Kitobni o'qish: «Самое древнее зло II. Надежда Мира»

Shrift:

1. Матвей и Надежда Мира

– Во время войны дорожает алкоголь, но дешевеют женщины, – сказал разведчик, прикуривая мятую сигаретку. – В эту войну женщины подешевели настолько, что стали бесплатными.

Довольный своей мыслью, он затянулся, выпуская дым в потолок фургона.

На голове разведчика каска, утыканная искусственными листьями, которые спускались ему на лицо, скрывая глаза. Когда он говорил, листья тряслись, будто соглашались с его словами.

Второй разведчик, сидевший напротив меня, последовал примеру товарища и закурил:

– Да. С голодухи бабы на солдат сами прыгают. До войны ни одна фифа на меня не смотрела. А сейчас каких угодно баб сколько хошь. Верь не верь, но я раньше считал, скольких снасильничал, а какие сами дали, да сбился. После контузии беда с цифрами: больше сотни не могу посчитать.

Каска второго разведчика валялась на полу, подпрыгивая на ухабах.

Можно разглядеть, что ловелас – это немолодой мужичок с расцарапанным лицом. Следы ногтей тех женщин, кого вояка счёл бесплатными.

Разведчик иногда смотрел на меня стеклянными глазами запойного пьяницы, отводил взор и стучал прикладом винтовки по деревянному полу фургона, подвигая каску к ногам.

Подобные признания я выслушивал не впервые. Встретив офицера Дружины, бойцы начинали откровенничать. Делясь непрошеными историями из своей жизни, они намекали мне, что и у них есть военные достижения, что они тоже бьют врага, не отставая от магов.

Похожесть мира за Барьером Хена на Землю первой половины двадцатого века всё ещё удивляла меня. Уж я-то знал, на что способны люди просвещённой эпохи радио и раннего джаза.

Но я вписался в законы военного времени. Ужасы войны почти не действовали на меня. Когда обзавёлся плёночным фотоаппаратом халидейского производства, стало ещё проще: через объектив легче смотреть на зверства воюющих.

Я фотографировал сожжённые дома, покачивающиеся тела голых людей на голых ветках. Ямы, полные трупов военнопленных, которых расстреляли из-за того, что нечем было кормить.

Я даже не все плёнки проявлял. Отснятые роллы просто сбрасывал в вещмешок, а оттуда перемещал в сундук походной палатки. Мало какие из них доживали до того, чтобы быть сброшенными в ящик стола, в моём кабинете в крепости Н’рия. И уж совсем редкие негативы дожидались проявки.

Движимый смутными воспоминаниями по истории нашей Второй Мировой, я надеялся, что зачинщикам этой войны устроят что-то вроде Нюренбергского трибунала, как фашистам. Тогда-то мои снимки и пригодятся?

Или я просто фотографировал, чтобы не забыть, что когда-то я жил в Брянске и фотографировал всякую ерунду? Какое это было светлое время!

Бронемашина, в которой нас везли, ехала медленно – дорога разбита артподготовкой. Иногда водитель выруливал на ровный участок трассы и разгонялся. Мы взлетали на ухабах, ящики на полу громко стучали, а вещмешки на стенах дёргались на лямках, будто внутри них сидели дикие кошки.

В моменты разгона разведчик с расцарапанным лицом испуганно хватался за поручни. Тот, что помоложе, крепко сидел на скамье, приговаривая: «Во-о-о-о, понеслися».

Бронефургон замедлил движение и встал.

Пыхая сигареткой, пожилой разведчик надел каску и зачем-то объявил:

– Приехали, вот.

Я снял свою каску со стены, надел и застегнул ремешок под подбородком. Искусственные листья тут же заслонили вид, будто я подсматривал из кустов.

Открыв дверь, пожилой разведчик выпрыгнул в ночную темноту. За ним последовал молодой. Таков порядок – они должны убедиться, что нет засады, только после этого выпустить офицера Магической Дружины.

Пока они бродили вокруг фургона, я снял со стены вещмешок и проверил содержимое.

