Kitobni o'qish: «Кот, приносящий счастье»

Shrift:

Глава 1

– Девочки! Здрассте! Машка, с тобой принципиально не здороваюсь, ибо ты злыдня! – ввалилась в кабинет ветеринарной клиники ухоженная костлявая дама и сразу забралась на стол.

– Анжела, ты не в сауне, массажистов в штате у нас нет. Слезай немедленно, – строго одернула ее Катерина Воронцова, которая была не только ветеринарным врачом частной клиники, но и родной сестрицей этой дамы. – У меня прием, между прочим. Освободи рабочее место. Выйди немедленно! Выйди и зайди, как положено! Устроила бордель!

Сестра покорно сползла со стола и вышла.

– Ха! Не здоровается она… – обиделась Мария Антоновна Ускова, второй ветеринарный врач, та самая Машка. – Я прямо вся изревелась! Прямо похудела тут из-за твоего нездорованья!

Мария Антоновна не худела и не думала исходить слезами. Хотя, если говорить начистоту, она считала себя немножко виноватой. Дело в том, что Катерина, ее подруга, вдруг решила выйти замуж. Да и пора – тридцать три года. Правда, до этого Катерина Воронцова уже дважды пыталась создать ячейку общества – один раз за одноклассника выскочила, а он взял, негодяй, и начал пить! Да так интенсивно, что Катя даже не успела принять какие-либо меры. Во второй раз она уже обдуманнее выбирала себе супруга. Он был на двенадцать лет ее старше, очень умный, степенный, совершенно не употреблял алкоголь, но жил в маминой квартире и был неуемным игроком. Катя сбежала от него после того, как он решил заложить ее старенький домик. А домик у нее был уникальный. Среди высоченных новостроек, в центре шумного города каким-то чудом сохранился небольшой островок в одну улицу, которая сплошь состояла из деревянных, одноэтажных домиков с уютными двориками. Власти города, конечно, хотели обновить и эту местность, да все не хватало денег. Жители ворчали, мечтали о квартирах с горячей водой, но и бунтовать не торопились. А вдруг снесут? И что делать тогда в этих благоустроенных муравейниках? Ни тебе картошки посадить, ни редиски!

Катерина огородными делами не увлекалась. Но со своим домиком расставаться тоже не хотела. А уж отдавать его за карточные долги – тем более. Так и потеряла свое счастье в образе второго супруга. Третьим намечался Роман – приятного вида агент страховой службы. Но Машка! Мария Антоновна, тоже сидевшая брошенной женой который год, умудрилась переманить Романа к себе… По большому счету, переманивать и не пришлось. Однажды строгая Катерина, которая отчего-то решила, что муж и жена должны равноправно трудиться и поровну вносить свою лепту в домашний уют, вдруг поняла, что Роман сидит у нее на шее, и выставила его чемоданы за дверь. Роман был неплохо знаком с Машкой – не однажды она приходила к ним в гости, поэтому поволокся с чемоданами к ней. Благо жили подруги рядом. А Мария… она была твердо убеждена, что мужчину сотворил вовсе даже не Господь Бог, а женщина, и вознамерилась доказать Катерине, что тот же Роман станет у нее образцовым мужем. Вероятно, ее душевные качества ему больше подошли… Да и квартира у Машки побольше. В общем, так случилось, что Роман теперь проживал вместе с Марией. Перевоспитываться он не спешил, но Маша надежды не теряла. Собак перевоспитывают, неужели она с мужиком не справится?

Катя тогда сильно печалилась… Непонятно отчего – сама же Романа выставила. Но, как она однажды проболталась, хотела подтолкнуть его к новой жизни… рабочей. И подтолкнула. Но работа все равно не стала для Романа любимым занятием. Катя до сих пор переживает, но Машку простила. Работают же вместе, куда тут денешься. А вот Анжела – старшая Катина сестра, не простила. Она сразу назвала Катерину дурой, а Машку сорокой – тащит все прямо из-под носа. Ну и пусть! Главное, Маша обрела свое тяжелое, горькое счастье.

Через несколько мгновений в кабинет вошла тихая и смиренная Анжела.

– У тебя что-то случилось? – напомнила Катя сестре. – И запомни: стол – это святое! Здесь, между прочим, больных животных принимают.

