Kitobni o'qish: «Пуля в подарок»
Глава первая
Очень ограниченный контингент
Из открытой двери соседнего купе вырывались клубы табачного дыма. Густой мат бил автоматными очередями. Положив тяжелые голые локти на стол, здоровый лоб в тельняшке, с наколотым на плече парашютом, нетрезво базарил, постукивая раскрытым ножом по опорожненной рюмке и резиново двигая слюнявым ртом:
– Комбат дает команду: сержант Епишев, давай!.. Я говорю: пацаны, не спешите! И короткими перебежками через двор… Дверь с ноги – бах! Очередь в пол – та-та-тах, та-та-тах! «Всем лежать! Морды в пол!» – вдохновенно проорал лоб и, нахмурясь, поднял полупустую бутылку, встряхнул, добавив: – Да, братан, все сержант Епишев сделал тогда, как надо!..
В пьяном исполнении «Епишев» звучало как «Ебишев». Лоб в тельняшке смачно закурил.
Сидящий напротив нетрезвый шатен, уже изрядно набравшись, послушно кивал в такт словам. Зазвенело стекло: остатки водки потекли в чайные стаканы. Поезд поколачивало на стыках. Третий пассажир – чернявый кавказский паренек, забившись в угол, опасливо поглядывал в сторону пьяных попутчиков.
– Вот эти, мля, чернозадые, всю кашу заварили! – Толстый палец сержанта указал в сторону чернявого паренька. – Но сержант Епишев стоит на страже Родины!..
Кавказец молчал.
Лоб поморщился, уставился на паренька, словно желая сжечь того взглядом.
– Я че-то не понял, пацан, – протянул сержант. – Ты воздушный десант не уважаешь, или как?!
Паренек вжался в перегородку: ему хотелось убежать из накуренного купе, но, похоже, национальная гордость не позволяла.
– Ну? – поощрительно произнес лоб и, покачнувшись, угодил пальцами в закуску; оглядел испачканную ладонь, вытер об тельняшку. – Ну?!
На пороге, заслонив тусклый свет из прохода, встал стройный, коротко стриженный пассажир в тренировочном костюме. Несколько секунд он оценивал ситуацию, потом сделал шаг вперед.
– Сержант Епишев, была команда отбой, – внушительно проговорил вошедший, нависая над столиком.
Лоб поднял белесые глаза и тут же опустил, приподнялся и вдруг гаркнул на своего вяло кивающего собутыльника:
– Отбой была команда! Не понял, боец?!
Еще раз зыркнув на стоящего в дверях человека в тренировочном костюме, сержант Епишев неуклюже полез на свою полку, распространяя суровый запах свежего перегара и несвежих носков.
Артем вернулся в свое купе по соседству и, не слушая кряхтенье потревоженного старичка, с которым катил от самой Москвы, забрался на верхнюю полку. За окном летали вверх-вниз провисшие нитки проводов. Прохладный ветер посвистывал в приспущенном окне.
Этот отпуск был необычным. Свои законные две недели капитан Тарасов решил провести не у матери под Рязанью, а у брата в Ростове-на-Дону. Четыре года брата не видел – надо и совесть иметь. Еще три часа, и рассветет, а там – здравствуй, Ростов-папа!
Поезд опоздал на час, и Тарасов-младший весь изъерзался на водительском сиденье «Самары». Ему хотелось увидеть брата, но еще больше он ждал встречи с Мариной, которую нужно было забрать из гостиницы.
«Приехала все-таки из своей Чечни! – радовался Тарасов-младший и тут же печалился: – И надо же – все в один день… Сыграем свадьбу, так хрен она у меня дальше Краснодара поедет. Авантюристка…»
Марина появилась через двадцать минут, дерганая и с сигаретой во рту. Поцелуй вышел суховато-сдержанным.
Артем вышел из вагона на станции «Ростов-главный». Мимо, закинув рюкзак за плечо, протопал тяжелыми ботинками давешний сержант. Он даже не взглянул на офицера, который угомонил его минувшей ночью. Прошли пассажиры и пассажирки, волоча сумки на колесиках. Голубое на белом – новое здание вокзала – радовало глаз. Многоэтажное пирожное вокзального здания высилось над головой, маня огромным циферблатом.