В боковом отсеке топорщился диск консервной банки и плоская бутылка спирта. Его пили, им же обрабатывали раны. Всё как у нас. Там же болтались четыре обоймы для револьвера, упаковка бинта, жгут и пакетик с заговорённой травой «ярб», все называли её «боевой дурман».

Траву выдавали офицерам Енавского Державного Войска. Из неё можно заваривать чай, который придавал бойцам бодрость на марш-бросках и бесстрашие в бою. А можно банально курить, добиваясь того же результата. Действовала в травке, конечно, магия, а не химия. Так-то на вкус и цвет обычная солома.

Металлический корпус трофейного фотоаппарата поблескивал на дне вещмешка. Рядом лежали два стен-камня, замотанные в тканевые салфетки с гербом Енавской Державы – всё, что осталось от Бленды Роули.

Остальные вещи и магические предметы, с которыми мы перешли Барьер Хена, у меня отобрали халидейские патрульные. Цифровой фотоаппарат и улучшенный магией автомат Калашникова тоже.

Поправив ремень и каску, я ждал. Скоро появился разведчик:

– Чисто. Двинули.

Я выпрыгнул в темноту, сапоги погрузили в грязь. Чисто, блин.

Бронемашина чернела на фоне ночного неба. Вопреки уставу водитель курил, точка его сигареты вспыхивала в кабине, но тут же пропадала – он наивно прикрывал её рукой.

– Демаскирует, гад, – шепнул я разведчику.

– Да и Хен с ним. Шибанут по дураку артой, ему же хуже.

– А мы на чём вернёмся? – спросил я.

– Кэр Матвей, – сказал второй разведчик из темноты. – Если у вас всё получится, мы вернёмся на крыльях славы.

Я поправил вещмешок:

– Всё получится. Ведь я – Надежда Мира.

Пройдя немного по высокой мокрой траве, мы вошли в непроглядно чёрный лес. По силуэтам разведчиков прокатилось и сразу же пропало едва заметное свечение – использовали рулли ночного зрения, которые я выдал им ранее.

Мне этот рулль не нужен, ведь я научился вызывать ночное зрение буквально щелчком пальцев.

Часа два мы ползком пробирались по лесу.

Из-за сырости промокли насквозь, даже мои кожаные штаны и плащ не помогли. Но использовать магию для сушки нельзя – противник окружил своё укрепление кольцом так называемых «струнодзвонов».

Эти устройства напоминали раструб от граммофона, внутри которого размещался заговорённый металлический диск. Если в радиусе действия струнодзвона кто-то использовал силу магических струн, то диск пронзительно дребезжал, а раструб усиливал звук. Короче – сигнализация, реагирующая на магов.

Мы выползли к лесной дороге и залегли на обочине. Вдали послышался рёв мотора, и замелькали огни электрических фонарей.

Мимо нас, разрывая просёлочную дорогу гусеницами, проехал грузовик, в кузове которого установлен огромный, метров в семь, раструб струнодзвона. Кроме мелких аппаратов, у армии Халидейского Союза имелись и такие передвижные комплексы магической локации.

За грузовиком ехали несколько малых однобашенных танков. Замыкали колонну три автомобиля с открытым верхом, похожие на родные Уазики. В каждом сидело четыре бойца, а в багажной части установлен пулемёт.

– Ты же сказал, что по этой дороге не ходят патрули? – прошептал я разведчику.

– Я… мы… Они только сейчас этот патруль запустили. Что-то заподозрили, Хена им в гланды!

– Командир, – сказал другой разведчик. – Если враг на стрёме, то у нас приказ отменить операцию.

– Нет, – ответил я. – Я что, зря мок столько времени?

– Но приказ главного воеводы Назждвы…

– Я обратно не поползу.

– Но приказ…

– Мой приказ – ползти дальше.

Разведчики согласно шепнули «так точно, кэр Матвей». Они и сами не хотели отменять операцию и ползти обратно. Ведь они делали это уже несколько раз.

– Гляди-ко, – шепнул разведчик. – Какие люди, да без охраны. Ну, почти без охраны.

