяжешься.

Но старушка не производила неприятного впечатления. Я вдруг поняла, что она раззадорила мое любопытство. Они с собакой – такая необычная парочка.

– Симпатичная, – все же отвесила я комплимент Марысе. – И умная, наверное?

– Разумеется, – пожилая женщина с укором посмотрела на меня. – Мы такое можем, Рексу и не снилось.

– Какому Рексу? – вырвался у меня вопрос.

– Сериал по телевизору идет про полицейскую овчарку по кличке Рекс. Мы с Марысей всегда смотрим, ни одной серии не пропустили. – Старушка перестала гладить собаку и откинулась на скамейку. – Так вот, он там показывает необыкновенные кренделя. Однако сдается мне, что все подстроено специально. Телевидение и не такое может. А Марыся на самом деле все понимает, слушает, даже разговаривает глазами, мордой своей. Не знаю, как вам объяснить, – махнула рукой бабушка, – но только мы понимаем друг друга без слов.

– Чудесно. Я за вас очень рада.

– А как вас зовут? – после небольшой паузы спросила старушка.

– Евгения. А вас? – пришлось спросить и мне.

– Виктория Леопольдовна, – важно произнесла пожилая женщина. – В молодости меня звали Викуся.

– Почти как Марыся, – выпалив фразу, я улыбнулась.

– Что-то перекликается, согласна, – нисколько не обиделась бабушка. – Впрочем… – Она чуть наклонилась ко мне и произнесла все остальное почему-то низким голосом: – Мы и темпераментами похожи.

– Да?

– Да. У нее так же много кавалеров, как и у меня раньше, – Виктория Леопольдовна поправила волосы.

Надо сказать, что старушка выглядела превосходно, откровенно моложе своих лет. Я, правда, не знаю, сколько ей было. Дело совершенно не в том. Эта милая женщина была такой ухоженной, такой чистенькой. Волосы коротко подстрижены и подкрашены в темно-каштановый цвет, что было видно даже из-под небольшой беретки или шляпки – даже не знаю, как назвать поточнее произведение искусства, находившееся на голове моей собеседницы. Аккуратненький костюмчик, под ним свежая белая блузка. И как она от слюнявой морды боксера Марыси не пачкается?!

– А что, сейчас женихи не попадаются? – решила я пошутить.

– Попадаются, только мелковаты они для меня, – на полном серьезе ответила Виктория Леопольдовна. – И мысли у них не в том направлении движутся. Ни о чем возвышенном поговорить с ними нельзя. Только сериалы да программы глупые обсуждают. И романтика куда-то подевалась. Жаль.

– Да уж, – кивнула я.

Марыся приблизилась ко мне и стала с интересом меня обнюхивать.

– Не бойтесь. Она без команды не укусит. Можете ее даже погладить. – Глаза Виктории Леопольдовны снова засветились любовью.

Я осторожно провела по рыжеватой спине. Марыся посмотрела на меня удивительно умными глазами, потом лизнула руку.

– А вы ей понравились, – с каким-то удивлением сказала старушка. – Мне не часто приходится такое наблюдать. Видимо, она почувствовала в вас родственную душу. У вас есть собака?

– Нет.

– А чем вы, Женечка, занимаетесь?

Терпеть не могу вопросов на данную тему. Да и как объяснить пожилой женщине мою профессию? Это молодые и продвинутые способны понять, а Виктория Леопольдовна, боюсь, не воспримет мои слова, как надо. Но врать или отмахнуться от вопроса было неудобно.

– Я телохранитель, – будничным тоном произнесла я.

– Да вы что? Как мне повезло. Первый раз в жизни встречаюсь с живым телохранителем.

– А с мертвыми уже доводилось встречаться? – Мне стало смешно.

– Нет, конечно. Это я просто так сказала. Я фильм видела. Он так и называется «Телохранитель», так что могу представить, чем вам приходится заниматься, – она восторженно покачала головой. – И, позвольте спросить, кого вы сейчас охраняете?

