Kitobni o'qish: «Закон бумеранга»

Shrift:

Глава 1

Обычное июньское утро. Я на кухне, в своей квартирке, смотрю в окно, не спеша пью кофе и вдыхаю его аромат. Третья по счету чашка. Почему-то ощущение, что сегодня выходной, хотя сегодня только среда, да и у частных детективов не бывает выходных. Впрочем, два дня назад я только завершила дело, так что, думаю, заслужила отдых. Тем более дело было изматывающим, хотя когда раскрытие преступления было не изматывающим?

О, что же я все жалуюсь да жалуюсь? Взрослая тетя уже, в конце концов. Детектив тем более, раскрывший около трехсот дел.

Выдыхаю. Надо расслабиться, о работе пока постараться не думать! Правильно говорил Венчик Аякс: «Живи здесь и сейчас». Это проблема всех людей: им хочется, чтобы все делалось быстро-быстро… а потом они жалеют, что торопили время и упустили что-то.

Может, мне сходить на какое-нибудь кино? Или заказать торт или капкейки? Финансы позволяют. Да и сладенького очень захотелось.

Только я начала искать кондитерскую в интернете через свой смартфон, как появилось сообщение от Кирьянова: «Таня, доброе утро!»

Уже, чувствую, не доброе. Народная примета: если Киря так пишет, значит, новое дело.

Приходит следующее сообщение: «У нас новое дело».

Так и думала…

«Клиенты: профессор Андрей Викторович Смазов и его дочь Елизавета. По телефону не могу объяснить, ты лучше к ним приезжай, они тебе все расскажут».

Кирьянов скинул мне адрес и номера телефонов клиентов. Только я пробежалась глазами по сообщению, как на экране отразился входящий звонок профессора Смазова.

– Здравствуйте, Андрей Викторович, – ответила я.

Повисла пауза.

– Не беспокойтесь, профессор, я Татьяна Иванова, частный детектив, ваш номер дал мне мой коллега, подполковник Кирьянов. Сказал, у вас что-то случилось.

– Д‐да, верно, – пролепетал профессор. – Татьяна, вы не могли бы приехать ко мне…

– На Сторожскую улицу, дом тринадцать, квартира двадцать один? – закончила я за него. – Буду через полчаса. Подскажите только этаж, пожалуйста.

Профессор, видимо, был поражен, что я знаю его адрес.

– Мы на третьем этаже, – быстро ответил он. – Спасибо, Татьяна! Э‐э, ждем вас с нетерпением.

Он отключился, а я пошла собираться. Видимо, дело действительно серьезное, раз профессор так нервничал.

Ладно, торт подождет.

Подъехала я к девятиэтажному жилому комплексу, ремонт, видимо, сделали недавно: стены и скамейки покрашены, двери и домофон обновлены.

Я вышла из машины, и мимо меня пробежала женщина лет сорока в спортивном костюме, высокая и стройная, с короткими светлыми волосами (скорее всего, крашеными). Уважаю тех, кто, несмотря на возраст, занимается физическими упражнениями.

– «Динамо» бежит? – пошутила я.

Женщина мило улыбнулась.

– Все бегут, – ответила она.

Спортсменка убежала, а я вошла в дом (код от домофона был указан в сообщении от Кирьянова). Внутри подъезда было чисто, стены покрасили, похоже, неделю назад, мусор нигде не валялся. Вот только одна проблема. Не для меня, а для стариков с больными ногами. Нет лифта. А ступени достаточно большие.

Поднялась я на третий этаж. Дверь квартиры 21 была из черного дерева, выглядела стильно, возможно, стоила тысяч тридцать.

Я позвонила в дверь, и из-за нее донесся женский голос:

– Татьяна Иванова?

– Именно, – ответила я.

Дверь открыла девушка чуть помладше меня, у нее были пышные, окрашенные в красный цвет волосы. Одета незнакомка была в белое платье миди, украшенное рисунками цветов. Мне оно казалось слишком ярким. Судя по прическе, красивому маникюру и дорогому платью, девушка не жалеет денег на салоны красоты и шопинг.

– Полагаю, Елизавета Смазова? – спросила я.

– Да, верно, проходите, – ответила она рассеянно, вероятно, от волнения.

Я вошла в квартиру, сняла туфли, Елизавета провела меня в кабинет отца. Между тем я внимательно осматривала квартиру: детали о многом говорят. Смазов, профессор института, вероятно, зарабатывает большие деньги или ему финансово помогает дочь: об этом свидетельствовали дорогие кожаные диваны и кресла в классическом стиле, шкафы, комоды и стол из черного дерева, люстры подвесные и начищенные до блеска. Эта квартира своей роскошью сильно выделялась в скромной девятиэтажке.