Тарасов прошелся по просторной автостоянке, ища глазами «Жигули» брата. Да вот же они!
Гостя города тоже заметили.
– Братишка! – Тарасов-младший прижимал Артема к груди, заглядывал тому в глаза. – Ты что ж, братишка, так редко ездишь? Тут все соскучились…
Младший брат был похож на старшего – такой же коренастый и невысокий, с простым русским лицом, только вместо тугих мускулов Тарасов-младший был наполнен розовым жирком.
– Ладно, Миша, чаще буду ездить, а то ведь задушишь! – Артем похлопал брата по спине и отстранился. – Ну, показывай красавицу свою! Свадьба скоро?
Миша зарделся и указал в сторону машины.
– Да вот она сама идет!
Марина, рыжая чертовка лет двадцати, выпрыгнула из «Жигулей» и, быстро одолев пространство автостоянки, повисла на шее Артема.
– Привет, – сдувая с лица ее волосы, пахнущие табачным дымом, сказал тот.
Девушка отступила на шаг, положив руку на плечо Тарасову-младшему.
– Ты журналистка, Миша говорил? – поинтересовался Артем.
– А то! – задорно ответила Марина.
– Какие репортажи делаешь?
– Военные, – тряхнула челкой Марина.
– Так мир на дворе, вроде…
– Любой мир – преддверие войны, – явно повторяя чьи-то умные слова, выпалила девушка.
– И много репортажей наделала?
– Ее ролик два дня назад НТВ показывало, – слыша в голосе брата иронию, заступился за Марину Тарасов-младший. – Сказали: острый и актуальный…
– Ну да, недавно в Сунже останки армейского «газика» нашли, а в нем два скелета и сто «калашей». Деревянные части подгнили, а железо целехонько – почисти и стреляй, – пояснила Марина. – Эхо последней войны… Вот про это и снимала.
– В Грозном была? – покачал головой Артем. – За военные репортажи, вообще-то, могут больно отшлепать – и свои, и чужие, заметь! Это мне опыт подсказывает…
Девушка пожала плечами.
– Мне уже угрожали, – сказала она просто.
– Пойдемте в машину! Хватит посреди дороги стоять, в самом деле, – всполошился Миша.
«Знакомая история, – размещаясь на заднем сиденье братниных «Жигулей», подумал Артем. – Везли ушлые прапоры чеченцам автоматы на продажу, а те их грохнули; тут федералы подоспели, боевики «газик» с грузом в Сунжу спихнули по-быстрому… Коммерческая война… Но рисковала девочка серьезно».
Через час они сидели за грубо сколоченным столиком в частном доме на окраине Ростова. Артем дивился тому, как многочисленные, хотя и дальние родственники налегают на спиртное: по масштабам выпитого они явно давали фору офицерам тарасовского спецбатальона «Гамма». Шахтеры, торговцы, ителлигенты, разношерстная разновозрастная живность с женами, сестрами и молодняком – все это был род Тарасовых, обитающий ныне по всей России, от Архангельска до предгорий Кавказа.
Марина дичилась незнакомого люда, постреливала глазами по сторонам и явно хотела поскорее убраться с родственной пирушки. Артем испытывал те же чувства. Стоя рядом, они молча курили на облезлой веранде, прислушиваясь к приглушенным взрывам голосов.
– Странный Миша, – сказала девушка. – Зачем меня сюда потащил? На смотрины, что ли? Так они пьяные все – смотреть-то некому…
– Миша хороший, – задумчиво проронил Артем. – Он надежный. С ним никакая баба не пропадет. Даже ты.
Девушка улыбнулась и пожала плечами.
Отдуваясь, на веранду вышел красный как вареный рак Тарасов-младший.
– Мариша, поедем уже, – сказал он нетвердым языком.
– Столбы будешь считать? – выстреливая бычок в заросли бузины, полюбопытствовал Артем.
– Ты, братик, не беспокойся! – замахал руками Тарасов-младший. – В лучшем виде… Я с ментами дружу. А ты во флигеле укладывайся, если уже напился-наелся…
Через пятнадцать минут, приняв на посошок еще рюмочку, Артем ушел во флигель и расположился на расхлябанной пружинной кровати. Еще несколько минут, и он, поразмышляв о разном, задремал.
