Kitobni o'qish: «Генезис, Василиса и наследие Атона»
Падчивары
Эта история началась в далеком 1958 году, когда группа Советских ученых для лесной промышленности исследовала глухие территории ранее нетронутых лесов Вожегодского района Вологодской области.
Группа молодых ученых из Ленинграда приехала ранним солнечным утром в деревню Наволок близ озера Воже. Начиналось лето, стояла теплая погода, воздух был настолько свежим, что кружилась голова. Ребята, в большинстве студенты старших курсов Ленинградского горного института, выйдя из автобуса, были слегка растеряны, почти опьянены красотой местной природы. Лишь голос руководителя группы, доцента Лаврентия Евгеньевича Кулеша, что громко и по‑отечески строго дал команду разгружаться и не разбегаться, привел всех в чувство.
Он немедленно намеревался приступить к работе, так как в Ленинграде его ждала беременная жена и срок для родов подходил уже через 3 месяца. К тому времени хотелось выполнить намеченный план. А сделать требовалось немало, обследовать около 500 000 гектаров земли.
Несмотря на ранее утро, в селе уже вовсю кипела жизнь. Мимо потянулось с гулким мычанием стадо коров, за ними пастух. Посмотрев с интересом на незнакомых ребят, он неспешно побрел дальше.
Из автобуса вышел водитель, пожилой мужчина с седой бородой и уставшими голубыми глазами, Алексей Никифорович:
– Зинаида Павловна должна скоро подойти, я вам, наверное, больше не требуюсь? Мне нужно ехать в Вожегу, почту отвезти и привезти продукты людям.
– Алексей Никифорович, конечно, езжайте, мы дальше сами управимся, большое спасибо, – Лаврентий Евгеньевич пожал ему руку.
Тем временем подошла Зинаида Павловна:
– Здравствуйте, мои дорогие, как рано вы приехали, я думала будете позже. Дою корову, слышу, автобус подъехал, так я бегом к вам!
Ребята разулыбались и чуть не хором поздоровались.
– Доброе утро, Зинаида Павловна, не волнуйтесь, мы только‑только приехали, это вы нас простите за столь ранний визит! Уж не терпится приступить к работе, – выйдя вперёд, успокаивающе произнёс Лаврентий Евгеньевич.
Зинаида Павловна являлась директором местной девятилетней школы, а также, по совместительству, директором краеведческого музея. Это была статная стройная женщина с умными карими глазами. В районном отделе народного образования ее попросили обеспечить исследовательскую группу всем необходимым. Она, будучи очень открытым человеком, лучилась доброжелательностью и гостеприимством, звонким голосом описывая будущее обустройство исследователей:
– Предлагаю вам остановиться в нашем музее, где недавно сделали ремонт. Там просторно, печка есть. Здание двухэтажное, на первом этаже библиотека, на втором экспонаты. Так как у вас, смотрю, есть спальные мешки, то спать будете на полу: полы новые и чистые. Сейчас я еще старшеклассников попрошу принести матрацы из спортзала.
– Отлично, нас вполне устроит. Правда, у нас такой плотный график, так что иногда придется ночевать прямо в лесу. Спасибо за гостеприимство, – поблагодарил Зинаиду Павловну Лаврентий Евгеньевич.
– Пожалуйста! Вам потребуется проводник? – деловито спросила Зинаида Павловна, – Мой старший брат может помочь, он знает эти леса как свои пять пальцев – с детства с отцом на охоту ходит.
– Да, это очень кстати. Я как раз хотел спросить, кто мог бы нас сопровождать! – по всему было видно, как доволен Лаврентий Евгеньевич таким радушным приёмом, – Спасибо, без проводника никак.
– Располагайтесь пока. Смотрите: вдоль проселочной дороги третий дом справа это музей, там открыто, идите туда. А я пойду к брату. Если что‑то нужно будет, то моя семья живет напротив – заходите, не стесняйтесь! – лицо Зинаиды Павловны вновь украсила приветливая улыбка. – И да, чуть не забыла! Обязательно покушайте с дороги, я вам пирогов напекла и приготовила бидон морса.
