Kitobni o'qish: «Любовница года»
© Серова М., 2015
© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2016
Глава 1
– Ну так что, я стартую?
– Валяй!
Светка, моя давняя подруга и гениальная парикмахерша, бодрым голосом подтвердила свое согласие в очередной раз сделать из меня совершенство, и я вылетела из квартиры, радуясь, что у всех сегодня такое же прекрасное настроение, как у меня.
А для хорошего настроения были все поводы.
Буквально на днях я закончила сложное и запутанное расследование, занявшее целую неделю, и благодарные клиенты в качестве дополнительного бонуса к гонорару пригласили меня на крутой корпоратив, где собиралась вся городская элита. Собственно, и клиенты эти были далеко не последними ее представителями, и для налаживания перспективных связей такое приглашение пришлось мне как нельзя более кстати.
Ну а чтобы сойти в такой компании за свою, выглядеть нужно было соответственно. Поэтому я и позвонила Светке.
Оказалось, что ближайшие два часа у нее свободны и она полностью может посвятить их только мне одной. Сейчас было три, вечеринка начиналась в шесть, так что после посещения парикмахерской я успевала заехать домой и облачиться в парадно-выходной туалет, который вчера обдумывала полночи.
Богатая и счастливая, не спеша двигалась я по дорогам родного города и даже пробок не было в этот день, – настолько судьба оказалась благосклонна.
«Сейчас из Золушки меня превратят в принцессу, а заодно расскажут все последние городски сплетни», – думала я, заходя в зал, где колдовали служители прекрасного.
Света сияла как солнце. Какие-то, вероятно, очень позитивные новости, просто переполняли ее, и, опасаясь, что она взорвется, не в силах сдерживать в себе потоки слов и эмоций, я поспешила сесть в кресло и предоставить свою голову в ее распоряжение.
Как истый профессионал, Света начала с главного.
– Цвет платья?
– Черный, разумеется. Мероприятие солидное.
– Одобряю. Тогда губы сделаем ярко, волосы пышно, а глаза… глаза…
– Темно.
– Темно?
– Темно. Тени – глубокие, ресницы – длинные. И никакого разноцветья. Пятьдесят оттенков серого.
– Как скажешь. Желание клиента для нас закон.
Уверенными, доведенными до автоматизма движениями Света стала делать из меня королеву и наконец дала волю переполнявшей ее болтливости.
– По какому поводу праздник?
– Удачное завершение сложного дела, хороший гонорар и – дополнительная благодарность в виде приглашения на крутую вечеринку.
– Ясно. Значит – разбогатела?
– Вроде того.
– Меня тоже можешь поздравить.
– Выгодные клиенты?
– Бери выше.
– В смысле?
– Конкурс красоты!
В этот момент выражение лица моей подруги было таким, будто сама она победила в этом конкурсе.
– Что, причесывала красоток?
– Еще как! Нас там целая бригада была. И визажисты, и парикмахеры, и маникюр, и педикюр, даже аквагримеры были, представляешь?
– Неслабо.
– Не то слово. Пахали как негры. Но и – оправдало себя.
– Теперь машину купишь?
– Виллу в Испании, – сразу помрачнела Света. – Ты что-то со своих не больно-то купила. Так и ездишь на своей столетней.
– Ладно, не дуйся. Я же шучу. Расскажи лучше, что там интересненького было на конкурсе. Чай, девчонки зубами друг у друга победу рвали?
– Наивная. Все места распределены были еще до начала. Какой дурак будет на сомнительную фишку ставить? Первые места первым делом с торгов ушли. А потом уж мелочовка распродавалась.
– И кому же достался главный приз?
– Смирнова знаешь? У него мясная империя. Колбасы, деликатесы…
– Ну, личным знакомством похвастаться не могу, но слышала.
– Ну вот. Он свою протеже толкал. А Артемьев – свою. Молочное королевство. Йогурты, творожок… тоже, надеюсь, слышала. Девчонки втихаря так и прозвали этот конкурс мясомолочным. Но выиграть должен был Смирнов. То ли заплатил побольше, то ли Луганскому больше по душе окорока, чем йогурты…
– Какому Луганскому?
