Kitobni o'qish: «Фиалка с улицы Кофейных зерен»

Посвящаю эту книгу детям моих детей

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава первая. Фиалка решает свести счеты с жизнью

Мышь Фиалка сидела в абсолютно пустом холодильнике, мастерила себе петлю из веревки от колбасного хвостика и заливалась слезами.

– Не поеду! Вот не поеду! «В холодильнике мышь повесилась» – доводилось слышать? Так вот это про меня! – ухитрялась громко и отчетливо произносить мышь Фиалка между всхлипами.

В дверь холодильника кто-то настойчиво стучал.

– И не упрашивайте меня! И не уговаривайте! Я даже не успею тут замерзнуть, я вот прямо сейчас, прямо сейчас… Аапчхи! Я все равно останусь в этом доме, пусть даже в виде хладного тела. Назло вам всем, жестокие! Ах, как же тут холодно, и ничего нет, и сыра! Сыра нет совсем. Совсем, Ло-ре-на!

И мышь Фиалка еще раз громко чихнула, приняв самый несчастный вид. Одной лапкой она томно утирала ресницы, а второй держала на отлете искусно свитую петельку, которую было некуда в холодильнике привязать.

Именно в этот момент дверь холодильника с чпоком открылась, Лорена протянула Фиалке свои теплые ладони и осторожно забрала ее из холодного плена.

Мышь расчихалась, и Лорена заботливо подышала на нее, согревая своим дыханием. И промокнула салфеткой намокшие от слез усы. И почесала пальцем спинку.

– Фиалочка, дорогая, ты же знаешь, мне и самой не хочется никуда ехать. Но по-другому нельзя. Мы вынуждены. И ты же знаешь, что мы без тебя никуда не поедем. Мы одна семья.

В ответ Фиалка кротко сложила лапки на своей лиловой груди, где у нее на шерстке проступал рисунок – цветок фиалки.

– Всё? Ты настрадалась? (Мышь капризно шевельнула ушами, что означало – «пожалуй, да»). Теперь мы можем отправляться в путь? А погляди, какой чудесный ржаной сухарик я для тебя припасла. И твой любимый тмин на корочке, м-м-м…

Так приговаривая, Лорена перенесла все еще дувшуюся Фиалку в большую коробку, где ее дожидались собратья.

Глава вторая. Осуждение общества

Собратья встретили ее молчанием. И молчание это было разным. Ведь все мыши в коробке тоже были очень разными. После того, как Лорена усадила Фиалку в коробку, проверила, всем ли удобно, и пожелала легкого путешествия, разразилась буря.

– Вернулась, красотка наша опереточная! Надо же! А может, мы бы еще часок подождали, пока она там не околеет от холода? А?!

И красная мышь с тюльпаном на груди уперла лапки в боки.

– Тюльпаша, родной, ну задержались на пять минут. Мы же никуда не опаздываем, ребята, разве не так? – примирительно возразила зеленая мышь, на которой красовался кактус.

– Нас всех ждет неизвестность. И Фиалка права, она хотя бы попыталась это остановить. Вдруг там ничего хорошего уже никогда с нами не случится… Вдруг мы обречены?

Это говорила синяя мышь, которую покрывали цветки гортензии. Причем, их было так много, что они не уместились на груди, а залезли даже на пузико. Носик у этой мыши дрожал, а глаза были такие же огромные, синие и печальные, как цветки гортензии.

– Отставить дискуссии. Едем и точка! Мы все с Лореной решили, и вам это хорошо известно. Какие еще вопросы?

Это отчеканила почти черная мышь. На самом деле при свете дня, когда солнечные лучи падали на ее спинку, можно было разглядеть, что ее шерстка темно-бордовая. Цветка на груди у нее не было, зато он переливался всеми оттенками пурпура на правом плече. И это был георгин. Почти черная мышь повернулась к своим собратьям и на всякий случай поиграла бицепсом. Георгин напружинился.

– Фиалочка, дай я тебя укрою пледом, ты вся продрогла. Оставьте девочку в покое. И сами перестаньте переживать почем зря. Ты, Георгинчик, мог бы сегодня быть помягче. А ты, Фиалочка, хотя бы сегодня не изводи нас своими капризами. Всем нам нелегко. Надо держаться! А как вы думали? Наш долг – оставаться мышами в этой непростой ситуации.

