Kitobni o'qish: «Драконам здесь (не) место»

Пролог

Огромное яйцо в крапинку треснуло, на подстилку из пуха в гнезде посыпались кусочки скорлупы. Через секунду из трещины высунулся крохотный носик ящера и стал осторожно принюхиваться, изучая мир, в который выходит.

Сидящие рядом пятеро чешуйчатых дракона из семьи Оцидерион Магнус с нескрываемой печалью наблюдали за рождением нового члена семейства.

Крупная, охристого цвета самка произнесла ментально:

– Наши надежды не оправдались. Он тоже появился на свет уже под заклятьем.

– Но мы все равно будем его любить? – с тревогой поинтересовался самый маленький дракон семейства, золотистый ящер с только начавшими прорезаться рожками.

– Конечно будем, – с грустью ответила мать семьи. – Просто мы надеялись, что хотя бы до него заклятье не доберется и он вылупится уже в облике человеке.

Драконы переглянулись, их массивные морды закачались, а в громадных глазах с вертикальными зрачками отразилась грусть.

Большой самец с чешуей цвета спелой вишни выпрямился, его щитки затрещали, наполняя пещеру характерным эхом.

Он произнес:

– Однажды мы избавимся от заклятья и вернем себе человеческий облик уже насовсем. А пока не стоит впадать в уныние. Мы древний и могущественный род, и если Небесные Хранители послали нам такие испытания, значит мы способны их вынести, чтобы стать сильнее и мудрее.

Остальные драконы неохотно, но все же закивали. Свежевылупившийся малыш тем временем освободился от скорлупы и уселся на пуховую подстилку, смешно растопырив лапки. Его крылышки еще совсем маленькие и пока не расправились. Но когда это произойдет, мать начнет учить его летать.

К сожалению этого момента семья Огневых драконов не дождалась – пока все были на охоте, рассчитывая что уж в пещеру на высоте в три тысячи метров среди скал и безлюдных пустошей не полезет ни один глупец, один такой все же забрался.

Его звали Тимбур и он занимался скупкой и продажей всего, что плохо лежит. Когда он, спасаясь от дождя и непогоды забрался в драконью пещеру и обнаружил в ней маленького дракона, мирно спящего в уютном гнездышке, таким плохо лежащим объектом стал именно он.

Тимбур мыл опытным в своем деле, так что дракончик даже не успел пискнуть, когда ему на морду накрутили веревку, связали лапы и сунули в мешок.

– За тебя я выручу кругленькую сумму, – довольно пробормотал Тимбур.

Пещеру покидал он с добычей, на которую не рассчитывал даже в самом волшебном сне. К моменту, когда драконы вернулись и с ужасом обнаружили пропажу, воришка успел уйти уже довольно далеко и даже добраться до ближайшего поселка. Там он успешно продал маленького дракончика какому-то дельцу и, получив за это три десятка золотых монет безбедно прожил следующие три года, пока справедливость не вернулась к нему в виде сундука с драгоценностями, который упал ему на голову.

Жизнь маленького дракончика с этих пор превратилась в череду купли и продажи подороже то одному, то другому торговцу, которые, едва видели настоящего дракона, мечтали тут же на нем навариться.

Глава 1

– Ваше высочество, Дарина Белоборовна, ну сколько раз вам говорить – драконы страшные и кровожадные звери, изрыгающее пламя и пожирающие все живое! – вещала гувернантка, нервно расхаживая из стороны в сторону по покоям и шелестя старомодным пышным платьем.

Я, разумеется, делала вид, что внимательно её слушаю, хотя сама продолжаю рисовать в альбоме крылатого ящера.

– Конечно, в ваши восемнадцать лет в голове всякая невидаль, – продолжала вещать она. – Но поймите, вам предстоит стать женой Риакрита Сиятельного и связать род вашего великого батюшки Белобора Верховодного. А это значит, вы должны быть подготовлены наилучшим образом.

– Угу… – промычала я и заштриховала длинный клык дракона. – А если я не хочу замуж за Риакрита?