– Эх ты, деревня. Это ж самый главный. Устроитель. Он всю эту заварушку и затеял.
– А он кто – мясной или молочный?
– Поднимай выше.
– Куры гриль?
– Нефтепереработка.
– Ух ты! В каких же высоких сферах ты обитаешь, подруга моя.
– А то! – гордо откинула челку Светка.
– Нам, деревенским, и не мечтать о таком.
– Ладно, не расстраивайся. Вот сходишь на вечеринку, подцепишь себе там какого-нибудь короля бензоколонки, глядишь, лет через десять на «Приору» накопишь.
– Спасибо, добрая моя. Тебя первую приглашу покататься.
Фамилии, которые перечисляла Света, все до единой значились в списке гостей ожидающего меня корпоратива. Но я не стала говорить об этом подруге. Пусть думает, что она – самая крутая. Пусть порадуется. Минуты счастья так мимолетны…
– …и тогда все поняли, кому назначено первое место, – между тем тараторила Светка. – Главное, зрители на нее ноль внимания, а жюри присуждает да присуждает. И самое смешное, артемьевская девчонка гораздо больше всем понравилась. И мордашка приятная, и вообще… Ей все время хлопали, когда она выходила. А эта… Стерва стервой. И посмотреть не на что. Но что ты хочешь – бабки проплачены, надо отрабатывать.
– Стерва?
– Ну да. Я ей прическу навороченную делаю, с точностью до волосинки… Нанотехнологии, можно сказать. А она сидит, по телефону треплется, башкой вертит туда-сюда. Ну не стерва?
– Ну, знаешь ли… если каждого, кто треплется по телефону, в стервы записывать… Я вот тоже иногда разговариваю. Так что же я, по-твоему, из-за этого уже и стерва?
– Ты-то?! Да ты всем стервам стерва! Стерва из стерв. Самая стервозная стервоза, какая только…
– Спасибо, добрая моя, можешь не продолжать. Твое отношение к красивым женщинам мне предельно ясно. Ты лучше скажи, у этого Луганского, у него своей кандидатуры не было, что ли?
– О-о-ой, там вообще караул. Ну, то есть выпустить-то он ее выпустил, конечно, порадовал девушку, но про какие-то места там даже речи не стоило начинать. Старая, страшная… толстая. Тут никакими бабками не замажешь. Только приз зрительских симпатий – больше никаких вариантов.
– Злая ты, Света. Завистливая.
– Вот уж чему не завидую! Видела бы ты ее.
– Ну а стерва как? Выиграла?
– Да хрен с маслом!
– В смысле?
– А в том и смысле. Видать, у кого-то чувство справедливости взыграло, вот ей фасад-то и подпортили. Слегка. Чтоб не совалась в калашный ряд с таким рылом.
– Что, фонарь под газом поставили?
– Фонарь… Фонарь – это криминал, а там не дураки сидят. Короче, перед финальным дефиле пришли мы их красить и чуем – что-то не то. Все какие-то возбужденные, нервные… как на вулкане. И Милки этой нет и нет. Ну, которая смирновская-то. Главная претендентка. А время идет. Ну, мы потихоньку стали приступать… с задних рядов, как говорится. А то не успеем – сами же окажемся крайними. Кому это надо? Ну а капризные примы могут и в последний момент появиться, это уж испробовано. Ну вот. Приходит эта ихняя менеджерша, – тоже стерва та еще, – и говорит: «Люда заболела». Ну, в смысле, Милка-то. Людмила. Ну, заболела и заболела, наше дело маленькое. На дефиле так и не появилась она, и первое место артемьевской досталось. Кате. Ну, мы порадовались, мол, вот – есть справедливость на свете. А потом слышу – девчонки чего-то шушукаются. Подошла, а там одна рассказывает: Милке этой ночью всю морду дрянью какой-то намазали, она проснулась вся в прыщах. Да такие огромные – никаким гримом не замажешь. И лицо, и плечи… в общем, кругом обработали девушку.
– И кто же этот негодяй?
– Да известно кто. Как говорится, в каждом вопросе ищи, кому выгодно. Первое место кому ушло? Артемьеву. Значит, и посланец от него был.
– И известно, кто именно?