Она протянула Лаврентию Евгеньевичу плетёную корзинку, накрытую чистой хлопковой салфеткой, от которой исходил насыщенный аромат деревенских пирогов. Стоило ей приоткрыть корзинку, как аромат выпечки донесся до ребят.
– Никогда не казался запах хлеба таким аппетитным, – сказал кто‑то из ребят, – Вот бы моя мама готовила такие же пироги!
Зинаида Павловна смутилась:
– Ничего особенного, обычные пироги, но если есть желание, приходите, будете помогать месить тесто и печь хлеб, тогда и открою секрет.
Лаврентий Евгеньевич, принял угощение и, увидав смущение женщины, вежливо сказал:
– Зинаида Павловна, спасибо вам большое за угощение, если нужно чем помочь, мы мигом все устроим! А сейчас, пожалуй, отнесем вещи и займемся подготовкой к походу.
И махнув рукой, указал группе, куда идти, а Зинаида Павловна поспешила к брату.
Студенты нестройной колонной направились к музею, нагруженные рюкзаками и баулами. Здание было не новое, чувствовался дух дореволюционной эпохи: резные наличники на окнах в виде необычайных животных, фактура дерева, проступавшая под краской.
Внутри гостей встречал деревянный идол, слегка подточенный короедами, очень старый на вид. При первом взгляде на него у проходящих мимо гостей замирало сердце и невольно по коже пробежали мурашки. Дальше показались стеллажи с книгами. Книги в большинстве своем были политические, научные. Пахло деревом, смолой, новой бумагой и душистыми травами.
На второй этаж вела массивная деревянная лестница со ступеньками из еловых плах, обработанных льняным маслом и воском.
– Ребята, давайте разуваться здесь, оставьте обувь у дверей и несите всё на второй этаж. – сказал Лаврентий Евгеньевич, невольно понизив голос.
Притихшие от музейной обстановки исследователи потянулись друг за другом наверх, где стояли экспонаты: старинный ткацкий станок с разноцветными нитями из непонятного переливающегося материала, несколько прялок, веретено. На стенах – узорчатые ковры с изображением все тех же таинственных животных и жанровых сцен, вероятно, из местного эпоса.
Пол на втором этаже действительно мог похвастаться новизной. Доски лежали одна к одной. По такому полу было приятно ходить.
– Как хорошо тут… – сбросив объёмный рюкзак и потягиваясь произнес четверокурсник Ваня Сенников, улыбаясь своим товарищам, Игорю Бондарю и Саше Исаеву. Те кивнули согласно.
– Да, – ответил Саша, – я думал будет хуже, сплошной лес с ночёвками в палатке и минимум удобств.
– А тут и угощением порадовали и в хоромы с историей спать уложили, – добавил Игорь.
– Не забудь, что ещё и в баньке попариться можно! – из‑за груды рюкзаков со смехом отозвался Карим Алиев, пятикурсник.
Тимур, тоже практикант с пятого курса, глядевший задумчиво на один из ковров с неведомыми зверями, воскликнул:
– Прямо как в сказке!
Большинству ребят поначалу экспедиция казалась чем‑то крайне трудным и малокомфортным, но теперь они были приятно удивлены, а потому воодушевились.
В экспедиции участвовали только пятеро студентов. Попали они на практику за личные заслуги: все хорошо учились, состояли в Комсомоле и имели отличную репутацию. Их руководитель Лаврентий Евгеньевич был ветераном Великой Отечественной войны. Он участвовал в сохранении объектов культурного наследия, отчаянно сражался в Сталинградской битве, получил контузию, но вскоре вернулся в строй и дошёл до Берлина. После войны Кулеш был призван трудиться в Ленинградском горном институте в качестве специалиста по геологоразведке и археологии. Он знал множество языков, в том числе древних, хорошо играл на фортепиано, имел государственные награды и, по некоторым слухам, даже был знаком с Иосифом Виссарионовичем Сталиным. В наружности Лаврентия Евгеньевича было несложно угадать доброго человека, только взгляд его казался немного потерянным. Оно и понятно: не каждому на жизнь выпадает столько испытаний.