– В данный момент никого. У меня небольшой отпуск, – призналась я. – Но никаких президентов и великих певиц на моем счету не было. Доводилось, конечно, работать с известными людьми, но только их тайну разглашать я не могу.

– Я все понимаю, деточка. Можете не объяснять.

Виктория Леопольдовна задумалась и молчала минуты две. Я не мешала ей.

– Кто знает, – тихо проговорила она, – может, мне вас сам господь бог послал.

– Что вы хотите сказать?

– Да нет, ничего. Просто на всякий случай не могли бы вы дать мне ваш номер телефона? Вдруг пригодится.

– Конечно.

Я достала визитку – чистый листочек с моим именем и телефоном. О профессии там не было ни слова.

– Охотникова Евгения Максимовна, – прочитала старушка. – Очень подходящая у вас фамилия.

– Для чего? – уж не знаю, почему я так много стала задавать вопросов.

– Для вашей профессии, – старушка вдруг резко встала. – Женя, не побудете чуток с моей собачкой, пока я в магазин сбегаю? Сами знаете, никто не любит собак между прилавками. Сделаете одолжение? Я очень быстро вернусь. Воспользуюсь случаем, раз такой хороший человек попался.

– Воспользуйтесь, – я перехватила поводок у Виктории Леопольдовны.

– Я скоро приду, Марыся. Схожу в магазин и вернусь. А ты веди себя хорошо. Договорились? Не отпускайте ее, пожалуйста, – последние слова были предназначены мне.

– Хорошо.

Старушка бодро заковыляла к выходу. Марыся не отрываясь смотрела на нее. Когда же ее хозяйка вышла из парка, перешла улицу и скрылась в магазине, собака, наконец, отвернулась и стала глазеть на меня, как бы спрашивая: «Ну и что теперь?»

– Она скоро вернется, – только и нашла что ответить я.

Совершенно не знаю, что надо делать с собаками. Ну, пройтись по улице, подождать около куста, а дальше? Разговаривать? О чем? О погоде? Я решила: пусть Марыся сама придумывает, что ей делать. Впрочем, даже и просто так посидеть можно. Но боксер не присаживался, хотя и не волновался особо.

Через пять минут я расслабилась, так как все шло нормально. Оказывается, и с собаками можно молчать, а не пытаться с ними все время разговаривать.

На двери магазина я не смотрела, неохота было все время сидеть, повернув голову. Вдруг с той стороны, откуда должна была вернуться Виктория Леопольдовна, ко мне подошел мужчина. Обычный с виду мужчина, только Марыся почему-то напряглась. Конечно, она ничего не сказала, даже не зарычала, но каким-то седьмым чувством я ощутила эту ее реакцию на подошедшего.

– Простите, – обратился он ко мне, – Виктория Леопольдовна просила забрать Марысю.

– Да?

– И пожалуйста, быстрее, она очень торопится. Просит прощения, что сама не может подойти.

– Что-нибудь случилось? – встревожилась я.

– Ничего особенного, – мужчина протянул руку за поводком.

Марыся чуть слышно зарычала.

– Кажется, она к вам не хочет, – я улыбнулась, но поводок отдала.

Мужчина взял его.

– Идем, Мырыся, – потянул он собаку. – До свидания.

Я, совершенно ошарашенная, продолжала сидеть на скамейке. На самом деле странная она, эта старушка. Впрочем, с самого начала можно было заподозрить что-нибудь такое.

Посмотрев вслед мужчине, я обратила внимание, что он пошел не в ту сторону, откуда пришел, а в совершенно другой конец парка. Внутри меня что-то протестовало против этого моего поступка – того, что я отдала собаку, но что я могла сделать? Он ведь и имя-отчество хозяйки назвал, и кличку собаки. Хороша я буду, если всех и всюду буду подозревать.