– Шутишь? Кто же в таком признается? Разве вот ты расследуешь, пытливая наша.
– Заплати, я займусь.
– Вот-вот. Всем вам одно только нужно. Короче, ходят слухи, что аллерген, вызвавший такую реакцию, очень похож на некое вещество, применяемое в молокообрабатывающей промышленности. То ли консервант, то ли стабилизатор какой-то… в общем, что-то в этом роде. А о подробностях история умалчивает.
– Понятно. Что творится на свете!
– Не говори. Просто ничего святого не осталось в людях.
Между тем мой внешний облик постепенно приобретал все признаки совершенства, и я уже была близка к мысли, что и сама смело могу претендовать на какой-нибудь титул какого-нибудь конкурса.
Наконец даже Светка нашла, что работа ее вполне удовлетворительна и что в таком виде меня можно выпускать из цепких лап.
– Ну вот… – говорила она, еще раз оглядывая меня и нанося последние штрихи. – Вот так, пожалуй… пожалуй, можно.
– Светик, ты просто прелесть! – не скупилась я на комплименты. – Это – чудо что такое. А как платье надену, это будет просто… просто ума помраченье!
– Вы обратились к профессионалу, девушка. У нас по-другому не бывает.
На прощанье наговорив еще тысячу комплиментов своей умелой подруге, я села в машину и поехала домой одеваться. Настроение было отличным, и занимательные подробности, сообщенные Светкой, еще больше усилили мой интерес к гламурной вечеринке, которая и без того обещала быть весьма нескучной.
* * *
Вечер не обманул ожиданий. Блистательная сервировка, продуманная программа и восхищенные взгляды, обращенные ко мне лично, – все создавало атмосферу праздника, и хотелось, чтобы он длился вечно.
Одного только я не учла. Эмма – клиентка, пригласившая меня на этот корпоратив, – до настоящего момента видела меня в основном в рабочем костюме, состоящем из майки и джинсов, и, кажется, не ожидала столь разительной перемены.
– Татьяна! Вас просто не узнать, – улыбаясь, говорила она, и на лбу ее ясно читалось, что она уже проклинает себя за это приглашение.
Но такие мелочи не могли помешать мне радоваться жизни. Я вовсю флиртовала, и среди моих кавалеров отметились оба «короля», упомянутые Светкой.
На Артемьева, пригласившего меня на танец, все это непродолжительное время зверем смотрела какая-то блеклая дама, не иначе – жена, а Смирнов хотя и присутствовал здесь, по уверениям Эммы, без супруги, но и прыщавой спутницы в его окружении тоже не наблюдалось. Что, в общем-то, было понятно.
Кроме легкомысленных заигрываний я не забывала и о деловой стороне. В моей маленькой дамской сумочке лежала целая коллекция визиток, и, прекрасно понимая, какие люди собрались тут, я при всяком удобном случае не забывала отрекомендоваться и оставить координаты. Мало ли проблем у богатых! Они ведь тоже плачут. Глядишь, кто и обратится. За утешением.
В общем, вечерок прошел отлично, и под занавес один симпатичный адвокат уже совсем было собрался предложить подвезти меня до дому, но добрая Эмма не допустила второй оплошности. Похоже, она-то вынесла из праздничной атмосферы несколько иные впечатления и, целый вечер наблюдая за тем, какое неотразимое впечатление произвожу я на мужской пол, решила, что хоть расшибется, но не допустит, чтобы все это закончилось чем-то реальным.
– Танечка! – приторно улыбаясь, закричала она, едва завидев Алексея рядом со мной. – Машина уже ждет. Я пригласила вас на этот вечер и должна лично убедиться, что вы всем довольны и добрались до дома в целости и сохранности.
– Спасибо, Эмма, вы так любезны! – с такой же противно-притворной улыбкой отвечала я. – Даже не знаю, как благодарить вас… стоит ли так беспокоиться из-за меня…
– Еще как стоит! – в этом восклицании слышалась неподдельная искренность. – Вы так помогли нам…
В общем, до дома я действительно добралась без приключений.
Поднявшись к себе в квартиру, я как-то сразу расслабилась, вспомнила, сколько сегодня выпито шампанского, и, небрежно смыв неземную красу, наведенную Светкой, с удовольствием растянулась в кровати.
