Kitobni o'qish: «Темная дорожка»

Пролог. Мертвый город

Бронированный вездеход проломил заросли кустов и скатился в реку. Взвыл двигатель, из водометов ударили тугие струи. Обтекаемая, похожая на катер на гусеницах, машина резво переплыла мутный поток, выбралась на берег и поползла к мертвому городу. Дома выглядели нетронутыми, с целыми стеклами и крышами, но почти все двери были распахнуты настежь, словно жители, спасаясь от чего-то, выбежали на улицу и тут же исчезли, словно растворились в кислоте.

Кларенс скорчился на сидении наводчика в орудийной башне. Он водил стволом автоматической пушки направо и налево и наконец разглядел несуразные, точно изломанные, фигуры в рваной одежде.

В рубчатом шлемофоне раздался глухой, лающий голос лейтенанта Мадса:

– Этих не трогай. Не расходуй снаряды. Для машины они не опасны. Но без брони попадать к ним в лапы не советую – съедят. В самом прямом смысле.

Вездеход выскочил на главную улицу города – широкий, бульвар, над которым, точно своды пещеры, нависли переплетенные ветви деревьев. Машина рванулась вперед, быстро набирая скорость. В прицеле мелькнула костлявая тень, ощерился редкими зубами раскрытый в немом крике рот. Удар – негромкое «тум», почти не был слышен сквозь броню и подбой, но Кларенс сжался в кресле, вообразив, как хрустят под гусеницами кости. Потом удары пошли одни за одним. Да что ж у «них», совсем инстинкт самосохранения исчез, что ли?

Впереди мелькнул просвет. Деревья поредели. Дома раздвинулись и с неба, из-за темной пылевой дымки, робко выглянуло солнце. Прямо по курсу, из окна второго этажа, вывалилось странное существо. Переваливаясь на коротких ногах, навстречу вездеходу бежал толстый седой старик в дряблых складках кожи, свисающих из-под костяного панциря.

– Цель на десять часов! – спокойно сказал лейтенант. – Этот может нас перевернуть. Тогда все. Огонь!

Кларенс нажал на гашетку. Башня задрожала от очереди автоматической пушки. Кажется, только третий снаряд разбил костяной щит. Чудовище разлетелось в клочья. Еще одно кошмарное создание разделило печальную участь своего собрата. Больше никто не рискнул приближаться к вездеходу – оказывается, монстры все-таки хотят жить.

Ровно гудел допотопный, кажется, на солярке, мотор. Вездеход мчался по мертвому городу, пересекая его от одной окраины до другой. Кларенс оторвался от прицела и глянул через триплексы – стекла витрин поблескивали, несмотря на прилипшую к ним пыль. «Галантерея», «Обувь», «Кафе Нуар», потом на сером трехэтажном здании с колоннами блеснула вывеска «Периодическое издательство «Дейли Хазард». Ежедневный риск? Странное название для газеты. Или Хазард – это название города?

Кларенса прижало к борту – вездеход, немного сбросив скорость, свернул на пересекающую улицу. Гусеницы залязгали по трамвайным рельсам. Из окон на машину вытаращились костлявые фигуры. Когда за броней снова раздался глухой удар, у Кларенса помимо его воли вырвалось:

– И стоило ли нам так поступать?

Он сказал это, скорее, себе, но лейтенант услышал его по переговорному устройству. Он ответил:

– Вопрос стоял ребром – они или мы. Мы успели раньше, только и всего.

Кларенс поморщился:

– Я не об этом. Я думаю, надо ли нам было вообще ехать через город?

– А, это! Я не знаю, в каком состоянии объездные дороги. По проселкам мы будем ехать долго, а если там еще и завалы, то можем застрять насовсем. А если нам не хватит горючего – пиши пропало. А так проедем город, выскочим на шоссе – и дома.

– Ты уверен, что автострада осталась целой?

В шлемофоне захрюкало. Кларенс не сразу понял, что лейтенант смеется.