В замыкающем колону Уазике, кроме водителя, размещался так называемый «магоборец».

От других бойцов его отличала экипировка: многослойные доспехи, опутанные толстыми медными проводами. Несколько воронок струнодзвонов установлены на груди, плечах, спине и даже на затылке шлема. За спиной висел большой металлический короб, от него отходил гофрированный шланг, подсоединённый к рукоятке оружия, которое боец держал в руках.

Из-за размера доспехов и короба, магоборец не мог сидеть, поэтому стоял в машине, как генерал на параде.

Магоборцы были крайне медлительными и неповоротливыми, что с лихвой компенсировалось их вооружением и бронёй.

Словно огнемётчики, они распыляли смесь, из-за которой все маги, на кого попадала хотя бы капелька вещества, теряли свой дар на долгое время. Мы, боевые маги Дружины, назвали эту смесь «слабительное».

Слабительное было очень едким. Даже когда ветер разносил его на пару километров от места распыления, оно не теряло губительных свойств. Настоящее химическое, антимагическое оружие.

Если бы у Халидейского Союза было достаточно слабительного, то они давно распылили бы эту гадость с аэропланов, ослабив всех магов Енавского Державного Войска. К счастью, смесь была дорогой в производстве, поэтому магоборцев набиралось от силы человек сто на всю армию Союза.

Попытки державников изучить состав смеси провалились: ни одного магоборца не удалось захватить в плен. В их отряд набирали только высокомотивированных воинов, ненавидящих Енавскую Державу и готовых умереть в бою с ней. Попав в окружение, магоборцы просто уничтожали себя и экипировку с помощью зажигательной бомбы, которую всегда носили с собой.

Вообще, напасть из засады на магоборца – было бы славным деянием для бойца Енавского Державного Войска. Выведение из строя хотя бы одного магоборца награждалось медалью. Да и у меня были свои счёты с этими мутантами, закованными в броню и обвешанными антимагическими приборами.

Мои разведчики напряглись, подтягивая к себе винтовки, но я шепнул:

– Тихо. Наша цель – не он.

Дождавшись, когда конвой пропал среди чёрных стволов деревьев, мы перебежали дорогу и снова углубились в лес.

Через полчаса мы выползли на пригорок, на котором лежала куча травы. При нашем приближении она зашевелилась и превратилась в человека, одетого в маскхалат.

– Кэр Матвей, – зашептал он. – Рад тебя видеть.

– И я тебя, Днистро, – ответил я, не скрывая фальши. – Вижу, твоя карьера идёт в гору?

– Не так как твоя, уважаемый кэр Матвей. Вот если бы ты помог мне изучить расположение магических струн земель за Барьером, то…

– Ладно, к делу, – сухо прервал я. – Обстановка?

– Смотри сам, – обиделся Днистро. – Всё как на ладони.

Я подполз к нему и свесил голову с обрыва.

Метров на двадцать вниз уходила глиняная стена, на дне грохотала в темноте горная река, которая брала своё начало в тех горах, где мы когда-то перешли Барьер Хена.

Отгороженная с одной стороны обрывами и рекой, а с другой – мощной системой укреплений, раскинулась военная база «ХСД-6-Победа», принадлежавшая Халидейскому Союзу.

Недавно выстроенная на территории, захваченной у Енавской Державы, эта база была остриём атаки халидейцев. Огромная танковая армия, настолько глубоко вклинились в территорию Державы, что ещё половина семилуния войны, и она разрежет её напополам.

Все, даже самые рядовые солдаты-насильники, вроде моего разведчика с расцарапанным лицом, понимали, что когда это произойдёт, война будет проиграна. Разделив Державу, Союз начнёт нарезать её ещё на более мелкие кусочки, которые будут сопротивляться всё меньше и меньше.

Особенно хорошо понимало это правительство Халидейского Союза, не жалея денег и ресурсов на постройку танковых армад и строительство таких циклопических военных баз.

Как и во время наших Первой и Второй мировых мясорубок, в первую очередь шло состязание двух экономик, и потом уже вояк, насильников и идеологий.