– Вот я и легла, Катя… – со слезами в голосе произнесла сестрица, а потом и вовсе зычно всхлипнула, и ее глаза наполнились тоской. – Умру я, Катя, скоро… Анжела резко поправила платок на шее и начала рассказывать: – А ведь ехала к тебе с такой новостью радостной. И тут… Короче… еду и чувствую – левая грудь себя неправильно ведет! Неспокойно как-то…

– Буянит, что ли? – не выдержала Машка. – Силикон протек?

– Молчи, злыдня! – буркнула Анжела и продолжала: – Вот, Кать, понимаешь, я ее никогда не чувствовала…

– А теперь вдруг почувствовала? – не унималась Маша.

– Марья! Займись делом! – строго оборвала подругу Катя.

– Я и говорю… наделают себе сисек силиконовых, а потом еще удивляются, – продолжала Машка, пропустив окрик Катерины мимо ушей. – Чего там чувствовать.

– Молчи! – опять рыкнула Анжела. – Ну и… не ощущала ее – висит себе и висит… стоит… торчит… не важно. Не чувствовала, а сейчас вдруг резко ощутила! Ничего не болит, ничего не чешется, а… Катя, у меня рак!

– Кать, ты ей дай пирантела, может, поможет, – опять влезла Маша.

– Пирантел от гельминтоза, – насупилась Катя. – Анжела, а раньше у тебя такого не было? Сегодня впервые? Ты к врачу не обращалась?

– Не было. Но… я решила сначала к тебе. Осматривай, – вздохнула сестрица и задрала свитер.

Машка сразу неприлично загыкала. По всей видимости, зрелище ее забавляло. Катя вздохнула, а Анжела снова накинулась на Машку:

– И нечего тут! Устроила театр сатиры!

Все было просто – маечка, которую Анжела надела под свитерок, перекрутилась, и пышный бюст провалился в пройму.

– Почему ты нижнее белье не носишь? – упрекнула сестру Катя. – Что у вас за манеры?

– Катя! – вытаращилась сестрица. – А кто у нас в шоу-бизнесе носит белье?! С ума сошла, что ли? У нас даже на сцену выходят…

– Так они на сцену, а ты-то! Костюмер, а туда же! – снова фыркнула Машка.

Анжела и в самом деле работала костюмером у одного молодящегося господина, который страстно пел на сцене про жгучую любовь. Она знала все интриги закулисья, все тайны и секреты и потому смело считала себя ядром шоу-бизнеса. Катя, втайне ото всех, страшно любила песни этого господина, под них было особенно хорошо плакать и жалеть себя, поэтому к работе сестры относилась с глубочайшим уважением.

– Катя! Я ж чего к тебе вырвалась… – воодушевленно заговорила сестра. – Представляешь, Роджеру Сидоревскому требуется ветеринар! Женщина! На вечернее время. Тебе даже увольняться не придется. Там такие деньги, Катя-я!

– Это, который все время с кошечкой выступает? Катя одна точно не управится, – мгновенно среагировала Машка. – Могу предложить свою помощь… за некоторую сумму.

– Молчи, злыдня! Не с кошечкой, а с котом, – уточнила Анжела и потянула сестру за рукав. – Пойдем выйдем.

Они вышли из кабинета, и Анжела подробно рассказала, что известному певцу Роджеру Сидоревскому, у которого она, собственно, и работала, требуется ветеринар.

В последнее время наблюдалось поветрие: певцы, и особенно певицы, появлялись на светских тусовках с маленькими собачками под мышкой. Роджер решил выделиться из толпы и стал таскать с собой большого, темно-голубого кота, Анжела не разбиралась в породах, но по всему было видно, что этот котик имел богатую родословную. И вот он стал выглядеть не так шикарно. А у Сидоревского намечается через два дня важная встреча с человеком, который обожает всякую живность. Просто немыслимо выйти на люди с пустыми руками. Но и такого кота показывать недопустимо. У Сидоревского должно все блестеть и благоухать. К тому же было бы престижно показать не только кота, но и ветеринара, чтобы все видели, насколько серьезно господин Роджер относится к своему любимцу. Приглашают же на рауты диетологов, почему бы и ветеринаров не пригласить.

