Kitobni o'qish: «Испанский сапожок на шпильке»
Глава 1
Контрасты восприятия
Мне понадобилась всего одна минута, чтобы добежать до своего подъезда, однако я успела вымокнуть до нитки. Это был летний вечерний дождь. Теплый и обильный. Моя бедная машина осталась мокнуть возле дома, а я, нагруженная пакетами с едой, уже поднималась на свой этаж. Почему-то в такую погоду всегда хочется есть. Так было и в тот вечер. Я приняла душ, надела свою любимую пижаму, затем сделала несколько сложных бутербродов и, сунув их в микроволновку, заварила чай. Затем, заставив поднос едой, устроила его прямо на кровати, куда забралась сама, села по-турецки и включила телевизор. Показывали какой-то крутой боевик, кровь лилась рекой, спортивные эмансипированные женщины двумя-тремя сокрушительными ударами выбивали дух из накачанных гориллоподобных мужчин. Глядя на все это, я начинала ощущать себя просто жалкой, мокрой и слабой мышкой… Майонез капал на мои роскошные пижамные брюки в розовый и зеленый цветочек, а я ничего не чувствовала, кроме вкуса ветчины, зеленого салата, маринованных огурчиков и теплого швейцарского сыра. Я была так увлечена бутербродами и боевиком, что не сразу сообразила, звонят ли в дверь или надрывается телефон. Вообще-то клиенты обычно начинают меня беспокоить рано утром. Я взглянула на часы и почувствовала подступающую волну раздражения на незваного гостя: в кои-то веки выдался свободный вечерок, и надо же вот так сломать мне весь кайф! Но делать было нечего, и я пошла открывать. Посмотрев в «глазок», я увидела незнакомую женщину. Как правило, женщины обращались ко мне лишь в крайних случаях, и их визиты так или иначе были связаны с изменой мужа. Это были легкие, но совершенно неинтересные для меня как для профессионала дела. Подумаешь, проследить за мужем и составить список мест, где ему приходится бывать, затем вычислить круг общения, а дальше все идет по накатанной дорожке: адрес любовницы, места их встреч, привычки и все такое прочее. Остается только застать их с так называемым поличным – и моя работа считается завершенной. Я говорю, работа непыльная, платят хорошо, но нудно все это как-то, даже пошло. Быть может, поэтому я настроилась совершенно определенным образом на свою ночную гостью.
– Вы Татьяна Иванова?
И я отлично поняла ее вопрос. В таком виде, в каком она меня застала – заляпанная майонезом пижама, мокрые после душа волосы и почти детское лицо без косметики, – я меньше всего походила на частного детектива. Так, десятиклассница какая-то.
– Да, я Татьяна Иванова, проходите, пожалуйста.
Это была молодая, очень красивая женщина в строгом черном костюме. Судя по тому, что лишь несколько дождевых капель застряли в ее волосах, она приехала ко мне на машине, которую остановила прямо у подъезда. Кроме того, в руках ее был красно-оранжевый зонт. Из чего я сразу сделала вывод, что дело, с которым она ко мне пришла, не настолько уж серьезное, раз эта дамочка не забыла даже про зонт. Обычно люди в экстремальных ситуациях – а ко мне обращаются в основном именно в таких случаях – забывают не только о зонтах, но и о самых элементарных вещах, словом, находятся в прострации. Здесь же налицо был порядок во всем, начиная с внешности и кончая манерой держаться. Такую женщину трудно смутить или испугать. И уж изменой мужа ее не удивить, это точно. Я провела ее в комнату, а сама, забежав в спальню, проглотила остаток бутерброда, запила чаем, переоделась, расчесала волосы и вернулась к посетительнице в более удобоваримом виде.
– Я вас слушаю.
– Мне много рассказывали о вас, но я и не предполагала, что когда-нибудь воспользуюсь вашими услугами. Дело в том, что пропала моя сестра, Соня. Ей двадцать восемь лет, она совершенно взрослый и ответственный человек.
– Вы уже обращались в милицию? И вообще, как давно она пропала?