Гувернантка всплеснула руками и поправила очки на носу. Остановившись возле окна она нервно поправила шторы и выглянула, с шумом вдыхая свежий весенний воздух нашего Третьего царства. Географически оно находится в очень комфортной климатической зоне – летом здесь не жарит, как, например в Первом, а зимой не морозит, как в Четвертом.  Здесь солнечно и много зеленых деревьев. Что ещё нужно для поднятия настроения? Пожалуй, друзья и увлечение. Если с погодой и занятиями мне повезло, то второй пункт пока остается в подвешенном положении.

Гувернантка ещё пару секунд наслаждалась чудесным воздухом, пока я дорисовывала шип на спине дракона, потом развернулась. Лицо её приняло сочувствующее выражение.

– Ваше высочество, – со вздохом произнесла она. – Я понимаю, вы представляете себе жизнь, совсем иную, нежели вам уготована. Но вы должны понимать – быть царевной это не то же самое, что обычной княгиней, графиней или вообще – селянкой. На вас лежит ответственность за благо всего Третьего царства.

– По-моему, – заметила я, снова штрихуя графический рисунок, вместо того, чтобы переписывать правила этикета в столбик, – эту ответственность несет мой брат. Это ему предстоит занять трон батюшки и его жена станет царицей. Так что я вполне могла бы заняться своими делами.

– Вы глубоко заблуждаетесь, юная сударышня, – заметила гувернантка Феодора. – Ваш светлоликий брат, Велеслав Верховодный действительно наследник вашего батюшки. Но это не значит, что вы имеете право пренебрегать правилами этикета и приличным воспитанием. К тому же, Дарина Белоборовна, вы являетесь стратегически важным ресурсом для укрепления связей между Третьим и Вторым царством. А значит, вам следует проявить себя с максимально эффективной стороны.

В последнее время отношения между нашими царствами стали прохладными. Всё дело в ценном ресурсе – октаниуме, это редкая магическая руда, способная в десяток раз усиливать действие не только магических артефактов, но и магов. Фактически, можно надеть на шею обработанный кусок октаниума и значительно увеличить свою мощность. Однако месторожнение оказалось на границе царств, это  вызвало жаркие споры между моим отцом, царем Белобором Верховодным, и нынешним правителем Второго царства – Артемиром Сиятельным. Разногласия достигли таких масштабов, что за решением пришлось обратиться к третьей стороне – главному над всеми правителями царю Первого царства Правемиру Справедливому. Он предложил великолепное решение, которое устранит конфликт между царствами, разделив пользование октаниумом в равных долях – заключить брак между царскими детьми. Вариант устроил всех, кроме меня.

Отложив карандаш в сторону, я полюбовалась рисунком, на который потратила все утро. Дракон получился великолепный: огромный, с размашистыми крыльями, пастью о двух рядах внушительных и острых зубов,  и внушительными лапами.

Глядя на рисунок я выдохнула  и сказала гувернантке:

– Я всё это понимаю. Долг, ответственность и всё такое. Но я ведь не виновата, что родилась царевной и мне совершенно не хочется быть этим самым стратегическим ресурсом.

Феодора развела руками.

– Никто свою судьбу не выбирает, – сказала она. – Однако мы должны с ней мириться. Хочется вам или нет, но вы царевна. И должны понимать весь груз ответственности. Заканчивайте свои безобразия с рисунками драконов и собирайтесь. Нам пора ехать выбирать вам платье для визита его высочества Риакрита Сиятельного.

Несмотря на моё недовольное  лицо и тяжелые вздохи, гувернантка навязчивым зудением над ухом заставила меня подняться и начать собираться. Я накинула легкую курточку из кожи золотистого вепря, которую сшили на заказ специально для конных прогулок, сверху на брюки из того же материала прицепила верхнюю юбку в тон и чуть ниже колен, чтобы Феодору совсем удар не хватил. Гувернантка придерживается крайне традиционных взглядов касаемо гардероба и принципиально носит только платья. Я же, современная и молодая, иду в ногу со временем. Нынешняя мода позволяет сударышням носить не только брюки, но даже плавательные костюмы и плавать в них, не применяя перекатных домиков.