И полная оранжевая мышь с пушистой календулой на груди накинула на плечи Фиалке плед из разноцветных шерстяных квадратиков. С другого края в плед завернулась еще одна мышка – желтая, у которой не только на груди, но даже на носу топорщились веселые шарики мимозы.

– Фиалка, дай обниму! – затараторила она. – Ну хватит кукситься. Это же здорово – нас ждут приключения! Мы скоро тронемся в путь!

И она уверенно тряхнула множеством тонких белесых косичек, которые торчали у нее за оттопыренными ушами.

Фиалка сидела тихо, жалась к Мимозе и надувала губы. Она хорошо знала своих собратьев. Дождаться от них стоящего сочувствия с подношением сыра, внезапными подарками или почесыванием спинки было невозможно. Все это охотно проделывала Лорена, стоило Фиалке лишь обозначить намек на скандал. Лорена! Вот она зритель что надо. Но бедной девочке сейчас некогда. Что ж, придется оставить капризы до лучших времен. И Фиалка мечтательно закатила глаза, раздумывая, что бы такого выпросить у Лорены в следующий раз.

Глава третья. Фиалкины горести и радости

Первый раз Лорена подарила Фиалке пуговку. Гладкую круглую пуговку лимонного цвета, которая вся переливалась перламутром. Фиалка глаз от нее отвести не могла. Лорена сказала, что этот цвет удивительно ей к лицу. Точнее – к ее курносой мордочке.

Но пуговку совсем некуда было положить. Поэтому пришлось притворяться очень несчастной и выпрашивать у Лорены хорошенькую шкатулку с бархатной крышкой, в которой когда-то хранилось никому не нужное кольцо. Фиалка, так и быть, позволила Лорене его забрать и переложить в пузырек от таблеток.

Фиалка очень любила красивые вещицы и быть в центре внимания. И терпеть не могла, когда ее ругают ни за что. Однажды, когда Фиалка любовалась пуговкой в лучах заходящего солнца, эта непослушная бархатная крышка защелкнулась вместе с Тюльпановым хвостом, и Фиалке из-за этого здорово досталось.

Если бы хвост прищемили Кактусу, этот растяпа и ухом не повел бы. Сказал бы, что в жизни случается кое-что и похуже прищемленного хвоста. Еще и извинился бы за доставленные неудобства. А Тюльпан долго метал гром и молнии, чуть не сломал шкатулку, грозился выкрасть и выбросить пуговку, короче нагнал на Фиалку такого страху, что она на целую неделю забыла о своих обычных выкрутасах.

Чего бы такого ей выпросить у Лорены в связи с переездом и потраченными на него нервами? Помнится, в лаборатории у нее в столе валялись… такие пики. Как раз Фиалке по лапке. Разноцветные удобные держалки, ровное длинное острие. Такой пикой удобно защищаться, если в следующий раз какой-нибудь мужлан посмеет нелестно отозваться об умственных способностях чувствительной мыши. Этими пиками Лорена прикалывала к стене важные документы и называла их кнопки. Что ж, кнопки – тоже хорошо звучит для оружия.

Фиалку пугало только одно – такую пику у нее легко отнять и обратить против нее самой, потому что она не знакома с навыками владения холодным оружием. Но всему можно научиться, ведь правда? Можно подластиться к Георгину, который падок на лесть, особенно если его хвалят за его бойцовые навыки. И он быстренько обучит Фиалку парочке приемчиков. Подумаешь, какие пустяки. Георгин только на словах такой солдафон. Строит из себя командира роты. А тает, как сахар во рту, стоит Календуле шепнуть ему в ухо что-нибудь ласковое. Календула не скупится на нежности. И как ей это удается – в каждом находить всё самое лучшее? Как ей не надоедает всегда всех хвалить?

