Kitobni o'qish: «Мутные амурные дела»

– Костя, ну где ты там застрял? – позвал друга Миша, подбрасывая сухие дрова в жарко пылающий костер.

– Сейчас иду, только с удочкой справлюсь. Не могу леску из воды вытащить. Видно, крючок за что-то зацепился, – откликнулся Костя запыхавшимся, натужным, с хрипотцой голосом. Все уже давно собрались у костра, только Костя никак не мог оторваться от реки.

– Помощь нужна? – не унимался Миша, неторопливо отступая от костра, прикрывая руками слезящиеся от дыма глаза.

Дрова, брошенные в огонь, тут же охватило игриво пляшущее пламя, и они с треском стали разбрасывать каскад искр в разные стороны и ввысь, освещая пологий берег реки, утопающий в темноте летней ночи. От реки доносился редкий плеск воды, казавшийся особенно громким в ночной тиши, и Костя, немного замешкавшись, ответил:

– Пока не пойму, то ли рыбина огромная попалась, то ли крючок накрепко за корягу зацепился.

Миша постоял в некотором замешательстве, соображая, как ему поступить. К воде приближаться совсем не хотелось. Он предполагал, что там ни зги не видно, да и влажная прохлада, тянувшая от реки, ему была сейчас неприятна. Миша поежился, но про себя решил: если уж Косте понадобится помощь, тут ничего не поделаешь, надо будет идти выручать друга.

– Все… справился, что-то есть, – донесся голос Кости, и Миша с облегчением вздохнул, взял длинную палку и помешал дрова в костре.

От черных, обгоревших головешек, пожираемых жадным огнем, столб оранжевых искр с сероватым густым дымом устремился в темное ночное небо, охватив по пути в огненные объятья котелок с аппетитно пахнущей ухой, висевший над костром.

***

Арина с Мишей и Костя с Нюрой давно собирались отдохнуть на берегу реки Оби. И не просто искупаться в теплой июльской воде, прогретой палящим солнцем, – нынешнее лето выдалось на удивление жарким, и даже редкие проливные дожди приносили только временное, недолгое облегчение. Молодым людям хотелось в полной мере насладиться красотой вечернего заката у воды, развести костер и наблюдать, как огненные брызги искр улетают в непроглядную бесконечность мрачного ночного неба. Сварить в котелке настоящую рыбацкую уху и, насытившись и вдоволь наговорившись, устав от пьянящего на свежем воздухе отдыха, уснуть беспробудным, без сновидений сном в палатке.

На этот незамысловатый отдых молодые пары собирались целую неделю. Но постоянно что-то происходило, и поездку приходилось откладывать на неопределенное время: то Нюре с Костиком не с кем было оставить малолетних детей, свекровь Нюры соглашалась взять к себе внуков, но неожиданно озаботившись чем-то, отказывалась, ссылаясь на неотложные дела. То Мишу нежданно-негаданно вызывали в район по работе, и эту поездку никак нельзя было отложить. То вдруг выяснилось, что с удочками Кости не все в порядке, и он никак не мог найти им замену. Настроить правильно удочки – это вам не тяп-ляп, тут навык нужен и профессиональный взгляд заядлого рыбака, только тогда удача на рыбалке повернется к тебе лицом.

Костя, чтобы не терять времени даром, отправился к Валерке Иващенко, хорошему знакомому и соседу, чтобы разжиться рыболовными снастями, но Светка, громкоголосая, очень энергичная женщина, заявила, что муж еще несколько дней назад сам уехал на рыбалку на Обские острова и еще не вернулся.

Костя данному обстоятельству несказанно удивился. Раньше, если Валерка собирался выезжать на рыбалку с мужиками из соседней деревни Харитоновки, то одним из первых об этом событии узнавал Костя. Валерка ощущал некую мужскую симпатию к немногословному, работящему Константину. Он и сам работал без устали, зная цену тяжелому деревенскому труду, когда, правда, находился в трезвом состоянии – недельные запои для него были в порядке вещей.

