Kitobni o'qish: «Возмездие Приста»

Глава 1. Вызов.

Лучи заходящего солнца скользнули по крышам домов Лондона, озарив небо красными всполохами. Напоследок, будто подмигивая, блеснули, закрывающиеся на ночь деревянными ставнями, окна, и кое-где уже начали зажигаться уличные фонари. Город медленно готовился ко сну, погружаясь в мутный, вязкий туман, который рваными лохмотьями заполнял узкие улочки и тёмные подворотни. Повеяло леденящим, осенним холодом.

Ресторан «Савой Грилл», окна которого выходили на мощеные берега Темзы, закончил принимать посетителей и уже выпроваживал запозднившихся гурманов. Дверной колокольчик затих до следующего утра, когда под ним повесили табличку с позолоченной надписью «Закрыто».

Музыкальный квартет, развлекавший любителей изысканных блюд классическими произведениями знаменитых композиторов, упаковал инструменты, собрал ноты и, получив дневную выручку, покинул ресторан. Официанты под присмотром метрдотеля освободили столы от грязной посуды и вышли из зала, дабы не мешать дальнейшей работе уборщиков.

В пропахшей углём, бараньим салом и разнообразными приправами, кухне, несмотря на конец рабочего дня, в поте лица продолжали трудиться помощники шеф-повара: одни боролись с пригоревшими остатками пищи, попавшими на поверхность разогретой плиты, другие мыли посуду, запачканную жиром и пряными соусами. Некоторым повезло больше, и они по требованию администратора под звон сковород обсуждали и составляли меню на следующий день. Работа кипела. Всё шло своим чередом, и ничто не предвещало беды.

Генри Уистлеру, одному из работников младшего персонала, досталось вынести мусор и объедки, которые он скармливал бродячим псам, обитавшим за рестораном, в глухом закоулке. Одетый в замызганный жировыми пятнами и заляпанный рыбьей чешуёй фартук, с тяжёлым бачком отбросов в руках Генри вышел через чёрный вход и свистом начал подзывать собак. Но, так и не дождавшись местных дворняжек, уборщик слил объедки в канализационную решётку, из которой разило малоприятным запахом. Странно, подумал он, активно вытряхивая из бачка прилипшие ко дну рыбьи потроха, раньше собаки никогда не пропускали вечернюю кормёжку. Может быть, они нашли местечко, где кормят вкуснее? Вряд ли! В «Савой Грилл» даже объедки выглядят аппетитно.

Возвращаясь назад в ресторан, зябнув от прохладного воздуха, Генри остановился у самой двери, и он пока не собирался заходить внутрь. Его близорукий взгляд был устремлён на дальнюю кирпичную стену узкого тупика, а точнее на то, что неподвижно лежало у стены, накрытое мягким покрывалом, ползущего с улицы тумана. Сначала Уистлеру показалось, что это одна из собак, но приглядевшись повнимательнее, он различил выпирающий из-под бледного полотна локоть, а потом и все остальные части человеческого тела, когда дымка немного рассеялась. На земле, повернувшись к стене лицом, лежал человек, и, судя по грязной одежде, он был бездомным бродягой. В Лондоне их хватало, и Генри ни за что не стал бы связываться с оборванцем, однако недавно открывшемуся ресторану «Савой Грилл» плохая репутация и подпорченный престиж были ни к чему. Поэтому Уистлер поставил пустой бачок возле чёрного входа и быстрым шагом направился к спящему незнакомцу, чтобы прогнать его.

– Эй, ты! – грубым тоном обратился Генри к бездомному и пнул его ногой – Убирайся отсюда по добру по здорову! А то сейчас подзову полисменов и тогда…

Он не закончил фразу, так как увиденное заставило его резко замолчать. От несильного пинка, подаренного мистером Уистлером, тело лежащего на боку человека перевернулось на спину.

Похоже, подумал уборщик, сдерживая позывы к приближающейся дурноте, полисменов всё же придётся звать.

Нищий был мёртв. Там, где должно было находиться лицо, теперь в лунном свете поблескивало и пузырилось сплошное кровавое месиво.

– Боже мой! – отшатнулся он, шокированный омерзительным зрелищем, – Неужели мои собачки объели твоё лицо?

