Kitobni o'qish: «Девушка на фотографии футболиста Березина. Часть 3»

Пролог

Дорогая Мария!

Должен извиниться перед Вами за то, что не могу преодолеть слабость писать Вам. Вроде бы мы уже сказали друг другу все, что хотели, а каждый раз появляется нечто новое, что хотелось бы обсудить.

Во-первых, Вы пишите, что думаете посетить меня… Я Вас прошу – не надо! У каждого человека должно быть право на осень. Если уж весну и зиму мы отменить не в силах, так пусть хоть осень будет результатом нашего собственного выбора. Так что увидимся зимой. Благо, она уже не за горами.

Во-вторых, я все равно буду Вам писать. Во всяком случае, до тех пор, покуда мне будет, что сказать. Вы, наверное, удивлены, но я освоил при помощи своей супруги такое следствие научного прогресса, как электронная почта.

В-третьих, замечательно, что согласились на должность психолога, об этом я мог только мечтать. Когда будете подбирать себе подчиненных, обращайте внимание на тех, кто, проявляя активность, не будет тянуть одеяло на себя. Скорее всего, это будут девушки, а женские коллективы подчас напоминают политические союзы, где так и ждут промаха соратника, чтобы воспользоваться им. И поосторожнее с харизматическими лидерами.

Будьте спокойны, уверенны и доверяйте себе.

А еще пишите почаще. Буду рад вестям от Вас.

Н.С.

Двойная сплошная

Между нами двойная сплошная.

Ты в машине, я тоже в авто…

Почему это боги решают,

Что мы друг для друга никто?

Так получается, что жизнь не стоит на месте. Что ж, в этом есть свои плюсы. А еще хорошо то, что мечты сбываются, если только этого очень хотеть. Моя определенно сбылась. Вот только что с этим всем делать?

Я сижу в кабинете на привычном месте и жду, когда ко мне зайдут Аня и Саша, мои ассистентки. Никогда не приходилось управлять другими людьми. Но, говорят, к этому быстро привыкают.

В кабинете мало что изменилось со времени ухода профессора, лишь на его прежнем столе разместился металлический исполин – компьютер.

Непроизвольно постукиваю карандашом по столу, рассуждая, как успешно организовать работу в клубе. Дело в том, что в межсезонье сменился тренер, я о нем даже сказать толком ничего не могу, потому что только вчера вступила в должность. Через неделю возобновляется чемпионат… Что это будет? Пока не знаю. Посмотрим. Ладно, все вопросы нужно отбросить и взяться за дело. Ну, что, Эйнштейн? Прорвемся?

Взгляд случайно падает на кактус, приютившийся рядом с монитором. Округлый такой, аж лоснится, с огромными острыми колючками. Вижу его, и вспоминается Березин…

Он успешно устроился в немецкий футбольный клуб, не тот, куда метил изначально, более скромный, но тоже вполне достойный, поэтому собрал ребят, чтобы окончательно с ними проститься. Приглашал и меня, но я отказалась: что мне было там делать в мужской компании? Это бы выглядело, по меньшей мере, странно.

Однако Березин не успокоился. Поздно вечером он позвонил и предложил встретиться рано утром в день отъезда. Меня удивило не только время встречи, но и место – парк в удалении от центра города. Когда-то я для себя решила, что бегство – далеко не лучший выход из ситуации. Надо тренироваться ставить точки. Кроме того, у меня не выходили из головы слова профессора, сказанные им в больничной палате.

Наряжаться особенно не стала: обойдется. Надела шифоновое платье, поверх накинула джинсовку, бросила взгляд в зеркало. На меня из него смотрела знакомая девушка с выражением лица, недвусмысленно намекающим: «Куда тебя снова несет!?»

Было прекрасное июльское утро: ярко, но еще не паляще светило солнце, город в выходной день только выходил из полудремы, будто потягивался и нехотя поднимал веки витрин.

Очень волновалась, хотя особых поводов не было. Просто мы впервые встретимся с Димой не в статусе психолога и клиента, а как знакомые (чуть было не сказала «друзья», но это было бы явным преувеличением).