Иващенко испытывал искреннее, без чувства черной зависти, уважение к соседу, который своими руками поставил добротный дом и сумел обзавестись крепкой семьей с надежным тылом. Валерка никогда не слышал, чтобы Нюра, жена Кости, прилюдно унижала и оскорбляла мужа, с ним она всегда разговаривала ровно, даже с некоторой ноткой почтения, так, по крайней мере, казалось Иващенко.

Не в пример его Светке с нахальным, стервозным характером, которая на похвалы была скупа, ну а если уж муж провинился, тут только держись, дело не раз до мордобоя доходило. Правда, не Валерка бил жену, а она его, причем всем тем, что было у нее под рукой, иной раз и старшие дети помогали ей. А он что? Ничего, все терпел, сам виноват – нечего в разгар страды злоупотреблять алкоголем. Иной денек, пройденный зазря, мог бы весь год кормить. У природы ведь как: всему свое время. Самое главное, не прощелкать это время, подаренное матушкой природой, а то ведь можно и несолоно хлебавши остаться.

Валерке же очень хотелось быть не просто хорошим знакомым для Кости, но и иметь с ним приятельские, даже дружеские отношения. Поэтому Валерка каждый раз, как только собирался на рыбалку, настойчиво зазывал с собой Костю и подолгу красочно рассказывал о прелестях рыбной ловли на островах. Костя был бы не прочь поехать, он и сам был неравнодушен к рыбалке, но работа и семья для него были всегда на первом месте. Да и он прекрасно понимал, что Нюра, зная Валерку, не одобрила бы его затею.

Валерка официально нигде не работал, да и выбор рабочих мест в Боровиково был невелик. Совхоз давно развалился, и мужики от безнадеги горбатились на местного фермера Коноплянкина. Ну а кто-то предпочитал работать вахтенным методом, оставляя дом и семью на месяц, а то и на все три. Валерка же занимался подсобным хозяйством, кстати, это у него получалось довольно-таки успешно. Иващенко имел в личном хозяйстве трактор, и когда начиналась пора вспашки огородов или сенокоса, он в селе был нарасхват. Его трактор, можно сказать, кормил всю семью.

Светлана работала техничкой в сельском совете, маленькое помещение не требовало больших временных затрат, и она в летний период вместе с детьми все свободное время проводила в лесу. Как только наступал сезон ягод и грибов, лес давал возможность не только обеспечить большую семью соленьями и вареньем, но и выручить за сезон приличную сумму, продавая в районном поселке Орловское лесные дары. Данной суммы хватало, чтобы одеть четверых детей в школу и ежегодно обустраивать дом, делая ремонт, меняя старую мебель и покупая бытовую технику.

И все у семьи Иващенко на первый взгляд было замечательно, но была у супругов одна слабость: с периодичностью раз в два-три месяца они расслаблялись, беря перерыв в физически тяжелой, изнурительной, изматывающей душу работе, покупали энное количество бутылок с алкоголем, и начиналась расслабуха. Правда, Светка на второй или третий день останавливалась, а вот Валерка продолжал гулять неделю, а то и две, беззлобно болтаясь по улице и получая от жены оскорбления и тумаки…

– Екарный бабай, – громко и смачно выругался Костя у реки.

Молодые люди, сидевшие у костра в ожидании ухи, дружно повернули головы на встревоженный голос Кости. От воды доносилось непонятное шебаршение, но мужчина никак не появлялся. Миша, сидевший на низком стульчике неподалеку от костра, привстал и раздраженно крикнул другу:

– Костя, да где ты там, в конце концов? Точно помощь не нужна? – он уже начинал нервничать и готов был пойти к реке.

– Да пока не знаю, – из темноты вынырнул Костя, держа что-то круглое в руках. – Вот это улов не пойми какой поймал! Скользкое, зараза, – он старался разглядеть любопытную штуковину, удерживая ее в руках, а она, в свою очередь, норовила выскользнуть, словно была недовольна тем, что ее обнаружили. Подойдя поближе к костру, Костя на секунду застыл, разглядывая предмет, затем округлил в ужасе глаза и, вскрикнув: – Черт! – с силой и брезгливостью откинул в сторону страшную находку.