Профессор сидел в кабинете – именно в кабинете, потому что в комнате была небольшая библиотека, кресла в винтажном стиле и широкий письменный стол с горизонтальной подставкой для папок и подставкой для двух ручек, как для перьев. Я как будто пришла в кабинет к школьному директору. Профессор Смазов – мужчина лет шестидесяти, в сером костюме и очках, с седыми волосами и усами – смотрел на меня то ли с надеждой, то ли со страхом.

– Андрей Викторович, добрый день, – поздоровалась я.

Говорила как можно мягче, видя, что человек весь на нервах.

– Добрый день, Татьяна, пожалуйста, присаживайтесь, – профессор рассеянно указал на одно из кресел перед его письменным столом.

Я села, Елизавета заняла другое кресло рядом со мной.

– Подполковник Кирьянов вам что-нибудь говорил? – спросил профессор.

– Мой коллега сказал, что у вас серьезное дело, которое лучше обсудить с вами лично, – ответила я.

– Да, вы правы. Дело очень деликатное, – профессор огорченно взглянул на дочь.

– Это произошло со мной, – мрачно сказала Елизавета.

Она сидела, скрестив руки и опустив голову, словно в чем-то провинилась. Я сначала подумала, что девушку изнасиловали, поэтому она мнется и нервничает и профессор так огорчен – тяжело об этом говорить, тем более вспоминать.

– Я была на шестом месяце беременности… – начала Елизавета, шокировав меня: живота-то у нее не было. – Навещала папу, собиралась домой… Ах, я вам не сказала важного. Я жена Николая Фалина, знаете такого?

– Бизнесмен и телеведущий? Слышала и видела по телевизору, – ответила я.

Еще филантроп, судя по тому, что он жертвует крупные суммы организациям, занимающимся лечением больных раком детей.

– Мы с Колей, как только поженились, обнаружили, что я беременна, – продолжила Лиза. – А пару недель назад, десятого июня, я навещала папу, была на шестом месяце, а когда вышла из квартиры и собиралась спускаться по лестнице, кто-то толкнул меня, причем сильно, я почувствовала обе ладони на своей спине. Я упала с лестницы… папа и сосед напротив папиной квартиры услышали грохот и мои крики и прибежали ко мне на помощь. Скорая меня забрала, но сделать уже ничего не могла. У меня случился выкидыш… и врач сказал, похоже, у меня никогда не будет детей.

Профессор снял очки и прикрыл глаза рукой. Теперь было понятно, почему он был так встревожен, а его дочь зажата: не каждодневное это явление, когда беременную девушку толкают с лестницы, и это трагедия – ребенок свет не увидел, а уже погиб.

– Татьяна… Как вас по отчеству? – спросила Елизавета.

– Можно просто Татьяна, – улыбнулась я. – Когда ко мне по имени-отчеству обращаются, чувствую себя старухой.

Я попыталась немного рассмешить своих удрученных клиентов. Подействовало: и профессор, и его дочь улыбнулись.

– Хорошо, Татьяна. Пожалуйста, найдите того, кто это сделал со мной, – попросила Лиза.

– Я хочу лично этому человеку в глаза посмотреть, – мрачно заметил профессор. – Подполковник Кирьянов сказал, вы великолепный следопыт, вы помогли раскрыть ему множество дел, он же и порекомендовал вас.

«Ну спасибо, Киря. Просила же не хвастаться моими способностями».

– Я постараюсь найти этого человека, но у меня вопрос: вы обращались к Владимиру Сергеевичу и написали заявление, но почему все равно просите меня? Я вовсе не собираюсь отказываться помочь вам, просто, мне кажется, полиция и без меня прекрасно справится, – сказала я.

– Видите ли, Татьяна, мой муж – все-таки известный человек, – сказала Лиза, – а дело это, сами понимаете, очень деликатное. Мне лично не хотелось бы, чтобы пресса узнала все, – она сделала акцент на этом слове, – подробности этого происшествия. Кроме полиции и теперь вас, все думают, что я сама упала, от того и произошел выкидыш.

– Даже ваш муж? – спросила я несколько удивленно.

«К чему такие тайны от супруга? Или, может, Фалин строг с женой…»

– Да. Я просто не решаюсь сказать ему… – Лиза снова поникла. – Он очень хотел этого ребенка. Поэтому я у папы осталась, не могу Коле в глаза смотреть.