Уснула я как-то совсем незаметно, а когда проснулась, обнаружила, что уже десять часов утра.
Должна сказать, шампанское – очень коварный напиток. Люди наивные и неопытные, вроде меня, покупаются на то, что от него нельзя опьянеть до потери сознания, как, например, от водки и, поддавшись приятной эйфории от золотистых пузырьков, пьют себе сколько влезет, не подозревая о том, что готовит им следующее утро.
А на следующее утро, дорогие друзья, вы будете чувствовать то же самое, что чувствовала я после этого корпоратива. Конечно, это не то невыносимое похмелье, от которого хочется застрелиться. Но и выражение «свежая голова» совсем не подойдет к вашему новому состоянию.
В общем, если говорить коротко, я ощущала себя зависшей в какой-то странной полупрострации, и хотя нигде не болело, но я точно знала, что малейшее мускульное или умственное напряжение вызовет результаты самые плачевные.
В таком состоянии я меньше всего готова была разговаривать с Эммой. Ну и, разумеется, она позвонила, чуть только я успела продрать глаза.
– Танюша! Ну, как дела? Как чувствуете себя? Отдохнули после вчерашнего?
– Ну… так… в целом… ничего.
– А у меня так голова болит – ужас! Не нужно было пить столько шампанского. Впрочем, я, собственно, не об этом… Танечка, у нас ужасная новость!
– В самом деле? – Моя голова тоже начинала болеть.
– Да! Помните того приятного мужчину… он еще был так любезен с вами…
«Какой именно?» – чуть было не ляпнула я, но вовремя остановилась.
– Артемьев, – между тем продолжала стрекотать моя собеседница. – Артемьев Иван Алексеевич. У него сеть перерабатывающих предприятий. Молочный бизнес. Такой высокий, седеющий… очень интересный мужчина.
– Да… припоминаю. С ним что-то случилось?
– О! Да! Случилось! Случилось самое худшее, что только могло случиться. Сегодня ночью его застрелили.
– Что, простите? – Никогда в жизни не чувствовала себя тупее, чем в это утро.
– Да, да! – кричала в трубку Эмма, видимо, предполагая, что я не верю. – Застрелили! Застрелили из пистолета у ворот собственного дома. Он отослал машину, чтобы мальчики тоже отдохнули… ну, в смысле, охрана. Ведь вечеринка закончилась поздно… Ну вот. Джип уехал, а Иван… как бы это сказать… ну… в общем… как бы… не дотерпел.
– В каком смысле?
– В смысле – ему очень захотелось в туалет и он решил сделать это прямо у забора.
– А-а-а…
– Татьяна, вы хорошо себя чувствуете? Может быть, я перезвоню попозже?
– Нет, нет, продолжайте, я вас внимательно слушаю, – я напрягла остатки сил и проговорила эту фразу довольно бойко. Не хватало еще, чтобы Эмма разнесла по всей округе, что я упилась до полусмерти и наутро была невменяема.
– Так вот. Пока он… ну… как бы…
– Делал свои дела?
– Да. Да, именно. Пока он делал свои дела, кто-то другой решил обделать свои и выстрелил ему прямо в затылок. Точнехонько. Одна пуля – и все готово. И это, заметьте, глубокой ночью. Правда, там возле ворот освещение… но… все равно… все равно, я думаю, это, несомненно, был профессионал.
«Тебе, конечно, виднее», – думала я, потирая виски.
– Так вот, Татьяна, я считаю, что вы должны найти убийцу. Вы ведь, можно сказать, знакомая Ивана. Вы были с ним на празднике, танцевали, общались…
К чему это она клонит? Несмотря на неадекватное состояние и все усиливающуюся головную боль, мыслительные способности постепенно просыпались, и я стала подозревать, что меня хотят заставить работать бесплатно на основании каких-то фиолетовых заявлений о знакомстве. Требовалось это немедленно прояснить.
– Вы хотите заказать расследование? – не совсем тактично, в лоб, спросила я.