– В общем… собирайся, сегодня ты должна быть в девять вечера у Сидоревского дома. На собеседовании, – закончила Анжела.

– Ой… А-а… Хм… Ехать в незнакомое место… – немного поежилась Катя. Вообще она была сильной женщиной, еще не случалось таких социальных явлений, с которыми бы она не справлялась, но вот сейчас отчего-то заволновалась. – А что – он раньше кота к ветеринару не возил?

– Откуда я знаю, – небрежно отмахнулась Анжела. – Катька, не упускай момент. Там такое влияние – м-м-м! Через неделю будешь жить в новой квартире – домик снесут. Да и деньги приличные. Я даже слушать ничего не хочу. Чтоб была!

– Все. Хватит истерик, – взяла себя в руки Катерина. – Диктуй его адрес.

– Никакого адреса. Приедешь в восемь ко мне, а потом я тебя к нему отвезу. Тебя же представить нужно. В общем, жду.

Сестрица поправила прическу, грудь, свитерок и устремилась к себе в машину. Катя же еще некоторое время смотрела ей вслед.

Это как было бы здорово… Роджер Сидоревский… Она его обожала. Нет, были артисты лучше, ярче, но Роджер… Она помнила его еще Родионом, Родькой. Да-да, они учились в одной школе, и этот факт наполнял сердце Кати гордостью. Правда, к стыду своему, она не могла тогда предугадать звездное будущее Родиона и видела в нем просто красивого… да что там красивого! – неотразимого парня. Он был старше ее на три года и в их школе выносил знамя. А как он читал стихи! Его всегда выставляли на самых торжественных собраниях. И однажды первого сентября он нес девочку с колокольчиком. Катерина, как и многие ее сверстницы, учившиеся в той же школе, была тайно влюблена в Родиона и многое готова была отдать за то, чтобы самой оказаться на месте той девочки. Но она была уже далеко не первоклассницей и из забавной малышки с наивным детским личиком давно превратилась в девушку-подростка. А таких на руках не носят. Вот и досталась честь посидеть на плече у Родиона глупенькой первоклашке, которая сама не понимала своего счастья. Правда, когда надо было выносить девочку, Родион ее забыл, пошел один, но его утянули обратно, посадили на плечо первоклассницу, и…

А вот теперь он Роджер. Звезда шоу-бизнеса. Он все же добился того, к чему стремился… Катя слышала, что не обошлось без мохнатой руки папаши, но чего не наболтают злые языки. Роджер, безусловно, всего достиг сам. Не мог не достичь. По его гордой осанке и величественному, почти королевскому виду еще тогда, в школьные чудесные годы, можно было безошибочно определить: личность неординарная. Такие не пропадают втуне, не прозябают на заштатных должностях, не протирают штаны в офисах. Они обречены на то, чтобы быть знаменитыми. Вот Роджер и стал звездой.

– Катя! Ну долго тебя ждать-то? – появилась на пороге Машка. – Там уже народу понабежало… Кошка с хозяином сидит. Ты принимать будешь?

– Иду, – вытянулась Катерина стрункой. – Мне сегодня… надо много успеть. Ты же без меня тут такого наворотишь.

Машка решила на замечание подруги не реагировать.

– Кать… ты бы меня тоже к этому артисту пристроила, а? – заныла она. – Вдвоем же веселее.

– Мне и так не скучно будет. Некогда там веселиться, – строго посмотрела на нее Катерина. И высокомерно усмехнулась. – А ты… ты же замуж собираешься! Тоже не до скуки.

– Вот я так и знала! Так и знала, что ты мне обязательно отомстишь! – Тут Машка нацепила на физиономию страдальческую гримасу и завыла: – Я то-о-о-же, я тоже его люблю-ю-ю, распята…

Мария просто с ума сходила от этой песни. Только не знала, кому бы ее спеть. А тут такой случай подвернулся!

– Ну и куда тебя к артисту? А если он услышит, как ты поешь? Это ж… позор на весь шоу-бизнес! – покачала головой Катя и деловито поправила прическу. – Иди, посмотри лучше, кто к нам сегодня по записи.

Эх, жалко, что нельзя было удрать к Сидоревскому на беседу прямо сейчас. И он еще не ждет, да и у нее работа. И потом… неловко как-то… чего это она прибежит?

