Kitobni o'qish: «Танец с граблями»
Глава 1
И кому это надо?
– Зайке холодно стоять, надо заиньке скакать! – выкрикнула кругленькая воспитательница и мячиком запрыгала по детскому участку.
Вместе с ней заскакали послушные дети, которых вывели на прогулку. Не прыгал только один мальчишка, одетый в яркий желто-синий пуховик.
– Дима Русков! А ты почему еще не зайка?! – грозно уставилась на него воспитательница.
– Ой, Кира Сергеевна, ну вы вечно такое выдумаете! – недовольно буркнул пацаненок и направился к качелям с облезлой краской. – Я же вам не малыш какой-нибудь.
Парню стукнуло шесть лет, и он вполне справедливо не собирался играть в ясельные поскакушки.
– Танечка, с этим Русковым с каждым днем все сложнее. Сегодня отказался участвовать в подвижной игре, прямо и не знаю, чем его заинтересовать. Не тащить же мальчика в компьютерную группу! – жаловалась Кира Сергеевна на обеде своей напарнице.
– Да и притащила бы, только кто тебе даст? Садики вечно самые обделенные. У этого Рускова дома чего только нет, разве же его здесь чем-нибудь завлечешь? Одного не пойму, почему родители его в коммерческий садик не отдали? Денег пожалели? – удивлялась Татьяна Викторовна, жуя резиновый кусок жареной рыбы.
Кира помотала головой:
– Нет, они для него ничего не жалеют. Просто не хотят, чтобы ребенок выделялся среди других детей.
– А то он и так не выделяется! Знаешь, кем он хочет стать, когда вырастет? Дима! Дима Русков! Скажи Кире Сергеевне, чем ты будешь заниматься, когда вырастешь?
Мальчишка посмотрел на воспитательниц с усталым равнодушием, отложил вилку и четко произнес:
– Когда я вырасту, я буду заниматься кибениматикой.
Мальчишка спокойно встал и пошел к умывальникам.
– Не смей выражаться! – поперхнулась куском рыбы воспитательница.
– Кира, успокойся. Это значит – кибернетикой и математикой, – фыркнула напарница и тут же строго погрозила пальцем: – Света! Киселева! Ешь рыбу, не перекладывай ее на чужую тарелку! И не говори, что ты на диете, рано тебе еще, вот наслушаетесь мам… Ты, Кира, беги. Тебе же сегодня в ресторан, да? Ух, классно, завтра расскажешь?
Кира Сергеевна мотнула головой и побежала одеваться. Уже одетая, она заглянула в группу и помахала рукой:
– До свидания, ребятки! Танечка, Лилия Федоровна, пока. Дима, Русков! Прекрати стирать свои носки в раковине, они не успеют высохнуть! Ах, это не твои… Это Сени Маркова? Молодец, Дима! Помогай другу! Ну все, я ушла!
Кира Сергеевна, женщина аппетитной комплекции, загадочного возраста и легкого нрава, сегодня была в приподнятом настроении. Вечер обещал быть нескучным, и это заставляло ее сердце трепетать. Она была дома уже через пять минут. Детский сад, где она трудилась вот уже двадцать лет, располагался за углом ее дома, это было удобно, и вообще – Кира любила свою работу. Во-первых, она любила детей, а ее собственная дочь Оленька как-то очень быстро доросла до двадцати лет, выскочила замуж и вот уже год живет отдельно от матери. Во-вторых, замечательный график – по полдня, и всегда можно договориться с напарницей, отпуск летом, ну, и от дома недалеко. Правда, был один маленький пунктик, который существенно отравлял жизнь всем педагогам, – унизительная зарплата, но этого до некоторых пор Кира не ощущала. У нее был замечательный муж, который зарабатывал достаточно. Однако три месяца тому назад супруг, тряхнув реденькими овечьими кудряшками, выступил на середину комнаты и напыщенно заявил, что дочь он вырастил, а посему оставаться в прежней семье не намерен, поскольку собирается заводить более молодую жену. Леонид был высок, худ и, несмотря на лошадиные зубы, рыжие реденькие волосики на темечке и прыгающую походку, считался красавцем. Может быть, этому способствовало то, что он величаво именовал себя директором фирмы, и, хотя в фирме имелось только три человека – сам Леонид и сотрудники – пенсионер с сыном, реклама предприятия успешно дурила людям головы, и девочки слетались на лощеного директора, как мухи на рыбу. Кира же любила супруга не за регалии, не за «красоту», а за счастливые дни молодости и… и просто так: любила, и все тут. Жили они счастливо двадцать два года, и его уход женщина переживала долго, мучительно, с элементами самобичевания. Совсем некстати проявилась и маленькая зарплата. С этим надо было что-то срочно делать, и многочисленная армия подруг Киры закатала рукава. Вчера, например, позвонила бывшая одноклассница Ирочка Петрова и затараторила в трубку:
– Кира! Завтра обязательно прибегай к нам в ресторан! Обязательно, слышишь? У нас заказ поступил на свадьбу, один кошелькастый дядечка женит своего сына, представляешь? Сына женит, а сам не женат! Ты обязательно должна там быть! Это твой шанс!