Инстинктивно я оглянулась на магазин. И в это самое время из него вышла моя старушка. Она бросила на меня взгляд и схватилась за сердце.

– Марыся! – донесся до меня ее крик.

«Хорошее у старушки зрение», – это было первое, что я подумала. Затем я вскочила и понеслась за тем типом, который увел собаку.

Он еще не совсем скрылся из вида и даже оглянулся напоследок. Не утерпел. И, конечно, увидел меня, несущуюся к нему на всех парах. И тогда… мужик дал деру.

Если бы в парке не было такого количества прогуливающихся людей, я довольно быстро догнала бы его. Преследование затруднялось еще и множеством лавочек, валяющихся на дорожках детских игрушек и вообще активным движением.

Мужчина время от времени оглядывался на меня. И еще мне показалось, что Марыся тоже на меня оглянулась. Она вдруг увидела, что я бегу, и затормозила. Или у меня галлюцинации?

Мужчина принялся дергать собаку за поводок, но она больше ни в какую не хотела за ним бежать. Она принялась гавкать на него и тянуть обратно. Я воспользовалась этой заминкой и быстро оказалась рядом. Тип бросил поводок и понесся дальше. Догонять его я не стала.

– Марыся, какая ты умница! Ай да молодец! – схватила я поводок. Надо же, сама не заметила, как стала повторять в адрес собачки слова, услышанные от Виктории Леопольдовны.

Мы двинулись обратно к той скамейке, на которой я сидела и где нас с Марысей сейчас поджидала старушка. Увидев нас, она встала, но потом опять села. Я подвела собачку и передала ей поводок.

– Радость ты моя… – Виктория Леопольдовна чуть не плакала, глядя на свою любимицу. – Женя, у вас украли Марысю?

– Да нет, не украли. Дело в том, что тот мужчина подошел, назвал и ваше имя, и кличку Марыси и сказал, будто вы просили забрать ее. У меня не было оснований не верить ему. Все сходилось. Я и отдала. Но потом, когда увидела, как вы разволновались, заметив, что собаки со мной нет, я бросилась догонять их. И тут хочу добавить: Марыся на самом деле очень умна. Она поняла, в чем дело, и остановилась, – восстанавливая дыхание после бега, рассказывала я.

– Марыся… – старушка обняла собаку. – Девочка моя…

– А вы не знаете, что за мужчина это мог быть? – задала я интересующий меня вопрос.

– Понятия не имею. Только очень хорошо, что все закончилось благополучно. Если бы Марысю украли, я бы не пережила такого горя.

– Но ведь кто-то на самом деле хотел сделать это, – я все больше впадала в «рабочее» состояние.

– Может, это шутка? – с невинным выражением лица произнесла Виктория Леопольдовна. – Или… кто-то хотел мне досадить?

– Ладно. Я вижу, вы не желаете мне ничего говорить, – я дала ей понять, что меня так просто не проведешь. Но и расспрашивать больше не буду. Захочет, сама расскажет.

– Спасибо вам, Женечка, огромное, – стала меня благодарить старушка. – Просто даже не знаю, что для вас сделать.

– Ничего, – отмахнулась я. – Ничего не надо. Я чуть сама не натворила дел.

– Все равно я просто так не могу. А знаете что? – оживилась Виктория Леопольдовна. – Приходите ко мне завтра на чашечку чая. Только ни в коем случае не говорите «нет»! Я не приму отрицательного ответа.

– Ну, не знаю… – пробурчала я.

Конечно, я все прекрасно знала. И никуда идти мне не хотелось.

– Женя, сейчас я вам адрес напишу.

Старушка полезла в сумочку, достала оттуда какой-то листочек и написала на нем адрес.

– Я буду ждать вас часа в два. Устроит вас время?

– Да, – мне пришлось смириться.

– Если не придете, я все равно вас разыщу, – хитро улыбнулась Виктория Леопольдовна. – У меня ведь есть ваша визитка.

