Kitobni o'qish: «В поисках Гипербореи»

Глава 1

По плодам их узнаете их

От Матфея 7:16

– Ну так что, ты с нами?

Андрей Вениаминович исподлобья смотрел на меня сквозь слегка затемненные прямоугольные стекла. Густые усы медленно шевелились из стороны в сторону. Всем видом он сообщал мне: “Я конечно хочу, чтобы ты согласился, но впрочем дело твое, не так уж это и важно”. Что можно было сказать точно, так это то, что его раздражала моя нерешительность.

Я чувствовал все посланные в меня сигналы и взгляды, но решиться никак не мог. Да, с одной стороны деньги действительно хорошие, с другой – ехать за тридевять земель не пойми с кем. Звучало как авантюра. Мой собеседник тоже никакого доверия не внушал.

– Давай еще раз, – нервно выдохнул он. – Мы тебе предлагаем десять тысяч за месяц работы. Транспорт, питание, проживание – все за наш счет. Работа несложная. Надо снять любительский документальный фильм. Монтировать сможешь на месте, будет достаточно свободного времени. Все очень просто. Тут даже думать не о чем!

– Я все понимаю, но подумать – оно как бы не лишнее.

Он закатил глаза.

– Ладно, давай так – думай до завтра, потом наберешь Алену Константиновну и договоришься с ней. Она сообщит куда прийти и что с собой взять. Мы отчаливаем в субботу. Сегодня среда. Завтра определись, и еще останется время на подготовку.

Я неуверенно кивнул и опустил глаза. Он покачал головой, вставая из-за стола.

– Ты же еще совсем молодой, где же твой дух свободы и приключений?! Рациональным и скучным успеешь побыть, когда состаришься. Я тебе даю возможность поучаствовать в чем-то грандиозном и заявить о себе. Думаешь такие шансы, как этот, будут валяться за каждым углом. Нет! Я тебе гарантирую. Хватай судьбу за хвост, пока есть возможность.

Он кинул сотку на стол, развернулся, и направился к двери.

Я подождал пока он выйдет, собрался и поплелся домой вдоль набережной.

Пасмурные дни – резиденты северных городов, к которым так не хочется привыкать. Обычно я старался не замечать окружающую серость, но непокой после разговора с Андреем Вениаминовичем обострил чувства. Я не знал, что делать. Ехать или не ехать. Соглашусь – пропущу месяц учебы, надо будет как-то догонять. Ехать, опять же, бог знает куда, и неизвестно зачем. Почему они выбрали меня – студента третьего курса? Почему более достойные операторы отказались? Они готовы платить десять тысяч долларов не пойми кому. Что это за работа такая?

С другой стороны, если не поехать, то ничего и не произойдет. Пройдет обычный месяц обычного года. Все останется так, как было до этого.

Деньги мне нужны – это я знаю точно. Где еще за месяц десять тысяч заработать? К тому же жилье и питание. Да и побывать в Норвегии хочется. А вдруг повезет, и я действительно прославлюсь?!

«А что такого грандиозного мы собираемся там снимать?» – неожиданно возник, казалось бы, очевидный вопрос.

Он ведь ничего толком не рассказал. Какое великое открытие можно сделать на заснеженных островах. Может, что-то связанное с рыбой?

Я остановился и попытался представить «грандиозный» документальный фильм о рыбалке. В голову навязчиво лезла старая передача «Диалоги о рыбалке», хотя грандиозной в ней была только эфирная живучесть.

Пока я стоял и думал о рыбалке, солнце умудрилось проскочить сквозь серую завесу. Яркие золотые лучи вмиг разукрасили все вокруг и заблестели на воде. Я прищурился и взглянул в глаза богу, но он тут же ослепил меня за подобную дерзость. Я зажмурился и расплылся в улыбке. Благостный свет скользнул в душу, и все тревоги разом растаяли.

«Когда, если не сейчас?» – будто бы спросил меня добрый бог.

Я молча кивнул. Себе, богу, миру. В этот момент стало ясно – надо ехать. Возможно, это тот самый счастливый случай, который больше никогда не повторится.

Я прибежал в общежитие и схватил телефон.

– Алена Константиновна?

