Kitobni o'qish: «Большой секрет умницы Софии»

Shrift:

* * *

Глава 1
Бойтесь своих желаний

О страхе перед высотой я вспоминала, только когда оказывалась над землей. Как сейчас: шагнула на балкон преподавательской башни, ощутила шпаривший в лицо по-зимнему злой ветер, и накатила паника. Сразу вспомнилось, что высота-то здесь была что надо! Далеко от мощеной площади, близко к черному звездному небу. Красивому, кстати. Из города такого не увидишь.

В белесой темноте виднелись сгорбленные спины двух каменных гаргулий. Нахохленные, они сидели на припорошенных снегом перилах. В академии ходило поверье, будто эти статуи волшебные и исполняли желания. Левая помогала в учебе, правая – в любовных делах. «Главное, ничего не перепутать и правильно повязать красный шарф», – наставляла меня лучшая подруга Альма Сатти. Сейчас она, как верный боевой товарищ, стояла на стреме двумя лестничными пролетами ниже и бдела ночного смотрителя.

После окончания занятий в преподавательскую башню подниматься запрещали, тем более на крышу и в середине ночи. Но смельчаки, доведенные до отчаяния, всегда находились. Не зря на гаргульях каждый день в любую погоду реяли алые перевязи. А я была в отчаянном положении, просто в катастрофическом! В таком можно творить разные глупости. Но чтобы во благо! Все на алтарь диплома.

– Помоги мне, божественный слепец.

Ноги тут же заскользили по льду. Еле удержала равновесие! Расставив руки, я замерла на месте и перевела дыхание. От страха под дубленой душегрейкой взмокла спина. Зря Альма говорила, что на крыше будет холодно. Вон какая жара! Расстегнуться захотелось.

– Вот так, проси у Боженьки помощи, – ворчала я, тихонечко продвигаясь к нужной гаргулье. – На что рассчитывала?

Хотел бы помочь, не позволил бы провалить две пересдачи высшей магии и оказаться в первых рядах на отчисление. Завтра будет третья. Последний шанс! С этой минуты я больше не доверяла божествам, только каменным гаргульям.

– Помоги мне, левая гаргулья, добраться до тебя здоровой…

Что бы Киар Рэнсвод, химеров преподаватель высшей магии, ни думал, но право и лево я не путала. Просто у него не глаза, а бездна. Как зыркнет, сознание мутнеет! Только из-за его тяжелого взгляда на экзамене я вскипятила воду не в том стакане и, что называется, открыла ворота в преисподнюю, где прилежные студенты проваливали пересдачи.

До сгорбленной фигуры со снежной коркой на гладкой башке удалось добраться без происшествий. Я выудила из кармана красный пояс от праздничного платья и примерилась к гаргулье. Пришлось встать на цыпочки, чтобы завязать его бантиком.

– Дорогая левая гаргулья, – чувствуя себя по-дурацки, я погладила гладкую ледяную спину статуи, – помоги мне сдать экзамен по высшей магии. Пусть завтра принимает пересдачу кто-нибудь нормальный, а не адский магистр. Не понимаю, за какой лысой химерой… Ой! Я не о тебе! Но зачем бытовику высшая магия? Она же в быту бесполезна. Сама посуди: если бы я хотела изучать высшие заклятия, то поступила бы в Ос-Арэт, а не в нашу с вами любимую Академию общей магии. Согласна?

Неожиданно я поймала себя на том, что больше не поглаживаю каменную спину, а деловито постукиваю пальцами, и убрала руку.

Никто не собирался толкать гаргулье прочувственные речи, но накопилось. Альма сдала экзамен со второго раза и не понимала ужас ситуации. Писать маме тоже чревато. Она расстроится, закроет лавку магических мелочей и примчится в столицу скандалить с деканом. Или – что еще хуже! – с химеровым магистром. В общем, поплакаться было решительно некому.

Три года я стремилась к диплому с отличием. Училась как проклятая. Там, где не хватало таланта, брала старанием и дотошностью. Но на четвертом курсе врезалась в Киара Рэнсвода с его высшей магией, как химера в скалу, и теперь стояла первым номером в списке на отчисление. Все усилия моей кошке под хвост!