– Но… меня же никто не приглашал, – стушевалась Кира.
– И не пригласят! Не дождешься! Они откупили весь зал, но я так скромненько сказала, что один столик уже заказан, дескать, здесь будет сидеть приличная дама, она не помешает, то да се. Короче, ты сегодня же несешься в парикмахерскую. Уяснила?
– Ира, мне как-то… неудобно, что же я…
– Неудобно знаешь что? Уши облизывать! Короче, бери с собой Машку, и чтобы завтра, как штык… как два штыка! – рявкнула Ирочка и бросила трубку.
Ирина Петрова работала в ресторане администратором, и под ее напором устоять было практически невозможно. Поэтому сегодня Кира улизнула на часок пораньше с работы, чтобы привести себя в должный вид. К семи должна была заявиться Мария, верная подруга, соседка с верхнего этажа.
Сама Мария имела мужа Толика, который страшно обожал командировки и улетучивался из дома каждую неделю, даже тогда, когда его никто никуда не посылал. Мария же, хоть и скандалила по этому поводу, но сама любила чувствовать себя время от времени «холостой», поэтому всегда могла составить компанию, куда бы Кира ни направлялась.
В ресторан женщины прибыли, когда часы пробили девять.
– Почему так поздно? – зашипела на них Ирочка. – Я переволновалась! Так, Кира, смотри, вон тот, видишь – в темно-сером костюме? Вот он и есть отец жениха, стало быть, твой «объект», поняла? Да ты не на того пялишься!
– А вон тот мне больше нравится. Этот, в сером, какой-то угрюмый, настоящий медведь…
– Ничего не медведь! Ну… правда, хмурый… Знаешь, если бы от тебя жена ушла, ты бы… И вообще! Он зато богатый.
– Ир, ты нас посади за стол-то! – не выдержала Маша. – И иди, помаячь, покажи, кто там богатый отец, а то здесь половина гостей в серых костюмах.
Ирина тут же улетучилась и вскоре стала порхать возле свадебного стола. Она проделывала что-то непонятное – останавливалась, будто бы случайно, возле каждого мужчины, и незаметно подавала подругам странные знаки. И Кира, и Маша какое-то время пытались сообразить, что бы это значило, но потом плюнули и принялись развлекаться по-своему. Бутылочка шампанского придала им игривости, и вскоре подруги уже отплясывали в самом центре свадебного круга. Кира вспомнила детсадовские танцы и важно поплыла Снежинкой, потом засеменила в хороводе, собрав трех старичков, которые еле передвигались, а когда начала плясать «Яблочко», подруга ее одернула:
– Ты музыку-то хоть слушай! Это же танго!
Нельзя сказать, чтобы дамы из свадебной компании были в восторге, да кто их замечал! Хлебнув еще фужерчик игристого, Кира даже отважилась пригласить хмурого дядьку на медленный танец.
– Вы отчего такой страшный? Я имею в виду – невеселый? Все-таки как-никак свадьба? – красиво хлопала она накрашенными ресницами.
– В том-то и дело, что как – никак, – буркнул партнер и принялся качаться не в такт мелодии.
– А скажите, вы со всеми такой угрюмый? – демонстрировала свое обаяние Кира. – По классическим традициям, мужчина должен сам развлекать женщину.
– По классическим традициям, женщина должна украшаться скромностью и сгорать от стыда, когда мужчина с ней заговорит, – с легким презрением отозвался кавалер и уставился куда-то в потолок.