Сквозь цокот копыт, лошадиное ржание и скрип несмазанных колёс хромых кэбов, доносившихся с улицы, Генри услышал биение собственного сердца. Он был так напуган, что ноги дрожали и чуть ли не подкашивались от сильного волнения. Никогда раньше ему не случалось видеть покойников, и особенно таких.

Не в силах больше смотреть на мертвеца, распластанного на сырой брусчатке, жадно хватая холодный воздух ртом, мистер Уистлер поспешил в ресторан сообщить метрдотелю о страшной находке.

Вместе с ошеломлённым администратором, поваром, на ходу вытирающим мокрые руки об свой белый фартук, и двумя дежурными охранниками Генри выскочил в переулок, чтобы снова взглянуть на безликое тело нищего. В руках он нёс развивающуюся на сквозняке скатерть.

Мертвец лежал на спине с раскинутыми в стороны руками, его залатанный пальто, одетый на голое тело, был вымазан в грязи. Мокрую ткань облепила тёмная листва. Заношенные до дыр, штаны закатаны по колено, обуви нет. Первое, что бросалось в глаза, это его голова, точнее, место, где раньше находилось лицо, с которого медленно стекала густая тёмная кровь. Липкими нитями она свисала с обнажённого мяса и образовала небольшую блестящую лужицу. Свидетелей ожидала дикая картина, оставленная неизвестным художником с наклонностями садиста.

Кожу аккуратно отделили от мышц, начиная с выпирающего вперёд подбородка. Затем линия среза прошла вплотную перед ушными раковинами вверх к венечному шву на макушке, охватывая большой лоскут с седыми волосами. Безгубый рот раскрылся в беззвучном вопле, обнажив редкие гнилые зубы и прикусанный до крови, распухший и почерневший язык. Веки были срезаны осторожнейшим образом, так что остекленевшие глаза покойника, казалось, вылезли из орбит. Кошмар на яву!

– Матерь Всемогущая! – перекрестился повар, остолбенев от ужаса, – Что за дьявольщина?

– Словно корку с апельсина содрали – хрипло произнёс охранник, с интересом разглядывая безликого мертвеца.

Метрдотель, мистер Оуэн Гордон, человек хладнокровный и много повидавший на своём веку, сперва тоже испугался, увидев нищего, жестоко убитого возле ресторана, отрицательные рецензии которому были категорически не желательны. Но, в то же мгновение, как главный администратор, он принял на себя командование и распределил роли между своими подчинёнными:

– Мистер Уистлер, отдайте мне скатерть и бегите за патрульным констеблем. Когда я запирал дверь, он проходил мимо. Вы быстро догоните его. А вы, – Гордон обратился к заворожённым охранникам, один из которых сильно побледнел, – Следите за тем, чтобы сюда никто кроме полиции не посмел пробраться, и не привлекайте внимание, ни слова о трупе. Ясно?

Те лихорадочно закивали и бросились исполнять распоряжения метрдотеля, перешёптываясь между собой о делах нечистой силы.

Гордон не стал накрывать тело, решив дождаться полицейских, он скрестил руки на груди и нахмурил брови. Сегодня домой он вернётся поздно.

***

Коронер склонился над телом, его профессиональный, ничего не упускающий, взгляд пристально изучал кровавую маску, оставленную ночным извергом. Металлическим зондом из своего набора он убрал слипшиеся волосы с линии среза возле уха, и прищурился, концентрируя зрение на интересующих его деталях. Между волокнами щёчных мышц шевелились белые черви.

– Посветите, пожалуйста, сюда – попросил коронер полисмена, стоящего поодаль с фонарём. Тот направил «бычий глаз» на тело и установил линзу на дальний свет. Ближе подойти не хватало смелости.

– Мне кажется, это сам дьявол содрал с него лицо – озвучил свою точку зрения метрдотель, который нервно посматривал на карманные часы.

Коронер обошёл труп с другой стороны и снова присел на корточки, окунувшись в изучение нанесённых увечий. Где-то завыла собака – жалобный плачь ночи.

– Насколько я помню, господин Гордон, дьявол пользуется вилами, а не хирургическим скальпелем – заявил он, указывая на идеально ровный срез.

