Kitobni o'qish: «Бог мелких пакостей»

Глава 1

Открытие магазина путешествий «Бон вояж» как раз напротив нашего туристического агентства «Пилигрим» стало той последней каплей, переполнившей чашу моего терпения. До этого в течение двух с половиной недель в нее почти ежедневно капала моя лучшая подруга и компаньонка Алина Блинова.

В очередной раз мы решили пройти непроторенной дорогой, а заодно и открыть новый экзотический маршрут. Самолетом на Сейшельские острова, после пятидневного отдыха теплоходом в Кению, оттуда в Танзанию. Дикий восторг и море впечатлений! Первую группу туристов решили сделать небольшой, всего десять человек. Путевки стоили относительно недорого, желающих предупредили о возможных неудобствах и нестыковках: оттого и цена была невысокая, могла быть и выше. Сопровождать группу взялась Алина.

Первый день после возвращения она захлебывалась от избытка впечатлений. На протяжении пяти часов она стрекотала: «Ах, какая прелесть Сейшельские острова. Море, пальмы, песок. Какой там песок! Птички, рыбки, цветочки. Какие там цветы! Экзотика! Да что там говорить, в Африке здорово!»

– Марина, этот маршрут будет пользоваться бешеным успехом, – в конце своего выступления напророчила Алина. – А вечер, проведенный в племени камба, запомнится на всю жизнь. Во всяком случае, мне – точно. Посмотри, какую чудную вещицу я привезла, – она достала из сумки деревянную фигурку чернокожего человечка и поставила ее на стол. – Как тебе юноша? Классная штука! Правда?

Я пожала плечами. На мой взгляд, фигурка была страшненькая. Потемневшее от времени, почти черное дерево. Рахитичный живот, короткие и кривые ножки. Непомерно большая голова. Звериный оскал. А уши? Мочки до плеч! Да уж, красавец! Это же как надо ненавидеть туристов, чтобы такое художество произвести на свет.

– Купила в местной сувенирной лавке? – разочарованно спросила я.

Алина проигнорировала мой вопрос.

– Он здесь постоит. Ладно?

– А отчего не дома? Муж и сын пугаются? – пошутила я.

– Нет. Он им даже понравился. Санька сказал, что фигурка очень напоминает школьного физкультурника. А Вадим поставил туземцу диагноз. Как же он назвал эту болезнь, когда в организме чего-то не хватает? – Алина потерла рукой сморщенный от напряжения лоб. Медицинский термин, как на грех, не вспоминался, и она все терла лоб, терла…

Я не стала ждать, когда к ней вернется память, и вновь полюбопытствовала:

– Если твоим домочадцам этот типчик понравился, зачем сюда притащила? Не жалко? Если честно, он мне как-то не очень симпатичен. И потом, у нас офис в европейском стиле – твой африканец в наш интерьер не вписывается.

– Я бы не отдавала, да со зверьем проблемы, – Алина тяжело вздохнула. – Даже не знаю, что делать. Ромка на него шипит и спину выгибает. А крысы, едва я внесла фигурку в комнату, такой невообразимый вой подняли.

– Крысы воют? – поставила я под сомнение Алинины слова.

– Представь себе! Но это не все. Матильда в истерике начала на прутья клетки бросаться. Эммануил с остервенением разгрыз парочку косточек, которые Санька положил в клетку просто так, для игры. А Кузя, крысенок, забился в угол и так там до сих пор сидит.

– Тяжелый случай. Что ж, пусть стоит здесь твой африканец, – разрешила я, хотя надо признаться, мало поверила в ее историю о крысах. Скорей всего, у Алины другая причина избавиться от статуэтки.