До хмельного сознания Киры вдруг дошло, что этот дядька просто считает ее… женщиной легкого поведения! Такого срама она в своей жизни еще не испытывала. Кира резко выпрямилась, сдернула со своей талии руки наглеца и выдала ему пощечину.
– Это вам за проститутку! – гордо объявила она и направилась к своему столику.
Мужчина так и остался стоять в центре танцплощадки, держась за щеку и ничего не понимая.
– Кирочка! Он что, тебя оскорбил? Он тебя домогался? А ты отказала, да? Ой, Кир, ну ты больная на всю голову, – тут же разгорелись глаза у Маши.
– Пойдем немедленно домой! Я больше ни минуты здесь не останусь! По дороге расскажу.
Маша принялась стремительно собирать со стола недоеденные блюда и раскладывать яства по мешочкам.
– Да оставь, что ты в самом деле! – раздраженно шипела Кира.
– Еще чего! Ты последние копейки на этот ресторан угрохала! Собирайся, идем.
Вечером Кира сидела на кухне, жевала кусок говядины – Маша сунула ей сумку с продуктами – и с теплотой вспоминала бывшего мужа. Нет, ее Леонид никогда бы так не оскорбил женщину. Он вообще к женщинам легкого поведения относился с пониманием, с душевным трепетом, его так и тянуло их утешить. Слезы катились по щекам Киры прямо-таки ручьями, из груди вырывались всхлипы, и вскоре она разразилась бурными рыданиями.
Наутро ее разбудил телефонный звонок.
– Кира Сергеевна? Это вчерашний знакомый вас беспокоит, Игорь Андреевич, – голос был совершенно незнаком, и имени такого Кира не знала. – Я хочу принести вам свои извинения… Я вас, похоже, оскорбил? Я просто не люблю назойливых женщин, знаете ли… ну, и подумал… А если вы не такая…
Кира наконец поняла, кто с ней говорит. Одно непонятно – откуда он взял ее телефон?
– Я не такая. Но знаете, вы мне неинтересны. Если вы считаете пошлостью просто веселое настроение, то вы – душевный инвалид, мне с вами скучно, – капризно промяукала она и бросила трубку.
Вот так! Пусть не думает, что любая женщина кинется к его ногам, едва он брякнет кошельком. Фи, обычная посредственность! Кира надменно надула губы. А глаза ее сами собой уставились на определитель номера. Надо же – шесть, пять, четыре, три, два, один! Попробуй тут не запомни. И все же – этот человек навсегда вычеркнут из ее памяти.
Пора было собираться на работу. Кира чуть было не опоздала – позвонила Ирочка Петрова.
– Кира! Куда вы вчера испарились? – захлебывалась она. – Я тебе что скажу! Ты так вчера всем запомнилась этой пощечиной! А кстати, за что ты его отхвостала?
– Да так, просто этот богатенький папаша слишком высокого мнения о себе, – уклонилась от описания подробностей Кира.
– Ни фига! Оказывается, ты вчера не тому мужику по морде нахлестала! Это не папаша, это друг семьи – Кауров. Он бывший опер, кажется, но что-то там произошло, и он уволился. В общем, неудачник. Он тебе не нужен. А вот папаша, кстати, очень тобой интересовался! Я ему на всякий случай твой номер телефончика подарила, ничего?
Кира поблагодарила подругу за участие, потом взглянула на часы и распрощалась – надо было еще накраситься, а время поджимало.
На работе Танечка встретила напарницу с горящими глазами. Даже нянечка Лилия Федоровна бросила свои дела и уселась слушать.
– Ну? Что? – с придыханием спросила Татьяна.
– А ничего, все сорвалось, – махнула рукой Кира, ей не хотелось снова вспоминать неприятный момент. – Знакомая заболела.
– Вот, всегда так, – огорченно всплеснула руками Лилия Федоровна. – Только захочешь в ресторацию сходить, обязательно что-нибудь случится!
Пожилая няня так расстроилась, словно это у нее сорвалось романтическое знакомство.
– Ладно, Кира, не переживай. Сегодня пятница, последний день, завтра выходной, будешь отдыхать. Да и ребятишек сегодня немного. Сизова не привели, Корчагину, Рускова, сегодня спокойно будет.