В парке хорошо, тенисто, людей еще очень мало, правда, несколько любителей здорового образа жизни делают утреннюю пробежку. Меня восхищают эти люди. Какую силу воли надо иметь, чтобы вставать ни свет, ни заря и бороздить асфальтированные дорожки…

– Доброе утро, – голос раздался сзади так неожиданно, что я вздрогнула и обернулась.

– И вам… то есть, тебе.

– Можно на «ты»?

– Можно, ведь ты теперь не в нашем клубе.

– Хорошо, так даже проще.

Я только улыбнулась, и мы медленно пошли по дорожке, уходящей в наименее многолюдную часть парка.

– У тебя сменился спонсор? – поинтересовалась я, так как Березин внешне совсем не походил на себя обычного: пропали привычные цвета, дырки, украшения, прическа. Все стало более спокойным и человеческим, что очень шло форварду, о чем, конечно, я ему не скажу.

– Не без этого, у меня много чего изменилось. Если честно, хочется забыть поскорее все последние месяцы.

Вот так откровение! С меня достаточно обид и унижений. Он позвал меня, чтобы сказать о том, что хочет поскорее обо мне забыть. Прелестно!

– Тогда зачем ты здесь? Летел бы прямиком в свой новый клуб.

Дмитрий опешил от моей прямоты.

– И еще, последние месяцы я бы тоже поскорее стерла из памяти…

– Маша…

– Подожди, я еще не закончила. Хорошо, что ты ушел в другой клуб.

– Почему же, любопытно узнать?

– Теперь работаться будет значительно спокойнее и комфортнее.

– Даже так?

– Да. Определенно.

– Я думал, мы помирились.

– Как можно помириться, ведь мы и не ссорились!

– Да что с тобой! – недоумевал Дима, начиная раздражаться. А я уже и так была у точки кипения.

– А ты думаешь, что все так просто, что достаточно один раз улыбнуться и все девушки должны упасть к твоим ногам? Что можно делать все, что захочется?

Березин смотрел на меня пристально, будто стараясь разгадать мои мысли. Не было ни победоносного оскала, ни самодовольной ухмылки, ни ужимки снисходительной откровенности. Внезапно его лицо озарила мальчишеская улыбка, простая, настоящая. Так улыбаются, когда в детстве удается поймать ящерку в высокой траве или когда на самодельный крючок попадается стоящая рыба.

– Ты еще и насмехаешься?

– Нет, я так, – а у самого глаза горят.

– Что?

– Я понял, почему ты злишься.

– Неужели?

– Да.

– Так раскрой секрет.

– Пожалуйста. Тебе еще больно.

– Как…

– Подожди, я не закончил. Тебе больно из-за всей той ситуации с травмой. Что перешел в другой клуб.

– Хочешь правду?

– Терпеть не могу, когда мне врут. Я думал, ты это уже поняла.

– Мне больно, потому что ты поверил, что я приехала к тебе из-за денег! Как тебе вообще такое могло прийти в голову! – не стесняясь эмоций, воскликнула я.

– А ты что хотела?! Так на твоем месте поступило бы девяносто девять человек из ста.

– Хорошего же ты мнения о людях!

– Я как раз нормального мнения. А вот ты… Я не знаю, ты прикидываешься что ли… Да таких людей сейчас не бывает!

– Но я-то есть.

– В этом-то и сложность.

– Не вижу сложности.

– Я не могу понять, где подвох.

Дмитрий непроизвольно поправил прическу, усмехнулся и покачал головой. Я еще не осознавала, к чему он ведёт. Футболист не доверяет людям, потому что считает, что у каждого корыстный интерес, так что ли?! Это логично, что мы действуем так, как нам выгодно, но есть же еще какие-то моральные нормы, убеждения… Вот как ему это объяснить?

Между тем мы брели по дорожке все дальше вглубь парка, пока, наконец, не оказались на берегу речушки в уединенной его части. Здесь бревна были расположены так, что служили подобием лавочек, мы присели на одно из них, чтобы иметь возможность беседовать и одновременно краем глаза созерцать воду.

– Тебе же интересно, зачем я тебя позвал?

– Да.

– Я хотел разобраться во всем до отъезда. Не люблю незаконченных дел.