Звонок мобильного заставил Тарасова дернуться и по привычке сунуть руку под подушку – пусто, ствола нет… «Тьфу, черт!» Артем стряхнул с себя остатки сна и, машинально отметив на дисплее мобильного время – он проспал сорок минут, – буркнул в трубку:
– Чего тебе, пьяница малолетний?
До него донесся взволнованный голос брата:
– Артем, Марина пропала!
– А что удивительного? – покачал головой Тарасов-старший. – Ты водки побольше жри да почаще гоняй пьяный за рулем – вообще ее не найдешь. Она девка серьезная…
– Ты не понял! – волновался Миша. – Ее увезли! Похитили!
Артем сориентировался быстро:
– Ты где сейчас?.. Ага, понял: Береговая, пересечение с 29-й линией… Стой где стоишь. Еду к тебе…
Через двадцать минут Тарасов вышел из такси и, завидев Мишу, помахал рукой. Тот ни черта не видел: стоя на тротуаре у незаглушенной машины, он что-то свирепо орал в трубку мобильного. Останавливались любопытные, выслушивали несколько слов и топали дальше. Речная вода пускала солнечных зайчиков.
Артем хлопнул брата по плечу.
– Как это «в общем порядке»? Как это «ничего не известно»? – кричал Миша, и глаза его дико блуждали. – На машине, говорю, увезли! На машине!..
– Как произошло? – Тарасов-старший взял брата за плечи и повернул лицом к себе. – Что, друзья-менты неповоротливыми оказались?
Беглый осмотр окрестностей навел Артема на грустные мысли. Так вот – по 29-й линии – и пошла машина предполагаемых похитителей. В белый свет – ищи-свищи… Место-то бойкое. Ну да если это, конечно, похищение, а не пьяный братнин бред… Может, психанула девчонка и уехала с друзьями. Миша – он во хмелю тот еще фрукт, а Марина и трезвая – та еще ягодка…
– Я в магазин, понимаешь, за сигаретами вышел… машину поставил… не глушил даже… – частил ошалевший Миша. – Не успел, понимаешь…
– Как девчонка в той машине оказалась?
– Посадили ее туда, втолкнули… – хватаясь за голову, заголосил Тарасов-младший. – Как заложницу, понимаешь…
– Кричала?
– Ей рот… это… зажали…
– Черные?
– Да вроде наши… Немного чернявые только… ну, вроде дяди Коли Сатина…
– Свидетели?
– Может, видел кто, да вряд ли признается…
– Какая машина?
– Это я точно запомнил: белая «девятка», последние цифры номера – три и четыре.
Артем сунул руку в карман: сигареты он забыл во флигеле.
– И последний вопрос, Миша, – бросив в рот спичку, проговорил он. – Если ты все видел, то почему следом не поехал? На колесах ведь?
На потном лице Тарасова-младшего изобразилась мука. Он сжал губы и отвернулся, отрывисто бросив:
– Понимаешь, ей раньше угрожали… Я, братик, испугался очень. Я ж не военный, а так себе – индивидуальный предприниматель…
Артем жирно плюнул на асфальт.
– Давай ключи от машины, – сквозь зубы процедил он.
– Разобьешь ведь! – в отчаянии воскликнул Миша. – Ты всегда гонял как сумасшедший!
– Я че-то не понял: тебя машина интересует или Марина? – сердито спросил Артем, и Тарасов-младший тут же сдался – протянул на ладони ключи.
– У меня еще ствол имеется, – догоняя Артема, выпалил Миша.
– Какой?
– «Вольтран»… газовый… турецкий… хороший…
– Из хорошего турецкого сам стреляй, – Тарасов-старший уселся на водительское место и захлопнул дверцу. – Когда менты приедут, базарь с ними поменьше. Толку от них…
Миша вертел в руках свой мобильник, виновато поглядывая на брата.
– Да, забыл кое-что, – повернул голову Артем. – Если бы ты мне не родственник был, я бы так сказал: поступил ты, как гнида, Миша…
Взвизгнув протекторами, «Жигули» помчались по 29-й линии.
Артем пил на гулянке умеренно, и сейчас вместо похмелья его переполняла сухая злость. На Кавказе и в его окрестностях воцарился мир, и в этом была и его, капитана Тарасова, известная заслуга. Но снова кто-то не спит ночами, замышляя теракты и похищения, и снова древняя земля готова обагриться кровью невинных жертв.