Присутствующие у костра тоже сумели разглядеть странный предмет, который очень напоминал человеческую голову, и, боясь поверить, что это именно так, сидели словно приклеенные к своим местам. Первым опомнился Миша и, неторопливо поднявшись со своего места и прихватив длинную палку, отправился к укатившемуся предмету.

– Что сидишь? – накинулся Костя на Нюру, как только немного пришел в себя, продолжая держать вытянутыми вперед руки. – Полей мне воды на руки. И мыло… дай же мыло!

Будь это в другом месте и при других обстоятельствах, Нюра на грубый тон мужа отреагировала бы по-иному, просто проигнорировала бы слова мужа, и все тут. Но при нынешних обстоятельствах, списав все на стресс, беспрекословно выполнила просьбу мужа.

Миша осторожно, палкой, подкатил страшную находку Кости к костру, и всем стало понятно, что они не ошиблись: это действительно была посиневшая и разбухшая от воды человеческая голова.

– О боже, – выдохнула Арина. – Отвяжись, плохая жизнь…

Костя схватил полотенце, которое лежало рядом с Нюрой, сквасив брезгливую мину, старался с усилием протереть только что тщательно вымытые руки.

– И что делать будем? – на удивление спокойно поинтересовалась Арина, сама поражаясь своему безразлично-спокойному голосу. Она никак не могла поверить в реальность происходящего, но все же добавила: – Надо бы участковому позвонить.

– И что? Ты думаешь, что Павел Юрьевич среди ночи прилетит к нам на берег? – парировал Миша, оставив в покое голову.

– До утра ждать надо, – поддержал друга Костя. – А только рассветет, домой вернемся и… – Костя, не глядя на находку, просто кивнул в ее сторону головой, – эту с собой прихватим.

– Господи, – только и сумела вымолвить Нюра. Она до сих пор не могла прийти в себя и как завороженная смотрела на приплюснутый шар, смутно напоминающий человеческую голову. – А может, она совсем не настоящая? – с надеждой в голосе спросила она: – Может, это какой-нибудь реквизит в реку попал?

Костя бросил на жену сочувственный взгляд. Нюра всегда старалась найти объяснение любому обстоятельству, каким бы страшным или нелепым оно ни показалось, если не хотела верить в действительность, но переубеждать жену не стал и попросил:

– Дай лучше какой-нибудь пакет. Мы ее завтра доставим участковому, а там пусть правоохранительные органы разбираются, реквизит это, или макет, или… – Костя не договорил, ему самому, как и Нюре, не хотелось верить, что это могла быть настоящая человеческая голова.

Нечто, похожее на голову, наспех завернули в полотенце и положили в пакет подальше от огня и света, чтобы не мозолила глаза.

На костре, в котелке, примостившемся на треноге, давно сварилась уха, она продолжала булькать, распространяя аппетитный запах. Теперь же Арина поймала себя на мысли, что от этого рыбного духа отчего-то стало муторно подташнивать. Она обвела всех взглядом и поняла, что не ее одну посетило это противное чувство отвращения к еде – есть сразу всем расхотелось. Миша, который кашеварил, и ему жаль было потерянного времени и сил, решился приободрить молодых людей:

– Ну что скисли-то? Давайте ухи поедим, не пропадать же добру. Столько времени собирались отдохнуть – и на тебе, будем себя теперь загружать сторонними, неприятными мыслями, – и, поймав на себе недоуменный взгляд Арины, поправился: – Ну хорошо-хорошо… ужасными мыслями… Но давайте хотя бы до утра о находке забудем, – с надеждой попросил Миша друзей, понимая, что это практически невозможно, он и сам теперь понимал, что ни о чем другом думать не сможет.