Метрдотель прикусил язык, решив больше не мешать работе полицейских своими предположениями. Копошение червей в скальпированной плоти заставило Гордона отвернуться. К горлу подступала тошнота.

– Инструмент был очень острым, – вслух рассуждал эксперт – Видимо, преступник обладает анатомическими знаниями. Возможно он медик. Глазные яблоки не были повреждены, что удивляет меня. Это поистине ювелирная работа!

– Такое чувство, будто вы восхищаетесь этим монстром – с каким-то омерзением сказал мистер Уистлер.

Коронер не придал никакого значения его словам.

– У преступника явно большой опыт за плечами, он делал это раньше. Возможно, практиковал на трупах. Нужно искать человека, который знаком с хирургией. Он образован. Это врач без лицензии, или уволенный прозектор, или мясник. Загадка… – коронер глубоко вздохнул и обвёл взглядом присутствующих – Мистер Уистлер, вы обнаружили его в таком положении?

Генри пожал плечами и помотал головой:

– Нет. Он лежал на боку. Я подбежал к нему и перевернул на спину.

В это время в переулок, где было совершено зверское убийство, поспешил констебль:

– Сэр, санитарная тележка уже здесь, и мы готовы отвезти тело в морг.

– Да, сейчас – отозвался коронер и приступил к исследованию карманов убитого – Мистер Гордон, как часто ваши работники – он огляделся по сторонам – Посещают это место?

Оуэн взглянул на Генри Уистлера, которому чаще всего приходилось выходить сюда:

– Только под конец рабочего дня.

– Ясно – протянул эксперт, вытаскивая из внутреннего кармана покойника помятый конверт, – А вы не заметили сегодня в ресторане ничего необычного? Может быть какие-нибудь подозрительные посетители? Не слышали ли вы или кто-нибудь из персонала странных звуков, криков, доносившихся с улицы?

– Нет, сэр. Ничего необычного. Всё как всегда.

Коронер кивнул, он был удовлетворён ответом, после чего внимательно рассмотрел запечатанный конверт. Он никому не был адресован, сквозь тонкую бумагу прощупывался мелкозернистый порошок и лист, сложенный вдвое. В свете мерцающего фонаря эксперту удалось разглядеть желтоватые кляксы на конверте.

– Как думаете, – спросил полисмен, наблюдая за работой коронера, – Оно принадлежит убитому или убийце?

– Это мы выясним в морге – ответил тот и, запихивая конверт в карман своего пальто, отдал приказ помощникам – Грузите тело в тележку. Поехали.

Ночной траурный вой собаки поддержал целый хор бродячих псов. Полная луна зловеще выглядывала из-за туч, бросая призрачный, серебристый свет на мрачные улицы Лондона. Где-то там, среди домов, в непроглядном сумраке нелюдимых улиц бродило абсолютное зло.

***

В морге тело убитого было обыскано тщательнее. Кроме конверта в карманах ничего не было обнаружено. Следов другого насилия тоже не было найдено. Врач-патологоанатом предположил, что жертва уже была мертва, когда убийца приступил к страшному замыслу. Человек умер своей смертью или помог ему в этом кровожадный преступник, применивший яд.

В ходе осмотра тела на правом плече врач заметил татуировку – женское имя, имя супруги или любовницы.

– Маргарет – вслух произнёс инспектор Стивенс, присутствовавший при врачебном досмотре, – Красивое имя.

Инспектор был невысокого роста, с седой копной приглаженных волос, щёточкой седеющих усов и двойным подбородком. Он выглядел уставшим и помятым. Глаза сами закрывались от усталости.

– Думаете, в городе появился подражатель? – спросил врач, указывая на лицо жертвы, – Ведь такое мне уже случалось видеть полгода назад.

– Не знаю – инспектор задумался – Тот сумасшедший снимал с людей скальп под воздействием внутреннего голоса, как он утверждал. Голос приказывал ему сделать это, иначе подонку становилось худо. Суд признал его умалишённым, и теперь этот гад гниёт в смирительной рубашке в одной из палат психиатрической лечебницы «Блек ривер».

В прозекторской было прохладно. Пахло формалином и другими бальзамирующими веществами. На дальних столах, оставшихся неосвещёнными, лежали ещё двое покойников, накрытых белыми простынями. Из соседнего помещения, где свет не горел, доносились звуки текущей воды, словно там журчал ручей.

