Kitobni o'qish: «Марс. Записки из космоса»
Пролог.
Он был из тех, кого редко волновали слухи или новости. Он – солдат, и его жизнь – это день сегодняшний, а что будет завтра, его как-то не заботило. Что прикажут, то и сделает. Но в последнее время заголовки сообщений, передаваемых по закрытой сети для военных, были чересчур тревожными. «Обнаружена неопознанная активность на Марсе». «Сбои в работе марсианской базы необъяснимого происхождения». «Марсианская станция не выходит на связь». «Группа военных и ученых отправлена на Марс». «База на Марсе все еще без связи».
Только обрывочная информация и расплывчатые формулировки, будто кто-то нарочно скрывал правду.
На рукаве костюма засветился сенсор – звонок.
– Да! – громко и четко сказал солдат.
– Усман Абдулькаюмович! Это секретарь Владимира Анатольевича, – послышался молодой женский голос. – Вам приказано срочно явиться к нему.
– К Владимиру Анатольевичу? – не поверил Усман. – На Луну?
– Да. Вылетайте сейчас же. Паром ждет вас.
«Владимир Анатольевич вызывает? – удивился Усман. – Глава Корпорации? Значит, точно что-то случилось, – он вспомнил новости. – Еще и паром задержали ради меня…»
Просторный кабинет с огромными панорамными окнами был темен. Только настольная лампа, как одинокая звезда на большом черном небе, светила у дальней стены. Широкий стол из дорогого дерева – небывалая роскошь в настоящее время – с металлической ножкой по центру и двумя аккуратными тумбами-подставками по краям – тоже из дерева, тоже роскошь. На столе разбросаны бумаги – никак не уйдут в прошлое; горит 3D-визуализатор – уже лет десять используется вместо ноутбуков; лежит какой-то толстый блокнот.
Светло лишь рядом с самими окнами. Свет проникает снаружи, падая на небольшой участок блестящего пола, а затем плавно затухая.
На улице ночь. Внизу горят огни города: фонари, окна домов, фары мчащегося по дорогам транспорта. Десятки, сотни, даже тысячи огней! Свет их однотонный, оранжево-желтый, теплый – как будто не изобрело человечество другого. По всему видно, кабинет находится высоко – так оно и было, сорок седьмой этаж. Больше таких высоких зданий в городе не было.
Но был за окном и свет холодный. Острый и неприятный, режущий глаза, и все-таки родной. Близкий. Прямо над горизонтом, занимая огромную часть черного неба, висела Земля. Отражая солнечный свет, она выставляла голубо-синюю, затянутую белыми облаками, поверхность. Подобно тому, как Луна посылала белый свет жителям Земли, теперь Земля посылает его жителям Луны.
Ближе к горизонту, за стеклянной стеной купола, начиналась серая пустыня, изрытая астероидами и метеоритами. Купол, как крепостная стена, окружал город, ограждая его от агрессивного внешнего мира. Как говорили люди: «За стеклом жизни нет».
У стола, по разные его стороны, стояли двое мужчин. Один высокий, худощавый, гладко выбритый, лет шестидесяти. Он был одет в черный сюртук до колен поверх белоснежной рубашки с расстегнутой верхней пуговицей, черные брюки с выглаженными стрелками и черные лаковые туфли. Второй был его полной противоположностью. Лет тридцати, с густой недлинной бородой без усов, широкоплечий, коренастый и на голову ниже первого. На нем была черная солдатская униформа. Объединяла их только выправка. Первый тоже был из военных, только уже отслужил свое.
Старшим был Владимир Анатольевич. Он, держа руки за спиной, смотрел на большой диск Земли и молчал. Второй, вытянув руки по швам, смотрел на первого и тоже молчал. Ждал, когда тот заговорит.
Прошло еще несколько минут. Владимир Анатольевич, не поворачиваясь к солдату, отрешенно спросил:
– Что вы знаете о Марсе, Усман? – голос его был негромким, но четким. Было ясно, что он привык отдавать приказы и при этом любил, чтобы его слушали.