Его забавляла реакция студентов на окружающую обстановку:
– Пора дело делать, потом обсудите свои впечатления, – добродушно проворчал он, поставив корзинку со снедью на стол в углу просторной комнаты, – давайте быстро мыть руки, устроим завтрак, а затем планёрка!
С довольными возгласами молодые исследователи пронеслись вниз по лестнице, потолкались у рукомойника, и дружно вернулись на второй этаж, где устроились на деревянных стульях за столом.
Тимур расстелил салфетку Зинаиды Павловны, выложил на неё припасённые бутерброды. Лаврентий Евгеньевич разливал горячий чай из термоса. Пироги были на любой вкус: с грибами, со сметаной и даже рыбник из щуки. После сытного завтрака студенты, да и сам доцент, пребывали на седьмом небе от удовольствия.
– Покушали, пора приступать за работу. – произнес Лаврентий Евгеньевич, вставая из‑за стола.
Ребята дали понять, что готовы. Все вместе они очистили стол, и каждый потянулся к своим вещам, кто за блокнотом, кто за картами и чертежами. Лаврентий Евгеньевич достал из портфеля документы с государственным заказом, зачитал предполагаемый фронт работ и предложил первые три дня обследовать территории перед озером Воже в районе Бекетовской.
– Алгоритм экспедиции у нас будет следующий. Разбиваем лагерь и в радиусе пяти километров в мини-группах по два человека исследуем территорию. Составляем карту. Замеряем возраст, породы и количество деревьев, шурфим, чтобы в дальнейшем можно было спланировать прокладку транспортной инфраструктуры. Каждому я даю по уникальному нотному свистку, чтобы оперативно определять, где кто находится. Мой свисток – До, Тимур берет свисток Ре, Карим бери Ми, Игорь твой свисток Фа, Александр – Соль, Иван – Ля, свисток Си для проводника.
Лаврентий Евгеньевич подхватил со стола небольшую стопку:
– Теперь разбирайте журналы фиксации наблюдений и картографии. Один журнал на двоих человек. Компасы, так понимаю, есть у каждого? – он оглядел ребят, все согласно кивнули. – Вот три набора секстантов: будьте аккуратны, они хрупкие и достать другой в этих местах будет проблематично!
Дополнив последние слова суровым взглядом, он вскинул руку:
– Давайте сверим часы: на моих 7:12. Не забывайте периодически их заводить.
Все повторили жест доцента.
Из имеющихся материалов в распоряжении группы были, в основном, дореволюционные карты с прежними названиями.
– Какое название интересное, Чаронда. Как будто что‑то мистическое, – заметил Тимур, склонившись над одной из карт.
Лаврентий Евгеньевич ответил ему:
– На Руси через Воже проходил судоходный торговый путь. С изменением торговых путей этот населённый пункт практически обезлюдел. Известно, что туда ссылали женщин с якобы паранормальными способностями. Страхов и заблуждений много было в те темные времена, хорошо что сейчас в век промышленного прогресса люди руководствуются наукой, а не суевериями.
В это время исследователи услышали, как на второй этаж кто‑то поднимается.
– Здравствуйте, друзья, я от Зинаиды Павловны, брат её, – громко приветствовал команду учёных высокий мускулистый мужчина с белоснежной бородой и голубыми глазами. Он протянул руку руководителю: – Меня зовут Анастасий.
Лаврентий Евгеньевич тоже представился и представил всех присутствующих.
– А вот и богатырь сказочный! – воскликнул Иван, потирая ладонь после знакомства. Удивительно сильное рукопожатие было у этого мужчины!
Взгляды Лаврентия Евгеньевича и Анастасия встретились, и им как будто сразу все стало ясно друг о друге.
– Воевал? – уверенно спросил Лаврентий Евгеньевич.
– Да, Украинский фронт, освобождали Краков и Освенцим.
Тут у всех по коже пробежал холодок от этих слов, а у ветеранов, как они не пытались скрыть волнение, глаза наполнились болью и горечью.