– Да, – раздался значительно менее восторженный голос в трубке.

– Я еду! – обрадовал я ее.

– Вы кто?

– Алексей, – опешил я, – оператор. Я сегодня встречался с Андреем Вениаминовичем по поводу Норвегии…

– Ясно. Вышлешь мне фото документов в мессенджер. Я завтра отправлю тебе список того, что надо иметь с собой. В пятницу пришлю время и место, куда подойти в субботу. И не вздумай опоздать.

– Да, хорошо, я все подготовлю. Буду вовремя, – промямлил я.

– Угу, – бросила она, и повесила трубку.

В субботу, ровно в семь утра, я был у причала. Солнечная погода добавляла уверенности. Я стал осматриваться и возле белоснежной двухпалубной яхты увидел Андрея Вениаминовича. Его сложно было с кем-то спутать. Тонкие ноги и руки, похожее на футбольный мяч пузо, желтая жилетка и мешковатые штаны цвета хаки, с невообразимым количеством карманов. Завершала образ великого исследователя зеленая кепка с надписью USA.

Рядом с ним стояла маленькая, худощавая женщина лет сорока и что-то рьяно выясняла по телефону командирским голосом. Второй телефон жалобно звенел у нее в руке. Она подняла его и начала ругаться в обе трубки, периодически притоптывая маленьким каблучком.

В нескольких метрах, опершись на перила, стояла девушка. Она уткнулась в телефон, и не обращала внимания на происходящее вокруг.

Андрей Вениаминович спешно отбежал к девушке и заговорил с ней о чем-то, она нехотя отвечала на его вопросы, не отводя глаз от телефона.

Я решил не испытывать судьбу и терпение Алены Константиновны. Уже подходя к ней, услышал возглас за спиной:

– Русские!

На меня налетел расхристанный мужик, обхватил меня и потащил к остальным.

– Нашелся наконец-то, – Алена Константиновна развела руки с телефонами, – а я его ищу кругом. Все в порядке, одного пиндоса нашли, – сообщила она трубке в левой руке.

От нашего нового знакомого несло перегаром. Выглядел он странно даже для пьяного иностранца. Черные берцы с развязанными шнурками, красный килт, и тельняшка. Все это под распахнутым белым тулупом, с розовыми пятнами, будто от краски из аэрозоля. Черные солнцезащитные очки, с которых не удосужились снять бирку, и серая шапка-ушанка. Я постарался прикинуть его туристический маршрут, но он не брал пауз, и принялся со всеми знакомится, попутно крепко обнимая.

– Шаммет. Зови меня Шам! – кричал он мне на ухо, крепко прижимая к себе.

Он обнялся с Андреем Вениаминовичем, девушкой, и направился к Алене Константиновне. Глаза ее расширились от ужаса. Она замерла, как суслик при виде хищника, но Шама это не остановило. Закрыв глаза, она сжала губы и отвернула лицо.

– Алена! – накинулся на нее Шам.

– Господи, уберите его, – зашептала она.

Я решил выслужиться и поспешил спасти Алену Константиновну. Обняв американца за плечи, потащил его к перилам, приговаривая:

– Где это ты такой тулуп достал?

Он неопределенно помотал пальцем, выбирая направление.

– На север едем! – закричал. – Надо тепло одеваться, иначе отморозишь себе что-нибудь.

– То есть юбка и голые ноги тебя не смущают, – невольно заулыбался я.

Он отмахнулся.

– Это для вентиляции. Тут жарко. А вот там, – он указал на море, – там будет холод.

– Не будет там никакого холода, – поправил очки Андрей Вениаминович, – градуса два-три мороза. Островная зона достаточно теплая даже в феврале.

Шам скривился и замер.

– Доброе утро! Все на месте? – по сходне с корабля сошел мужчина с клипбордом.

– Нет, нет, товарищ капитан, – замахала руками Алена Константиновна. – Этот меня отвлек совсем. Спонсор наш еще не приехал! Сейчас наберу.

– Я не товарищ, – вскользь поправил капитан.

– Уже подъезжаете? Как замечательно. Да, ждем, разумеется, – бархатным голосом пропела Алена Константиновна в правый телефон.

Шам, будто в летаргии, повис на перилах и уставился на море.

