Kitobni o'qish: «Сэр Шиллинг»

Немного от автора

Чем больше я узнаю Лондон 19 века, тем сильнее становится желание написать масштабную эпопею, способную в полной мере отразить всё волшебство той далёкой эпохи. Эта книга – лишь ещё один отрезок пути, ведущий к главной цели.

Вступление
Лондон. Осень 1812 года

Десятого октября тысяча восемьсот двенадцатого года, в Лондоне, состоялось знаменательное событие: Королевский театр Друри-Лейн, восстановленный после страшного пожара, открывал новую эпоху в своей блистательной истории постановкой пьесы Шекспира «Гамлет» с Робертом Эллистоном в главной роли.

На Кэтрин-стрит, где и расположился главный вход в театр, олицетворяющий собой портик с тремя парными колоннами и мраморной лестницей, с раннего утра царило необычное оживление. По обеим сторонам улицы бегали мальчишки и, размахивая газетами, кричали:

– Сегодня открытие в Друри-Лейн! Роберт Эллистон в роли Гамлета! Приходите! Не пожалеете!

Здесь же бродили сразу несколько призраков Датского короля. Они стонами и мольбами провожали проезжающие кареты.

– Гамлет! Сын мой! – театрально восклицали они, протягивая руки вперёд и хватая за лицо каждого, кто движимый любопытством высовывался из окна кареты. Обычно после таких действий всегда раздавался испуганный крик или непристойная брань.

По значимости предстоящая премьера в Друри-Лейн уступала лишь одному событию – краже коллекции драгоценных изделий на сумму более двадцати тысяч фунтов у одного из богатейших людей Лондона. Сам по себе случай выглядел, бесспорно, заметным, но широкую известность он получил благодаря человеку, который уже второй год тревожил Лондон хорошо продуманными, а подчас и наглыми ограблениями. В народе его прозвали «сэр Шиллинг», за привычку оставлять на месте преступления серебряный шиллинг с двумя круглыми отверстиями. Многие предполагали, что отверстия в монете не что иное, как намёк на глаза. Таким образом, преступник сообщал, что всё видит, и придёт за вашим богатством. Полиция Лондона с ног сбилась, пытаясь отыскать дерзкого грабителя. Но безуспешно. Сэр Шиллинг всегда появлялся внезапно, и сразу после ограбления исчезал. Его находчивость, ум, дерзость, решительность вызывали у многих людей подлинное восхищение. Им восторгались, но и боялись, если для страха имелись причины в виде золота, банкнот банка Англии или прочих ценных бумаг, которые можно было продать с помощью «чёрных скупщиков».

Торговцы газетами молились на сэра Шиллинга, желали ему долгой жизни и с нетерпением ожидали каждого следующего ограбления. Их можно понять. Газеты с нарисованным шиллингом раскупались мгновенно. Спрос увеличивался по мере того, как росло количество преступлений знаменитого вора.

К слову сказать, Кэтрин-стрит, созданная усилиями четвёртого графа Бедфорда двести лет назад, успела стать одним из самых оживлённых мест Лондона. Отчасти её можно была назвать и центром культурной жизни. Именно здесь расположилось самое большое количество продавцов газет и театральных агентов. На стенах домов пестрели афиши с красочными рисунками, названиями очередного шедевра и громкими именами, такими как Ричард Кин или Джозеф Гримальди.

Продавцы птиц с клетками в руках, художники, предлагающие свои шедевры, даже врачи, считали необходимым заявить о себе именно здесь.

Отдельно стоит отметить значительное количество ресторанчиков для такой небольшой улицы, которые располагались на первых этажах домов. Постоянным атрибутом этих ресторанчиков являлись нищие и калеки, либо и те, и другие в одном лице. Как правило, они стояли недалеко от входа, встречая и провожая посетителей тоскливым взглядом, смешанным с надеждой.

Также следует упомянуть о той Лондонской части жителей, которая неизменно посещала Кэтрин-Стрит. Они представляли самые разные слои общества. Здесь нередко можно было встретить щёголя в цветастом пиджаке, который с показной нарочитостью ставил ногу на подставку перед чистильщиком обуви, и одновременно бросал самодовольную улыбку в сторону группы молодых женщин, идущих по тротуару и разглядывающих театральные афиши.