– Заранее благодарю, дорогая левая гаргулья, – закончила я и, зачем-то поклонившись статуе, мелкими шажочками зачастила обратно.

Справа одиноко мерзла на ледяном ветру статуя, отвечающая за отношения. Притормозив напротив, я в нерешительности прикусила обветренную губу. Слышала, если не везет в делах, то должно повезти в любви. Но вряд ли безответные чувства к однокурснику, который не знал моего имени, можно назвать большой удачей или ошеломительным успехом…

Шарфа у меня не было. Я расстегнула душегрейку и заледеневшими пальцами вытащила из шлеек брюк дорогой кожаный ремень, мамин подарок на Новый год. Привязать его не удалось, только затянуть. Со стороны выглядело так, будто на статую нацепили ошейник с поводком и собрались выгуливать. Но она все равно каменная и вряд ли обидится.

– Дорогая гаргулья-крестная всех влюбленных, – торжественно начала я, уже смело натирая пыльную гладкую спину химеры, – познакомь нас с Финистом. Сделай так, чтобы мы друг к другу привязались. Сможешь?

Ветер неожиданно стих, словно гаргулья-сообщница действительно согласилась заключить сделку.

– Вы действительно ждете ответа? – проговорила она человеческим голосом.

– Химерово отродье! Ты живая?! – Я отскочила от статуи в инфернальном ужасе.

– Хотел промолчать, но ваша наивность граничит с глупостью, – вновь прозвучал голос в притихшей ночи.

Стало ясно, что гаргульи не ожили. Я оглянулась. Высокая мужская фигура в черном пальто утопала в глубокой тени. Понятия не имею, как давно он стоял возле стены и сколько увидел.

– Что вы тут делаете?! – вырвалось у меня агрессивней, чем хотелось. – Шпионите за студентками?!

– Дышу свежим воздухом, – с иронией в голосе отозвался незнакомец.

В противовес собственным словам он сунул в рот сигариллу и щелкнул пальцами, яркой вспышкой озарив лицо. От глубокой затяжки разгорелся яркий огонек, в воздухе повеяло резким запахом табака.

Я словно примерзла к каменным плитам. На балкон преподавательской башни в середине ночи вышел покурить Киар Рэнсвод. Кто бы сомневался, что у такого отвратительного типа есть какая-нибудь мерзкая привычка.

Как и все демоны в человеческом обличье, магистр из ада – удивительно привлекательный мужчина. Каждый раз смотрю и действительно поражаюсь, как отлично выглядела эта форменная скотина. Когда он два раза в неделю появлялся в академии и входил в лекторий уверенной походкой, поджарый и хищный, однокурсницы переставали дышать.

– На территории академии курить запрещено! – выпалила я, а потом подумала, какую сморозила глупость.

– Мне говорили, – невозмутимо отозвался он.

– Зачем тогда нарушаете правила? Это непедагогично!

Господи, София, заткнись! Ты облаяла химерового магистра высшей магии. Забыла про экзамен?!

– Полагаю, вам тоже нравится нарушать правила, госпожа студентка?

– Ни в коем случае! Я просто… выполняла студенческий долг перед академией! Украшала гаргулий ко Дню схождения лун, – на ходу сочинила я, удачно вспомнив о предстоящем празднике. Ждать его, правда, больше двух недель.

– Понимаю, Лунную Деву изображали, – с иронией поддержал он неловкую ложь. – Так что, я должен поступить педагогично и сдать вас ночному смотрителю? Или сделаем вид, что мы никогда не сталкивались на этом балконе в середине ночи?

– И раз долг полностью отдан, пожалуй, покину этот абсолютно пустой балкон, – немедленно согласилась я с дельным предложением.

– Вас проводить? – уточнил Рэнсвод. – Из преподавательского долга.

– Нет-нет! Не надо лишнего благородства… то есть беспокойства. – Я начала продвигаться бочком к черному провалу дверного проема. – С наслаждением дышите свежим воздухом. Доброй ночи!

Холодный, как айсберг, голос магистра нагнал меня в дверях и заставил обернуться:

– Раз уж я стал свидетелем вашего ведического действа, госпожа студентка, позвольте дать добрый совет. Ничего не скажу насчет сердечных дел, но знаю, что вам поможет сдать экзамен по высшей магии.