– Ну, что слышно? – спрашивала Кира о последних новостях. – Спонсор-то объявлялся или еще нет?
Детский сад медленно погибал – детей ходило мало, многие хорошие специалисты за столь мизерную плату работать не хотели, уходили, и выручить детский сад решил спонсор – компания по продажам детского питания. Естественно, коллектив должен был выполнять какую-то рекламную акцию, ну и ладно, зато зарплата работникам обещалась увеличиться ровно в пять раз. Теперь же всех интересовало – когда же могучий спонсор наконец расщедрится?
– Спонсор? Не-а. Говорят, сначала проверка будет, достойны ли мы, чтобы именно наш детский сад…
– Ясно, – кивнула Кира, начесывая на затылке волосы. – Ты не сиди, Таня, беги домой.
Смена и в самом деле выдалась спокойной – не успели дети выйти из-за стола после полдника, а за ними уже пришли родители. Когда в группе осталось четыре человека, в дверях неожиданно появилась сияющая физиономия Рускова-старшего.
– Здравствуйте, Кира Сергеевна, а где мой сорванец?
– А вашего, Антон Петрович, сегодня не приводили, – с улыбкой ответила Кира.
Ей всегда нравилось, когда папаши занимались своими чадами. Что там говорить, большинство отцов ограничивалось только работой, скидывая на мамочек заботы о детях, но Русков был не таким. Он столько возился с собственным сыном, что его на каждом родительском собрании ставили в пример. Хвалили его еще и потому, что он охотно выделял деньги на всяческие детсадовские нужды не скупясь. Папа-Русков был воспитательнице очень симпатичен.
– Как, то есть, не приводили? – сползала улыбка с губ папаши.
– А вот так. Мамочка ваша сегодня отдыхает, вот и решила Диму побаловать.
Мамочка, в отличие от папаши Рускова, занималась сыном мало, отдавая всю себя бизнесу. Поэтому, надо думать, ничего не случилось страшного, если на этот раз она ребенка в садик не потащила.
Антон Петрович недоуменно пожал плечами, и его тут же оттеснила худенькая, бойкая мамаша Кати Смирновой:
– Катюша! Детка, собирайся скорее! Нас папа повезет в музей этих… восковых фиговин!
В группе остался только Вадик Агапов, когда в дверях снова появился Русков. Теперь он уже был не один – рядом с ним бестолково хлопала глазами хорошенькая, как кукла, Дарья Ивановна, его жена.
– Вот! Даша, расскажи, ты приводила Димку в сад?! – на Антоне Петровиче не было лица.
Жена была ошарашена не меньше, она даже говорить не могла, только кивала головой.
– Вот! Кира Сергеевна! Она приводила Димку!
Теперь уже и сама Кира испугалась.
– Посмотрите по журналу, видите – отмечено, что Русков Дима отсутствует. Его в саду не было! Дарья Ивановна, кому вы сдавали ребенка?
Дарья Ивановна пошла багровыми пятнами.
– Никому… Я его… высадила из машины… он вошел в дверь, и все. Я уехала.
– Он никуда не выскакивал?
– Н-нет. Он пошел внутрь, – лепетала несчастная мать.
Похоже, до нее только сейчас стал доходить весь ужас произошедшего. Внизу, в вестибюле сада, висела памятка родителям, где черным по белому было написано: родители обязаны сдавать детей на руки воспитателям. Однако этого правила никто не придерживается, особенно в старших группах – сунут ребенка в двери и бежать, все на работу спешат. А потом ищут виноватых.
У мамы-Русковой начиналась истерика. Она принялась рыдать и безостановочно повторять: «Где мой сын? Скажите, где мой сын?», и ничьих слов уже не слышала.
– Успокойтесь, сейчас я вызову Татьяну Викторовну, возможно, она что-нибудь прояснит, – пыталась что-то придумать Кира.
Однако ни Татьяна, ни заведующая, которую вызвали в срочном порядке, ни остальные работники ничего сказать о пропавшем мальчике на могли.
Была вызвана милиция. Встревоженный голос заведующей, вероятно, вселил в представителей органов панику, потому что уже через полчаса по коридорам помещения детского сада носились трое бравых ребят в сопровождении тощего пса. Пес домчался до кухни, отыскал отходы от детского ужина и больше уже никуда не торопился. Сдвинуть его с места оказалось делом невозможным.