– Нет, не я, а… О! Какая непростительная рассеянность! Это все шампанское. Я ведь не рассказала вам! А говорю так, будто… О! Простите, пожалуйста. Сейчас вы все поймете. Видите ли, у Ивана была… ну… как бы это сказать… своего рода протеже. Юная девушка, неопытная… Ну вот. Иван заботился о ней, помогал. Недавно даже обеспечил ей участие в конкурсе красоты. Думал – выиграет приз, найдет хорошую работу… Моделью там, или диктором на телевидении… Но вышло не так… Ну, то есть все как раз именно так и вышло, но… с определенными нюансами.
Тут Эмма весьма эмоционально и подробно пересказала мне историю, которую я уже знала от Светки. О том, что первое место «было обеспечено» другой девушке, но в последний момент у нее что-то непонятное случилось с внешностью и победила девушка Артемьева. Естественно, многие стали подозревать, что в этом виновен сам Артемьев, любой ценой желавший заполучить первое место для своей «протеже». Особенно должен был подозревать это Смирнов, девушка которого из-за испорченной внешности потеряла первое место. И, соответственно, подозрения следователей в первую очередь к Смирнову и обратились.
– Сплетни ходили еще на конкурсе, вы знаете, у нас ведь не могут… Ну, впрочем, ладно. Когда в полиции стали опрашивать свидетелей, все это очень быстро выяснилось, следователи узнали, что Артемьев с помощью такого некрасивого приема, можно сказать, отнял победу у Смирнова и тот, соответственно, мог затаить зло. Ну, долго думать не стали, поехали к Игорю домой, да и взяли его, как говорится, «тепленьким». Он, наверное, после вчерашнего еще в себя прийти не успел.
– Но, если я ничего не путаю, господин Смирнов уехал раньше остальных?
– Браво, Татьяна! Вы действительно настоящий профессионал. Каковы бы ни были обстоятельства, успеваете замечать все детали. Да, Игорь уехал раньше, вы не путаете, но, если я ничего не путаю, поехали они в сауну, так что вернулся домой он, скорее всего, позже нас всех, хотя и уехал раньше.
– Тогда почему его арестовали? Если есть свидетели, готовые подтвердить, что он находился в сауне…
– Такие тонкости мне не известны, Татьяна. Это можете выяснить только вы, частный детектив. А мы, скромные обыватели, можем лишь надеяться на ваш талант и незаурядные способности.
– Так вы все-таки хотите заказать расследование?
– Не я. Девушка Игоря, та самая, которой не удалось выиграть конкурс, – она не верит в его виновность. Волей случая мы оказались немного знакомы с ней, и, зная, как вы умеете работать, я порекомендовала ей обратиться к вам. Вы не против?
– Разумеется, нет. Но почему же сама она…
– Юная, неопытная девушка… давайте сделаем небольшую скидку на это. Она никогда в своей жизни не сталкивалась с подобными вещами и попросила меня предварительно переговорить с вами, объяснить, в чем дело, и узнать, согласитесь ли вы заняться этим расследованием. Финансовые условия я ей озвучила.
Наконец-то! Давно бы об этом сказала.
– …и к тому же сейчас она выглядит… не лучшим образом, сами понимаете. Практически из дому не выходит, стесняется. Важно, чтобы вы были готовы к тому, что увидите при встрече с ней.
– А что, я увижу что-то особенное?
– Ну… как сказать… Вообще-то, наверное, ничего необычного, и если огромные багровые волдыри по всему телу вас не смущают…
– Волдыри меня совершенно не смущают, Эмма, не забывайте, я расследую убийства и иногда мне приходится сталкиваться с изуродованными до неузнаваемости трупами, а это почище, чем какие-то там волдыри.
– О! Да… да, я как-то не подумала. Какая у вас все-таки работа, Татьяна… не женская.
– Это уж действительно. Ну что ж, передайте этой скромной девушке, что она может звонить мне, ничего не опасаясь. Я проявлю всю возможную тактичность и при личной встрече не буду делать круглые глаза. Как ее зовут, кстати?
– Ее? Мила. То есть Люда. Людмила. Очень милая, приятная девушка.
«А Светка сказала «стерва». Интересно будет посмотреть…» – думала я, нажимая кнопку сброса.