– Да, я обратилась в милицию, но сделала это скорее ради порядка, нежели в надежде на то, что мне помогут ее отыскать. Вы же знаете, как работает наша милиция. Соня ушла из дому всего два дня тому назад. В милиции мне сказали, чтобы я не паниковала раньше времени, что моя сестра могла просто куда-нибудь уехать, и все в таком роде… Но надо знать Соню, прежде чем рассуждать подобным образом. Соня – человек крайне организованный и дисциплинированный, что, впрочем, одно и то же. Понимаете, Таня, – можно я буду вас так называть? – Соня НЕ МОГЛА уйти, не сказав нам об этом…
– Кому это ВАМ?
– Мы живем втроем в одной квартире: я, мой муж и Соня.
– Вы ладите со своей сестрой?
– Я – да, а вот с моим мужем у них постоянно были какие-то сложности… Но ведь это именно он настоял на том, чтобы мы жили вместе, поэтому здесь трудно что-то объяснять…
– Вы хотите сказать, что ваша сестра ушла из-за ссоры с вашим мужем?
– Думаю, что да. Видите ли, в ту ночь я не ночевала дома, я была у своей приятельницы. Мы иногда собираемся, я и мои подруги, и устраиваем что-то вроде вечеринок с бриджем и прочими безобидными вещами. Так вот, как правило, после таких вечеринок я всегда оставалась ночевать у Насти, так зовут мою подругу. А когда я вернулась, то поняла, что дома что-то произошло. Мой муж – человек невыдержанный, его постоянно приходится контролировать, но в целом он добрый и порядочный. Это я говорю просто к тому, чтобы вы поняли, в каком обществе и в каких условиях живет Соня.
– А почему вы решили, что что-то произошло? По каким признакам?
– Ну, во-первых, у Эдика был очень виноватый вид, а во-вторых, в доме все было перевернуто вверх дном! Стулья опрокинуты, подушка валялась на полу…
– Это они что же, выходит, дрались? Ваш добрый и, как вы говорите, порядочный муж дрался с вашей сестрой?
– Да, – она опустила голову и покраснела, – они поссорились. Соня была очень импульсивным человеком и могла в порыве злости швырнуть в кого-нибудь что-нибудь тяжелое…
– Она была психически здорова?
Мы и не заметили, как стали говорить об этой девушке в прошедшем времени.
– Абсолютно. Здоровее нас с вами.
– Просто вы как-то странно рассказываете о ней. В нормальных семьях не принято драться. Может, ваш муж позволял себе с ней какие-нибудь вольности?..
– Вот мы и подошли к самому главному, – неожиданно сказала она, – мой муж НЕ МОГ позволить себе какие-нибудь вольности по отношению к Соне, как вы только что выразились. Так же, как и никто другой.
– Это еще почему? – не поняла я.
– Потому что Соня… не знаю даже, как вам сказать… Словом, она некрасива. Она ОЧЕНЬ некрасива. Она даже, я бы сказала, УРОДЛИВА. Вот взгляните на меня. Что вы можете сказать о моей внешности?
Я пожала плечами. Навряд ли моя посетительница напрашивалась на комплименты.
– Вы, извините, я даже не знаю вашего имени, довольно привлекательная женщина. У вас правильные черты лица, красивые глаза, аккуратный нос, роскошные волосы… – еще немного, и я начала бы объясняться ей в любви. – Но ведь Соня ваша родная сестра? Почему же она так не похожа на вас?
– Да, Соня моя родная сестра, но тем не менее мы с ней совершенно не похожи. В этом-то и все дело.
– У вас есть ее фотографии?
– Конечно. Вот. – Она достала из сумочки пачку фотографий и рассыпала их по столу.
Я, признаться честно, еще ни разу в жизни не видела таких уродок. Казалось, Создатель сделал все для того, чтобы эту девушку никто и никогда не смог назвать хорошенькой. Если у ее сестры было идеальной формы лицо, большие глаза да и вообще она по общепринятым эстетическим законам – если, конечно, такие существуют – была красавицей, то Соня обладала всеми противоположными характеристиками по части внешности. У нее было вытянутое лицо с широкими скулами, глубоко посаженные глаза, расположенные к тому же близко друг от друга, крупный, с горбинкой, нос и большой, с тонкими губами, рот. Но портрет ее не будет полным, если не упомянуть бесцветные, паклеобразные, непослушные волосы (фотографии были цветные, поэтому мне было легко представить Соню в натуральном виде).
