Kitobni o'qish: «Наследник для звёздного захватчика», sahifa 3

Глава 8

Казалось, будто комната вокруг меня начинала кружиться. Воздуха стало мало, и меня бросило в холодный пот.

Он был здесь.

Мой тюремщик. Мой палач.

Он был передо мною.

Весь израненный, в крови, изнывающий от жажды и боли.

Поверженный.

Тайен Яжер был передо мною.

– Командор… – тихо прошептала я, будто, если скажу громче, это и правда окажется он.

Но это и так был Тайен Яжер. Он поднял тяжёлую голову и посмотрел мне в глаза. Голубые радужки сверкнули ярко сквозь спутанные, перепачканные кровью волосы, а полосы на груди отзеркалили свечение.

– Ты жива… – хрипло, едва слышно прошептал он. Казалось, что говорить ему было непросто. – Я очень рад, Лайлэйн.

Он думал, что я погибла?

В голове калейдоскопом начали всплывать картинки из воспоминаний, как я была в доме командора. Ивва, дворецкий, чудище в пруду… Сад, библиотека… Мурашки по рукам поползли, когда я вспомнила комнату переливания и жар от воздействия адаптационной сыворотки.

Но ещё… ещё я помнила космос. Величие Земли, которое мне показал командор из своего крокталёта. Бескрайние воды его планеты…

И грот с подземным бассейном. Его я тоже помнила…

Тайен закашлялся, а потом я увидела, как у него из носа тонкой струйкой на сухие губы потекла кровь. Она устремилась по подбородку, а потом тяжёлой каплей упала на грязный пол.

– Ты… болен?

В горле будто ком встал, мешая говорить. Пальцы мелко подрагивали, и я сжала их в кулаки и спрятала за спину.

– Можно и так сказать, Лили, – командор невесело усмехнулся и тут же снова закашлялся. – Если не считать «беседы» с твоим братом, то я умираю.

С моим братом? Это Том пытал его?

Получается, и Ховард, и Том знали, кто находится у нас в заложниках. Что это не просто пленник. Уж Ховарду-то точно известно положение командора и его значение для кроктарианцев.

Внутри стало как-то горько, что они не сказали мне. Утаили.

Не хотели расстраивать?

Или… не доверяют?

– Мне так и не смогли найти другой источник. Переливания теперь нужны едва ли не каждый день, но другая кровь ломает мои сосуды, убивает. Мы так и не понимаем, почему именно со мной такое происходит.

Я отвернулась и отошла на несколько шагов. Прикрыла глаза, ощущая, как нелогичное ощущение вины тяжестью легло на плечи.

Нет, не за то, что Тайен Яжер умирает без меня. Но за то, что другие земляне умирают. Ведь если ему требуется переливание каждый день, то это очень много крови было выкачано из людей за эти полгода. И если бы я не сбежала…

Мотаю головой, пытаясь остановить этот поток мыслей. Это не я виновата, что хотела выжить, – это захватчики виноваты! Из-за них умирают люди, а не из-за меня.

Взяв себя в руки, я вернулась к командору.

– Когда у тебя было последнее переливание? – спросила, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более твёрдо.

– Три… четыре дня назад, кажется.

– Сколько ты протянешь без них?

Вопрос прозвучал жестоко, но давно пора было научиться не раскисать от жалости к мучителям моей расы.

– Не знаю. – Он качнул головой и усмехнулся. Цепи негромко лязгнули в тишине. – Может, день, может, неделю. Я пока не пробовал умирать, Лили, не знаю. Можем спросить Ховарда, думаю, у него много ответов. Он успел многое узнать о нас.

– Спросим, – кивнула я. – Позже. А пока… нам нужно, чтобы ты оставался живым.

Да, именно поэтому. Только лишь для того, чтобы он, наш пленник, протянул дольше. Живой он ценнее, чем мёртвый.

Только поэтому я сделаю это.

Я подошла с столику и решительно закатала рукав на своей левой руке. Взяла жгут и перетянула вену. Меня саму удивило, как чётко и твёрдо действовали мои руки.

