Kitobni o'qish: «Дом, в котором никто не живет»

Введение.

Бывают такие дома, из которых хочется сбежать, которые тебя не принимают и остаются чужими.

А бывают теплые дома, родные, которые рады тебе с первой секунды пребывания в них.

В мире, где живёт Элизабет, всё меняется с ног на голову.

Дом, который изначально пугал, спустя время оказался самым безопасным местом на земле.

* * *

Все события являются вымышленными, как и персонажи. Любое совпадение случайно. Истории, диалоги и происшествия являются плодом авторского воображения. Посвящается всем деткам.

Предисловие.

У Саймана было всё: свой дом, уютная комната, много внимания, заботы и любви.

* * *

Сайман Миллер жил в небольшом штате Америки, в свои девятнадцать лет имел свой бизнес по продаже дорогих часов. Тогда, в 90-е годы он легко заработал первый миллион, обзавелся семьей, недвижимостью и спокойно ушел на пенсию в 63 года.

Теперь бизнесом занимались его сыновья: Джаред и Генри. Один был старше другого на пять лет, но это не помешало младшему – Генри, завести семью раньше брата. У Саймана подрастала красивая внучка Ребекка, её назвали в честь бабушки, жены Саймана.

Со своей Ребеккой он познакомился, когда сам стоял за прилавком магазина, высокая шатенка с небесными глазами сразу покорила сердце мужчины. Он пригласил её вечером на чашечку чая, а позже и замуж. Это была взаимная любовь с первого взгляда. Девушка даже дождалась парня с армии, он служил во флоте, хотя на место возлюбленного претендовало всегда много мужчин.

Ребекка была очень чувственной женщиной, хранительницей семейного очага, постоянно придумывала дома идеи для праздников, необычных подарков, работала по специальности – юристом, но душа тянулась к творчеству. Поэтому, спустя время, она ушла из органов власти в частный бизнес организации праздников.

Свою старость они проживали в большом доме, который Сайман успел построить в лихое время. Он спокойно существовал в своем мире. До трагедии.

Ему пришлось бросить всё, куда-то пытаться убежать, но поглощающая тьма гналась за ним, некое облако непроглядной пыли. Впереди он увидел неяркий свет, побежал туда, как мог; затем, вокруг него все завертелось и закружилось, неожиданно, Сайман оказался в совершенно незнакомом месте. Он оказался в теле неизвестной ему девочки. Вернее в её голове.

Глава 1.

«Точка, точка, запятая»

Элизабет сидела неподвижно на полу уже длительное время. Она уставилась в одну точку и молчала.

Её выдернули из привычной жизни и поселили в непонятный дом. Одну. В комнате она тоже была одна. Дверь запирали и следили, чтобы девочка оттуда не выходила без разрешения. Лиззи и не пыталась. После перенесенного стресса, замкнулась в себе, будто оглохла и ослепла одновременно. Прошлые родители не выдержали странностей девочки и отправили в дом душевнобольных людей.

Шли недели, Элизабет плохо питалась, не набирала в весе, она начинала отставать в развитии от своих сверстников. Дошло до того, что в животе у нее появилась трубка, доставляющая пищу прямиком в желудок. Трогать и выдергивать которую было категорически запрещено.

На окружающее её пространство девочка по-прежнему не реагировала. Но она была живая. Просто вокруг неё существовал свой собственный мир. Мир, наполненный светом, от которого исходило тепло. Где Лиззи качалась на качелях, купалась в кристально-чистой горной воде, вокруг неё бегали животные и летали огромные птицы. Мир, который был безопасен.

***

Сайман не ожидал, что попадет в такую передрягу, или его дети отдали тело на опыты? Что произошло? Почему теперь он в голове у этой странной девочки? Было приглушенно и в тоже время шумно. Постоянно какие-то звуки, похожие на сердцебиение, а ну, да. Он же в голове. Надо что-то делать, как-то отсюда сбежать, но как? Эту головоломку ему ещё предстояло разгадать. А так же понять, каким образом он сюда попал.

***

Спустя пару недель тепличного нахождения, Элизабет проснулась. Девочку всё это время оберегали, как самый дорогой хрусталь в мамином буфете, не позволяли делать лишних движений, кололи сильные успокоительные и антидепрессанты.

Зрение, после перенесенного стресса, так и не вернулось, она видела солнце через призму закрытых глаз. И поглядывала на комнату сквозь тонкую пелену сосудистого рисунка.

«Это теперь мой дом?» – подумала она.

Комната явно требовала ремонта: отвратительно грязно-розовые стены, обшитые старым поролоном, непонятной формы кровать, у которой отсутствовала подушка, чересчур мягкий пол, не дающий твердо стоять на ногах, потому, что они проваливались куда-то вниз. И аквариум. Последнее порадовало девочку больше всего. У нее никогда не было аквариума. И живых рыб.