«Может, он пропитан какими-то вонючими смолами? – подумала я и принюхалась к фигурке. – Да нет, вроде ничем не пахнет». У меня были причины осторожничать с Алиной. Прошлый раз с Южных морей она контрабандным путем вывезла здоровенный кусок коралла и так же вот приволокла в офис «Пилигрима». Дело было в пятницу перед закрытием. А в понедельник мы три часа стояли на улице, ждали, когда проветрится помещение. Дело в том, что кораллы не растительного, а животного происхождения и, разлагаясь, пахнут так же, как тухлая рыба. Больше всех возмущалась Алина. Не разобравшись, в чем дело, она кричала, что это происки конкурентов. Именно они каким-то образом перед закрытием внедрили в наш офис чумную кошку, которая, не дождавшись понедельника, сдохла. Отсюда и вонь. Каково же было ее изумление, когда мы нашли источник аромата. На вопрос: «Ты что, не чувствовала запаха?» она ответила: «Слегка попахивало, но я думала, что кто-то рядом испортил воздух».

Алина благодарно кивнула головой и водрузила фигурку сначала на шкаф. Но там ей показалось, что ее недостаточно хорошо видно, и она перенесла ее подоконник. Вдоволь налюбовавшись статуэткой, она продолжила свой рассказ:

– А еще мы были на экскурсии в племени людоедов. Специально днем поехали, вечером не рискнули.

– Неужели они до сих пор человечиной балуются? – удивилась я.

– Говорят, что человек как продукт питания у них в далеком прошлом, но, сама знаешь, генетическая память вещь серьезная. Если бы ты видела, как на меня косился вождь племени, – Алина от нахлынувших воспоминаний поежилась.

– И как же он на тебя смотрел? Как на второе? Или десерт? – хмыкнула я, глядя на аппетитные выпуклости Алины.

– По-моему, как на стратегический запас. Когда и хочется, и колется. Сегодня съешь, а завтра тебе за это голову оторвут. Все-таки сейчас двадцать первый век. Просто так человека сожрать тебе никто не даст.

– И все равно, Алина, ты рисковала, – чересчур серьезно пожурила я подругу.

– Знаю, но чего не сделаешь ради процветания фирмы, – в тон мне ответила она.

А на следующий день у Алины и вместе с ней у меня началась не жизнь, а сплошное недоразумение. То ли от усталости, то ли от резкой перемены климата у моей подруги появилась раздражительность. Она стала злиться и всем предрекать несчастья. Конечно, она не ходила по улице и не грозила прохожим геенной огненной. Просто в некоторых ситуациях ей следовало бы промолчать, а то и извиниться, но на нее как что накатывало, она крыла правду-матку и предсказывала такое, чего в принципе не могло случиться. Не могло, но, что интересно, ее предсказания в большинстве своем стали сбываться.

Через день после приезда Алина вошла в «Пилигрим» возбужденная и радостная.

– Не поверишь, что с моей соседкой случилось! – воскликнула она. – Помнишь Клару Федосеевну, которая живет под нами?

– Помню.

– Эта старая мымра сделала моему Санечке замечание. Слишком громко топает у нее над головой. Говорит: «Складывается такое впечатление, что ваш мальчик шкафы каждый день переставляет. Надо бы вести себя тише». На что я отвечаю: «Мальчику надо развиваться, если ему нужно перетаскивать шкафы с места на место, пусть таскает. А вам, Клара Федосеевна, считай, и так повезло». – «Это чем же мне повезло?» – «А тем, что под вашим весом плиты перекрытия до сих пор не провалились! Худеть надо, а то, не ровен час, весь подъезд рухнет». Марина, ведь как в воду глядела! На следующий день под Кларой Федосеевной доски сломались. У нас во дворе идет ремонт теплотрассы. Чтобы трубы поменять, ров вырыли, а в местах пешеходных дорожек через этот ров доски бросили. Так вот, одна из досок под Кларой Федосеевной в щепки разлетелась!

– А Клара Федосеевна?

– В больнице с переломом ноги.

Я ужаснулась. Бедная женщина. В таком возрасте ломать кости врагу не пожелаешь. А вот Алина радовалась, ей соседку было совершенно не жалко, она считала, что той поделом досталось.