– Тогда я могу сама вашему мужу все сказать, – утешительно сказала я бедной девушке.

Та закивала.

– И мне кажется, лишний шум, который создаст пресса – а она это прекрасно умеет, – спугнет преступника, – добавил профессор. – Он-то думает, что сделал все тихо и незаметно, что мы все списываем на случайность.

– Хорошее замечание, – согласилась я. – Тогда скажите, Лиза, когда вы упали, вы никого не увидели или услышали?

– Нет, – покачала головой Лиза. – Когда я выходила из квартиры, был вечер, а на площадке достаточно темно, и я была в своих мыслях. А после толчка я была в боли. Я же, помимо того, что животом ударилась несколько раз, так еще лбом о перила стукнулась. Вся была в боли, голова еще кругом… не обратила внимания, есть ли кто рядом.

– А вы, профессор, когда выбежали из квартиры, видели кого-то? – обратилась я к Смазову.

– Нет, – покачал он головой. – Никого не увидел и не услышал, чтобы кто-то выходил из дома. Дверь-то нашего подъезда шумная – было бы слышно, что кто-то заходит или выходит.

– Значит, преступник действовал быстро и тихо. Спланированное нападение, – заключила я. – И цель была – ваш ребенок. – Профессор и Лиза удивленно на меня посмотрели. – Если бы он хотел вас убить, одним бы толчком он не ограничился. Лиза, а кому-то была неугодна ваша беременность? Ну, был кто-то, кто был против вашего ребенка?

– Нет, – удивилась девушка. – Я, Коля, его родители – мои свекры – и папа очень ждали его, и все за нас радовались. Из родственников у свекрови только сестра. Бабушки и дедушки Коли давно умерли. Мама с папой давно развелись, мне только пять лет было. Кому мог помешать мой ребенок?

– А возможно, кто-то мстит вашему мужу через вас, – предположила я. Ведь ребенок – это и наследник имущества, может, бизнеса. И, как ни цинично это прозвучит, ребенок – мощный инструмент; если Николай Фалин хотел ребенка, а у него, допустим, была еще одна девушка, которая наплевала на его статус женатого мужчины и надеялась, что он разведется с женой, но ребенок стал преградой между ними.

– Конечно, это же Злата! – вдруг воскликнула Лиза.

– Кто такая Злата? – спросила я.

– Это подруга моя. Бывшая. И по иронии судьбы бывшая девушка Коли, – ответила Лиза несколько саркастично. – Коля сначала с ней встречался, потом со мной, но она наивно думала, у нас не более чем просто дружба, – Лиза усмехнулась. – А когда она узнала, что мы с Колей женимся, закатила отвратительный скандал. Мы с Колей на свой страх и риск решили пригласить ее на свадьбу, ну, что-то вроде примирительного жеста, понимаю, это скорее странно выглядит, но хотелось помириться, а она мне в ответ прислала сообщение: «Подачки от предателей мне не нужны». А я навязываться не стала. Захотела обидеться – пожалуйста.

– А на вашу беременность Злата тоже остро отреагировала? – спросила я.

– Конечно! – Лиза чуть не воскликнула. – Беременность-то наступила сразу после свадьбы. А Златка на это вопила: «Вот, приворожила, окольцевала парня! По залету замуж вышла!» В общем, поносила меня, как могла.

– Ужас, – покачал головой профессор.

– И вы думаете, она способна на преступление? – спросила я.

– Татьяна, ну вы же женщина, можете понять, что, когда у нас отбирают любимого мужчину, это уже выбешивает, а тут еще беременность. Но если есть возможность избавиться от проблемы – в моем случае ребенка, – то тут уже обиженную женщину ничто не остановит, – сказала Лиза.

«Да, она права: обиженная и оскорбленная женщина способна на многое. Таких случаев на моей практике много было».

– Злата знает, где вы живете? – уточнила я.

– Да, раньше мы часто друг к другу в гости ходили. Я уверена, мой адрес она запомнила, – сказала Лиза.

– А где Злата живет, не подскажете ли? – спросила я.

Лиза вытащила свой смартфон:

– Кажется, у меня был записан адрес. Я после той ссоры хотела забыть все, что связано с ней, но рука не поднялась удалить адрес. – Она несколько раз нажала на экран своего телефона. – Вот. Песочный бульвар, дом двадцать три, квартира восемнадцать, расположена на пятом этаже.

– Прекрасно, – я вбила адрес в «Яндекс. Карты», чтобы выстроить маршрут. – Что ж, поговорю со Златой. Есть еще кто-то, кого вы подозреваете? – уточнила я.