«Расстроился наверное из-за тулупа», – подумал я.

Через несколько минут показался черный мерседес. Он подкатил под самый трап-сходню. Первым вышел водитель и пошел разгружать багажник.

Передняя дверь открылась и появился огромный накачанный бугай в черной облегающей футболке с длинными рукавами. Его лысая голова поблескивала на солнце, а шея была толщиной с мое тело. Он зыркнул по сторонам, нацепил солнцезащитные очки, подошел к багажнику, схватил две большие сумки и пошел к сходне.

С заднего сидения появился невысокий щуплый мужчина с зачесанными набок короткими волосами, в больших прямоугольных очках, и с жидкими усиками. Он застегнул простенькую ветровку и, странно наклонившись вперед, пошел к багажнику. Дешевые туфли, широкие брюки, все подобрано с использованием генератора случайных чисел – сразу видно наш человек.

– Сергей! – завертелась вокруг него Алена Константиновна. – Рада видеть! А где же собственно наш дорогой иностранец? – добавила она шепотом.

– Здесь, – кивнул он и поправил очки.

Задняя дверка автомобиля распахнулась и неспеша, даже плавно, вышел третий мужчина. Осмотрелся. Легкая улыбка тут же возникла на смуглом лице. Обвел взглядом стоявших вокруг и кивнул в знак приветствия. Длинные седые волосы были зализаны назад, с характерными проборами от расчески. Короткая седая борода, будто только что подстрижена. Идеально сидящий костюм-тройка темно-синего цвета и до блеска отполированные светло-коричневые туфли.

Мы стояли и смотрели на него, а он на нас. Улыбка на его лице никак не исчезала, и похоже только она хоть как-то разряжала неловкую паузу.

– Джордан! Как вы доехали? Как вам у нас? Все ли в порядке? – спохватилась Алена Константиновна, первой выйдя из транса.

– Все прекрасно, Алена, благодарю, – ответил он по-русски и учтиво кивнул.

– Ну что, все в сборе? Время уже поджимает, – вмешался капитан.

– Да, давайте грузиться! – замахала руками Алена Константиновна.

Первым, со своим чемоданом, поднялся мужчина в ветровке.

– Сергей Эктика, – кивнул он капитану и поправил очки.

Капитан отметил его в списке и пропустил на борт.

– Грозный Иван, – пробасил бугай в черном, идущий следом.

Капитан на мгновение замер и посмотрел на него с удивлением и нелепой улыбкой. Бугай смотрел сквозь черные стекла. Ни одна мышца на его лице не дрогнула.

– Грозный Иван, значит Грозный Иван, – пожал плечами капитан.

«Иван Грозный, серьезно? Кто вообще поверит, что это реальное имя?!» – возмутился я про себя.

– Пойдем и мы! – Шам толкнул меня в бок, так, что я подпрыгнул от неожиданности. – Сейчас все места займут, хватит стоять!

Он подхватил меня под руку и потащил на трап. Мы неслись прямым курсом на Джордана, неспешно катившего свой чемодан. Он, будто опытный матадор, сделал шаг вбок и прикрылся портпледом. Разъяренный бык Шам пронесся мимо, увлекая меня за собой.

– Шаммет Англанд, – крикнул он в лицо капитану, – и мой друг…

Он застыл и посмотрел на меня, только сейчас сообразив, что даже не знает моего имени.

– Алексей Казимиров, – выдавил я.

Командир корабля отметил нас в журнале и недовольно покачал головой.

– Джордан Диал, – услышал я за спиной бархатный голос.

Шам потащил меня прямиком на вторую палубу. Мне не доводилось еще быть на подобных яхтах. Большая, красивая, чистая и ухоженная. Хотелось побродить по ней и рассмотреть, но Шам вытолкнул меня на смотровую площадку и выскочил следом.

– Красотище! – довольно протянул он.

И действительно. Просыпающийся город в холодных солнечных лучах – я раньше не видел его с такого ракурса. Привычное серое место, в котором я проводил свои дни и ночи, внезапно обрело яркие и теплые черты. Странно, я первый раз за несколько лет покидаю его, и вдруг он стоит передо мной такой светлый и уютный. Что стало с тобой облезлый черный пес, с чего это ты завилял хвостом?