Здесь часто появлялись представители почтенных семейств, но обычно мужского пола и почти всегда без законного сопровождения. Визиты всегда начинались с кареты, запряжённой двойкой или даже четвёркой породистых лошадей, и привлекали всеобщее внимание. Такие люди за один раз могли потратить больше денег, чем целой семье удавалось заработать за целый год. Оттого их всегда ждали, и начинали обхаживать ещё до того, как они покидали карету; даже владельцы ресторанов выходили им навстречу, надеясь на солидную прибавку в выручке.

Ну, и, чтобы завершить общую картину, несколько слов о новом облике театра Друри-Лейн. Мы уже упомянули о великолепном портике с небольшой мраморной лестницей, что появился со стороны Кэтрин-стрит и служил главным входом. Колонны, на которых держался портик, располагались попарно на одинаковом расстоянии друг от друга, образуя три одинаковых прохода к каждой из дверей.

Само здание казалось совсем небольшим снаружи. Обманчивое впечатление, ибо театр Друри-Лейн без труда вмещал три тысячи зрителей. Большой зрительный зал, четыре яруса с ложами. Ещё один, самый верхний ярус – галерка, со стоячими местами, где могли насладиться игрой театралы, не имеющие достаточно средств, чтобы купить более комфортные места. Ресторан, где в перерывах спектакля предлагали зрителям подкрепиться. Комнаты для леди и джентльменов. И это лишь та часть, которая находилась на виду. Другая часть с театральным реквизитом, гардеробными, гримёрными и каморками для актёров, с множеством коридоров и переходов, всякими укромными местечками, всегда оставалась закрытой от любопытных взглядов посторонних. Здесь жил не только талант, но и простые человеческие чувства, такие как тщеславие и зависть.

Можно долго описывать сам театр и театральную жизнь, но мы, как и всегда, ограничимся тем, что уже было сказано. Шекспир бесспорно великолепен, но нас с вами привлекают совсем иные персонажи. Самое время познакомиться с ними поближе.

И первый из них: «Грязный чистильщик»!

Обычно такими словами называли людей, которые занимались в театрах очисткой обуви от уличной грязи. Происходило это следующим образом: зритель входил в фойе, сдавал верхнюю одежду, а потом оказывался в крохотной комнатке, которая всегда находилась сразу после гардероба. Здесь его уже ждал тот самый «грязный чистильщик». Его работа была схожа и в то же время отличалась от работы уличных чистильщиков обуви.

Такой человек сидел на низеньком табурете в некой углублённой нише. Прямо перед ним был сооружён достаточно высокий декроттуар, чтобы можно было, почти не склоняясь, видеть нижнюю часть подошвы, когда посетитель ставил на него ногу. Слева от него лежали два ящичка, один поменьше с ножами и лопаточками, другой гораздо крупнее со щётками. Справа, в специально вырезанное отверстие, был помещён широкий мешочек.

Сам процесс очистки обуви от грязи всегда выглядел одинаково: посетитель, или точнее зритель, входил и сразу ставил ногу на декроттуар. Обувь, и в первую очередь подошва, очищалась от грязи с помощью лопаточек и ножей. Потом в ход шли щёточки поменьше. Далее, за дело принималась самая большая щётка. Грязь под декроттуаром сметалась в мешок. А сам мешок, после того как наполнялся, выносили и опорожняли в мусорные ящики. Всё происходило очень быстро, поскольку требовалось всего лишь убрать с обуви грязь. Это было сделать куда проще, нежели потом отмывать и очищать полы и лестницы. Именно забота о чистоте, а ещё более желание сэкономить средства, и привело к созданию такой необычной профессии. Но поскольку название «грязный чистильщик» звучало слишком грубо для английского слуха, его заменили более приятными словами: «Джейн Месси». Именно так называли всех, мужчин и женщин, которые занимались очисткой обуви в театрах.

Вероятно, вы уже догадались, зачем мы столь подробно рассказали об этой профессии. В премьере, которая состоялась десятого октября в театре Друри-Лейн, нас больше всего интересует…именно человек такой профессии. С него и начинается наша история.

Глава 1
Сэр Шиллинг

– Джейн Месси! Джейн Месси!

Эти два слова звучали часто, иногда нетерпеливо, иногда с пренебрежением, а порой даже с откровенным презрением, и предназначались мужчине, возраст которого не представлялось возможным определить по причине большого количества грязи на лице. Каждый раз в ответ на подобное обращение к себе, он склонял голову, и отвечал: «Благодарю вас, сэр!» или «Благодарю вас, леди!».

