Kitobni o'qish: «Мелодия для короля»

Shrift:

Информация от издательства

Публикуется впервые

* * *

Пролог

Он обещал, что это случится сегодня.

Элизабет не сиделось на месте. Прямо с утра она собиралась отправиться к нему за своим подарком. Но на выходе из дома ее перехватил посыльный.

Она торопливо пробежалась по строчкам и, раздраженно скомкав записку, швырнула ее в камин. Пришлось отложить долгожданный визит и заняться спешными делами. Как ни старайся, освободиться удастся только к ночи.

Покидая последний пункт в списке неотложных – мастерскую портного, Элизабет огляделась. У мостовой лениво позевывал извозчик, явно потеряв надежду заработать на каком-нибудь припозднившемся горожанине. Девушка запрыгнула в повозку и уже через полчаса оказалась у дома номер 51 по улице Аксолотлей. Это был роскошный пятиэтажный особняк с высокими стрельчатыми окнами. Под стать такой утонченной даме, подумал извозчик, радуясь, что та заплатила щедро, не торгуясь. Он приподнял котелок на прощание и тут же скрылся за ближайшим поворотом. Если бы он обернулся, то увидел бы, что та изысканная леди проигнорировала пышный особняк и, быстро осмотревшись – не следит ли кто, нырнула в малоприметную дверку обветшалого здания по соседству.

Лестница вела вниз, в подвальное помещение. Там висел тяжелый смешанный запах плесени, едких мазей и алхимических реагентов. На грубо сколоченных полках теснились колбы и реторты с загадочными жидкостями всех мыслимых цветов. Стены были увешаны ржавыми цепями, шестернями и прочим хламом.

У заваленного схемами и чертежами стола стоял мужчина средних лет.

Он как раз закручивал капсулу с посланием, когда Элизабет отодвинула вытертую засаленную занавеску, закрывающую вход, и шагнула в мастерскую. Мужчина мигом сунул капсулу в трубу пневматической почты, и послание со свистом унеслось в неизвестном направлении.

Элизабет подбежала к нему и крепко обняла:

– Что это у тебя, любимый?

– Так, пустяки, дорогая. – Он поправил монокль и неловко провел рукой по сальным волосам с непослушными кудряшками.

Девушка обвила его шею и поцеловала в пухлые, пропахшие табаком губы.

– Ты мне не доверяешь? – Она нежно заглянула ему в глаза.

Он тихонько рассмеялся и тоже поцеловал ее, но Элизабет легко отстранилась и принялась осматривать стол и полки.

– В любом случае я пришла узнать, как продвигаются дела. Ты закончил? – вскользь спросила Элизабет, бесцельно хватая то одно, то другое. – Ты говорил, что сегодня она будет готова.

– Я ее уничтожил.

Девушка замерла, выронив склянку. Осколки брызнули по полу.

– Как же так? – Ее миловидное лицо исказилось от недоумения, за которым угадывалось смутное раздражение.

Пряча взгляд, мужчина начал лихорадочно сворачивать раскиданные повсюду чертежи. Запихивая их в и без того переполненный шкаф, он сбивчиво заговорил:

– Поверь, я все обдумал. Эта вещь… она слишком опасна. Стоит ей попасть не в те руки… Нет, решительно никто не вправе владеть такой силой.

Элизабет не могла поверить в то, что только что услышала. Не желала верить.

– Это ложь! – выкрикнула она. – Ты не посмел бы так со мной поступить!

Однако хозяин мастерской не заметил угрозы в ее голосе. Захлопнув поддавшуюся наконец дверцу шкафа, он жизнерадостно заявил:

– Но вместо нее я приготовил кое-что получше!

Он выудил из кармана маленькую лакированную коробочку из черного дерева, встал на колено и, открыв, протянул ее девушке. Внутри покоились каффы филигранной работы, увитые тончайшим узором и украшенные изумрудами.

– Я сам их смастерил! – гордо произнес мужчина. – А вот тут, смотри, выгравированы наши имена. Ты выйдешь за меня?

Элизабет побледнела. Выражение растерянности на ее лице сменилось злобой, ненавистью и отвращением.