«Жигули» подрезали возмущенно гудящий шикарный «Лексус» и, пролетев на красный свет, углубились в город.
«Вот так приехал в отпуск, – думал Артем. – Что делать – непонятно… Менты пока раскачаются… СБ местную, что ли, напрячь через Москву? Да поди еще дозвонись с мобильного до нужных людей… Это тебе не база батальона с проводной оперативной связью».
Запиликал мобильный. Тарасов-младший на связи.
– Ну? – буркнул в трубку Артем.
– Менты видели ту «девятку» на выезде из города… по шоссе «Дон» вроде пошла. Она в угоне натурально числится. Мне сразу позвонили, – доложил Миша. – Ну как там у тебя, братик? Машинка моя тянет пока?
– Нормально все, – ответил Артем и отключил телефон.
«Есть все-таки прок и от гибэдэдэшников! – подумал он, разворачивая машину. – На юго-восток они рвутся. Значит, точно похищение – торопятся вывезти подальше… Попала Марина конкретно. Пока менты раскачаются да с ГИБДД свяжутся, чертова прорва времени уйдет…»
Повиляв по городу и повторив правильную геометрию ростовских улиц, «Жигули» с Артемом за рулем повернули к выезду на трассу. Постовой ГИБДД вяло махнул полосатым жезлом. Первой мыслью Тарасова было ударить по газам и продолжить путь, но тут ему в голову вдруг пришло другое решение.
Артем притормозил и вышел из машины.
– Слушай, тут такое дело, – протягивая загорелому сержанту офицерскую книжку, проговорил Тарасов. – С девушкой поссорились, а она уехала. Догоняю вот – хочу извиниться. На белой «девятке» уехала…
– Случается, – кивнул постовой, изучая необычный документ. – Были такие нарушители – ВАЗ-2109, регистрационный номер 634 вроде, серию не запомнил – рулили слишком быстро. Они на жезл не остановились. Я данные посту на сороковой километр передал. Там и встретитесь – если не свернут, конечно…
– А поворот далеко?
– Километров пятнадцать. Увидите, товарищ капитан: налево грунтовка уходит… Только что им там делать?
– Спасибо! – усаживаясь за руль, крикнул Артем. – Если с девушкой помирюсь, с меня законная бутылка, сержант!
Гибэдэдэшник махнул рукой. Права он так и не спросил.
Добыча была верткая и горячая. С Михася и Ореста сошло семь потов, пока им удалось утихомирить бьющуюся на заднем сиденье девчонку. Легковушка дернулась несколько раз и наконец выровнялась. Приказ «не портить» заставлял боевиков быть мягкими, почти нежными: Марина получила единственный тупой удар в грудь и затихла, затиснутая между двумя крепкими парнями, бешено сверкая глазами. Ее рот был криво заклеен скотчем.
– Сучка, – отирая с ладоней губную помаду, буркнул Орест. – Надо было шокером ее приложить.
– Как из города выкатимся, надо будет в посадку на полчасика заехать, – закуривая, проговорил Михась. – Она пока ерзала, у меня аж встал. Костлявая красотка, конечно, но на войне как на войне…
Марина глухо взвыла, дернулась и тут же получила чувствительный тычок локтем в бок. Боевики говорили на западноукраинском диалекте, но понять смысл сказанного было несложно: уж очень масленая была у Михася физиономия.
– Ты приказ Умара плохо расслышал? – возразил Орест. – Он сделает так, что стоять нечему будет. И хлопцы у него серьезные…
– Да, наш полевой1 – конкретный парень, – согласился Михась. – Тот еще вояка. Как его до сих пор не прищучили?
– Эй, бойцы, за постом на грунтовку нырять или как? – поинтересовался водитель, по-волчьи зыркая по сторонам.
– Да, там «газик» от самого Умара нас должен ждать, – отозвался по-русски Орест. – Все как договорились: деньги получил, машину бензином облил – поджечь смотри не забудь! – и вали пешком, куда знаешь.
– Ну, блин, работенка! – промычал водитель и прибавил скорости.