– На сто процентов! Я однажды проделал этот путь, только… оттуда сюда, одним словом. Это единственная дорога, но она в полном порядке, кроме последнего участка.

– Можно остановиться? – робко спросил Кларенс. – Я хочу заглянуть в дома, посмотреть, что там.

– Ты с ума сошел? – вскричал лейтенант. – Хочешь, чтобы тебя сожрали? Не, ты точно псих!

Жилые дома и витрины сменились заборами с колючей проволокой, заводскими трубами, дымящими градирнями и приземистыми серыми корпусами с узкими окнами, сквозь которые виднелись очертания станков. Промзона. Но самое удивительное – или это показалось – в цехах копошились люди. Вернее, те самые существа, что сейчас населяли город.

– Стоп! – закричал Кларенс и достал из кармана боевой разрядник – единственное оружие, которое он смог взять с собой. – Мне надо заглянуть внутрь! Или я сожгу двигатель!

Гусеницы заскрежетали. Вездеход словно налетел на стену и встал.

– Зря я с тобой связался, – процедил сквозь зубы лейтенант.

– Ты не понимаешь. Нам нужно выяснить, что происходит. И мы не имеем права умереть. От нас очень многое зависит. Гораздо больше, чем судьба всей планеты.

Мадс вздохнул:

– Но без противохимического костюма я тебя не пущу. Не хватало, чтобы и ты превратился в это… это…

Двигатель вездехода заплакал на низких оборотах. Машина проломила носом бетонный забор и поплелась туда, где маячили очертания заводских строений.

Глава 1. Очень простое задание

Адская духота – первый признак начинающейся пыльной бури. После нее автоматы расчищали площадку и откапывали мрачные, матово-серые купола центра разработки вооружений. Потом приходил новый шторм, и все начиналось заново. Здесь, на планете Полигон – это частое явление.

Над горизонтом появилось небольшое облачко. Через четверть часа оно превратилось в черную тучу, затянувшую полнеба, и первый порыв ветра ледяными щупальцами забрался под мятый китель. Кларенс зябко поежился. Шквал на секунду стих, засвистел и ударил с новой силой, раскаленный, словно вырвался из горнила доменной печи. Темная стена пыли стремительно надвигалась.

Массивная дверь сводчатой галереи приоткрылась, из проема выскочил полноватый темноволосый мужчина в несуразной камуфляжной жилетке и тяжелых роговых очках. Он откашлялся и сделал то, что, казалось, невозможно. Он вежливо прокричал:

– Извини, друг Хантер, что побеспокоил! Надвигается буря! Скоро тебя унесет в пустыню, если ты не укроешься.

– Спасибо, друг Вилли! – серьезно ответил Кларенс. – Я сейчас.

– Без шуток! Через пять минут, здесь будет месиво! Спускайся!

Кларенс махнул рукой:

– Спасибо еще раз! Не переживай, все будет в порядке. Пучком, как говорят на Земле!

Дверь с грохотом захлопнулась. Пылевая завеса подобралась уже совсем близко. Кларенс втянул в себя жаркое дыхание пустыни – он называл это «последний поцелуй», и поднялся в свой звездолет – стремительную машину с треугольными атмосферными плоскостями и горбом вихревых двигателей на корме. Люк захлопнулся. Несокрушимый металл преградил путь разъяренной природе. Засвистел воздух, продувая шлюз.

Кларенс забрался в кабину, гордо проигнорировал новейший нейроинтерфейс и нажал несколько кнопок на старомодной консоли. Дисплеи засветились призрачным светом. Бортовой компьютер начал самодиагностику агрегатов и систем звездолета. Кларенс внимательно следил за мнемосхемой и бегущими по экрану строчками, тщательно изучал сообщения и удовлетворенно кивал. За прозрачной броней мельтешила черная круговерть, но в кабине было тихо, прохладно и уютно.

Вдруг мелодичную трель сервисных сигналов прервал назойливый звонок коммуникатора.