Кроме танков и ремонтной инфраструктуры для них на базе «ХСД-6-Победа» размещалось несколько пехотных полков и артиллерийский корпус, чьи стометровые пушки били на сотню километров, накрывая тылы Державы.

Как и все прочие базы такого типа, «ХСД-6-Победа» имела аэродром, на котором разместилась полусотня бомбардировщиков: треть из них всегда находилась в рейде на города Державы, а вторая треть ремонтировалась и ждала возвращения первой, чтобы тут же сменить её. Оставшаяся треть была в резерве, заменяя подбитые аэропланы.

Таким образом, совмещая дальнобойную артиллерию и бомбоносные аэропланы, Союз постоянно наносил удары по Державе, ослабляя оборону и воинский дух. Ведь танки и аэропланы Державы отставали и в качестве и в количестве.

– Нечисть поганая, – заявил Днистро, оглядывая базу, в центре которой дымили толстые трубы угольной электростанции.

Обнаружив на этой стороне Барьера Хена страну, похожую на его Енавское Княжество, Днистро сразу стал её патриотом.

Я же встал на сторону Державы по другой причине.

Оглядывая бесчисленные ряды новеньких танков, среди которых блестели раструбы струнодзвонов, я снова задумался, как сложилась бы моя судьба, если бы я попал в подчинение халидейцев, а не державников?

Ведь Халидейский Союз не использовал магов на войне. По крайней мере, не так, как Держава. Мы никогда не встречали на передовой халидейских игроков на магических струнах. Хотя нет сомнений, что для производства тех же струнодзвонов или слабительного применялась неслабая магия.

Енавская Держава отправляла своих одарённых магией граждан на фронт, сформировав Магическую Дружину, а вот что делал Союз со своими магами – загадка.

– Командир, – зашептал Днистро, – а ты вообще колдовал над таким огромным укреплением? Тут же тыщща танков и еропланов.

– Нет, – признался я. – Эта первая операция такого масштаба.

– Не обосрёшси? – поинтересовался разведчик с расцарапанным лицом. Этот кретин решил, что раз мы пообщались об изнасилованных женщинах, то он уже может обращаться ко мне как к равному.

Не оборачиваясь, я щелчком пальцев отбросил разведчика на несколько метров назад.

Тот сдавленно заохал. Чтобы не выдать наше положение криком, он со скрежетом сжал зубы и простонал:

– За что, командир?

– Следи за языком, – пояснил ему Днистро. – В следующий раз мой друг Матвей тебя вообще раздавит.

– Понял и прошу простить.

– Заткнитесь все, – приказал я. – Пора начинать.

Разведчики отползли от меня на несколько метров, как положено по уставу. А Днистро, на правах моего старого знакомого, которым он себя воображал, остался. Ещё и панибратски заявил:

– Давай, Надежда Мира, покажи им, как играют на струнах.

– Приказ следить за языком касается и тебя, – холодно ответил я, не глядя на Днистро.

Тот молча отполз назад.

Я приготовился уничтожить эту базу, чтобы обеспечить Державе победу в войне, которую они пока что проигрывали.

Не то, чтобы я им симпатизировал, но у меня свои счёты с Халидейским Союзом. Всё-таки именно они убили Бленду Роули.

Помня её смерть, гораздо проще убивать их.

Убеждённость в том, что я мстил, а не воевал на чьей-то стороне, помогала не думать над тем, что мне всё больше и больше нравилось могущество, которое подарили магические струны Голдивара.

2. Самый Понтовый Маг

Первым делом я достал трофейный фотоаппарат, оснащённый телескопическим объективом, самым мощным, какой могла произвести промышленность Халидейского Союза.

Фотик я использовал вместо бинокля. Заодно делал красивые снимки.

Крутанув рычаг перевода плёнки, прильнул к видоискателю.

База «ХСД-6-Победа» неспроста была такой огромной. В концепцию боевых действий Халидейского Союза входило обязательное условие: строить заводы по сборке военной техники на захваченных землях.