Фиалка, обдумывая свои коварные планы, аккуратно перетягивала с Мимозы плед, чтобы укрыться целиком. Но Мимоза, как всегда, ничего не замечала. Ей вполне хватало того, что с одной стороны ее грела своим боком Фиалка, а с другой у нее еще оставался целый квадратик пледа. Как все счастливые от рождения существа с чистой совестью, Мимоза сладко посапывала, уютно откинувшись в своем шезлонге.

Глава четвертая. Чем богаты

Таких шезлонгов в коробке стояло семь – по числу мышей. На каждом из них заботливая Лорена вышила цветы – соответствующим мышам цветом – синим, оранжевым, желтым, красным, зеленым, темно-бордовым и фиолетовым. Но только Фиалка всегда спала в персональном шезлонге с фиалкой. Остальные мыши, не раздумывая, укладывались спать куда придется.

Помимо шезлонгов, которые для Лорены смастерил знакомый фотомастер Самули, постоянно имеющий дело с изящными фоторамками и придирчивыми покупателями, в коробке находилось несколько холщовых мешочков с припасами. Это на случай, если в пути особо нервным мышам нужно будет срочно чем-то утешиться.

Мешочки были набиты ржаными сухариками, сухариками пшеничными с ванилью, ячменной крупой, карамельками с мятой, а также лакричными конфетами, которые, правда, любил только Георгин. Он чувствовал себя неотразимым с черной конфетой в белых зубах. Когда никто не видел, он воображал, что это – толстая черная сигара.

Еще в коробке находились личные вещи мышей. Объемная джутовая сумка с нитками, лоскутами и обрывками пряжи принадлежала Календуле. Из них она без помощи спиц и крючков, а прямо ловкими коготками вязала разноцветные пледы и подушки.

Кактус захватил с собой мини-MP3плеер с наушниками. В него он закачал настолько медитативную музыку, что мыши стоном стонали, когда он включал ее на полную громкость, чтобы посидеть в позе лотоса. Именно поэтому Кактус обзавелся наушниками, чтобы не досаждать своим собратьям.

Тюльпан взял с собой пробники духов одной очень известной марки, название которой он прочесть не мог, потому что не умел читать. Эти пробники он выкатил из стола секретарши Мирьи еще в лаборатории. И с тех пор не было ни дня, чтобы он не обрызгивал себя духами с головы до кончика хвоста, распространяя удушающие ароматы на окружающих. Собратья привыкли к его грубоватой манере общения, но духов в таком количестве вынести не могли. И взяли с Тюльпана клятву, что пока у них нет выхода из коробки, он не вздумает прикасаться к флакончикам.

Мимоза ехала налегке, у нее был только спортивный рюкзак от куклы Братц. В нем лежала скакалка и разноцветные резинки для волос, которыми Мимоза украшала свои косички. Она считала, что ничего больше для счастливой жизни не нужно. И даже если что-то неожиданно понадобится, оно найдется само собой.

Георгин принес в коробку старинную серебряную табакерку, в которой что-то хищно звякнуло, когда он сгрузил ее со своей спины. Он предупредил всех, что пощады не будет никому, если кто попробует узнать, что внутри. На всякий случай Георгин даже спать завалился в крайнем шезлонге, положив заднюю, чувствительную лапку (она ныла у него на дождливую погоду) на крышку табакерки и обвив вокруг нее хвост.

Гортензия где-то обзавелась контейнером для линз, даже с ручкой, за которую его было удобно нести, как саквояж. В правом линзовом контейнере у нее хранилась сушеная ромашка, которую она жевала, чтобы успокоиться. Левый она никогда не открывала. Там был ром. На случай, если ромашка не даст эффекта.

Самый большой скарб был у Фиалки. Помимо шкатулки с перламутровой пуговкой, с которой вы уже познакомились, у нее хранился лоскут атласной материи с розами, из которой она мечтала смастерить выходное платье; пакетик изюма в шоколаде размером с некрупную мышь; тюбик с остатками блеска для губ, который приятно нюхать, потому что он пахнет малиной; булавка для галстука с золотыми буквами ЭПФ, из которой можно выковырнуть брильянт и пристроить на будущее выходное платье; та самая веревочка с петлей от итальянской копченой колбасы; ватные палочки, шпажки для канапе и зонтики для коктейлей; кукольная шляпка с вуалью, которую совершенно невозможно носить, потому что ушам в ней тесно, но вдруг пригодится; картонные сувенирные спички с золотыми буквами ЭПФ на обложке; впрочем, чтобы все перечислить, не хватит одной главы.