– Странно. Я тоже.

– Что странного?

– Странно, что у нас есть что-то общее.

– Да уж, действительно, – мы улыбнулись друг другу.

– Прости, что перебила, продолжай.

– Мне хочется закрыть все вопросы.

Если ему хочется разобраться, значит, чувствует, что где-то поступил неправильно, значит, не безнадежен.

– Я готов ответить на любые вопросы.

– На любые? – переспросила я.

– Да.

Ну что, сам напросился.

– Ладно, пусть ты не поверил в мои благие намерения, потому что плохо меня знаешь и это не самый типичный поступок для человека в моей ситуации, но как ты мог допустить, чтобы меня уволили из-за тебя?

– Ты хочешь сказать, что я бесчувственный чурбан и мне все равно, что с тобой из-за всей этой истории будет?

– В общем и целом – да.

Березин снова смеется. Что-то он в больно веселом настроении.

– Тебя же не уволили, насколько мне известно, ты получила предложение о новом назначении.

– Да, но это счастливое стечение обстоятельств, а вполне могли и уволить.

Березин вскочил на ноги, а следом за ним.

– Ты действительно веришь, что это случайность?

– А что же тогда? – настаивала я, глядя ему прямо в темно-голубые, словно море перед штормом, глаза.

– Я не хотел говорить, но ты должна знать. Ты же смотрела интервью?

– Какое еще интервью? – удивилась я.

– Ты его даже не видела! – разочарование так и сквозило в изумленном голосе Березина. Форвард вернулся на прежнее место, я тоже.

– Я слышала про него, – пыталась сгладить ситуацию я, но мой спутник будто поник.

– Одним словом, после него у руководства не раз интересовались о тебе, наводили справки, условия контракта. Тебя могли переманить, именно поэтому…

– Поэтому мне так скоротечно предложили новый контракт, – продолжила за него я.

– Именно. Маша, до чего же ты наивна, ты точно не притворяешься? – Березин посмотрел на меня и скорчил гримасу обреченности, адресованную мне. – Видимо, нет. Ты действительно думала, что контракт тебе предложили за красивые глаза?

Я лукаво и вопрошающе посмотрела на него.

– Ладно, пускай глаза, и правда, красивые, но чтобы Кротов просто так предложил вакантное место психолога ассистентке, лишь недавно защитившей диплом…

– Согласна, это не в его стиле. Но мне некогда было думать и разбираться, всё так стремительно… Прости, – я протянула руку и коснулась Дмитрия. – Была к тебе несправедлива.

– Что за привычка постоянно извиняться? Она меня злит.

– Меня так воспитали.

– А меня так не воспитывали, поэтому можешь не извиняться по каждому поводу. Я же не мог согласиться на контракт, у меня не так много времени, мне нужно… пытаться.

Теперь пришла моя пора улыбаться.

– Что?

– Да так, а меня злит, что ты крайне редко извиняешься.

– Ты хочешь поговорить об этом? – подколол меня собеседник.

– Однажды обязательно, но не сейчас.

– А я-то думал, что все обошлось, когда мы встретились у ворот клиники.

– Я же психолог, могу управлять своими эмоциями. Но не чувствами. Мне было очень обидно.

– Но теперь, надеюсь, всё? Уже не больно?

– Уже нет. Спасибо.

– Еще одна дурная привычка – благодарить по поводу и без.

– По поводу. Да, вот такие у меня пагубные привычки – благодарить и просить прощения.

– Хоть они меня и злят, но всем бы так… Кстати, когда будешь подписывать контракт, проси большую оплату и себе, и ассистентке. Вы этого заслуживаете.

– Не думала, что однажды скажу это тебе: мне приятно, что ты так высоко оцениваешь нашу работу.

– Дай угадаю: ты думала, что я не замечаю, что вы делаете для команды. Да кто я в твоих глазах? Самовлюбленный, зазвездившийся выскочка, помешанный на деньгах?!

Молчу.

– Спасибо за честность.

Осознав, что ответил, футболист добавил:

– От тебя нужно держаться подальше.

– Это еще почему?

– Твои вредные привычки заразительны.