После недолгого молчания Лаврентий Евгеньевич разбил тишину, очерчивая область на карте:
– Анастасий, мы собираемся в трёхдневную экспедицию исследовать территорию восточной части озера Воже возле Бекетовской, вы готовы нас сопроводить?
– Да, маршрут этот нам труда не составит, я готов, – ответил Анастасий.
Удовлетворённо кивнув, Лаврентий Евгеньевич принялся раздавать указания своей команде. Все спешно стали собираться.
Спустившись и увидев снаряжение Анастасия, Саша удивлённо спросил:
– А зачем в походе оружие?
У Анастасия помимо большого рюкзака на плече было одноствольное ружье шестнадцатого калибра, колчан со стрелами с оперением разных цветов и топор в кожаном чехле.
– Я же не знал, куда отправимся, здесь есть места, куда неподготовленным ходить опасно. Колчан с ружьем я сейчас отнесу домой. А топор в любой экспедиции незаменимая вещь, – развернувшись к выходу, объяснил Анастасий.
Дождавшись его, выдвинулись в путь. Анастасий рассказал, что первый поход лучше вести из деревни Бекетовская. До нее есть дорога, по которой ехать порядка девяти километров. Можно на попутках добраться, туда часто ездят.
Так и поступили. Только вышли на дорогу как по пути встретился старичок на запряженной лошадью телеге с сеном. Анастасий его окликнул:
– Дедушка Афанасий, подвезешь меня с гостями до Бекетовской?
– Садитесь, дети! Нечасто встретишь городских в наших местах, вы откуда будете? – добродушно проговорил дедок.
Лаврентий Евгеньевич вкратце поделился целью экспедиции. Дедушка Афанасий, выросший в этих местах и повидавший немало, поспешил предостеречь группу:
– Вы, конечно, мужи учёные, однако, в иных местах здесь если далеко уйдете, то запросто можете и потеряться, и пропасть. Ой, непросто найти вас будет тогда. Такое бывает у нас, даже с местными. – он, сокрушённо покачав головой, поделился своей наукой, – Поэтому из местных жителей мало кто уходит далеко, да и смысла нет далеко ходить, у нас здесь рядом всё есть! Луга для скота, грибов и ягод достаточно в ближайших лесах и болотах, дичи и рыбы много.
Его старческая рука широким жестом обвела округу. Он оглянулся на молодёжь, как бы проверяя, внимательны ли к его словам, и продолжил рассуждать:
– С приходом советской власти жить стало немного непривычно, особенно поначалу, когда менялись сложившиеся устои и обычаи. Зато сейчас есть благо, появилось электричество, построили школы, хорошую больницу, скотины больше стало. Раньше сильные выживали, за счёт духа закалённого только хорошо жили, слабому тяжко было. А сейчас люди стали сообща жить, если есть проблема у кого, помогают. Приноровились и зажили все хорошо, даже счастливо.
Ребята слушали его не перебивая.
Лаврентий Евгеньевич добавил:
– Дедушка Афанасий, так не зря же наша страна первой космос покорила, а уж эти места исследовать, думаю, задача полегче будет, советскому человеку все по плечу!
Время пролетело, вот уже въехали в Бекетовскую. На улице было много народу. Дети шли в школу, взрослые на работу, и все они успевали внимательно осмотреть приезжих. Что горожане забыли в здешних краях? Лаврентий Евгеньевич поблагодарил дедушку Афанасия и дал команду двигаться дальше.
По картам все населённые пункты почему‑то были названы одним названием на местном наречии Падчивары. Расположены они практически все на реке Вожега, которая впадает в озеро Воже и является наиболее крупной из здешних рек. Деревня Бекетовская находится на правой стороне реки, а на левой стороне лес.
Миновав мост, вышли к лесу. Там решили обустроить лагерь и начать исследование близлежащих территорий.
К вечеру работа была закончена. Благородного леса для промышленной заготовки в данном месте оказалось мало, поэтому группа приняла решение отдохнуть и поутру двигаться дальше.
Так прошли первые три дня. Сначала ребятам было трудно привыкнуть к здешним комарам и мошкам, к труднопроходимым лесам, но со временем работа превратилась в рутину. Методично, участок за участком, группа Кулеша исследовала обозначенную местность.