– Птичка на проводе! – рассеянно сказал Кларенс в микрофон.

– Профессор Невтриносов! – раздалось из динамиков. – Что ты знаешь о Флегетоне?

– Э… Мне кажется, это что-то из старинной мифологии?

– Флегетон – это такая планета. Ее открыли сравнительно недавно. О ней ты что знаешь?

Кларенс изо всех сил наморщил лоб, но так ничего и не вспомнил. Только пожал плечами, хотя собеседник не мог его видеть.

– Вообще не слыхал о такой, – промямлил Кларенс и добавил: – Вы меня хотите туда послать?

– Хантер, ты со своей догадливостью на корню рубишь любую интригу. Только послать тебя хочу не я, а заместитель председателя Совета развития Дасти Мэйн.

– А… тогда понятно. Послать меня – его самое сокровенное желание. Правда, он слишком культурный для подобных мероприятий.

– Перестань ерничать. Дело серьезное и не для разговора по радио. Сам знаешь, как обстоят дела в эфире – воздушней воздуха. После бури сразу ко мне, понял?

– Хорошо, Трофим Федосеевич. Как только смогу выбраться наружу, сразу к вам.

Профессор повесил трубку. Кларенс набрал на консоли название планеты и принялся читать все, что вывалил ему дисплей. Через несколько минут он подскочил, словно из середины пилотского кресла выскочила игла, и схватил коммуникатор.

– Да, профессор. В интересное место вы меня собираетесь засунуть. Флегетон – огненная река в царстве Аида. В ней томятся души отцеубийц. Местные называют свою планету Тарг.

– И что из этого следует?

– Ах, да. На планете война. У меня уже пальцы чешутся нажать на гашетку нейтронных пушек.

В динамике раздалось что-то среднее между рычанием и вздохом:

– Забудь, аника-воин! В сети устаревшие сведения. Несколько лет назад усилиями Совета развития конфликт удалось погасить. Остальное узнаешь у меня в кабинете. Конец связи.

Кларенс полюбовался надписью «отбой», выбрался в каюту, плюхнулся на койку и почти мгновенно заснул.

***

Едва утихла буря, в проеме галереи появилась массивная, непропорционально высокая фигура. Ее обладатель пригибал голову, чтобы не ободрать макушку о потолок. Профессор, по щиколотку утопая в пыли, сам примчался на звездолет. Кларенс заставил его разуться в шлюзе, поставил у входа в каюту пушистые тапочки и синтезировал два чая с лимоном и пирожными. Вряд ли ученый успел позавтракать.

Невтриносов торопливо отхлебнул напиток и подул прямо в середину чашку так, что половина чая чуть не оказалась на полу.

– Горячий. Я охлажденный люблю, – профессор подозрительно оглядел потолок и стены.

– У меня в каюте нет видеокамер, – Кларенс тут же понял смысл манипуляций ученого. – Нас никто не увидит и не услышит. И не запишет.

– Прекрасно, Хантер. Поэтому-то гора и пришла к Магомету. Ладно, к делу. Тебе надо доставить посылку Филу Ли в Камп, столицу Западного континента. Космопорт рядом, так что у тебя будет легкая прогулка. Обещаю. Только никому ни слова!

– Даже Шейле? Она всегда помогает мне в странствиях. Ее способность свернуть шею парочке-другой мордоворотов частенько оказывается незаменимой.

– Особенно ей. Никто не должен знать о твоей миссии.

Профессор протянул желтую пластмассовую коробку размером с портативную аптечку и цветную фотографию бледного мужчины в строгом пиджаке.

– Что за груз? И почему секретность?

– Тебе лучше не знать, – мягко сказал ученый.

– Тогда сами везите свою посылку. У меня нет никакого желания становиться темной лошадкой. Можете жаловаться майору Крамер… да вообще кому хотите.