Командор молчал, пока я набирала несколько шприцов своей крови. Я и сама действовала как-то отстранённо.

– Протянешь ещё какое-то время. – Я пережала свою вену повязкой, а потом взяла спирт и подошла к командору. – Но адаптироваться кровь в этот раз будет в твоих венах.

Я запретила себе анализировать, что прикасаюсь к нему. Думать об этом. Обработала кожу и воткнула иглу. Не очень удобно было делать это, учитывая, что его руки были приподняты над головой, но выбора не было.

Когда все три шприца были влиты, я отошла на несколько шагов. Командор опустил голову и тяжело дышал.

Внезапно прострелила мысль, что я… могу так убить его. Кто знает, что за процессы всё это время происходили в моём организме. И вдруг адаптация крови в его организме, а не в моём может быть критичной.

– Спасибо, Лайлэйн, – прошептал он, а потом резко выдохнул, как от острой боли, и я увидела, как на его лбу надулась и часто запульсировала жилка, а полосы внезапно изменили цвет свечения на алый.

– Что с тобой происходит? – испугавшись, я подошла ближе. – Тебе хуже?

– Жар, – прошептал он сквозь зубы. – Всё горит… Если бы я знал, Лили, что именно это ты чувствовала при адаптации… я бы…

– Что? – я сглотнула горечь, вспомнив это ужасное, мучительное состояние. – Ты бы что, Тайен? Отказался от процедуры?

– Нет, – он качнул головой и шумно сглотнул. – Этого я себе позволить не мог, даже если бы захотел. Но я бы адаптировал кровь в своих венах.

– Какая уже разница.

Я отвернулась, когда он не сдержал стон, и вдруг поняла, что по щекам моим скатываются слёзы. Жгут обветренную кожу щёк солью.

Как же мне больно было, как же страшно и одиноко тогда в его доме. Я не желала сейчас ему боли из мести, нет, но слушать слова о том, что он хотел бы облегчить мою боль, было невыносимо.

Хотел бы облегчить – убил бы. Это было бы куда гуманнее.

– Прости меня, Лили, – услышала я шёпот за спиной. – Прости…

Силы у меня будто иссякли. Казалось, я вот-вот рухну на колени под бетонной плитой эмоций и разрыдаюсь. Поэтому я поскорее схватила лоток и убежала прочь. От его взгляда, от сияния его полос и от собственных воспоминаний и чувств, что нахлынули и закружили беспощадным ураганом.

Глава 9

Я впервые порадовалась, что Нины так долго нет с дежурства. Мне нужно было одиночество. Нужно было осознать произошедшее и как-то уложить это в своей голове.

Руки дрожали, голова гудела, а сердце в груди билось неровно: то трепетало быстро-быстро, то вдруг билось так гулко, что казалось, его биение было слышно за пределами моего тела.

Когда ходить от стены до стены надоело, я забралась на свою кровать, скинув ботинки, и обняла коленки, подтянув их к груди. Уткнулась носом и вдруг разрыдалась.

Слёзы хлынули потоком, который остановить получилось не сразу. Будто за весь этот жуткий год – от момента, как меня забрали в Программу, до сегодняшней встречи с командором. Я ведь так редко позволяла себе плакать.

Воспоминания хлестали больно. Но самым ужасным было чувство, которое я не могла игнорировать, как ни старалась.

Я испугалась за него.

Не дала убить тогда в спальне, не позволила Шейну перерезать Тайену Яжеру горло. Потом объяснила себе, что это было обусловлено тем, что было перед вторжением Шейна. Какой-то необъяснимый шлейф чувств от нежности командора, от произошедшего в гроте.

И, казалось бы, время прошло, морок спал. И даже если думать о том, что командор обращался со мной хорошо, то это не отменяло, что он держал меня взаперти у себя дома и наполнял свои вены моей кровью. И держал бы так до конца моих дней.