Глава 2.

«Вторжение»

Элизабет, наконец-то, начала есть. По чуть-чуть. К ней вернулась очень слабая мышечная активность. Девочка всё так же плохо видела розовую комнату, через тонкую пелену, но у неё усилились тактильные ощущения и слух. Теперь можно потрогать окружающие предметы. Кровать была обита нежным шелком, потолок и стены дорогим вельветом, правда он со временем истрепался и стал напоминать тряпку из бабушкиного сундука.

От былой роскоши остался лишь огромный, почти во всю стену, аквариум.

Лиззи казалось, что она на морском дне. Только от глубины может так закладывать уши. Да и рыбки в аквариуме то исчезали, то появлялись, у них точно не было хозяина. Одна стала частой гостью. Желтая, наверное, золотая рыбка приплывала каждый день. Самая умная. Самая красивая из всех. Подолгу рассматривала девочку со своей стороны, игралась так или строила рожицы, а потом уплывала.

* * *

Сайман был полностью согласен с девочкой, стены такого цвета давили на психику, в отличие от неё, у него был аквариум с рыбками. Они с Ребеккой купили его как раз перед выходом старика на пенсию. Действительно, успокаивает нервы. Только, похоже, эти рыбки жили за пределами дома.

***

Элизабет не знала кто теперь её родители, в прошлый раз она выбирала их сама, переехала к ним, успела обжиться в доме. Первая детская отличалась от этой. Там была новая подготовленная комната. Стены, конечно, тоже были ярко-розовыми, но их цвет разбавляли забавные рисунки. А потом, без объяснения причин, её выселили из дома и вернули к истокам. Те родители испугались ответственности за особенного ребенка, испугались, что девочка будет мешать, испугались осуждения.

Лиззи до сих пор помнила холодные руки тех, кто с силой выталкивал её с прошлого дома. Глаза девочке завязали, боясь, что она может вернуться сюда снова, а руки тяжелыми железками закрепили сзади спины, чтобы ребенок не двигался, дальше её волочили по узкому коридору. Она пыталась зацепиться ногами, и тут же получала сильные удары по пяткам. После, её поместили в холодную машину и скорее всего, отправили сюда. В этот зловещий и пугающий пансионат для душевнобольных детей.

* * *

Дверь в комнате постоянно была закрыта. Кормили чаще всего через зонд, когда Лиззи отдыхала или спала. Но она успевала почувствовать тепло рук, которые её трогали. Было что-то в этих руках родное. То, что располагало девочку довериться врачам.

Спустя время, Элизабет почувствовала себя гораздо легче, и решила ещё раз осмотреть комнату, в которой жила. Узнать точнее: в какой дом она попала, кто теперь её семья, и есть ли она. Может, это интернат для душевнобольных? Лиззи иногда преследовали панические атаки и голоса в голове.

Панические атаки всегда вызывал сильный стресс. Девочка могла весь день спокойно играться, но ближе к вечеру, когда организм расслаблялся, накопленный за день адреналин выходил в панику. Начинало гореть в животе, словно ты проглотил кусок раскаленного железа, и этот горячий металл растекается по всему телу. Затем доходит до горла, резко учащается сердцебиение, не хватает воздуха, организм понимает, что он сейчас умрет. Всё тело горит, становиться ватным, дыхание тут же учащается, начинается сильная тряска. Длиться паническая атака 5-7 минут, зато после неё ты ощущаешь себя выжатой, как лимон. Не хватает сил пошевелиться.

Бывает, во время паники включаются в процесс голоса. Они добрые, чаще мужские. Пытаются как-то успокоить Элизабет, объяснить, что надо делать, но страх смерти отключает мыслительные процессы. Так было, когда её с силой вытаскивали из дома прошлых родителей. После перенесенного стресса и ужаса, сейчас понятно, что состояние у девочки «сдутого шарика».

* * *

Полы в комнате были отвратительно мягкие, словно наступаешь на водяную подушку. Наверное, их придумали, чтобы нельзя было поранить себя. Элизабет плохо держалась в вертикальном положении и часто падала. При падении, пол издавал весьма смешной звук: «бульк!» Сначала это раздражало, а со временем девочка привыкла и даже специально прыгала, веселилась.

Элизабет никогда не видела тех, кто приходил её кормить.

Однажды, она решила схитрить. Притворилась спящей во время процедуры. Дверь была полуоткрытой, ей представился шанс сбежать, но мягкий пол и неустойчивая координация нарушили все планы. Дверь очень быстро закрыли, хотя Лиззи почувствовала, что кто-то из внешнего мира проник в окружающее её пространство. Было ощущение легкого ветерка, и это нечто спряталось под половицы. Девочка испугалась, что это могло быть, но сейчас внимание привлек сам выход.