– Теперь вы понимаете, что никаких ТАКИХ отношений у Сони с кем бы то ни было быть не могло. Она не привлекала к себе мужчин. Она была страшно одинока. И только исходя из этих соображений Эдик и предложил нам жить вместе. У нас большая квартира, в ней пять комнат, мы совсем недавно переехали туда… У Сони была своя комната. По-моему, вполне справедливо.
– А как отнеслась сама Соня к этому предложению? Она была согласна жить с вами?
– Разумеется.
– Но, как вы думаете, из-за чего возникла ссора? Неужели ваш Эдик вам ничего не рассказал?
– Он сказал, что Соня собиралась устраиваться куда-то на работу, а он просто посоветовал ей не тратить попусту время. Он всегда говорил ей, что мы достаточно зарабатываем, чтобы обеспечить и ее, но она хотела быть независимой…
– По-моему, это так естественно… – заметила я.
– Вы правы, но мы-то знали, что ее очередной поход закончится очередным унижением… Соня – хороший бухгалтер, но после того, как ее сократили, она не может устроиться на работу из-за своей внешности. Так чего, спрашивается, тратить время? Чтобы услышать очередной отказ?
– Вы хотите сказать, что так любите свою сестру, что готовы содержать ее всю жизнь?
– А что в этом плохого?
– Но разве не унизительно осознавать, что ты живешь на содержании у родственников?
– В какой-то мере да, конечно. Но что же нам делать?
– Можно я выскажу предположение?
– Ну…
– Мне кажется, что ваш муж попросту упрекнул ее куском хлеба, после чего Соня и ушла от вас. В таком случае вы действительно преждевременно засуетились. Она вернется. Просто ей необходимо какое-то время, чтобы забыть все, что сказал ей ваш муж, и простить его. Кстати, вы так и не представились.
– Александра Коробко.
– А сестру вашу, соответственно, зовут Софья Коробко, так?
– Так.
Мне показалось, что моя посетительница находится в какой-то нерешительности. Она что-то собиралась сказать мне.
– Если вы беспокоитесь относительно денег, – наконец произнесла она, – то совершенно напрасно. Я знаю, сколько вы берете за свои услуги, и готова заплатить прямо сейчас.
– То есть вы настаиваете на том, чтобы я незамедлительно принялась за поиски вашей сестры. Я правильно вас поняла?
– Да. С Соней что-то случилось. Я чувствую это. Она не могла вот так просто уйти и даже не позвонить.
– Аванс в тысячу долларов, плюс текущие расходы, плюс список ее знакомых: коллег, друзей, подруг, словом, всех, с кем она общалась последнее время. Телефоны, адреса, координаты…
– Я все это предвидела. – Александра достала из сумочки блокнот и протянула его мне. – Вот, здесь все. Вера Холодова – ее одноклассница, сейчас она парикмахер, они дружат лет двадцать, наверное…
– Кстати, вы не звонили ей или кому-нибудь еще, может, она у них?
– Звонила, конечно. Ее никто не видел. Стала бы я беспокоить вас, если бы знала, где она… Можно считать, что мы договорились?
Я кивнула головой и предложила ей чаю. Она отказалась. Достала деньги и выложила их на стол.
– Столько хватит?
– Да. – Я понимала, что дело не стоит выеденного яйца, но мало ли что… У меня еще в тот момент мелькнула мысль, не помочь ли этой несчастной Соне устроиться на хорошую работу? И почему бы не взять ее в свой штат, тем более что в моей конторе никого, кроме меня, разумеется, до сих пор не было. Будет помогать мне по хозяйству, выполнять различные поручения и почувствует себя человеком… Я увлеклась своей благотворительной идеей и не сразу заметила, что Александра уже прощается со мной в прихожей.