Лицо профессора покрылось красными пятнами. Он скрипнул зубами, но сказал совершенно спокойно:

– По документам – электронное оборудование медицинского характера. На самом деле так называемый «убедитель» – прибор для воздействия на подсознание. Не все на Флегетоне готовы добровольно принять наш образ жизни. Возникли серьезные трудности… люди там ведут себя, как хотят. Никакой логики! Уговоры или угрозы не действуют. Мы в отчаянии – спасовали наши лучшие умы. Нам удалось только перевести их на Галактический язык – это они приняли сразу и обучились на удивление легко. Теперь там все, за редким исключением, разговаривают, как и мы. Твое задание критически важно. Ты должен доставить аппарат во что бы то ни стало. И передать лично в руки Филу Ли – это завербованный нами абориген. Если ты этого не сделаешь, нам придется сдаться и принять жесткие меры. Вплоть до санирования планеты. Не тебе объяснять, что это значит.

– Если в Совете Ученых обо всем узнают… думаю, вполне можно отправиться «разводить цветочки». И вам, и Дасти.

– И тебе, Хантер. Именно поэтому Мэйн может поручить задание только тебе – доверенному и проверенному лицу. Думаешь, легко было остановить войну? Не переживай, все это для их же блага. Кстати, ты теперь соучастник.

– Мне плевать, – сказал Кларенс и сунул коробку с «убедителем» под койку. – Я несу ответственность только перед собственной совестью. Любые запрещенные исследования лучше полного уничтожения всего живого. Пусть и санкционированного Ученым советом. Кстати, почему бы вам не попробовать меня обработать вашим «убедителем»? Я стал бы покладистым и не задавал бы вопросов.

– «Бы», «бы»… – передразнил ученый. – История не терпит сослагательного наклонения. У керианцев совсем другие альфа- и дельта-ритмы. Они с трудом поддаются расшифровке. Вы же не люди… то есть, люди, конечно, в смысле, разумные и даже двуногие прямоходящие, просто другие… И не надо меня ловить на слове!

Профессор печально поглядел на ехидно сияющего Кларенса, поставил пустую чашку на столик, вытер ладонью рот и продолжил:

– Кроме изделия ты повезешь груз – два универсальных регенератора-синтезатора. За доставку ты получишь местные деньги – довольно приличную сумму. Не отказывайся, вдруг пригодятся?

Кларенс тут же, без паузы, выдал «гениальную» идею:

– Можно было бы сгенерировать валюту. Купюры обычно нумеруют, но с монетами никаких проблем не будет.

– Только без самодеятельности! Мы не хотим обрушить хрупкую экономику планеты. Перестройка общественных отношений на безденежный формат продлится десятилетия. А может, и века.

– Когда вылетать?

– Через пару часов после моего визита. Никто не должен связать одно с другим.

Как только автоматы закончили погрузку, Кларенс поднял машину в небо и вывел ее в точку равных энергий. На центральном дисплее прыгнули вверх индикаторные полосы. Звездолет, презрев теорию относительности, провалился в гиперпространство.

Глава 2. Космопорт

Флегетон – медвежий угол даже по сравнению с планетой-полигоном. В таких местах можно отступать от строгих правил и инструкций. Но едва Кларенс отклонился от курса, свернув к темной выщербине в центре зеленого континента, строгий голос диспетчера заставил его вернуться на траекторию. Зачем такие сложности? Кроме крейсера наблюдателей «Тикондерога», да транспорта «Бегемот» на орбите никого нет. И космопорт на побережье восточного материка единственный на всю планету.

Серое пятно посадочной площадки росло на глазах. Звездолет рухнул вниз, и автоматика, погасив в последний миг вертикальную скорость, припечатала опоры к бетону. Кларенс выбрался в каюту, пошарил под койкой, и выудил форменную кепку и тяжелые десантные ботинки на толстой подошве. Взял коробку с прибором, спустился в шлюз, открыл люк и вдохнул теплый воздух, напоенный странными ароматами чужой планеты. Шурша резиной, к звездолету подкатил ярко-желтый электрокар с оранжевой мигалкой на кабине.