Чтобы не обидеть Мишу, Арина и Нюра потянулись за ложками, но поели без аппетита, Костик же наотрез ужинать отказался. Вскоре все отложили ложки в сторону, уха в котелке оказалась почти нетронутой, тщательно затушили костер, залили водой, разбросали остывшие угли и залезли в палатку, плотно прикрыв вход. Страшную находку оставили на улице, недалеко от того места, где недавно горел костер.

Казалось, что пережитое событие не даст уснуть, но перенесенный молодыми организмами стресс дал совершенно обратный эффект: молодые люди уснули сразу же, как только приняли горизонтальное положение.

***

Костя внезапно пробудился от того, что почувствовал на своей щеке и теле влагу. Казалось, что крыша палатки неизвестным образом прохудилась, пропуская дождевые капли. Он перевел взгляд на маленькое оконце палатки: снаружи еле брезжил рассвет, и на то, что идет дождь, ничего не указывало. По палатке не шлепали дождевые капли, да и оконце было абсолютно сухим. Костя повернулся с бока на спину, соображая, откуда могла взяться вода. Неожиданно в его взгляде застыл холодный ужас. Над ним висела выловленная из реки голова, с нее мелкими капельками падала вода.

Сердце Кости ухнуло в пятки, в груди колючим ежом трепыхалась душа, сознание в один миг затуманилось, мысли, обгоняя друг друга, путались в голове, не давая ясно соображать. Не выдержав неведомого для него прежде мучительного состояния, Костя издал истошный вопль. Сам не понимая, откуда только силы взялись, подскочил на ноги, пулей вылетел из палатки и заплетающимися, путающимися в траве ногами направился к своему автомобилю. Быстро, насколько позволяли трясущиеся от волнения руки, справился с ключами и, нажав на газ, с ревом рванул машину с места.

В палатке сонные, потревоженные и перепуганные вначале истошным ревом Кости, а затем гулом автомобиля молодые люди постепенно приходили в себя.

– Что это? Что это было? – бормотала Нюра, окидывая испуганным взглядом палатку. – А Костик где? Где Костик?

Миша молодецки подскочил со своего спального места и выбежал на улицу. Костина машина уже скрылась из виду. Арина с Нюрой не стали ждать приглашения и тоже выползли из палатки на мокрую от росы траву и в ожидании каких-либо пояснений смотрели на Мишу.

– Я не знаю, что произошло, – тихо произнес Миша и перевел взгляд на то место, где они вчера оставили пакет с головой. Пакет бесследно исчез. Возможно, Костя прихватил его с собой, только зачем и что могло произойти, что так испугало Костю, и куда он помчался, бросив и жену, и друзей на берегу реки? – Черт, не люблю загадки, – выругался тревожно Миша и скомандовал девушкам: – Быстро собирайтесь, возвращаемся домой.

Девушки не заставили себя ждать и уговаривать. Нюра, собираясь, охала и ахала, у нее все валилось из рук, беспокойство за мужа и его необъяснимое поведение совершенно выбили ее из колеи. Вскоре все было наспех собрано и погружено в автомобиль. И как только все разместили? Дома, когда собирались на отдых, с трудом вся поклажа вошла в две машины, а тут заднее сиденье было совершенно свободным, и Арина с Нюрой без затруднений разместились на нем.

Проехали километра два и еще издали увидели стоявшую посреди дороги машину Кости. Только Миша заглушил мотор, все трое выскочили из автомобиля на дорогу и бросились к мужчине. Он же спокойно открыл дверцу своей машины и ровным голосом, словно ничего сверхъестественного не произошло, произнес:

– Ни с того ни с сего заглохла и не заводится.

Нюра, озабоченно разглядывая лицо мужа, нервно спросила:

– Господи, Костя, что случилось? Что за дурацкая выходка? Сон, что ли, страшный увидел?

Костя неторопливо, как-то странно ухмыльнулся одними уголками губ и ответил:

– Может, и сон. Сейчас расскажу, а вы уже решайте сами, – и, покосившись на машину Миши, которая покоилась на обочине дороги, спросил: – А голова с вами?

– Нет, – ответил Миша. – Странно, конечно, но она куда-то исчезла. Я, грешным делом, подумал, что ты ее с собой прихватил.