– … Так когда мне вам позвонить, чтобы справиться о результатах? Ведь я перестала спокойно спать и, знаете, все время ощущаю свою вину… А Эдик спит себе и ничего не чувствует…
– Вы можете звонить мне в любое время. Если же вам удастся что-нибудь узнать дополнительно, звоните обязательно.
Она ушла, а мое лирическое настроение улетучилось вместе с ароматом духов, который принесла с собой Александра Коробко. Чай я так и не допила. Вместо боевика по телевизору показывали не менее крутой эротический фильм. И я подумала, что Соню Коробко было бы неплохо пристроить на главную роль какой-нибудь секс-бомбы. Но мой внутренний голос, который ведет более нравственную жизнь, нежели остальная моя суть, сказал мне: «Таня, не будь сволочью. Нехорошо смеяться над человеческим горем». И я пообещала не быть сволочью.
Глава 2
Палач-эстет
Рано утром я набрала номер домашнего телефона Веры Холодовой, подруги Сони.
– Я вас слушаю, – раздался в трубке приятный женский голос.
– Меня зовут Таня, я бы хотела встретиться с вами и договориться о прическе. Видите ли, я выхожу замуж, и мне порекомендовали именно вас.
– Но понимаете, я ведь не делаю на дому.
– Так сделайте. Запишите мой адрес. Прихватите все необходимые вещи и приезжайте.
– Где вы живете? – недолго раздумывая, сдалась Вера.
Я сказала.
Через час она уже входила в мою квартиру. Первое, что пришло мне в голову, – так это то, что у Сони красивая не только сестра, но и лучшая подруга. Большеглазая, с пухлым ртом и совершенно потрясающей гривой светлых густых волос, Вера наверняка пользовалась успехом у мужчин.
Я пригласила ее в комнату и объяснила, что замуж выходить пока не собираюсь, что все мужики… Словом, дежурный набор точных характеристик, которые всегда действуют как пароль и позволяют сблизиться и лучше понять друг друга женщинам, к какому бы социальному слою они ни принадлежали. Услышав затем имя Сони, Вера заметно погрустнела.
– Если за дело взялся частный детектив, значит, это серьезно.
– Вы хорошо знаете ее сестру, Александру?
– Сашу? Конечно, знаю. Не могу понять только, зачем ей понадобилось искать Соню. Она же ее терпеть не может. Ей бы радоваться, что сестра пропала. Ведь чтобы нанять детектива, какие деньги надо отвалить, – искренне сокрушалась Вера, – странно все это как-то.
– Вы хотите сказать, что Саша не любила Соню?
– Дело не в любви. Просто Соня была у них как бельмо на глазу. Она же последнее время нигде не работала. Если бы вы знали, как Соня страдала из-за этого. Она пробовала устроиться даже не по специальности. Пыталась лоточницей на рынок, представляете? Не взяли. «Вы всех покупателей распугаете» – так и сказали. Она в последнее время даже почти ничего не ела. Придет ко мне, я ее накормлю. Вообще-то она человек скрытный. Кто ее знает, вдруг действительно решила уехать из этого города и попытать счастья где-нибудь в другом.
– А когда вы видели ее в последний раз?
– Дня четыре назад. Она приехала ко мне в парикмахерскую и попросила подержать дома какой-то сверток. Я думаю, что она что-нибудь купила из тех денег, которые ей Эдик давал на хозяйство, а показать дома боится.
– И этот сверток у вас?
– Конечно.
– Скажите, Вера, какая она, Соня? Я понимаю, это сложный вопрос, и все-таки…
– Она очень независимый человек. И гордый. Если у вас была Сашка, то она наверняка показывала вам Сонины фотографии. Она их просто коллекционирует. Мне кажется, что ей даже доставляет удовольствие показывать их другим… Вот, мол, посмотрите, какая у меня страшная сестра. Вероятно, именно поэтому у Сони так обострено чувство независимости.
– Она вам что-нибудь рассказывала о своих последних попытках устроиться на работу?
– Рассказывала, но буквально в двух-трех словах. Мол, отказали.
– А что касается ее личной жизни… Она ни с кем не встречалась?