Я достал камеру и решил заснять своего старого друга в его новом обличье.

По мостику поднимался Андрей Вениаминович со своими женщинами. Я направил на них объектив. Он и девушка улыбнулись и помахали рукой. Алена Константиновна прикрылась папкой с документами.

Все погрузились, и судно, наконец, отчалило. Тотчас стало легче дышать, будто тяжесть выбора разом спала с плеч. Все проблемы и невзгоды остались за бортом – я был в другом пространстве, в другой роли – не студент третьего курса кафедры операторского искусства, а исследователь-путешественник.

Приятное, теплое чувство захлестнуло меня с головой. Мир стал ярким, пестрым и гипертрофированным, будто на картине экспрессиониста. Мне захотелось снимать все и всех вокруг.

Щелк-щелк-щелк.

Я оторвался от фотоаппарата и с широченной улыбкой осмотрелся. Чтобы еще снять? На глаза попалась здоровенная фигура Ивана Грозного. Он стоял на первой палубе, возле фальшборта, и рассматривал какие-то бумаги. Затем оглянулся по сторонам – никого не было рядом – и задрал правую штанину. На голени был закреплен пистолет. Рядом с ним виднелась татуировка – какое-то странное дерево, обведенное кругом рун.

Я машинально навел объектив и сделал несколько снимков. Он резко повернулся в мою сторону и посмотрел прямо в объектив.

Я подскочил от неожиданности и отвел объектив в сторону моря. Попытался сделать вид, будто ничего не произошло, и продолжал жать на кнопку, не обращая внимания на то, что снимаю. Осмелев, осторожно покосился на нижнюю палубу – Ивана там уже не было. Мое сердце ускорилось, а руки вспотели.

– Дай сюда камеру! – раздался бас сзади.

Меня будто током пробило. Я резко обернулся и уставился на него. В отражении черных стекол увидел себя – бледного и дрожащего.

Он выхватил камеру, и перед тем, как я успел что-то сказать, быстро достал флешку и выкинул ее в море.

– Встроенная память есть?

– Нет, – промямлил я.

Он с силой прижал камеру к моей груди.

– Никогда больше не снимай меня. Никогда. На первый раз я тебя прощаю. Считай тебе повезло.

Он развернулся и ушел вниз. Я же дрожал, и не мог прийти в себя от страха.

Через несколько минут немного успокоился, и тут меня будто молнией ударило.

«Он же выбросил мою карту памяти! Гигабайты моей жизни! Что-то сохранилось в облаке. Но многое было только на ней!»

От осознания потери, беспомощности и злости меня опять начало трясти. Я вскочил в дверной проем и сбежал на нижнюю палубу в поисках Андрея Вениаминовича.

«Чертов бугай. Идиот проклятый. Вымахал два метра, а мозгов совсем не отсыпали!» – чертыхался я, проскакивая пустые каюты.

Наш лидер и девушка с пристани стояли в коридоре и что-то обсуждали. Я бесцеремонно прервал их разговор и накинулся на Андрея Вениаминовича.

– Вы меня не предупреждали, что мне здесь будут угрожать и выкидывать мои вещи за борт!

– Что случилось? – насупился он.

– Непоправимое, – ляпнул я длинное слово, для драматического эффекта. – Этот огромный хряк выбросил мою карту памяти в море. Вся моя работа пропала. И как я теперь должен снимать ваш фильм?

– У меня есть флешка, я с тобой поделюсь, – приятным голосом предложила рыжеволосая девушка. – А старые материалы может в облаке сохранились?

– Да, наверное, что-то сохранилось, – она была симпатичная, и я постарался взять себя в руки, сделав голос как можно ниже.

– Ну вот и замечательно, – подытожил Андрей Вениаминович. – А ты разнервничался.

– Ничего я не разнервничался! – кровь вновь прилила к щекам. – Но как я могу… Как можно нормально работать, если этот боров в любой момент может лишить меня отснятого материала?!

– Да какой еще боров?! – раздраженно взмахнул руками Андрей Вениаминович.

– Иван Грозный, или как его зовут, на самом деле. Запретил снимать его. Нужен он мне больно… просто в кадр попал случайно, – добавил я, рассматривая потолок.