Огромные двух и трёх башенные танки производились прямо на базе, для чего и требовалась электростанция.

Кроме того, халидейцы выбирали место постройки базы с расчётом быстрого доступа к разработке недр.

Недалеко от базы располагались шахты, принадлежавшие когда-то Державе, а ещё дальше торчали бурительные башни для скважин. Добытую нефть перерабатывали в топливо и ГСМ для бронетехники. Производство керосина для аэропланов ещё не наладили, его доставляли из стран Халидейского Союза, чем и объяснялось небольшое количество летающей техники.

Ряды танков, отдалённо напоминавших земные машины двадцатых и тридцатых годов прошлого века, выстроились на одной части базы. Танковая площадка освещена мощными прожекторами, свет которых отражался от раструбов струнодзвонов весёлыми оранжевыми зайчиками.

Между машин ходили крошечные фигурки дозорных. Многие из них носили на голове толстые наушники с витым проводом и торчавшей на макушке антенной – персональная радиосвязь в этом мире была ещё весьма громоздкой.

Зато у Халидейского Союза она была даже у рядовых, тогда как воины Державы до сих пор не могли наладить производство переносных радиостанций для штабов, обходясь проводной телефонией и вестовыми.

Из ворот далёкой сборочной фабрики тянулась редкая цепочка готовых изделий. Дымя выхлопами и грохоча гусеницами, танки занимали своё место в ряду. Скоро эта армада двинется в решительный бой. Халидейские генералы не спешили: наращивая силы на всех базах, рассчитывали покончить с Державы одной массированной атакой.

В ночном небе зажужжали моторы: звено неуклюжих аэропланов зашло на посадку. Некоторые дымились, повреждённые при бомбёжке городов. Им навстречу, мигая габаритными фонарями, взмыла свежая смена.

На всех бортах виднелись опознавательные знаки ВВС Халидейского Союза – жёлтый круг с каким-то лепестком в центре. Меня мало интересовала история государств за Барьером Хена, поэтому я не знал, что он значил.

Но самолётами и танками движение на базе не ограничивалось.

Каждые полминуты с территории базы срывались и улетали в темноту неба огненные метеоры. Их свет очерчивал облака и даже отражался от купола Барьера Хена. Вслед за метеорами почва под нами вздрагивала, а по воздуху прокатывался низкочастотный гул, сопровождаемый громовыми раскатами.

Так работала дальнобойная артиллерия Союза.

Стометровые стволы пушек виднелись в дальней части базы, словно корабельные мачты. Некоторые из них раскалились от стрельбы и светились в ночи.

Делая снимки, я снова и снова осматривал всю доступную технику.

Чёрт, а ведь мой тупой разведчик прав – я могу и обосраться, работая с таким количеством материала.

Вздохнув, я убрал фотоаппарат и встал во весь рост. Прятаться больше нет смысла.

Полуприкрыв глаза, я расставил руки, чтобы было лучше видно светящиеся узоры на моих ладонях. Я словно приглашал врагов в свои объятья.

Нет, эта поза не помогала играть на магических струнах. Не помогала она и войти в «поток озарения», при котором внеклассовая магия проявлялась лучше всего. Но эта поза впечатляла зрителей. Понты – важный параметр социальной жизни Енавской Державы. А самому сильному магу, которого державная пресса прозвала Надежда Мира, нельзя быть беспонтовым.

Струнодзвоны первыми отреагировали на моё подключение к магическому мирозданию. То тут, то там раздался тихий трезвон.

Чем больше я набирал силу, задевая магические струны, тем сильнее становился трезвон. Через пару секунд над всей огромной базой стоял несмолкаемый шум. Некоторые струнодзвоны не выдержали напряжения и разорвались.

– От так от… Хена им в зад… – просипел разведчик. Но тут же всхлипнул, получив от Днистро тычок в зубы.

Дребезжанье струнодзвонов перекрыл вой сирены – на базе началась полномасштабная тревога.