– Как ни странно, но у нее был парень. Игорь Волостнов. Они познакомились в прошлом году на теплоходе «Михаил Калинин». Это Эдик ей купил путевку…
– А вы не в курсе, какие отношения были у Сони с этим Игорем? Вы понимаете, что я имею в виду.
– Понимаю. Но я еще раз хочу сказать, что Соня – очень скрытный человек. Может быть, даже у них что-то было. Во всяком случае, когда Соня о нем говорила или просто упоминала его имя, глаза выдавали ее с головой.
– А вы видели его?
– Нет.
– А какие отношения у нее были с зятем, Эдиком? И что это вообще за птица?
– Эдик? Бизнесмен. У него несколько магазинов, он типичный «новый русский». Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Они денег не считают. Но если Сашка пытается хоть как-то выглядеть, следит за своими манерами и старается произвести впечатление интеллигентной особы, то Эдик в отличие от нее напоминает грубое животное… Хотя он тоже любит пустить пыль в глаза, проводит громкие благотворительные акции и просто тащится, когда о нем пишут в местных газетах.
– Саша рассказывала, что накануне исчезновения Сони у Эдика с ней что-то произошло… Говорила об опрокинутой мебели… Мне показалось это странным. Саша сказала, что Соне ничего не стоит запустить в собеседника каким-нибудь тяжелым предметом. Это правда?
– Ерунда. Соня – воспитанная девушка, она никогда ничего подобного себе позволить не могла. Просто Сашке зачем-то понадобилось соврать.
– Она говорит, что все время ощущает свою вину.
– Не верьте ей. Она ничего, кроме своих амбиций, не ощущает. Только мне все равно непонятно, зачем она обратилась к вам.
– Судя по тому, что вы мне сейчас рассказали о Соне, и учитывая, что у семьи Коробко денег куры не клюют, скорее всего они обратились ко мне для очистки совести. Возможно, у них действительно рыльце в пуху. Ведь вы сами говорите, что Соня – скрытный человек…
Я понимала, что разговаривать таким образом можно часами. Передо мной сидела скромная парикмахерша, которая потратила кучу времени на то, чтобы рассказать мне о своей подруге. Но, как известно, время – деньги. И поэтому я заплатила ей столько, сколько должна была бы заплатить, сделай она мне свадебную прическу, да еще с учетом того, что она приехала ко мне домой. И записала все это в статью расходов, в блокнот, оставленный мне Сашей Коробко. Они же все равно денег не считают.
Вера ушла от меня в полном шоке и обещала помогать мне в поиске своей лучшей подруги.
Я же после ее ухода позвонила Игорю Волостнову, но мне никто не ответил. Тогда я оделась и поехала к нему домой.
Он жил в центре города, в доме, где раньше обитало все наше обкомовское начальство. Только если тогда этот дом охранялся, то теперь в этом не было нужды. Зато осталась комнатка консьержа.
Я поднялась на второй этаж, остановилась перед массивной дверью, обитой рыжей искусственной кожей, и позвонила. Мягкий переливчатый звон не произвел никакого эффекта: мне никто не открывал.
Я вышла во двор, села на скамейку и стала ждать. Но время шло, ни одного молодого мужчины я не заметила. Пообедав в частном ресторане, расположенном неподалеку, я снова вернулась на скамейку – свой наблюдательный пункт. И просидела так еще целый час, исправно отрабатывая аванс. Но безрезультатно. И вот часа в четыре, когда я поняла, что просто-напросто засыпаю на своем посту, из дома вышла представительная дама в сиреневом прозрачном платье и, оглядев меня с головы до ног, заметила:
– Я слежу за вами с тех самых пор, как вы сюда пришли. Вы не обижайтесь, но позвольте узнать, кого вы ждете? У нас тут недавно ограбили две квартиры, поэтому обстоятельства вынуждают нас быть бдительными…
У нее был приятный жирненький голос.
– Я жду Игоря Волостнова из третьей квартиры.
– Знаете, – она как будто даже обрадовалась, – я почему-то так сразу и подумала. Но его не будет теперь до самого вечера. К нему приехали какие-то друзья из Москвы.
– Друзья?