– Зачем? – задал глупый вопрос Костя, именно так показалось Мише, но он все же ответил:

– Вот это мы уже у тебя хотели спросить: зачем?

– Я ее не брал, она, наверное… улетела, – последнее слово Костя словно выдавил из себя, произнеся его с придыханием.

Все трое уже пристальнее посмотрели на мужчину, его странное поведение вызывало явное беспокойство у молодых людей. И Костя, сообразив, что со стороны его слова выглядят, мягко сказать, глупо, безрассудно и нереально, вылез из машины и подробно рассказал, что видел и что чувствовал.

– Ну а теперь решайте, ересь это или чертовщина, но моя футболка до сих пор мокрая, – закончил повествовать Костя, оттягивая рукой футболку на груди и призывая жену и друзей в свидетели.

– Ну, не знаю, что это, – первым прервал молчание Миша, которое повисло после рассказа Кости. – Только ни на меня, ни на Нюру почему-то ничего не капало, мы ведь рядом с тобой спали, с разных сторон, – и, поймав укоризненный взгляд друга, добавил: – Но так или иначе голова исчезла… Пока девушки собирались, я все вокруг обошел, но злополучного пакета поблизости не нашел. Так… Давай посмотрим, что с твоей машиной, и поедем к участковому, расскажем ему все, что знаем. А он уже пусть принимает решение.

К большому удивлению Кости, машина завелась быстро, стоило только повернуть ключ в зажигании – и мотор заработал ровно и спокойно. Никаких признаков поломки и в помине не было.

– Н-да, – только и вымолвил Миша, которому все происходящее казалось по крайней мере странным.

– А что вот это было? Я ее никак не мог завести, как ни старался, – возмутился Костя и обратился к Нюре: – Ты со мной?

Нюра, не раздумывая, села в машину мужа. У нее было такое ощущение, что она до сих пор спит и никак не может проснуться, все события вчерашнего вечера и сегодняшнего утра больше напоминали неправдоподобную сцену из фильма ужасов. Но она хорошо знала Костю: он никогда по пустякам не паниковал, да и вообще был реалистом, придумывать и фантазировать – это совсем не его стихия, и она готова была ему поверить, несмотря на то, что рассказ выглядел уж в высшей степени нереальным.

***

Участкового Павла Юрьевича, шумно бурча, разбудила жена. Ему вставать совсем не хотелось, но надо было на работу. Вчера опять переборщил с алкоголем, поэтому болела голова, стучало в висках, подташнивало, и весь организм требовал воды. Мужчина в одних трусах и майке прошлепал босыми ногами на кухню и, открыв холодильник, достал запотевшую, холодную банку с домашним квасом. Огляделся, поблизости бокала не оказалось, а лезть в шкаф не хотелось, и он, долго не раздумывая, жадно припав к горлышку банки пересохшими от жажды губами, попил квас прямо из банки. От ледяного напитка зашлись зубы, он болезненно поморщился, крякнул и вернул банку в холодильник.

За окном послышался гул автомобильного мотора, и возле ворот участкового остановились две машины. «Неужели что-то случилось с утра пораньше?» – пробежала тревожная мысль в голове участкового, и он, сообразив, что стоит в одних трусах, быстро засеменил в спальню одеваться.

Жена участкового Шурочка – громкоголосая, с простым, не запоминающимся с первого раза лицом, худощавая, с широкими бедрами женщина – развешивала на веревке только что выстиранное белье. Трудилась Шура в местном сельском доме культуры методистом, на работу ходила к десяти часам, поэтому с утра успевала переделать кучу домашних дел. Заметив входивших в калитку ранних посетителей, она хотела идти в дом за мужем, понимая, что только к нему могут прийти ранние визитеры, но Павел сам появился на крыльце.

– Здорово, молодежь, – поприветствовал Павел Юрьевич молодых людей, вальяжно спускаясь с крыльца, спросил: – Что-то стряслось в такую рань? – и, потирая кулаком глаз, буркнул себе под нос: – Хотя неприятности время суток не выбирают.