Катерина быстро прошла в приемную.

– Проходите! – крикнула пациентам, на ходу поправляя халатик. – Кто по очереди?

В кабинет стремительно вошел мужчина, по чьей одежде легко можно было угадать – дяденька с состоянием. Гражданин держал в руках переноску для животных, и не успела Катя задать вопрос, как кот оттуда молнией сиганул на стол, потом на шкаф и там решил держать оборону.

– Вы что сделали? – строго обратилась к хозяину прыгуна Катя. – Сейчас он выскочит в приемную, а там столько собак! Закройте двери! Вы специально, что ли?

Мужчина в недоумении закрыл двери и кивнул:

– Конечно, специально. Я к вам такую очередь отстоял!

– Ну, теперь ловите пациента, – недовольно пробурчала Катя. – Я ж не полезу на шкаф его осматривать.

– А зачем его осматривать? – удивился мужчина. – Он здоров. Мне только уточнить… Вот мне Гаврилу подарили, сказали, что это мейн-кун, порода такая… А жена давно мейн-куна хотела, рада была… И тут Гаврила у нее телефон разгрыз, она присмотрелась, это, говорит, не мейн-кун! И… вот, говорит, езжай в ветеринарку и уточняй! А то… что мы, говорит, нищие какие, чтобы всякий сброд у себя выращивать! Так вы… это… посмотрите Гаврилу. Кто он есть-то? Друзья подарили, а сами уехали за рубеж. У кого мне узнать?

Катя поджала губы. Ох уж эта мода! Вот услышат где-то название интересное, и подавай им животное именно этой породы! Они еще не видели, что такое этот самый мейн-кун, но уже решили, что будут иметь только его. Не любить будут, не заботиться, а именно иметь в своем доме! Ну и что сейчас ждет этого Гаврилу? Участь сотен несчастных питбулей, канне-корсо, азиатов… Сколько их приводят усыплять только потому, что в свое время схватили модную породу, а справиться с ней не смогли. И как усыплять здоровое, сильное животное, которое могло бы кому-то стать верным другом на долгие годы? Это еще хорошо, что у Кати есть знакомые, чудесная пара – Бражниковы, которые живут за городом, выстроили несколько клеток и передерживают собак, пока Катя и такие, как она, ищут этим животным новых хозяев. А вот как с котами быть?

– Вы, пожалуйста… Скажите, что это мейн-кун… – неожиданно трепетно произнес мужчина. – Как же я с Гаврилой расстанусь?

У Катерины немного отлегло от сердца.

– Я не могу вам такого сказать, – строго произнесла она, поглядывая на шипящего кота. – Никакой это не мейн-кун. Врать я не приучена. Вы же сами видите – у него нет кисточек на ушах…

– Так, может, вырастут, а? – с мольбой смотрел на нее мужчина. – Он еще молоденький, ему третий годик всего.

– Уже не вырастут, – сурово похоронила надежду Катя. – И три годика для кота – это солидный возраст… Я в том смысле, что… что уже точно можно сказать… Это… невская дворцовая. Да. Очень новая порода, крайне редко встречается, и…

– Да-да-да, я слышал! – радостно заблестел глазами мужчина.

Но Катя его перебила:

– Не перебивайте! Я вам говорю, что это порода невская дворцовая, не путать с невской маскарадной! Да, эта порода произошла в результате смешения невской маскарадной, норвежской лесной и… – Катерина воздела глаза к потолку и принялась нести откровенную ахинею. Теперь она даже порадовалась, что Машки рядом нет, та бы точно уже не выдержала. Мария крайне несерьезная дама и, если бы услышала, как Катя обзывает беспородного кота графскими титулами, точно бы расхохоталась. – …И стоит баснословных денег, – передохнула наконец Катерина.

Мужчина смотрел на нее распахнутыми глазами и ловил каждое слово. Даже кот на шкафу заслушался и теперь медленно склонял голову то вправо, то влево. Гаврила, по-видимому, еще не сообразил, как ему вести себя, оказавшись столь высокородным.