Андрей Вениаминович развел руками и даже вздохнул сокрушенно:

– А… этот. Ну тут я тебе ничем не помогу. Это охранник у Джордана. Не надо его снимать. Специфика работы, сам понимаешь.

Я закатил глаза, изо всех сил демонстрируя собственное раздражение.

– Кстати, – продолжил он, – вы же не знакомы. Это – Юля, моя ассистентка. Она тоже занимается фото и видео, и еще чем-то там. Так что над фильмом будете работать вместе.

– Алексей, – кивнул я.

Она улыбнулась. Я почувствовал, как уголки моих губ расползаются.

– Оу, а вот и ты! – раздался знакомый голос за спиной. – Мы теперь соседи по каюте!

Сзади на меня налетел Шам. Обвил мою шею худощавой рукой и притянул к себе.

– Располагайтесь, – кивнул Андрей Вениаминович, – и не опаздывайте на ужин.

Они с Юлей ушли. А Шам потянул меня через коридор в нашу каюту.

– 

Чувак, номера просто люкс! – он казался постоянно взбудораженным и

возбужденным, и я начинал от него уставать.

Шам влетел в небольшую, выкрашенную в зеленый цвет каюту, где меж двух кроватей стоял маленький столик на тонкой ножке, и наши вещи – мой небольшой старый потертый чемодан, и его два новых пластиковых, обклеенных штрихкодами, бирками из аэропорта, и разнообразными наклейками. С поверхности чемодана на меня угрожающе глядели Рэмбо, Терминатор, Робокоп и Дарт Вейдер. Все это было обильно приправлено то тут, то там флагами США.

Американец распластался на кровати, не снимая берцы. Я покосился на грязь на подошве, пожал плечами, и стал раскладывать свои вещи.

– Ну что, выпьем? – прервал он паузу и полез в сумку. – Бурбон, – потряс блестящую плоскую флягу.

Шам сделал глоток, поморщился и передал мне. Я нехотя пригубил. Пылающая жидкость обожгла рот и мягко скользнула по горлу. Приятный кукурузный привкус задержался на несколько секунд.

– Спасибо, – я вернул флягу.

Он коротко кивнул, широко улыбнулся и спросил, растягивая слова:

– Ну и что, ты оператор, получается?

От его былого энтузиазма не осталось и следа.

– Вроде того, – кивнул я.

– И что, снимать будешь?

– Фильм о путешествии.

Он многозначительно причмокнул и сделал еще глоток. Мне не хотелось продолжать разговор. Распихав вещи, я лег на кровать и достал телефон.

Татуировка Ивана возникла перед глазами. Погуглил: «татуировка дерево окруженное рунами» и нажал на «Изображения».

Появились фотографии татуировок с какими-то кругами, что-то скандинавское, различные рунические надписи, но ни одна не была похожа на то, что я видел. Пролистнул ниже. Вот она!

«Мировое древо Иггдрасиль» – гласила подпись.

Я нашел статью про дерево. Оказалось, что это какая-то скандинавская мифология. В общем-то об этом можно было догадаться и по рунам. Ничего провокационного. Тату, как тату. Море людей с такими. Я продолжил блуждать по интернету, переходя от одной статьи к другой, и не заметил, как заснул.

– Ужин! – раздался возглас.

Я разлепил глаза и приподнялся.

– Вот это вовремя, – потер руки Шам и вскочил с кровати.

Мы вышли из каюты и направились по коридору, вслед за остальными пассажирами корабля.

Столовой служила кают-компания, расположенная, как и наша каюта, на нижней палубе. Матросы поставили несколько столов вместе в форме прямоугольника, накрыли скатерть, расставили тарелки и бокалы, словно в ресторане.

Окон на нижней палубе, естественно, не было, и я не мог понять – на улице темно или нет. В самой же кают-компании горели всего две тусклые желтые лампы, прямо над столом. Мягкий свет с трудом разгонял темноту, и не доставал до стен, от чего, сидя за столом, казалось, будто ничего кроме белой скатерти и сидящих вокруг людей в помещении и не было.

Запах жаренного мяса выскользнул из камбуза и заполнил кают-компанию. Я со вчерашнего дня толком ничего не ел – тут же потекли слюни.