Молодые люди вразнобой ответили на приветствие участкового. Мужчины обменялись крепкими рукопожатиями, и Миша тихонько произнес:

– Поговорить бы. Вопрос довольно-таки щепетильный.

– Ну что же, можно и поговорить, – и, оглянувшись на жену, которая закончила развешивать белье и направлялась домой, участковый пригласил молодых людей, кивнув вглубь двора:

– Я думаю, там нам будет удобно.

Под раскидистой яблоней стоял деревянный стол, покрытый цветной клеенкой. С обеих сторон стола примостились деревянные лавочки. Двор участкового был ухоженным, по всему двору были раскиданы клумбы с цветущими незатейливыми цветами. Арину больше всего поразили своим разнообразием и красками лилейники, которые небольшими островками цвели вдоль забора.

– Ну, выкладывайте – скомандовал участковый, как только каждый из присутствующих нашел себе место за столом.

Все посмотрели на Костю, и он с самого начала изложил историю странной находки. Павел Юрьевич слушал молча, опустив голову и разглядывая свои сцепленные на столе пальцы рук, только иногда исподлобья бросал на рассказчика удивленный и недоверчивый взгляд. Когда Костя замолчал, участковый спокойно произнес:

– Н-да, понятно, что ничего непонятно… Конечно… – Павел Юрьевич хмыкнул, но, наткнувшись на серьезный взгляд Кости, не стал развивать свои домыслы вслух, просто добавил: – Так, сегодня из села никуда не отлучайтесь. Сейчас позвоню в район следователю, и я уверен, что он обязательно захочет с вами поговорить, да и место, где вы отдыхали, надо будет показать. Не могла же голова сама уйти, вероятнее всего, ей кто-то «ноги приделал».

– Как это? – удивилась Нюра, она от переживаний сегодня туго соображала.

– Как-как? Скорее всего, кто-то выпотрошил пакет с вашей находкой. А вы спали и ничего не слышали. А вот насчет того, что голова летала… не знаю… Ты, Костя, вчера случайно не выпивал? – все-таки не вытерпел и осторожно спросил участковый, боясь обидеть или спугнуть своим недоверием и без того растерянного Костю.

– Ну вот… Я так и знал… Именно этих дурацких обвинений я и боялся, – вспылил Костя, нервно вскакивая из-за стола. Беспокойное напряжение ощущалось в каждом его мускуле. – Даже если предположить, что я выпил… Ну не запойный же я пьянчужка, чтобы меня «белочка» посетила. А я вчера и капли в рот не брал…

– Ну-ну, успокойся, будем разбираться. Я все прекрасно понимаю… Хотя… О черт… Ничего не понимаю… Ну а сейчас давайте по домам, отдыхать. Я думаю, вы скоро понадобитесь, – произнес Павел Юрьевич, неспешно поднялся из-за стола, его примеру последовали все, и участковый, проводив гостей до калитки, совершенно обескураженный рассказом, вернулся в дом.

***

На пробудившейся после короткой ночи улице хозяева дворов выгнали своих рогатых кормилиц на свободу и неспешно переговаривались, поеживаясь от утренней прохлады, дожидаясь пастуха. Завидев у участкового ранних гостей, они понижали голоса до шепота и вскоре замолкали. Людям было понятно, что в такое раннее время к участковому посетители не чай приходят пить, и сразу в душах поселялась тревога, и людей охватывало смятенное настроение, перемешанное с неуемным любопытством деревенского жителя. Но спросить у молодых людей, что случилось, так никто и не осмелился. Посетители участкового в полном молчании прошли к своим машинам и неспешно тронулись с места.

Миша осторожно проехал по улице, беспрестанно сигналя коровам, которые растележились посреди дороги, чувствуя здесь себя полноправными хозяйками, и не спешили покидать ее.

Мужчина завез Арину домой, расставаться не хотелось, но жизнь не стоит на месте, надо решать повседневные проблемы, и Миша, не заходя в дом девушки, торопливо засобирался по неотложным делам.