Обогнали многотонную фуру, выскочили на встречную, распугав суетливые иномарки, взяли вправо…
– Готовься, сучка, – в самое ухо Марине сказал Михась. – В свободную республику Ичкерию скоро поедешь… Много денег друзьям-приятелям собрать придется, чтобы жопу твою в целости получить. И все остальное тоже…
Девушка глухо замычала: похоже, она материлась.
– Ты бога, бога вспомни, паскуда! – наставительно заметил Орест. – Ну дела! Хоть москаль, хоть московка – не переделаешь. Чуть что – матом загибает! Слушать тошно…
– Через два километра – пост ГИБДД, – доложил водитель.
– Интересно, за журналисткой погоню уже выслали? – извлекая из сумки пистолет и осматривая его, сказал Михась.
– Жди! – возразил Орест. – Разве что случайно…
Обогнули яично-желтый микроавтобус. Блеснул капот криво припаркованной на обочине ментовской легковушки. Сержант со сбитым на затылок кепи махнул жезлом.
– Да пошел ты!.. – гаркнул водитель, обойдя гибэдэдэшника и едва не столкнувшись с идущим в левом ряду «Ланосом».
Истерично просигналили вслед. Ментовская машина осталась на месте.
– Видишь, все сходится, – заметил Орест, вкладывая свой ствол в наплечную кобуру. – Мирное время – все расслабились…
– Расслабишься тут! – фыркнул водитель. – А если вертолеты?
Марина попробовала глянуть в окошко, но тут же получила хлесткую пощечину: ее оберегали от лишних впечатлений.
– Крути свой бублик и не трави душу! – прикрикнул Михась.
«Девятка», мерцая левым поворотом, застыла на осевой. Прогудел рейсовый автобус, за ним глыбой черного гранита прошуршал драгоценный «Мерседес», и трасса очистилась.
Нырнув колесами в выбоину, «девятка» выбралась на незаметную дорогу, уходящую наискось от трассы «Дон», и покатила между редкими деревцами, неистово пыля всеми четырьмя стертыми шинами.
Артему показалось, что прошла вечность, прежде чем его «Жигули» домчали до поворота. Он вывернул руль влево и, даже не взглянув в сторону возмущенно сигналящего грузовика, оказался по оси в желтой жирной пыли.
Чтобы осмотреться, Артем осторожно въехал под прикрытие каких-то колючих кустов, вышел из машины и, пригибаясь, пробежал метров пятьдесят. Свежие следы протекторов в пыли. Дорожка тут узкая – не свернуть. Неужели тупиком заканчивается?
«О-па-па, ребята, а я вас знаю!»
Та самая «девятка» стояла на круглом пустыре, а напротив зеленел бэушный армейский «газик». Вот и крутые ребята там шевелятся… Тарасов заметил двух боевиков – тех, которые привезли заложницу. Их встречали трое на «газике» – черные. Еще водитель белой «девятки» с проржавелым местами корпусом. Но он, видно, здесь не при делах: стоит в сторонке и деньги считает – мусолит палец и листает зелень. Неплохо заработал…
Да, таких суровых горских лиц Артем навидался немало. В прорезь прицела они не кажутся такими уж крутыми. А эти, на «девятке», непонятные, факт… Наши, что ли? Ну не чичи – стопудово…
«Только какого черта здесь делает вторая машина?! А-а-а, видать, чичи свежий товар принимать приехали…»
Запомнить номера «газика» и передать куда следует? Так бы братик Миша поступил. Только не выйдет – Артем уже показал гонор, так что отступления себе уже не простил бы. Риск – благородное дело, хотя и опасное… Хуже будет, если менты сейчас подоспеют – без перестрелки не обойдется, а какие из ментов снайперы? Только под ментовскую пулю подставиться не хватало…
Тарасов бегом вернулся к «Жигулям» и тронулся с места.
«Буду косить под заплутавшего частника, – решил Артем. – Вряд ли бойцы, которые Маришку брали, хорошо запомнили Мишину машину…»
Теперь «Жигули» резко сбавили ход. Машину стало видно с пустыря, где стояли лоб в лоб «девятка» и «газик», копошились боевики.
Мелькнула тонкая женская фигура, и тут же ее заслонили крепкие мужские плечи. Бойцы смотрели в сторону виляющих по проселку бестолковых «Жигулей» и пока агрессивных намерений не выказывали. Они ошалело взирали на нахальный «Жигуль», явно направляющийся в их сторону.