– С ума сойти… – выдохнул его хозяин. – Да я… Ничего себе… Это хорошо, что мы его не кастрировали, теперь можно будет…

– Нельзя! – резко перебила Катя. – Нельзя вашего Гаврилу пускать в размножение. Во-первых, вы ему пару вряд ли подберете! Я ж говорила – у нас таких всего две кошки, и обе – коты… в смысле, два котика. Ваш и… еще один. У меня зависал, на Ульяновском подобрали, я его… В смысле, на Ульяновском котик жил, я его родословную смотрела. А во-вторых… Вы в самом деле хотите, чтобы такая порода была у каждого встречного-поперечного?

– Н-не-ет…

– Ну вот! А то расплодят их, как персов, и уже через год никого вашим Гаврилой не удивишь.

– Нет-нет, – стал собираться мужчина. – Я не буду вязать… я… А когда его можно кастрировать?

– Давайте я вас запишу на следующую неделю.

Вот никак нельзя плодить беспородных животных. Ими и так все свалки забиты. И гибнут, гибнут, гибнут…

– Спасибо, – еще раз поблагодарил одураченный пациент. – Жена у меня… это… она беременная. Волноваться ей нельзя, а то бы я ей за Гаврилу!

Он неожиданно встал на четвереньки и начал хлопать перед собой руками по полу:

– Гаврик! Мышка! Смотри!

Пока Катерина с удивлением взирала на странного посетителя, мощный котяра спрыгнул на спину своего хозяина и дико завопил.

– Молодец, мой мальчик, – с умилением подхватил его хозяин, выпрямляясь. – Ты напугал мышь! Она сбежала. А мы с тобой домо-ой, в крова-а-атку…

Катерина только качала головой, глядя, как здоровенный дядька сюсюкает с мощным разбалованным кошаком. Да, чего здесь только не увидишь. Катя любила свою работу. Время пролетало незаметно, да и всякие невзгоды сразу же забывались, стоило ей взглянуть в круглые глаза пациентов. После Гаврилы ей принесли той-терьерчика с вывихнутой лапкой, потом пришла девочка с овчаренком ставить прививку, потом притащили маленького блохастого котенка, которого подобрали в подвале. А потом… Потом рабочий день закончился. Катя раньше не слишком торопилась домой, но сегодня был совершенно другой день.

– Надо же… закрутилась, – негромко вздохнула она, поглядывая на часы. – Еще не хватало опоздать.

– Такси вызови, – бросила Маша.

– И как это я сама не догадалась… – дернула бровью Катерина, не глядя на подругу. – С таким жизненным опытом у тебя, Марья, до сих пор жених на шее. Славно, что я от него отказалась. Не люблю неудачников.

И она вышла из кабинета, гордо выпрямив спину.

На улице Катя и в самом деле вызвала такси.

Машина подъехала очень быстро, Катя нырнула в салон, на переднее сиденье, и сразу же распорядилась:

– Только, пожалуйста, побыстрее! Как-нибудь… вы знаете, как можно объехать пробки?

Водитель, еще не старый, но очень толстый, только усмехнулся:

– Не бойтесь, барышня, такую красотку подождут.

– Да никто не будет ждать такую красотку! – нервничала Катерина. – Вы лучше поезжайте побыстрее, у меня судьба решается!

– А чего ж вы раньше не вышли, если решается? – снова весело хмыкнул толстяк. – Надо было еще с утречка выйти на дорогу, стоять, взволнованно теребить платочек в руках, глядишь, и не опоздали б.

– С утра я еще и сама ничего не знала, – никак не могла справиться с волнением Катя. – Но вот если вы поменьше будете болтать, а побольше будете смотреть на дорогу, я и без того не опоздаю.

– Вы, главное, не переживайте. У меня руки работают отдельно от речевого аппарата, я везде успеваю, – успокоил водитель и замолчал.

Катя тоже умолкла, но через некоторое время не выдержала.

– Давайте быстрее! Что же вы так ползете? – торопила она водителя, видя, что стрелки часов показывают уж совсем преступное время. – Господи! Да что ж вы так медленно?! Надо непременно написать в вашу фирму жалобу.

– А как я вам быстро поеду? Вы же видите – впереди машины! Здесь всегда пробки. И это еще маленькая, – спокойно реагировал толстяк.

Катя готова была выпрыгнуть из салона.