Глава пятая. Лорена и любовь всей её жизни

Многое из того, что стало личными вещами мышей, когда-то принадлежало сотрудникам лаборатории. Лорена работала именно там. Собственно, это была ее лаборатория. Ну почти ее. Во всяком случае – придуманная ею от и до.

Лорена Исабель Франсиска Эррера приехала в Финляндию из Гондураса и стала изучать зоологию. Ее самой большой любовью были белые мыши и латиноамериканские танцы. Когда Лорена читала учебники, она пританцовывала. Когда пила кофе – пританцовывала. Когда кормила мышей – пританцовывала. И неожиданно она заметила, что мыши ей отвечают!

Белые мыши слушали мелодии самбы, румбы и ламбады и повторяли за Лореной движения. «Я всегда говорила, что мои мыши – самые умные существа на свете! А какое у них чувство ритма!» – восторгалась Лорена и целовала их усатые мордочки.

Сделав это удивительное открытие – что мыши способны танцевать – Лорена решила посвятить свою жизнь разведению танцующих мышей. «Танцующая мышь – это настоящий друг!» – решила Лорена и принялась писать проект, чтобы подать заявку на конкурс стартапов.

Она вспоминала свое детство, когда её часто оставляли одну, потому что и родителям, и даже бабушке с дедушкой приходилось много работать. «Вот бы рядом оказался кто-то веселый, кто всегда выслушает и поднимет настроение!», – думала она и глубоко вздыхала, потому что тогда у нее никого не было.

Справляться с грустными мыслями в одиночку очень нелегко. С тех пор Лорена больше всего на свете не любила одиночества. «Если у каждого ребенка будет маленький танцующий друг, ни один ребенок в мире никогда не будет больше грустить», – написала Лорена в заключительной части своего проекта.

Когда у тебя хорошее настроение, ты можешь горы свернуть, Лорена это хорошо знала по себе. Она была уверена, что только благодаря мышам, которые поддерживали ее в минуты грусти, ей удалось многого добиться. Например, она получила степень магистра зоологических наук.

Глядя на своих белых мышек, которые в такт самбы крутили мордочками, пожимали плечиками и топали лапками, Лорена была уверена: каждый сможет покорить мир, если у него будет такая мышь. Она решила посвятить свою жизнь обучению белых мышей танцам, чтобы потом таких мышей могли получить в подарок дети.

И вот конкурс стартапов состоялся. Но проект Лорены отклонили. Она стояла в большом светлом зале в красивой кофточке. Вокруг нее было много счастливых людей. Ликовали победители. Им хлопали все участники конкурса. И Лорена тоже хлопала и радовалась за них. Но ей было грустно и одиноко, как в детстве. Как будто не только детей всего мира, но и ее саму лишили танцующих мышей.

Она вышла из большого музейного центра, где проходила торжественная церемония награждения победителей, села на скамейку и принялась думать, что она сделала не так.

В Финляндии любят животных. В Финляндии любят латиноамериканские танцы. Но лаборатория, где мышей будут учить танцевать, оказалась никому не нужна. Лорене сказали, что так не бывает. Что для научного стартапа это слишком несбыточно.

Лорена сидела на скамейке, жевала пончик с малиновой помадкой и не чувствовала никакого вкуса. Ей казалось, что ее жизнь разбита. Что дальше делать, она не представляла.

Глава шестая. Разговор с незнакомцем

– Позвольте разделить ваш одинокий посиделку! – раздался громкий голос.

Лорена не заметила, что на скамейку к ней подсел господин средних лет в костюме из блестящей материи в розовую полоску.

Незнакомец был очень высок, это было заметно даже несмотря на то, что он сидел. У него имелись широкие плечи и такая короткая шея, что создавалось впечатление, будто его голова торчит прямиком из груди, из крахмального воротничка, туго затянутого шелковым галстуком с брильянтовой булавкой.