Тогда почему сейчас я всё равно чувствовала что-то странное в груди? Это была не жалость, это было не совсем похоже на сострадание… Тогда что это?

Наверное, блуждая в этих своих мыслях, я и уснула, потому что совершенно не помнила, как и когда вернулась Нина. А утром я встала с тяжёлой головой.

Завтрак мне пришлось в себя буквально впихивать. Есть совсем не хотелось, но пропускать приёмы пищи нельзя – питательных веществ и так впритык по расчёту. Чтобы быть в нормальном самочувствии, нужно есть.

Села я, как и в последние два дня, отдельно, но Шейн встал и молча переставил мой поднос за свой стол. Так и просидели без единого слова. Он всё ещё дулся, но и у меня никакого желания разговаривать с ним не было абсолютно. Особенно в свете того, что я узнала, кто у нас в заложниках, а брат от меня это намеренно скрыл. Мне порядком надоело быть маленькой сестрёнкой, которую нужно во что бы то ни стало оберегать.

Но вот с Диной Шейн общаться вполне продолжал, хотя с чего бы им этого было не делать. Весь завтрак они тихо переговаривались.

– Ты узнал, что хотел от него? – негромко спросила она. – Вообще хоть что-то важное удалось вытащить?

Мне не нужно было дополнительных пояснений, я сразу догадалась, что речь идёт о пленнике.

– Нет, – недовольно ответил Шейн. – Он держится. Но у меня для него припасено много интересного. Сразу после завтрака и займусь.

При этих словах его у меня по рукам мурашки побежали. Шейн ведь о пытках говорил. О том, как собирается причинять командору боль.

– Не жалей его, – прошипела Дина. – Как они наших не жалеют, когда кровь сливают или кишки на допросах потрошат.

Кусок буквально встал в горле, и мне пришлось протолкнуть его несколькими глотками компота. Я понимала злость Дины, её желание мести хотя бы одному из кроктарианцев. Вся её семья погибла, всё гетто было уничтожено ими – все, кого она знала, с кем выросла. Но…

Вот это самое «но» скреблось и царапало внутри. Стоило лишь представить, что Шейн собирался сделать с Тайеном буквально через полчаса, меня бросало в холодный пот.

Я молча встала, забрала свой поднос, отнесла его на стол для грязной посуды и отправилась в медицинское крыло на дежурство.

– Доброе утро, доктор Ховард. – Я вошла в нашу небольшую лабораторию, уже переодевшись перед этим в ординаторской.

– Доброе утро, Лили. – Он обернулся, улыбнулся мне, а потом снова склонился над столом. – Слушай, закатай рукав, пожалуйста. Я хочу взять кровь на анализ. У себя уже взял – ещё раз проверю, не появились ли у нас с тобой антитела к этой болезни. Мне всё же кажется, что контакт с крысами может дать хоть какой-то титр. Иначе мы так и не поймём, как создать вакцину.

– Мы делали это уже пять раз. Последний – позавчера. Если антитела не появились в течение двух недель, показывая абсолютный ноль, то с чего бы им появиться за два дня? Вирусную нагрузку крысам мы не увеличивали, реакций или симптомов новых у них не появилось.

– Ну…

Ховард продолжал рассматривать что-то через микроскоп.

– Или моя кровь нужна вам для чего-то другого?

Он замер, хотя и продолжал делать вид, что смотрит в микроскоп.

– Не понимаю тебя, Лили.

– Понимаете. – Обычно я умела контролировать свои эмоции, но сейчас меня буквально трясти начинало. – Почему вы мне не сказали, что он здесь? Что именно Тайен Яжер – наш пленник?

– Лилиан…

Ховард наконец обернулся и покачал головой, опустив глаза.

– Да что Лилиан? – я всплеснула руками. – Вы знали ведь! Больше, чем кто-либо знаете вообще! Куда больше, чем Том, Шейн или другие. И всё равно решили промолчать.