Из жилых корпусов выбежали танкисты, и направились к своим машинам. Те же, которые несли вахту в машинах, завели двигатели и заворочали башнями. С аэродрома взлетело несколько аэропланов, они принялись кружить над прилегающей к базе территорией. Их прожектора хищно шарили по лесной чаще, угрожая разоблачить нас.

Тогда в дело вступили две другие группы разведчиков, залёгшие в противоположных частях леса. Открыв огонь из винтовок по аэропланам, они отвлекли их внимание.

Позади нас взлетела яркая синяя звезда. Словно маленькое холодное солнце, она устремилась в небо, заливая верхушки деревьев плоским светом фотовспышки. Потом звезда разделилась на несколько звёзд поменьше, которые разлетелись в стороны, нацелившись на аэропланы.

Прищурившись от яркого света, мы наблюдали, как одна синяя звезда настигла ближайший к нам аэроплан. Ударив в корпус, она превратилась в красный огонь. Разорвав аэроплан, погасла. Горящие обломки посыпались на лес.

Перестав кружить над нами, аэропланы устремились к тому месту, откуда была выпущена звезда.

– Слава Енеле Истинному, – сказал Днистро. – Мэри уже на позициях.

Я заметил:

– Для тебя она – великая госпожа Мэрисса Н’рия.

– Простите, уважаемый кэр Матвей. Конечно же, великая госпожа Мэрисса Н’рия и её звездоносное копьё Матери-Кочевницы.

Мэрисса запустила в небо ещё одну звезду, но аэропланы уже выбросили из коробок, расположенных вдоль бортов, стеклянную пыль. Все звёздочки устремились на эту пыль, рассеявшись в ней. В ночном небе засияли стеклянные облака.

В этой короткой стычке проявилось противостояние между Енавской Державой, которая полагалась на отдельных магов, в качестве главной ударной силы, и Халидейским Союзом, который делал ставку на технологические методы боя, оставив чистую магию в качестве поддержки.

И надо признать, что производить стеклянную пыль гораздо дешевле, чем тащить такую сильную магичку, как великая госпожа Мэрисса Н’рия, через всю линию фронта, где её могли убить не только шальная пуля или пушечный снаряд, но и пьяный фронтовик на джипе или брюшной тиф.

Тем более госпожа сильно рисковала: не просто участвовала в саботажной вылазке, но возглавила разведгруппу, которая должна отвлечь на себя аэропланы противника, выигрывая время для меня.

Мне же необходимо более пяти минут, чтобы собрать магические струны в воображаемый кулак моей воли. Ведь то, что я собирался сделать, не только казалось немыслимым для местных магов, но было довольно сложным даже для колдунов из Свободных Земель.

На залитой светом прожекторов танковой площадке появились два магоборца. Хотя мы и были далеко, я услышал, как они медленно и тяжело ступали по бетону, грохоча тяжёлым снаряжением.

Остановившись, они включили расположенные на их костюмах раструбы. Струнодзвоны на телескопических ножках поднялись на несколько метров над магоборцами и начали вращаться, сканируя местность. В отличие от стационарных струнодзвонов, которые просто фиксировали факт использования магических струн, эти были подключены к нервной системе магоборцев, позволяя «видеть» мага всеми органами чувств сразу, включая даже обоняние.

Наличие сразу двух магоборцев усложнило мою и без того невозможную задачу. Как только они определят моё местоположение, все танки, повернув десятки башен, выстрелят из сотни орудий, не оставив от нас и мокрого места.

Поэтому мне пришлось отвлечься от сбора силы магических струн и применить трюк, который использовал Триединый в Брянске против русской армии – взял под контроль боевую технику.

Сразу пять громадных трёхбашенных танков получили на время частицу моей воли. Их корпуса задрожали, а башни завертелись на максимальной скорости, словно пробуя свою силу. Сидевшие внутри танкисты растерялись, они ещё не поняли, что произошло, полагая, что это проблема с управлением.

Лёгким усилием воли, я приказал всем системам прицеливания навестись на магоборцев. Перестав дико вращаться, башни выполнили приказ. Магоборцы на пару мгновений раньше танкистов поняли, что произошло.