– Я же тебя не знала почти, только сейчас начинаю узнавать. Хотя есть ли в этом смысл, если ты сегодня уезжаешь…

– Есть, я объясню. Но сначала скажи, это все вопросы ко мне?

Мне хотелось воспользоваться его откровенностью и расспросить про фотографию, но потом я передумала. Это нечестно, заставлять человека насильно оголять душу. А может быть, я просто боюсь услышать ответ.

– Кактусы – твой подарок?

– Да, думал, тебе понравятся.

– Мне понравились.

Я посмотрела на Березина – он собирался с мыслями. Видимо, прелюдия закончилась. Надо ему помочь.

– Так зачем мы встретились? В чем дело?

Упростим ситуацию до невозможности.

– Зачем тебе я?

Березин не отпирался.

– Только выслушай и не перебивай. Пожалуйста. Я хочу играть. Более того, я хочу играть хорошо. Мне предстоит восстановительная работа, адаптация в новой стране и новом клубе. Год назад не за что не подумал бы, но это правда: мне может понадобиться помощь психолога. Твоя помощь, потому что привыкать еще к одному психологу будет трудно. Мы подпишем все необходимые бумаги, ты будешь официально принята на работу, будешь получать зарплату, – видя мои немые знаки протеста, Березин дополнил свою мысль. – Зная, что деньги для тебя не главное, предлагаю еще, как приятный бонус, – эксперимент. Вы же, психологи, любите экспериментировать. Я буду твоей лучшей рекламой. Или антирекламой, как уж выйдет. Но у меня сразу будет условие – честность и чтобы без камней за пазухой. Лучше правду от тебя, чем из других уст. Согласен на удаленную работу при совмещении с клубными делами. Детали обговорим. Только не отказывайся сейчас, обещай подумать. Всё. Можешь говорить.

Дмитрий приготовился к потоку слов, но я приходила в себя от услышанного. Все-таки как психолога он меня ценит достаточно высоко. Но везде расчет… Хотя это его право. Зато честно. Подходит ли мне такое предложение? Опыт очень заманчив… Но…

– Я хотя бы нравлюсь тебе как человек?

– Странный вопрос.

– Ты обещал говорить прямо. Просто нам придется много общаться, если я тебя буду постоянно «злить», то прока будет мало, пустая трата времени и сил, лучше и не начинать. Тебе же чужды мои взгляды, убеждения, ценности…

– Ты это из-за отношения к деньгам?

– Это только пример.

– Мы живём в таком мире, где без денег – никуда. Сейчас для всего нужны деньги, даже для мечты. Ведь ты о чем-то мечтаешь? Тебе хотелось бы открыть свой психологический центр, например? Для этого нужны деньги. Со мной ты сможешь их заработать.

Вроде бы складно говорит, а душа так и клокочет от возмущения.

– Значит, все можно купить, даже счастье? – буравлю его синие омуты.

– У богатых возможностей быть счастливыми больше, чем у бедных, это точно, – смотрит на меня. Отчего так дрожат пальцы?

– Ты вроде бы богат, но почему-то не выглядишь самым счастливым человеком на свете… – не успела договорить, как мой собеседник бесцеремонно закрыл мне ладонью рот.

– Если ты всегда так много говоришь, то на что я подписываюсь?

Пальцы касаются моих губ, щеки горят, дышать трудно. Он так близко. Надо убрать его руку. И чтобы больше не дотрагивался до меня. Зря коснулась его руки… Почему он так долго, нехотя убирает её? Что это за выражение глаз? Марианские впадины… Почему я сейчас девушка, а не психолог?

Черт, как же так…

Вы любите искусство? Я подметила, что люди похожи на произведения искусства, картины, например. Один человек из классицизма – ясный, правильный такой, четкий до неправдоподобности. Будто неживой. А на другого смотришь – мазня мазнёй: крупные пятна, набросанные друг на друга. Но стоит отойти подальше и начинает проглядывать силуэт, вырисовываются очертания. И ты понимаешь, что картина ничего. Очень даже ничего…

– Да, – кажется, я пришла в себя.

