Kitobni o'qish: «Любви больше нет»

Глава 1

Таисия

Я всегда знала, что с ним будет больно.

С самой первой секунды, с того момента как наши взгляды пересеклись на одном из благотворительных вечеров.

Думала, что справлюсь, что готова ко всему…

Глупая, маленькая девочка. К такому нельзя быть готовой. Никогда. Какой бы сильной ты ни была, невозможно переиграть судьбу.

На часах уже за полночь, а я дома одна. Стою у окна, гипнотизируя измученным взглядом въезд во двор, не дышу, не шевелюсь, не моргаю. Жду, когда муж вернется с рабочей встречи.

Да, вот такая вот встреча на ночь глядя, с партнерами. Очень важная. И по словам Максима, просто крайне необходимая, для укрепления рабочих отношений. Без нее никак.

Я ведь верю ему?

Хочу верить. Отчаянно, до слез, до дрожи. Но…

Всеми любимое «но». Оно всегда все портит, не оставляя ничего взамен. А в нашей истории этих «но» особенно много.

Дурные предчувствия накатывают обреченной волной, лишая сил к борьбе. Сердце знает правду, но сопротивляется.

Он ведь не сделает этого? Не предаст?

Моего терпения хватает еще на полчаса. Ругаю себя последними словами, но все-таки тянусь за телефоном и набираю Макса. Прислонившись лбом к холодному стеклу, закрываю глаза, кусаю дрожащие губы и жду.

– Ответь, пожалуйста.

Он молчит. Нет ответа ни на пятый звонок, ни на десятый.

Я пытаюсь успокоить себя мыслями о том, что там может быть шумно, что он просто не слышит. Или телефон на беззвучном в кармане. Или…

Губы начинают дрожать еще сильнее. Я набираю короткое сообщение.

Позвони мне

Его доставляет, но оно так и остается в непрочитанных даже спустя полчаса.

– Черт, черт, черт, – уперевшись ладонями в подоконник, низко опускаю голову, пытаясь унять нарастающую боль в груди, – это просто встреча, Тась. Просто рабочая встреча. Ты же знаешь. Черт…

Умоляю саму себя, но молитвы не действуют. Я не знаю всей правды и могу только догадываться, что сейчас происходит и пытаться не сдохнуть.

Когда во двор въезжает белая машина, меня аж подбрасывает от волнения. Вернулся! Но это оказывается просто такси, приехавшее за клиентами к соседнему подъезду.

Не он.

Снова беру телефон. Понимаю, что так делать нельзя, что так неправильно, но все равно звоню. Моей выдержки не хватает, не справляюсь.

– Ответь, пожалуйста.

В этот раз Вселенная слышит мои мольбы, и длинные гудки, наконец, прерываются.

– Максим! – кричу в трубку, едва сдерживаясь, чтобы не зарыдать от облегчения, – ты когда придешь?

На заднем фоне музыка. И все.

По спине холодными когтями царапает озноб. С трудом проглотив жесткий ком, сковавший горло, я надломлено шепчу:

– Максим?

После секундной паузы раздается насмешливый женский голос:

– Он не может сейчас подойти.

Я цепляюсь за подоконник, чтобы не упасть. Удар в грудь и нет сил сделать вдох, могу только хватать воздух ртом. Мне еле удается просипеть короткую фразу:

– Где Максим?

– Занят, – тихий смешок, от которого мороз по коже.

– Дай ему трубку, немедленно!

– Прости, тебя плохо слышно.

– Дай ему трубку!

Меня уже никто не слушает. В ответ на мои крики раздаются только быстрые ядовитые гудки.

Она там…

С ним.

Он все-таки соврал.

Глава 2

За пару недель ДО…

Максим

– Максим Владимирович, приехали! – бодро сообщает секретарша, заглянув ко мне в кабинет.

Я прикрываю рукой динамик телефона и киваю:

– Проводите их в конференц-зал, я сейчас подойду.

Посте того, как Екатерина Викторовна уходит, я возвращаюсь к разговору с женой.

– Партнеры из Норильска приехали.

– Срази их наповал, чтобы забыли, как дышать, и от восторга быстренько все подписали.

Улыбаюсь:

– Запросто.

Ради нее, что угодно. Хоть партнеров сразить, хоть дракона, хоть горы вверх дном перевернуть.

– Значит, сегодня тебя рано не ждать?

– Почему это не ждать? Приду как обычно. Или какие-то планы? Без меня? Так-так-так…

– Дурак ревнивый, – смеется в трубку жена.