Косолапо переставляя толстые ноги, они попытались уйти с линии огня. И у них это получилось бы, если бы не торчавшие трубы струнодзвонов, которые сцепились между собой, как рога оленей, не давая своим носителям разбежаться в стороны.

Что же, сам Господь помог мне. Перекрестившись, я приказал пушкам выстрелить. Многоголосый залп танковых орудий покрыл магоборцев огнём и дымом. Блестящие осколки струнодзвонов, ошмётки плоти и плашки брони разлетелись в стороны. Вместе с дымом и огнём вверх взметнулось облако «слабительного».

К счастью, ветер дул не в нашу сторону, и облако отравы быстро унесло прочь.

– Так их! – не выдержал Днистро. – Убейтесь об Барьер, хенососы! Прости, командир, молчу, молчу.

Уничтожение магоборцев отсрочило наше обнаружение. Но аэропланы, отбомбившись по разведчикам, разгадали обман и начали возвращаться.

А с аэродрома начал разбег особый аэроплан-этажерка, у него было четыре крыла, а фюзеляж обвешан раструбами струнодзвонов. Этажерки носили не простые бомбы, но и парочку бомб с ослабляющей магов смесью. Я направил один из подчинённых мне танков на взлётную полосу. Перегородив её, он вынудил этажерку остановиться.

Экипаж начал разворачивать аэроплан, чтобы уехать от наведённой на них пушки. Но им повезло – я больше не управлял танками, перенеся всю волю на основное действие.

Я быстро и без труда перешёл в то состояние, в каком впервые побывал при создании Старого Мельника, моего первого магического конструкта.

В уголке моего сознания появилась знакомая тёмная комната с пятном света на полу. В этом пятне, отбрасывая длинные тени, повисла разобранная модель танка.

Магические струны пронизывали его, ощупывая каждую деталь, каждую шестерёнку, каждый зарядный механизм пушек и пулемётов. Чёрная капля солярки и других жидкостей, типа масла и воды, висели отдельно, словно планеты.

Мои воображаемые пальцы уверенно перебирали детали, соединяли их друг с другом заклинаниями. С времён создания Старого Мельника я освоил намного больше действий, чем стандартные для слоггеров «Соединение», «Движение» и «Распознавание».

Например, добавил «Единение», которое повышало живучесть составных частей моего конструкта. При попытке уничтожить его он мог восстанавливаться за короткое мгновение. Я поставил каждой детали по два «Единения», если говорить игровыми терминами, это дало ему две дополнительные жизни.

Ещё добавил «Речь», «Взгляд» и «Ненависть». Они должны придать дополнительный психологический урон атакам конструктов.

Слепив из этих деталей робота, похожего на десептикона из «Трансформеров», я дал ему имя – Маленький Мститель – и выпустил в мир. И тут же начал творить второго робота, раскидав его воображаемые запчасти в пятне света.

Человекоподобный магический робот бросился в битву с танками. Создавая его, я, конечно, сохранил все орудийные башни. Из них, собственно и состояло его тело. Вращая башнями на триста шестьдесят градусов, Маленький Мститель ринулся на танки противника, стреляя и громогласно вереща:

– Ваша сила станет нашей! Сдавайтесь или умрёте!

Это работала «Речь».

– Ты, боец, стой! – Маленький Мститель указал металлическим пальцем, созданным из моторного поршня, на молоденького халидейского воина, который дрожащими руками пытался навести на моего робота винтовку. – Ты боишься. Твой страх тебя спасёт. Бросай оружие и уходи с миром.

Это работал «Взгляд», позволяющий неодушевлённому конструкту выделять индивидуальности среди врагов и обращаться к ним с помощью «Памяти».

Но боец зачем-то выстрелил. Пуля высекла искру из стальной башни конструкта.

В Маленьком Мстителе сработали «Ненависть» и «Жестокость». Он сжал металлические пальцы в кулак – блестящие поршни зашипели, разбрызгивая масло.

С грохотом кулак опустился на бойца, который даже не стал перезаряжать винтовку или бежать, а покорно ждал смерти. Искорёженная ударом винтовка, вращаясь как бумеранг, отлетела на десяток метров. На месте солдата осталась выбитая в бетоне яма.