– Что? – зачем-то промычала я.

– Старание. – Казалось, тяжелый взгляд, пронзивший ночь, прожег дыру у меня между бровей. – Попробуйте ради разнообразия.

«Кто бы знал, как я тебя ненавижу, напыщенный индюк!» – со злостью мысленно ответила я, задыхаясь от этой самой ненависти. Хорошее чувство. От него становится тепло в холод.

– Доброй ночи, – кивнул Киар, словно действительно поделился действенным способом, как заставить его написать в экзаменационном табеле спасительное «удовлетворительно».

Потеряв ко мне интерес, магистр отвернулся, а я скользнула в теплую темноту преподавательской башни, пахнущей магией, чернилами и пылью. Клокотавшая внутри злость застила глаза. Хотелось от души шарахнуть дверью, но шум мог привлечь ночного смотрителя. Оставалось скрипеть зубами и быстро спускаться по лестнице.

Одетая в зимний плащ, Альма маячила в пролете, нервно ходила под лестницей туда-сюда. Лицо цвета кофе с молоком, как у всех чистокровных айтэрийцев, терялось в темноте. Но в двух традиционных косицах словно светились кипенно-белые ленты.

– Все удалось? – зашептала она.

– Уходим быстрее! На крыше засел Рэнсвод.

– Кронпринц вполз из ада и попытался прорваться к небу?! – громко охнула она. – Помогите нам, предки Сатти!

– Тихо! Он может услышать!

Я занесла ногу, чтобы шагнуть с последней ступеньки, и кто-то невидимый с силой толкнул меня в плечо. Руку свело от боли. Потеряв равновесие, я мазнула влажными холодными пальцами по гладким перилам, не в силах в них вцепиться, и свалилась прямиком на лучшую подругу.

К счастью, Альма была на полголовы выше и в два раза меня крепче. Поймала как миленькая и умудрилась устоять на ногах. Не зря с детства занималась турнирной магией, а сейчас входила в академическую команду.

Она не давала спуску ни одному парню! Скажу больше: темнокожую подругу боялись задевать даже прожженные шовинисты, выступающие за высылку из Шай-Эра всех выходцев из других королевств Крушвейской скальной гряды.

В смысле, все шовинисты, кроме капитана команды по турнирной магии. Но с Эзрой Ходжем у подруги была давняя вражда, притупляющая им обоим инстинкт самосохранения.

– Ты в порядке? – прокудахтала Альма, помогая мне вернуть вертикальное положение. – Так и шею свернуть недолго.

– Кто-то меня толкнул.

Невольно мы посмотрели на утопленную во мраке лестницу. Она была пуста.

– Показалось, – уверенно заключила подруга.

– Точно показалось, – согласилась я, разминая ушибленное плечо. – Пойдем, пока напыщенная скотина не спустилась.

Уверена, у Киара Рэнсвода ночь была куда добрее, чем у меня. До самого утра я повторяла заклятия высшей магии, а когда сознание почти погасло, решила освежиться в купальне. Последнее, что запомнила, – как встала из-за стола, а потом обнаружила себя дрыхнущей в кровати.

К жизни меня возродила кошка Дуся. Требуя долгожданного завтрака, она принялась с энтузиазмом грызть мою ногу. Дескать, вставай, хозяйка, принцесса изволит покушать. Оставлять без еды исчадие ада было жестоко. И чревато. Не дам поесть, чего-нибудь наерундит.

Поднялась я безнадежно больной и разбитой, проспав утренние занятия. После обеда проходила лекция у Рэнсвода, и только смерть была достойным поводом пропустить высшую магию. Не после вчерашней отповеди на крыше и не перед пересдачей!

Пришлось сначала собрать силы, а потом собрать и себя. Зато мне никогда так не шла темно-зеленая мантия факультета бытовой магии. Она чудесно подчеркивала цвет лица. Я даже вздрогнула от восхищения, когда увидела в отражении вместо блондинки с голубыми глазами зеленоватое лихо с бескровными губами.

– Ты похожа на умертвие, – констатировала Альма, закрывая разложенный на коленях конспект.

– Чувствую себя так же. Всю ночь зубрила.