Спустя два месяца, группа шла с опережением. Было обследовано более 70% намеченных работ. Проводник Анастасий Лаврентию Евгеньевичу давал полезные советы, например, где проходить опасно. К этому времени все безопасные участки уже были пройдены. На юго‑востоке от озера группа задокументировала огромные территории благородных лесов с ценнейшей древесиной и удивительной красоты речками и холмами.
На очередной планёрке в музее Наволок группа обсуждала план дальнейшей экспедиции. По ребятам было видно, что они немного устали и соскучились по родной городской жизни. Шел август, ночи становились длиннее, дни короче.
Лаврентий Евгеньевич обозначил новый этап:
– Нам нужно обследовать еще два больших квадрата: леса к северу от Падчевар и леса западнее озера Воже.
Анастасий непререкаемым тоном высказал свою позицию:
– Я проведу вас по этим местам на таких условиях: во‑первых, беспрекословно все из вашей группы будут слушать меня, а во‑вторых, есть места, в которые запрещено заходить, мы туда не пойдём.
Лаврентий Евгеньевич с интересом переспросил:
– Что значит «запрещено заходить»?
– Все, кто здесь живёт, знает о правилах. Если нарушите, то неизвестно, что с вами будет. Были случаи, когда некоторые по дурости пытались ослушаться: о них больше никто не слышал, пропали без следа. Я вас очень прошу, делайте все, как я говорю. Меня ж Зина живьем съест, если с кем‑нибудь из вас что‑то случится!
Лаврентий Евгеньевич достал из красной папки, которую он строго-настрого запретил всем трогать, блокнот и сделал несколько записей.
– Анастасий, по заданию партии мне необходимо исследовать весь лес, поэтому я буду действовать по своему усмотрению.
Анастасий, увидев, что его слова не восприняли всерьёз, нахмурился и махнул рукой:
– Эх, воля ваша! – произнёс он.
И они продолжили экспедицию. Сначала отправились на север от Падчивар.
Почему‑то, когда они туда отправились, местные жители как‑то иначе стали смотреть на отряд, даже с некоторой враждебностью и неодобрением. От этого ребята, без того измученные непривычными для них условиями, чувствовали себя подавленно. Один Лаврентий Евгеньевич был уверен в том, что делает, глаза его сверкали, будто он знал, чего боялся Анастасий.
Практиканты во главе с руководителем и проводником взошли на холм. Оттуда открылся им сказочный вид на озеро. По словам Анастасия, местные чтили его и считалось что душа Руси сосредоточена в нем и СССР непобедим, пока недруги не доберутся до него.
Окинув долгим взглядом раскинувшийся простор, Лаврентий Евгеньевич судорожно полез в рюкзак, выуживая свою заветную красную папку. Его спутники недоуменно следили за ним, не понимая, что так взволновало учёного. А тот, как зачарованный, стоял, достав из папки какую‑то старую бумагу, где угадывалась карта. Он сверял её с увиденным. Для лучшего обзора, не выпуская из рук документ, Лаврентий Евгеньевич вскочил на потемневшие от времени камни, стоящие монолитными изваяниями на вершине холма.
Анастасий возмутился:
– Ты что творишь, окаянный, а ну, слезай оттуда!
Но Лаврентий Евгеньевич как будто не слышал его. Подскочив к камням, Анастасий могучей ручищей дёрнул увлёкшегося доцента за куртку. Тот от неожиданности свалился на траву.
– Не гневи судьбу, не лезь куда не попадя!
– Что ты такое говоришь?! – рывком поднимаясь, вскрикнул Лаврентий Евгеньевич. Его лицо стало красным, как папка, которую он не выпустил из рук даже при падении.
– То и говорю! Это не просто каменюги, ты на капище стоял, этого делать нельзя – это святое место, куда обычному человеку запрещено вставать, – он говорил так, будто объяснял непреложные истины. Его взгляд тяжело давил на растерянных ребят и их взъерошенного руководителя.