Так что в экипаж мы садились под недовольные вздохи Феодоры. Сам экипаж состоит из четырех запряженных лошадей, усиленных октаниумом. Вознице даже не приходится особо напрягаться – кони сами несутся быстрее ветра.

– Трогай! – скомандовала Феодора и махнула ему по привычке из окна, хотя можно было просто дёрнуть за шнурок на стене экипажа.

Спустя несколько мгновений мы уже мчались по извилистым улицам Светлограда, столице Третьего царства. Я с интересом пыталась выглядывать в окно, приоткрывая шторку – на улицах красиво, солнечный свет заливает тротуары, на подоконниках благоухают фиолетовые и оранжевые цветы, горожане спешат по делам. Но Феодора меня одергивала.

– Негоже приличным девушкам так высовываться, – наставительно произнесла она, когда я в очередной раз вынырнула из экипажа. – Люди подумают, что вы невоспитанная.

Засмеявшись, я все-таки вернулась в экипаж.

– Если честно, Феодора, мне глубоко всё равно, что подумают люди.

– И очень зря, – заметила она. – Репутация царевны – это один из её инструментов влияния.

Закатив глаза, я вздохнула и ответила:

– Не представляю, как моя репутация может повлиять на что-то, кроме моего вынужденного замужества.

Феодора кивнула.

– Именно, ваше высочество. В вопросе замужества репутация – первостепенный фактор.

Я хмыкнула.

– Не провоцируй меня, Феодора. Мне и так тошно от мысли о замужестве, которого я не хочу.

Гувернантка охнула и очень строго посмотрела на меня, пришлось улыбнуться, делая вид, что я пошутила, и отвернуться в окно. На самом деле ни за Риакрита, ни за кого-то другого мне выходить не хотелось. Весь мой молодой и бодрый ум заняты приключениями, свершениями и исследованиями. В пять лет найдя в отцовской библиотеке книги по естествознанию, я влюбилась в науку и с тех пор мечтала выучиться, чтобы заниматься ею во всех смыслах. Изучать растения, насекомых, открывать новые виды животных и восстанавливать исчезающие. К сожалению, мои стремления никто не поддержал, и вот я еду выбирать платье для приема.

Мы ехали по одной из главных улиц Светлограда в «Бутик сударыни Цветаны», она за последние пару лет очень преуспела в вопросах моды и все высокопоставленные особы старались заказывать одежду только у неё. Цветана старалась быть впереди нововедений и именно благодаря ей в моем гардеробе появились брючные костюмы, джемперы и другая удобная одежда.

Бутик находится в центре, и наш экипаж двигался по прямой улице, пока возница не открыл окошко и не сообщил:

– Сударыни, прошу меня простить, но впереди по улице прорвало трубу. Залило все до самой Нижней Клокольной. Придётся ехать в объезд по Большой Круговой.

Нижняя Колокольная находится очень далеко отсюда, так что представив масштаб прорыва трубы, я вздохнула и кивнула вознице. Экипаж свернул и, провезя нас по невыносимо длинной радиальной улице, выкатился на Большую Круговую. Эта улица опоясывает весь Светлоград по самой границе с Крутогорным лесом. Для Светлограда он не представляет никакой опасности, потому что столица находится под защитным куполом чар. Как и основные дорожные тракты из неё в другие населенные пункты. Главное, не выходить за пределы куполов.

Когда мы поехали по Большой Круговой, Феодора с тревогой высунулась в окно экипажа, из которого в сотне саженей плотным частоколом стоят деревья Крутогорного леса. Многовековые, с густой листвой и темной хвоей. Этот лес повидал многое и рос здесь задолго до появления Третьего царства и, наверное, будет после него.

– Ой, – тревожно обмахиваясь ладонью, выдохнула Феодора, глядя на лес в окно. – Какое жуткое место.

Я мнения Феодоры не разделяла и ответила:

– А по-моему, очень красиво. Смотри, какие пышные деревья. А вон те елки будто даже подсвечены легкой синевой. Интересно, что это за эффект? Я бы с удовольствием взяла пару иголок для исследований.

Феодора побледнела и выпучила глаза.