Стоять было муторно. Я опустилась на теплую скамью рядом с подругой и прихлебнула из термоса тонизирующий отвар из ягод аскарома. Обычно верное средство оживляло умертвие любой свежести, но сегодня мне был способен помочь разве что некромант. Или неожиданное «хорошо» на пересдаче.

– Да я не о том… – Альма отложила папку с записями и плюхнула мне на лоб ладонь. – Так и есть: у тебя жар!

– Да? – Я вяло потрогала щеку, но ничего особенного не заметила. – Как ты поняла?

– У меня три младшие сестры, я на глазок определяю зимнюю лихорадку.

– Уверена, что это не аллергия на высшую магию? – мрачно пошутила я.

Подруга укоряюще блеснула темно-карими глазами.

– Тебе надо к лекарю. Вдруг свалишься с воспалением?

Что и говорить, зимняя лихорадка – гадостная хворь. Никогда не знаешь, сляжешь ли с воспалением легких или через пару-тройку дней будешь здоровенькая рассекать по академии.

Подруга решительно поднялась и схватила со скамьи вещи.

– Вставай!

– Только не к лекарю! – скорчив мину пожалостливее, снизу в верх воззрилась я на суровую айтэрийку. – Клянусь, сразу после экзамена пойду в лазарет! Сейчас допью теплый аскаром, и отпустит.

Я протянула открытый термос с бултыхающимся остывшим напитком. Альма, что характерно, посмотрела внутрь и заявила:

– Он ледяной.

– Холодный аскаром еще лучше горячего.

Она выдержала паузу и проворчала, залезая в сумку:

– Тебе поможет отвар из калины. Бабушка Марица говорит, что калина – первейшее средство при зимней лихорадке. Все наши предки пили и нам завещали.

Боже, только не калина! Семья Сатти лечила этой химеровой ягодой абсолютно все болезни, начиная от несварения и заканчивая нервным тиком. У меня от одного запаха начиналось и то и другое.

– Я как раз свеженькую заварила. – Альма вытащила изукрашенный ай-тэрийскими узорами термос и с ловкостью фокусника обменяла на мой, напоминающий узкую чашку с ручкой. – Выпей все до капли.

Вот! Так всегда.

– Ну давай, не мнись… – засюсюкала она и вдруг гаркнула на весь центральный холл: – Немедленно!

Как боевой маг под присягой, я мгновенно отвинтила крышку и, затаив дыхание, сделала глоток горького отвара. Сделалось не лучше, а противно.

– Скажи, хорошо? – ласково улыбнулась Альма.

– Уже чувствую, как возрождаюсь к жизни, – соврала я и попыталась вернуть термос. – Большое спасибо. Ты моя спасительница!

– Я сказала – до последней капли, – сухо напомнила спасительница.

– Но как я оставлю тебя без отвара калины? – попыталась отвертеться от отравления. – Тебе же еще на тренировку.

– Перебьюсь. Уверена, что мои предки хотят, чтобы ты выздоровела.

– Не надо перебиваться и беспокоить предков. Мне уже лучше!

Альма сердито сдвинула темные брови.

– Хорошо, еще глоток – и пойдем в лекторий, иначе опоздаем, – предложила я грозной подруге и не дыша прихлебнула ядреный отвар.

Оставалось демонстрировать если не бодрость духа, то хотя бы бодрые шевеления. Я резво соскочила со скамьи. Голова немедленно закружилась, а плечо, вроде бы вчера никем не ушибленное, нехорошо прострелило. Да что за напасть меня сегодня преследует?

Животворящее ай-тэрийское средство делу точно не помогало, а мешало. В панике я окинула холл быстрым взглядом. Здесь всегда, с утра и до позднего вечера, пока не гасили огни, кипела жизнь. Студенты сидели на теплых скамьях, сновали вольнослушатели. Возле стены стояли открытые шкафы с книгами для обмена, их полки никогда не пустовали. У колонны притулилась карликовая лиственница в большой кадке…

Надеюсь, растение поймет и простит, если вылить чуточку отвара. А если нет, то все равно не пожалуется.

– Альма, ты займи нам места. Надо оставить книгу. – Я кивнула в сторону обменных полок, нередко выручавших меня, когда не было лишнего динара на новые романы. – Сейчас приду.