Остальные уже сидели за столом. Во главе – с одной стороны – Джордан, с другой – Андрей Вениаминович. Мы сели на свободные места посередине стола, я, с одной стороны, Шам – напротив меня.

Приборы сверкали, идеально чистые бокалы и тарелки отражали теплый золотистый свет ламп. Из-за приглушенного света, окружающей темноты, и изысканной сервировки, за столом исчезало чувство корабля и открытого моря. Мы словно находились где-то в городском ресторане.

Члены экипажа начали выносить тарелки с едой и выставлять их на стол. Затем выкатили столик с запеченным каре. Повар разрезал мягкую розовую плоть и стал выкладывать на тарелки.

– Мясо сюда, и вот сюда, – командовала Алена Константиновна, – здесь мясо не едят, – указала она на тарелку Джордана. – Так, кто еще не ест мясо? – она обвела пристальным взглядом остальных, насупив тонкие брови.

Юля подняла руку и улыбнулась. Алена Константиновна закатила глаза и поморщилась. Затем заметила еще одну руку, и ее глаза расширились, как и мои. Вот те на, громила Иван Грозный не ест мяса! А я-то думал он цыплят целиком глотает на завтрак. С перьями.

– Итак, профессор… или доктор? Как к вам лучше обращаться? – Джордан прищурился и посмотрел через стол на Андрея Вениаминовича.

– Технически, я кандидат исторических наук, – заерзал Андрей Вениаминович, – но, думаю, никто не обидеться, если вы будете звать меня профессор, – добавил он и расплылся в улыбке.

– Андрей, – Джордан поднял руку, прерывая полет фантазии собеседника. – Расскажите лучше про наше путешествие.

Андрей Вениаминович посмотрел на него поверх очков удивленным взглядом.

– Эм-м, добренько. Как и договаривались, – он сделал ударение на последнем слове, – мы плывем на север Норвегии. В регион под названием Тромс-ог-Финнмарк. Там есть архипелаг небольших островов. Наш пункт назначения один из них. Сперва приплывем в порт Хоннингсвог, переночуем, и направимся к городу Хаммерфест. А дальше, уже интереснее – одинокий рыбацкий остров, где мы, собственно, и разместимся.

– Андрей, – вновь прервал его Джордан, – расскажите, зачем мы плывем туда.

– А-а, вы об этом, – протянул он, подмигнул, и заговорщически зашевелил усами. – Дамы и господа, мы плывем на поиски древней затерянной цивилизации – Гипербореи.

Он выдержал театральную паузу.

– Первые упоминания о Гиперборее встречаются у античного историка Геродота, – он вскочил со стула и стал бродить взад-вперед. – Ряд классических авторов, таких как Софокл, Симонид, Гекатей и прочие, так же упоминали о легендарной стране на далеком севере, где жили потомки титанов.

Он активно размахивал руками и менял интонацию.

– Гиперборея, что значит это странное слово, спросите вы. Это земля за домом Борея, за домом северного ветра. Согласно источникам, она расположилась за Рифейскими горами. Некоторые исследователи считали, что это Урал, некоторые – Карпаты, возможно Альпы.

Он замер и обвел взглядом слушателей.

– Бытовали различные теории. Мол это Британия, Гренландия, или даже Китай, – он наиграно расхохотался. – Китай. Да уж.

Внимание гостей было полностью обращено к еде, и только Джордан учтиво слушал докладчика. Я же не ел со вчерашнего вечера, и мне казалось, а может быть так и было, что ничего вкуснее я в своей жизни не ел.

Вынесли еще вина. Андрей Вениаминович схватил бокал, сделал глоток, и впал в лекторский раж, совершенно позабыв о гостях.

– А как же ваше открытие, Андрей, – напомнил Джордан.