– А ты не провоцируй. Ладно, я пошел. Люди важные, не стоит заставлять ждать.

– Удачи.

– И все?

– А чего еще? – играет Таська.

– Любишь? – грозно.

– Люблю.

– То-то же.

После разговора с женой к губам прилипает улыбка. Я прихватываю папку с первичными документами и отправляюсь на встречу, уверенный в том, что все будет отлично.

Кроме моих людей в зале поджидают трое. Седовласый глава компании «Металл-ранг» Юрий Константинович Елецкий. Его сын и по совместительству правая рука Антон, и юрист компании Влад Савельевич.

Мы радушно приветствуем друг друга, обмениваемся рукопожатиями, узнаем, как дела, как семьи, как работа, как погода.

– Вас только трое? – наконец, задаю вопрос, непосредственно связанный с предстоящей работой.

– Пятеро. Еще экономист Вера Семеновна, вы уже знакомы. И моя помощница. Задержались по дамским делам.

Что ж, задержались и задержались. Нам пока есть, что обсудить. Например, где провести приветственный ужин.

Проходит еще минут пять, прежде чем дверь открывается и в зал вплывает Вера Семеновна. Внушительная блондинка лет сорока. Выглядит довольно миловидно, но хватка, как у бульдога. Знаю, уже работали.

– Добрый день, Максим Владимирович, – улыбается она, занимая место рядом с коллегами, – рада вас видеть.

Следом за ней входит еще один персонаж. Молодая женщина с длинными ярко-бордовыми волосами. Очень необычный цвет как зеркало переливается в свете дневных ламп, притягивая взгляд.

– Да. Нет. Сделала. Потом позвоню, – она занята разговором по телефону, поэтому я спокойно рассматриваю ее дальше.

На ней серый костюм. Приталенный короткий пиджак и юбка до колен выглядят строго, но не скучно. Сидят идеально, подчеркивая достоинства фигуры – и узкую талию, и крутые бедра и высокую грудь. Классическая бизнесс-леди на острых шпильках.

Я все это подмечаю на автомате, без задней мысли и лишнего интереса. Просто мужская привычка.

– Знакомьтесь, моя помощница Александра Викторовна, – представляет Антон.

Девица убирает телефон и сдержанно улыбается:

– Можно просто Алекса.

Взгляд задерживается на мне всего на пару секунд. Глаза у нее зеленые с желтоватым отливом, как у змеи. Сканирует, отворачивается.

Я ее не заинтересовал.

Что ж, бывает.

Кивнув в знак приветствия, она направляется к своему непосредственному начальнику. Садится рядом с ним, открывает папку, вынимает несколько листов.

Я еще раз цепляюсь взглядом за яркие блестящие волосы и перехожу к делу:

– Приступим?

– Конечно, – Юрий Константинович моментально перестраивается с добродушных улыбок на рабочий лад, – мы подготовили презентацию нашего проекта.

Я указываю на огромный экран во всю стену:

– Милости просим.

– Алекса, ваш выход.

Красноволосая сосредоточенно кивает. Передает распечатки моему юристу и менеджерам, а передо мной кладет их лично.

Когда она буквально на пару мгновений склоняется рялом со мной, чтобы положить листы, я улавливаю сладковатый запах ее духов. Не тяжёлый, не приторный, а легкий по цветочному-нежный и щемяще-знакомый.

Я почему-то задерживаю дыхание и выдыхаю, только когда Алекса отходит на безопасное расстояние, тут уже забывая о собственной реакции.

Меня больше волнуют цифры в распечатках, чем какие-то духи.

Тем временем экран загорается. Алекса берет лазерную указку и начинает говорить. Постепенно я отвлекаюсь от листов, лежащих передо мной и полностью переключаюсь на нее.

Не дура. Говорит уверенно, с толком. Не тупое заучивание информации, а полное погружение в дело. Это подкупает.

У меня как-то была помощница – ноги длинные, глаза большие, но дура полная, хотя рекомендации отличные. Была уверена, что я ее взял на работу, чтобы приятно коротать время между ее ног. Вылетела через неделю со слезами и полнейшим непониманием в чем дело.

Эта другая. Точно знает, о чем говорит, запросто отбивает все вопросы, ни на миг не теряя уверенного достоинства. Ведет себя, как царица на показе.