– Просто надо быстрее крутить руль!

– А вот не надо мне указывать, хорошо? – ничуть не волнуясь, попросил водитель. – Я, между прочим, стараюсь. И что ж это за красавец такой капризный, который лишней минутки подождать не может? Эх, барышни, не бережете вы свою честь девичью. Пусть бы он волновался – придете вы или нет. По балконам бы лазил, серенады бы сочинял…

Катя поджала губы. Хотела было промолчать, но не получилось.

– Он не капризный красавец. Он – звезда! Роджер Сидоревский, знаете такого? Поэтому ждать он меня не будет. И тем более по балконам мартышкой скакать ему статус не позволяет.

– Сидоревский… Сидоревский… нет, не знаю. А он кто – в боевиках снимается?

– Он поет! «Ты не такая, как я, я не такой, как ты-ы, я мужчина, а ты нет, это природный эквивалент», не слышали, что ли?

– О господи… я думал, на самом деле звезда. А петь… Петь и я могу… «О-ой, да конь мой вороно-ой, о-ой, да обрез стальной!» – вдруг запел водитель.

Голос у него был сочный, необычный, но…

– И к чему это вы здесь взревели? – повернулась к нему Катя. – Меня везти надо, а он тут принялся концерты устраивать!

– Я к тому… ну, я вроде того что тоже петь умею. И голос есть. Но я ж не лезу на сцену.

– И не лезьте, а он… он все равно звезда!..

Ой, вот сюда надо завернуть, и остановитесь.

– Это чего – звезда в таком районе проживает? – усомнился водитель. – Ха, тоже мне – природный эквивалент!

– В нормальном он районе проживает! А здесь моя сестра живет. И чем вам, собственно, район не понравился? Сколько я вам должна?

– Да немного… – улыбнулся водитель. – Визиточку мою возьмите. А то… эти звезды, они ведь не догадаются вас обратно до дома довезти. Или вы там на ночь?

– Ну, знаете! – выдернула у него из рук визитку Катя, сунула деньги и выскочила из салона.

Анжела встретила ее недобро.

– Нельзя было на полчаса пораньше подъехать? Я уже вся сижу тут, как на сырых… гвоздях! – дергаясь, завязывала она яркий шарф вокруг шеи. – И… Катька, ну что – нельзя было в парикмахерскую сбегать? Макияж сделать? Прическу какую-нибудь? Со стеной ведь сольешься! Ващще… опять придется выкручиваться… Поехали!

Катя только качнула головой.

У них в семье принято было думать, что Анжелочка удалась и хваткой, и сообразительной, и коммерческая жилка у нее есть, но вот красотой господь не побаловал. А сейчас Анжела и вовсе как могла старательно себя уродовала. И без того маленькие глазки она тщательно забеливала светлыми тенями, от бровей уже давно избавилась, как от ненужной детали, зато губы красила неимоверно яркой помадой. И они отчего-то всегда так блестели, будто сестрица прикладывалась к бутылке с подсолнечным маслом. Скудные волосенки Анжела прилизывала к черепу и красила в ярко-красный цвет. Так и ходила, как морковка. И вот такую красоту она хотела Катерине! Да лучше застрелиться!

Они приехали к дому Сидоревского без десяти девять.

Оказалось, что он живет в совершенно новом доме из стекла и бетона. Да и район был не из простых: во двор удалось заехать только по пропуску, затем начиналась процедура каких-то звонков – и только после того, как Анжела рявкнула на охранника, их пропустили.

В роскошном лифте девушки поднялись на третий этаж. Когда распахнулись двери, Катя уже была сама не своя от волнения.

– Всё! – Анжела остановилась перед массивной дверью. – Соберись!.. Значит, ты – известный ветеринар.

– Ну да… меня знают… в некоторых кругах, – пересохшими губами прошептала Катя.

– Тебя во всех кругах знают! И это… ну чего ты зажалась вся? Прямо как… я не знаю кто! Расслабься… Но не сильно.

– Так он же… звезда… И прекрати на меня кричать! Я собралась!

– Чего ты собралась – как кол проглотила? Улыбнись, что ли? Блин, губы еще… совсем не накрашены!

– Все равно из-за твоих сосисок он мои губы не заметит.