Димка поглядывает на меня украдкой, видимо, ждет, когда же я запущу в него чем-нибудь тяжелым. Но мне смешно, невозможно смешно.

– Ты же говорил, что тебе нужен психолог, а с психологами не целуются.

– Совсем?

– Целуются с девушками, с женами… А от психологов держатся на расстоянии.

– Так между нами скоро будут сотни километров. Сойдёт?

– Сойдёт.

– А что плохого в том, чтобы целовать психолога? – допытывался Березин.

– Ничего особенного, просто многие специалисты считают, что личные взаимоотношения могут помешать качественно оказывать психологическую помощь.

– Тяжело, наверно, быть психологом, – подтрунивает надо мной Димка.

– Не легче, чем футболистом, – отвечаю ему я в том же духе.

– Понял.

– Ну, раз понял, тогда имей в виду, что если я соглашусь, то никаких… – чуть было не сказала «приставаний».

Видимо, как девушка я ему совсем не нравлюсь, что ж, это упрощает ситуацию. Буду исходить исключительно из прагматичных интересов. Взвешу всё, если его предложение окажется выгодным – приму. А если бы я ему нравилась, чтобы это изменило?

– Это значит «да»? – выводит меня из размышлений форвард.

– Это значит, что ты опаздываешь на самолёт.

У меня такое впечатление, что между нами двойная сплошная… Сначала мы ехали в одну сторону, потом он перестроился и поехал в обратном направлении. Наши пути могли разойтись навсегда, кто-то должен был замедлить ход… Березин сделал первый шаг. Теперь моя очередь.

Хотя… Мы всё равно помчимся в разные стороны. И между нами будет двойная сплошная.

Бог любит троицу

– Можно?

В кабинет неуверенно зашла Аня. Как обычно, ассистентка психолога была в кедах, джинсах, футболке и клетчатой рубашке. Ее чуть взъерошенные волосы придерживались очками.

– Да, конечно, садись.

Маша указала на диван, а сама пересела на кресло рядом.

– Аня, ты же знаешь, что Светлана Сергеевна уволилась и теперь единственным психологом в клубе буду я, и что мне нужны помощники?

Девушка кивнула.

– Да, я знаю.

– Так вот… Я хочу понять, сработаемся мы или нет.

– Я тоже. Это разумно, – рассудила брюнетка. – Какие требования?

«Деловой подход», – подумала Маша.

– Какое у тебя точно направление подготовки?

– Общая и экспериментальная психология, сейчас в аспирантуре, мне нравится научно-исследовательская деятельность.

Психолог сделала необходимые пометки в блокноте.

– Опыт работы?

– Почти два с половиной года.

– Как видишь свои перспективы?

– Хочу в будущем защититься и заниматься дальше исследовательской деятельностью.

Маша продолжала записывать.

– Давай прямо: что тебя смущает?

«Прямота – это хорошо».

– Мне нужен надежный человек, на которого можно положиться, кто будет готов работать в команде…

– Про свою надёжность говорить не буду, её можно проверить только в деятельности, наговорить можно всякое. Про работать в команде – к этому готова.

– Еще мне нужен человек, способный поддерживать определённую дисциплину, а ещё я ценю честность. Ты говорила, что тебя хотели уволить из-за рабочих моментов, а мне профессор сказал про Березина…

– Вот к чему всё!

– Согласись, у меня есть право разобраться в ситуации.

– Да, это тоже разумно. Так вот, ты думаешь, что я тебя обманула? – девушка рефлекторно сняла очки и положила их на стол.

Маша молчала.

– У меня были выходные. У Березина тоже. Он мне предложил составить ему компанию в поездке за границу, а я там никогда не была… Думаю, отчего бы не съездить? Но на обратном пути рейс задержали, а у них какая-то важная игра была… В общем, получился скандал…

– Как же ты уехала в разгар сезона с клиентом, ты же знала, что профессор против личных взаимоотношений на работе?!

– Так у нас с ним и не было ничего. Мы даже жили в разных номерах. Я же говорю, мне просто нужно было сменить обстановку, очень непростое было время, а тут Дмитрий… Видишь ли, меня в мужчине больше всего привлекает интеллект. А у Березина с этим весьма скромно.