«Вернусь из отпуска – сразу за ум возьмусь, – думал Артем. – Квартиру в Химках через комбата наконец выбью – хватит по общагам мотаться!.. Жену заведу – большую такую, с тяжелой грудью и добрыми глазами… Дети-кроватки-пеленки-колесики… Если вернусь, конечно. Братские проблемы…»
Это здорово отвлекало, но в висках все равно гвоздила настырная мысль: «Как брать эту вооруженную кодлу? Как Марину живьем достать? Они ее уже в «газик» сунули – да, вон сзади дверку прикрывают, а на дверке запаска висит, как положено… в багажник погрузили… оперативненько…»
Один из кавказцев кивнул, и его товарищи разошлись в стороны, держа руки в карманах легких курток. Легкое движение – и чичи опытной рукой расстреляют «Жигули», как в тире. Только нет им пока резона шмалять: видно, что человек в машие один и, похоже, чайничек…
«А теперь фокус-покус – подержанная машина заглохла!» – сказал себе Тарасов и выдернул ключ зажигания. «Жигули» встали, будто наткнувшись на невидимую преграду.
Артем, сдержанно матерясь, полез из кабины.
За ним продолжали пристально наблюдать.
Импровизируя, Тарасов для верности выматерился еще раз, погромче, и пнул кроссовком колесо «Жигулей».
– Вали отсюда! – хрипло крикнул один из кавказцев. – Что тебе надо?!
Артем вразвалку топал к машинам, разводя при этом руками и идиотски ухмыляясь.
– Пацаны, извините, в натуре! – прокричал он. – Я тут Сосновку искал. Сказали: налево с трассы… Есть тут Сосновка? Знаете такую?
Кавказцы переглянулись. Странный субъект приближался.
Тарасову оставалось пройти неполных десять шагов…
– Эта сука глохнет, как по нотам! Три раза на дню, – дружелюбно продолжал Артем, широким жестом указывая на «Жигули» и продолжая держать руки на виду. – У меня и трос есть… Дернете, а, пацаны? Подмогнете? По братской-то силе, а?
Ситуация и вправду была идиотская. У этих шестерых пять стволов точно в наличии. Может, еще автоматы в машинах… «Действия ограниченного контингента войск на открытой местности»…
Кавказцы снова переглянулись. Один, не скрываясь, потянулся волосатой рукой к подмышке, где явственно проглядывала желтая потертая кожа кобуры. Место безлюдное, но осложнения им ни к чему… Выстрелы обязательно будут слышны с трассы.
– Остановись! – каркнул боевик, тот самый, что оглаживал кобуру.
– Чего? – сделал Артем непонимающее лицо и продолжал топать. – Пацаны, ну такое дело… Бывает…
«Шаг, еще один, и еще… легкой походкой, слегка усталой… И лицо, держи лицо, капитан! Сделай мягче морду, Тема! Морду как можно мягче… вот так… нормально… Смотреть только в глаза… чистый невинный взгляд… Вчера похмелье, сегодня машина заглохла, коллега по бизнесу опять проставил – тяжелая у частника жизнь, ребята…»
И в мгновение ока все вокруг каруселью рванулось с места.
По движению кисти тяжелолицего кавказца Артем определил: кобура расстегнута. Ствол пополз наружу. Остальные боевики с любопытством глядели на старшего, который явно намеревался пристрелить заплутавшего придурка…
Труднее всего капитану Тарасову далось выражение искреннего удивления на лице. Когда зрачок пистолетного ствола глянул ему в лицо, Артем резко наклонился и метнулся вперед, под ноги боевику. Тот среагировал с опозданием: выстрел прогремел над головой Тарасова. Артем захватил вооруженную руку и, выполнив «рычаг», швырнул противника на жухлую траву. Боковым зрением он отметил, что два боевика на флангах схватились за оружие.
– Бля-а! – заревел совершенно по-русски поверженный кавказец.
Артем перехватил ствол, приложился коленом в кадык лежащему и открыл беглый огонь, вертясь на месте, как юла. Ближний боевик сковырнулся первым и, похоже, в реанимации не нуждался. Второй, перебегая к машине, выстрелил трижды – и попал. Тарасов почувствовал тугой толчок в ногу и, извернувшись, послал пулю точно в корпус стрелявшему. Не имея времени оценить результат выстрела, стрельнул в голову рычащему на земле боевику со сломанной рукой и упал на живот: пятки вместе, носки врозь.