– Послушай, – он встал и примирительно поднял руки, – Лили, не злись. Я хотел сказать. Даже поправ запрет Шейна, правда хотел. Но сначала думал кое-что проверить. Стой… – посмотрел на меня озадаченно. – А откуда ты узнала?

– Заменила вчера почти падающую в обморок Эмму. Она заикалась от страха, когда шла к нему, и я пошла вместо неё.

– Чёрт…

Ховард отвернулся, уперев руки в бока. Стоял и смотрел на крыс в клетках, будто они могли что-то подсказать ему или хотя бы натолкнуть на мысль.

– Лили, а тебе не кажется странным, что сам Тайен Яжер оказался на обычной, совсем ему не по уровню операции? – проговорил вдруг совсем другим тоном.

Конечно же, я думала об этом. И это первое, что в принципе пришло мне в голову, когда я его увидела.

– Он военный. Один из четырёх наместников. Мало того, он представитель правящей Ветви, – доктор продолжал рассуждать. Он обернулся ко мне и посмотрел внимательно в глаза. – Тайен Яжер – тот, кто обладает исключительной властью среди кроктарианцев на Земле и на Кроктарсе. И… вдруг он лично курирует подкрепление по поддержке группы перевозки донора…

– К чему вы ведёте?

Я почувствовала, как внутри всё охватывает льдом.

– К тому, что… возможно, вся эта операция была ловушкой. – Доктор посмотрел на меня, сдвинув брови. – Я думаю, что Тайен Яжер пришёл за тобой, Лили.

Глава 10

– Этого не может быть, – Я отвернулась, обхватив себя руками. Внутри всё сжалось от страха. – Нереально. Невозможно.

– Почему ты так думаешь?

Ховард встал, подошёл ближе и опёрся бёдрами о тумбочку.

Я посмотрела на него, призывая всю свою логику к аргументации. Пытаясь таким способом скорее успокоить себя.

– Потому что командор слишком ценен для них. Рисковать так наместником не станут. Такую операцию бы готовили, в засаде были бы ещё кроктарианцы. А идти вслепую было бы очень опасно.

– Жить без твоей крови для командора ещё опаснее, Лили.

– И всё же… Его пытают – на этих словах мой голос, как бы я ни старалась удержать его, непроизвольно дрогнул, и я очень надеялась, что доктор Ховард этого не заметил. – Его убить могут и, скорее всего, убьют. Подкрепление уже давно прибыло бы, даже если бы во время самой операции что-то пошло не так… Ну и вообще… Откуда ему знать, где я? Он даже удивился, что я жива.

– Скорее убедился и выдохнул с облегчением, – кивнул доктор. – Не знаю, Лили. Может, ты и права. Но… уши среди них есть не только у нас. У них среди наших они тоже есть.

Я с удивлением посмотрела на Ховарда.

– Вы думаете, в нашем лагере есть предатель?

– К сожалению, Лили, предатели есть везде и всегда.

– Но… как? Почему они это делают?

Для меня это казалось чем-то немыслимым. Одно дело ещё как Ивва и Денисов – работать на кроктарианцев, жить среди них. Но чтобы шпионить…

– У всех свои причины. – Ховард пожал плечами. – Кого-то прельщают деньги, кого-то возможность получить гарантии, что их близкие останутся живы и не попадут в программу «Источник», а кто-то действует из страха, потому что ему есть что терять. Лили… Тебе нехорошо?

Его голос как будто стал отдаляться. Голова закружилась, а в груди словно ком засел. Он рос и давил, не давая вдохнуть полной грудью.

– Не знаю… – Я оперлась руками на стол и опустила голову. – Всё кружится.

Где-то на задней поверхности шеи возникла странная пульсация, но продлилось это недолго, всего несколько секунд, а потом всё стихло. Но я вдруг почувствовала непреодолимую жажду, будто из меня враз всю воду выкачали.

– Пить хочу, – прошептала севшим голосом.

Странным было то, что мой рот – губы и язык – по-прежнему были влажными. Эта жажда шла будто изнутри, иссушала все внутренности.