– Представлюсь честь по чести: господин Эпф, прошу любить и не жаловаться, – продолжил незнакомец, не обращая внимания на то, что Лорена от удивления молчит и хлопает ресницами.

«Как странно говорит этот господин Эпф, – подумала в этот момент Лорена. – Наверное, он приезжий. Наверное, он из другой страны. Совсем как я». И она сразу прониклась к нему теплыми чувствами, но из какой он страны, спросить не решилась.

Тем временем господин Эпф щелкнул в воздухе пальцами, и к нему тут же подлетел плотный мужчина в синей кожаной жилетке, от которого пахло чем-то химическим. Крепыш в жилетке почтительно поклонился, протянул господину Эпфу пакетик с салфетками и остался стоять у того за спиной.

Господин Эпф не протянул Лорене ладонь для рукопожатия. Вместо этого он достал влажные салфетки и начал тщательно вытирать пальцы, как будто это он ел малиновый пончик, а не она.

– Я слыхать ваша презентация. Дрессированные мыши! То, что надо. Они есть хорошо!

– Нет, пожалуй, их нельзя назвать дрессированными… – начала Лорена, незаметно вытирая испачканные пончиком пальцы о джинсы.

– Это детали, – отмахнулся господин Эпф салфеткой. – Не спорьте. Не прибедняйтесь. Я все вижу. Вы есть великий научёный. В столь юном возрасте. Вы горд – я горд, так вместе по рукам.

– Подождите, вы меня совсем запутали, – заторопилась Лорена. – Что вы хотите сказать? Вам понравился мой проект?

– Ну да! Вот же говорю – мне годится. Я вас нанимаю. Вы будете с финансом, я буду с проектом. Шагом марш, летс гоу, валим до фазенды. Инвестор найден, это буду я.

– Как здорово, – сказала ошеломленная таким поворотом событий Лорена. – Я так мечтала, чтобы у каждого малыша появился маленький веселый друг!

Но господин Эпф снова ее перебил:

– Всё потом. Малыш есть глупость, главное – мышь! Ее нужно содержать в строгости, учить, лечить. Вы всё это уметь! Мы повернем с вами горы, дорогая Лорена. Мыши быть помощник такого человека, как я. Человека, который решил повернуть горы. А вот мой маленький дрессированный мышь, мой слуга Тоши Аморалле (при этом крепыш у него за спиной согнулся в поклоне и изобразил подобие улыбки на своих твердокаменных щеках) – будьте знакомство! Он сопровождает и во всем разберет. Любой каприз.

И господин Эпф значительно поднял брови, которые у него выгибались широкими дугами, как перья петушиного хвоста.

Глава седьмая. Все произошло случайно!

С того дня Лорена каждый день ходила на работу в лабораторию, которую в районе Вуосари на улице Кофейных зерен оборудовал для нее и мышей господин Эпф. Буквы Э-П-Ф сопровождали Лорену везде. Они были на галстучной булавке, которую инвестор сразу потерял и весьма по этому поводу недовольничал. Они были на стенах здания, в которой разместилась лаборатория. Они были на дверях, на визитках, на тарелках в буфете, на каждом документе и на лабораторных микроскопах. Господин Эпф своими буквами пометил в здании всё!

Сам он говорил, что расшифровать их просто – Энергичный Прагматичный Финансист. Так он себя называл. Он считал себя именно таковым финансистом, и утверждал, что главное – добиваться результата любой ценой. Лорену несколько коробил его чересчур прагматичный подход к тому, чем она занималась.

По лаборатории господин Эпф вышагивал на цыпочках, как будто боясь наступить во что-то непотребное, и приложив надушенную салфетку к своему выдающемуся носу.

– Здесь только что проводили влажную уборку, не беспокойтесь. Уверяю вас, здесь ничем не пахнет. Посмотрите же, какие они славные! Как можно их не любить! – пыталась расположить господина Эпфа к мышам Лорена. Но тот воротил нос.

– Любить можно копченую колбасу! Хорошо выглаженные рубашки. И безупречно заправленную кровать. А все, что связано с делами, должно вызывать уважение. Мой счет в банке вызывает уважение. Любить его я не обязан. А будет вызывать еще больше уважения, когда мыши сделают то, что хочу я. Много-много уважения!