Ее каблуки чеканят острую дробь, когда она прохаживается из стороны в сторону перед экраном. Во время очередного такого дефиле я замечаю татуировку на щиколотке – причудливо изогнутую змейку. Выглядит эффектно.

Делегация у нас на неделю и в первый день мы решаем поработать умеренно. Первичный обмен информацией прошел, надо обдумать, позволить информации уложиться. Поэтому после совещания, отправляемся на ужин. Собираются все, кроме Алексы. Она ссылается на какие-то личные дела, извиняется и уходит.

Мне почему-то жалко, было бы интересно послушать ее в неформальной обстановке.

После ужина возвращаюсь домой. Там ждет Таська. Уютная, милая, в смешной пижаме с уточками.

– Как прошли переговоры?

– Неплохо, – мы сидим на диване перед телеком, и я задумчиво пропускаю сквозь пальцы шелковые темные пряди. – я думаю нас ждет плодотворное сотрудничество.

– Супер, – она льнет ко мне, перещелкивая каналы, а я думаю о том, пошли бы ей красные длинные волосы.

Мы честно пытаемся найти что-то интересное для просмотра, но попадается одна фигня.

– Может, сериальчик?

– У меня есть идея получше, – шепчу ей на ушко, – мы перебираемся в кровать, я делаю тебе массаж, а потом…

– Ни слова больше, – Тася порывисто целует меня в губы и срывается в душ.

Уже через пять минут мы набрасываемся друг на друга, сгорая от страсти. Таська почему-то взвинченная, резкая, более требовательная чем обычно.

– Моя кошка решила показать коготки? – усмехаюсь, когда она толкает меня на кровать, а сама запрыгивает сверху.

– Кошка хочет крови, – коварно впивается коготками в мой пресс.

Сокращаюсь:

– Ах ты, – скидываю, тут же подминая под себя.

Любуюсь. Она охренеть какая красивая, моя.

– Макс… я тебя люблю, – произносит с надрывом, будто эти слова даются ей через силу

– И я тебя.

Дальше безумие. Сладкое, томительное, срывающее крышу и сжигающее дотла. Хочу ее до одури, всю без остатка, навсегда. Мне мало ее, хочется большего, и она отвечает мне с какой-то иступленной жадностью, клеймит укусами и когтями, заставляя забыть обо всем на свете. В эти минуты есть только мы, а остальной мир где-то там, далеко, и он нам не нужен.

Потом мы валимся на подушки, и Таисия почти моментально засыпает у меня на груди. Я сам в полудреме, притягиваю ее ближе, сонно касаюсь губами виска. Дышу с пьяной улыбкой на губах.

И уже почти засыпая, понимаю почему духи Алексы показались такими знакомыми. У Таськи такие же. Особенный флакончик, который она насмешливо называет «духи в постель».

Так в моем представлении пахнет секс.

Глава 2.2

На следующий день Юрий Константинович с командой приходят к девяти. Бодрые, веселые, настроенные на работу, а я невольно ищу взглядом красные волосы. Их обладательница почему-то не пришла.

Казалось бы, вообще не проблема, основные персонажи, необходимые для дела на месте, ничто не помешает продуктивной работе, но у меня какая-то неудовлетворенность. Внезапная и неуместная. Будто пришел в магазин за пирожком, а на прилавке пусто.

– Ваша помощница не знает, что такое пунктуальность и опаздывает? – спрашиваю неожиданно строгим тоном, на что Антон беспечно отмахивается:

– Нет, конечно. Она отпросилась на пару часов. У нее какие-то дела в этом городе, кроме рабочих.

– И вы ее отпустили?

– Конечно. У нее бешенная производительность. Компенсирует с лихвой.

Я больше ничего не стал спрашивать или уточнять. Не моя сотрудница – не мои проблемы. У нее есть свой начальник, вот пусть он и контролирует свой персонал.

Заняв самую большую переговорную, мы переключаемся на работу, но каждый раз как раздается цоканье каблуков, у меня поджимается что-то внутри. Не оглядываюсь, но напрягаюсь.

И когда после очередного скрипа двери улавливаю знакомый запах, ноги наливаются тяжестью. Сижу, словно придавленный, забыв о том, чем занимался. Не оборачиваюсь, старательно изображая сосредоточенную работу, а сам потеряю абзац, на котором остановился.

– А вот и я, – раздается бодрый голос за спиной, – прошу прощения за задержку.

– Доброе утро, Александра, – Антон указывает на свободное место, – вливайтесь.

– С удовольствием.