– Шутишь? – Она схватила его за грудки и рывком поставила на ноги. Монокль упал. Стекло, звякнув, пошло трещинами. – Ты обещал сделать для меня что угодно! Я целый год возилась с тобой как последняя дура! Хочешь сказать, все было зря?

Мужчина судорожно вытащил из коробочки кафф и попытался надеть его на ушко Элизабет:

– Милая, но мы же с тобой так любим друг дру…

– Я терпела тебя ради нее, а ты вот так, одним махом всё погубил? Бред! Признавайся, куда ты ее дел!

Мужчина отступил на пару шагов, споткнулся и с оглушительным грохотом рухнул. Что-то в этом звуке показалось Элизабет неправильным, неестественным… Она подошла ближе: в виске ее недавнего собеседника зияла кровавая дыра с неровными краями. Девушка быстро обернулась. Из-за покрытой пятнами занавески тянулся пороховой дымок. Элизабет подбежала к ней и резко дернула.

– Что ты натворил? – накинулась она на человека в дверном проеме. – Пара часов – и я бы его уговорила!

– Он нам больше не нужен, – отрезал тот, опуская пистолет. – Опрометчиво оставлять в живых человека, способного изготовить то, что сможет противостоять нашему оружию.

– Ты имеешь в виду, что…

– Да, она не уничтожена. И я знаю, где ее искать.

Глава 1, в которой монарх навсегда теряет покой

Реми со скучающим видом сидел на троне, закинув ногу на ногу. Золотистые локоны небрежно спадали на плечи и стекали по спине. Правой рукой он подпирал голову, левая расслабленно лежала на подлокотнике. По обе стороны от трона выстроились шерьеры – отцовская личная охрана. Один неприметный жест – и они проткнули бы мечами любого неугодного посетителя. До чего же соблазнительно дать им знак и навсегда избавиться от раннего визитера.

Однако это был бы поступок, недостойный короля, так что Реми сдерживался изо всех сил. Величественная отстраненность – вот что ему подобает.

Человек, стоявший у подножья трона, прибыл во дворец утром. Он наспех сменил дорожную мантию на парадный мундир и тут же предстал перед королем.

– Ваше величество, – подтянутый седоусый мужчина, глава дворцовой стражи, учтиво поклонился, – позвольте представить вам моего сына Микеля. Он несколько лет учился военному делу в Аппарейе и наконец вернулся, чтобы занять мое место.

Реми вскинул бровь и возмущенно произнес:

– Побойтесь бога, Карл, вы в прекрасной форме! К чему вам уходить в отставку? – Он окинул оценивающим взглядом черноволосого юношу, почтительно застывшего рядом с отцом. Что ж, придраться было не к чему: высокий, статный, лицо спокойное, с благородными чертами. Но что-то в нем отчаянно раздражало. – Кроме того, не слишком ли он зелен?

Юноша вскинул подбородок и вызывающе посмотрел прямо в глаза своего короля. Не ожидавший такой дерзости Реми внутренне вздрогнул, но виду не подал.

– Осмелюсь заметить, ваше величество, что ваш весьма юный возраст нисколько не мешает вам успешно управлять страной и заниматься государственными делами, пока ваш отец борется с недугом, – произнес Микель и покорно опустил голову, как будто это не он только что позволил себе возмутительную выходку.

Реми едва не задохнулся от гнева. Мелкий выскочка, у которого еще молоко на губах не обсохло, мальчишка из низшего сословия – подумать только! – ставил себя на одну ступень с ним, отпрыском древнего рода. Ну и нахал!

– С таким-то апломбом вы вряд ли можете занять место отца. Потрудитесь соблюдать приличия, иначе при дворе вам делать нечего.

Король надеялся осадить наглеца и оборвать разговор, но, к его удивлению, Микель приложил руку к груди и с достоинством сказал:

– Пожалуй, я и правда повел себя чересчур бесцеремонно. Надеюсь, ваше величество простит меня за проступок. Боюсь, что годы, проведенные в строгости, среди суровых мужей, повлияли на мои манеры. Готов поклясться, что изменюсь и отныне не позволю себе ранить изысканный слух вашего величества солдатской грубостью.