– Миша, постарайся вернуться быстрее, а то эта история с головой совсем выбила меня из колеи, – попросила умоляюще Арина, выходя из машины.

И действительно, на душе у нее было муторно, она все-таки надеялась, что эта голова не настоящая. Но где-то глубоко в душе сидело предчувствие, что надеяться на благоприятный исход не стоит, и впереди страшная действительность, к которой, как всегда, никто не готов. И неизвестно, какие еще «скелеты из шкафа» вытащит вчерашний жуткий, дьявольски чудовищный улов Кости.

Арина, зайдя в дом, почувствовала тяжелую усталость и разбитость, она для себя решила, что сейчас вывести ее из изможденного, немощного состояния может только освежающий, прохладный душ. И она не ошиблась: стоя под струями остывшей за ночь воды в летнем душе, почувствовала облегчение в теле, но стоило ей только закрыть глаза, синий разбухший шар всплывал перед глазами, это настоящее наваждение она никак не могла стереть, как ни старалась, из взволнованного, взвинченного воображения.

Вернувшись из душа в дом, она достала из прикроватной тумбочки свой дневник и, забравшись на кровать с ногами, примостив дневник на коленках, быстро заскользила ручкой, записывая то, что вчера и сегодня, в предутреннюю пору, увидела, услышала и пережила. Закончив записывать, выплеснув на бумагу все негативные эмоции, она отложила в сторону дневник в красном бархатном переплете и, опустошенная, отвалившись на подушку, не заметила, как задремала.

Сколько она пробыла в объятьях глубокого сна без сновидений, Арина не заметила. Она пробудилась так же неожиданно, как и заснула. Ее сознание потревожил гул остановившегося возле калитки ее дома автомобиля. Глаза открывать не хотелось, на душе было спокойно и хорошо, и возвращаться к страшной действительности с тревогами, смятенными волнениями и беспокойными переживаниями душа не желала.

– Арина, ты где? – услышала она вначале стук сенной двери, а затем уже голос Миши, и, обрадовавшись его появлению, вяло ответила:

– Я в спальне, сейчас поднимусь.

Миша встревоженно заглянул в спальню, но увидев спокойное лицо любимой девушки, по-деловому распорядился:

– Давай, собирайся живехонько, следователь и водолазы будут ждать нас на берегу.

– Ой, только не это, – сморщилась Арина от услышанных слов, словно от зубной боли, но все же неторопливо встала с кровати. Ей действительно меньше всего на свете хотелось возвращаться на злополучный берег, где безнадежно был испорчен их отдых.

– Надо, дорогая. Костя с Нюрой уже уехали, – Миша сменил тон на более ласковый, понимая, как не хочется Арине вспоминать вчерашний вечер и переживать все заново.

Арина спорить не стала, понимая, что это бессмысленно. Делать нечего, труба, как говорится, зовет, и это, без сомнения, обязательное слово «надо», двигает человека вперед. Хотя оно не всегда помогает ему добраться до самой сути проблемы. Но попытаться что-то сделать, понять, предпринять – это в силе каждой разумной личности. И она, долго не раздумывая, влезла в старые уютные джинсы голубого цвета, надела удобную белую футболку и, собрав волосы в хвост, поспешила за Мишей из дома.

***

На берегу Оби было оживленно, следователь Антон Сергеевич, распаляясь, доказывал что-то водолазам, которые только что вышли из воды на отлогий песчаный берег. Участковый Павел Юрьевич стоял рядом, засунув руки в карманы, и спокойно слушал следователя, не вмешиваясь и не мешая.

Он никак не мог прийти в себя от увиденного и услышанного. На его участке расчлененка – это просто уму непостижимо. Да не кто-нибудь был опознан Костей, а житель Боровиково Валерий Иващенко. Мысли участкового никак не могли войти в ясное русло. «Кому же он так смог насолить? Или попался под горячую руку? А вдруг у нас объявился какой-нибудь садист? Господи, да откуда же ему взяться в селе? Это я уже чересчур маханул, – старался унять внутреннюю панику Павел Юрьевич. – Понятно, что человек Валерка был суматошный и неуемный, когда принимал на грудь. Но чтобы за его егозистый характер убивать таким зверским образом – это уже слишком… Или я опять что-то упустил, не заметил, проглядел? И за что мне все это?» – мужчина тяжело вздохнул и перевел взгляд на районного криминалиста Васю. Тот, присев на корточки, с профессиональным интересом разглядывал непонятный предмет на земле.