– Почти ничего, – отрапортовал тот.
Голоса легким эхом отражались в полупустом кабинете.
– Вы служили только на Земле?
– Так точно! Только на Земле. Вернее… Один раз я в составе конвоя сопровождал каторжных на Луну. Но кроме этого – только на Земле.
Владимир Анатольевич повернулся к собеседнику:
– Вы боитесь?
Твердый взгляд Усмана на мгновение дрогнул. Он не понял вопроса и переспросил:
– Чего именно?
Владимир Анатольевич пожал плечами и, уперевшись руками о стол, пояснил:
– Всего.
– Всего?
– Да, Усман. Всего, – Владимир Анатольевич вздохнул. – Сейчас люди боятся. Они боятся всего. Неизвестности. Неизбежности. Будущего. Настоящего. В вас есть такой страх?
– Никак нет!
– Хорошо, – начальник тяжело сел в кресло и подвел итог услышанному. – Значит, вы не боитесь Марса.
– Если вы о планете…
– Конечно, о ней. О чем еще!
– Позвольте задать вопрос, – попросил Усман, еще ни разу не пошевелившийся за все время разговора.
– Хотите узнать, зачем я вас вызвал на Луну? И почему спрашиваю про Марс?
– Так точно!
Владимир Анатольевич, сделав на кресле пол-оборота, вперился в Землю.
– Видите книгу на столе? – не оборачиваясь, спросил он.
– Так точно.
– Возьмите ее. Это дневник.
– Ежедневник? – Усман взял книгу и внимательно ее изучил.
– Да. Ежедневник одного инженера.
– Что я должен с ним сделать?
– Для начала прочитать.
– Простите… – Усману показалось, что он ослышался. Его глаза широко раскрылись, на лице отразилось изумление. – Прочитать?
Начальник снова сделал пол-оборота на кресле и встал. Собеседники встретились взглядами.
– Капитан! – Владимир Анатольевич сменил тон с задумчиво-отрешенного на требовательно-строгий. – Что из моих слов вам было не ясно? Да, я сказал прочитать!
Усман стал вспоминать сколько книг он прочитал после окончания учебы. Набралось целых три. Одной из них был «Воинский устав» Корпорации, на службе которой он находился. Да и во время учебы Усман не слишком увлекался чтением. Он сглотнул слюну и кивнул:
– Так точно. Прочитать.
На столе вдруг засветился ярко-зеленый огонек и раздался тоненький сигнал: «Тинь!» Начальник покосился на лампочку и нажал сенсор.
– Да!
Из динамиков стола донесся женский голос:
– Владимир Анатольевич, вы просили сообщить, когда к вам приедут из Торгового совета. Они здесь.
– Хорошо. Пусть подождут. Мы почти закончили.
Динамики отключились, лампочка потухла.
Владимир Анатольевич обошел стол и приблизился к солдату. Сложив руки за спиной, он встал прямо перед Усманом и уставился прямо ему в глаза.
«Ну и дылда!» – мелькнуло у того в голове.
– Капитан, – продолжил Владимир Анатольевич. – Усман. Этот дневник – часть твоего задания. Прочитав его, ты войдешь в курс дела. На это у тебя ровно двое суток. Ты понял?
– Так точно! – ответил Усман, на самом деле задаваясь вопросом о том, зачем это вообще нужно.
Начальник хотел сказать что-то еще, но на столе опять загорелся огонек, на этот раз красный. «Тинь!» – прозвучал сигнал. Владимир Анатольевич замер. Он напряженно поглядел на огонек, потом, нахмурившись, подумал секунду и нажал на сенсор.
– Владимир Анатольевич! Это КРС! Мы снова их зафиксировали! Зона 47-А. Они движутся!
– А он? Он с ними? Его видите?
– Нет. Только они. Что делаем?