– Ах, да, да, сейчас я подведу. Итак, никто так и не нашел эту легендарную цивилизацию, но это потому, что они не там искали. Британия, ха! Я сопоставил все имеющиеся легенды и свидетельства, и что же говорят нам древние источники? Что Гиперборея – вотчина Аполлона, солнечного бога. Как же, север – дом солнца? Спросите вы. А я отвечу! Именно на севере существует такое явление, как полярный день, когда солнце не исчезает с небосклона даже ночью. Аполлон мчался на своей колеснице с востока на запад, и исчезал за горизонтом каждую ночь, но на крайнем севере был его дом. И античные люди знали об этом! Все эти свидетельства сохранились. Лежат по музеям. Читай – не хочу. Но «официальная история» отметает эти документы, как мифы и легенды, как «сказочки».

Он принялся за третий бокал и уже порядком раскраснелся.

– Как древние греки могли знать про полярный день? А? – он пристально осмотрел аудиторию. – Никак! Кто-то рассказал им об этом удивительном явлении. Какие-то очевидцы, возможно сами гиперборейцы, пришли в Грецию, и рассказали о своей удивительной стране. И как греки описывали гиперборейцев – человекоподобные, огромные, под три метра ростом, необычайно белые, и чрезвычайно развитые физически.

Андрей Вениаминович подливал алкогольное топливо в свой раскочегаренный мотор и набирал обороты.

– Палеоконтакт! – кричал он. – Великие целители, маги, и друиды! Упоминание о сверхразвитой северной цивилизации есть и у древних ирландцев, в знаменитой Книге захвата Ирландии! Что они, договорились по-вашему?! Или содрали у древних греков под копирку? Все древние источники указывают на то, что знания были получены извне. Миф о Прометее. Боги и титаны передали знания людям!

Я с удовольствием доедал вторую порцию, и запивал терпким красным вином, попутно слушая рассказы Андрея Вениаминовича. Смысл их был мне понятен не до конца, но азарт и задор, с которыми он вещал нам про древних космонавтов, передавался мне с лихвой.

– Обезьяны построили пирамиды! – с досадой крикнул он и натурально плюнул на пол. – Ать! – он с горечью отмахнулся, и вылакал еще один бокал. – Великие открытия… зарождение цивилизации… божественные храмы… неимоверные архитектурные постройки, сохранившиеся через тысячи лет! А они говорят обезьяны построили, – он шмыгнул носом и вытер накатившиеся слезы.

Обессилев, плюхнулся на стул и поник, пуская сопли и слюни.

До этого я активно кивал, уплетая третью порцию божественного каре ягненка, но при виде осевшего кандидата исторических наук невольно замер с поднесенной ко рту вилкой.

Алена Константиновна и Юля быстренько подхватили его под руки и вывели из столовой. Он мешком висел на их руках и что-то тихонько булькал себе под нос.

– Увлекающийся человек, – нарушил неловкое молчание Джордан.

– По существу он не неправ, – подал голос Сергей, – история действительно псевдонаука.

– Провокационное мнение, – улыбнулся Джордан, с удовольствие глотнул вина, и откинулся на спинку деревянного стула.

Сергей поправил очки средним пальцем и посмотрел на него сквозь толстые стекла.

– Но, ведь так и есть, – продолжил он, – кто-то сотни, иногда и тысячи лет назад написал что-то. Как это можно проверить? Я имею в виду достоверность описанного, а не датировку документа, – сразу же поднял руки он, предвосхищая возражения.

Джордан продолжал улыбаться, подперев висок рукой.

– Кто умел писать в те времена? – Сергей говорил быстро, чеканя слова. – Только придворные, позже монахи, но в любом случае, это люди подконтрольные своим сюзеренам. Если в наш цифровой век существует цензура, то представь какой она была в те времена.

– Не все источники восхваляют правителей, – возразил Джордан, медленно протягивая слова.

– Пускай. Но негативно писали либо про врагов, либо про умерших. Я все это к тому, что история – это не более чем мнение. Человечество имеет множество профессий будто бы валидирующих первоисточники, но на самом деле история держится на одной лишь вере.

– Как и все остальное, – расплылся в улыбке Джордан и поднял бокал.

– Математика…

Джордан поморщился и поднял руку.

– У твоей математики фундамент висит в воздухе, там кроме веры ничего и нет. Отсутствие полноты, внутренняя противоречивость, неразрешимость ряда задач… не заставляй меня продолжать.

– Но все же…

– Но все же. Ты лучше скажи, найдем мы что-нибудь или нет?