Маша рассмеялась.

– Ты его в самолете тестом Векслера тестировала?

– Зачем прибегать к тяжелой артиллерии? Включенного наблюдения и беседы вполне хватило.

– Ты не разбила ему сердце?

– Я бы выразилась в других категориях – вызвала у него когнитивный диссонанс.

Девушки переглянулись. Они поняли друг друга.

– Еще есть вопросы? – поинтересовалась претендентка на вакантное место.

– Да, расскажи, чем занималась ваша служба, потому что теперь мы будем работать сообща.

– Общей и специальной психологической подготовкой. Общей – групповые формы развивающей, коррекционной работы. Специальная – подготовка к конкретным стартам и турнирам.

– Мы осилим всё это без Светланы Сергеевны?

– Уверена на восемьдесят процентов.

– Высокий процент. Какие основания?

– Последние два года программы писала я. Только реализовывались они частично. Думаю, ты заметила, что мы недорабатывали.

– С чем это связано?

– У моей руководительницы были более важные заботы, а мне непосредственно с клиентами работу не доверяли. Да я и не хочу: с бумагами интересней.

– Всё из-за той истории с Березиным?

– Да. Я пыталась объяснить профессору ситуацию, но он даже слушать не стал. Процентов на пятьдесят у меня уверенности, что всё это из-за ушедшего футболиста. Это последнее дело с клиентами, которое мне доверили.

– Расскажешь?

– Нет, во всяком случае, не сейчас.

– Хорошо, – согласилась Маша.

В комнате воцарилась тишина.

– Так каков вердикт? – не выдержала ожидания Аня.

Маша встала, коллега последовала её примеру.

– Анна Вадимовна, я бы хотела предложить вам должность ассистента психолога в нашей обновленной психологической службе.

– Ох, приятно слышать, – выдохнула Аня. – Я же квартиру снимаю, на стипендию долго не протянешь… А еще и на защиту копить надо… Только давай на «ты», если можно?

– Давай.

– А мы вдвоём будем или ещё кто-то?

– Я планирую оставить тебя в том кабинете, функции мы распределим. Но тут мне нужен помощник. Я нашла одну кандидатуру. Она должна прийти с минуты на минуту.

– Ещё одна девушка в мужской команде, третья по счёту?

– А что, Бог любит троицу.

Мгновение спустя в дверь постучали, и в комнату вошла девушка, разом приковавшая к себе взгляды беседующих. Гостья отличалась обилием металла, черного цвета, разбавленного серебром и кровавым маникюром. Образ дополняли обувь на внушительной платформе и шляпка. Коротко стриженные, летящие, цвета свежей древесины волосы открывали иссеченную колечками ушную раковину. «Траурность» наряда особенно подчеркивалась на фоне бледной полупрозрачной кожи.

– Это она? – шепнула своей новой начальнице Аня.

– Кажется, да, – так же вполголоса ответила шатенка.

– Александра, мне сказали, что сюда можно пройти на собеседование…

Вошедшая держалась прямо, гордо, но все равно чувствовалось, что она пребывает в нерешительности.

– Вы пришли по адресу, – сгладила неловкость психолог. – Я Мария, это со мной вы договаривались. А это Анна, моя ассистентка. Проходите, присаживайтесь.

Маша заняла место в кресле, а девушки расположились на диване. После того, как хозяйка кратко рассказала о должностных обязанностях, режиме работе, заработной плате и других важных мелочах, она приступила к расспросам.

– Есть ли у вас психологическое образование?

– Да, правда, я психолог в сфере образования.

– Опыт работы по профессии?

– Нет.

«Плохо. Хотя и я без опыта пришла»

– Готовы ли вы работать в команде?

– Смотря в какой.

– В нашей, например.

– Я сделаю все, что от меня зависит.

– Значит, вы не уверены?

– Я слишком мало знакома с вами, чтобы ответить сразу утвердительно.

«Честно и прямо».

– Почему не пошли работать в сферу образования?

– Не люблю людей.

– Не хочется вас разочаровывать, но футболисты тоже люди.

– Так кто же сразу меня подпустит к футболистам?!

«Не поспоришь».