– Он ведь журналист, хотя и бывший… Учился, кажется, в Москве. Так к нему иногда приезжают не только из Москвы, но и из других городов. Но что это я вам о нем рассказываю, вы же, наверное, знаете о нем побольше моего…
– Нет, просто я ищу одну общую знакомую… Соню. Я ей должна деньги, но не могу ее найти. Может быть, вы видели ее? – И я, понимая Сашу, которой доставляло удовольствие приводить в замешательство людей фотографиями сестры, последовала ее примеру и достала снимки. Женщина в сиреневом платье смотрела на фотографию и качала головой в какой-то прострации. Наконец сказала:
– Ну точно, это она. Я встречала ее с Волостновым и, знаете, не могу понять, что между ними может быть общего. Вы видели Игоря?
– Нет.
– То-то и оно, что не видели. Он же просто красавец. Но они гуляли вместе, я столько раз наблюдала за ними из окна… Вы не подумайте, что я такая уж любопытная. Просто очень странная парочка.
И тут этой представительной особе, очевидно, пришло в голову, что я могу быть близкой подругой или вообще родственницей Сони, и она как-то осеклась и пристально посмотрела на меня.
– А вы ей кто?
– Отчим, – сказала я и поднялась со скамейки, давая понять, что разговор окончен. – А что касается того, с каким жаром вы мне рассказывали о ней, то позвольте заметить, что внешность подчас бывает обманчивой. И не всегда красота приносит счастье. Вы вот счастливы?
Она фыркнула:
– Положим, что счастлива, ну и что?
– А то, что ваше лицо напоминает мне заварочный чайник с отколотым носиком, но ведь нашелся мужчина, который полюбил вас… Вы поняли меня?
– Да вы к тому же еще и грубиянка! – закричала она, явно стараясь привлечь ко мне внимание прохожих. – Наводчица!
– Еще одно слово, старая карга, и тебе придется обращаться в собес за дополнительным пособием на лечение. – С этими словами я схватила ее за ухо и слегка подтянула вверх. Она поняла, что если будет возникать и дальше, то я оторву ей ухо и заберу его с собой.
Я встала и медленно двинулась к арке, ведущей на улицу, откуда доносился шум проезжающих машин. Уже за рулем, чувствуя, как горячий воздух обвевает мое лицо, я подумала о том, что сегодня к вечеру наверняка снова пойдет дождь. Ну и пусть, возможно, спадет жара, и мне будет лучше думаться. Я, честно говоря, пока не знала, где мне дальше искать Соню. Поэтому решила вернуться домой и погадать, что я и сделала, выпив предварительно чашку крепкого кофе. Опрокинув чашку, я внимательно посмотрела на кофейный пейзаж. И очень удивилась, увидев церковные купола с крестом наверху. Что бы это значило? Уж не ударилась ли Соня Коробко в религию? А почему бы и нет? Люди с такими сильными комплексами нередко находят спасение и успокоение в церкви. Это вполне реально. Но в нашем городе три церкви. Я достала недавно купленный альбом с прекрасно выполненными фотографиями местных достопримечательностей и без труда определила, какая именно церковь отразилась на дне моей кофейной чашки. «Утоли моя печали». Надо было действовать. Я снова надела джинсы, куртку и, прихватив на всякий случай зонт, собралась уже было выйти из дому, как раздался телефонный звонок.
– Слушаю. Говорите.
– Таня? Это Сергей Никитин. К тебе можно сейчас подъехать?
Это был мой давний приятель, вместе с которым мы отдыхали в Тунисе, а потом как-то встретились в казино, и мне пришлось выручить его деньгами… В принципе это был безотказный и достаточно смелый парень. Он пытался ухаживать за мной, но, познакомившись с моим образом жизни, понял, что это совершенно бесперспективное занятие. Поэтому у нас были просто дружеские отношения, которые все равно граничили с чем-то похожим на влюбленность. Все-таки сохранилась какая-то приятная недоговоренность, недо… Короче, он мне нравился. Поэтому, услышав его голос, я почувствовала легкое и очень приятное волнение.
– Приезжай, я тебя жду, – ответила я и положила трубку. Он приехал минут через пять, из чего я сделала вывод, что он звонил из автомата где-то рядом с моим домом. Выглядел он расстроенным.