Элизабет очень близко подошла к обитой розовой тканью двери, там слышались довольно громкие и волнительные разговоры о том, что случилось. Возможно, их дом начал покрываться опасной плесенью, и проживание в нём для людей было под угрозой. Лиззи очень хотела сбежать, но тут был только единственный выход: это злополучная дверь. И она сейчас плотно заперта.

* * *

Ходила легенда о том, что в этом доме уже жили дети. Кто-то из них удачно сбежал, а кто-то умирал. Души умерших стали призраками и часто возвращались в эту комнату, пугая остальных постояльцев. Слышались

завывающие звуки, приглушенные стоны, стуки снаружи по водосточным трубам.

Что случилось с детьми, которые выжили, так и оставалось загадкой.

* * *

Местная детвора старалась избегать это место: закрытая территория, имеющая проволоку на заборах. Местность заброшенная, огромные неухоженные кусты расрозлись по всему полю, на нем находился двухэтажный дом из красного кирпича, стены были обшарпанными, в некоторых местах отвалились камни. Всё это вызывало жуткий вид, придавая зданию некую загадочность и готичность.

Замкнутое пространство, практически без окон, без разрешения зайти и выйти, без полноценного питания. Место, где большую часть своего времени ты одинок, в своих мыслях, в своем придуманном и ограниченном мире, но обязательно с аквариумом в комнате.

Аквариум относился к успокаивающей терапии для особенных детей, это формировало у них ответственность за чью-то жизнь, кроме своей, ну, и чтобы дети массово не сходили с ума.

***

Сайман прокручивал последние минуты той жизни перед тем, как попасть в тело незнакомой девочки. Он собирался выйти погулять. На улице тем временем началась внезапная стрельба, послышались громкие крики. В его комнату ворвалась сиделка Даяна, начала судорожно торопить мужчину, пыталась оставить его вещи и вывести через черный вход дома престарелых. Он сопротивлялся, ведь в этой комнате был весь его мир, все воспоминания, вся жизнь. Звук стрельбы приближался, хлопок над ухом, а потом он бежит по узкому коридору, поглощенный дымом на еле видный свет.

В подслушанном разговоре, Элизабет узнала, что через стенку от неё находится мальчик по имени Милан, возраст примерно одинаковый. Хотя какой точно возраст, Лиззи не знала, всё это было услышано в ту ночь, когда нечто проникло в комнату.

Мальчик Милан тоже заперт с аквариумом, без права выходить на улицу. И к нему приплывают разные рыбки, даже та желтая.

Правда, сосед сейчас ушел в себя, не активен, молчалив, не терпит вторжения в личное пространство. Поговорить с ним представляло большие трудности, ведь стены в его комнате были очень мягкие, обитые не то поролоном, не то утепленным вельветом. Трогать их было приятнее, чем пол, они тоже плохо пропускали посторонние звуки. Это было задумано, чтобы ничего не отвлекало детей от терапии, чтобы не было нарушения их личных границ, а может, для того, чтобы дети быстрее сходили с ума и умирали от одиночества.

Врачам, из внешнего мира, казалось, что так они спасают запертых пациентов, оберегают, огораживают от злобы, развивают воображение, плюс параллельно ищут им новый дом. Но они больше губили личности, исключая социум, давали обострение шизофрении. Иначе как объяснить то, что тут никто долго не хотел задерживаться.

Лиззи очень было интересно знать, кто эти дети? Почему погибли? Правда ли сюда приходят призраки? Кто такой Милан? Опасен ли он?

Во время таких размышлений, девочка погрузилась в глубокий сон, она будто впала в кому на несколько недель, если бы не нечто из-под половицы, которое нарушило её покой.

* * *

Проникшее существо имело небольшие усики, именно ими оно и высматривало, что происходит на поверхности. Выбиралась эта живность по ночам, скребла когтями пол изнутри, словно рыла тоннель или яму. Она явно откладывала яйца и размножала потомство, потому что усиков из-под полы становилось больше, скрежет сильнее, появился неприятный запах, будто загнивающее, давно умершее животное начало разлагаться. Половица перед дверью набухла, мягкая ткань растрепалась, в проёме появилась еле заметная щель. Запах гнили становился невыносимым. Дом разрушался от этого существа. Элизабет пугали эти сущности, они напоминали ей чудовищ, которые приходили во снах в прошлом жилье. У них тоже были когти, и они ими скребли, как тогда казалось девочке по её телу, но это лишь плод фантазии. Она всё время жила одна.