Поёжившись от холода, инспектор надел очки и сел возле соседнего анатомического стола под свет зажженного светильника, чтобы получше ознакомиться с письмом, которое передал ему коронер. В его руке блеснуло тонкое лезвие, которым Стивенс аккуратно вскрыл конверт и высыпал его содержимое на гранитную поверхность стола.

– Так – сказал он, разворачивая послание, – Посмотрим, что пишут.

Письмо было написано, по-видимому, двумя разными людьми, так как верхняя часть послания отличалась от нижней стилем написания и наклоном букв, но красивым каллиграфическим почерком. На листе не было ни единой помарки, ни одного отпечатка или чернильной кляксы.

– Что там, мистер Стивенс? – заинтересовался врач, уже приступивший к вскрытию трупа.

Инспектор дочитал до конца, задумчивым взглядом посмотрел на врача, работавшего с листовой пилой, и прочёл записку вслух:

– «Приветствую Вас, инспектор Д. С. Надеюсь, мой сюрприз произвёл на Вас впечатление? Поверьте, Я очень старался. Этот человек, у которого Вы нашли моё письмо, ещё при жизни потерял своё лицо, а я лишь подправил положение, чтобы факт соответствовал действительности. Негодяй избивал жену, прелестную вдову с прелестным именем, Маргарет. Он заслуживал смерти. Но! Пожалуй, оставим пустые разговоры об этой чудной семейной паре, так как они сыграли свою роль – с их помощью Я привлёк Ваше внимание. И, дорогой инспектор, позвольте перейти сразу к делу. Я собираюсь поиграть в одну забавную игру, и Вы станете одним из её участников. Вот правила: во-первых, Вы и Ваши подчинённые должны строго выполнять мои указания, иначе ждут страшные последствия; и, во-вторых, отнеситесь ко мне с полной серьёзностью, ибо Я слов на ветер не бросаю.

Ваша роль проста, и Я, думаю, Вы с ней легко справитесь. Дальнейшее участие примет другой игрок. Ваша задача найти этого человека и передать ему эстафету, именно он должен вести расследование и никто другой. Помните, что нарушение правил поведёт за собой наказание! Кристофер Прист. Найдите его и поручите ему это дело. Сегодня ровно в час дня он должен прийти на мост Блэкфрайарс, снять пальто и положить его на перила. Так мой человек узнает его и передаст ему следующие указания. Если этого не произойдёт, или Прист хотя бы на минуту опоздает, Я совершу ещё одно убийство. Даю слово! P.s. Не теряйте лицо».

Прозектор цокнул на это языком, не зная, что и сказать. Он мог только посочувствовать инспектору и продолжить заниматься своей работой.

– Прист – вполголоса произнёс Стивенс, снимая очки, – Только не он.

– У вас не так много времени – сказал патологоанатом – Вы знаете, где его искать?

Инспектор дрожащими пальцами сложил записку и сунул её в карман, он подскочил с места и, проклиная разыгравшийся радикулит, направился к выходу.

– Надеюсь, он дома. Иначе, скоро здесь появится новый труп – проворчал Стивенс, покидая морг.

***

Боль. Невыносимая, жуткая боль. Жгучая, терзающая. Резкая боль. Она всё время мучает меня. Она жжёт, пронзает насквозь, не переставая. Доводит до пограничного состояния, ты на грани обморока. Боль не даёт о себе забыть ни на мгновение. Она постоянна, она вечна!

***

Стивенс быстро добрался до квартиры сыщика на Монтагью-стрит, близ Британского музея. Дверь ему открыли не сразу. На пороге стоял пожилой дворецкий, который сразу узнал инспектора:

– Добрый день, сэр. Вы к мистеру Присту?

– Да. По срочному делу – в словах Стивенса читалась раздражительность, и ему не терпелось встретиться с хозяином – Он дома? Скажите ему, что дело важное.

– Сию минуту, сэр. Он занимается фехтованием и скоро выйдет к вам. Подождите, пожалуйста, в передней – дворецкий исчез из виду.

Стивенс волновался. Он достал карманные часы и посмотрел на быстро истекающее время. Приближался час назначенной встречи, а этот дворецкий такой медлительный.