На некоторое время воцарилась тишина, затем Лаврентий Евгеньевич, по‑новому взглянув на поросшие серым мхом валуны, сказал:
– Извини, Анастасий, я допустил ошибку, не хотел нарушить ваших традиций, – он посмотрел на папку в своих руках и в его глазах отразился огонёк исследовательского азарта, а губы решительно сжались. Анастасий кивнул, но его хмурое лицо обращено было к тропинке у озера, где несколько человек, наверняка ставших свидетелями происшествия, быстро направились в противоположную от группы сторону.
– Продолжим путь, товарищи студенты, Анастасий, – как ни в чём не бывало Лаврентий Евгеньевич деловито обратился ко всем и, подняв рюкзак, двинулся к озеру. Берег был живописным: в меру крутой, подступы к воде песчаные и расчищенные от всяких коряг и мусора.
Там он ещё больше удивил своих спутников неожиданным предложением:
– Друзья, а не хотите ли искупаться?
Анастасий, ещё не отошедший от прошлой выходки горожанина, пробурчал:
– Какое купание, август на дворе, да и дела у вас!
– Делу время, а сейчас устроим потехе час! – бодро отозвался уже почти раздевшийся Лаврентий Евгеньевич.
Ребята же, напротив, не отказались: Иван с Игорем сразу поддержали эту идею, стали раздеваться. Александр, поборов сомнения, тоже решился:
– Карим, Тимур, давайте с нами! – звонко окликнул он замешкавшихся старшекурсников.
Карим, поёжившись, ответил:
– Нет, хоть в Ленинграде погода примерно такая же, но детство я провел в Баку и для меня слишком холодно для водных процедур!
– Я тоже детство провел не на севере, а в Душанбе. Там значительно теплее, но сегодня, пожалуй, искупаться не откажусь! – сказал Тимур.
На берегу остались только Карим и Анастасий. Ребята, сдружившиеся в экспедиции, резвились, брызгая друг на друга теплой, кристально чистой водой. Наконец, они получили возможность сбросить напряжение, скопившееся за последние месяцы непрерывных походов и кропотливого труда! Карим с улыбкой наблюдал за ними, растянувшись на мягкой траве.
Лаврентий Евгеньевич, не принимавший участия в громких забавах, заплыл подальше, его голова то и дело скрывалась под водой – он был отличным ныряльщиком, как оказалось.
Анастасий задумчиво наблюдал за его действиями. Рядом лежал рюкзак Кулеша, откуда краешком выглядывала оберегаемая от всех красная папка. Он нагнулся и подтянул папку к себе с ловкостью, какую не ожидаешь от такого богатыря. Отодвинувшись к кустистым зарослям, Анастасий стал изучать таинственные материалы.
Прошло около часа, когда Лаврентий Евгеньевич, нахмуренный, бормоча что‑то неразборчиво себе под нос, вышел из воды:
– Ничего не понимаю, что‑то не сходится…
Он наскоро обтёрся майкой и начал одеваться, окрикивая подопечных, чтобы те тоже выходили, так и простудиться недолго. Вдруг учёный заметил, что в рюкзаке нет красной папки. Обеспокоенно огляделся он вокруг и увидел её в руках Анастасия. Подойдя к проводнику, Кулеш негромко, но грозно произнес:
– Тебя расстреляют за это, – руки его были крепко сжаты, будто в предвкушении драки.
Анастасий, поднявшись одним движением, ответил:
– За что? За то, что на самом деле вы приехали забрать вам не принадлежащее? Мы с тобой были в пекле и видели, к чему это приводит! Сколько невинных душ погибло от человеческого невежества, а вы вновь готовы повторить ту же ошибку: завладеть тем, чем пока не достойны обладать! И, возможно, никогда не будете достойны. Ведь зная, что было в Освенциме, зная, что может сотворить человек, вы до сих пор не уяснили, что человечеству пока рано касаться таких вещей!