Справедливости ради надо сказать, что женщины пользовались услугами чистильщика крайне редко, ибо задирать ногу даже для того, чтобы просто почистить обувь считалось крайне неприличным. Такое, по общему мнению, могла себе позволить лишь легкомысленная особа или девица лёгкого поведения.

Но в день премьеры нашлись женщины, которые воспользовались услугой чистильщика.

Джейн Месси работал так быстро, как только мог, не обращая ни малейшего внимания на шум. Или, вернее, гул, который непрерывно висел в воздухе.

Уже ко второму звонку вестибюль опустел. Не осталось никого, кому бы требовалось очистить обувь. Но он оставался на месте, и поднялся лишь, когда раздался третий звонок, означающий начало спектакля.

Но далеко ему уйти не удалось. Мужчина средних лет с длинными бакенбардами и лихо закрученными усами грубо схватил его за плечо и развернул лицом к себе.

– Лонтерн. Бейлиф. Помощник шерифа! – грозно сдвинув брови, представился он.

– Полиция Лондона? Не надо меня сажать в тюрьму. Я сегодня же отдам булочнику два пенса! – испуганно пролепетал Джейн Месси.

Лонтерн рассмеялся и похлопал его по плечу.

– Не буду! Ты мне нравишься. Настолько нравишься, что я собираюсь поручить тебе важное дело. Знаешь, что такое важное дело? Это когда ты что-то делаешь и рассказываешь только мне. Понятно? – уловив кивок, Лонтерн понизил голос. – Получишь целых десять фунтов, если поможешь поймать одного преступника. Ему около сорока лет. Он маленького роста и очень хитрый. Этот человек обязательно сюда придёт. Следи за всеми. Если увидишь кого похожего на него, немедленно дай мне знать, – Лонтерн продиктовал адрес. – Запомнишь? – снова последовал кивок. – Это хорошо, что ты мало разговариваешь. Держи язык за зубами, и не забывай о нашем важном деле. – Отследив очередной кивок, он ушёл, довольный собой и состоявшимся разговором.

А Джейн Месси прошёл в коридор, ведущий в закрытую часть театра, и вскоре открыл дверь в маленькую каморку, заваленную всяким скарбом. Свободным оставалось лишь небольшое пространство с полуразвалившимся столом. На нём стоял таз, наполненный водой. Над тазом висело круглое зеркало в поблёкшей бронзовой оправе. Он подошёл к столу и начал неторопливо умываться. Грязь с лица сходила, постепенно отражая в зеркале мягкие черты лица с озорным взглядом молодого человека лет двадцати двух.

– Сорок лет?! Маленький и хитрый?! Откуда он это взял? – весело пробормотал под нос Шилли. Именно так его все называли в театре. Шилли Кетни. И это был тот самый вор, известный под именем «сэр Шиллинг».

Для чего знаменитому вору понадобилась столь неприятная работа в театре? Всё очень просто. Она помогала ему выбирать жертву. Каждый, кто входил к нему и требовал очистить обувь, мог в скором времени лишиться своего имущества. Однако, при всех своих талантах, Шилли, не смог бы в одиночку осуществлять свои дерзкие планы. Главным помощником в преступлениях являлось…большое зеркало. Оно висело в фойе на противоположной стене и позволяло очень чётко видеть всё, что происходило в гардеробной.

Вы наверняка подумали о таких вещах, как кража пальто или шуб вместе с содержимым в карманах. Но нет. Подобные мелочи не привлекали нашего героя. Кроме того, он и не помышлял грабить в самом театре. Всё происходило несколько иначе. Зеркало исполняло роль некого посредника между тремя сообщниками. В гардеробной работали мать и сестра Шилли: мама – полная женщина пятидесяти лет, с короткими руками, низко посаженной головой и жабьими глазами, отчего, видимо, и получила прозвище «Мама Жантан». Она обладала весьма непростым характером, и могла без раздумий пустить в ход руки, если по её мнению, один из троих детей не относился с достаточным уважением к семье, которую олицетворяла она сама.