«Все-таки, он чуть более прагматичный, чем требуется… Как трудно танцевать ламбаду рядом с таким человеком», – думала Лорена. Но она не могла не признать, что без помощи господина Эпфа у нее не было вы возможности работать с мышами в своей лаборатории.

Самые ритмично одаренные мыши создавали пары, их селили отдельно, и они давали чудесное потомство – бойкое и с отличным музыкальным слухом. Одна мышка задними лапками даже научилась бить чечетку, глядя в огромный экран на стене. Его установили по требованию Лорены, которая лично отбирала самые яркие видеоклипы на любимые хиты. Так что сама она могла спокойно смотреть в микроскопы и в мониторы, наблюдая за мышами. А мыши в это время смотрели на то, как нужно танцевать. И многие – да, многие! – подражали танцующим.

Сказать, что Лорена была счастлива – ничего не сказать. Ее мечта сбывалась прямо на глазах. Успешный стартап, инвестор, своя лаборатория и главный эксперимент, о котором она пока никому не рассказывала. Потому что все произошло случайно.

Уже давно Лорена заметила, что мыши танцуют гораздо охотнее, если в их корм добавлять лепестки цветов и листья растений. Выяснилось это благодаря тому, что за Лореной стал ухаживать Тоши Аморалле. Поначалу он лично приносил ей букеты, со значением заглядывал в глаза и выразительно молчал. При этом его квадратные челюсти так стискивались, что было слышно, как скрипят зубы. Лорену это пугало, и она все чаще стала увиливать от встреч со слугой господина Эпфа. Тогда Тоши Аморалле наловчился оставлять букеты на ее столе. Рядом он оставлял открытку, на которой вместо пронзенного сердца почему-то были изображены череп и кости.

И вот однажды, когда Лорену на рабочем месте поджидал букетик фиалок, она выпустила погулять по столу свою любимицу – мышку №4378. Ту самую, которая научилась бить чечетку. Упавшие лепестки пролежали на столе недолго. Как только мышка №4378 оказалась рядом, она тут же придирчиво обнюхала лепесток и принялась его уплетать. Съела и вопросительно поглядела на Лорену – давай еще!

Лорена дала еще. И наблюдала за ней целый день. Мышка резвилась и была гораздо оживленнее обычного. А что, если… И Лорена решила добавлять в корм мышам цветы и наблюдать, что из этого выйдет.

Глава восьмая. «Что же я наделала?»

Растения содержат множество витаминов и минералов. Раз мыши это любят, значит, им это полезно. Для начала Лорена хорошенько изучила свойства семи цветков и приготовила порошки из календулы, кактуса, гортензии, мимозы, тюльпана, георгина и фиалки. Мама Лорены больше всего любила фиалки. Поэтому фиалковый порошок Лорена решили тестировать на любимой мышке №4378.

Семь мышей неделю сидели в отдельной клетке на столе Лорены и питались исключительно кормом с цветочными добавками. А на седьмой день в лаборатории произошло короткое замыкание.

Лопнула длинная лампа на потолке, вышибло пробки. Когда свет опять загорелся, Лорена увидела, что от ее белых мышей не осталось и следа. Мыши стали разноцветными!

Сначала они уставились друг на друга во все глаза и долго разглядывали, и даже обнюхивали. А потом пришли в такое воодушевление, что заговорили все разом! Так иногда и с людьми бывает. Если ты приходишь в восторг, то внезапно теряешь, а потом обретаешь дар речи.

– Что за страшилища? Вы себя в зеркале видели? – кричала мышь, которую мы уже знаем под именем Тюльпан.

– Ой какие мы теперь интересные! Повезло так повезло! – ликовала Мимоза.

– А давайте станцуем по такому поводу? Ощущаю прилив сил, – предложил Кактус.

– Отставить эти шутки! Немедленно верните наше обмундирование на место! Кто разрешил?! – грозно озирался Георгин.

– Ах, у меня галлюцинации… Немедленно воды – я падаю в обморок, – заявила Фиалка, картинно изогнувшись и балансируя на одной лапке.