– Приду, – я взглянула на адрес. Не совсем от меня далеко, но и не сказать, чтобы близко.

Виктория Леопольдовна в который раз погладила Марысю, затем встала и попрощалась со мной. Потом, не оборачиваясь, они пошли к выходу.

Я продолжала сидеть на скамейке. Все-таки какие неожиданные встречи бывают… Не думала и не гадала, что судьба сведет меня с такой интересной старушкой и с ее не менее интересной собакой, что за каких-то полчаса я успею попасть в небольшой переплет. Правда, все хорошо закончилось, хоть и остался на душе неприятный осадок.

Это, может быть, правда, была шутка такая? Но кто на самом деле знает… Однако ведь этот мужик действовал намеренно – он знал, как кого зовут. И почему Виктория Леопольдовна не восприняла происшествие всерьез? А если бы собаку все же увели, что она стала бы делать?

Я поднялась со скамейки. Эти вопросы меня не касаются.

Около остановки я купила себе мороженое и пешком пошла домой. Машину свою я сегодня специально не брала, надо же когда-нибудь и просто гулять. Так думается лучше. Впрочем, думать пока было не о чем.

Купив по дороге еще и детектив, я наконец переступила порог квартиры.

– Ну как прогулялась? – спросила тетя Мила, немедленно отняв у меня книгу и прошествовав на кухню.

– Неплохо. С боксером познакомилась.

– Симпатичный?

– Не очень.

– Это не самое главное, – тетя снова показалась в коридоре. – Зато, наверное, умный?

– Да. Точно умный.

– Ну и отлично. Я пошла почитаю. Там пирог на столе.

– Ага.

Я сделала себе кофе, отрезала кусок вкуснейшего пирога с капустой и рыбой, отнесла все это в комнату, включила видеомагнитофон и поставила первую попавшуюся кассету.

Займусь бездельем. Буду вот так валяться, пока плохо не станет. А работенка на меня сама свалится. Я в полной боевой готовности, машина тоже только что после профилактики и тщательного осмотра. На дворе прекрасное время года. Да и скоро праздник. День победы.

Кстати, теперь еще надо будет поздравить и Викторию Леопольдовну.

Эти мысли привели меня в чудесное расположение духа. Я расположилась поудобнее и с аппетитом умяла пирог. Быстро сбегала за вторым куском, а потом и за третьим.

Когда я вспомнила, что завтра должна идти на чай, мне стало нехорошо. Я твердо решила, что больше ничего есть не буду, легла на диван и не заметила, как уснула под громкие выстрелы из какого-то боевика.

Глава 2

Нет. Так больше нельзя расслабляться. Сегодня, так и быть, – последний день безделья, а завтра, если работы не будет, я сама ее найду. По дому дел накопилось – всех не переделать. Например, окошки помыть не мешает, да и подкрасить их можно. Так что на ближайшее время мне есть чем себя занять. Надо будет по дороге в магазин зайти, красочку присмотреть.

В тринадцать ноль-ноль я выскочила из дома, села в свой любимый «Фольксваген» и поехала по адресу Курляндской Виктории Леопольдовны. Вот уж поистине звучное имя! Впрочем, Леопольд Курляндский, на мой взгляд, звучало чуточку смешно. А может, мы просто отвыкли от вычурных имен? Вернее, красивых?

Тот район я знала, так что плутать мне не пришлось. Когда я въезжала во двор, навстречу мне вырулила «Скорая помощь». Я чуть вздрогнула. Всегда страшно осознавать, что кому-то сейчас плохо.

Припарковавшись около подъезда, я взглянула на часы. Без пятнадцати два. Надо бы подождать пятнадцать минут, а то как-то некрасиво приходить раньше назначенного времени.

Я вышла из машины и села на лавочке под большим деревом. Наверное, летом оно дает очень много тени. И наверняка это самое любимое место для старушек и молодежи. Но сейчас здесь никого не было.