– Сделаю вид, что я это не слышала. Ваша светлость. Вы разве не понимаете, как опасно в Крутогорном лесу?

– Понимаю, – согласилась я. – И не собираюсь подвергать опасности ни твою, ни мою, ни возницы жизнь. Я лишь отметила, что это очень интересное растение и я бы хотела его изучить. Я же не говорю, что собралась в Тридцатое царство и не вспоминаю сказы о Вороне Яробое.

Феодора вздрогнула и осенила себя знамением Лады заступницы.

– Ох, не поминайте его. Лучше изучите этикет и манеры, – заметила она тревожно. – Они вам понадобятся куда больше на приеме с Риакритом Сиятельным, чем ваши неуместные увлечения.

Тридцатое царство в нашем Содружестве царств считается Запретным, поскольку не входит в состав Содружества и не подчиняется его законам. О нем ходят разные небылицы, будто там люди не такие, и пшеница не такая, и воздух другой. Кроме басен о великанах, жутких чудищах и крылатых тварях, что населяют Тридцатое царство, ходят сказы о неком Вороне Яробое, страшном и ужасном колдуне, маге, который одним взглядом может превратить в камень, соблазнить девицу и поставить на колени воина. В эту ерунду я, конечно, не верила, но Тридцатым царством и Вороном Яробоем частенько пугали непослушных детей, а я давно вышла из детского возраста и от слов Феодоры в груди моей шевельнулось недовольство. Негодование сформировалось с отчетливую мысль и в виде слов потекло к губам.

– Феодора, – сказала я, сурово взглянув на гувернантку, – ты забываешься. Я понимаю, что ты приставлена ко мне в качестве воспитателя и прочее. Но прошу помнить, что здесь царевна я. И если мне что-то не понравится, достаточно одного слова, чтобы тебя заменили на более сговорчивую.

Кровь от лица гувернантки отхлынула, оно побледнело, как лист бумаги, глаза её округлились, а рот раскрылся в испуге.

– Ваше высочество… – прошептала она с дрожью, – простите меня великодушно. Я действительно забылась… Впредь, если ваше высочество позволит мне остаться, обещаюсь не переходить черты. Просто я так пекусь о вашем благе, что иногда веду себя, словно вы моя дочь, которой у меня никогда не было. Я готова для вас на все. Простите меня, ваше высочество, за несдержанность…

Глядя на заблестевшие от влаги глаза гувернантки, её дрожащий подбородок и пальцы, которые комкают передник, я ощутила что, мой гнев улегся так же быстро, как и возник.

Я сказала уже спокойнее:

– Принимается, Феодора. Я больше не злюсь на тебя.

Гувернантка выдохнула и заметно осела, молчаливо уставившись в окно. Её приставили несколько лет назад, когда выяснилось, что меня срочно надо обучить поведению в обществе. Ведь до этого ставок на меня не делали, а потому многое позволяли. А когда батюшке взбрело в голову выдавать меня замуж, оказалось, что я тот ещё сорванец, которому требуется дополнительное воспитание.

Феодора справлялась с этим отлично. За несколько лет она восполнила пробелы в моих знаниях этикета и поведения. Однако это не изменило ни моего характера, ни стремлений.

Я бы и дальше предавалась размышлениям о моей судьбе, но снаружи послышалось громкое «тпрууу», заржали лошади, после чего экипаж резко остановился. Феодора высунулась в окно.

– Что случилось?

Голос возницы прокричал:

– Да что б её в канаву!.. Что за день такой! Впереди с телеги упали четыре гигантских бочки с маслом. Дорога залитая, скользко. Никто не едет. Пробка!

– И много экипажей стоит? – строго поинтересовалась Феодора.

– Да штук тридцать, – чуть не плача ответил возница. – Это часа на три, не меньше. Пока растащат бочки, пока вымоют масло, пока все поедут…

Заломив руки, Феодора воскликнула:

– Нет, это возмутительно! Кто позволил везти эти бочки?!

Я заметила:

– Вообще-то Большая Круговая улица как раз открыта для технического транспорта.

– Но не могли они как-нибудь поаккуратнее? – понимая, что проиграла спор, отозвалась Феодора.