– След, Полкан, след! – краснея от стыда за собаку, кричал молоденький сержант, но пес упрямо развалился у ног Киры и ни о каких следах и слушать не желал.
– Да оставьте вы его в покое, – отмахнулась Кира. – Какой уж тут след, вон сколько детей здесь протопало.
Потом прибежала Татьяна: она бегала домой к Славе Шапкину, чей папа работал участковым в другом конце города и обещал прибыть собственной персоной; и прибыл, однако результатов не было.
– Он вас так любил, – обливалась слезами Рускова, глядя на Киру. – А вы его никогда не понимали. У вас есть дети?
– Есть, – тоже хлюпала носом та. – Дочка, двадцать один год.
– Так вот, если вы мне не вернете сына, я убью вашу дочь! – вдруг выкрикнула несчастная мать, и глаза ее загорелись жутким огнем.
– Господи! Да что ж вы такое говорите, – охнула заведующая, – Кира Сергеевна-то тут при чем?
Рускову явно было стыдно за жену, он погладил ее по голове, словно маленькую, и просительно посмотрел на Киру:
– Вы не обращайте на нее внимания. Она сильно переживает. Сама не знает, что говорит.
– Я? Я не знаю? – дико захохотала Дарья Ивановна и приблизила свое лицо вплотную к глазам Киры. – Запомни, я убью твою дочь, если ты не вернешь мне сына!
Что было дальше, Кира Сергеевна в точности не запомнила. Она выскочила за дверь, следом за ней бежал Русков.
– Кира Сергеевна! Подождите! Дайте я вам все объясню!
– Ничего не надо объяснять, я и так уже боюсь!
– Не надо, здесь совершенно нечего бояться, – тяжело дышал Антон Петрович. – Понимаете, Дашенька не совсем здорова, у нее серьезные проблемы с психикой, но это не… Она просто не контролирует свою речь, а так она вполне безобидна. Ну… нахлынули на нее черные эмоции, вот она и плетет всякую чушь. А Димка… Ч-черт, куда же он пропал?
К Кире подбежала бледная заведующая.
– Кирочка, ты не бери в голову, сама понимаешь – нервы! Ну какая мать такое выдержит? Ах ты черт, и надо же было этому случиться как раз сейчас, когда Компания решила перевести нам деньги!
– Но мы же не виноваты…
– Ах, ну кого это сейчас волнует!
Домой Кире удалось добраться только к одиннадцати. Услышав, что входная дверь хлопнула, к ней тут же прибежала Маша.
– Ну, как ты? Чего домой не торопишься? ыыние? – прищурила она свои хитрые глаза.
Кира вздохнула поглубже и принялась рассказывать обо всем, что сегодня произошло.
– И, главное, Рускова эта так на меня накинулась, – Кира чуть не плакала от обиды. – Я понимаю, у нее такое горе, но есть же слова, которыми нельзя так запросто бросаться!
– Не обращай внимания. Найдется парнишка, вот увидишь. Он у вас самостоятельный, я помню, ты рассказывала. Может, к дружку какому-нибудь забрел, заигрался. Завтра утречком проснешься, а тебе звоночек – не беспокойтесь, Кира Сергеевна, нашлось наше сокровище, наши вам извинения.
Однако наутро никакого звоночка не было. Кира позвонила Татьяне, но та только на старушечий манер заголосила в трубку:
– Пропал наш Димочка-а-а, пропала наша ягодка-а-а, а и на кого же нас поки-и-иинул!..
– Татьяна, прекрати балаган! Парня искать надо, а она в трубку воет! – рассердилась Кира. – Ты лучше скажи, у тебя знакомых в милиции нет?
– Не-а, а тебе зачем? – напарница вмиг исправилась и перестала голосить.
– Я думала, если есть знакомые, так найдут парня побыстрее, – разочарованно протянула Кира.
– Здрасьте! У Русковых, наверное, и в милиции своя рука есть, и в частном агентстве. Если деньги в кармане бренчат, кого угодно отыскать можно. Бабки у Русковых есть, а у нас нету, так что, Димку, конечно, жалко, но… что мы можем?
Киру раздражал тон напарницы, но та была где-то права.