На следующий день она стояла в очереди за дынями. Очередь двигалась медленно. Покупатели долго выбирали товар, щупали, нюхали. «И чего так долго возиться?» – недоумевала Алина, она уже давно присмотрела на куче продолговатую, как мяч для регби, дыню. Но только она протянула руку, чтобы взять спелый плод, как женщина, стоявшая впереди нее, попросила продавца: «И вот эту, пожалуйста, тоже свесьте». «Гражданка, не слишком ли вы много берете?» – возмутилась Алина. Дыня, на которую она положила глаз, уплывала из-под носа. «Сколько надо, столько и возьму», – последовал ответ. «Чтоб у вас пакет порвался», – в сердцах пожелала Алина. Не успела женщина с дынями отойти и на десять метров, как дно полиэтиленового мешка разошлось по шву, и дыни посыпались на асфальт. Часть из них тотчас раскололась, а часть выкатилась на дорогу прямо под колеса движущегося транспорта. Алина ликовала. Она выбрала себе дыню не хуже облюбованной и со злорадной улыбкой прошла мимо женщины, которая в растерянности стояла над кучей битых дынь.

А через день она обвинила своего мужа Вадима в недостаточном внимании к сыну.

– У тебя одна научная карьера на уме, а на ребенка тебе наплевать. Какой же ты отец, если лабораторные мыши тебе дороже сына! Чтоб они все сдохли! Что ты на меня смотришь? Взял бы и позанимался с ребенком, у него завтра две контрольные работы, того и гляди двойки получит.

И что вы думаете, на следующий день Санька схватил две двойки, а у Вадима в лаборатории неожиданно начался мышиный мор. Вот тогда-то Алина задумалась. Все, что она в последнее время предрекала, имело свойство сбываться. Такой поворот событий ее уже не радовал. Алина находилась в состоянии душевного дискомфорта. По природе она не была злой и в глубине души никому зла не желала. А грозилась и говорила гадости лишь потому, что не могла обуздать свой язык, который, как она утверждала, помимо ее воли нес всяческую ахинею. Как будто злой дух вселился в ее тело и через язык общался с окружающим миром.

– Сама не пойму, что со мной происходит, – жаловалась Алина. – Не поверишь, меня выворачивает наизнанку. Знаю, что надо промолчать, а не тут-то было, рот сам открывается, и я несу такое, что потом готова со стыда сгореть. Позавчера обидела продавщицу в нашем магазине. Такая хорошая, услужливая девушка. Я попросила ее взвесить и нарезать сыр. Она мне прямо сказала: «Женщина, этот сыр режется плохо, он крошится. Его в основном берут, чтобы натирать на терке. Я стану его резать, а вы потом крошку не возьмете». На что я ей ответила: «Если клиент попросил нарезать, режьте, а не рассуждайте». Сыр, как и обещала девушка, рассыпался. Я его брать отказалась. Расстроенная продавщица спросила: «Что же мне с ним теперь делать?» А у меня и вырвалось: «Что хочешь, можешь сама съесть. Но не советую, если много жирного есть, прыщи вскочат. Хотя они у тебя и так вскочат». Вот так я сказала, а утром опять зашла в магазин и не узнала продавщицу. За ночь ее хорошенькое личико превратилось в рассадник мерзких прыщей. Девушка стояла в кругу подруг и плакала. Ее пытались успокоить, советовали сходить к косметологу, попробовать очищающий лосьон, подождать, может, само пройдет, но она плакала и плакала. А когда увидела меня, с ней случилась истерика. Она показала на меня и закричала: «Ведьма, ведьма. Гоните ее». Как ты думаешь, может это быть правдой?

– Что?

– Что ведьма.

– Алина, ты сама не знаешь, что несешь. Какие в наши дни могут быть ведьмы?

– А почему тогда Санька двойки получил, а у Вадима мыши сдохли?