Сестра Лотри, привлекательная невысокая девушка с копной чёрных волос двадцати одного года, вторая по старшинству среди детей. Она была на год младше Шилли и являлась самой верной его помощницей. Лотри не сумела стать актрисой, поскольку не обладала талантом перевоплощения, но это неудача нисколько не помешала ей создавать поистине настоящие шедевры в части, касающейся перевоплощения других людей. Ещё в детстве, она с лёгкостью превращала куклу девочки – в солдатика с ружьём. И он выглядел почти так же естественно, как и живой оригинал. Никто в театре даже не подозревал, что те три мастера грима, которые работали в Друри-Лейн, даже в подмётки не годились этой скромной девушке, которая застенчиво улыбаясь, принимала и подавала одежду в гардеробной. Но это не значит, что её таланты оставались не востребованными. Ими с полнотой пользовался Шилли. Именно Лотри помогала ему оставаться неуловимым. Перед каждым ограблением она придавала ему образ, способный так или иначе сделать его неузнаваемым и даже частично обеспечить благополучный исход преступления.

Так вот, вернемся к схеме преступления: Лотри и Мама Жантан через зеркало подавали определённые знаки, привлекая внимание Шилли. Если очередная жертва вызывала интерес и со стороны Шилли, он подавал ответный знак, взъерошивая волосы. После чего вслед за жертвой отправлялся четвёртый сообщник и самый младший член семейства. Это был неприметный на вид и сообразительный не по годам мальчик десяти лет по прозвищу Джонни Мышонок.

Джонни Мышонок всегда находился рядом и внимательно следил за всем, что происходило в гардеробной и комнатке, в которой работал Шилли. В его задачу входило следить за будущей жертвой и подслушивать разговоры вплоть до того времени, пока она не покинет театр. Дальше в дело вступал сам Шилли. Награбленное всегда передавалось маме Жантан, но все члены семьи Кетни знали, где она его прячет.

Каждый из четверых или, вернее, пятерых, поскольку существовал ещё отец семейства по имени Ягр, точно знал свою роль. Схема преступлений была создана ещё во времена работы в театре Ковент-Гарден. Они бы и оставались там, если бы их не пригласил директор Друри-Лейн. Семья сочла полезным изменить место «работы». Что было совсем не лишней предосторожностью, учитывая неослабный интерес к ним со стороны полиции.

Как именно действовала эта «пятёрка», мы расскажем очень подробно. Сейчас же добавим важную деталь. Это была не просто шайка преступников, а крепкая сплочённая семья.

Глава 2
Важное дело

В двух с половиной милях к северо-востоку от Друри-Лейн пролегала улица Никол, на которой и проживало всё семейство Кетни.

Скорее даже это была не улица, а маленький город с мастерскими и мастеровыми, который растянулся на несколько миль, и включал в себя целые кварталы бедных жилищ, поразительным образом умудрившихся разместиться среди множества хитросплетённых улочек и переулков. Особенно выделялась северная часть, широко известная как «Окна ткачей». Название вполне понятное, учитывая, что в той части жили и работали ткачи – преимущественно эмигранты из Франции.

Именно в этом городке производились зеркала, стулья, кушетки и даже игрушки. Кузнецы и конюшни тоже были не редкостью в этих местах.

Все эти особенности улицы Никол в полной мере присутствовали в доме семьи Кетни: шесть комнат, огромный двор с конюшней, кузницей и столярной мастерской. Выбор на него пал не случайно. Во-первых, у дома имелось два выхода. Задняя дверь вела на маленькую улочку. А там начинались такие замысловатые переулки, что даже местные жители порой не могли разобраться, где находиться их собственный дом. В особенности, вечером. Кроме того, существовал ещё один выход на крышу. Оттуда вполне можно было перебраться и на другие крыши в случае необходимости, чтобы уйти от полицейской погони или иных охотников до наград. А ведь существовал ещё один выход с воротами из конюшни, на ту же самую улочку. Там всегда держали наготове два двухместных кэба и четыре лошади. Ещё две кареты сплошного чёрного цвета, без единой отличительной детали, стояли во дворе. Кареты использовались для ограблений. Кэбы же могли использоваться как для ограблений, так и для бегства в случае возникновения такой необходимости. Кузница и столярная мастерская служили лишь для видимости. Там работал Ягр, отец семейства. Стоит ещё упомянуть о маленьком домике с лодкой, который они держали в качестве убежища на берегу Темзы.

Ну, а теперь пора вернуться к Шилли. Он в это самое время подошёл к воротам, на которых красовалась вывеска «кузница Ягра Кетни». Ворота окружала плотная деревянная изгородь высотой в полтора человеческих роста. Шилли прошёл ворота и, по привычке оглянувшись по сторонам, открыл калитку и вошёл во двор своего дома.