Его голос, как и взгляд, пронзали до нутра. У Лаврентия Евгеньевича в глазах блеснули слезы. Опустив плечи и разжав кулаки, он посмотрел в даль за озером:
– Возможно. Возможно, ты прав! Но все мои намерения нацелены как раз на защиту человечества от подобных сумасшедших вывертов обстоятельств! – он обернулся и упёрся взглядом в как будто постаревшего Анастасия, – я вижу, ты не хуже меня осведомлен об объекте моих поисков. Но я не нашёл ничего, результата нет!
Доцент обернулся в сторону практикантов, которые недоуменно прислушивались к разговору, выйдя на берег и торопливо одеваясь. Склонив голову, он негромко проговорил:
– Согласен, что возможно, пора спуститься на землю и постараться сохранить то, что есть сейчас.
С шумом выдохнув и проведя обеими руками по лицу, он строго взглянул на молодых людей:
– Что бы вы ни услышали и ни увидели, забудьте! Всё шло, идёт и будет идти согласно плану, всем ясно? – он дождался согласных кивков и продолжил – Последствия за разглашение, даже за мысль в эту сторону, будут серьёзными.
Анастасий молчал, ребята, шокированные происходящим, не понимали ничего. Им можно было доверять, так как они вполне осознавали, к чему приводит ослушание в подобных ситуациях.
В молчании, без прежней весёлости, были собраны вещи. Анастасий тем временем подошёл к озеру и набрал фляжку воды, что‑то нашёптывая. Закончив, он протянул фляжку Лаврентию Евгеньевичу:
– Тебе это пригодится, возьми.
Тот с благодарностью принял странный подарок, и группа отправилась дальше.
За несколько дней они дообследовали этот сектор и им предстояло вернуться в Наволок. Однако, в последнем походе их застала непогода. Неожиданно небо потемнело, опустилась несвойственная лесу тишина, даже птицы замолчали и сам воздух вдруг стал неподвижным. Только сверху тяжело ворочались налитые влагой тучи. Резко сверкнули первые молнии, и вместе с ними налетел ветер такой силы, что деревья застонали, сгибаясь к земле.
Анастасий, первым поняв, какую опасность в себе несёт буря, велел всем бросить вещи и приказал взявшись за руки лезть в неприметный овраг между лесом и поляной. Приученные за последние месяцы к чёткой совместной работе, практиканты поспешили выполнить указания проводника.
В вековую сосну, склонившую крону над оврагом, ударил мощный разряд молнии. От треска у всех заложило уши, вокруг разлетелись обугленные щепки. Ребята были напуганы. Они напоминали промокших щенков, забившихся в угол. Лаврентий Евгеньевич старался приободрить своих подопечных, но гул стихии не давал возможности расслышать ни одного слова.
Их проводник, напротив, казался собранным и невозмутимым. Ураган был настолько сильным, что выкорчевал и переломал деревья. Место убежища завалило искорёженными стволами. Град с дождем промочил всех до нитки, в овраге образовалась большая лужа. Спасаясь от влаги и холода, все теснее прижались друг к другу, каждого била крупная дрожь.
Когда ураган закончился, наступила уже глубокая ночь, но дождь и не думал прекращаться. Темень стояла кромешная, пришлось буквально наощупь выбираться из‑под поваленных деревьев. Брошенные вещи найти никто и не пытался. Досталось всем, ссадины и ушибы ныли, а у кого‑то и кровоточили. Самое удивительное, что Анастасий был спокоен, его как будто буря и не задела и не впечатлила, а глаза его завораживающе переливались в темноте голубым свечением. Учёные шли за ним, вернее карабкались, медленно продвигаясь по бурелому. Спустя какое-то время удалось немного согреться, однако идти было всё сложнее и сложнее.
Вдруг, откуда ни возьмись, неподалёку загорелся яркий свет, ослепительно белый. Исследователей охватили странные чувства. Сознание стало ослабевать, очень сильно захотелось спать, а потому все члены группы попадали на землю как подкошенные. Только мельком, в полусне, самые стойкие смогли различить лица окружавших их созданий.