– Санька двойки получил, потому что не готовился. А мыши… Ну откуда я знаю, отчего они сдохли? Алина, не мешай мне работать, морочишь голову всякой чепухой, – отмахнулась я. И вдруг испугалась. Не слишком ли резко я ее осадила? Вдруг возьмет и нашлет на меня какую-нибудь заразу? Я изменила тон и миролюбиво сказала: – Алина, я думаю, не стоит тебе все принимать близко к сердцу. Это всего лишь ряд досадных совпадений.

– Их слишком много.

– Ну и что с того? Есть люди, которым хронически не везет. Может быть, девушка вечером съела три плитки шоколада, и у нее без твоего предсказания высыпали бы прыщи. К чему себя винить?

– Ты так думаешь или меня успокаиваешь? – уловив в моих словах фальшь, насторожилась Алина.

– Конечно, так думаю, – как можно более уверенно ответила я.

– Алина Николаевна, – в кабинет просунулась голова Алены, нашего секретаря, – к вам посетитель.

– Лично ко мне? – не поверила Алина.

– Да, вас спросил.

– Кто такой?

– Помните, грузин с вами в Африку хотел лететь, а ему места в группе не досталось? – доложила Алена.

– Так зови его сюда, – пригласила я, опасаясь, как бы Алина без меня ничего не выкинула.

Этого посетителя я хорошо помнила. Пожилой грузин, изучающий народности Африки. Мне тогда это сочетание показалось весьма забавным. Грузин и африкановед! Хотя почему грузин не может заниматься тем, что ему интересно?

Как я уже говорила, на Сейшельские острова Алина летела во главе небольшой группы туристов. Поездка была пробная. О новом маршруте мы особенно не распространялись, рекламу в газетах не давали, а просто предлагали нашим клиентам стать первопроходцами, честно предупреждая, что всяко может быть. За три дня до вылета к нам в агентство пришел седовласый кавказец.

– Ираклий Георгиевич Кохидзе, профессор университета. Занимаюсь этнографией африканских народов, – представился мужчина. – Слышал, вы собираетесь организовать поездки в Кению?

– Да, это так. Через три дня первая группа туристов вылетает на Сейшельские острова.

– А я могу попасть в эту группу? Я как раз занимаюсь исследованием народности банту.

– К сожалению, уже поздно. Группа укомплектована, билеты куплены. Сейчас на Сейшелах самый сезон, с трудом смогли выбить десять билетов. Сами понимаете, туда самолеты не каждый день летают, – оправдываясь, пояснила Алина.

– Значит, никак нельзя? – расстроился профессор. – Вы даже не представляете, насколько необходима мне эта поездка.

– Да вы не переживайте так. Первая группа не последняя, – успокоила она Ираклия Георгиевича. – Еще полетите в Африку. Заходите к нам или звоните, здесь все телефоны нашего агентства, – Алина протянула профессору свою визитку. – Думаю, вскоре мы начнем комплектовать вторую группу. Я придержу для вас одно место.

Спустя месяц, как советовала Алина, Ираклий Георгиевич решил справиться о поездке в Кению. Он не стал звонить, а сам зашел в «Пилигрим».

– Добрый день, – поздоровался профессор.

– Здравствуйте, дорогой Ираклий… – Алина замялась, позабыв отчество Кохидзе.

– Ираклий Георгиевич Кохидзе, – напомнил профессор. – Как вы съездили? Удачно?

– Более чем! Я даже не ожидала, что будет так здорово! – воскликнула Алина. – Сказочная страна. Теперь я понимаю, почему вы выбрали ее для своих исследований.

– Да, сказочная страна, – согласился профессор. – Черная жемчужина. Но я ведь не просто так зашел, Алина Николаевна. Помните, вы мне советовали наведаться через месяц. Я здесь. Надеюсь, вы меня не разочаруете? Вы обещали, что именно в эти сроки будет комплектоваться вторая группа по этому же маршруту.