Успокаиваться не получалось, и вечером Кира позвонила дочери.
– Оля, здравствуй, доченька. Как вы там? У вас все хорошо?
– Да, мам, все нормально. Сейчас вот сижу, Вадьке рассказываю – встретилась мне в подъезде какая-то тетка чумная, прицепилась – не отодрать. За рукава хватается, кричит: «Ты Ольга? А мать твоя где?» Я ей популярно объясняю, что, мол, я уже год, как с мужем живу, а не с матерью, а она ничего не соображает! Это, мама, от того, что я так молодо выгляжу! Вон, Вадька хохочет, говорит.
– Оля! Оленька! Как выглядела та женщина? Молодая, старая? Косая? Кривая, какая? – кричала в трубку Кира.
– Мама, она никак не выглядела, она просто была здорово пьяная. И, по-моему, это наша соседка. Зря я тебе рассказала, будешь теперь всю ночь ужасы про меня придумывать. У нас все нормально, мамочка.
Кира совсем в этом не была уверена. Видимо, у несчастной Русковой начались психические сдвиги, в этом ничего удивительного, конечно, нет, но что делать Кире? Неужели ее дочь в опасности? Оля-то в чем провинилась? Однако что-то надо решать. Уговаривать Рускову бесполезно, она и сама не знает, что выкинет в следующий момент, надо искать Диму. Кира давно бы кинулась на поиски, если бы знала, как это делается. Но она даже представить себе не могла – с чего начинать? И потом еще этот спонсор! Не даст деньги, и как тогда жить?
Кира ненадолго задумалась, а потом решительно сняла трубку. Что там Ирочка Петрова говорила? Кое-кто у нас бывший опер? Тогда именно он нам и нужен.
Трубку долго не снимали, а потом послышался сонный голос:
– Алло, Кауров слушает.
– Игорь Андреевич? – залебезила Кира. – Очень рада вас слышать. Мы с вами в ресторане познакомились. Вы еще черт знает что напридумывали обо мне, помните? А я обиделась. Вы знаете, я передумала, оказывается, вы мне жутко, просто жутко интересны! Скажите, вы сейчас не могли бы ко мне подъехать?
На некоторое время в трубке повисла пауза, а потом Кауров недовольно заговорил:
– Вы, если я правильно понимаю, та барышня из ресторана, которая что-то там о классической скромности лепетала?
– Да, я та барышня, перед которой вы вчера извинялись по телефону, – уже жестче добавила Кира. Похоже, этот индюк опять принимает ее черт знает, за кого. – Вы мне сейчас очень нужны. Просто необходимы!
– А вы знаете, сколько сейчас времени? – хмыкнул Кауров.
– Да при чем здесь время?! – обозлилась вконец Кира. – У меня случилось несчастье! Пропал мальчик из моей группы, а его мама – немножко больная психически, но это понятно… Так вот, она теперь угрожает моей дочери. Грозится ее убить, между прочим, если я не верну ей сына! А вы, как мне сказали, на государственной службе не состоите, вы неудачник, времени у вас навалом, вас же отстранили. Вам все равно делать нечего, так помогите!
– Неудачник, да? А вы, похоже, из счастливчиков – ребенок пропал, дочь в опасности, и помощи ждать неоткуда.
– Не цепляйтесь к мелочам! Последний раз спрашиваю – будете помогать, бревно бесчувственное?!
– И вы еще воспитываете детей?!
Кира в ярости бросила трубку. Однако выхода не находилось. Она вновь принялась нажимать на кнопки.
– Ир, привет, это Кира.
– С ума сошла, да? – сонно забормотала Петрова. – Я никак уснуть не могла, снотворное приняла, а ты всю малину испоганила.
– Ира, как мне найти адрес Каурова, придумай, а? – проигнорировав стенания подруги, спросила Кира.
– А тебе надо срочно? – встрепенулась та. Все, что касалось дел сердечных, Ирочка мимо себя не пропускала, а сейчас, как ей показалось, Кира просто сгорала от чувств. Вон, даже до утра не могла дотерпеть. – Та-а-ак, а у тебя есть его номер телефона?
– Ага, от шести обратно считай – его номер получится.