Очень хотелось принять душ и прийти наконец в себя, но что-то подсказывало мне, что Мила не замедлит позвонить, и предчувствия не обманули. Не прошло и десяти минут, как телефон снова зазвонил и писклявый детский голосок робко осведомился:
– Здравствуйте, это Татьяна?
– Да, добрый день. Рада вас слышать. Вы, наверное, Мила? Эмма только что звонила мне.
– Да… спасибо… так вы… вы согласны?
– Взяться за расследование?
– Да.
– Если финансовые условия вас устраивают – нет проблем.
– Да, это… это не вопрос. Вы, главное, найдите его. Убийцу. Потому что Игорь не делал этого. Я точно знаю.
– Почему вы так уверены?
– Да… по всему. Они… они дружили, можно сказать, Ваня и Игорь. И этот конкурс… вздор, глупость! Чего все так к нему привязались…
– Но… если я правильно поняла, вы… как бы… вы можете считаться пострадавшей после этого конкурса, причем пострадавшей именно по вине господина Артемьева. Неудивительно, что многие думают, будто господин Смирнов захотел…
– Глупость! Самая дурацкая глупость, которую только можно было выдумать. Ваня здесь вообще ни при чем.
– Ну, разумеется, он сделал все не сам, но вполне вероятно, кто-то по его заданию…
– Вздор! Идиотизм! Кто только распустил эту сплетню! Я вам повторяю, что Иван Артемьев никаким образом не вредил мне сам и не нанимал никого, чтобы навредить.
Ситуация поворачивалась очень интересной стороной. Несомненно, лучше всего было бы выяснить все подробности в личной беседе, а не по телефону, поэтому я решила взять инициативу в свои руки.
– Послушайте, э-э-э… Людмила, правильно?
– Да.
– Послушайте, Людмила. По телефону Эмма сказала мне, что вы хотите заказать расследование, с тем чтобы установить невиновность вашего… знакомого, господина Смирнова. Правильно?
– Да.
– И финансовые условия вас устраивают?
– Да.
– В таком случае, если намерение ваше твердо, не лучше ли нам встретиться лично и поговорить? Заодно и… договор составим.
– Хорошо, давайте встретимся. Но я… я сейчас не выхожу никуда, вам придется приехать ко мне.
– Это не проблема, говорите адрес.
– Я живу на даче. После того… в общем, после этого конкурса Игорь разрешил мне пожить здесь… пока все не пройдет. Подальше от глаз, как говорится.
– То есть это его дача?
– Ну да.
Мила объяснила мне, как проехать, и я сказала, что буду у нее в час дня. Не то чтобы мне требовалось столько времени на дорогу, просто не хотелось в таком виде и состоянии предстать пред новым клиентом. Сейчас приму душ, глотну кофейку… глядишь, и оживу. А там можно будет и в путь отправляться.
Контрастный душ и несколько упражнений и впрямь вернули мне адекватное состояние, а глоток горячего кофе окончательно привел в себя. Пары шампанского остались только в воспоминании, я снова обрела способность соображать и теперь была полностью готова к разговору с клиентом.
Дачный массив, куда предстояло мне отправиться, представлял собой смешение трехэтажных вилл и кособоких курятников, в зависимости от того, кто был владельцем того или иного участка. В целом место было довольно престижное, недалеко от реки, и участки вдоль берега стоили весьма недешево. Но поскольку само по себе товарищество существовало с незапамятных времен, в нем оставалось немало бабушек и дедушек, вполне довольных деревянными домиками и незатейливым огородом.
Впрочем, я не сомневалась, что дача, на которую меня пригласили, к этому разряду не относилась. И оказалась права.
Правда, подъехав к нужному участку, богатого особняка я не обнаружила, но дом был вполне добротный, на два этажа, с некоторыми даже претензиями на архитектурные изыски.
Забор тоже был очень надежный, и попасть внутрь можно было только после того, как вы позвоните по домофону и хозяева хорошенько рассмотрят вас в камеру. Так я и поступила.
Заранее настроенная рассказом Эммы, не зная, что увижу перед собой и действительно ли внешний вид моей новой клиентки окажется столь отталкивающим, я внутренне готовила себя к тому, чтобы сохранить радостно-доброжелательное выражение лица, независимо ни от чего.