Он замолчал, словно подавленный величием королевской власти. Сама кротость, само раскаяние, даже головы не поднял. Напрасные старания! Только полный глупец поверил бы в его искренность. Теперь этот щенок посмел намекнуть, что Реми изнежен и капризен, будто ребенок или женщина, в то время как сам он – настоящий мужчина, прямолинейный и закаленный испытаниями. Нет, таких оскорблений не прощают. Сначала надо отчитать мерзавца, а потом пусть стража всыплет ему плетей двадцать. Король уже собрался облечь свои намерения в слова, как вдруг приметил любопытную деталь. Верхняя пуговица на мундире Микеля была расстегнута – должно быть, из-за усердных поклонов, – и в просвете виднелась висевшая на шее цепочка. На ней сверкал крохотный ключ необычной формы. Реми понадеялся, что не слишком изменился в лице. Стараясь скрыть удивление, он поспешно отвел взгляд, язвительно усмехнулся и развел руками:

– Что ж, раз вы так сообразительны, я больше вас не держу. Приступайте к своим обязанностям незамедлительно.

* * *

Весь день Реми думал о ключе. Фехтование, верховая езда, кипы просмотренных и подписанных указов и прочая изнурительная рутина – ничто не могло отвлечь его от этих мыслей. До своих покоев он добрался только к ночи. Служанка помогла ему раздеться, умыться и вышла, предоставив господина самому себе.

Молодого короля охватило знакомое радостное возбуждение. Такое случалось перед каждой вылазкой. Даже ладони зудели от предвкушения.

Когда шаги служанки стихли, Реми выбрался из постели, бесшумно скользнул к книжному шкафу и надавил на томик «Трактата о послушании», одновременно потянув на себя канделябр на стене. Шкаф с тихим шорохом сдвинулся, открыв чрезвычайно тесный проход. Король не стал туда протискиваться, лишь сунул руку в темноту, дернул с крюка ворох тряпья, и тайника как не бывало.

Тряпье оказалось черным облегающим трико, легким, но плотным. Реми торопливо скинул сорочку и облачился в него. Обулся в мягкие войлочные тапочки. Нижнюю часть лица до самых глаз прикрыл эластичной маской. Длинные волнистые волосы скрутил в тугой узел на затылке, надвинул плотный капюшон. Белели только изящные кисти, но и они вскоре скрылись под бархатными перчатками, тоже непроницаемо-черными. Юноша осторожно открыл окно, тихо выбрался во внутренний дворик и растворился в ночи.

Дворец располагался в самом центре столицы и занимал огромную площадь. В Этуайе считалось, что здания в несколько этажей – для безродных. Истинные аристократы, которым принадлежали обширные земельные наделы, строили одноэтажные усадьбы. Самым высоким зданием считалась башня нищих, возвышающаяся неподалеку от дворца. Ее надо было бы снести, ведь нищих в Этуайе давно не водилось, но каждый новый монарх решал сохранить эту башню как напоминание будущим поколениям.

Королевская резиденция превосходила любую усадьбу и роскошью, и размерами. Подобный размах объяснялся тем, что, помимо представителей правящей династии, там же поколениями жили прислуга и стража со своими семьями.

Завел такой порядок один из дальних предков Реми, Фейр Мятежный, – завзятый игрок и кутила, но человек слова. Азартный и горячий, он нередко проигрывал пари, но всегда исполнял обещанное, даже если это было что-нибудь глупое или вовсе абсурдное. Его личный шерьер, а заодно товарищ по оружию и лучший друг, следовал за своим королем повсюду и всякий раз доставлял его с попойки целым и невредимым, как бы сильно тот ни напился. Однажды между ними разгорелся спор, предмет которого затерялся в веках. Зато условие осталось в истории: в случае проигрыша Фейр обязался пьянствовать только в стенах дворца и позволить шерьеру занять соседние покои. Так оно и получилось, что не просто сослужило ему добрую службу, а спасло жизнь.