Владимир Анатольевич замер. Потом быстро покосился на Усмана и ответил:
– Ничего. Наблюдайте. Мы готовим специалиста.
«КРС? Космическая разведывательная служба! Кого они зафиксировали? Кто движется? Кто такие «они»? И кто такой «он»? – беспорядочно мелькало в голове Усмана. – Сбои в работе марсианской базы… Неопознанная активность на Марсе… С базой на Марсе потеряна связь… Потом этот вызов сюда, к самому Владимиру Анатольевичу. Теперь этот странный звонок. Что-то происходит. И похоже, что-то очень серьезное».
– Мы выбрали тебя из десятков кандидатур, – отключив связь, продолжил Владимир Анатольевич. – Поэтому не смей подвести. Первое – дневник! Он важнее, чем ты думаешь.
– Никак нет, не подведу, – капитан посмотрел на толстый ежедневник. Он представил, что его чтение подобно долгой дороге, которая в конечном счете ведет в тупик.
– Ровно через двое суток я жду тебя здесь же. С прочитанным ежедневником. И важно! Ты должен его именно прочитать! Никаких систем воспроизведения, никаких загрузок в бортовик!
– Так… Точно! – немного запнувшись, ответил капитан, не понимая, почему ежедневник нельзя дать прочитать роботу.
– Ничего из дневника не должно попасть в сеть. На сегодняшний день эта информация высшей степени секретности. Мы не можем допустить утечки, – Владимир Анатольевич пощелкал по сенсорам на столе, и у Усмана на руке засветился бортовой компьютер. – В конце дневника будет пометка. Увидишь ее – посмотришь видео. Я тебе его скинул. После просмотра сразу удали. К сожалению, исключить видео из сети невозможно, мы сами получили его так же, но хотя бы элементарные меры предосторожности принять необходимо. Тем более без пояснений эта запись ничего не стоит. Понятно?
– Так точно!
– Хорошо, что понятно. Еще раз! Дневник, видео и через двое суток ко мне! Тогда и получишь основное задание. Считай, что ежедневник и видео – твой брифинг. Без которого выполнение задания невозможно.
Владимир Анатольевич вручил капитану большой конверт. За время их разговора Земля заметно поднялась над горизонтом. Она была такой яркой, что затмевала собой все находящиеся рядом звезды. Но если задрать голову повыше, чтобы не слепили огни города, количество звезд на небе воистину поражало! В отличие от Земли, на Луне не было атмосферы, и черное космическое полотно с нее выглядело завораживающе ясным.
– Можешь идти, – сказал Владимир Анатольевич.
– Так точно, – в последний раз отрапортовал Усман и направился к выходу.
Знакомство.
Прошло часа полтора. Усман шел по расчищенной дороге, ведущей в тупик.
«В такой я и попаду, когда буду читать! – подумал он. – Что я там должен найти, в этом дневнике? Еще и читать вместо того, чтобы дать это сделать компьютеру. Точно тупик!»
Дальше начинались приземистые горы, от которых город отделяла стеклянная стена купола. Там, куда шел Усман, обособленно стояло общежитие для военных: небольшое трехэтажное здание в форме куба, огороженное сеткой, возле ворот которой разместились пропускной пункт с припаркованным луномобилем. Почти во всех окнах общежития горел привычный желтый свет. Таким же светили прожектора над КПП и лампы над входом в здание.
Усман шагнул с дороги на реголит1, и его ноги тут же на сантиметр погрузились в лунную пыль. Он обернулся, чтобы взглянуть на город. Дорога, по которой он поднимался, уходила вниз. Вместе с ней уходили, уменьшаясь в размерах, дома, а неисчислимое количество желтых огоньков сливалось воедино, образуя большую светящуюся паутину.
Капитан стоял на возвышенности и хорошо видел большую часть Лунограда, расположенного на дне огромного кратера.