Но волновалась я зря. Может быть, для конкурса красоты подобное состояние кожи и могло считаться катастрофическим, а по мне, так ничего особенного. Что-то напоминающее юношеские угри. Неконтролируемо размножившиеся.
– Добрый день! – улыбнулась я, очень довольная, что для сохранения доброжелательного выражения мне не придется прилагать специальных усилий. – Где мы можем поговорить?
– Пойдемте в кухню, там так… уютненько. И чаю попить можно.
Да, характеризуя Милу словом «стерва», Светка явно преувеличила. Девушка, конечно, знала себе цену, это проступало в каждом движении, но общалась вполне адекватно и даже гостеприимно.
Пока она возилась с чашками и электрическим чайником, я осматривала помещение и, исподволь, – ее саму.
«Кухня», скорее, напоминала просторную гостиную с барной стойкой и вполне современным оборудованием, но за счет больших окон, открывающих широкий обзор на роскошный зеленеющий сад, и продуманной планировки действительно создавала ощущение уютности и домашности.
Девушка, наоборот, привносила элемент светского салона, ходила как по подиуму, и обилие прыщей ничуть не мешало ей изображать из себя королеву в изгнании.
– Не хотите ознакомиться с договором? – мягко спросила я, когда закипел чайник.
– Да, конечно… Впрочем, Эмма говорила мне. Ваша ставка – двести долларов в день, правильно?
– Да, и, если это не проблема, я обычно беру небольшой аванс. Скажем – оплату за день расследования.
– Это не проблема. Главное – найдите убийцу.
– Да, если не ошибаюсь, вы утверждали, что господин Смирнов никак не причастен к этому преступлению. Эта уверенность основана на каких-то реальных фактах или… на внутренних ощущениях?
– Для чего ему убивать Ваню? В бизнесе они не конкуренты, а по жизни, можно сказать, друзья.
– Но этот случай на конкурсе…
– Да что вы все привязались к этому случаю?! Артемьев здесь вообще ни при чем!
– Однако все уверены, что как раз он-то…
– Да мало ли что болтают! Если каждой сплетне верить, так это… до чего угодно договориться можно. Говорю вам, Иван к этому, как вы выразились, «случаю» совершенно не причастен.
– Но ведь кто-то же сделал это. Или эти… пятна выступили сами по себе?
– Нет, не сами по себе. – Мила помрачнела. – Подстроили, конечно. И я знаю кто. Но… не могу сказать.
– Послушайте, Людмила. Залог успешного расследования – полная откровенность со стороны клиента. Я гарантирую конфиденциальность и то, что ваши тайны, кроме меня, больше никому не станут известны, но сама я должна знать все. Иначе ничего не получится. Неполная или недостоверная информация приведет к выдвижению ошибочных версий, и в итоге мы в лучшем случае потеряем время. А в худшем может получиться так, что подозрение падет на того, кто непричастен. Вы ведь сами хотите заказать расследование именно для того, чтобы обвинения были сняты с человека, по вашему убеждению, невиновного. Правильно ли, если вместо одного, непричастного к преступлению, будет осужден другой, столь же непричастный?
Кажется, моя прочувствованная речь дошла до сознания упрямой девушки, и после некоторых внутренних борений, довольно красноречиво отразившихся в выражении лица, она решила раскрыть свою страшную тайну.
– Это… Оксана. Она все подстроила.
– Оксана? Оксана – это кто?
– Баба Луганского. Ей уж сто лет в обед, а все по конкурсам шляется. Заметила, что Толик запал на меня, вот и… Да вы, наверное, не знаете. Луганский, он… Анатолий Евгеньевич Луганский, он – организатор этого конкурса. Они… ну, как бы… общаются. И с Ваней, и с Игорем. Ну и Луганский предложил, мол, давайте устроим… мероприятие. Телок красивых посмотрим, да и бабла возьмем… Там билеты… не дешевые были. Ну вот. Ему, по ходу, стерва эта надоела уже…
– Оксана?