Я пожала плечами.

– Кто знает. Спроси у возницы, какие у нас варианты.

Снова высунувшись в окошко, гувернантка крикнула вознице:

– А в объезд как-нибудь мы можем проехать?

– Ну… – протянул он. – Всегда есть съезд за защитный купол по параллельной дороге. Только вы ж помните, сударыня, это внешняя дорога. А рядом Крутогорный лес…

– Ох… – Феодора всунулась в салон экипажа и промокнула шею платочком. – Какая напасть, ваше высочество. Может лучше поедем обратно? Подождут платья как-нибудь.

Заглянув ей за спину в заднее окно, я кивком указала назад и сказала:

– Обратно не получится. За нами уже целая вереница экипажей встала.

Она обернулась и всплеснула руками, запричитав:

– Да что же это такое. Нет, определённо сегодня не стоило выезжать из дворца. Говорила мне гадалка, что сегодня Заяц в Утке, а Коза в Быке. Это верный знак того, что нужно сидеть дома.

– Не знаю я, какая там коза в ком, – ответила я, но стоять в пробке три часа я не хочу. Прикажи вознице съехать на внешнюю дорогу.

Глаза Феодоры снова выпучились, как у  лягушки, она поперхнулась.

– Ваше высочество, вы шутите? Скажите, что вы шутите.

– Мы быстро, – поспешила успокоить я гувернантку. – Здесь не так много. Мы просто объедем затор и вернемся на Большую Круговую. И все время будем рядом с городом.

– Ох, Лада, заступница, сохрани… – прошептала Феодора и прижала платочек ко рту.

Как гувернантка ни сопротивлялась, но выполнить мой приказ ей все же пришлось. Возница от него тоже в восторге не был, но признал – объехать вроде не много, так что ничего страшного не случится. Через несколько мгновений экипаж повернул на лево и мы, переехав через четыре полосы Большой Круговой, спустились по съезду на внешнюю дорогу за пределы защитного купола.

Прежде я никогда за него не выезжала и ожидала ощутить разницу. Но здесь за пределами Светлограда воздух точно такой же, как и в нем, солнце светит так же и птицы щебечут равнозначно. Я даже немного разочарованно скривила губы.

– И всё? – заскучав, поинтересовалась я. – А я-то думала…

Феодра, которая ерзает от напряжения, наоборот обрадовалась.

– И хорошо, – с кивком сообщила она. – Пускай будет так же. Долго нам ещё ехать?

Возница отозвался:

– Так мы ж только съехали, сударыня.

– Ох, как это нервно… – кусая губы, произнесла гувернантка.

Мои нервы тоже натянулись, потому что не известно, чего ожидать от Крутогорного леса. Но когда проехали пару минут, а ничего плохого не случилось, я немного расслабилась и даже стала поглядывать в окошко – красиво, вокруг зелень, поют птички, воздух свежий и вкусный.

Снова напряглась я в момент, когда заметила, что мы отдаляемся от Большой Круговой, которая все это время пестрила экипажами и домами с лепниной, и приближаемся к деревьям.

– Почему мы едем к лесу? – крикнула я вознице уже сама, не дожидаясь, пока спросит гувернантка, на что та строго сверкнула глазами.

Возница виноватым голосом отозвался:

– Так дорога забирает левее, через деревья. Потом она снова вывернет к Круговой. Там впереди яма, вот она и обходит леском.

Феодора сжала платочек и произнесла с тревогой:

– Не нравится мне это. Ох, не нравится, ваше высочество.

Мне изгиб маршрута тоже пришелся не по душе, но показать неуверенность перед теми, кто ниже по статусу – недостойно. Пришлось проговорить

– Не бойся Феодора. Мы совсем рядом с городом. Ничего не случится.

После этого мы въехали в лес. Вековые стволы поплыли мимо толстыми столбами, когда дорога взяла правее и обзор Большой Круговой позади скрылся за деревьями, городской шум тоже затих. Теперь вокруг спокойствие вечного леса, пенье птиц и шелест ветерка в густых кронах.