– Нет. Это могла быть только Злата, больше некому. Со свекрами я в дружбе, мне повезло с ними, они бы никогда не пожелали мне зла, – сказала Лиза.

– Согласен, и я дружу со сватами. Они сразу приняли Лизоньку в свою семью, – заметил профессор. – Они не могли так жестоко поступить с ней.

– А где вы работаете, Лиза? – спросила я.

Девушка же слегка покраснела.

– Видите ли, Татьяна. Я… – девушка хихикнула. – Я не успела устроиться на работу. Мы же с Колей в январе поженились, а я тогда еще училась в институте. А после свадьбы узнала, что беременна, и совсем недавно, месяца два назад, окончила институт – досрочно защитила диплом по причине моей беременности – для меня сделали исключение, хотя обычно так не делают. Коля не хотел, чтобы я нервничала, а с учебой и работой так не получится, – девушка слегка усмехнулась. – Да и кто на работу возьмет девушку, которая через месяц уйдет в декрет? Смешно же.

– Да, логично. Что ж, я к Злате, – я поднялась. – Если вспомните что-то важное, пишите-звоните мне. Мой номер вам известен. Ах да, и дайте мне еще, пожалуйста, адрес дома вашего мужа, Лиза, и офиса, где он работает. Хочу и с ним поговорить.

Позже, когда я вернулась в свою машину, пришло сообщение от Кирьянова: «Тань, после Смазовых приезжай в наш участок. Есть важные детали, которые могут иметь отношение к их делу».

Так, Злата пусть подождет.

Приехала я к знакомому мне полицейскому участку. Гарик, выходивший из него, как увидел меня, любезно открыл мне дверь. Все полицейские мило мне улыбались, пока я шла по коридору полицейского участка. Нашла кабинет Кирьянова и вошла.

Ничего тут не меняется: мебель, документы, папки с делами, даже запах дерева все тот же. И везде порядок и чистота. Кирьянов был один.

– Привет, – поздоровался он, когда я села перед ним.

– Привет, – улыбнулась я. – Что хотел мне рассказать?

В ответ Кирьянов протянул мне папку с делом:

– Кажется, у нашей пострадавшей есть подозреваемый. И не у нее одной.

– Да? – удивленно спросила я.

Лиза же говорила, что, кроме Златы, никто не мог причинить ей вред, и мотив у девушки был серьезный.

– Почитай вот заявления, – сказал Кирьянов.

Заявлений было три. От молодых женщин.

Смирнова Наталья Евгеньевна, 26 лет, не замужем. Официантка в ресторане. Две недели назад вечером спускалась вниз по лестнице в метро, и кто-то столкнул ее сзади. Пара очевидцев не смогли задержать преступника, как и описать его внешность. Единственная деталь – одет был во все черное и рост невысокий.

Тарасова Надежда Викторовна, 27 лет, не замужем. Менеджер в салоне красоты. Неделю назад вечером вышла из квартиры и подверглась нападению неизвестного, который потом столкнул ее с лестницы. В результате девушка серьезно повредила ногу, ей предписаны костыли. Нападавшего описывает как мужчину средних лет, не очень высокого, возможно, полного, но зато очень сильного.

Жарова Галина Степановна, 29 лет, замужем. Директор продуктового магазина, расположенного в торговом центре «Земля». Несколько дней назад вечером подверглась нападению неизвестного, который столкнул ее с лестницы в парке, одет был во все черное. Жарова была на втором месяце беременности, в результате падения и шока у нее случился выкидыш. Похожая ситуация у Лизы Смазовой.

Общая деталь: всех женщин толкали с лестницы. И обычно нападения происходили вечером, когда народ по домам сидит и на улице мало кто гуляет. Удачное время преступник выбрал для нападений.

– Думаешь о том же, о чем и я? – спросил Кирьянов.

– Что Лизу Смазову мог этот же злоумышленник столкнуть? – спросила я.

– Да, я уверен. А с твоей помощью мы его быстро найдем, – последняя фраза прозвучала чересчур оптимистично.

«О, Киря, наивный ты».

– Володь, ты преувеличиваешь мои способности, – остановила я своего товарища. – Что говорят пострадавшие? Подозревают кого-нибудь?

– Гражданка Смирнова подозревает своего бывшего парня. Тарасова и Жарова вообще не понимают, кто это мог с ними сделать, мол, врагов у них нет, – ответил Кирьянов.