Заговорщики из соседнего государства задумали избавиться от Фейра, подмешав редкий яд в бутыль «Звездного мальчика», любимого вина короля. Поняв, что монарх больше не появится ни в одном трактире, убийцы решились на отчаянный шаг. Они дождались момента, когда правитель устроит пирушку, и отравили всю партию «Звездного мальчика», предназначенную для отправки во дворец.

В разгар празднества Фейр велел нести вино. И когда его хрустальный кубок наполнили, верный шерьер заметил, что оттенок напитка несколько отличается от обычного. «Позвольте мне попробовать вино, прежде чем кубок коснется ваших уст», – предложил он. Фейр рассмеялся и принялся подтрунивать над подданным. Но тот, не поддержав шутки, продолжал настаивать на своем, и король наконец сдался. Едва сделав глоток, шерьер побледнел, пошатнулся и начал заваливаться набок. Кожа его покрылась нездоровыми синеватыми пятнами, ноги подогнулись. Он потерял сознание и не рухнул на пол лишь оттого, что стоявший ближе всех король успел его подхватить. Улыбка сползла с лица Фейра. Он приказал немедленно привести лучших лекарей. По счастью, один из них, старый и опытный, как раз был во дворце. Он явился еще днем по приказу королевы и привел с собой сына, которому собирался передать дела. Яд оказался незнаком старику, он лишь развел руками и сказал, что парню осталось жить не более получаса.

Фейр разгневался и пригрозил казнить шарлатана. Склонившись к шерьеру, он оплакивал доброго товарища и раскаивался в своей глупости. Он громко рыдал и причитал, умоляя того открыть глаза, обещал исполнить любое желание. Даже сгоряча поклялся, что всем слугам вместе с их семьями позволит жить во дворце. Однако шерьер лишь хрипел и корчился на полу, испытывая адские мучения. Вдруг сквозь слезы король увидел, как к горлу несчастного потянулась чья-то рука.

Это был сын лекаря. Он ощупал шею отравленного, приложил ухо к груди, оттянул веки, заглянул в рот и вынес вердикт: хоть яд и страшный, но средство от него есть. Обучаясь недавно в соседней стране, он сталкивался с подобными случаями и дальновидно прихватил с собой пару флаконов противоядия. Молодой лекарь приподнял голову шерьера и влил содержимое одной из склянок в его раскрытый рот, заставив проглотить все до последней капли. Не прошло и минуты, как судороги прекратились, дыхание больного выровнялось, а вскоре и синюшные пятна исчезли.

Отравителей нашли и казнили. Лекарей же щедро наградили и предложили каждому место во дворце. Король, познавший цену верности и предательства, сдержал обещание. Отныне и впредь все преданные ему слуги и придворные селились в его резиденции.

Служить при дворе было огромной честью. Случайные люди туда не попадали, чаще всего должности передавали по наследству. Если же и нанимали новичка со стороны, то исключительно по рекомендации. Однако и тогда его строжайше допрашивали и многократно проверяли. Отношения между всеми, кто жил во дворце, были тесными, почти семейными. Королевские стражники выделялись среди прочих: их комнаты располагались в непосредственной близости от монарших покоев. Главой стражи по традиции становился потомок того самого верного шерьера. Приближалось время Микеля занять эту должность, именно поэтому его разместили в одной из комнат, прилегающих к спальне Реми.

* * *

Реми довольно огляделся. Охрана была выставлена по периметру, двор пустовал. Он сам ввел это правило, чтобы ничто не мешало его ночным приключениям. Сейчас, в середине июля, ночь не баловала прохладой. Неудивительно, что Микель распахнул обе рамы. Король забрался на раскидистый каштан и по ветке подобрался к окну, стараясь разглядеть нового жильца.

Комната выглядела запущенной. Здесь даже гардины не удосужились повесить. Видимо, не успели: приезд Микеля стал сюрпризом не только для короля. Зато благодаря нерасторопности все было как на ладони: и портрет самого Реми в парадном мундире со звездами и бабочками, который совершенно не вписывался в скромный интерьер, и письменный стол под ним, и придвинутая к окну узкая кровать.