Медленно течет время, когда приходится ждать. С трудом просидев в безделье десять минут, я стала подниматься. Уж пять минут мне простят, думаю.

Вроде и не было у меня на сердце никакой тревоги, но вот стала подходить к двери, и что-то неприятно заныло в груди. Я позвонила, притоптывая на месте от нетерпения. Но никто не спешил мне открывать.

Я постучала. Вдруг звонок просто не работает? Но снова тишина. Я стала стучать громче. Открылась дверь соседней квартиры, и из нее выглянула крупная женщина лет сорока и громко спросила:

– Вы – Женя?

Я очень удивилась, но тем не менее ответила:

– Да.

– Минуточку.

Женщина скрылась за дверью. Через несколько секунд она вывела Марысю на поводке, бросила его мне и стала закрывать дверь.

– Подождите, – мне пришлось чуть просунуть ногу внутрь, чтобы хоть как-то привлечь ее внимание.

– Что еще?

– Вы не могли бы мне объяснить все? Я ничего не могу понять. Где Виктория Леопольдовна, и почему вы мне отдаете Марысю?

– Виктории Леопольдовне, – при этих словах женщина криво улыбнулась, – стало плохо. Ее минут двадцать назад «Скорая» увезла. А Марысю она просила отдать только вам. Так и сказала: «Придет девушка Евгения, отдай ей».

– А что с ней?

– Отравилась. Грибами, что ли. Точно не могу сказать. Ей промывание сделали, но все равно в больницу повезли.

– Значит, ей не совсем плохо? – с надеждой в голосе спросила я.

– Не знаю я ничего.

– А почему собаку мне?

– Это, милочка, вам, наверное, лучше моего известно.

– Простите, а как вас зовут? – Я понимала, что ни в коем случае не могу взять собаку к себе. Что скажет тетя Мила? Да и вообще…

– Нина Ивановна, – все так же громко проговорила женщина.

– Нина Ивановна, – спокойно начала я. – А вы не могли бы оставить Марысю у себя? Так сказать, по-соседски. Я с Викторией Леопольдовной только вчера познакомилась и ума не приложу, почему Марысю она мне велела отдать. Пожалуйста!

– Еще чего! – Женщина поставила руки на талию. – Мне своих забот хватает. Еще и за собакой смотреть? Нет!

– Будьте так любезны, – продолжала настаивать я. – Вам ведь сподручнее будет. Вы же сразу узнаете, когда соседка вернется.

– Ну уж нет. Раз велено вам отдать, значит, берите. Нечего мне голову морочить.

– Ну хотите, я вам заплачу?! – вырвалось у меня от отчаяния.

– Девушка, ничего мне не надо. – Женщина снова вознамерилась закрыть дверь.

– Тогда хоть скажите: в какую больницу ее повезли?

– В первую. Да, чуть не забыла! Старушка просила вам еще ключи передать от квартиры.

– Мне? Ключи? – Я совсем потеряла дар речи.

Нина Ивановна исчезла снова на несколько секунд, потом показалась в двери и сунула мне ключи.

– Вот.

– А родственники у нее есть?

– Есть какие-то. Но я толком ничего не знаю. Все, некогда мне тут с вами разговаривать. Детей кормить надо.

Женщина демонстративно захлопнула дверь перед моим носом. Я посмотрела на Марысю.

– Может, хоть ты объяснишь мне, что происходит? – спросила я у собаки. – Что ж. Пошли.

Во дворе я присела на ту же скамейку и достала сигарету. В голове у меня был сплошной кавардак. Это же надо додуматься – почти незнакомому человеку отдать свою собаку, которой так дорожишь! Я ведь видела, как Виктория Леопольдовна над ней тряслась. И почему все же мне? Ну, конечно, она знала, что я должна вот-вот прийти, но это еще не повод. Тем более если родственники имеются…

Я не заметила, как выкурила сигарету. В голове не прояснилось. Я тут же прикурила вторую и продолжала тупо смотреть на Марысю.