– Не умничай! – зачем-то буркнула Анжела и вошла в двери уже совсем другим человеком.

Смелая, уверенная в себе Анжелка превратилась в сюсюкающую, масленую дамочку:

– Родже-ер! А вот и мы-ы! – опасливо заглянула она в комнату, старательно улыбаясь.

– Господин Роджер уже отдыхает, – вышла к ним молодая девица в вычурном коротюсеньком платьице. – Он сегодня никого не примет.

– Тебя вот не спросили – примет он или нет, – рыкнула на девицу Анжела. – Мы к нему по работе, ясно? Он нам время назначил!.. Катерина, проходи… те… Да! Аллочка, подайте нам кофе.

Девица скривила ротик и отправилась куда-то в недра огромного квартирного пространства.

– Давай, Катька, проходи… Да не разувайся ты! Здесь так не принято! – зашипела на Катерину сестра и потянула ее в комнату.

По всему было видно, что Анжела в этой квартире уже бывала. Она уверенно вошла в большую комнату, уселась в белое кожаное кресло и кивнула сестре, чтобы та тоже устраивалась.

Катя сидела напряженно, пока в комнату не вышел большой, невероятно красивый кот. Это был, скорее всего, экзот. Классический. С темно-голубой шерстью, с крупной головой, здоровенными лапами и с превеликим чувством собственного достоинства.

Экзоты… есть такая порода, произошли от персов. Только шерсть у них короче, не такая пушистая и лохматая. У этих котяр шерстка холеная, волосок к волоску. Некоторые хозяева даже выщипывают собственных питомцев, тогда кошечки не линяют и радуют своих владельцев изумительной шерстью, которая напоминает мутон или бархат. Когда-то и этот котик был роскошен, но не сейчас. Хотя великолепно сохранил и стать, и величие, и гордость. Кате нравились экзоты классики. У обычных носики как-то уж совсем расположены между глаз, это не всем нравится. А вот классики… у них обычная мордочка с коротеньким носиком, за счет этого такие коты до глубокой старости выглядят как котята. Да, у Сидоревского должен быть именно такой – его нечасто встретишь, довольно редкий, породистый и невероятно красивый.

Если бы Катя не занималась животными профессионально, она бы решила, что кот в чудесной форме, но опытный глаз сразу отметил, что и шерсть переливается не так, как должна, и… и на лопатке проплешина… да и на бедре тоже. Конечно, пока еще сквозь когда-то роскошную шерсть это было не так заметно, но залысины присутствовали, это факт.

– Кыс-кыс-кыс, – позвала Катя. – Иди ко мне.

Кот недоуменно повернул к ней голову. Весь его взгляд вопрошал: «Это вы меня, сударыня, вот так вот – кыс-кысаете?»

– Правильно, – замотала головой Анжела. – Сразу приступай, потом Сидоревскому деваться некуда будет. Только кота зовут Чижом, поэтому… не унижай хозяев, кыс-кыс – это не здесь. Услышит Роджер, обидится.

Кот и не подумал приблизиться, зато откуда-то выплыла эта самая Аллочка с серебряным подносом в руках, на котором сиротливо дымились две крохотные чашечки с кофе. Она молчком протянула поднос сначала Анжеле, потом Катерине, не снимая надменной маски с прехорошенького личика.

– Хоть бы плюшку какую сунула смеха ради, – проворчала Анжела. – Бери, Кать, пей… Алл, ты нам Роджера пригласи. А то мы можем и до утра сидеть, над нами не капает.

Аллочка невозмутимо удалилась, по дороге пнув кота туфелькой, чтобы не мешался под ногами. Кот отпрыгнул и выдал негромкое шипение. Не для устрашения, а так, чтобы не терять лицо.

– Иди ко мне, мурлыка, – подхватила его Катя на руки. – Давай мы тебя посмотрим… Не бойся, я же аккуратно… Не бу-уду тебя обижа-ать… Блох вроде бы нет… а вот кожа… Чем они его кормят?

– Только мясом, – раздался рядом с Катей знакомый по экранам голос. – Анжела, я назначал встречу?

– Роджер! – вскочила Анжелка и принялась хлопать глазами. – Вы же сами просили – найти вам самого лучшего ветеринара!

