Kitobni o'qish: «Только ты не умирай»

Посвящается всем, кто подарил нам мир

Пролог

– Виктор Михайлович, вы где?

В спортзал влетела девушка – совсем ещё юное создание в белом платье, воздушном, как облако, развевающемся при движении. Светлые волосы убраны в хвост, перевязанный ярко-красной лентой. Глаза горят. Улыбка во весь рот. Ничего не омрачит сегодняшний день. Оглянулась в поисках своего учителя: видно невооружённым глазом, что школьница хочет поделиться радостью. У неё праздник.

Педагог не заставил ждать себя долго и вышел из подсобки. Взгляд его ученицы сразу потеплел, а улыбка стала ещё шире. Мужчина в ответ подарил ей свою, такую же добрую. Сегодня преподаватель физкультуры двадцать пятой школы города Смоленска провожает в новую жизнь самую любимую ученицу – Круглову Лену. У неё выпускной, и поэтому сердце Крайнова Виктора Михайловича сжалось от лёгкой боли, совсем слабой, но достаточной для того, чтобы немного расстроиться. Больше они не сыграют вместе в баскетбол, не поедут на соревнования в Москву, не будет слышен её звонкий смех в спортзале во время уроков. Он уже скучает по ней. Столько связывало их все эти годы, что мысль о расставании заставляет грустить, несмотря на всю радость, которую принёс этот день. Виктор уже и не помнил, почему всегда выделял Лену из толпы учениц. Она жила в основном с дедушкой – Петром Ивановичем, а её родители занимались исследованиями в медицине и подолгу отсутствовали дома. В один из вечеров, когда Круглова пришла в школу побросать в одиночестве мячик, учитель и застал её в спортзале со слезами на глазах. Грустила девчонка о том, что почти не видит маму и папу и очень скучает по ним. Лена училась тогда в девятом классе. У неё были подруги, но делиться с ними она не хотела ничем, находя отдушину только в спорте. А в тот день не выдержала и рассказала Виктору Михайловичу всё, что терзало душу. С тех пор и началась дружба школьницы и учителя физкультуры.

По случаю праздника Крайнов сменил свою спортивную одежду на строгий серый костюм. Лена смотрела на мужчину и внутренне млела от увиденного.

«Такой красивый. Господи, Круглова, и это твой педагог. Где же такого встретить среди ровесников? Эх…»

– Виктор Михайлович, куда вы пропали? Мы уезжаем рассвет встречать. Вы с нами? – спросила Лена, при этом ожидая только положительный ответ.

– С вами, Ленок, конечно. Пойдём быстрее, а то уже гудят, слышишь? – Учитель протянул девушке руку, и Круглова, вложив свою ладошку в его, потянула мужчину за собой к выходу.

Они практически бежали по коридорам, наслаждаясь последними минутами их жизни в школе. Уже в дверях Крайнов вдруг остановил ученицу и, повернувшись к ней, пристально смотря в её зелёные глаза, спросил:

– Лен, а ты будешь заходить? Мы же ещё погоняем мячик?

– Ну что вы, Виктор Михайлович! Вот поступлю в физкультурный институт и буду на каникулы приезжать, проверять, как тут смена моя подрастает. Я вас никогда не брошу и не забуду. Обещаю.

Она трепетно сжала его ладонь, и они, подписав молчаливый договор, вышли из школы навстречу рассвету.

Сегодня замечательный день, который навсегда останется в их памяти. Вернувшись домой, мальчики спрячут машинки, а девочки уберут в сундуки куклы. Они просто станут взрослыми.

Виктор Михайлович и Лена Круглова, смеясь, подбежали к грузовику, в кузове которого сидели ученики. Преподаватель помог сесть девушке в кабину, а сам устроился рядом с остальными школьниками. Перед водителем висел маленький отрывной календарь, который привлёк внимание Лены.

«Нужно запомнить эту дату. Двадцать первое июня сорок первого года – начинается моя новая жизнь».

Глава 1

Сентябрь сорок первого года.

– Куб, потерпи ещё немного. Нам километра два осталось. Я понимаю, что очень больно, но ты же сильный. Вспомни, как Крайнов гонял по спортзалу так, что ноги еле передвигали, но ведь бежали же. Вот представь, что скоро и этот забег закончится. Там тебя Лерка ждёт. Пожалуйста, Игорёк, – шептала Лена, наклонившись над другом.