– Ну тогда… Подожди, я посмотрю по компьютеру, вдруг повезет… – Ирочка потащилась вместе с трубкой к компьютеру и минут через двадцать выдала: – Кауров… Кто он у нас? Игорь Андреевич?.. Сейчас… О! Тебе везет! Есть, пиши адрес – Корчагина, пять, квартира девять. А ты прямо сейчас к нему поедешь?
– Нет, Ирочка, я ему открытку хочу послать, – не стала распространяться Кира и вежливо отсоединилась.
Совсем потеряв голову, она вызвала такси, натянула куртку и сбежала вниз по лестнице.
Таксист был неразговорчив. Машина неслась по ночному городу, и Кира не переставала удивляться – почти не ощущалось, что на дворе ночь. Везде горели фонари, звучала музыка, призывно мигали рекламы ресторанов, баров, жизнь начиналась какая-то совсем другая – яркая, шалая, беззаботная.
– Вам какой дом? – хмуро спросил водитель.
– Корчагина, пять, – прилежно повторила Кира и снова уставилась в окно.
Конечно, ее Леонида понять нетрудно – кто же захочет поменять такую праздничную жизнь на серую бытовуху! Вон сколько девочек молоденьких, прямо сами на машину кидаются, шельмы!
– Вы долго будете сидеть? Расплачивайтесь, мы уже минут пять, как приехали, – влез в ее раздумья неприветливый шофер.
Кира расплатилась, выскочила из машины и уверенно направилась в первый подъезд.
Дверь девятой квартиры была обита самым обычным коричневым дерматином, она ничем не отличалась от остальных, но у Киры почему-то сердце затрепетало где-то в горле, а дышать она стала неприлично часто от волнения. Она набрала в грудь побольше воздуха и изо всех сил нажала на звонок.
Неожиданно мелькнула мысль – а вдруг этот Кауров сейчас не один? А если у него имеется вполне законная жена?
– Вы кнопку-то отпустите, – посмотрел на нее Кауров, открыв дверь.
Да, определенно все эти волнения выбили Киру из колеи, она даже не заметила, что он уже открыл. Кауров почему-то совсем не был похож на опера. Даже на бывшего. Крепкий, высокий, коротко подстриженный, он серьезно смотрел на Киру, а губы его так и норовили расползтись в иронической усмешке. И самое обидное – он совсем не был похож на неудачника!
– Я к вам, – шагнула Кира за порог, не ожидая приглашения. – Вы черствый, грубый мужик, у вас нет сердца, вы бросаете несчастную даму в беде, вы наглец.
– Сейчас вытолкаю вас за порог и захлопну дверь, – вежливо предупредил хозяин, и губы его опять дрогнули. – У вас есть деньги на обратную дорогу?
– Ни фига! Я никуда отсюда не уйду! У вас есть жена?
– У меня есть нечто пострашнее, – усмехнулся Кауров и крикнул в комнату: – Босс!
Из комнаты неторопливо вышел огромный пепельный дог и уставился на хозяина. Вернее, дог был голубой. Самый настоящий голубой, но в последнее время Кира даже слово это опасалась произносить – на телеэкранах и в быту так испохабили этот цвет, что для себя она решила – пес пепельный.
– Впечатляет? – спросил Кауров, щурясь, как кот, и все еще не приглашая даму в комнату.
Кира вытянулась в струнку, от обиды у нее запрыгал подбородок: такой подлости она не ожидала.
– Ну? И какую сказку вы хотели рассказать мне на ночь? Что-то про страшное похищение и еще про дикую угрозу, так, по-моему? – вовсю кривлялся довольный собой Кауров. – Вы здесь будете сочинять, или в кухню пройдете? Или вы намерены, как Шехерезада, излагать все в спальне?
Кира устало слушала его болтовню, и он ей делался с каждой минутой все противнее. Кого он из себя корчит? Надо же, пса позвал, герой! Можно подумать, она силой его брать пришла. Презрительно хмыкнув, Кира безнадежно помотала головой и выскочила из квартиры.