– Что-то должно быть, – Сергей посмотрел на лампу и прищурился.

– То есть в историю ты не веришь, а в древних космонавтов – пожалуйста!

– Я пойду, – тихо пробасил Иван.

На секунду улыбка исчезла с лица Джордана. Он коротко кивнул охраннику, затем повернулся к Сергею, и благожелательная маска вернулась на место.

– Это кажется мне более вероятным, нежели обезьяны, научившиеся строить чудеса света просто потому, что прошло много лет. Не находишь это странным?

– Если так ставить вопрос, – Джордан причмокнул, – что угодно покажется странным.

– Сам подумай, – Сергей раззадорился и не собирался бросать эту тему, – как культура, в широком смысле, приходит в новые места? Она перекочёвывает с места на место!

– Что ты имеешь в виду?

– Ну смотри. Даже на примере колыбели западной цивилизации – античной Греции. Они переняли культуру у древнего Египта, туда она пришла из Месопотамии, еще раньше Индии, или еще откуда-то… не суть важно. Я не говорю о культуре лепить горшки или делать фрески, я о цивилизационном импульсе.

– Допустим.

– Вот. От античной Греции к Римской империи, дальше Европа. Они разносят культуру, точнее даже цивилизацию, дальше по Европе, – Сергей совсем затараторил.

Джордан довольно смотрел на него, поглаживая короткую бороду.

– Из Европы в Америку, и так далее. Сам посуди. Где цивилизация возникла сама по себе, из ниоткуда?

– Сложно сказать, – Джордан повел плечами.

– Кто-то должен был дать изначальный импульс. Как иначе?

– Так а что мы ищем в итоге? – отозвался Шам, вылизавший свою тарелку до последней капли.

Сергей несколько секунд смотрел на него, затем уткнулся в свою тарелку и принялся есть.

– Следы древней сверхразвитой цивилизации, – ответил Джордан.

Шам прищурился.

– Масонов что ли?

Джордан молча смотрел на него, иногда делая небольшие глотки вина.

– Что? – насупился Шам.

– Не думаю, что масоны – это цивилизация, – прошептал я.

– Да хоть инопланетяне! Что там можно будет пощупать руками? – разозлился Шам.

– Что нельзя пощупать, того не существует, не так ли? – подуськивал его Джордан.

– А-а, к черту! – Шам махнул рукой и ушел.

Джордан перевел пристальный взгляд на меня. У него была странная, хищная улыбка. Он все время прищуривался, но только сейчас стала заметна какая-то надменность в его взгляде. Мои внутренности будто скрутились в узел. Я поежился и быстро отвел глаза.

– Тоже, пожалуй, пойду, – выпалил я и быстро покинул столовую.

Глава 2

Наутро я проснулся от назойливого шуршания. Шам, словно крот, зарылся в свою огромную сумку, извлекая ее содержимое и разбрасывая вокруг себя. На полу валялись полупустые бутылки со спиртным, какие-то журналы, карты, и пакет с сушенной рыбой.

– Разбудил?

– Нет, нет. Я сам проснулся, – соврал я.

– Ну, прости, если что.

Он вытряхнул остатки содержимого сумки и принялся за чемодан.

– Потерял что-то? – участливо спросил я.

– Чертово барахло. Не найдешь, когда надо.

Он бросил чемодан на пол и стал запихивать выброшенное обратно, как попало утрамбовывая вещи.

«Не удивительно, что он потом ничего не может найти».

– Долго вчера сидел с ними? – пыхтя от усердия, поинтересовался он.

– Нет. Ушел минут через пять после тебя. Но я еще выходил на палубу.

– С ними посидишь, – хмыкнул Шам. – Городят всякую чушь. Какие-то цивилизации и космонавты. Что за бред.

– А ты как тут оказался? – удивился я его настрою.

– Наняли.

– А ты кто?

– Я, вроде, техник, или типа того. Если что-то сломается, буду чинить.

– Механик что ли?

– Ага.

Я еще раз посмотрел на расхристанного Шама и его кое-как набитые всяким хламом сумки. Сложно было представить, как этот адепт хаоса мог хоть что-нибудь привести в исправность.

Пока Шам копошился, мне на глаза попался армейские жетоны, висевшие у него на груди.