– Ну да. Наверное, хотел новую себе присмотреть. А Игорь мне предложил… поучаствовать, в смысле. А я что, хуже других, что ли? Ну и согласилась. Там, на этих конкурсах, такие иногда страхолюдины… В общем, согласилась. И Ваня Катьку свою тоже выставил. А мне что, мне не жалко. Только когда просмотры были, Толик с меня прямо глаз не спускал. Оксана и усекла. А потом, как увидела, что я на первое место иду, видать, совсем жаба ее задушила. Самой-то ей такого ничего не светило. Приз зрительских симпатий, и то только потому, что ее Толик всю эту бодягу замутил. Ну вот, ей и завидно стало. Мы в гостинице жили, там все эти горничные-поломойки, все под ее дудку плясали. Как же, баба босса! И вымазал меня этой дрянью из них кто-то. Кому еще? Там охрана, по ночам вообще закрывают. Из посторонних никто не пролезет.
Слушая Милу, я отмечала про себя весьма интересные моменты. То, что она рассказывала, несомненно, было новой и важной информацией, кардинально меняющей суть дела. Если все это именно так, как она говорит, у Смирнова просто не было мотива. По крайней мере, связанного с происшествиями на конкурсе.
Но самое забавное, что из рассказа девушки следовало, что она не в курсе того, что места заранее куплены. Возможно ли такое? Конечно, «милый друг», чтобы доставить удовольствие от «честно выигранной» победы, мог и не сказать. Но остальные? Вся эта обслуга, визажисты, костюмеры, «горничные-поломойки», все знали, что почем, – неужели они не просветили наивную девушку?
Вопрос был настолько интересным, что мне хотелось прояснить его даже для себя лично.
– Послушайте, Людмила. Вы утверждаете, что к этому… случаю Артемьев непричастен абсолютно и даже известно, кто именно был причастен, а между тем большое количество людей уверены, что именно он подстроил все это, причем не из-за чего-нибудь, а конкретно из-за своей протеже Катерины. У вас есть какое-то объяснение этому?
– Да чего тут объяснять? Бритому ежу понятно. Оксана – при Толике, кто на нее рот раскроет? Только вякни – такого пинка даст под зад, и воспоминаний от тебя не останется. И без зарплаты оставит. Или… без приза, – невесело улыбнулась Мила. – Хотя я и не говорила ничего, с ней вообще почти не общалась. Но что тут поделаешь, завидки гложут. А Катька, она за мной шла и так… уверенно. Вот и придумали эту сплетню, что, дескать, Ваня, чтобы свою телку вперед пропустить, взял молочный реагент какой-то, да и вымазал меня ночью. Нечего ему делать больше…
– А что это было за вещество, установлено?
– Да нет, кто это будет устанавливать? Я утром как в зеркало себя увидела – давай скорей умываться… дрянь эта такая липкая была, противная… А потом уж… потом – какая разница? Чего хотела, Оксана добилась, прыщавое страшилище никому не интересно, и первое место от меня ушло… А на Катьку я зла не держу. Чего уж… Она-то здесь вообще ни при чем.
«Ну да, ну да… Она ни при чем. Однако Артемьев ее – с деньгами и в шоколаде… был, по крайней мере, а Смирнов с убытком и в камере. Интересно, сколько сейчас стоит первое место для красавицы?»
– А вы общались с ней? С Катей?
– Да нет… не особо. Она такая… молчунья. Ну, на конкурсе, конечно, чаще виделись, а так… Пару раз встречались, когда вместе на шашлыки ездили, ну и… все, пожалуй.
– На шашлыки, вы имеете в виду, со своими… друзьями?
– Ну да. Она – с Ваней, я – с Игорем. Я же говорю, они общались. Можно сказать, дружили даже. И никаких причин убивать друг друга у них не было.
– Понятно. А у кого могли быть такие причины, у вас нет предположений?
– Понятия не имею. Может, по бизнесу что… С Игорем-то они не конкуренты, ну а так… возможно, и было что. Ваня здесь, в области, почти монополист, мелкоте через него трудно пробиться, может, с этим связано. Хотя… не знаю, я в их дела не лезла, ни к Ване, ни к Игорю. Зачем это нужно? Лишняя головная боль. Знаете, как говорят, – меньше знаешь лучше спишь.