Алекса проходит вперед, и я, наконец, могу ее увидеть.

Сегодня она в строгом платье, приглушенно-розового цвета. Длина до колен, без излишеств, только сзади разрез, да черный пояс на талии. Декольте высокое, едва открывает изящные ключицы. На шее кулончик в виде звезды с небольшим красным камнем посередине. И конечно каблуки. Давно я не видел, чтобы так эффектно, с чувством собственного достоинства вышагивали на таких шпильках. Будто рождена с ними.

– Тут напротив такая изумительная кофейня, что я не смогла пройти мимо. Попалась, как рыбка на крючок, – она выставляет фирменную коробку, в которой на подставках вереница кофейных стаканов, – налетайте.

– Спасительница, – хмыкает Юрий Константинович.

– Ваш черный, крепкий без сахара, – Алекса ставит перед ним стакан, – Вера Андреевна – карамельный раф…

Она раздает презенты. Все довольны. Потом змеиный взгляд останавливается на мне:

– Максим Владимирович, я не знала, какой кофе любите вы, поэтому взяла на свой страх и риск как себе.

Равнодушно жму плечами. Кофе и кофе, какая разница. Но ей удается меня удивить, потому что передо мной появляется стакан с весьма характерным ароматом.

– Черный, с кардамоном. Мой любимый.

Стопроцентное попадание.

– Мой тоже, – невольно вырывается у меня.

Алекса улыбается, на миг демонстрируя ямочки на щеках. Но уже спустя пару мгновений, забывает и о кофе, и о реверансах. Антон вручает ей стопку бумаг, и она моментально погружается. Без раскачки, без игр или попыток оттянуть неизбежное. Просто садится и работает, как универсальный солдат. И когда ей наваливают дополнительных заданий, она даже бровью не ведет, молча забирает очередную пачку документов.

Юрий Константинович не соврал. У нее производительность просто нереальная. Она щелкает задачи, как белочка орешки. Будто кто-то натаскал ее до такой степени, что все отлетает на автомате. И кажется, даже не устает. Даже к вечеру, ее походка легка, волосы идеально уложены и на губах нетронутая помада. Словно и не пахала весь день, а только что пришла из салона.

В этот раз на ужин она отправляется вместе с нами. Берет какой-то салат с морепродуктами и неспешно цепляет оттуда креветок. В наш разговор не вмешивается, но если обращаются напрямую, то отвечает с непринужденной улыбкой.

– Как вам у нас в городе? – интересуюсь у нее, когда остальные уходят на перекур.

Я давно не дымлю, завязал, как Таську встретил, потому что ей не нравился запах табачного дыма. Алекса то же не любительница никотина и всяких парящих приблуд. Это радует. Женщина не должна быть похожа на пепельницу и кочегарить всякую дрянь.

– Есть где развернуться, – сдержано отвечает она, – Немного суетливо, но интересно. Извините меня, важный разговор.

Виновато улыбнувшись, берет моргающий телефон и выходит из-за стола.

Я, испытывая легкую досаду, провожаю ее взглядом и не понимаю сам себя. Что-то ломит, царапает крючками за нутро, заставляя смотреть ей вслед. Волосы эти покачивающиеся в такт плавной походки, змея, мелькающая на щиколотке, строгий образ неприступной бизнес-леди.

Нервно дергаю галстук, пытаясь ослабить узел, который внезапно начал давить на горло, и отворачиваюсь.

Вскоре возвращаются партнеры, и натянутая пружина в груди ослабевает. У нас завязывается интересная беседа, и на красноволосую змею я больше не смотрю.

Но чувствую ее запах. Кажется, он намертво отпечатался на подкорке.

Возвращаясь домой, я заскакиваю в цветочный. Мне внезапно хочется сделать жене приятное, поэтому выбираю самый красивый букет. Первым делом замечаю розы насыщенного темно-бордового цвета, но они кажутся слишком напористыми, жесткими, агрессивно-страстными. Таське такие не подойдут, поэтому выбираю другой букет. Нежный, как сама Таська, женственный и воздушный.

– У вас прекрасный вкус, – мурлыкает цветочница, оформляя заказ.

Я знаю. Идеальный букет, для идеальной девушки. Но на выходе снова цепляюсь за бордовый. Он обжигает и будто насмехается, острым лезвием полосуя по нервам.

Когда я захожу домой, Таська на кухне, гремит посудой и громко поет песню. Фальшивит жутко, но так мило, что невозможно не улыбнуться.