На постели дисциплинированно вытянулся Микель. Похоже, он и спит по уставу, усмехнулся про себя Реми. Казалось, задача предстояла легче легкого. Уверенный в себе как никогда, король неслышно юркнул в комнату и прошелся туда-сюда, подмечая каждую мелочь. Аккуратно сложенная одежда покоилась на стуле. На резной тумбе лежали карманные часы, несколько слегка помятых писем, крошечный пузырек с зеленоватой жидкостью и вычурный серебряный гребень для волос, инкрустированный синими камнями и выглядящий слишком уж роскошно для военного, воспитанного в строгости и аскетизме. Занятно, но все не то, не то… Реми повернулся к спящему и осторожно приподнял край покрывала. Удача! По обнаженной шее юного шерьера по-прежнему змеилась цепочка. И ключ висел на ней.

Реми оттачивал ловкость годами, а потому без колебаний потянулся к желанной вещице. Близость цели ослепляла, и он допустил роковую ошибку. Когда король понял, что Микель лежит с открытыми глазами и смотрит на него, было уже поздно. Пальцы сомкнулись на его запястье, не позволяя вырваться.

– Ты кто? И что тебе нужно в моей спальне?

Реми не удостоил его ответом. Вместо этого он, не церемонясь, размахнулся свободной рукой и влепил Микелю пощечину. Тот дернулся, но хватку не ослабил. Тогда король с силой оттолкнулся от стены, высвободился и резко прыгнул – по его расчетам, прямо на грудную клетку шерьера. Но тот продемонстрировал отменную реакцию, а заодно и способность принимать верные решения в ситуации, выходящей за рамки нормальности и предсказуемости. Микель ощерился, на его лице появилось выражение хищного азарта.

– Пеняй на себя, поганец, – процедил он.

Реми нанес молниеносный удар ногой, метя в голову, – и угодил в ловушку. Противник схватил его за щиколотку, дернул на себя, и король повалился на постель, как куль с мукой. Микель навис над ним в мгновение ока, завел его руки за спину и придавил.

– Нравится? – ехидно спросил он.

Реми запаниковал: в пылу драки из-под капюшона выбилось несколько тонких золотистых прядей. Все еще надеясь сбежать, не выдав себя, он попытался пнуть обидчика коленом в пах. Микель разгадал замысел незваного гостя и одним решительным движением пресек его жалкие потуги, прижав ноги Реми к кровати всем своим весом.

Шерьер победно улыбнулся. В свете луны его силуэт четко вырисовывался на фоне окна. Реми почудился запах мандарина, невесть откуда взявшийся и совершенно неуместный.

– Что ж, посмотрим, кто тут у нас. – Удерживая кисти Реми в кулаке, Микель сорвал с него капюшон и маску – и обомлел.

Искаженные от дикой ярости тонкие черты. Рассыпавшиеся локоны. Прозрачно-льдистые глаза, полные презрения. Узнавание болезненно, колко отозвалось внутри.

– Лапы убери, – огрызнулся Реми. – Я твой король!

Хватка тут же ослабла.

Реми оттолкнул ошарашенного парня и сел, растирая ушибленные места. Микель примостился на краю кровати, опустив ноги на пол.

– Так что вашему величеству понадобилось в моей спальне посреди ночи? – спросил он, придя в себя. – Неужели я настолько задел вашу гордость? Хотели меня придушить?

Реми посмотрел на него свысока, убирая под капюшон волосы, скрученные в жгут.

– Пф. Не пори чушь, медвежатина.

– О, значит, все наоборот? Вы решили выказать мне дружеское расположение?

Реми задохнулся от возмущения и оскорбленно ткнул пальцем в Микеля:

– Да чтоб тебе… мне… Да я просто хотел стащить этот кл…

– Ключ? – Микель посмотрел на предмет, мирно покоящийся на груди, провел по нему пальцами. – Этот, что ли? Зачем он вам?

– Да засунь ты его себе в… – Реми заметил добродушный настрой Микеля и осекся. – Тц… Неважно.