«Красиво же, черт тебя дери! – подумал он, наслаждаясь видом. Ему казалось, что город, как живой организм, шевелился, дышал, чувствовал. Жил. Все эти мерцания, сияющие линии дорог, яркие пятна площадей создавали впечатление сказочного света, который придавал городу особое очарование и таинственность. – Не понимаю тех, кто, прилетая на Луну, любуется лунными горами и кратерами. Или Землей на небе. Город! Вот что по-настоящему заслуживает восхищения!»
Вообще-то Усман был не большим ценителем красоты, но урбанистические виды его заворожили. Попадая в коридоры новейших баз или наблюдая полет космических кораблей, он всегда ощущал себя частью чего-то великого.
«Нереальное время! – думал он. – Скорость становится все выше, а пространство – все мельче. Время, такое разное на разных планетах, вообще теряет свой смысл!»
Охранник на КПП, завидев капитана, встал по стойке «смирно», и приложил руку к виску. Усман ответил ему вальяжным жестом, лишь отдаленно похожим на воинское приветствие, и прошел на территорию общежития. В парадной дежурил робот – блестящий белый куб с приделанными к нему руками и головой. Зачем ему руки и голова – было непонятно: разблокировать трипод, включить или выключить свет, вызвать охрану или врубить сигнализацию он мог и без них. Наверное, роботу придали человекоподобный вид для напоминания, что, несмотря на повсеместную роботизацию, главным в паре «человек – машина» остается все же первый. По сути, общажный робот был лишь компьютером, который управлял зданием. Одной из его задач было считывание информации с личных карт людей.
Усман поднес к считывателю робота правую руку, к предплечью которой в металлическом чехле крепилась личная карта, и робот просканировал информацию.
– Входите, Усман Абдулькаюмович. Ваша комната семь. Второй этаж, – складно произнес робот ровным мужским голосом.
На турникете загорелась зеленая стрелка, Усман молча толкнул одну из планок трипода и прошел. Он поднялся на второй этаж и нашел дверь с нужным номером.
– Семь, – пробормотал он, прикладывая допуск к считывателю.
Дверь отщелкнулась.
Это была маленькая комната-капсула для сна. Вдоль левой стены – кровать, вдоль правой – небольшой шкаф и тумба. Между ними, прямо у окна, уместился стол, на котором стояли стакан и чайник. Все предметы были сделаны из регомассы – самого дешевого материала, производимого по тому же типу, что и пластмассы, но с использованием реголита.
Усман положил ежедневник с конвертом на стол и сел на кровать. Окна выходили на внутреннюю сторону гор – стены кратера.
«Тихо», – подумал он. Но что-то в этой тишине напрягало. События последних дней наталкивали на самые разные мысли и не давали покоя.
Капитан немного посидел на кровати, безучастно взирая на лунный пейзаж, а потом, вспомнив, что у него лишь двое суток, поправил подушку, взял ежедневник и принял полулежачее положение. Он посмотрел на часы и вздохнул. Часы показали лунное время 26:53 л.с., а земное 22:142.
– Значит, инженер, – протянул Усман, убирая с головы берет и переворачивая первую страницу ежедневника. Он оценил исписанные листы и довольно качнул головой. – А у тебя хороший почерк. Понятный. Уже за это спасибо.
Он открыл последнюю страницу, взял кипу листов и веером перелистал.
– Сколько же тут? Страниц триста? Чтоб тебя, инженер! Не мог писать сжато? – буркнул Усман раздраженно и даже хотел плюнуть, но, вспомнив, что находится в помещении, сдержался.
Он открыл первую страницу и со словами: «Солдат должен действовать, а не сидеть с бумагами!» – приступил к чтению.
«Ну что ж, дневник, недолго я выдержал без твоей компании. Сколько прошло? Месяца полтора? Да. Где-то так. Ты уж извини, что я сжег твоего брата. Прости и за то, что тебя ожидает та же участь. Но я не хочу, чтобы кто-то читал то, что я пишу. Но пока в тебе есть чистые листы, мы будем дружить.