– Держи, Лили, – Ховард протянул мне стакан воды.

Я выпила его залпом и глубоко вдохнула, прикрыв глаза. Будто каждую каплю ощутила внутри, каждую молекулу, слившуюся с моим организмом. Враз стало легче.

Когда я снова посмотрела на Ховарда, то обнаружила, что он разглядывает меня как… как одну из этих крыс в нашей лаборатории. Стало не по себе.

– Лили, у тебя уже случались такие внезапные приступы жажды?

Я отрицательно покачала головой, сама пытаясь понять, что произошло.

– Были постепенные, но не настолько резкие.

Ховард задумался. Будто в себя ушёл. А потом вдруг вынырнул из своих мыслей и сказал, чтобы я шла отдыхать и сегодня он справится без меня.

Признаться, такой перспективе я была рада. Вернувшись в свой отсек, я легла на кровать и свернулась клубком. Чувствовала себя невероятно измотанной и уставшей и даже уснула ненадолго.

А когда проснулась, стала размышлять. Мысли кружили. Я пыталась разобраться, понять, что за странные ощущения накатили на меня так внезапно. Они словно были… не мои. Будто я на несколько секунд почувствовала что-то, что чувствовал кто-то другой.

Это казалось странным и совершенно необъяснимым, но именно такими были ощущения.

И эта пульсация в шее…

Интуитивно я потрогала пальцами заднюю поверхность шеи – там, где возникло это ощущение. И вдруг нащупала там что-то.

Подбежав к зеркалу, я подняла волосы и попыталась рассмотреть. У меня там не было ни родинок, ни каких-либо ещё образований на коже.

Оно почти незаметное. Прямо под затылком, толком без второго зеркала и не рассмотреть. Цвета кожи и скорее напоминало будто немного выпуклый позвонок.

Но однозначно было одно – этой штуковины там быть не должно.

Откуда она взялась и что это вообще такое?

Маячок? Кажется совершенно логичным, что мне могли вживить его.

Я закрыла лицо ладонями и вздохнула. А что, если из-за меня найдут и уничтожат весь лагерь? Все две тысячи человек?

Шейна, Тома, Нину, Дину. Всех!

Внутри стал разрастаться жар. Тревога затопила, заставив задрожать.

Мне нужно было знать, что это за штука. И, кажется, я знала, у кого спросить.

Дождавшись ужина, я пошла к командору. Если честно, настроена была так, что даже если бы меня попытались остановить или не впустить к нему, то я бы всё равно прорвалась. Ощущать, что в тебе есть что-то инородное, мучительно.

Может, это даже не маячок, а бомба. И в определённый момент, когда кто-то нажмёт кнопку, моя голова просто отлетит от тела. Думать об этом просто ужасно.

Но моя воинственность мне не пригодилась. По пути так никто и не встретился. Я вошла в уже знакомую комнату и направилась к Тайену Яжеру.

– Лили? – Он приподнял голову и слабо улыбнулся, когда я подошла ближе. – Ты пришла… Я ждал.

У меня сердце сжалось от того, как он выглядел. Ещё хуже, чем вчера. Больше крови, больше гематом. Совсем ослабнув, он висел на собственных руках, которые по-прежнему сковывали цепи.

Мне пришлось сжать пальцы в кулаки, чтобы он не заметил, как они дрожат. Хотя вряд ли командор в таком состоянии мог заметить это.

Мысль о брате, который, как я понимала, и сотворил это, оказалась неприятной. Мой заботливый, любящий брат способен на такое… Несмотря на времена, оправдывающие это, мне стало ужасно горько.

– У меня в шее что-то есть, – начала я сразу с того, зачем пришла. – Что это?

Несмотря на истёрзанный вид и слабость, командор вдруг вскинул голову и посмотрел на меня так, будто услышал весть о спасении. Эта искра в его взгляде была мне уже знакома. Я видела её, когда он рассказывал мне о своей планете, о доме. Когда пересказывал ту странную легенду про большой белый цветок.

– Ты её почувствовала?