В течение пяти минут я прислушивалась и готова была начать наслаждаться умиротворением, как экипаж вдруг резко дрогнул, будто на него навалилось что-то тяжелое. А снаружи донесся воинственный клич.

Глава 2

Феодора вскочила, но тут же упала обратно на сидение, потому что экипаж качнулся. Я вскрикнула и попыталась высунуться, но гувернантка меня схватила за плечо и дернула назад, выкрикнув:

– Сударыня, не надо! Это опасно!

Дернувшись, я высвободила плечо из её хватки, тут же снаружи донеслось улюлюканье и гогот. Мы с Феодорой перекинулись полными ужаса взглядами, и лицо гувернантки побледнело. Мое тоже похолодело, в страхе я пошарила рукой позади и нащупала длинный и твердый предмет, после чего шепнула онемевшими губами:

– Кажется, опасно скоро станет и внутри.

В этот момент дверь экипажа рванули с такой силой, что она слетела с петель и повисла на боку. В проем ворвался массивный мужик с бешеным оскалом. Когда заметил меня, оскал сменился на ухмылку, он загоготал и проорал:

– Эй, други, тут у нас красота несусветная!

После чего потянул ко мне широкую лапу. Я отпрянула, ухватив вытянутый предмет позади себя, а Феодора с воинственным криком кинулась на разбойника и повисла у него на локте.

– Не позволю! – завопила она, после чего размахнулась головой и со всей силы впилась зубами в его руку.

Крик разбойника экипаж не только огласил, но и заинтересовал его прихвостней снаружи, оттуда донеслись голоса:

– Ты чего орешь?

Продолжая орать, разбойник затряс рукой, тщетно попытался отцепить от предплечья Феодору, но та, будто дикая кошка, вцепилась зубами и терпыхается, но не отпускает.

– Да тут ещё и тигрица! – проорал он и, так и не придумав, что делать с Феодорой, вылез из экипажа, таща её за собой.

Но в одиночестве я пробыла не долго, едва он покинул салон, оторвалась другая дверца. Дожидаться, пока через неё войдут я не стала и выставила перед собой вытянутый предмет на манер шпаги.

Им оказался зонтик, кончик которого уткнулся в грудь второму разбойнику. Он оскалился, чуть попятившись и позволяя мне выбраться из экипажа. Снаружи я обнаружила на траве связанного извозчика с кляпом во рту и отцепленных от повозки коней.

Мое сердце зашлось в быстром ритме, страх заставил быстро думать. Разбойник попытался пойти на меня, проговорив с притворным дружелюбием:

– Утю-тю, какая прелесть. Не бойся меня, я тебе расскажу сказку.

На что я с силой ткнула его острием зонтика в грудь, разбойник застонал и ухватился за неё, а я оббежала экипаж и огрела деревянной ручкой зонта первого разбойника, которого все ещё самозабвенно кусает Феодора.

Его колени тут же подкосились и он медленно сел в траву. Только тогда гувернантка разжала челюсти. Возможно мы бы смогли отбиться, но только теперь я увидела, что на крыше повозки ещё трое, на козлах четвертый, а ещё двое возятся с лошадиной сбруей, которую успели сорвать.

Заметив меня, они бросили свои дела и медленно пошли на меня. Мне не осталось ничего, как снова выставить перед собой зонтик и перехваченным страхом голосом приказать гувернантке:

– Феодора, сюда, скорей.

Она с резвостью, которую не ожидаешь от женщины в сорок пять лет, подскочила ко мне и воинственно сжала кулачки. Магические свойства у меня не очень сильные, но кое-что передалось от матери, которая до сих пор остается умелой чародейкой. У меня же все ушло в ум и, как выражается отец «бесполезные фантазии», от магии оставив небольшие способности читать заклинания.

Я шепнула Феодоре:

– У тебя часом нигде не звавалялся октаниум?

Гувернантка затравленно на меня покосилась и потрясла головой.

– Нн-нет, ваше высочество. К сожалению, нет.

Решение пришло неожиданно и безрассудно, я скомандовала:

– Тогда отвлекай разбойников.

– Что???

– Быстрей!