– Господин Хантер? – водитель помахал рукой.

– Он самый.

– Вас ждут в офисе. Садитесь, поехали!

Электрокар остановился у серого трехэтажного здания, похожего на большую серую коробку. Минимализм во всем – стены, плоская крыша и темные прямоугольники узких окон. Ничего лишнего. Кроме, может быть, решеток на окнах первого этажа. Зачем они нужны?

Кларенс поднялся по лестнице, вошел в кабинет на втором этаже и едва не лишился дара речи. За большим столом, заваленным бумагами, сидел румяный усач и увлеченно двигал мышкой, уставившись покрасневшими глазами в древний монитор. Где он откопал такой антиквариат? Музей ограбил?

– Заполните! – не отрываясь от своего занятия, клерк швырнул лист бумаги и ручку.

Писанина – только этого не хватало для полного счастья. Вопросы показались Кларенсу идиотскими, на некоторые вообще не нашлось подходящего ответа. Почем он, к примеру, знает, кто его родители? Уже давно никто не воспитывает детей самостоятельно. С трудом разделавшись с анкетой, Кларенс развалился на стуле. Чиновник наконец оторвался от монитора.

– Вы принесли удачу в мой скромный дом, Кларенс Теодор Хантер! Добрался до восьмого уровня, – сказал он, бросив анкету на стол. – Охранника на седьмом просто нереально зарубить… Идите, в двести четвертый кабинет, сфотографируйтесь. Как только проявят пленку…

– Как только… что? – Кларенс укусил себя за палец. Нет, он не спит.

– Проявят пленку, – терпеливо повторил клерк. – Мы же государственное учреждение. Ваши новомодные игрушки до нас еще не добрались. Да и не надо, иначе бедный Додж останется без работы. Так вот, я сделаю вам удостоверение личности. Тогда сможете выбраться в город.

Кларенс вышел в коридор. В двести четвертом кабинете сидел худой длинноволосый парень с медальоном в форме куриной лапки. Он показал на стул в завешенном простынями углу, напротив которого на треноге стоял похожий на ящик фотоаппарат.

– Как плохо, что война кончилась, – пожаловался юноша, подкручивая что-то внутри камеры.

Если бы Кларенс не сидел на стуле он бы, без сомнения, упал.

– Почему?

– Не шевелитесь, – парень снял крышку с объектива, сделал несколько пассов и нацепил ее обратно. – Готово. Если хотите, можете подождать.

– Так почему вы сказали – плохо, что война кончилась?

– А… Я работал фотографом в министерстве пропаганды. Хорошее жалование, гарантированное место. Плюс подработка – каждый хочет оставить о себе память, уходя на смерть. А теперь, наверное, придется бросить учебу. На свадьбах много не заработаешь. Гляньте, пока я в лаборатории, – парень швырнул пачку фотографий, перетянутую резинкой.

Лица, лица. Улыбающиеся и серьезные. Солдаты и офицеры с автоматами, винтовками. В шлемах и пилотках. На автомобилях и танках, возле артиллерийских орудий и ракетных установок. Матросы на фоне боевых кораблей и подводных лодок. Летчики у самолетов. Тотальное пренебрежение военной тайной.

– Ну как, нравится? – парень держал в руке лист фотобумаги.

От неожиданности Кларенс вздрогнул. Снимки упали на пол и разлетелись по всему кабинету.

– Неплохо. Как тебя не замели спецслужбы?

– У меня была официальная аккредитация. Не трудитесь, я сам соберу.

– Как тебя зовут, приятель?

– Додж Флиин.

Кларенс захлопнул за собой дверь.

Знакомый усатый клерк взял фотографии, приклеил одну на анкету, вторую – на небольшую карточку, тиснул печать и сунул кусочек картона в ламинатор.