– Только не задерживайся, – согласилась она и проворчала: – Знаю я тебя, вечно возле книг залипаешь.

– Да третий день с собой таскаю. Опять забуду.

Способ был действенный. Альма искренне верила, что предки Сатти завещали ей прочитать главную книгу в жизни ай-тэрийских благородных дев «Житие святой Ауэрелии», а дальше по желанию. Но к литературе она испытывала такой же вялый интерес, как я – к турнирной магии.

Прояви подруга бдительность, пришлось бы расстаться с недочитанным томиком. Но приключенческий роман совсем новый, только изданный. Чудом отхватила последний экземпляр в книжной лавке! Такой обидно ставить на обменную полку, точно ведь заберут, пока закончится лекция.

Мы разошлись в разные стороны. Для верности я обернулась. Подруга, не подозревающая, что коварная пациентка решила подлечить академическое деревце, спокойно поднималась по лестнице на учебный этаж.

– Только не поворачивайся… – как заклинание пробубнила я и в кого-то со всего размаху вошла.

Волшебное ай-тэрийское снадобье щедро выплеснулось из термоса. Сверху странно крякнули. Оторопев, я уставилась на широкую мужскую грудь и огромную кляксу, растекшуюся на темно-зеленой ученической мантии. Тонкие ручейки, не успевая скатиться на пол, шустро впитывались в плотный рыхлый материал.

Очень медленно я подняла голову… Обтекал Финист Берт! Высокий, голубоглазый и теперь пропитанный калиновым отваром парень моей мечты. Потомок северян, но без глупых прядей в волосах и выбритых висков. Любая девушка позавидовала бы его ровному светлому цвету волос.

– Химерово отродье! – отпрянула я.

Он изогнул брови.

– В смысле не ты, а оно! – Я указала на пятно. – Подожди, все будет.

– Еще что-то будет? – ошарашенно уточнил Финист. Может, решил, что ему подольют сверху?

С видом профессионала свободной рукой я призвала магию и ею же припечатала к влажной кляксе. Из-под ладони, как из-под раскаленной подошвы утюга, пошел влажный пар. В воздухе повеяло не только калиной, но и паленым полотном. Дымок вдруг потемнел, как если бы мантию сжигали, а не сушили.

– Мы с ней уже готовы! – отшатываясь, выдавил Финист и со странным видом потер грудь.

– Ты прав! – с идиотской улыбкой выпалила я. – Совсем готовенькая! Даже слегка задымилась…

Тут он убрал руку. На мантии красовалась подпалина в форме пятерни.

Выходит, я что, поджарила парня своей мечты, как тыквенный пирожок? Застрелите меня кто-нибудь из арбалета.

– Ничего страшного, – хмыкнул он с мягкой улыбкой, тоже узрев след от пальцев. – Все нормально, правда. С кем не бывает?

С тобой, Финист, уверена, такое случилось впервые. Впрочем, как и со мной. Как думаешь, это повод повязать обручальные нити?

– Мне пора, – кивнул он.

– Да, мне тоже надо на лекцию, – согласилась я.

Время действительно поджимало.

– Удачи, – пожелал он, словно у нас были разные лекции, а не одна, та самая, по высшей магии.

Он обошел меня по дуге. Я развернулась на сто восемьдесят градусов и, чувствуя себя идиоткой, пошагала следом. Если оглянется, наверняка решит, что чокнутая с открытым термосом его преследует. А мы просто идем в один лекторий!

На лестнице Финист торопливо перешагнул через ступеньку. В ту же секунду меня рывком швырнуло вперед, словно кто-то дернул за веревку, привязанную к поясу. Охнув, я выплеснула остатки калинового отвара и пробормотала под нос:

– Какого химерового демона?!

Странное ощущение мигом исчезло. Я поспешно отряхивала капли животворящего снадобья, пока оно не впиталось в ткань. Мимолетно подняла взгляд… Финист стоял как вкопанный и рассматривал меня с таким видом, будто впервые встретил, но уже мечтал поколотить.

Для верности я даже оглянулась через плечо, не смотрит ли он на кого-то другого. Холл практически опустел. Стало очевидным, что северянин таращился вовсе не на лиственницу в кадке и даже не на высокие входные двери.