Боксер был явно взволнованным. Он то и дело смотрел на дверь подъезда, да и глаза у него были грустными. То есть у нее. Это ведь сучка. Совсем я запутаюсь скоро.

Что же делать? Ну правильно! Надо ехать в больницу и самой поговорить с Викторией Леопольдовной. Как же я раньше не сообразила? И пусть она объяснит мне все это. И пусть для собачки своей другого временного хозяина ищет.

Марыся потянулась к кусту. Я подождала, когда она сделает свое дело, потом показала на машину.

– Мы поедем к Виктории Леопольдовне. В этой машине. Ты не возражаешь?

Я открыла дверцу. Марыся не возражала. Она быстро запрыгнула в салон и уселась на сиденье возле моего.

– Молодчина.

Я была благодарна собаке за то, что она не выкидывает никаких фокусов. Хоть это хорошо. А хозяйка ее, наверное, умом повернулась. Другого объяснения просто не нахожу.

Мы поехали в первую больницу. Я оставила пса в машине, строго-настрого наказав ему ничего не трогать, закрыла двери и пошла в приемную.

Мне сразу ответили, что Курляндская в реанимации. Естественно, меня пускать не хотели.

– Девушка, приходите завтра. Она все равно не сможет с вами поговорить. А вот завтра увидим. Станет больной лучше, тогда и принесете все необходимое, – ответила мне девушка, сидящая за справочным столом.

– А что необходимое?

– У доктора спросите. Я не знаю.

– А нельзя ли мне прямо сейчас поговорить с вашим доктором? – Я не хотела так просто сдаваться.

– Доктор совсем не мой, – девушка вдруг улыбнулась. – Погодите минуточку.

Она набрала какой-то номер телефона и сказала некоему Виктору Григорьевичу, что пришла родственница Курляндской. Уж не знаю, почему она так решила, я-то ничего подобного не говорила и сказать не могла.

– Сейчас он спустится, – подняла на меня глаза медсестра.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я.

Через минуты две в холл вошел очень даже симпатичный доктор. Теперь понятно, почему девушка так отреагировала на слово «ваш». Наверное, ей хотелось, чтобы он был «ее», но, увы…

– Вы родственница Курляндской? – доктор устало посмотрел на меня.

– Нет. Да, – поправилась я. – Скажите, что с ней?

– Очень сильное отравление. Сколько можно народу говорить, чтобы незнакомые грибы не ели?! Так ничего слушать не хотят!

– Она поправится?

– Пока ничего вам сказать не могу, – отчеканил врач.

– Но все-таки. Неужели все так серьезно? Она только вчера прекрасно себя чувствовала, – говорила я явные глупости.

– Бывает, – доктор замолчал, ожидая, что я еще скажу.

– А что надо принести?

– Пока ничего. Заходите завтра. Если она будет поправляться, то халат, тапочки, стакан. Минералку можно. Больше пока ничего. Но… если будет поправляться. Пока трудно делать прогнозы. Отравление очень серьезное. Мы и сами не предполагали, что настолько. Она в сознании была, когда ее привезли, а потом ей становилось все хуже и хуже.

– Ладно. Я завтра приду. До свидания.

Я побрела к выходу.

Ну, старушка! Ну, дает! Мне еще ее смерти не хватало! И где только родственники мотаются? Почему мне приходится брать собаку, думать о халате и вообще?

Я села в машину. Марыся с интересом посмотрела на меня.

– Ничего хорошего мне не сказали, – я поймала себя на мысли, что разговариваю с собакой. Но не молчать же мне в самом деле, когда глаза ее так и спрашивают! – Завтра приедем еще разочек. А пока…

Что же делать сейчас? Домой надо ехать, тетю радовать новым постояльцем. Впрочем, и покушать не помешает. Я ведь думала, что на чаепитие иду, совсем ничего не стала есть. А теперь вот понимаю, что подкрепиться надо.