– Вот ваше удостоверение и чек, господин Кларенс Т. Хантер. Деньги получите в кассе на первом этаже. Один вопрос: почему ваша звездная машина такая махонькая? Я думал, чтобы покорять пространство, нужны огромные сооружения и мощные механизмы.

– Когда-то давно энергетические установки были весьма габаритными. Сейчас же они легки и компактны. К тому же чем меньше масса, тем меньше энергии требуется на гиперпереход – для чего гонять туда-сюда пустые гиганты? Вот если нужно доставить тяжелый груз, тогда да… А теперь, уважаемый, мне нужны сведения о деньгах и местных расценках. Если я начну строить из себя сумасшедшего миллионера, это вызовет подозрения, верно?

Внимательно выслушав лекцию, Кларенс забрел в кассу и пошел к выходу из космопорта. Охранник в черной униформе попросил документы и строго сказал:

– Вы обязаны сдать оружие. Приказ Временного правительства.

Кларенс вздохнул и достал из кармана боевой разрядник – плоскую коробочку размером с половину ладони взрослого человека. Встроенный фонарик, предохранитель, две кнопки – одна «стреляет» молниями, вторая запускает миниатюрную тепловую ракету. Но страж, видимо, не догадывался об истинном предназначении незнакомого ему устройства. Он только поморщился:

– Фонарик можете оставить. Я имею в виду огнестрельное оружие, боевые ножи или бластеры. Проходите.

– А скажите, – неожиданно для себя спросил Кларенс, – что за черное пятно в центре континента?

Охранник сцепил руки так, что побелели костяшки пальцев. Кокарда блеснула на его фуражке.

– Об этом не говорят. Но вас, лунатиков, приличия не касаются. Я дам совет. Не стоит туда лезть, если хотите жить. Химическое оружие, вот что это такое! Повстанцы постарались!

Глава 3. Выход в город

Первое, что увидел Кларенс, когда вышел из космопорта – памятник-танк. Огромный, с башней на корме и закопченной, исклеванной снарядами лобовой броней, он походил на мастодонта, которого дикари так и не смогли забить камнями. Стыдясь собственной слабости, Кларенс забрался на постамент и провел рукой по вмятинам и выбоинам на шершавом металле. Влез на танк и погладил ствол орудия с черными потеками пороховой гари в окнах дульного тормоза. На ладони остались следы сажи.

На постаменте, прикрученная четырьмя огромными болтами, красовалась табличка с пояснительной надписью. «Тяжелый танк модели 4502Б. Под командованием первого заместителя Мадса в течение двух суток удерживал направление до подхода основных сил». Кларенс пошарил в кармане и достал маркер. Воровато огляделся по сторонам и приписал прямо на табличке: «Здесь был Хантер». Закончив черное дело, он спрыгнул на асфальт и размашисто зашагал в сторону проспекта.

В городе пахло недавней войной. Горожане разбирали руины, армейские грузовики и обшарпанные автобусы проносились по заваленным хламом улицам, дребезжа изношенными внутренностями и смрадно чадя дымом из ржавых выхлопных труб. И как жители переносят этот смрад? Но впервые после Миссии Кларенс почувствовал себя, что называется, в своей тарелке. Мятый китель уорент-офицера не вызывал у встречных людей недоумения, сочувствия и жалости. Женщины и мужчины, дети и старики смотрели на человека в военной форме так, как должны были везде – кто абсолютно равнодушно, а кто и с некоторым восхищением.

Здание, указанное в документах, находилось недалеко от космопорта, сразу за поворотом в маленький проулок. На облицованном мрамором фасаде было написано: «Министерство пропаганды». Ну конечно! Где еще может пригодиться прибор для контроля сознания?

Очередной охранник в черной униформе сердито остановил Кларенса:

– Вход только по пропускам!

– У меня важный груз, – Кларенс состроил умоляющую физиономию, и протянул удостоверение и документы.

– Ничего не знаю! Никаких исключений.