– А вот и я! – появляюсь на пороге.

Она оборачивается, видит цветы и замирает, с широко распахнутыми глазами.

– Это мне?

– Нет, тете Клаве с пятого этажа, – подхожу ближе и вручаю подарок.

Таська краснеет:

– Спасибо, – нюхает и блаженно жмурится, – он прекрасен.

Я самодовольно улыбаюсь:

– Кто выбирал, – за что тут же получаю лопатой по короне.

– Кирсанов, ну ты и павлин.

– Почему это павлин? – притворно возмущаюсь я, сгребая ее в охапку вместе с цветами.

– Потому. Красоваться любишь.

– Ну так красавец же. Чего скромничать?

Она звонко смеется:

– И в честь чего букет?

– Нужен повод?

– Я откуда знаю. Может, подмасливаешь, ради чего-то. Или грешки замаливаешь.

– Грешки?

– Ну да. Знаешь, как в анекдоте, когда муж накосячит, непременно букет жене несет. Для самоуспокоения.

Я хмыкаю:

– Просто хотел сделать приятное, – а у самого внутри деревенеет. Потому что перед глазами снова розы, того же цвета, как волосы Алексы.

Права Таська насчет самоуспокоения. Замаливаю. Хотя ничего не сделал.

– Ты, наверное, сытый, но я испекла печенье, – жена ничего не замечает. Выворачивается из моих объятий, ставит цветы в вазу, – и заварила фруктовый чай.

– С удовольствием, – тяжело сглатываю, потому что за ребрами неприятно давит.

Мы устраиваемся на полу перед телеком. Между нами поднос с чайником и красивыми чашками, аппетитное печенье.

Таська устраивает настоящую чайную церемонии, а я смотрю на то, как она улыбается и думаю о том, как сильно ее люблю.

Потом мы включаем фильм. Детектив, с элементами эротики. Цепляет, и я увлеченно заглатываю кадры, вплоть до того момента, как к герою приходит секретарша и он смачно жарит ее прямо на рабочем столе.

– Вот это накал, – смеется Таська, а я не моргаю. Пялюсь, как завороженный.

Потому что на секретарше, которая самозабвенно подмахивает и облизывает сочные губы, глядя прямо в камеру, платье похожее на то, в каком сегодня была Алекса. И пускай на экране блондинка, но образы накладываются, прошибая в область паха.

– О, кто-то возбудился, – жена кокетливо шагает пальчиками по моему бедру, а меня плющит.

Срываюсь прямо там, на ковре, посреди гостиной. Хочу выбить из головы бредовые фантазии, но стоит закрыть глаза и в тот же миг место жены занимает красноволосая.

Глава 3

Таисия

Утром я просыпаюсь задолго до будильника. Вожусь, перекатываясь с боку на бок, сладко потягиваюсь, а когда открываю глаза – вижу мрачного Кирсанова.

– Привет.

Он лежит, подперев щеку рукой и смотрит на меня.

– Что-то случилось? – спрашиваю шепотом, а у самой моментально начинает разгоняться за грудиной.

Муж неопределенно дергает плечами и притягивает к себе под бок. Обнимает, упираясь подбородком в мою макушку, а я перестаю дышать. Вроде жарко в его объятиях, но изнутри поднимается холод.

– Соскучился.

– Я всю ночь рядом была.

Он молчит. Дышит как-то странно, тяжело. Будто по лестнице на десятый этаж бегом поднимался.

– Максим, – пытаюсь отстраниться, чтобы посмотреть ему в глаза, но он удерживает, плотнее прижимая к своей груди. Руки напряжены, и сам он не расслабленный, как обычно по утру, а похож на натянутую пружину, – я сейчас тебя покусаю.

– Кусай.

– А потом побью.

– Бей.

Грохот в ушах становится невыносимым:

– Макс, ты пугаешь меня!

Он прикасается губами к виску и надолго замирает в таком состоянии. Это просто поцелуй, утренний, нежный, но меня скручивает от тоски, которой не должно быть.

– Я уже говорил, как сильно тебя люблю?

– Сегодня еще нет.

– Обнаглел, – муж усмехается, опаляя горячим дыханием, но по шее вниз бегут морозные мурашки.

– Не спорю.

Вроде шутим, но с каждой секундой становится все волнительнее. Мне все-таки удается отпихнуть от себя. Действуя на опережение, заваливаю его на спину и заскакиваю сверху, придавливая за плечи к кровати.