Боли не было. «Черт, пуля полподошвы отхватила, – успел подумать Тарасов. – Свезло…»
Как глупо они побежали! Водитель «девятки» ринулся было к машине, но остановился, втянул голову в плечи и дикими прыжками помчался вперед, путаясь в жестких кустиках чобра. Двое оставшихся в живых зигзагами рванули по поляне, нацеливаясь на грязно-зеленую лесополосу, торчащую метрах в двухстах. Три мишени расползались прямо перед Артемом, грозя вот-вот оказаться вне пределов досягаемости.
Тарасов вскочил, подхватил воткнувшуюся стволом в грунт «беретту» и побежал следом. На то, чтобы искать в «газике» предполагаемый «калашников», времени не было. Тарасов обогнул «девятку» и, действуя почти автоматически, изготовился к стрельбе по подвижным мишеням.
Вильнула у самой кромки лесополосы спина в полосатой футболке, украшенная потным пятном между лопаток. В это пятно Артем и послал первую пулю. Коротко взмахнув руками, боевик упал. Следующую пулю Тарасов всадил в бедро второму беглецу, и пока тот дергался, запутавшись в боли, страхе и кобуре, оказался рядом, глубоко вдавил в землю судорожно ползущую к рукоятке ствола кисть.
Водитель ушел – безнадежно. К чертовой матери водителя…
– Кто послал? – рявкнул Тарасов, выдирая ствол из скрюченных пальцев.
– У-у-умар… – провыл боевик. – Пусти, падла! Я сдаюсь!
– Я пленных не беру, – отозвался Артем и выстрелил в измазанный черным висок.
Длинная судорога прошла по телу боевика.
«Забыл спросить, чьих они были, – подумал Артем. – Ведь не чичи, да и вообще не кавказцы… Нашенские рожи… Землячки-наемники, что ли? Смугловаты для наших, только все равно не кавказцы – тех я на нюх чую… Только какая уже, в жопу, разница…»
Тарасов подбежал к «газику», распахнул заднюю дверь.
– Здорово, кавказская пленница! – Артем подхватил обмякшую Марину и бережно уложил на траву.
Первым делом он сорвал с лица девушки помутневший, измазанный губной помадой скотч, и та разревелась – мгновенно и в голос. Развязать веревочные узлы, прихватившие кисти и ступни Марины, было делом двух минут.
– За что?! – выла девушка, прижимая к щекам посиневшие запястья. – Сволочи какие! Сволочи!..
Не зная наперед Марининой устойчивости к истерике и не желая слушать бессмысленный, в сущности, бабий вой, Артем хлестнул девушку по щеке, склонился над ней:
– Идти можешь?
– Да, – кивнула Марина.
Ее взгляд становился осмысленным.
– А бежать? – оценив картину боя, поинтересовался Тарасов.
Девушка коротко кивнула.
– Кто стрелял? – оглядываясь, спросила Марина. – Ужас какой… Убитые…
– Кто стрелял, не в курсе… Давай, за мной, к машине – бегом! – скомандовал Артем.
Когда «Жигули» выехали на трассу, Тарасов, полуобернувшись, проговорил:
– Мое дело, конечно, сторона, только я тебе, родственница, посоветую: взяли тебя втемную, ничего не видела, ничего не помнишь, слышала выстрелы, потеряла сознание…
– Ты еще про «очнулся – гипс» вспомни! – попробовала пошутить дрожащая бледная Марина.
– Потеряла сознание, а когда очнулась, тебя вез какой-то частник, номеров не помнишь. Куда довез – тоже не помнишь… Усекла?
– Черт тебя знает, Артем, что ты за тип… – вдруг тихо проговорила девушка. – Конечно, я все поняла. Не такая уж я дура… А вообще-то, наверное, дура: умных баб в заложницы не берут – они сами мужиков в заложниках держат…
– Журналисту беречь себя надо. Про достижения разные писать, – заметил Тарасов, протягивая Марине сигарету. – Про то, как в Ярославле открыли новую школу, а не про оружие… Война – не женское дело…
Марина сердито фыркнула в ответ.