Переговариваться на приличном расстоянии было ужасно странно, но я громко спросила:

– Что случилось?

– Зачем ты это сделала?

– В смысле зачем? Случайно!

Может, и неплохо, что мы раньше никогда не разговаривали? У парня, похоже, раздвоение личности. Сам же минуту назад уверял, что ничего страшного не произошло. Раз решил, то нечего передумывать. Первое слово дороже второго!

– Тогда сними! – потребовал он, подергав на груди подпаленную мантию.

– С кого из нас? – опешила я от неожиданного предложения.

– С обоих!

У меня точно зимняя лихорадка! Только в горячечном бреду может привидеться, что посреди бела дня и центрального холла Финист Берт потребовал стянуть с его широких плеч академические одежды.

– Не буду! – возмущенно отказалась я от публичного раздевания.

Он соскочил с лестницы и стремительно приблизился. Я даже попятилась. Финист остановился в полушаге, навис всем своим немалым ростом. В прозрачно-голубых глазах светилась холодная ярость, но голос прозвучал тихо:

– Сними заклятие.

– Так ты не о мантиях? – охнула я, осознавая, что от лихорадки действительно сделалась чуток туповата. – Я использовала обычную бытовую магию. Сам ведь знаешь.

– С каких пор связующая магия превратилась в бытовую?

– Но я не…

Он сжал мое запястье сильными пальцами и решительно повел в противоположную от лектория сторону. Я так обалдела от всего происходящего: от глупой ситуации, от ощущения, как он крепко держит… и ведет, что послушно семенила следом.

Куда, кстати? Не то чтобы я волновалась, но все-таки выгоднее продвигаться к аудитории. Адский магистр терпеть не мог, когда студенты опаздывали, и подвергал несчастных моральному четвертованию.

– Куда мы?

– Сюда.

Финист завел меня за колонну возле счастливо избежавшей полива лиственницы, подальше от лишних глаз. Он резко сжал кулак, призывая магию, и кивнул:

– Любуйся.

В воздухе между нами засветилась золотистая лента. Тонким поясом она обвивала мою талию и поводком тянулась к поясу парня. Нас действительно крепко-накрепко опутывало заклятие!

– Что на это скажешь? – требовательно вопросил парень.

Магия потухла. Для начала я моргнула.

– Кто нас связал?

– Как понимаешь, не я.

– И не я!

Неожиданно вспомнилась вчерашняя ночь на крыше и просьба, в порыве вдохновения озвученная сгорбленной гаргулье: «Сделай так, чтобы мы друг к другу привязались». И она действительно сделала! Буквально. Ей-богу, бойтесь своих желаний, иначе они возьмут и исполнятся. Или хотя бы четко формулируйте, иначе отдача замучает.

– Знаешь… похоже, все-таки я, – не очень веря в гаргулье волшебство, задумчиво протянула я. – Но совершенно случайно!

– Как можно не заметить, что ты использовала высшую магию? – раздраженно вопросил парень.

Хороший, а главное, своевременный вопрос! Киар Рэнсвод точно оценил бы. Может, подсознательное вылезло, а бурлящая от лихорадки магия возьми и подчинись!

– Что сказать? – Я пожала плечами, вообще-то не очень понимая, что следует говорить, когда понятия не имеешь, как уселась в лужу, да еще рядышком усадила парня мечты. – Я сегодня в ресурсе.

– И? – Парень кивнул, словно пытаясь подтолкнуть меня к правильному ответу.

– И понятия не имею, как от этого… – помахала руками, намекая на невидимый поводок, – избавиться. С высшей магией у меня не очень.

Тут в голове появилась неожиданная мысль. У Финиста никогда не возникало проблем со сложными заклятиями. На практикумах он был первым и экзамен сдал блестяще. О том, как ослепительно сверкает «превосходно» в его табеле успеваемости, шептался весь поток.

– Ты можешь разорвать связку! – высказала я. – У тебя проблем с высшей магией нет.

– Но я-то уже не в ресурсе. Выложился с утра на тренировке. – Он по-мальчишески почесал затылок. – Пойдем к Рэнсводу, он погасит магию.