Лаврентию Евгеньевичу показалось, что он очнулся почти мгновенно. Оглядевшись, он увидел комнату в избе, а рядом с ним сидевшую Зинаиду Павловну в белоснежном платье, украшенном белыми сверкающими камнями. На голове у нее была диадема с голубыми самоцветами и огромным ярко‑голубым камнем в центре. «Бриллианты!» – подумал Лаврентий Евгеньевич. Он хотел было привстать, как Зинаида Павловна помешала ему, нежно положив руку ему на плечо.
– Ребята все в целости и сохранности, проспят еще денёк. – успокаивающе сказала она, и продолжила другим тоном, не отводя от доцента взгляда: – Я знаю, зачем ты здесь, какие силы стоят за тобой. Мы войны не хотим несмотря на то, что вы для нас не опасны. Будет лучше для всех, если история закончится так: по общепринятой версии вы нашли, что искали. Мы находимся на берегу озера Коргозеро, а восточнее, южнее и западнее находится много древних благородных лесов – берите, стройте поселки, железную дорогу, лет на семьдесят вам ресурсов хватит. Понимаю, рано или поздно благородный лес в этом месте закончится. Учитывая алчную человеческую натуру, предлагаю компромисс. От озера Долгое, по Долгой реке до озера Коргозеро, Гагатрино и Монозеро проходит геологический разлом. Эти озера являются жерлами древних вулканов, в которых содержится большое количество самоцветов, вроде тех, что на мне. Поэтому, наша щедрость является платой за ваше молчание и уничтожение всех свидетельств нашего существования из ваших архивов.
– А знаете, откуда мы узнали об этом всём? – многозначительно спросил Лаврентий Евгеньевич.
– Откуда? Как раз хотела спросить.
– Из бумаг, найденных в одном бункере в Берлине в сорок пятом году. Хорошо, что мы добрались до этих сведений первыми. Скажите, если то, что сказано в тех документах, правда, почему вы не использовали это против наших недругов?
– Это не оружие! Какой бы чудовищной мощью не обладало то, что мы храним здесь, это не для войны! Может, вы не заметили, но мы оказали неоценимую помощь в обороне страны. В боях участвовали непревзойдённые воины, вышедшие из наших краёв. Их скрытые возможности использовались тайно и строго по назначению.
– Не понимаю, тогда для чего все это?
– Ты задаешь правильные вопросы, только человечеству на данном этапе развития еще рано всё понимать. – Зинаида Павловна вновь удержала Кулеша от попытки подняться. – Да и бессмысленно, так как оно пока не готово.
– А когда наступит этот момент? – мужчина в ожидании вглядывался в её лицо в поисках ответа.
– Не знаю, возможно, когда появится следующий Абаси.
– Я ничего не понимаю, кто такой Абаси?
– Когда содрогнутся горы, родится человек, способный исполнить наше предназначение. Если, конечно, сможет пройти уготованные ему испытания.
– У человечества есть предназначение?
– Конечно, у всего есть предназначение, и у тебя, и у меня: мы все звенья одной цепи, кто‑то большее, кто‑то меньшее… – она отвернулась, поднялась и посмотрела на Кулеша. – Я рассказала тебе больше, чем должна была, поэтому закончим на этом. Набирайся сил, ты через пять дней должен быть в Ленинграде.
Лаврентия Евгеньевича эти слова ошарашили:
– Что значит, должен быть в Ленинграде? – спросил он.
– Не торопись всё узнать! – с грустной улыбкой Зинаида Павловна покачала головой, – набирайся сил, тебе и твоим ребятам скоро в дорогу. – Посуровев, она добавила, и глаза её в тот момент точно светились: – Красную папку мы уничтожили. Ты уничтожь из ваших архивов остальные материалы и постарайся забыть обо всем увиденном и услышанном, что касается легенд этих мест. Пускай это останется фольклорными преданиями и не более. Сдержи слово.
– Я понял.
Лаврентия Евгеньевича обуревали смешанные чувства. С одной стороны, интерес к недоступным взору тайнам, с другой – беспокойство, ведь он должен вернуться в Ленинград через десять дней.
– И да, не беспокойся, мы дали твоим подопечным отвар краткосрочного забвения, поэтому последние три дня они не вспомнят, можешь им что угодно рассказать, они поверят. В остальном, они в полном порядке.