– Что случилось, Сережа? На тебе лица нет. Только не говори, что ты вляпался в какую-нибудь жуткую историю. Мне бы хотелось, чтоб хотя бы у тебя все было хорошо.
– Ты знаешь, мне бы и самому этого хотелось. Но сегодня утром нашли моего друга. Мертвым. Ты себе не представляешь, какой это был парень. У него сроду не было врагов. Прекрасный электронщик, золотые руки.
– Как это произошло? Его что, убили?
– Его нашли в городском парке, на скамейке. Прохожие видели его и думали, что он просто спит или пьяный, ну как обычно…
– Каким образом его убили?
– Выстрел в спину. И никто ничего не слышал. Там еще такое место в этом парке, глухое, прямо над прудом, подальше от лодочной стоянки…
– Ты хочешь, чтобы я нашла убийцу?
– Мне бы не хотелось обременять тебя, я знаю, что у тебя и так много дел, но Виталька был моим лучшим другом. Мы дружили с детства. Я знаю всех его знакомых, у него не было врагов. Единственное, за что могли убить такого безобидного человека, – это если он оказался невольным свидетелем какого-нибудь преступления. Но, с другой стороны, у него в жизни только два маршрута: работа и дом. Он нигде не бывает, его клещами на улицу не вытянешь.
– Ты разговаривал с его близкими? Кстати, с кем он жил? У него есть семья?
– Последнее время он жил один. Его отец вторично женился и переехал к той женщине.
– Когда ты видел его последний раз?
– Вчера же и видел. Получается, что за несколько часов до смерти.
– Он говорил о том, что собирается в парк или еще куда?
– Нет. Он просто сказал, что скоро у него появятся деньги и он сможет купить себе компьютер.
– Тогда, может быть, его смерть как-то связана с этими деньгами? Возможно, он сделал какую-то работу, а ему не заплатили… – Я говорила все это в пространство, в воздух, просто бросала мысли, чтобы потом, путем поиска и анализа, выйти на основную причину убийства. Где он сейчас?
– В морге. Я-то, собственно, и хотел, чтобы ты поехала вместе со мной. Я не трус, но действительно боюсь.
– А как ты узнал о его смерти?
– Мне позвонил его отец, а ему позвонили из милиции.
– Тогда едем.
* * *
Как правило, в каждом городском морге у меня есть знакомые. Патологоанатомов и экспертов хлебом не корми, а дай выпить. Они же не просыхают. Поэтому, прежде чем поехать в Овчинников переулок, мы заскочили в магазин и купили коньяк и закуску.
– Я понимаю их, – сказал Сергей, зажимая нос – мы спускались в подвал, где находился морг. – Если не пить, то можно просто сойти с ума.
– Мы скажем, что ты – его брат, а я – сестра. Понял? Это просто на всякий случай, если там дежурит новенький. Он меня не знает.
Но новенький уже минут через пять стал «стареньким». Это произошло после того, как я достала коньяк и поставила бутылку на стол. Очевидно, я сделала это с таким знанием дела, что и он решил не усложнять обстановку и прямиком отправил нас в зал, где на столе, обитом цинковым железом, лежало тело, прикрытое рыжей клеенкой.
– Это он? – спросил Валентин, так звали патологоанатома.
Под клеенкой я увидела невысокого мужчину, обросшего густой темной шерстью. У него было необыкновенное лицо. Низкий, очень низкий лоб, большие глаза, сплюснутый нос с крупными побелевшими ноздрями и толстые, словно вывернутые губы. Тонкие руки с большими кистями (я заметила, что на мизинце правой руки у него очень длинный жесткий и желтый ноготь, такие ногти можно встретить у людей, которым часто приходится подкручивать им что-то вместо отвертки), кривые, непропорционально короткие ноги и очень большой половой орган.
– Да, это он, – сказал дрогнувшим голосом Сергей и отвернулся.
– Насколько я понимаю, его еще не вскрывали?
– Нет еще. Шеф запаздывает. Уже и бумага из прокуратуры пришла. Скоро явится, тогда и начнем.
– Валентин, я могу посмотреть пулевое отверстие?