– Да. Сегодня утром. Так что это? Бомба? Маячок? Ответь, Тайен!

Он молчал целых несколько секунд, которые мне показались вечностью. Командор точно знал, что это.

– Это метка, Лили, – наконец ответил он.

Тайен продолжал странно-восторженно смотреть на меня, и это, признаться, пугало.

– Какая ещё метка? Что это значит?

– Метка пары, – проговорил он негромко. – Это значит, что твои родители были правы. И что у них получилось.

Глава 11

– Помнишь, Лили, я рассказывал тебе, как Кроктарс забрал у нас способность воспроизводить самих себя? Лишил возможности иметь потомство естественным путём.

– Но вы нашли способ искусственно выращивать детей до года. Помню, – Я подспудно понимала, к чему он вёл, и от этого становилось совсем не по себе. – И это сказалось на ваших способностях сохранять эмоции.

– Когда мы имели возможность делать это естественно, то наша биология сама выбирала партнёра. Это сложная химическая реакция на гормональном уровне. Самое идеальное из возможных генетических совпадений.

– То есть вы были лишены права выбора? – это показалось мне печальным.

– Не совсем. Просто выбор происходил не через чувства, как у землян. Вариации были возможны, но они приводили к мутациям. И… наши чувства всегда шли в связи с биологической совместимостью. Грубо говоря, Лили, найти свою пару было важной целью, желанной целью. И именно это у нас и атрофировалось, а без генетической совместимости родителей дети, рождённые в случайных парах, стали умирать.

Я отвернулась и обхватила себя руками. Не знаю, что сотворили мои родители, что сделали из меня, но прямо сейчас мне казалось, в этот самый момент я чувствовала, будто теряю связь с Землёй. Ощущала себя чужой.

Но и Кроктарс был для меня далёким и чужим. Чем-то эфемерным и непонятным. Враждебным.

Я будто… потерялась. Ни там и ни здесь. Чужая для всех.

И для себя самой.

– Я позвал тебя, и ты откликнулась, Лили, – негромко прошептал командор. – Я не планировал делать это сейчас, но боль снизила контроль.

Я закрыла лицо ладонями и покачала головой. Не хотела верить, но понимала…

– Ты – моя биологическая пара, Лайлэйн, – но он продолжал ввергать меня в пучину неизвестности и страха своими словами. – Мы – то, чего не было на Кроктарсе сотни лет. То, что мой народ ищет всё это время во Вселенной.

Внутри у меня что-то больно сжалось. Мне хотелось, чтобы он замолчал. Не слышать этого. Не верить ему.

Не чувствовать, что его слова… правда.

– Это неправда. Ложь! – Я резко обернулась и посмотрела командору в глаза. – Я – землянка! Мой дом здесь. Моя пара – человек! Это будет мой собственный выбор, а не какая-то там внеземная биология. Я полюблю человека своей расы.

Сердце стучало быстро-быстро, пока я пыталась зачем-то доказать командору, что я принадлежу своему народу.

Только правда была в том, что доказать я пыталась не ему, а самой себе. Казалось, что если скажу всё это вслух, громко скажу, то так и будет.

Но…

Командор смотрел на меня молча и даже с некоторым снисхождением.

– У меня есть такая же метка, Лили. Можешь попробовать, если хочешь, и убедиться, что ты на неё реагируешь. Ты сама всё почувствуешь.

– Не стану я этого делать!

Я спрятала руки за спину и сцепила пальцы, будто сопротивляясь кому-то, кто бы попытался меня заставить это сделать. Но командор был закован, и единственный, кто мог меня вынудить это сделать, я сама. И мои пальцы покалывали от желания сделать это.

– Прощай, Тайен, – в горле пересохло, но я смогла сказать это. – Мне жаль, что наши миры натолкнулись друг на друга.

Их мир натолкнулся. Мы ведь просто жили себе, пока их корабли не спустились с небес.

Я развернулась и бегом бросилась к двери с намерением больше никогда не входить в эту комнату.