Я отвёл взгляд от этой сцены, чтобы во мне не родилась жалость. Страдающие от эмоций маги тратили больше сил на игру на магических струнах.

Если на Маленького Мстителя ушло всего три танка, то на следующего робота я затратил сразу двадцать. По моей команде стоявшие рядом танки поднялись в воздух и разлетелись на составные части. Потом слетелись в один беспорядочный ком лязгающего железа и потоков солярки и масла, струившихся между ними.

Некоторым танкистам, которые ранее сидели в машинах, повезло – их выбросило наружу. Других же смяло и разорвало в этом индустриальном вихре.

Выжившие попадали на землю. Одни переломали ноги и руки, другие приземлились удачнее. Но и те, и те с ужасом смотрели, как вихрь замедлился, превратившись в гигантское существо, утыканное пушками и пулемётами. В той части, где у него была голова, я разместил с десяток прожекторов и фар, которые напоминали множество пар глаз какого-то монстра.

Его я назвал, соответственно, Большим Мстителем. Ведь ростом он вышел с пятиэтажный дом.

Голос Большого Мстителя раскатился по всей базе.

– Халидейский воин, твой командир врёт, – начал пропаганду магический конструкт. – Не гибни в бессмысленном бою. Брось оружие, иди домой. Не проливай свою кровь за союзных богачей!

Слова, которые я вложил в него, заучил из листовок, которые аэропланы Союза разбрасывали над позициями Енавского Державного Войска. Неудивительно, что они звучали как фашистская пропаганда. Всё-таки люди всех миров похожи. Пускай если у одних есть магия иллюзии и внушения, а у других только CNN, Твиттер и Йозеф Геббельс.

Но как бы ни был мощен Большой Мститель – вражеских танков больше. Вымуштрованные экипажи Союза быстро заняли места в машинах. Маневрируя в ограниченном пространстве военной базы, танки собрались в ударный клин.

Вся эта армада, предназначенная для захвата столицы Енавской Державы, напала на мою магическую машинерию. Маленького Мстителя разнесли на кусочки в считаные секунды. Даже «Единение» не помогло. Его тонкий голос потонул в грохоте и взрывах.

Большой Мститель держался. Он не только успешно отразил атаку, прикрываясь рукой, но и контратаковал: с необычным проворством для его роста, устремился вперёд и вклинился в ряды вражеских танков. Тяжёлые машины отлетели от его ног, как мячики, а некоторые развалились на части.

Но остальные танки стреляли и стреляли по Большому Мстителю. От него отлетали куски брони, а иногда отваливались целые башни, рассыпая боекомплект. Струна связи с ним, символизировавшая жизненную силу, бешено дрожала, грозя оборваться.

– Командир… – проблеял Днистро. – Неужто у тебя не получилось?

Он притворялся сочувствующим, но мне в его тоне слышалась усмешка: «Всего-то? А сколько понтов было!»

Я затеял эту операцию, будучи уверенным в своих силах.

Был уверен в них и сейчас, когда Большой Мститель рушился и оседал под плотным огнём противника, а «Единение» не успевало восстанавливать его части. Конструкт давно потерял способность говорить и медленнее двигался.

Днистро притворно сожалел:

– Ах, ну, не вышло. В следующий раз будет лучше. Приказ на отступление, командир?

Если наглого разведчика я отбросил щелчком, то Днистро отмёл всею ладонью, отчего тот улетел ещё дальше и, ударившись о ствол дерева, затих.

– Отступать некуда, – сказал я притихшим разведчикам.

– Ох, Енеля Истинный, спаси и сохрани, – пробормотал разведчик с расцарапанным лицом.

Второй разведчик молча пополз к Днистро, проверить, жив ли тот.

А я вернулся к моим созданиям. Пока Большой Мститель погибал, сдерживая танковую армию Союза, я обратил свой взор ещё дальше, на толстые и многометровые жерла дальнобойных пушек.

Для больших дел нужны огромные инструменты.