«А чем кормят собак? Она вообще голодная или нет? Как определить? – ужаснулась я. – Не думаю, что она доложит мне об этом».

Есть толк в нашей рекламе. Я вспомнила, что собак кормят чем-то в пакетах. И это можно купить в магазине. А если Марыся корм не станет есть, то буду кормить ее тем, что ем сама. И пусть она свою бабульку ругает.

Я подъехала к дому, вывела Марысю, закрыла машину и стала с собакой подниматься к себе. В последний момент решила все же позвонить и предупредить тетю Милу. Достала из кармана мобильный телефон.

– Да? – услышала я в трубке тетин голос.

– Привет, это я. Я уже на подходе, хотела лишь сказать, что приду не одна, а с боксером.

– Что от меня требуется? – немедленно спросила тетя Мила.

– Да ничего. В обморок не упасть, только и всего.

– Постараюсь.

Я отключила сотовый и стала открывать дверь.

Тетя стояла в коридоре. Когда я впустила в дом собаку, тетя прижалась к стене, но ничего не сказала.

– Это Марыся, – сказала я.

– Это и есть твой боксер?

– Да, тетушка. Это он. Она, точнее. Не то, что ты ожидала, но уж как есть.

– Хм, и не знаю, что лучше. – Тетя Мила, наконец, оторвалась от стены и приблизилась. – Маруся, значит?

– Нет. Марыся.

– Почему Марыся?

– А я откуда знаю? Назвали так. Ты знаешь, ей придется некоторое время у нас пожить. Совершенно нелепая тут история приключилась… Не поверишь, – стала оправдываться я.

– Да ладно. Я всему поверю. Раздевайся. Слушай, а ей лапы помыть не надо? – вдруг спросила тетя.

– Ничего я не знаю. Но думаю, ничего в этом плохого не будет. Если только она сопротивляться не начнет. Но, как говорила мне хозяйка, которая теперь лежит в больнице с отравлением, Марыся без команды не кусает. А такую команду дать некому, значит, должно все обойтись.

– Мало радости, – усомнилась тетя Мила. – Давай так. Я принесу тряпочку, и мы просто вытрем ей лапы. А то вдруг она воды не любит?

Тетя пошла за тряпочкой, а я схватилась за голову. Интересно, и что, все хозяева собак, каждый раз, возвращаясь с улицы, моют своим питомцам лапы? Это где ж столько терпения взять? Просто подвиг какой-то.

Мы аккуратно вытерли Марысе лапы, и я отпустила ее знакомиться с территорией. На кухне я рассказала тете Миле всю приключившуюся со мной историю. Тетя нисколько не удивилась, что такое произошло именно со мной. Она знала мою способность влезать в самые невероятные ситуации.

– Надеюсь, твоя Виктория Леопольдовна скоро поправится, – вздохнула тетушка, беря в руки детектив.

– Ты уходишь? – испуганно спросила я.

– Да, голова что-то разболелась. Полежу пойду. А ты уж тут сама как-нибудь. И покорми собаку, что ли, для разнообразия. Воды дай попить. Вдруг у нее жажда, а ведь сказать не может.

В этот момент на кухню пришла Марыся и ткнулась мне мордой в колени. Я тут же вскочила, налила в глубокую тарелку воды и поставила на пол. Марыся подошла, наверное, с минуту принюхивалась, а потом соизволила испить водицы.

Мне вдруг пришло в голову, что надо было дать кипяченую. Вдруг она не пьет водопроводную, и ее желудок даст сбой? Тогда мне точно не поздоровится. Но было уже поздно. Марыся напилась и легла около моих ног.