– Для прекрасной дамы чего только не сделаешь, – вздохнул Валентин и, взяв тело под мышки, с легкостью перевернул его на живот. Я увидела то, что хотела. Судя по всему, стрелявший находился совсем рядом.
– Пулю еще не извлекали?
– Говорю же, шеф запаздывает.
– Валентин, возможно, нам с вами еще предстоит встретиться, и не раз, вы позволите мне позвонить вам или приехать, чтобы кое-что выяснить… – я, как могла, улыбнулась.
– Без проблем. Я уже понял, что вы никакая не сестра. Мне шеф о вас рассказывал. Ни одну нормальную женщину сюда не заманишь, во-первых, а во-вторых, вы привозите всегда один и тот же коньяк… Армянский, пять звездочек. И лимоны. Ведь вас зовут Таня?
– Эсмеральда, но это к делу не относится. Так мы договорились?
* * *
Мы вышли с Сергеем из этого мрачного заведения и жадно вдохнули свежий воздух. Как я и предполагала, пошел дождь. Вернее, на землю падали лишь первые капли. Я заметила на глазах Сергея слезы.
– Послушай, я понимаю, конечно, что все это прозвучит сейчас нелепо, и все-таки: у твоего Виталия были женщины?
– Были. Иногда. Ты же видела его. Какая женщина захочет спать с таким некрасивым мужчиной. Хотя была у него подруга, каких еще поискать… Он молчун, но я понял, что это была женщина высокого полета. Работала то ли в горисполкоме, то ли в обкоме, не могу сказать точно. Я видел ее один раз, когда она пришла к нему, а я там оказался случайно. Молодая, красивая. Она чуть с ума не сошла от страха, когда увидела меня. То ли муж у нее крупная фигура в городе, то ли еще что-то, но только Виталька просил меня забыть об этой встрече.
– А ты слышал о том, что некоторым женщинам нравятся такие мужчины?
– Какие?
– А вот такие, некрасивые. Это их возбуждает.
– Теперь будешь ждать результатов экспертизы?
– Нет. Я действую по своим методам. Картина в целом ясна. Скорее всего его и убили в парке. Сначала я думала, что его убили в другом месте, а в парк принесли или привезли, а когда увидела тело, то поняла, что его убили в парке. На нем ни одного следа, свидетельствующего о том, что тело передвигали, да и застывать тело начало в позе, которая характерна для человека, сидящего на скамейке. Судя по трупным пятнам и цвету кожи, смерть наступила вчера вечером. Точнее определить не могу.
– Ну ты и даешь! Скажи, ты поможешь мне найти убийцу?
– Помогу. Запиши на листочке все его данные… – Я автоматически продиктовала ему дежурный набор слов и поймала себя на мысли, что не удивлюсь, если сегодня вечером ко мне явится еще кто-нибудь с подобным делом. Что, если мне на время куда-нибудь спрятаться? Затаиться?
– Я позвоню тебе, – прервал ход моих мыслей Сергей. – У тебя странный вид, словно ты где-то далеко-далеко…
– Правильно, так оно и есть. Если ты не возражаешь, я высажу тебя вот здесь, у светофора, а сама поеду одна, хорошо?
– Конечно. – Сергей вышел из машины и, как-то рассеянно помахав мне на прощание рукой, медленно побрел вдоль дороги.
Я же свернула в узкий проулок и, проехав примерно сотню метров, выехала на Музейную площадь. На автобусной остановке толпились загорелые, а если точнее, то обгорелые дачники с воспаленной кожей лица и ведрами в руках. Дождь пригнал их в город. Хотя настоящего дождя пока еще не было. Так, смурь какая-то. Купола церкви, куда и лежал мой путь, потемнели от нависших над ними туч и стали темно-оранжевыми.
Возле входа в церковь стояли нищие, но это были не хрестоматийные нищие, а просто пьянь, готовая на что угодно, лишь бы раздобыть денег на выпивку. Одутловатые лица пожилых женщин, «косящих» под инвалидов и нищих, глядели на мир полубезумными глазами и ничего своим видом, кроме отвращения, не вызывали.