– Это навсегда? А почему все красивые, а я нет? Почему опять мне не повезло? – горевала Гортензия.

– Ну не конец же света, дорогие мои! Ничего, отстираем. И такие мыши на свете живут, – успокаивала Календула.

А Лорена просто пронзительно взвизгнула на всю лабораторию:

– Мамочка, МЫШИ!

Наверное, она от неожиданности забыла, что всю жизнь занималась их изучением и разведением. И на минутку превратилась в обычную девушку, которая визжит при виде самого простенького мышонка, случайно забежавшего на кухню.

В лаборатории на мгновение стало тихо. Мыши посмотрели на замершую над ними Лорену, и Георгин четко произнес:

– Отставить визг! Это научное учреждение, милочка. И вы им заведуете. Извольте соответствовать.

И тут Лорена села на вертящийся табурет, приложила ко лбу холодную вазу с очередным букетом роз и спросила у стены, в которую уставилась очумелым взглядом:

– Что же я наделала?

– Ты наделала прорыв, Лорена! – радостно воскликнула Мимоза.

– Прорыв в науке о мышах, – со значением поднял коготок Кактус.

– О мышах, жизнь которых пошла под откос, – уточнила жалобным голосом Гортензия.

– Жизнь которых только начинается, – поправила ее Календула.

– В любом случае, сейчас самое время хорошенько все обдумать, – предложила Фиалка.

– И хорошенько перекусить! Не сидеть же голодными в таком виде, – поставил точку Тюльпан.

Глава девятая. Отличная мысль

Лорена принесла мешочек ячменя и задумчиво смотрела, как мыши уписывали угощенье.

– Значит, вы знаете, как меня зовут? И где вы находитесь?

– Конечно, знаем! – возмущенно загалдели мыши.

– Не считай нас за сумасшедших, дорогуша, – добавил Георгин.

– Маленькие – не значит, глупые. Мы знаем все, что тут происходит, – заверила Календула.

– Да уж поосведомленней некоторых, – буркнул Тюльпан. – Ты вот знаешь, что секретарша Мирья в рабочее время ест пироги с мясом и потом жирными пальцами трогает твои бумаги?!

– А недотепа Теро перепутал два отчета. Теперь все твои исследования пойдут прахом! – сделала страшные глаза Гортензия.

– А старик Далль потерял письмо из министерства, оно упало в щель между столами, когда он забирал почту, – хихикнула Мимоза.

– Ерунда, – сказала Лорена и улыбнулась. – С такими помощниками, как вы, я все быстро приведу в порядок.

Она просунула руку в клетку и погладила каждого по макушке.

– Какие же вы у меня красивые… И умненькие! Как мне с вами повезло.

– Это еще с какой стороны посмотреть, – скептически шмыгнула носом Гортензия.

– Это нам с тобой очень повезло, Лорена, – возразила Календула. – И умница, и красавица, а как танцует!

Щеки Лорены порозовели от похвалы и стали напоминать сорт фиалки «Розовый жемчуг».

– Раз вы теперь… очеловечены, наверное, не стоит вам жить в клетке, – задумчиво сказала она. – Пожалуй, надо бы вам построить дом. Ваш вид вызовет вопросы у сотрудников… А мне нечего им ответить. Я и сама пока не очень разобралась, что произошло. А знаете, что? – решительно сказала она. – Давайте вы переедете ко мне домой! Там мы все вместе обустроим. И я смогу спокойно за вами наблюдать.

Идея не вызвала особых споров. Если не считать того, что Гортензия опасалась, что ее продует на сквозняках, Георгин заявил, что чужую квартиру хорошо бы сначала проверить на внешние угрозы, а Фиалка предупредила, что у нее страшная аллергия на все. Но Лорена заверила, что позаботится о том, чтобы мышей ничто не беспокоило.

Глава десятая. Дом, милый дом

Так семеро разноцветных мышей оказались у Лорены дома. Она снимала квартиру на верхнем этаже в огромном старинном здании в районе Тёёлё. В этой квартире мыши быстро навели свои порядки.