«Этот обязательно что-нибудь откопает, – подумал участковый и посмотрел на Костю. Мужчина, бледный, взъерошенный, совершенно не выспавшийся и от этого еще более раздраженный, стоял возле открытой дверцы своего автомобиля, бросая редкие реплики Нюре, сидевшей на переднем сиденье машины. – Да, досталось ему… Такое увидеть».

Еще утром Павел Юрьевич, услышав рассказ молодых людей, думал, что найдется всему логическое объяснение и ничего страшного на самом деле нет. Но кошмарная действительность принуждала в себя поверить и считаться с ней.

А природа продолжала жить своей привычной жизнью, проблемы человека ее совершенно не касались и не интересовали до тех пор, пока человек со свойственной ему бесцеремонностью и чувством безоговорочной правоты не вторгался в ее владения, нарушая привычный ритм бытия флоры и фауны. Небесное светило независимо, с непреклонным упорством бросало свои раскаленные лучи на грешную землю. В выгоревшей на солнце траве стрекотали невидимые кузнечики, река спокойно подгоняла небольшие волны-барашки к берегу и тут же возвращала их назад, медленно гоня к середине реки. Над водной гладью парили независимые чайки, изредка покрикивая и нарезая в воздухе круги, не спешили удаляться. У самого берега, в высокой траве громко щебетала пичужка, суматошное соседство неизвестно откуда взявшихся людей ее совсем не радовало.

– Ну, что там? – машинально, на ходу поинтересовался Миша у друга, как только вылез из своей машины. Он неспешно оглядывал берег реки с суетившимися на нем людьми, Арина тоже поспешила к друзьям, боясь пропустить ответ Кости.

– Поверить не могу, – ответил Костя, нервно проводя рукой по лицу, словно смахивая наваждение, внезапно свалившееся на него как гром среди ясного неба. – Водолазы руку выловили из воды и… и по-моему, это рука Валерки.

– Какого Валерки? – не сразу сообразил Миша, о ком идет речь.

– Иващенко, – пояснила Нюра, стараясь легко выпрыгнуть из автомобиля.

– Да вы что? Не может быть! – Миша не мог поверить в страшную новость. – Подождите, но вы же можете ошибаться. Надо экспертизу делать, и все такое…

– На правой руке чуть выше большого пальца татуировка чайки, как у Валерки, – тихо пояснил Костя.

– Да мало ли кто такие татуировки делает, – не унимался Миша, стараясь разубедить Костю, чтобы немного его успокоить.

– Может, и немало, – продолжал настаивать Костя, убеждая друга в своей правоте. Он был уверен, что найденные останки принадлежат именно Валерке, хотя самому поверить в эту чудовищную находку было безумно страшно. – Только повыше чайки, почти у запястья буковка «Н» еще имеется. Это он в десятом классе себе такую отметину сделал, когда тупо и безответно был влюблен в Наташку, свою одноклассницу. А вот чайка-то у него на руке намного позже появилась.

– Кошмар, – выдохнула Арина. – А что с головой? Голову не нашли?

– На берегу лежала, без пакета и без полотенца, в которое мы ее завернули, – удрученно откликнулась Нюра. – Видно, правда кто-то в пакет залез, пока мы спали, и, обнаружив страшную находку, бросил все на берегу.

– Ну не было ее на берегу утром! – загорячился, раздражаясь, Миша. – Я весь берег обошел и осмотрел. Не мог я ее не заметить.

Девушки молчали – ответить им было абсолютно нечего. Они утром так торопливо собирали вещи, что им было совершенно не до страшной находки.