После чего я со всех ног рванула в обход к оставленной без присмотра сбруе. Пока разбойники переглядывались, не понимая моего маневра, Феодора, видя мое целеустремленное движение, вскинула руки и прокричала:

– Вы бессовестные лоботрясы! Как вам не стыдно! Немедленно прекратите это нелепое бесчинство и отпустите нас!

После этого закономерно грянул дружный хохот разбойников, которых взывания к совести пронять не могли. Однако этого временного зазора мне хватило, чтобы добежать до сбруи и выковырять из неё небольшой камешек октаниума.

– Есть! – обрадовалась я и сунула октаниум себе в декольте.

Дальше дело оставалось за малым. Моей магии, усиленной в разы камнем, хватило, чтобы прочесть заклинание стазиса и швырнуть их в троих разбойников. Те замерли в нелепых позах. Я рассчитывала, что после этого они испугаются и кинутся в рассыпную, но, пока я бежала к Феодоре, один из них скомандовал оставшимся:

– Видали? У ней октаниум! Поймать! Отобрать!

Добежав до гувернантки, я схватила её за руку и мы рванули в обратную сторону по дороге. Из-за спины в этот момент донеслось:

– Так как ловить-то, коль у ней октаниум?

– Выпускай, дурья твоя башка! Немедля!

Что они собрались выпускать, я проверять не собиралась, поэтому припустила ещё быстрее. В брюках это делать удобно, однако Феодора в своем пышном традиционном платье путается в юбке, спотыкается и значительно замедляет бег.

– Да быстрее же, Феодора! – подгоняла я её.

– Простите, ваше высочество, – дыша шумно, как кожух, выпалила она. – Делаю все, что могу.

Но бежали мы все медленнее. А через пару секунд за спиной я услышала грохот цепей и странные гулкие звуки, похожие на грохот гигантских стоп по земле. Страх охватил меня с такой силой, что обернутся не осмелилась.

Но это и не потребовалось. Через пару мгновений впереди на дороге появилась тень, она росла, как на дрожжах и очертания её принадлежать могли лишь тому, кого давно нет в мире. С Феодорой мы одновременно завизжали, горничная упала, а я, не сумев её бросить, остановилась и стала пытаться поднять.

Развернуться мне тоже пришлось. И тогда я застыла, как статуя.

Позади нас буквально в нескольких метрах, расставил крылья натуральный дракон с золотистой чешуей. Размером немного больше зубра, но когти на лапах острые и загнутые, как крючки, пасть приоткрыта и в ней блестят ряды зубов, которые с легкостью перекусят шею быку. Глаза оранжево-желтые с вертикальным зрачком и смотрят прямо на меня.

В первый момент ошеломление мое оказалось настолько сильным, что я забыла о погоне и разбойниках. Лишь, когда один из них заорал на него и ткнул пикой дракону в хвост, я пришла в себя.

– А ну, пошел! В атаку! Сожри этих куриц!

Только теперь я заметила цепи на шее и лапах дракона и снова перевела взгляд на морду, от котрой не возможно оторваться. Прекрасный, величественный зверь с золотой чешуей, статной осанкой и размахом крыльев в целый шатер сидит на цепи у крутогорских разбойников и служит им, как пленник.

– Вы что же это делаете… – ошалело прошептала я, продолжая таращиться на дракона.

Феодора тем временем поднялась и схватила меня за руку, пытаясь утащить дальше по дороге.

– Ваше высочество, скорее, пока они медлят…

– Феодора… – неверяще тараща глаза, прошептала я, – это же дракон… Настоящий.

– И сейчас он нас сожрет! – всхлипнула она. – Да что же вы стоите! Бежим!

Гувернантка дернула меня на себя, я споткнулась, еле удержав равновесие, но так и продолжила смотреть в глаза величественному ящеру, который тоже не сводит с меня взгляда.

– Феодора, да гляди, как он смотрит…

– Да. Как на ужин!

Разбойники снова заорали, одни натягивали цепи, другие спускали, третьи тыкали дракона пиками, подгоняя, чтобы он быстрее атаковал нас.