– Ах ты, боже… – слишком устало вздохнул Сидоревский. – Ну да, да, просил… У меня завтра встреча с Огребцовым, он страстный любитель животных. Надо будет с Чижом приехать. А у него вид какой-то… пришибленный. Как моль пожевала. Это я про кота. Огребцов-то в отличной форме… И другого кота не могу взять – уже на телевидении его показывал. Засветился котейка. Но… Анжела! Что – покрасивее никого не нашлось во всем городе? Помоложе ветеринара не было?

– Роджер! Я специально такую нашла! – возмутилась Анжела. – Во – первых, это врач самой высокой категории, ее весь город знает. Во-вторых… Вот Кульцов с собой хорошенькую ветеринаршу таскает везде, а все говорят, что эта врачиха не его собаку лечит, а просто девушка по вызову. А вы эту покажете, и… Да ни у кого язык не повернется сказать, что вы на такое счастье позарились!

Катя старалась не поднимать взгляда от кота. Она только исподтишка рассматривала кумира и, как тот самый кот, старалась из последних сил не терять лица. Да, она, может быть, не модель последнего года, но у нее такой стаж! Такая репутация, что… Она вот с первого взгляда поняла, что Чижику надо. И что здесь не занимаются этим животным – тоже сразу поняла. Держат как предмет интерьера и имиджевую вывеску. А ему бы, котику, обычного кошачьего корма, поиграть с бантиком на ниточке…

– Ну-у… с одной стороны, правильно, – протянул кумир. – Но… скажи, пусть ее девчонки накрасят. Да, и… это… переодень. Женщина…

– Катериной меня зовут, – хмуро подсказала Катя.

– Ну да, я не против, только вы отпустите кота. Сейчас переоденетесь, а уж потом… Анжела, сходите в костюмерную… Сделай из нее что-нибудь… себе подобное.

– Нет! – испугалась Катя. Предстать перед глазами Сидоревского в образе такой уродины она никак не могла. – Не надо! Животные… они очень не любят, когда от человека всякой косметикой воняет.

– Анжела… – казалось, не слышал ее славный Роджер.

– И потом… Меня не узнают мои клиенты! – выдала последний козырь Катя.

– А что, у вас серьезные клиенты? – наконец-то впервые за всю встречу обратился к ней Сидоревский. – Я кого-нибудь знаю?

– Конечно! – гордо врала Катерина, так как терять ей уже было нечего. – У меня и… и… Куклачев лечится, и… братья Запашные, и… очень многие звезды… Только они просили не называть своих имен. Не всем нравится, чтобы народ знал, что их животинки тоже травятся, страдают от паразитов и болеют, как обычные дворняги.

Сидоревский поднял правую бровь, окинул пристальным взглядом Катерину с ног до головы и пожал плечами:

– Возможно, она права… Только… Завтра я попрошу вас одеться во что-нибудь более приличное. У нас съемка.

– А… А у меня операция назначена… – нахмурилась Катя. – На девять утра. Пожалуй, я не сумею вам помочь.

– О боже… – тяжко вздохнул Сидоревский и медленно подался к выходу. Возле самой двери обернулся: – Анжела, поясни своей протеже, что съемки начинаются не раньше пяти.

– Ты чего, дурочка, что ли? – зашипела на сестру Анжела. – Какие операции? В девять Сидоревский спит! Он еще тот жаворонок.

– Погодите! А я могу сейчас осмотреть кота? – спросила Катя, но Сидоревский уже удалился к себе. Похоже, здоровье кота его интересовало слабо.

– Сдался тебе этот кот, – зашипела на нее Анжела. – Поедем домой! Завтра осмотришь.

– Знаешь что! – не выдержала Катя. – У этого красавца, скорее всего, аллергия. Она его беспокоит, он чешется, а я уже тут, и почему бы мне его не посмотреть?

Анжела выдала протяжный стон и плюхнулась обратно в кресло. А Катя поймала кота и, ласково бурча, принялась его крутить и вертеть в разные стороны.

– Пойдемте, я вас провожу, – появилась надменная Аллочка.

– Я сейчас ушки у него посмотрю… – бухтела Катя. – Вы не замечали, он ушки не чешет? Они у него не совсем чистые. Надо бы взять анализы на клеща.