Сейчас она готова была кричать на бывшего одноклассника, лишь бы он сделал ещё несколько шагов, но страх, что за каждым кустом их может подстерегать опасность, сковывал голос. Парень был ранен в ногу, и двигаться ему с каждым часом становилось всё сложнее. Пуля прошла навылет, что успокаивало друзей в отсутствие медицинской помощи, но конечность практически парализовало от невыносимой боли. Каждый шаг Игорь делал, сжимая зубы, но понимал: долго он так не протянет. Круглова практически тащила на себе и Кубова Игоря, и тяжеленный мешок с продуктами для их партизанского отряда.

– Лен, брось меня. Дойдёшь быстро до лагеря сама, а затем вернёшься с помощью. Меня спрячешь под ветками. Всё будет нормально, Ленок. Прости, но я не могу больше идти. – Девушка готова была побить его за такие слова.

На глазах выступали слёзы. Бросить друга было равноценно тому, что оставить на верную погибель. Юная партизанка не понимала, как они до сих пор, после произошедшего инцидента, больше не пересеклись в лесу с немцами. Притом, что идти аккуратно, постоянно прячась, из-за ранения Игоря не могли.

– Перестань нести чушь. Не брошу я тебя. Сейчас немного отдохнём и в путь. Прорвёмся. Потерпи, Куб, пожалуйста. – На последнем слове Лена без сил присела на рядом лежащий ствол поваленного дерева и схватилась руками за голову.

Она знала, что друг прав, и ей нужно уходить, чтобы хотя бы одному из них повезло вернуться в лагерь. Но морально Круглова не могла заставить себя решиться на это. Девушка тяжело вздохнула и встала. В этот момент из кустов послышались шаги. Кто-то шёл очень тихо, но осенние листья предательски выдавали своим шорохом любое движение. Лена испуганно стала накидывать на Игоря ветки и всё, что могло помочь быстро спрятать парня. Через несколько секунд из-за дерева, осторожно оглядываясь, вышел мужчина, и девушка вздохнула с облегчением. Перед ней стоял её бывший учитель истории, а нынче командир их партизанского отряда.

– Иван Сергеевич, слава Богу, это вы. – И даже радоваться не осталось сил.

В глазах не загорелась ни одна искорка счастья. Последние месяцы были слишком трудными для юной души Кругловой Лены. Дериглазову Ивану Сергеевичу всё сразу стало понятно, как только он вышел на поляну, на которой ребята устроили передышку.

– Как это произошло, Лен? – спросил он тихо и серьёзно. Времени на долгие разговоры у них не было.

– Недалеко от деревни встретили фрица. Он успел выстрелить, – девушка сделала паузу, а потом продолжила фразу, – я тоже.

Мужчина бросил на свою подопечную настороженный взгляд, в котором лишь на мгновение промелькнула боль. Понимал, что жалеть сейчас Круглову, нет времени. Разбираться придётся на месте, если, конечно, они до него доберутся.

«Убила человека. В первый раз. Дай Бог, в последний, девочка».

– Так, Лен, ты бери мешок с продуктами. Я Игоря понесу. Будем верить, что сюрпризы для нас на этом сегодня закончатся. В деревню теперь за провизией путь нам закрыт. Надеюсь, что не свяжут убийство немецкого солдата с тем, что местные жители помогают партизанам.

– Почему вы пошли искать нас, Иван Сергеевич? – спросила полушёпотом девушка.

– Потому что вы моя семья, Ленок. – Дериглазов щёлкнул Круглову по носу и улыбнулся, пытаясь разрядить обстановку, но «мертвые» глаза партизанки заставили сразу же вернуться в реальность, которая совсем не радовала.

– Ну что, Игорь, держись за меня. Лерка уже заждалась, наверное, – обратился к парнишке историк.

Куб встал с земли и, опираясь на Ивана Сергеевича, стал медленно продвигаться по тропинке, которая со временем выведет их к партизанскому лагерю. Лена перевесила через плечо мешок с продуктами и, опустив голову, пошла за ними.

***

– Вернулись! – навстречу своим друзьям выбежала взволнованная Лера.

И тут же после её клича из землянок начали выходить партизаны – весь небольшой отряд, состоящий человек из двадцати, основой которого были недавние выпускники. Архангельская Лера бросилась помогать своему любимому. Ивана Сергеевича моментально окружили остальные ребята. Лена тихо отошла от толпы и, стараясь не привлекать внимания, медленно направилась к своему самому близкому человеку. Он стоял у одной из землянок, грустно смотрел на уставшую, чуть ссутулившуюся фигуру, идущую к нему. Через секунду девушка уже была рядом с ним. Прижалась к широкой груди. Слов не осталось, хотелось только, чтобы руки родного человека обняли крепко-крепко.

«Забыть, как страшный сон».

– Скоро всё закончится, внученька. Потерпи, моя хорошая. – Пётр Иванович гладил светлые мягкие волосы Лены и будто убаюкивал её своим спокойным голосом, не спрашивая ни о чём вот уже в который раз.

Глава 2

Лена сидела в одиночестве перед костром и грела руки. Осень в этом году пришла с холодами, как никогда, рано. На улице было уже совсем темно – ночь вступила в свои права, но девушка никак не хотела идти спать. Голову «разрывало» от всех эмоций, пережитых за день. Она смотрела на пламя и вспоминала похожее из своей прошлой жизни, в которую уже не надеялась когда-нибудь вернуться. Ещё недавно юные комсомольцы сидели вокруг такого же костра, когда встречали рассвет после празднования выпускного. Тогда ещё всё казалось таким безмятежным, впереди они ждали только счастье. А утром мечты были разрушены голосом, объявившим по радио о начале войны.

Лена резко очнулась от раздумий, чувствуя, как рядом присел Иван Сергеевич.

– Ленок, ты как? – спокойным голосом, без лишних эмоций, спросил он.

– Нормально, – Круглова попыталась выдавить из себя подобие улыбки. – Только вы лучше эту тему не подымайте сейчас. Я уже переболела. Ничего страшного сегодня не случилось. Просто это наша жизнь.

Дериглазов приобнял Лену за плечи, а она, хоть и пыталась казаться сильной, прижалась к нему как воробышек, дрожащий на ветру.

– Да уж, переболела, говоришь? – поморщившись, пробурчал себе под нос еле слышно историк.

Они сидели молча достаточно долго, наслаждаясь тишиной и спокойными минутами, такими редкими в последние месяцы. Однако учитель не просто так нарушил уединение Лены. Для неё было задание, о котором он мысленно собирался сообщить девушке уже несколько часов и, наконец, решился.

– Ленок, пока тебя не было в лагере, ребята солдатика раненного нашли. Самолёт подбили в километре от нас. Они его в лагерь перенесли, но он совсем плох и до утра, скорее всего, не доживёт. При нём донесение из Москвы, которое нужно срочно доставить к месту боёв на Богородицкое поле.

Круглова серьёзно посмотрела на учителя. В глазах на секунду мелькнул страх. За эти месяцы она научилась понимать Дериглазова практически с полуслова. Сразу стало понятно, что доставлять письмо придётся ей. Но не это испугало девушку, а то, что туда, куда предстояло идти, пробраться было практически невозможно. Немецкие войска взяли в кольцо советских солдат, и из окружения никто не мог выбраться уже многие дни. Эта информация доходила до партизан по обрывкам разговоров с местным населением.

– Иван Сергеевич, а что в письме? – тихо спросила Лена.

– Не читал, – он улыбнулся, – но думаю, что надежда. Может быть, им пришлют подкрепление.

– Я даже не буду спрашивать, почему я, – в голосе не было возмущения, но все равно где-то внутри сидела юношеская обида на всё, что произошло в последнее время. Круглова, как и многие её ровесницы, хотела учиться, влюбляться и просто спокойно жить.

– Лен, я понимаю, что тебе тяжело и достаётся больше всех. На самом деле это счастье для нас, что ты рядом. Только благодаря тому, что Крайнов когда-то таскал тебя на соревнования по ориентированию, многие ребята до сих пор живы. Сколько раз именно ты выводила нас из-под огня только известными тебе одной тропками? Понимаешь же, Ленок, только ты сможешь без карт и лишних блужданий донести послание до места назначения.

Круглова вздохнула. Иногда девушка совсем не радовалась своим спортивным довоенным достижениям, которые сейчас помогали бороться с врагом. Хотелось взвалить этот груз обязанностей на чьи-нибудь более крепкие плечи. Ей казалось, что надежда на быстрое окончание этого кошмара умерла в ней давным-давно. Однако Дериглазов был прав. Её личные переживания не являлись поводом для того, чтобы лишать помощи и веры в лучшее других людей.

– Дед в курсе? – серьезный голос. Она уже отключилась от эмоций.

– Да, – потупил взор Иван Сергеевич.

– Ох, не жалеете вы его сердце совсем, товарищ учитель! – вроде бы и возмущённо отозвалась Лена, но все равно голос почти ровный.

– Ты за дедушку не переживай. Он у тебя столько всего прошёл уже. Его силы хватит на нас всех, – попытался поддержать девушку историк, хотя понимал, что слова сейчас эти ей не нужны совсем.

– Когда выдвигаться?

– Завтра на рассвете, Ленок. Иди, спать. Силы тебе понадобятся. За сколько дойдёшь? Как думаешь?

– За сутки, – резко ответила она.

Лена встала и, уже было, сделала шаг по направлению к землянке, как неожиданно повернулась к Ивану Сергеевичу и с давно забытой всеми нежной улыбкой на губах произнесла:

– Вы сегодня Виктора Михайловича вспомнили. Где он, интересно? Скучаю я по нему, – и, не дожидаясь реакции учителя на свой вопрос, развернулась и ушла в темноту.

«Чувствуешь ещё, девочка. Не всё потеряно. Даже у тебя есть надежда…»

***

Ранним утром, когда солнце только-только бросало свой свет из-за горизонта, прогоняя ночь, Лена вышла на поляну перед землянками. Она оделась неприметно: шерстяные чулки, кирзовые сапоги, тёмный ватник и косынка на голове, повязанная концами назад. Под майкой, почти у сердца, в специальном кармане зашито письмо.

Она не прощалась ни с кем. Хотела уйти тихо и незаметно. Однако этому не суждено было случиться. Из соседней землянки выглянули Куб с Леркой, которые, судя по всему, не ложились совсем. Лена внутренне улыбнулась. Ей было приятно от мысли, что кто-то рядом с ней счастлив, и даже война не мешает чувствам.

– Что, Круглова, сбежать решила втихую? – ухмыльнулся по-доброму Куб. – Так с друзьями не поступают, Ленка.

– Не хотела лишних эмоций. Да и расстроитесь только, – грустно ответила девушка.

– Ты думаешь, если уйдёшь, не прощаясь, мы меньше будем переживать? – взволнованно отреагировала на слова подруги Лерка.

– Не меньше, – прошептала Лена.

Они тихо стояли на поляне. Каждый думал об одном и том же – они могут больше не увидеться.

– Помни, Ленка, надежда умирает последней, – серьезно, уже без тени улыбки, сказал Куб. Он как будто вдалбливал в голову Кругловой эти слова, думая о том, что хоть где-то в глубине души они отложатся у неё.

Ребята обнялись молча, без слёз и лишних разговоров. Лена сжала на прощание ладошку Лерки и, резко развернувшись, почти бегом скрылась за деревьями.

Глава 3

– Разрешите, товарищ капитан? – в блиндаж заглянул молоденький солдатик. – Там девушка пришла с донесением. Желает разговаривать со старшим по званию.

Тёмноволосый мужчина удивлённо посмотрел на бойца.

– Какая девушка? Солдат, ты что с ума сошёл?! Сюда даже мышь не проскочит. Мы в окружении. Может, тебе приснилось всё? – возмутился капитан.

– Сейчас её приведу. Не знаю, как она пробралась, но у неё на самом деле с собой письмо из главного штаба. – Парнишка уже было развернулся, чтобы выйти, но напоследок вспомнил ещё об одной детали. – Красивая она.

Мужчина ухмыльнулся и стал ждать, когда перед ним появится та, которая, по словам его бойца, дошла сюда, пройдя через многотысячную немецкую армию. А пока его взгляд вернулся к карте, лежащей на столе. На ней были отмечены точками разных цветов расположения советских и вражеских войск. Своих с каждым днём становилось всё меньше и меньше. Ситуация была такова, что в скором времени этот пятачок, который сдерживает совсем маленькая группа солдат Красной Армии, будет захвачен мощной немецкой «машиной смерти». Подкрепления русские уже не ждали, да и на чудо практически перестали надеяться.

В этот момент шорох у входа заставил капитана оторваться от своего занятия. Несмотря на то, что в помещении было темно, мужчина уловил в девушке, которую привёл солдат, нечто знакомое. Эта светлая чёлка, выглядывающая из-под косынки, за которой незнакомка прятала взгляд. Таким родным жестом девушка убирает её набок и смело смотрит в глаза военному.

– Леночка… – через секунду он уже стоял рядом с ней, прижимал к себе и, сдёрнув с головы косынку, гладил мягкие как шёлк волосы. Шептал что-то неразборчивое, но такое дорогое и близкое для них двоих.

Лена только и смогла произнести два слова: «Виктор Михайлович». Уткнулась лицом в широкую грудь учителя физкультуры и… нет, не плакала, просто вздрагивала от его прикосновений. Никак не могла поверить, что он рядом. Бросив суровый взгляд на замершего от удивления солдата, который стоял у входа, Крайнов отдал команду:

– Кипятка нам принеси и кружки.

– Есть, принести кипятка, – радостно ответил парень, довольный тем, что в их тяжёлые будни, судя по всему, ворвалось чудо, которое заставило расслабиться, наконец, даже сурового капитана.

Виктор отпрянул от своей бывшей ученицы и проводил к самодельной скамейке, стоящей у стены блиндажа. Усадил, сам устроился рядом. Лена молчала, просто положила голову мужчине на плечо. Не смогла произнести больше ни слова. Только теребила в руках конверт, ради передачи которого она оказалась здесь. Крайнов, заметив это, взял его из её рук и быстро вскрыл послание. Через несколько секунд еле слышно ругнулся. Однако, не удержав в себе волнение, вскочил и, напряжённо шагая из одного конца помещения в другой, начал расстроено высказываться, скорее саму себе. Лена его особо не слушала, просто растерянно смотрела на мужчину, всё еще до конца не понимая, сон это или явь, что они вот так встретились там, где не ждали и не верили.

– Десять дней. Они предлагают мне ещё столько времени ждать подкрепление? Да нас тут скоро в фарш превратят. – Виктор возмущался, а Круглова продолжала заворожено смотреть на своего бывшего учителя, не сводя с него сияющий взгляд.

Только сейчас пришло осознание счастья, которое свалилось на неё вот так нежданно-негаданно. И пусть вокруг бои и смерть, Лена радовалась. Ей казалось, что даже, если её жизнь скоро оборвётся, все переживания теперь будут не важны. Она встретила того, кому ещё верила. Виктор Михайлович долго был её второй семьёй, и все эти месяцы с начала войны девушка тосковала по нему, жалея, что не может прийти как раньше в спортзал и поведать то, что накопилось в душе. Сейчас, глядя на него, внутренне улыбалась, несмотря на тяжесть момента. Это был тот самый Крайнов: горячий, порывистый и такой родной.

– Виктор Михайлович, не переживайте так. Это бессмысленно, – прошептала она.

Он всё равно услышал, взглянул на Лену, и что-то как будто надломилось в нём. Подошёл, присел рядом на корточки и уткнулся головой в коленки девушки. Круглова вздрогнула от такого порывистого поведения мужчины, закусив нижнюю губу, мучительно боролась с душевной болью, осознавая, что сейчас сказка закончится и придётся вернуться в реальность. Гладила Виктора по волосам. Тишину их одиночества для двоих нарушил тот самый солдат, которого послали за кипятком. Крайнов резко вскочил и, выхватив, кружки с водой из рук парня, взглядом указал ему на дверь.

– Лен, ты же голодная, наверное? У нас почти вся провизия закончилась, – взволнованно обратился он к девушке.

– Нет, Виктор Михайлович, у меня даже есть кусок хлеба с собой. Вы на меня внимания не обращайте, можете вернуться к своим обязанностям. Там, наверное, бои вовсю идут.

– Ну, Ленок, немцы тоже люди. Они и спят, и кушают. Так что время на тебя у меня найдётся. Не отвертишься.

Мужчина пристально посмотрел на свою бывшую ученицу, нервно сглотнул и расстегнул верхние пуговицы гимнастёрки. Подошёл к ней и серьёзно спросил:

– Ну, рассказывай, Круглова, как ты докатилась до жизни такой? Кто тебя вообще додумался одну в окружение послать? Почему ты не в эвакуации? Господи, Ленка, не должно так быть! – на последней фразе он вдруг сорвался на крик и стукнул кулаком по рядом стоящему столу.

Юная партизанка бросила на бывшего учителя полный боли взгляд и ответила:

– Вы уверены, что станет легче, если я расскажу? Понятно же без слов, как я здесь очутилась.

Ленка встала и, отвернувшись к стене, попыталась уйти в себя. Крайнов неожиданно быстро оказался совсем рядом, развернул девушку лицом к себе и, прижав к груди, прошептал ей на ухо:

– Для меня важно всё, что касается тебя.

Круглова отпрянула от него и опять присела на скамейку. Виктор расположился рядом на стуле и приготовился слушать рассказ.

– В тот день, когда началась война, дедушка увёз меня в деревню. К счастью, в этот момент со мной рядом оказались Кубов Игорь и Лерка Архангельская, которых родители доверили нам, отправив подальше от Смоленска. Тогда казалось, что скоро всё закончится. Не верилось в то, что немцы смогут так далеко забраться. Мы жили там до конца июля. Волновались за родных. Радовались хоть какой-нибудь весточке из дома. Затем узнали, что Смоленск захвачен, а через неделю к нам посреди ночи постучал Иван Сергеевич Дериглазов и увёл без объяснения причин в лес. Попросил просто довериться ему. На следующий день деревня была сожжена немцами. Вы в курсе, наверное, что историка нашего не призвали в начале войны, потому что у него нет двух пальцев на руке. Он и ушёл в партизаны. Теперь мы все там: я, Игорь, Лерка и даже дедушка. В лагере много моих ровесников и бывших одноклассников. Не могу сказать, что мы сильно помогаем нашей армии, но стараемся по мере возможностей. Вот письмо доставили сюда, получив его от раненого солдата, которого нашли ребята. Почему я? Все партизаны моего отряда за это бесконечно благодарят вас. Кто занимался со мной ориентированием, Виктор Михайлович? Вы. Вот и приходится выручать наших, ведь лучше меня сквозь смоленские леса незаметно для врага не пройдёт из отряда никто. Одна? Так безопаснее просто, меньше привлеку внимания.

Лена замолчала и зажала рот ладошкой, отвернувшись от Виктора. Не могла она больше говорить. Крайнов нежно взял девушку за руку и тихо попросил:

– Малыш, посмотри на меня.

Она грустно взглянула на него. Боль от воспоминаний кольнула сердце.

– Лен, ты так складно всё рассказала. Я же вижу, как в тебе ещё бурлят эмоции, хоть ты и пытаешься запрятать их поглубже. Самое главное опустила? Я прав? – продолжил говорить Виктор.

Глаза девушки заблестели от близко стоящих в них слёз. Но она, сжав руку мужчины, удержала их в себе и отвернулась.

– Не молчи. Прошу тебя. – Лена опять посмотрела на него и «утонула» в ласке. Только он один мог успокоить её своим взглядом. Слова полились сами собой.

– Ничего не знаю о родителях. Чуть больше суток назад я впервые убила человека. Не рассказываю дедушке ни о чём, потому что боюсь за его сердце. Всё время одна. Иван Сергеевич разговаривает со мной, но это не помогает. Мне кажется, что я уже умерла. Не осталось надежды. Сегодня вот вас встретила, Виктор Михайлович, и стало легче дышать на мгновение, будто сняли с меня этот груз проблем. На несколько минут забылась, а затем снова вернулась в реальность. Всё бессмысленно. Я не понимаю, за что борюсь. Зачем?

Крайнов вдруг прижал маленькую ладошку девушки к своим губам, буквально на секунду коснулся ими её и сразу же отвёл. Ему хотелось, подарить сейчас девушке всю нежность, на которую он был способен. Провёл рукой по волосам Лены и полушёпотом сказал:

– Девочка, моя. Я всегда буду рядом с тобой, даже если война разлучит нас. Верь, моя хорошая. Ты ещё увидишь мирное небо над головой.

Они встали, и Виктор прижал её к себе, как маленького котёнка. Он ничего больше не говорил. Просто, как и когда-то давным-давно, в прошлой жизни, стал её опорой.