Инспектор нащупал в кармане хрустящий конверт, достал страшное послание и вновь его перечитал. Ему не хотелось в это верить. А в голове всё крутились слова убийцы – «Не теряйте лицо». Он затеял извращённую игру, он смеётся надо мной, он смеётся над законом. Убийца, которому я должен подчиняться, чтобы предотвратить другое убийство. Чёрт! Где же этот Прист?

Мысли Стивенса прервал звук разбившегося стекла откуда-то из гостиной и возмущённый голос дворецкого:

– Сэр, этой вазе триста с лишним лет!

– Это подделка, Уилфред – сказал хозяин дома, удостоивший, наконец, вниманием своего гостя – Чем могу служить, инспектор?

Кристофер Прист, крепкий, хорошо сложенный, молодой человек ростом около шести футов, с острыми чертами лица и гордым, проницательным, ничего не упускающим взглядом.

Единственным недостатком, которым он обладал, был страх высоты. Причиной неконтролируемой акрофобии служило неудачное падение с высокого дерева в детстве.

Он вошёл в холл медленным, но уверенным шагом, чувствуя себя непринуждённым, с мыслями о том, что полиции, наверняка, снова потребуется его помощь. Это его безумно радовало и одновременно напрягало. С одной стороны ты делаешь доброе дело, с другой – награда, которую получаешь за работу от Скотланд-ярда, настолько мала, что иногда хочется спустить инспектора с лестницы хорошим пинком. Поэтому Прист работал сам на себя и не хотел связывать себя с ничтожным полицейским жалованием, он был частным детективом.

– О, мистер Прист! Слава Всевышнему, что вы оказались дома! – бледное лицо инспектора начало постепенно краснеть. Он вытер платком, проступившую на лбу, испарину.

– Вам повезло застать меня дома, сэр, я уже собирался уходить. Утром подвернулось одно стоящее дельце – Кристофер соврал и решил набить цену, манипулируя возбуждённым состоянием бедного Стивенса, который, как показалось, находился в отчаянии, – Что случилось? Расскажите.

– С-сегодня ночью мы обнаружили тело – заикаясь, начал рассказ взбудораженный детектив, а Прист уже заскучал.

– Вы не против, если мы продолжим разговор по пути? Прошу вас, мистер Прист. У нас мало времени – он взглянул на часы, стоявшие в гостиной комнате на каминной полке.

Молодой сыщик пожал плечами:

– Ладно. Я только переоденусь, возьму кое-какие вещи, и мы пойдём.

– Прихватите пальто, сэр – настойчиво посоветовал инспектор, скрывшемуся за ширмой хозяину дома.

Войдя в свой кабинет, Кристофер достал из выдвижного шкафчика письменного стола набор отмычек, а также револьвер – Webley – 455, Mark 1, 38 калибра, с ёмкостью барабана в шесть патронов, стволом длиной 4 дюйма, с рукояткой в форме "птичьей головы", ударно-спусковым механизм двойного действия, рамкой, "переламывающейся" в нижней передней части. Этот револьвер никогда не подводил своего хозяина. При "переламывании" рамки автоматически включался экстрактор, одновременно выдвигавший из барабана стрелянные гильзы, что позволяло быстро перезаряжать оружие.

Затем он ссыпал в карман мелочь с пыльной столешницы, заваленной бумагой, перьями и разными справочниками, и бросил печальный взгляд на фотографический снимок покойной жены, стоящий в серебряной рамочке среди этого хаоса, как островок, напоминающий о другой, прошлой жизни. Женщина, запечатлённая на снимке, обладала неземной, ослепительной красотой и одновременно скромностью, большими глазами, полными добра и ласки, любви и надежды. Она будто светилась изнутри и испускала тепло. И даже сейчас, когда её давно уже нет рядом, она согревала Кристофера.

Прист взял трость, набалдашник которой был украшен золотой головой льва, подаренную ему за раскрытое дело в Париже. Эта трость его не раз выручала, и он с ней не расставался. Вещи, которыми ты владеешь, в конце концов, начинают владеть тобой.

Он спустился к заждавшемуся инспектору. Старый Уилфред помог хозяину надеть пальто.

– Что ж, инспектор, я готов. Идёмте, мне просто не терпится выслушать вашу историю – в его голосе звучал сарказм.