– Чего бы вы хотели достигнуть на этой работе?

– Получить опыт и понять, моё ли это.

– Будет много работы.

– Я понимаю.

– Во время учебы занимались волонтерской деятельностью, студенческим самоуправлением?

– Нет, я училась.

Возникла пауза. Маша задумалась.

– Мне можно идти?

– Вы спешите?

– Нет, просто, как понимаю, я не подхожу.

– Я думаю, что делать с тем, что две мои ассистентки не любят общаться с людьми…

– То есть?

– Александра, надеюсь, вы украсите нашу небольшую команду.

Маша показала новоиспеченной сотруднице ее рабочее место, проинструктировала, когда приходить, все остальные вопросы решили перенести на завтра.

Александра покинула кабинет, не веря, что принята на работу, до того тяжело ей далось это собеседование, первое в её жизни.

– Ты приняла её на работу… На мой взгляд, она странная… необычная…

– Ты можешь назвать мне хотя бы одного «обычного» человека?

Аня задумалась.

– Нет.

– Вот так. У всех свои странности. Только некоторые странности можно терпеть и даже как-то применять их, а от других «особенностей» лучше держаться подальше.

На следующее утро Саша пришла на работу на полчаса раньше положенного, потому что боялась опоздать. Так как Маши ещё не было, то ей пришлось ожидать в коридоре на диване, подпиливая ногти, что она делала всегда, когда испытывала серьёзное волнение.

Наконец, девушки очутились в кабинете.

– Я рада, что ты с нами, – без разрешения перешла на «ты» психолог. – У нас сейчас такой период в команде, что мы должны перестроить работу психологической службы… До тебя за твоим столом работал профессор. Он прекрасный человек, профессионал. Но для него команда всегда была на втором месте…

– А что было на первом?

– Научные поиски. А мы должны сделать так, чтобы психологические знания принесли максимальную пользу команде. Я думаю, что здесь можно сделать. Сегодня собрание, где будет обсуждаться стратегия работы в новом сезоне.

– Я могу говорить прямо?

– Да, конечно.

– Расскажи мне, как вообще в спорте работают психологи? Я имею очень смутное представление, – поразительно, но при всей эпатажности образа Саша предпочитала максимально естественный макияж, единственное, что позволяла себе – красную помаду и выразительные стрелки.

– Ты будешь удивлена, но я сама не знаю. Я же социальный психолог, а не спортивный, работала здесь ассистенткой. Сейчас читаю, пытаюсь разобраться…

– Но ты же здесь как-то работала и, видимо, хорошо, раз стала психологом?

– Резонное замечание. Да. Но у нас, по сути, было две психологические службы, слабо контактирующие между собой. Наш отдел занимался психологическим консультированием и коррекцией, а второй – групповой работой, сопровождением соревновательной деятельности. Не всё получалось… Я хочу, чтобы было лучше. Но нужно узнать, чего хочет наш непосредственный начальник.

– А кому мы подчиняемся?

– Президенту клуба, только ему.

– Хорошо, что один начальник, а то много придётся кланяться.

– Поверь, тут и одного хватит, – улыбнулась Маша.

Собрание проходило в конференц-зале. На него был приглашён тренерский штаб, претерпевший определенные изменения, ключевые работники клуба, функционеры, психологическая служба, президент.

Здесь впервые Маша имела возможность присмотреться к новому тренеру. Русоволосый, статный, в рубашке с закатанными рукавами, ясный взгляд, загорелые кисти рук, папка-планшет в руках. Он так не походил на Дубинина, эмоционального, даже резкого с футболистами, простого, прямодушного, прекрасно выступающего перед командой и теряющегося, когда нужно изложить мысли перед большой аудиторией.

Вячеслав Иванович Воротынцев не терялся. Он изложил свое видение работы в команде так чётко и доступно, что по завершению речи хотелось зааплодировать. Многое из сказанного совпадало с мыслями Маши.

В частности, тренер выступал за большее привлечение молодежи к сборам с основной командой, за возвращение воспитанников клуба, за интеграцию отдельных служб, за работу над сплоченностью коллектива, изменением его «психологии», был сделан акцент и на работу с болельщиками.