Шерьер обаятельно улыбнулся и уставился на короля с таким искренним интересом, что тот поежился. Почти одиннадцать лет Реми развлекался, совершая ночные вылазки, и его никто ни разу не заметил. В своем глухом костюме он полностью терялся во тьме, становился ее частью. И вот его не то что увидели – поймали за руку! В этом дурацком трико в обтяжку он весь был как на ладони. А проклятый выскочка пялился на него безо всякого стеснения и, наверное, про себя покатывался со смеху.

За окном на каштане громко заухала сова.

Микель наклонился так близко, что его дыхание ощущалось через тонкую ткань:

– О, ну тогда вы не станете возражать, если я всем расскажу, что вы вор?

Реми будто окатили ледяной водой.

– Да что ты себе позволяешь? Оскорбляешь своего короля? Я не вор! Если хочешь знать, это болезнь! – злобно прошипел он.

– Ну надо же, как любопытно. И какая же? – Микель уселся поудобнее и подпер подбородок.

– Такая болезнь, – запальчиво ответил Реми, – при которой время от времени нестерпимо тянет стащить какую-нибудь вещь, даже если она не очень-то тебе и нужна.

Он сложил руки на груди и с вызовом глянул на собеседника, ожидая реакции. Но точно не той, что последовала. Микель оглушительно расхохотался. Отсмеявшись, он вытер проступившие слезы и вежливо уточнил:

– Значит, королям теперь недостает денег, чтобы просто купить все, что хочется?

Реми был пристыжен. Надувшись, он попробовал объяснить:

– Это не то. Нет ощущения опасности. Неуловимости, собственного превосходства. Вседозволенности. Не хватает чувства, что нарушаешь правила. – Он нервно потер лоб, подбирая слова. – Сложно объяснить! Просто поклянись, что не растреплешь!

– А если я откажусь? – усмехнулся нахал.

– Тогда тебя казнят на рассвете! Валяй, рассказывай! Тебе все равно никто не поверит! – Реми вскочил с кровати и кинулся к двери, однако Микель успел снова схватить его за запястье.

До чего же бесил этот шерьер!

– Пожалуй, я бы мог забыть о вашей, хм, болезни, – задумчиво протянул Микель.

– Вот и отлично, – холодно отозвался Реми. – А теперь, может, отпустишь мою руку?

Но захватчик, напротив, с силой потянул его на себя. Король едва не завалился на него и чудом устоял на ногах.

– Никто не сказал, что это будет бесплатно. – В каждом слове звенело неприкрытое веселье.

Реми расслабился. Это свойство человеческой натуры было ему хорошо известно: с жадностью он сталкивался не раз.

– Сколько ты хочешь? Только имей в виду: я пока не полностью вступил во власть, а потому распоряжаюсь весьма скромной частью казны. Однако я щедр и готов на многое ради…

– Деньги меня не интересуют, – прервал его Микель.

Молодой король насторожился:

– Чего же ты хочешь?

Он ждал любого требования: жениться на аристократке из древнего рода, даровать переходящий по наследству титул и поместье. Даже начал прикидывать, каким из имений пожертвовать.

Ответ его обескуражил.

– Позвольте стать вашим личным шерьером.

– Что?

– Хочу быть самым близким человеком вашего величества, охранять и сопровождать вас повсюду.

Король не поверил своим ушам. Взгляд его скользнул по груди парня и остановился на цепочке. При таком раскладе можно было не только выйти сухим из воды, но и остаться в выигрыше: желанный ключ постоянно находился бы в поле зрения. Глуповатый служака практически дарил его Реми, сам о том не подозревая. Монарх всегда отличался ловкостью рук и быстротой реакции. Всего-то и надо было улучить подходящий момент и стащить вещицу. Но показывать свою радость сейчас не стоило. Король тяжко вздохнул и принял скорбный вид.

– Ладно. Не знаю, что ты там задумал, но, похоже, у меня нет выбора.

Микель отпустил его и протянул широкую мозолистую ладонь:

– Договорились!

Реми нехотя ответил на рукопожатие:

– Чувствую, что пожалею об этом.