– А теперь колись, что происходит.

– Все в порядке.

– Не ври. В последние дни ты сам не свой. Я же вижу. Чувствую.

Его взгляд темнеет и становится тяжелым, черты лица заостряются.

– Все хорошо…просто на работе…небольшие сложности.

– Сложности? Какие?

– Неожиданные, – он досадливо морщит нос, – приехали партнеры.

– Я помню. Из Норильска, – голос от волнения садится, – что с ними? Какие-то проблемы? Не можете сработаться?

Смотрю на красивого темноволосого мужчину, с содроганием ожидая ответа. Кирсанов поджимает губы и трет подбородок. Он всегда так делает, когда его что-то беспокоит или когда ему не нравится разговор.

– Все нормально. Но…

Легкие отказываются втягивать воздух. Кислород снаружи есть, внутри нет, но меня распирает. Тону в серьезных серых глазах, на дне которых плещется что-то странное, тревожное, и бомбит ощущением того, что балансирую на краю пропасти, и от его слов зависит, что будет дальше.

– Что но?

Громко сглатывает, а потом натянуто улыбается:

– Но у нас встреча с инвесторами послезавтра, и я не уверен, что все пройдет гладко… Перспективы пугают. Боюсь совершить ошибку.

Внутри что-то надсадно звенит и лопается.

– Все будет хорошо.

– Знаю. Но я не могу об этом не думать, – смотрит так отчаянно, будто просит о чем-то, – поселилось в голове и все. Чтобы я ни делал, мысли там. Даже ночью. Не мог заснуть, стоило закрыть глаза и снова…работа.

Под конец его голос ломается и переходит на хрип. И кажется, что он хочет сказать что-то другое, но в последнее мгновение меняет одни слова на другие.

– Бедный мой, – я беру его за руку, – не переживай. Скоро все закончится. Долго они еще тут пробудут?

– Несколько дней.

– Крепись. Обещаю, что когда эти зловредные партнеры сядут в самолет, я устрою тебе самый настоящий праздник.

– Праздник? – Макс тут же светлеет, – праздники я люблю.

– Вот и думай об этом, когда в следующий раз нагрянут мысли о жутких перспективах.

– Хорошо, – легко ломая мое сопротивление, притягивает за плечи и укладывает себе на грудь.

У меня под ухом тяжело бьется мужское сильное сердце. Я закрываю глаза и прижимаюсь еще сильнее, до боли закусывая губы.

– Ты чего? – теперь настает его очередь задавать вопросы.

Я не могу ответить, у меня внезапно прилипает язык к небу, и все слова превращаются в пепел.

– Тась?

– Неспокойно мне, – жмурюсь, когда прикасается к щеке.

– Из-за того, что я сказал? – и не дождавшись ответа, продолжает, – Прости дурака. Не хотел тебя напрягать.

– Я переживаю. Твои проблемы – мои проблемы. Ты же помнишь.

– Не волнуйся. Я справлюсь. Я сильный.

– Знаю.

Весь день я будто на иголках.

В салоне во всю кипит работа, мои девочки-мастерицы жужжат, как пчелки – кто-то делает укладку, кто-то маникюр. Обычная рабочая атмосфера, но сегодня мне не удается в нее полностью погрузиться. Мысли заняты другим, поэтому ухожу раньше, прикрываясь головной болью, и иду домой.

Готовлю ужин, то и дело поглядывая на телефон, жду, когда Макс позвонит. Почему-то мне кажется, что он непременно должен позвонить, но тишина затягивается. Сама не звоню, чтобы не дергать, но тревога нарастает с каждой минутой. И переходит в откровенную панику, когда он задерживается с работы сначала на полчаса, потом на час.

Места себе не нахожу, слоняясь по темной квартире, а когда раздается звонок, вскрикиваю от неожиданности и бегу открывать.

На пороге Максим. Снова с букетом. В тот раз с темно-бордовыми розами.

– Прости, я задержался. Пришлось организовывать гостям экскурсию по вечернему городу. Не мог все пустить на самотек, – виновато улыбается муж.

Дрожащими руками забираю у него цветы:

– Мне кажется, или ты хочешь превратить наш дом в ботанический сад?

– Просто мне нравится делать тебе приятное, – он разувается, вешает темно-синий пиджак на плечики и уходит мыть руки, а я все топчусь в прихожей, прижимая к себе несчастный веник.

Все ведь хорошо? Только почему-то тошно, до слез.