Вот снова! Разговариваю с тобой, как с живым! Это, наверно, очень комично. Хорошо, что никто не видит меня со стороны.
Итак, дневник, представлюсь.
Я Рамазан».
– Рамазан? – спросил вслух капитан, не ожидая увидеть мусульманское имя. – Откуда ты, интересно?
Заинтригованный, он вернулся к чтению.
«Тебе тоже можно было бы дать какое-нибудь имя, но, пожалуй, это уж слишком. Хватит и того, что я разговариваю с тобой, как с лучшим другом.
Тебя, наверно, интересует, отчего это я пишу тебе, а не общаюсь с себе подобными, как это делают все «нормальные» двуногие?
Мне всегда было проще быть одному. Люди говорят слишком много. Я всегда считал, что в тишине больше смысла, чем в их бесконечных разговорах. Они любят рассказывать о своих жизнях, мечтах, проблемах… Но все это шум, от которого устаешь. А ты? Не задаешь вопросов, не споришь и не пытаешься меня перебить. С тобой легче.
Кроме того, разговоры отнимают у меня силы. В них нет ничего – только усталость. Поэтому мой собеседник – ты».
Усман зевнул так широко, будто читал дневник уже несколько часов.
«Что за игра? На кой черт все это нужно? – спросил он. – Думаю, если я пропущу пару абзацев, это ничего не изменит».
Так он и сделал.
«Кстати! Сегодня я ровно сотый раз лечу на Луну.
Прямо сейчас нахожусь в каюте обслуживающего персонала. Сиденье из регомассы не слишком удобно. Жестко. Куда ни плюнь – везде теперь эта регомасса! Мы еще раньше умудрялись жаловаться на то, что все делают из пластика! Теперь о нем можно только мечтать.
Вокруг мигают десятки приборов, светятся разные индикаторы. Я легко разберусь в них, если захочу, все-таки я инженер! Но мне не интересно. Своих забот хватает.
Хотя в каюте четыре сиденья, я лечу один и очень этому рад. Обычно ПКА забиты под завязку, но этот идет дополнительно к основным рейсам, и во многом причиной тому являюсь я. Точнее не я сам, а поломка там, на Луне, из-за которой я и лечу.
А, да! Ты же не знаешь еще, что такое ПКА. А твоему брату – ну, тому, что я сжег – я об этом уже рассказывал. Ладно. ПКА – это паромный космический аппарат. Не самый быстрый вид межпланетного транспорта, а потому используется только для перелетов с Земли на Луну и обратно. Не может разогнаться быстрее ста тысяч километров в час. Так что часа четыре у меня есть. Наверно, и поспать немного успею.
Так вот, дневник, летит со мной только один попутчик. Рудокоп Лёня. К счастью, он съел на отлетной станции что-то не то и у него скрутило живот – убежал в санитарно-гигиенический блок. По-простому в туалет. Я ему сказал, чтоб не спешил. С такими вещами лучше не шутить. Думаешь, грубо? Может быть, но все эти попутчики так любят о чем-то болтать, пытаясь при этом казаться умнее, чем они есть… Зачем? Если все их разговоры всегда сводятся к одному и тому же, даже если меняются темы! Нет! Лучше без них. Надеюсь, когда он придет, я закончу писать, устроюсь поудобнее на неудобном сиденье и усну.
Справа от меня большой круглый иллюминатор, в который видна удаляющаяся Земля. Все тот же голубой шар морей и океанов, но с угасающей жизнью. Старушка. Что она пережила! Ну ничего, скоро очистится от своих эксплуататоров полностью, тогда, глядишь, и восстановится.
Сколько летаю на Луну, всегда завороженно смотрю в черную бескрайнюю даль, усеянную мириадами звезд. Что там, за триллиардами километров? Какое послание несет свет всех этих звезд? Есть ли где-то там такая же Земля? Есть ли там жизнь? А если есть, то те существа такие же алчные, жадные и эгоистичные, как мы, люди? Или они победили в себе эти мерзкие качества?