– Нет! – страшным голосом рявкнула я, хватая его за рукав мантии. – Только не к нему! Если Рэнсвод узнает, что я не справилась с магией, то ни за какие химеровы коврижки не пустит на пересдачу. Я точно вылечу! Пожалуйста, Финист.

Неожиданно его губы, сжатые в твердую раздраженную линию, дрогнули. На лице расцвела широкая обаятельная улыбка. Обычно эта улыбка, увиденная со стороны, заставляла сердце трепетать, словно предназначалась только мне и никому больше, а сейчас сделалось обидно.

– Считаешь забавным, что я в списках на отчисление?

– Ты знаешь, как меня зовут, – невпопад ответил он.

У меня вспыхнули щеки. Молодец, София! Так бесславно запалиться.

– Если ты не в курсе, то мы три года ходили на одни и те же занятия, – с наигранным холодком пояснила я неожиданную осведомленность. – Конечно, я знаю твое имя, Финист Берт.

– А я-то думал, что умница Грандэ не замечает простых смертных.

Другими словами, он все-таки в курсе, что я существую, и даже знает дурацкое прозвище, которое мне дали парни из группы по зельеварению.

– Так вот у этой умницы сейчас большие проблемы с высшей магией, – призналась я.

– Хорошо, попытаемся разорвать сами. Я скажу, что делать.

– Отлично!

Быстро выглянув из-за колонны, я проверила полупустой холл. До начала занятия оставались жалкие минуты. Если кто и торопился к учебным аудиториям, то на нас не обращал внимания. Вольнослушателям тем более не было никакого дела до студентов, шепчущихся в уголке.

Сунув опустевший термос в сумку, я сжала кулак и призвала магию. Между нами медленно и нехотя разгорелась лента.

– Гаси здесь. – Он указал нужное место на поводке.

– Угу.

Я сжала инфернальный поводок в ладони, но неожиданно внутри словно открылась огромная воронка, наполненная клокочущей силой. Магия хлынула мощным потоком. Меня швырнуло вперед и припечатало к Берту.

От неожиданности он пошатнулся, я уткнулась носом в его грудь. К слову, больно. От мантии несло паленым полотном и калиной. Так себе благовоние.

– Ты должна была его потушить, а не укоротить.

В голосе Финиста больше не было раздражения, только искреннее веселье. Подозреваю, что он, как в застольном скабрезном анекдоте, решил расслабиться и получать удовольствие от процесса.

– Прости! Не понимаю, что со мной сегодня.

Я просунула руку между нами, уперлась локтем в его каменный пресс и попыталась отклеиться: дергала, тянула, отталкивалась. Действительно, как в анекдоте. Самом страшном анекдоте ужасов!

– Полегче! – стараясь сдерживать смех, попросил Финист.

– Потерпи! – процедила в ответ. – Ты не один вообще-то страдаешь.

– С ума сойти, умнице Грандэ хоть что-то не удается, – веселился он.

– У меня не выходит куча вещей, но именно сейчас – отцепиться от тебя, – пропыхтела я и неожиданно отскочила, как на пружине.

Финист ловко схватил меня за плечи, не позволяя упасть.

– Получилось! – выдохнула я, сдувая с лица растрепанные волосы. – В смысле, не то чтобы получилось…

Нас разделил целый шаг. Расстояние, конечно, мизерное, но хотя бы не придется передвигаться в обнимку. Не представляю, как бы мы тесным клубком вкатились в лекторий.

С другой стороны, адский магистр понял бы все с порога и не задавал дурацкие вопросы. Просто тихо-мирно принялся бы отвешивать ядовитые комментарии.

В гулкой тишине разнесся часовой бой, оповещающий о начале лекции. Невольно я задрала голову, словно грозный зов, как божественный глас, лился с потолка.

– Похоже, придется просить Рэнсвода, – сдалась я.

– Не торопись, – вдруг проговорил Финист, заставив меня удивленно вытаращиться. – Когда у тебя пересдача?

– Через полчаса после лекции.

– Если до пересдачи не справимся, тогда попросим, – неожиданно сжалился он.

– Но ведь нам придется вдвоем… по коридорам… – опешила я.

– Ты же не потащишь меня к алтарю, – пошутил он.

Поверь мне, брачная чаша сейчас не самое страшное. Если – не дай божественный слепец! – кому-то из нас приспичит в уборную? Вот чего стоит опасаться!