Кротов отреагировал на речь привычно спокойно, его устроило, что новый тренер обошёлся клубу так дёшево и что нет требований по покупке чрезмерно дорогостоящих футболистов.

Саша пыталась вникнуть в перипетии футбольной жизни, а Аня стремилась предположить с максимальной долей вероятности, сколько Воротынцев с его подходом продержится у руля команды. Измерения, конечно, производились в процентах.

Кроме общего совещания, психологическую службу ожидало еще и мини-собрание с новым тренером. В предвкушении встречи Саша сидела в кабинете одна (Маша в коридоре о чём-то беседовала с массажистом команды), она изучала официальный сайт клуба, фанатские группы.

Тут дверь бесцеремонно распахнулась, и в комнату ввалился боевитый субъект с короткой стрижкой в шарфе с клубной символикой.

– Дверь с обратной стороны закрой! – заявила Александра.

Стрелок опешил от такого приёма.

– Сурово! – рассудил он. – Это ещё почему?

– Терпеть не могу фанатов. Они все сумасшедшие. Этого достаточно?

– Да ты кто вообще? Кабинетом ошиблась?

– Я здесь работаю, если не видишь.

– Да ты такой же психолог, как я балерина!

– Зачем же признаваться в таких интимных склонностях? Наверное, было тяжелое детство?

– Что? – Стрелок хотел добавить пару крепких выражений, но его порыв прервала Маша.

– Вижу, вы уже познакомились?

– Я его не знаю, – отрезала любительница чёрного.

– Значит, пора узнать, это один из главных активистов фан-сектора, по совместительству – руководитель исследовательской группы клубного музея, Женя.

– Понятно, главный сумасшедший! Что ж, Александра, – бросила девушка, даже не удосужившись поднять глаза от экрана монитора.

«А она не лгала, когда говорила, что не любит людей!» – констатировала психолог.

Вскоре подошли Аня и Вячеслав Воротынцев. Маша сразу определила, что перед ней интересная личность с собственными взглядами, ей всегда нравились такие люди.

После знакомства тренер сразу изложил свою позицию:

– Вы слышали, о чём я говорил, повторяться не буду. Вот, чего я хочу: в команде должен формироваться дух победителей. Над этим надо работать. Может, приблизить к ребятам музей, чтобы роднее был, чтобы можно гордиться… Поэтому пригласил вас, Евгений.

– Короче, понял. Что-нибудь придумаем.

– Ещё нам надо вернуть болельщиков, для этого футболисты должны быть ближе к фанатам. Я буду говорить с ребятами, но нужно и вам, Мария, порассуждать, за счет мы можем сделать команду более открытой.

– Хорошо, – записывала девушка. – Вы еще говорили про преемственность…

– Да, спасибо. Я хочу, чтобы наши воспитанники так проникались за время обучения любовью к клубу, что потом мечтали сюда вернуться, где бы они ни оказались.

– Вы хотите, чтобы было «мы», а не «они»?

– Верно. А ещё более плотной работы с молодёжкой. На моей памяти мы контактировали с психологической службой крайне мало, – Воротынцев пришёл в главную команду из молодёжной команды, поэтому знал, о чём говорит не понаслышке.

– Ясно. Ещё будут уточнения?

– Да, хотелось бы и работы с нашей детско-юношеской школой, там многим несладко приходится, они со всей страны…

Вячеслав Иванович сидел на диване в центре кабинета, говорил просто, без шпаргалок, его хотелось слушать.

– Можно вопрос? – подала голос ранее молчавшая Анна.

– Слушаю.

– Вы так выстраиваете работу, словно собираетесь работать в команде как минимум десятилетие.

«Нескромный вопрос», – отчеканилось в голове у Маши.

– Вы хотите сказать, что так много тренеры в России не работают? Что надо идти от игры к игре, потому что за каждой проигранной встречей может последовать увольнение? Что на моё место уже сейчас вполне возможно ищут более именитого специалиста?

Все промолчали.

– Я уйду, но вы останетесь, и после меня что-то останется. Работать – как жениться. Лучше это делать так, будто на всю жизнь. А там уж как карта ляжет.