Рано утром, быстро выпив кофе, Лорена убегала в лабораторию. Первыми за ней просыпались Мимоза с Кактусом и принимались делать гимнастику. За ними вскакивал Тюльпан, сердился, что его опять разбудили «в такую рань» и отправлялся в клозет, где громко распевал арии.

За ним вставали Календула и Георгин. Календула тут же начинала наводить порядок и готовить завтрак на всю ораву. А Георгин напускал на себя подозрительный вид и обходил квартиру, прислушиваясь ко всему, что происходит вне ее стен – на улице и в подъезде. При этом он приговаривал, что его сердце чует, будто где-то затевается недоброе.

Затем из шезлонга вылезала Гортензия, которая не спала уже давно, но на всякий случай делала вид, что спит, потому что не знала, что менее рискованно – проснуться пораньше или проснуться попозже. Последней вставала Фиалка и прямиком шла к столу, на ходу выбирая – напустить на себя вид ничем не омраченного утреннего счастья или бесконечного ночного кошмара.

Лорена для мышей оборудовала целый дом. Она сняла с этажерки книги, и на одной полке у мышей была спальня, на другой кухня, на третьей – водные процедуры. Еще у них была полка для развлечений, где можно было погонять мяч, побегать в колесе, покачаться на качелях. И пятая полка была отведена для танцев. Там Лорена оставила свой старый смартфон, в который закачала множество клипов с самбой, ламбадой, бачатой и сальсой.

Так что мыши без Лорены не скучали. Тем более, что им никто не запрещал выходить из своего домика-этажерки и носиться по всей квартире в поисках чего-то неожиданного. Этим больше других любили заниматься Георгин и Фиалка. Георгин в поисках внешних врагов, а Фиалка – в поисках того, что могло ей пригодиться. Именно так она, например, высмотрела среди вещей Лорены бархатную шкатулку.

Лорена приходила домой вечером, приносила из соседней пекарни коржики с фундуком, шоколадные пирожные-макарон или ванильные баранки. Вместе они усаживались пить кофе или чай из ромашки и болтали о работе – Лорена за столом, а мыши – на столе.

Глава одиннадцатая. Тревожные новости

– Тоши Аморалле сегодня опять дежурил с букетом у дверей, – однажды сообщила Лорена, когда все мыши уселись на стол и принялись лакомиться коржиками. – Я спряталась за угол, потому что не хотела с ним сталкиваться. И можете себе представить – он ждал с букетом не меня!

– Каков негодяй! А кого же еще?! – ахнула Фиалка.

– Вот и доверяй после этого мужчинам, – протянула Гортензия. – Так и знала, что ничего хорошего из этого обычно не выходит.

– Наконец-то он отстал от тебя, это же плюс! – обрадовалась Мимоза.

– Ух, меня там не было, – нахмурился Георгин. – Следовало сказать ему, что я думаю на этот счет. Предателям нет уважения!

Лорена покраснела до корней волос. Ее ужасно тревожило то, что Тоши пытается за ней ухаживать. Вгоняло в дрожь и в жар одновременно. Поэтому она совсем не знала, как на это реагировать.

– Вы не дослушали! – сказала она. – Он стоял с букетом, потому что господин Эпф ждал гостей. Вообразите: по улице Кофейных зерен к нашей лаборатории подкатил огромный лимузин, и из него вышла сама Анна Кондас. Она известный серпентолог.

– Серпен… Что за грызун и с чем его едят? – недовольно спросил Тюльпан.

– Серпентолог – это специалист по змеям. Ума не приложу, что ей понадобилось в нашей лаборатории. У нас совсем другое направление.

– Ах, я все поняла, – заломила лапки Гортензия и задрожала. – Змей в лабораториях кормят мышами! Ах, наши бедные собратья! Какая ужасная участь им уготована!

И Гортензия зарыдала. К ней на помощь бросились Календула и Мимоза с утешениями и салфетками. А Георгин воинственно тряхнул ушами:

– Это правда?!

– Нет-нет, что вы! Не пугайтесь напрасно. Я никогда не позволила бы. Весь день я находилась на своем рабочем месте, в лаборатории, среди мышей, и к нам не заходил никто чужой. Ни одного серпентолога поблизости не было. И ни одна наша мышь не пострадала.