– А Смазова подозревает свою бывшую подругу Злату, – сказала я. – Эта девушка когда-то с Николаем Фалиным, нынешним мужем Лизы, встречалась, устроила скандал, когда узнала, что они женятся и станут родителями. Я хотела к ней заехать поговорить.

– О, как интересно, звучит как женская месть, – заметил Кирьянов. – А вот гражданка Тарасова утверждает, что на нее напал мужчина. Он ей рычал какие-то ругательства, и по фигуре и физической силе она оценивает, что это мужчина. Лица она не разглядела, потому что преступник выключил свет на площадке.

– Хорошо подготовился, – саркастично заметила я.

– Тань… – посмотрел на меня с упреком Кирьянов.

– Ну, я надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду, – хихикнула я. – Я к тому, что преступник продумал все до мелочей. Вот только есть проблема.

– Какая? У кого? – поинтересовался Кирьянов.

– У нас. Все пострадавшие женщины никак не связаны между собой, правильно я понимаю? Они же друг друга не знают? – спросила я.

– Нет, – Кирьянов озадаченно на меня посмотрел.

– Ну вот. И живут они в разных местах, – сказала я, просмотрев адреса.

– И работают в разных местах, – Кирьянов начал догадываться, что я хочу сказать.

– Маловато у нас зацепок, друг мой. Точнее, их вообще нет.

– Боюсь предположить, что у женщин в Тарасове завелся какой-то недоброжелатель, – сказал Кирьянов.

– Видимо… А может, он и не один… – предположила я.

– Ой, вот только не надо! Целой группы нам не хватало! – Кирьянов слегка возмутился. – Вот что, Андрюха уже уехал допрашивать бывшего парня гражданки Смирновой, а Гарик – в салон красоты, где работает Тарасова, узнает у сотрудников, были ли враги у нее или конфликты на работе. Может, видели-слышали что-нибудь. А ты, Тань, отправляйся к этой Злате.

– Поняла, командир. Спасибо, что ввел в курс дела, – сказала я с улыбкой и ушла из участка.

Пока я ехала к Злате, думала о разговоре со Смазовыми. Отчего такая секретность? Когда Кирьянов или я найдем преступника, над ним будет суд за намеренное причинение тяжкого вреда здоровью, тем более беременной женщины, и рано или поздно все узнают истинную причину, почему жена бизнесмена на самом деле потеряла ребенка – Тарасов быстро пополняется слухами. И это же не изнасилование, о котором любят судачить бабки на скамейках, вряд ли кто-то будет насмехаться над Лизой, наоборот, пожалеют.

Но отчего-то я чувствую фальшь или недосказанность в словах Лизы, хотя про прессу и про преступника, который может залечь на дно, она и ее отец правы.

Однако еще один вопрос: с чего Лиза решила, что враг у нее только один и это именно Злата? Как-то уж слишком очевидно все получается.

Надо бы с Фалиным тоже поговорить, что он думает по поводу Златы, и у него самого тоже могут быть враги, которые хотели навредить его семейному счастью; бизнесмен все-таки, может, засветился где-нибудь.

К слову, о Фалине, почему все-таки Лиза находилась в квартире отца, а не у мужа? Уверена, у бизнесмена вроде Фалина есть квартира или, учитывая его доход, даже особняк, в котором молодые супруги живут. Но дело было даже не в этом; ее нежелание сказать Фалину, что на нее напали, звучит как за уши притянутое, и вообще, в такие трагичные моменты – особенно когда ребенок погибает, – супруги должны быть вместе, поддерживать друг друга – они же клятву давали жить вместе и в горе, и в радости, а Фалины порознь. И про мужа Лиза не сразу сказала, начала с себя.

Может, она искренне боится его? Может, у них не все так замечательно? Хотя, судя по ухоженному виду Лизы, денег он ей дает столько, сколько ей надо. Сама Лиза не работает, что тоже, кстати, странно: бизнесмены на самом деле не очень любят жен, которые сидят у них на шее.

Почему-то мне кажется, что пострадавшая больше беспокоится о себе и своем благополучии, а не о муже и неродившемся ребенке, словно это проблема для нее не серьезная. Как показывает практика, когда женщина теряет ребенка, особенно на поздних сроках беременности, она впадает в депрессию, долго не может оправиться и плачет целыми днями. А у Лизы ни слезинки на лице не было, она больше была похожа на школьницу, которая завалила контрольную, а не на убитую горем мать. Впрочем, все по-разному переживают горе, может, у нее хорошая выдержка.

Но одно ясно: нападение, совершенное на Лизу, было спланировано, как и на остальных женщин. Но кто с ними это делает и зачем?