Охранник взял бумаги, и его круглое лицо смягчилось:

– А, лунатик. Вам все можно. Проходите.

– Как вы сказали? – Кларенс во второй раз слышал это слово.

– Лунатик. Человек с луны. Вы считаете, это неправда? Вы же действительно оттуда.

Поначалу Кларенс растерялся. Откуда аборигены знают про Луну и лунатиков – это же чисто человеческие понятия? Потом он сообразил, что так их, видимо, научили люди, когда вбивали им в головы Галактический язык. И вдруг Кларенс сообразил: колонизация Флегетона, причем безуспешная, ведется очень давно – минимум несколько поколений аборигенов. Все это началось, наверное, задолго до его рождения, и люди со всей их наукой и техникой до сих пор не могут разобраться, что здесь происходит. Значит, есть сила, которая им противодействует. Сила, которая противодействует так, что люди не в силах это даже осознать, не то, что предпринять какие-то меры. И Кларенс подумал: может быть ему, керианцу, не совсем человеку, открылась бы страшная тайна? Но вряд ли стоит заниматься самодеятельностью. Есть задание, его надо выполнить. А там пусть хоть санируют планету. Не стоит вмешиваться в дела Ученого Совета. Близ царя, близ смерти, как говорится.

Кларенс вошел в просторный холл, и уставился на большую картину. Знакомый танк-мастодонт сражался с несколькими приземистыми остроносыми машинами. Противник, похоже, споткнулся о засаду: у ближайшего танка круглая, похожая на сковородку башня взлетела в воздух, задрав к небу ствол. На заднем плане стлался жирный черный дым, заволакивая почерневшие остовы горящих танков. Внизу серебряными буквами было написано: «Бронеход 4502Б первого заместителя Мадса ведет бой с превосходящими силами врага».

– Нравится? Воевали? – спросила девушка за стойкой администратора.

– Было дело, – ответил Кларенс, внимательно рассматривая собеседницу. Глубокие, почти черные, тени разительным контрастом выделялись на бледном лице.

– На самом деле все не так драматично, как на картине, – продолжила девушка. – Мадс расстреливал бронеходы противника с большой дистанции. Он занял важную позицию – слева обрывистый холм, справа – непролазная топь. Иначе его обошли бы. У бронеходов этой серии непробиваемый лоб, но борта гораздо слабее.

– А пехота?

– Пехота отстала. Авиация не могла летать из-за плохой погоды. Я смотрю, вы разбираетесь в тактике.

– Вы тоже, – улыбнулся Кларенс.

Девушка вздрогнула. Позолоченный обруч слетел с головы, белокурые волосы рассыпались по плечам.

– Мне приходится: я пишу статьи. Кроме того, мой отец в войну командовал танковой армией. Мадс входил в одно из его подразделений. Только не улыбайтесь больше. Пожалуйста.

– На маньяка похож? – еще раз улыбнулся Хантер, и девушка сглотнула слюну. – Не переживайте. Я не опасен и явился по мирной надобности: у меня посылка для Фила Ли.

– Его нет. Господин заместитель главы департамента уехал позавчера на западный континент. Он будет не ранее чем через месяц. Но вы можете оставить посылку мне.

Кларенс подошел к окну и плюхнулся на роскошную перламутровую козетку.

– Можно я у вас тут посижу? А то мне как-то не по себе.

Через несколько минут он встал и подошел к стойке.

– Куда конкретно ушел ваш китайчонок Ли? Можете дать мне адрес?

– Да, конечно, – девушка пощелкала клавишами компьютера. Затрещал принтер, и она положила на стойку отпечатанный лист бумаги.

– Спасибо. Можно вопрос? Почему Вы так сильно красите глаза?

Девушка махнула рукой.

– Я – символистка. Во время войны неформальные объединения запретили. Но теперь снова можно. Мы протестуем против… лунатиков.

Кларенс улыбнулся в третий раз, выскочил на улицу, и во весь дух помчался в космопорт.