– Спасибо, Финист! – Я постаралась не зацикливаться на жизненных мелочах и от души поблагодарила: – Обещаю быть незаметной, не мешать и молчать. И еще… мне очень надо на лекцию. Иначе Рэнсвод…

– …не пустит на пересдачу, – договорил он с улыбкой. – Знаю, он всегда так делает. Идем, зубрила.

Внутри меня клокотали взъерошенные чувства и бурлящая магия. Колени мелко дрожали, перед глазами плясали стены, и волнами накатывал жар. Господи боже, как может быть одновременно так хорошо и так же паршиво? Вот что значит прикоснуться к мечте! Теперь не издохнуть бы.

До появления Рэнсвода мы не успели. Дверь лектория была многозначительно прикрыта. Скрипела она как проклятая, не оставляя ни одного шанса войти незамеченными. Чудовищный звук, похожий на стон раненой химеры, разносился по помещению, заставляя всех присутствующих вздрагивать и оглядываться. Наверняка адский магистр специально выбрал именно эту аудиторию и не позволял смотрителю смазывать петли, чтобы знать в лицо опоздавших героев.

Как и ожидалось, дверь традиционно застонала. Выпустив в мир этот чудовищный клич, мы с Финистом проникли в набитую под завязку аудиторию.

Лекции Киара Рэнсвода всегда были открытыми, и на них неизменно собиралась толпа вольнослушателей. Демонский магистр преподавал в академии два раза в неделю, а остальное время служил во дворце… кем-то там. Вообще-то, его считали большим профессионалом. Я тоже, признаться, поначалу испытывала вдохновение, пока не попала на первый практикум и не получила щедрые моральные оплеухи.

Однако сегодня то ли звезды сошлись, то ли левая гаргулья была благороднее правой, но внизу, за преподавательской кафедрой, на фоне грифельной доски стоял помощник магистра Дрю! Добрейшей души парень в больших черепаховых очках.

Я сначала не поверила своим глазам, а когда поверила, то возликовала. Рэнсвода заменяли! Может, пересдачу перенесли? Или – и мне страшно в это поверить – экзамен будет принимать кто-нибудь другой?!

– Проклятье! – между тем совершенно не вдохновился Берт. – Опять этот химеров Дрю-очкарик.

Так, стоп! Я что-то не поняла: мне радоваться за себя или расстраиваться из-за парня мечты?

– Господин Берт, добро пожаловать! – в злобной манере самого магистра протянул его помощник, неожиданно выказав себя с темной стороны. – Начало – самая скучная часть, верно? Не стойте на пороге, присаживайтесь.

Он изящно проигнорировал тот факт, что Финист опоздал не один, а в компании девушки. Зато Альма, сидящая в самом центре зала, с трудом подобрала отвисшую челюсть.

– Шевелись, Грандэ, – тронув меня за локоть, пробормотал парень.

Мы спустились к тому ряду, где вольготно заседали его приятели.

– Двигайтесь, – тихо скомандовал Финист.

Как ни странно, абсолютно все подчинились, освободив нам парочку мест, хотя самим-то пришлось поприжать локти к подтянутым бокам. На меня никто не обратил внимания. Возле Берта всегда крутились девчонки. Возможно, не всегда такие зеленые, с не шибко свежими волосами, но мне вечно везет как утопленнику.

Хотя передумала – утопленникам везет больше! Три года надеялась, что Финист бросит на меня хотя бы мимолетный взгляд, без подкрашенных ресниц ни разу не зашла в академические корпуса. И что? Один раз проспала, не успела помыть голову, и по закону подлости мы столкнулись.

– Магистр просил провести вводную лекцию, – между тем заявил его помощник. – Я кратко расскажу о программе. Весь следующий месяц вы будете изучать синергию. Слияние силы и магии…

Дрю зачитывал по листочку. Монотонное бормотание оказывало поистине успокаивающий и усыпляющий эффект. Бурлящая магия, державшая меня на ногах, затихла. Разом нахлынула слабость, руки и ноги словно налились свинцом. Не делая попыток записывать, я рисовала на листе неровные завитки и чувствовала себя ужасно больной, несчастной и обиженной дурацкими гаргульями.