Меня вопрос Кохидзе застал врасплох. Алина была от поездки в восторге, это верно. Но дорога в Кению на теплоходе обошлась нам слишком дорого. Поэтому мы думали ограничиться Сейшельскими островами с проживанием на одном из них и экскурсией на остров Мадагаскар, который, к слову сказать, находится намного ближе Кении и Танзании.

Пока я собиралась с мыслями, как ответить, чтобы не слишком расстроить профессора, он рассматривал убранство нашего кабинета. Наткнувшись глазами на деревянную фигурку, он как загипнотизированный двинулся к окну, где на подоконнике стоял юный африканец.

– Откуда у вас эта культовая фигурка? – он обернулся к Алине.

Алина молчала. Испытывая неловкость за подругу – некрасиво не отвечать, когда к тебе обращаются, – я ответила за Алину:

– Эту фигурку Алина Николаевна приобрела в сувенирной лавке.

– Нет, – уверенно возразил Ираклий Георгиевич, – такое нельзя купить в лавке. Как она к вам попала?

Он требовательно посмотрел на Алину. Она хотела что-то сказать, но в последний момент плотно сжала губы, покраснела и отвернулась к окну.

– Хорошо, – сказал профессор. – У вас найдется немного времени выслушать меня?

– Конечно, Ираклий Георгиевич, – ответила я, пока еще не понимая, о чем пойдет речь.

– Напомню, я занимаюсь племенами народов банту. Банту – это языковая группа. Само название банту чисто книжного происхождения. Оно было предложено для обозначения этой группы языков потому, что слово «банту» во всех его видоизменениях на этих языках обозначает «люди». Банту делятся более чем на 220 племен, которые живут в странах, расположенных к югу от пятой северной широты (в Кении, Уганде, Танзании), а также в бассейне реки Конго, Замбези, Лимпопо, в области Великих африканских озер и дальше на юг, вплоть до Кейптауна. Так вот, банту – удивительная народность. Колдовство для них – не выходящее из ряда вон событие, а дело обычное, повседневное, удивляться которому не приходится и к которому нужно быть готовым. В каждом племени есть свой колдун или шаман. Но не надо думать, что к черной магии прибегают только избранные. Колдуют в племенах банту все, от мала до велика. Для этого не нужно иметь никаких особых данных, достаточно поучиться у опытного колдуна-шамана. Дело это не скажу что простое, но, несомненно, возможное и осуществимое.

Слушая Ираклия Георгиевича, я смутно догадывалась: статуэтка туземца не просто забавная фигурка. Она непременно должна нести в себе некий смысл. Только вот какой?

– В отличие от нас, христиан, банту поклоняются многим богам, плохим и хорошим, – продолжал профессор. – Плохих пытаются задобрить, у хороших просят благополучия, избавления от болезни, обильного урожая и многое другое. Богам приносят жертвы. В качестве жертвы может быть все, что угодно: еда, животные и даже человеческие жизни. Ничего не поделаешь – многие плена стоят еще на пороге цивилизации.

– Ираклий Георгиевич, а вот эта фигурка, по-вашему, имеет отношение к африканским божествам?

– Да, в разных племенах этот бог называется по-разному. Не стану перечислять его имена: они труднопроизносимы, и, наверное, вам ни к чему засорять свою память.

– И что это за бог? – Меня распирало от любопытства: кого это Алина приволокла из поездки по Кении?

– Это мелкий пакостник, любимец африканских кумушек. Когда нужно насолить соплеменнице или соплеменнику, прибегают к его услугам. Но здесь главное не переборщить. Божок накапливает зло, а затем может все сполна вернуть хозяину. Опасная штука. Так где вы взяли?

Алина молчала.

– Одну минуточку, Ираклий Георгиевич, нам надо с Алиной Николаевной пошептаться. – Я схватила Алину за руку и выволокла ее из кабинета. – Признавайся, где взяла статуэтку?

– Где? Ну, она стояла в одной заброшенной хижине, в племени, куда нас привезли на экскурсию. Не переживай, в хижине никто не жил.