Почему-то в голову всегда приходят эти вопросы. Но ненадолго. Чуть-чуть покрутятся без ответов и исчезают, оставляя наедине с красотой. Если долго смотреть на это черное небо, особенно если выключить свет в каюте, кажется, что оно зовет тебя. Будто готово раскрыть все свои тайны. И вот я уже погружаюсь в его пучину, лечу. Люблю ночь. Люблю космос. Мне кажется, он тоже одинокий. Тихий, спокойный, погружающий в размышления. Где не надо ничего никому доказывать, не надо говорить. Просто быть.
Ладно, что-то я тебя, дневник, совсем загрузил. Давай о другом.
Лучше расскажу, зачем лечу на Луну в этот раз.
В общем… Ничего нового. Поломка на насосно-кислородной станции. На минутку, я ведущий инженер группы компаний «Корпорация Хайтек»! А это тебе не хухры-мухры! Компанию эту, кстати, еще называют просто «Корпорация». Она не единственная корпорация в мире, но, когда говорят «Корпорация», все сразу понимают, что речь про «Хайтек».
Моя работа – настраивать, ремонтировать, обслуживать всевозможные электронные системы, а заодно и ресурсные с инженерными. Все, что касается электроники – моя стихия. Не знаю почему, но это мое призвание. Это то, что я умею делать хорошо. Ладно, не буду скромничать: это то, что я умею делать отлично. Возможно, я даже лучший в этом деле!
Уверен, ты таким похвастаться не можешь!
О! Вернулся рудокоп. Говорит, пришлось выпить таблетку. К сожалению, ему полегчало, хотя цвет его лица все еще напоминает цвет Луны с той карты, что на твоих первых страницах.
О-о-о-о… Начал болтать! Это сбивает с мыслей. Сделаем паузу, я попробую уснуть. Что угодно, только бы не слушать в очередной раз «песни» о несчастной судьбе работяги!»
Усман отложил ежедневник: «Сбои в работе Марсианской базы. Вызов в Корпорацию. Странное задание, ключом к которому является дневник инженера. Поломка на Луне. Хм…» Посидев немного с этим «пазлом» в голове, капитан встал и подошел к столу. Порыскав по ящикам, он нашел сахар и растворимый кофе.
– Хоть так, – заключил Усман и вышел из комнаты.
Туалет, душ и раковина располагались в конце коридора. В общежитии было тихо. Только из одной комнаты доносились голоса. Кто-то смотрел по телефону не то новости, не то какое-то официальное выступление. Усман позавидовал счастливчику и пошел дальше.
«А мне, похоже, всю ночь придется читать. Бесит!» – с негодованием подумал он.
Через пять минут вода в чайнике уже кипела, и Усман заварил себе кофе.
«Хм, – он улыбнулся сам себе, вспоминая, чему их учили в училище, – если бы мы кипятили воду прямо на поверхности Луны, она бы закипела мгновенно3. Только чаю с ней не заваришь! Испариться быстрее! А тут… Купол!»
Он посмотрел в окно, на лунные горы. Они уходили террасами в даль, словно в бесконечность. Свет фонарей играл на склонах, превращая каждый камень и утес в таинственные фигуры, и постепенно растворял их в ночной черноте. Как и все на Луне, горы были окутаны загадочной тишиной. Усман задумчиво помешал ложкой кофе в стакане: «Что ж ты такого сделал, что мне нужно прочитать весь твой дневник? И почему ты его не сжег, как собирался? Все это связано с поломкой на Луне? Но тогда причем тут Марс? Что же связывает все эти события в одну цепь?»
Да, его бесило чтение, но мозг у капитана работал как надо, и он не мог не видеть очевидного – Марс, Луна, Корпорация и инженер как-то связаны друг с другом. Он придвинул стакан к краю стола, поближе к кровати, и снова полусел-полулег, чтобы продолжить чтение.