Уж не знаю, как я дождалась вечера, но наконец наступило время спать. Если учесть, что мне пришлось еще выйти на прогулку с собакой, потом покормить ее геркулесовой кашей с остатками курицы и все это проделать в жутком напряжении и постоянном беспокойстве, то немудрено, что я просто валилась с ног от усталости.

С удовольствием я вышла из ванной и пошла к себе в комнату. Тетя заблаговременно закрылась на своей территории. Я же, когда вошла к себе, чуть в обморок не упала. Марыся во всей своей красе лежала на моей кровати, вытянувшись поверх белоснежного пододеяльника, и смотрела на меня невинными, влажными глазами.

– Ну уж нет, дорогая! Быстро слезай, – крикнула я. – Здесь мое место. А ты можешь лечь на коврике. Вот тут, рядом. Давай.

Я стянула собаку на пол. Она сопротивлялась. Мне даже пришлось приложить немалые усилия, чтобы сделать это.

Быстро юркнув под одеяло, я растопырила руки и ноги, показывая этим, что места тут больше ни для кого нет. Но вот свет я забыла выключить. Полежав несколько минут и удостоверившись, что Марыся на мою кровать больше не претендует, я осторожно встала, оглянулась еще раз на собаку, подошла к выключателю, а потом кинулась в постель.

Как ни странно, моя реакция оказалась не такой уж и быстрой. Марыся уже лежала там и даже изволила заскулить, когда я на нее прыгнула. Хорошо, что не со всего маху.

– Марыся, имей совесть! – возмутилась я. – А ну быстро отсюда! Давай…

Я снова спихнула ее на пол.

– Лежи на коврике!

Эти слова я произнесла таким грозным тоном, что мне тут же стало стыдно. Но я решила, что нечего баловать собаку. Так и на шею сядет. И придется мне тогда спать на коврике, в то время когда она будет нежиться в моей любимой постельке.

Выждав некоторое время, я, наконец, позволила себе закрыть глаза и просто молниеносно провалилась в сон.

* * *

Проснулась я от того, что кто-то сопел мне прямо в лицо. Я открыла глаза и чуть не закричала – перед ними была какая-то непонятная рыжая с черным морда. На носу небольшой беленький треугольничек. И лежит все это прямо на подушке, как и положено.

– Марыся! – Я резко поднялась и села.

В голове сразу восстановились события прошедшего дня. Как только я села, Марыся тоже вскочила, подбежала к двери и разочек, но довольно громко гавкнула.

Пришлось встать, одеваться и идти на улицу. Хоть с собаками я не общаюсь, но сразу поняла, в чем дело. В кино видела, что ли?

Через тридцать минут, стоя у плиты и совершая героический подвиг – приготовление еды, я вся взмокла от напряжения. Затем снова выскочила на улицу – в магазин. Надо же было купить какого-то собачьего корма! Сначала я, конечно, проконсультировалась с продавцом, подойдет ли он для боксера.

Марыся поела без аппетита и посмотрела на меня.

– Мне кажется, что ты слишком много внимания ей уделяешь, – на кухне появилась тетя Мила. – Как с ребеночком возишься.

– Мне думается, что как раз с ребеночком я бы столько не возилась. А тут просто не знаю, чем ее занять, – кажется, впервые за много лет я готова была разрыдаться.

– Иди полежи, она сама найдет себе забаву. – Тетя принялась варить кофе.

– И на меня тоже сделай, – попросила я, только сейчас вспомнив, что еще не пила его. Даже странно. – А я пока на самом деле прилягу.

– Иди. Я принесу. А ты, Марыся, иди телевизор посмотри. Там очень интересная передача. Не знаю, как называется и про что. Но тебе должно понравиться.

– Может, ей мультики поставить? – с энтузиазмом спросила я.

Я включила «Том и Джерри», а сама плюхнулась на кровать.

Тетя принесла мне кофе, а Марыся улеглась на коврике и на самом деле с удовольствием и интересом уставилась на экран.