Поймав такси, она добралась домой без приключений. Уныло прошла в комнату, еще раз добрым словом вспомнила бывшего супруга и попробовала вновь снять напряжение слезами. Однако плакать она не могла – ее распирало от злости. Так что же делать? Что?! А ничего! Не надо ни на кого рассчитывать, следует надеяться только на свои силы. Завтра с утра она позвонит Русковым и сообщит, что нашла частного детектива, который вплотную займется поисками. В крайнем случае, можно позвать на подмогу Машу, подруга своими габаритами непременно внушит мамаше если не уважение, то хотя бы опасение, и, может быть, Рускова оставит Ольгу в покое, пусть хотя бы ненадолго. За это время Кира сама раскроет это похищение. Ну, пусть не раскроет, но что-то предъявить им сумеет! А это «что-то» окажет неоценимую помощь в поисках Димки. Бедный парнишка, где он сейчас? Ладно, если ему тепло, сытно и не страшно, а если нет? Кира все же не удержалась от слез, а потом, наревевшись досыта, забылась беспокойным сном.
Проснулась она от того, что кто-то бесстыдно ее разглядывал.
– Крепко же вы спите, – хмыкнул неизвестно откуда взявшийся Кауров. – А говорили – горе, беда, помогите!
Кира на минуту представила, как она сейчас смотрится: без макияжа, с расквашенной после ночных слез физиономией, и повернулась к незваному гостю спиной.
– Ничего себе! Перед ней мужчина стоит, можно сказать, помощь пришла, а она – тылом поворачивается! – возмутился Кауров.
– Выйдите немедленно, мне надо привести себя в порядок, – рявкнула из-под одеяла Кира.
Кауров, хмыкнув, великодушно удалился.
Кира вскочила и ринулась в ванную комнату… Свежая, неброско накрашенная, она почувствовала себя куда уверенней, однако выходить к Каурову не спешила. Она просто его не замечала. Интересно, правда, узнать, как он вызнал ее адрес, как проник в квартиру… но чем меньше мужиков спрашиваешь, тем они охотнее рассказывают.
– Алло, Маша? Твой дома? Ах, опять в командировке? Вот что, спустись ко мне, разговор срочный.
Маша неслась по подъезду так, что у Киры в серванте позвякивала посуда. Кауров с фальшивым вниманием разглядывал журналы по вязанию.
– Зачем звала? – ворвалась подруга, тяжело дыша.
– Маша, нам с тобой нужно расследовать серьезное дело – похищение ребенка! – с суровым лицом сообщила Кира.
Маша с готовностью мотнула головой и тут заметила гостя.
– Кира-а-а, а ты не одна? – тут же кокетливо замурлыкала она, превращаясь из слонихи в кошечку, пусть даже излишне упитанную. – А я ничего… вам не очень… помешаю?
– Ах, ты про этого, не обращай внимания. Он тут случайно появился… Наверное, ключ у меня спер, а теперь вот сидит, вязать надумал, – махнула рукой Кира и принялась красочно рассказывать все, что знала о похищении Рускова Димы.
Конечно, она старалась именно для Каурова, поэтому подробно останавливалась на деталях, поясняла, кто есть кто, и даже высказала свои соображения:
– Я думаю, мне надо самой с ребятней поговорить, не может быть, чтобы они Диму не видели. Завтра же на работе опрошу всех детей.
– Неправильно, – не выдержал Кауров. – Надо не завтра, а прямо сегодня пройтись по домам и поговорить не только с детьми, но и с родителями, они же приводили своих детей, могли что-то заметить.
– Вот, правильно он говорит, я сама только что хотела так сказать, – поддакнула Маша и постаралась красиво закинуть ногу на ногу.
Ножка была кругленькая, бутылочкой, она соскочила с коленки, и «красивости» не получилось. Однако гость этого, похоже, не замечал. У него был серьезный, сосредоточенный взгляд, и думал он явно не о женщинах.
– А что родители? – снова спросил он.
– Родители? Расстраиваются, с ума сходят. Я же говорю – Дарья Ивановна грозилась убить мою дочь Ольгу. Очень дикое намерение – я никогда не обижала Диму…
– К ним придется еще раз наведаться, – задумчиво проговорил Игорь Андреевич и вдруг очнулся. – У вас чай-то есть в доме?
Маша с готовностью вскочила и понеслась на кухню готовить чай.
– Кира, не стойте столбом, одевайтесь, сейчас поедем к детям и родителям, – скомандовал Кауров. – Да, и еще: давайте перейдем на «ты». Очень неудобно «выкать» каждый раз. Значит, меня можно звать просто Игорем…