Стивенс вручил Кристоферу письмо, когда они сели в кэб.

– Мост Блэкфрайарс, пожалуйста, – детектив заплатил кэбмену одну крону с просьбой, о том, чтобы тот вёз их как можно быстрее, – Мистер Прист, мы столкнулись, по моему мнение, с опасным умалишённым. Он содрал лицо с бедолаги и грозится повторить это, если вы не окажитесь на мосту ровно в час дня. Похоже, в городе появился подражатель. Вы ведь помните? Такое уже случалось.

– Почему я? – Кристофер был удивлён.

– Не знаю, сэр. Кто-то точит на вас зуб.

– Да – тяжело вздохнул Прист – Кому-то я перешёл дорогу, но кому?

Он начал изучать конверт.

– Где обнаружили тело?

Его взгляд привлекли желтоватого оттенка пятна, которые он тут же понюхал. Он прищурился, будто вспоминая, где бы он мог почувствовать этот запах раньше.

– Возле ресторана «Савой Грилл» – ответил инспектор, следя за действиями своего компаньона.

– Кто обнаружил?

– Помощник повара.

– Личность убитого установили?

– Над этим работают. При нём не было других документов, кроме конверта.

В голове Приста промелькнули десятки воспоминаний, буйство комбинаций разных запахов – от самых дорогих духов до аромата разлагавшейся плоти, сохранившихся в подсознании, для подобного случая. У него было отличное чутьё, которому позавидовал бы самый опытный парфюмер.

– Формалин – констатировал Прист – Предотвращает разложение и способствует долгому хранению органов. Его используют при бальзамировании.

– Я был сегодня в морге – сказал Стивенс с нотками оправдания в голосе – Может я нечаянно испачкал его?

– Нет. Пятна не свежие, точнее их запах – молодой детектив вытащил из конверта записку и тщательно её рассмотрел, а уже потом приступил к чтению.

– Ну, что скажите? – поинтересовался инспектор, когда Прист закончил читать, – Вы согласны, что этот человек болен? Ведь большинство людей – нормальных людей – делают всё, чтобы избежать конфликта. Но этот…

Кристофер молчал, письмо заставило его ненадолго погрузиться в раздумья.

Он внимательно посмотрел на бумажный лист, будто пытаясь выудить из написанного ещё какую-нибудь информацию, подсказки, ключи, которые помогут ему в расследовании. Спустя секунду, он нашёл ещё кое-что интересное. На листе с посланием и в конверте Прист обнаружил мелкозернистые крупинки белого цвета, растёр их пальцами и втянул их аромат чуткими ноздрями, снова обращаясь к картотеке запахов.

– Этот порошок был насыпан в конверт. Я не придал ему значения – сказал Стивенс, наблюдая за работой сыщика – Похоже на соль…

– Мышьяк – перебил его Прист – Нужно провести Пробу Марша.

– Непременно!

Эта Проба, названная именем английского химика Джеймса Марша, опубликовавшего информацию о ней, позволяла установить летальные дозы мышьяка в теле покойника. Судебная токсикология продвинулась вперёд благодаря Пробе Марша, так как до её открытия – мышьяк был распространённым средством отравителей, вследствие трудности его обнаружения.

– Жертву отравили, а потом приступили к коварному замыслу. Мне необходимо взглянуть на тело убитого.

– Посмотрите на него после того, как мы выполним требование психа.

– А если он потребует спрыгнуть с этого моста? Что прикажете делать? – разозлился Прист – И откуда он знает моё имя?

– Всё просто – отозвался инспектор – Вы успели насолить преступному миру Лондона. Многие бандитские группировки желают насадить вашу голову на кол, а ваше имя вызывает рвоту у их главарей. Так что не удивительно, если какой-то ненормальный хочет сорвать с вас лицо.

– Вы мне льстите, инспектор – сказал Прист, разглядывая дома, мимо которых проезжал их кэб, – Мудрый человек не сделает другому того, чего он не желает, чтобы сделали ему. Он бросает мне вызов, он знает меня и хочет поиграть, как кошка с мышонком. Однако для мышонка игра всегда кончается смертельным исходом. Боюсь, что эта игра будет иметь такой же финал.