– С чего ты взяла, что хижина необитаема?

– Экскурсовод сказал, что раньше там жила местная колдунья.

– А потом она переехала в другие апартаменты? Более роскошные? – съязвила я.

– Да нет, она умерла, – растеряно пробормотала Алина.

– Ага, а ты воспользовалась тем, что хозяйка не забрала статуэтку на тот свет, и попросту ее умыкнула?

– Ну… Но она ведь все равно никому не была нужна. А мне понравилась, – оправдывалась Алина.

– Теперь понятно, почему кот шипит, крысы в панике, Санька двойки хватает, а у Вадима в лаборатории мыши дохнут скопом. Это тебе твое же зло возвращается.

– Ты же сама говорила, что, чтобы двойки не хватать, надо заниматься. – У Алины глаза подозрительно заблестели. Сейчас она скажет: «Не виноватая я», а я начну ее успокаивать, поскольку сама люблю всплакнуть, но терпеть не могу чужих слез. Но вдруг у Алины глаза просветлели, и она выдала: – Слушай, мы с этим божком всех конкурентов изведем.

Я тяжело вздохнула. «Эх, Алина, Алина. Легче противодействовать началу, чем логическому концу. Что же теперь будет?» – засверлило у меня в мозгу. Осуждающе посмотрев на подругу, я молча втолкнула ее обратно в кабинет.

– Ираклий Георгиевич, а можно этого божка как-то нейтрализовать? – спросила я, надеясь, что можно еще все исправить.

– Не понял?…

– Ну, сделать так, чтобы он был просто статуэткой и не исполнял никаких желаний. Я говорю о мелких пакостях. – При этом я выразительно посмотрела на Алину.

– Не знаю. – Ираклий Георгиевич подошел к фигурке, но в руки ее брать не стал. – Обычно такие вещи веками впитывали в себя плохую энергетику. Эту фигурку нельзя помыть и продезинфицировать, как, скажем, грязную тряпку. В этом случае грязь не визуальная, а духовная. Я бы вам посоветовал от греха подальше вернуть ее на место. Ни в коем случае не пытайтесь ее выбросить или продать. Мы, конечно, люди не суеверные, но зачем рисковать своим благополучием? Отвезите фигурку в то племя, в котором вы ее взяли. Вы ведь собираетесь повторить поездку в Кению?

– Собираемся, – живо откликнулась Алина. – Я вас заношу в список, Ираклий Георгиевич, под номером один. А завтра, нет, лучше сегодня дам рекламу в газете и в интернете.

– А на какой месяц вы планируете поездку?

«Хороший вопрос? Мы вроде как в Кению уже и не собирались», – подумала я, но раньше времени разочаровывать профессора не стала – вдруг все изменится.

– Хотя бы десять человек соберем и сразу едем, – уверенно пообещала Алина.

Профессор ушел, а я устроила подруге полный разгром.

– Алина, как ты могла пообещать уважаемому человеку то, что выполнить не можешь! Мы ведь не собирались везти туристов в Кению? Сама же считала: очень дорого такая поездка обходится. Если выставить за путевки окупаемую цену, желающих поехать за такие деньги вряд ли найдем. Даже не имеет смысла связываться с рекламой, только деньги зря потеряем.

– Мне жалко профессора. – Расчувствовавшись, Алина бросила мне упрек: – А тебе на людей начхать.

– Мне тоже жалко профессора, – ответила я.

Алина насупилась.

– Знаешь, какое главное качество руководителя? – спросила я и тут же дала ответ: – Реализм.

– Напиши над входом в кабинет, – с долей сарказма посоветовала она.

– Пойми, сейчас нам эту поездку не потянуть.

Алина не могла смириться с тем, что последнее слово осталось за мной.

– А может быть, все же рискнем? Вдруг еще найдется пяток профессоров-африканистов? Или кого-нибудь уговорим?

– Что ж, пробуй, – скрипя сердце согласилась я.