Один огрел его палкой по заду и заорал:

– Чего стоишь, образина! Думаешь, тебе дадут пожрать, кроме этих куриц? Жри их или ходи голодный!

Послышалось утробное рычание, дракон зашевелил лапами, цепи нем зазвенели, а разбойники заржали.

– Давай-давай! Октаниум только выплюни!

– Ха-ха! Он нам пригодится!

– Девок бы тоже приладили…

– Тебе лишь бы девок! Дракона кормить надо, дурье вымя!

Издав звук, похожий на рокот камнепада, дракон пошел на нас с Феодорой. Гувернантка закричала и, закрывшись ладонями, упала на спину. А меня охватило нечто такое, что не поддается описанию. Ужас и страх быть заживо сожранной сплелись в единое целое с восхищением и трепетом перед великолепием древнего зверя, которых считали исчезнувшими и которыми я грезила с самого детства. Какая ирония, быть съеденной тем, кто тебя восхищает.

Снова оцепенев, я стояла и смотрела, как смерть в виде огромная массы с золотистой чешуей приближается ко мне шаг за шагом. Дракон неотрывно глядел на меня оранжевыми глазами и не моргал, я не могла пошевелиться, чувствуя древесно-угольный запах зверя.

– Да чего ты телешься! – проорал кто-то из разбойников. – Откуси ей голову!

Когда массивная голова дракона с двумя острыми гребнями наклонилась ко мне, сердце пропустило удар. Всего в нескольких сантиметрах от моего лица зависли большие ноздри и клыки в две ладони, а я ощутила, как ледяная лапа ужаса сдавливает мои внутренности.

Дракон смотрел хищно и я уже в красках представила, как его мощная челюсть смыкается на моей спине. Но вместе со страхом перед  мощью в её первозданной природе я испытала такое благоговение, что сама не поняла как, но протянул руку и осторожно коснулась подбородка громадного ящера.

Недалеко взвизгнула Феодора:

– Ваше высочество, что вы делаете! Бегите! О, боги, бегите!

Разбойники загоготали, один из них гневно закричал:

– Да хватит тянуть, скотина чешуйчатая! Нападай!

Однако при всем своем впечатляющем облике, дракон нападать не торопился, позволяя мне прикасаться к его покрытой щетинами морде. Смелость внутри меня окрепла и я, обливаясь потом, погладила дракона по массивной шее.

– Ты ведь не хочешь меня убивать? – спросила я дрожащим шепотом, в котором уверенности столько, сколько оставляет после себя на стекле муха.

Голова дракона повернулась и его громадный оранжево-желтый глаз с вертикальным зрачком уставился на меня.

На краю гибели в голову человека могут лезть самые разные мысли. В мою пришла бредовая идея, что ящер меня понимает и, цепляясь за призрачный шанс выбраться из передряги целой и невредимой, я продолжила со страхом гладить шею дракона.

– Ты не такой, каким они тебя выставляют? На тебе цепи. Значит, ты тоже пленник?

Массивные надбровные дуги, из-под которых глаз продолжает смотреть на меня так внимательно, что мой позвоночник окатывает горячим, надвинулись. Из утробы ящера вырвался приглушенный рык, Феодора завизжала и повалилась в обморок, разбойники с одобрением заулюлюкали, а я, оцепенела. Но говорить не перестала.

– Ты не чудовище. Я вижу. Иначе ты бы давно меня сожрал.

Голова дракона шевельнулась, а из ноздрей с фырканьем вылетели клубы дыма. Я продолжила, не веря, что все это происходит на самом деле:

– Но если ты не чудовище, значит эти люди удерживают тебя без оснований. Они держат тебя на цепи.

Язык мой пересох и периодически прилипает к небу, но от страха не могу даже сглотнуть и продолжаю стоять, как вкопанная и смотреть в морду громадному зверю. Неожиданно произошло то, чего я не могла предположить даже в самой безумной теории: вертикальный зрачок ящера стал круглым, а глаз стал напоминать человеческий, только с оранжевой радужкой.

Брови мои вскинулись на лоб так высоко, что, наверное, улетели в космос, я открыла рот и выдохнула едва слышно: