Валутина гора

– Ротмистр остановитесь. Иначе уверяю вас, свадьбу придётся отложить.

– Прекрасно. Мы найдём другой способ, – выговорив эти слова, Арсанов схватил полицмейстера за голову и с силой стукнул её об стол, за которым тот сидел. Он повторил это действие три раза. Свершив праведную расправу, Арсанов с довольной улыбкой развёл руки в сторону и произнёс:

– Мы отомщены господа!

Арсанов только и успел сказать эти слова. Не успели они отзвучать, как он получил не меньше десятка ударов со всех сторон, которые буквально смели его в сторону. Увидев такое непочтительное отношение к своему другу, гусары бросились на выручку. Анджапаридзе убрал ногу со стула, и схватив его, понёсся на полицмейстеров. Он без малейших угрызений совести, обрушил стул на ближайшего полицмейстера. Тот, охнув, рухнул на пол. Невич сразу вступил в рукопашную драку. Друцкой с Астраханов перевернули стол на полицмейстеров, тем самым, отгоняя их от Арсанова. А в следующую минуту, они помогли ему подняться с пола. Несмотря на довольно значительный ущерб, понесённый в первые минуты сражения, Арсанов сохранил воинственный пыл.

– Ну мерзкое племя…погодите у меня, – увидев, что Анджапаридзе находится в тяжелом положении, Арсанов ринулся ему на помощь. По пути он хватал всё, что попадалось под руки, и бил им всех кто оказывался в пределах досягаемости его рук. Драка закипела вовсю. Полицмейстеры решили с полнотой использовать численное преимущество. Для этого, они разделились по двое и атаковали каждого из нападающих. В ход безостановочно шли стулья. То и дело раздавались болезненные крики. Бывало, что одним стулом били несколько десятков раз. В итоге чего от стула оставались лишь ножки. С одной такой ножкой от стула сражался Астраханов, защищаясь от двух наседавших на него полицмейстеров. Они уже практически одолели его, когда один из полицмейстеров рухнул на пол, издав глухой стон. На его месте оказался…Арсанов. В руках у него были зажаты две увесистые кружки.

– Ваш черёд сударь, – с этими словами, Арсанов обрушил на второго полицмейстера град ударов кружками.

В итоге, тот последовал за своим товарищем. Арсанов на мгновение остановился, но едва он это сделал, как сзади по голове, получил увесистый удар такой же кружкой. Не обращая внимания на падающего Арсанова, Астраханов сделал выпад ножкой, втыкая её в нос нападающему. Оттуда мгновенно потекла кровь. Полицмейстер выронил из рук кружку и схватился за кровоточащий нос. Пользуясь замешательством полицмейстера, Астраханов отбросил ножку и несколько раз двинул его кулаком, целясь в разбитый нос. Полицмейстер свалился. Увидев, что враг повержен, Астраханов бросился к Арсанову. Тот сидел на полу и держался за голову. Из маленькой раны чуть повыше виска вытекала тонкая струйка крови.

– Ротмистр, как ваше самочувствие?

– Прекрасно. Готов к битве! – сделав усилие, Арсанов вскочил на ноги.

Оглянувшись, они сразу увидели, что трое остальных друзей находятся в плачевном состоянии. Их со всех сторон теснили. Астраханов сразу бросился им на выручку. Арсанов же огляделся в поисках оружия. Заметив ухват стоявший возле печи, он бросился к нему. А через мгновение, с ухватом в руках, бросился уже на полицмейстеров. Без малейшего угрызения совести, Арсанов начал колотить ухватом полицмейстеров. И настолько преуспел в своих действиях, что сумел высвободить свободное пространство для своих друзей. Те, мгновенно осознали появившееся преимущество. Они сразу же пошли в яростную атаку, обрушивая град ударов на своих врагов. Раздались свистки. Полицмейстеры вызывали помощь. Они чувствовали, ещё немного и им придётся совсем плохо. Гусары, услышав свистки, удвоили усилия. Началось всеобщее избиение. Разгром был в полном разгаре, когда в трактир ворвались около двух десятков полицмейстеров. Они, без особых трудностей быстро скрутили всех пятерых гусар и повезли в тюрьму.

Глава 3

Пить надо меньше

Генерал Уваров пребывал в неописуемой ярости. Опять эти пятеро – раз за разом повторял он, направляясь в тюрьму. И наверняка зачинщик Арсанов. Весьма вздорный нрав у ротмистра. Весьма вздорный. С каждой минутой Уваров мрачнел всё больше и больше. Лицо его стало совсем черным, когда его сопроводили в камеру к задержанным. Полицмейстер почтительно открыл перед ним дверь темницы. Оказавшись внутри, Уваров едва не расхохотался. И было отчего. Все пятеро лежали на соломе, прижавшись, друг к другу. Мирный храп, никак не вязался с внешним обликом его подчинённых. Гусарская форма, представляла из себя жалкое зрелище впрочем, как и лица её обладателей. Практически у всех были синяки и ссадины. Местами виднелась запекшаяся кровь. И не только на лицах, но и на одежде.

– Жалкое зрелище, – пробормотал под нос Уваров, – однако эти разбойники и не собираются просыпаться. Встать!

Голос Уварова произвёл магическое действие. Ещё не проснувшись, все пятеро, цепляясь друг за друга, поднялись на ноги и встали в один ряд. Почти все шатались и пытались открыть слипшиеся веки. Уварову пришлось прождать несколько минут, пока, наконец, на него не уставились пять пар мутных глаз. Уваров едва сдержал улыбку при виде усилий предпринимаемых подчинёнными. Все пятеро пытались привести в порядок основательно разорванную форму.

Анджапаридзе, никак не мог приладить ряд свисавших с доломана шнуров. Да и пуговицы непонятно куда подевались. Он даже осмотрелся вокруг себя, пытаясь их обнаружить. У Невича, перо свисало с кивера прямо на лицо. Он всё время дул на перо из под уголков рта. Так как эти попытки ни к чему ни приводили, Невич правой рукой выпрямил перо, немного придержал его, придавая стойкости, как он полагал. Невич убрал руку, лишь, когда убедился, что перо больше не свисает на лицо. Он совершенно не замечал, что оно свесилось с другой стороны, на затылок. Он не замечал. Чего нельзя было сказать об Уварове. Многолетняя военная привычка приучила его схватывать на лету любую деталь. Наблюдая за действиями Невича, он едва мог сдержаться от смеха. Уваров справился со своим весельем, и тут же сделав усилие, нахмурил брови, для того чтобы выглядеть сердито. Он перевёл сердитый взгляд на остальных.

Друцкой пытался спрятать оторванный обшлаг на рукавах. Астраханов, пытался спрятать подальше от глаз пустые ножны, которые жалко свисали на разорванном поясе. Но хуже всего дело обстояло с Арсановым. У того чуть ли не половину лица была в ссадинах и кровоподтёках. На одежде целого места не было. Доломан вместе с золотистыми шнурами свисал в разные стороны. Кивер был порван. Чикчиры были настолько грязными, что сразу привлекли внимание Уварова.

– Позвольте спросить ротмистр, вас что, по полу таскали?

Арсанов задрал высоко голову и чётко ответил.

– Не помню ваше превосходительство!

– Не удивительно господа офицеры. От вас спиртным несёт аж до наших казарм. Я уж не говорю о том, что вы до сих пор пьяны. Мне интересно, сколько же вы выпили вчера? Поручик Анджапаридзе?

Увидев направленный на себя взгляд командующего, тот сразу попытался вытянуться и оставил, наконец, в покое свисавшие шнуры.

– Четвертинку ваше превосходительство!

– Четвертинку?

– Для начала, – пояснил Анджапаридзе.

– А после дошли, по всей видимости, и до ведра?

– Нет, честное слово нет ваше превосходительство. Ведра не было. Кружки были.

– Кружки значит. Мне вот одной за глаза хватает. А вам господа офицеры?

– Не помним ваше превосходительство! – одновременно прозвучали пять ответов.

– Не помните, значит, – лицо Уварова снова нахмурилось. – Кто зачинщик?

В ответ полное молчание.

– Шаг вперёд марш!

Едва прозвучали эти слова, как одновременно четверо шагнули вперёд. Один по прежнему оставался на месте. Уваров миновал четверых и подошёл к одиноко стоявшему Арсанову.

– Они не виноваты ваше превосходительство. Зачинщик я. И только я! – отчеканил Арсанов, глядя Уварову в лицо.

– А я и не сомневался ротмистр, – заверил его Уваров, – всем известен ваш вздорный нрав и излишняя вспыльчивость. И что же на сей раз, произошло, позвольте спросить?

– Мне показалось, что один из полицмейстеров смотрит в мою сторону неуважительно!

– Вам показалось ротмистр? А вы помните, что показалось вам в прошлый раз? Я напомню. Вам показалось, что некий драгун оскорбил вашу форму, когда на самом деле этот несчастный пытался всего лишь выразить своё восхищение. В итоге, ваш эскадрон едва не прикончил драгун. Вам всё время, что-то кажется ротмистр. И это качество становится крайне опасным для всех тех, кто оказывается в непосредственной близости от вас. Но на сей раз, я отучу вас от скверных манер. Будьте уверены. Все свободны за исключением ротмистра Арсанова! – Уваров бросил на подчинённых жёсткий взгляд. Трое ушли сразу. Астраханов по непонятной причине остался рядом с Арсановым.

– Корнет, вы не слышали приказ? – Уваров был удивлён поведением Астраханова.

– Ваше превосходительство, прошу два слова наедине!

– Хорошо корнет!

Получив разрешение, Астраханов подошёл к Уварову и что то зашептал ему на ухо. Как ни прислушивался Арсанов, так и не смог понять о чём идёт речь. С другой стороны решётки, три пары уха прислушивались с не меньшим вниманием. Неожиданно для всех раздался гневный голос Уварова.

Ах мерзавцы. Неужто посмели такое сказать. Ротмистр Арсанов вы свободны. Можете отправляться с остальными, – резко бросив эти слова, Уваров развернулся и направился к выходу.

Астраханов подмигнул Арсанову. Они вышли из темницы вслед за Уваровым. Их сразу же отступили остальные трое. Все задавали Астраханову один вопрос. А именно что он сказал Уварову? И почему тот не стал наказывать Арсанова?

– Я всего лишь сказал, что полицейские назвали гусар «курицами, которые только и умеют «кудахтать», – весело сообщил Астраханов.

Он тут же осёкся и с беспокойством посмотрел на расстроенного Арсанова. Ротмистр повернулся и быстро зашагал вслед за Уваровым.

– Вы куда ротмистр? – окликнул его Астраханов, но тот не обратил внимания.

Арсанов шёл очень быстро, но тем не менее успел догнать Уварова снаружи, когда тот уже садился в седло.

– Ваше превосходительство! – Арсанов остановился в двух шагах слева от Уварова и поднял на него открытый взгляд.

Увидев Арсанова, Уваров усмехнулся.

– Похоже ротмистр, вы пришли сказать о том, что ваш друг изрёк неправду. Мне знаком ваш вздорный нрав, однако вы слишком честны для того, чтобы прибегать ко лжи во спасение. У вас всегда хватало смелости ответить за свои поступки. И за это качество, честно говоря, вы и вызываете у меня уважение. На самом деле, я просто не хотел вас наказывать. Поэтому сделал вид, будто поверил словам поручика Астраханова. Однако должен вас предупредить ротмистр. Это последняя услуга с моей стороны. Ещё одна подобная выходка и я просто вынужден буду наказать вас. И наказать весьма серьёзным образом. Да…и не благодарите меня.

Уваров тронул коня. Арсанов принял положение, смирно провожая генерала. Чуть позже его обступили друзья. Сразу раздались радостные возгласы. Посыпались новые предложения.

– Господа, господа, – остановил всех Арсанов, – никаких трактиров. С меня достаточно. Я не желал бы опаздывать на собственную свадьбу. Это огорчит батюшку. Так что, я немедленно выезжаю в имение. Буду рад видеть вас господа, на моей свадьбе. Надеюсь, вы мне окажете такую честь. А засим позвольте откланяться.

Арсанов склонил голову перед друзьями. Они ответили ему тем же. Оставив друзей, Арсанов направился в сторону близ лежащей улицы. Взяв ямщика, он отправился на свою квартиру в Петербурге. Там он по возможности привёл себя в порядок. Умылся, переоделся и, забрав своего коня, отправился в Валутину гору.

Глава 4

Смоленск

Смоленск встречал гостей лёгким туманом и снегопадом. Однако же морозец стоял слабоватый. Оно всегда так. Когда снег идёт, мороз в сторонку отходит, свой черёд дожидается. Снега было так много, что крыши домов провисали от их тяжести.

– Эха сколько навалило, – пробормотал под нос Гришка, наблюдая за заснеженными домами, мимо которых они проезжали. На дороге было навалено не меньше снега. И с каждой минутой, снежный покров становился всё толще. Ему то и дело приходилось понукать лошадей. Лошади, не без труда прокладывали путь саням. Возле одного из домов, Гришка заметил одиноко стоявшего мужика в крестьянской одежде. Он натянул вожжи, останавливая сани рядом с ним.

– Подскажи мил человек, как до Успения пресвятой Богородицы доехать? – спросил у прохожего Гришка. Прохожий, услышав просьбу, немного выдвинулся вперёд и, вытянув руку, указал направление.

– Прямо езжай. Увидишь две дорожки. Одна вниз уйдёт, другая в горку. Пойдёшь по той, что в горку идёт. Поднимешься на горку, увидишь собор Успенский. Он аккурат в самом начале стоит.

Поблагодарив прохожего, Гришка тронул сани. Через несколько минут, он уже добрался до нужного перекрёстка и свернул вправо на горку, как и посоветовал прохожий. Вскоре после этого, сани въехали на небольшую возвышенность и остановились рядом с десятком других саней. Гришка оставил вожжи и слез с козел.

– Эха…красотище то какая, – восторженно вырвалось у него.

Задрав голову, он с восхищением смотрел на величественные стены Успенского собора. С первого взгляда, в глазу сразу бросались пятиглавые кубические крестовые купола с трёхчастной апсидой. Снаружи, стены собора были удивительно гладкими и имели такое же трёхчастное деление широкими лопатками. Между лопатками, шли окна в два яруса. Нижние с аркой, верхние в форме правильного круга. Края окон были украшены лентами и зубчиками.

Гришка обернулся через плечо и снова ахнул. Отсюда, от Успенского собора открывался великолепный вид на Днепр. Были заметны маленькие фигурки людей на льду. Гришка снова повернулся в сторону собора. Он прошёл немного вперёд и сняв шапку, трижды перекрестился. Сделав это, он уже собирался войти внутрь, когда позади него раздался мягкий голос Анастасии.

– Забывчив ты стал, словно невеста на выданье!

– Барыня! – Гришка спохватился и поспешно направился к саням.

Он был настолько впечатлён видом собора, что напрочь о ней позабыл. Гришка быстренько освободил Анастасию от шуб и помог выбраться из саней. Анастасия сразу отошла немного в сторону от саней и остановилась, дожидаясь пока Гришка привяжет лошадей. Пока он этим занимался, возле Анастасии появился молодой человек в военной форме. В поводу он вёл коня. Заметив Анастасию, военный издал восхищённое восклицание и без промедления обратился к ней.

– Позвольте представиться сударыня, – начал, было, военный, но Анастасия сразу же отвернулась в сторону, всем своим видом показывая, что не желает с ним разговаривать. Военному ничего не оставалось, как вскочить в седло и ретироваться, что он и сделал. Правда, выдержав при этом необходимую для приличия паузу. Вся эта сцена не укрылась от пристального внимания Гришки.

– Чудной то народ в Смоленске, – пробасил он, подходя к Анастасии, – помереть, хочет, а у тебя барыня дозволения спрашивает. На то один бог судья. – Гришка немного растерялся, заметив осуждающий взгляд Анастасии. – Чего барыня?

– Был бы прок от моих объяснений! – Анастасия тяжело вздохнула. На этом короткий диалог закончился.

После этого, они оба направились к входу собора, у которого толпились люди. Вслед за ними, они, медленно вошли внутрь. Анастасия бывала здесь прежде вместе с отцом, но Гришка…впервые оказавшись внутри собора, замер от восторга. Он с трепетом созерцал изумительный по красоте иконостас. Медленно двигаясь вперёд, он всё выше задирал голову, пытаясь рассмотреть затейливую резьбу и причудливые узоры в мельчайших подробностях. Он даже не обратил внимания на голос пожилой женщины, что встала рядом с ним.

– В первый раз здесь сынушко? Есть чему подивиться. В соборе два престола. Главный освящён во имя Успения Святой Богородицы. Второй придельный – освящён во имя Смоленской иконы Божией Матери Одигитрии.

Гришка повернул голову в направлении придельного престола. Возле него преклонила колени Анастасия и горячо молилась. Гришка посмотрел на женщину. Вернее сквозь неё. Он ничего не замечал, кроме окружающей его красоты, которая раз разом вызывала волны восторга. Забыв обо всём, Гришка с упоением отдался созерцанию святого места.

Спустя час, полный впечатлений он покинул собор. Анастасия осталась в соборе. Она горячо молилась за упокой души своего отца. И намерена была посвятить молитвам всю первую половину дня.

Покинув собор, Гришка начал раздумывать о том, чем бы ему занять свободное время. Он уже решил подремать в санях, когда услышал звон колокольчиков. А чуть позже, мимо него проехали, одна за другой четыре тройки лошадей полные народом. Из саней донеслись громкие слова песни. Гришка молча проводил взглядом эту компанию. Чуть постоял, раздумывая о том, куда бы могла та кампания направиться. Потом почесал затылок и оставив сани без присмотра, отправился вслед за ними. Незнакомая дорога, очень скоро привела его на большую площадь, где во всю шло гуляние.

Ярмарка! – понял Гришка, наблюдая за большим количеством народа, что во всю веселился на площади. Не раздумывая, он направился в гущу толпы. Гришка, который был от природы очень любознательный, пытался рассмотреть все, что происходило вокруг него. Его внимание сразу привлекла группа женщин, которые вытанцовывали под звуки балалайки. Женщины были наряжены в длинные сарафаны и душегреи, которые пестрели вышивками. Армяк, с узорами и кокошник с венцом, довершали наряд. Гришка заметил, что на площади многие женщины были одеты таким образом. И лишь немногие из них, скорее всего это были женщины из купеческих семей, носили кафтан и поневу. А головы были украшены убрусом, полотняным платком, сложенным треугольником и заколотым под подбородком. Одежда мужчин отличалась разве что качеством покроя и богатством узоров.

Наблюдая всё это, Гришка медленно продвигался вперёд. Часто люди останавливали на нём свои взгляды, с явным уважением поглядывая на мощную фигуру. Заслышав, что созывают на какое то представление, Гришка ринулся туда. Ему без труда удалось пробиться в первый ряд зрителей. Он только короткое время созерцал выступления двух акробатов. Они, ему явно не понравились. Чего нельзя было сказать о фокуснике. Чародей сразу привлёк внимание Гришки. Он втиснулся в плотный ряд людей, чтобы быть по возможности ближе к месту событий.

– Смотрите! – возвещал фокусник.

Он взял обношенный цилиндр и показал внутреннюю часть собравшимся вокруг него людям. Все увидели, что там ничего нет. После этого, фокусник закрыл цилиндр материей, нагнулся и подул на него. Сразу после этого, он сдёрнул материю и на глазах удивлённых зрителей достал два куриных яйца. Этим не ограничились его чудеса. Он снова накрыл цилиндр материей и на этот раз…выпустил из него голубя. Гришка был совершенно покорён действиями чародея. Над толпой пронёсся его бас.

– Слыхать слыхивал о таком, а вот видать не приходилось. Не подскажешь мил человек, где такие шапочки продают?

– Я последнюю купил! – под общий хохот ответил фокусник.

Гришка сокрушённо покачал головой головой.

– Жалко то как. Я бы тоже такую шапочку купил,…а может, свою продашь, а? – Гришка с надеждой посмотрел на фокусника. Тот развёл руками в стороны, словно говоря, что даже не знает, чем ответить на этот вопрос. Гришка расценил этот жест как отказ. Понимая, что ему здесь делать больше нечего, он ушёл оттуда и пошёл дальше. Двигаясь вперёд размашистыми шагами, он пробормотал:

– Оно и дураку ясно. Кто ж такую шапочку продаст?

Однако испорченное настроение улетучилось при виде очень необычного представления. В стороне ото всех, два мужика держали на привязи взрослого медведя. Голову медведя украшала смешная шапочка наподобие той, что фокусник продавать отказался. Морда медведя была наглухо связана кожаными ремнями. Но самое удивительное было в лапах. Вернее в том, что на них было одето. Это были самые обыкновенные…лапти. Лапти сразу привлекли внимание Гришки, а чуть погодя вызвали короткий смех.

– Чего это они сотворили? – пробормотав эти слова, Гришка направился в сторону медведя, которого уже окружала довольно внушительная толпа. Один из тех мужиков, что держали медведя, постоянно выкрикивал:

– Десять алтын тому, кто медведя поборет!

Гришка подошёл к зрителям. Он вместе со всеми наблюдал, как один за другим на медведя выходили смельчаки. Едва они пытались ухватить медведя, как тот, под общий хохот незамедлительно отвешивал удар лапой обутой в лапти. Смельчак оказывался мгновенно поверженным. Гришка посмотрел, посмеялся со всеми и уже собирался уходить, когда возле него раздался вкрадчивый голос:

– Богатырь, а ты не хошь с медведем побороться? Четвертной дам, коли одолеешь!

– Двадцать пять рублёв? – Гришка мгновенно обернулся и с ярко выраженным недоверием посмотрел на маленького мужичка, что стоял перед ним. – Врёшь!

– Истину говорю. Врать то грех. Не возьму на душу! – обиженно ответил мужичок.

– И то, правда, – согласился Гришка и тут же спросил: – нешто двадцать пять рублёв дашь?

– Дам. Если токмо одолеешь медведя.

– Стой здесь, – Гришка поднял мужика и поставил на открытое место, – я скоро!

Он уже сделал несколько шагов, но неожиданно остановился и резко обернулся. К его великому облегчению, мужичок стоял там, где он его и поставил.

– Здесь деньги, – мужик ткнул рукой в свой карман, – одолеешь медведя – отдам.

Гришка повернулся и направился в сторону медведя.

– Вот повезло то, как, – пробормотал он под нос, – одежду справлю всем, да ещё чего…сколько можно сделать. Батя рад то будет…

Зрители увидели, что на новый поединок выходит очередной смельчак, который ни ростом, да и не сложением, ничуть не уступает медведю. В толпе раздался весёлый женский голос:

– Гляньте на мужика. У него косая сажень в плечах. Всю жисть такого искала…

Раздался смех. А вслед за ним, ещё несколько насмешливых выкриков принадлежащих большей частью женскому полу. Многие из них были явно впечатлены размерами Гришки.

– Отпустите-ка Михайло! – попросил Гришка мужиков, которые держали медведя. Тех явно озадачили эти слова.

– Отпусти, отпусти, – повторил Гришка, сбрасывая на снег шапку и тулуп, – об заклад бился, по справедливости всё будет.

Он поправил расписную рубаху ярко красного цвета, что была надета на него под тулупом, и накрепко перетянул пояс. Проделав это, Гришка уверенно направился в сторону медведя. Людей вокруг становилось всё больше и больше. Все с явным любопытством и нескрываемым интересом следили за всеми передвижениями Гришки. Интерес увеличился многократно после того, как медведь был отпущен на волю. Ремни, державшие медведя пали, но с места он не двигался. Лишь следил за приближением Гришки, с которым, по всей видимости, собирался расправиться так же, как с остальными. Приблизившись к медведю, Гришка ловко нырнул под него, а в следующее мгновение обхватил медведя двумя руками. Раздалось рычание, медведь попытался высвободиться из объятий. Люди глазам не верили. Медведь так и не смог это сделать. Раздалось грозное рычание. Медведь начал злиться не на шутку. Все расслышали бас Гришки.

– Силён ты Михайло, да я и не таких ломал…

Медведь, на глазах ошеломлённой толпы начал поддаваться назад. Раз за разом, Гришка издавал рёв, подобно медведю и всей мощью напирал на него, стараясь опрокинуть. Обозлённый своим положением, медведь стал бить Гришку с двух сторон лапами. Ураган ударов вынудил Гришку выпустить медведя из своих объятий. Но отходить от него он не стал. Гришка едва ли с ненавистью посмотрел на медведя и внушительно заметил:

– Уговора махать кулаками не было…

Медведь нанёс мощную оплеуху. Гришка пошатнулся. Удар медведя попал в левое ухо. Все вокруг заволновались. И было отчего. Происходящее больше не напоминало шутку. Медведь по-настоящему распалился и, закатав кверху свою губу, издавал злобный рёв.

– Ах ты…собачий сын! – Гришка мгновенно рассвирепел…а в следующее мгновение нанёс ужасающий силы удар. Его кулак попал точно в переносицу медведя. Раздался глухой треск. Все вокруг ахнули. Медведь пошатнулся…а потом сел на мохнатый зад и начал во все стороны крутить головой, словно пытался от чего то избавиться.

Гришка повернулся. Мужика, который спорил с ним…и след простыл.

– Обманул…злыдень! – гневно пробормотал под нос Гришка.

Он молча надел шапку. Поднял тулуп и отправился с места битвы восвояси. Люди пытались рассмотреть Гришку в толпе людей. Тем, кому это сделать удавалось, окидывали его глубоко уважительными взглядами. Гришка уже покинул территорию ярмарки, когда вспомнил, что не взял и тех денег, что были обещаны хозяевами медведя. Возвращаться было уже поздно. Он махнул рукой и пошёл в сторону возвышающегося впереди собора. Когда он пришёл, Анастасия нетерпеливо дожидалась возле саней. Завидев его, она сразу же набросилась с вопросом:

– Ты где был?

– Кто выл то барыня? – переспросил у неё Гришка.

Анастасия опешила. Да и голос Гришки звучал намного громче обычного. Это её удивило, но она не стала придавать этому значения. Она просто спросила, узнал ли он дорогу в имение Арсанова? Ей пришлось несколько раз повторить, прежде чем Гришка понял, о чём идёт речь. Прямо возле саней, Гришка остановил двух мужиков и спросил дорогу.

– «Валутина гора»? Имение Арсановых? Знаю как же, – ответил один из них, – в десяти верстах отсель будет. Езжайте по Московской дороге. В часе езды увидите деревню Валутину гору. Подальше чуток, будет ещё одна деревенька, Лубино называется. А там мосточек через речку Колодня. Переедете через тот мосток, увидите имение.

Подробно объяснив всё, мужики пошли дальше, своей дорогой. Гришка проводил их взглядом, а затем повернул к Анастасии растерянное лицо и спросил:

– Чего это они сказывали?

– Да ведь они тебе про дорогу объясняли! – Анастасия возмутилась, услышав этот вопрос от Гришки.

– Чего?

– Ты что оглох?

– Какой горох?

Анастасия подошла к Гришке и внимательно осмотрела его лицо, а потом знаком показала, чтобы он склонил голову. Гришка молча повиновался. Она стянула с него шапку. Едва она это сделала, оба одновременно закричали. Гришка от боли. Анастасия от ужаса.

– Гришка, да у тебя ухо как у слона. Разве что махать им не сможешь. Вот распухло то как! – Анастасия подтянулась на носочках. Левое ухо у Гришки действительно выглядел ужасно. Оно распухло до невероятных размеров и стало ярко красного цвета. Больше того, опухоль была видна и повсюду вокруг уха. Тщательно рассмотрев ухо, Анастасия попросила Гришку закрыть глаза. Тот в ответ, вопросительно посмотрел на неё. Анастасия знаками показала, чтобы он закрыл глаза. Догадавшись, наконец, чего она от него хочет, Гришка сделал, как она просила. Едва он закрыл глаза, как на губах Анастасии появилась озорная улыбка. Она сняла рукавицы. Затем нагнулась и набрала в руки кучу снега, который тут же приложила к воспалённому уху. От последовавшего, сразу вслед за этими действиями крика, лошади встали на дыбы и едва не опрокинули сани. Все люди, находившиеся поблизости, застыли и устремили на них испуганные взгляды. Анастасия же звонко захохотала. Она смеялась впервые после смерти отца. Видя смеющуюся Анастасию, Гришка позабыл о боли, и сам не сдержался от улыбки. Хотя она и получилась несколько вымученной. Веселье весельем, а ехать в имение пора наступила. Иначе, им засветло не добраться. Уже отъезжая от собора, Гришка подозрительно покосился на Анастасию, которая на ходу свесила руку с саней и снова набрала снега, видимо на дорожку.