Дверь кузницы была открыта настежь. Внутри то и дело взлетали искры. Шилли застал отца за работой. Ягр, высокий мужчина могучего телосложения и с ручищами, в которых даже молот, выглядел как обычный молоток, бил по узкой раскалённой пластине.

Шилли заинтересовался.

– Что ты делаешь?

– Скобы для раздвижной лестницы, – Ягр положил молот на стол и вытер пот со лба тыльной стороной ладони.

– Зачем? И старые отлично держат.

– Хочу сделать лестницу полегче. И дерево подобрал. А ты чего так рано? Дело есть?! – догадался Ягр, заметив многозначительную улыбку, внезапно возникшую на губах сына.

– Сегодня приходил Лонтерн. Разговаривал со мной. И даже адрес свой оставил.

– Ублюдок паршивый! – Ягр погрозил своим огромным кулаком кому-то невидимому. – Никак не угомонится.

– Вот и мне кажется, что настала пора преподать ему небольшой урок.

Ягр сразу заинтересовался.

– И что мы с ним сделаем?

– Наведаемся в гости. Хочу поговорить… наедине.

– Я бы тоже не отказался перекинуться с ним парой словечек. Подождём Лотри, а ночью поедем.

– Лотри нам не понадобится. Достаточно будет обычных масок. А поедем мы прямо сейчас, пока ещё светло. Ехать не близко, да и надо бы хорошо осмотреться на месте. Как-никак помощник шерифа.

– Что с собой возьмём?

– Верёвку, кляп, раздвижную лестницу и тот маленький ящичек с отмычками. Я ещё возьму с собой два пистолета, а ты бери дубинку.

– А зачем? – удивился Ягр. – Если что, уложу так, что он и свистнуть не успеет.

Ровно через час, когда на небе сгущались сумерки, они переоделись, прихватили с собой инструменты, и выехали из ворот в одной из чёрных карет. Ягр сидел на козлах и управлял лошадьми. Он был одет в точности как кучер. Широкополый плащ с высоким воротником и цилиндр. Шилли находился внутри кареты и перебирал отмычки в ящичке. Обычно он пользовался только двумя, и только в более сложных случаях использовал дополнительные инструменты для вскрытия замков. Справа на сиденье лежала чёрная маска с контурами мужского лица.

Около восьми часов вечера, когда уже совсем стемнело, карета проехала по хорошо освещённой улице и остановилась возле длинного трёхэтажного дома с тремя входными дверями. Шилли слегка откинул край занавеси со стороны улицы, и некоторое время следил за проезжающими каретами. Частота их появления внушала беспокойство. Да и прохожих было немало. Чуть позже он передвинулся к противоположному окну. Такие дома встречались довольно часто. Он хорошо знал, как они устроены. На каждой лестничной площадке по две квартиры, справа и слева. Подвал и чердак. Да ещё каменный дымоход выходящий прямиком на крышу.

Судя по адресу, ему была нужна самая правая, крайняя дверь, и два окна на третьем этаже, в которых мерцал слабый огонёк. Именно на них он и сосредоточил своё внимание. Прошло несколько минут, но они оставались плотно прикрытыми и ничего не происходило. Потом за одним из них мелькнула женская тень. Судя по всему, это была жена Лонтерна. Шилли и не сомневался, что у него есть семья.

Вначале, он хотел дождаться ночи, но потом передумал. Этому делу следовало придать больше шума. Поразмыслив, он решил попросту войти к нему домой, и прямо там с ним поговорить. Он надел на лицо маску, глубоко надвинул на лоб шляпу, закутался в плащ и, выскользнув из кареты, не оглядываясь, направился к нужной двери.

Ягр не сводил с него взгляда вплоть до того самого момента, пока Шилли не исчез за дверью. Потом он начал тщательно оглядываться по сторонам, и в этот момент заметил знакомую фигура с закрученными усами. Это был Лонтерн. Он возвращался домой.

Не обращая внимания на женщину с маленькой девочкой, которая шла по тротуару в его сторону, Ягр слез с козел. В тот миг, когда Лонтерн потянулся к ручке, Ягр схватил его за шиворот, оттянул назад, а потом с силой ударил об дверь. Лонтерн охнул и стал валиться на бок. Удерживая его за шиворот, Ягр слегка поклонился той самой женщине с ребёнком, которая стала свидетельницей его поступка, и в данный момент жалась у стены и смотрела на него испуганными глазами.

– Вор! – коротко изрёк Ягр, два раза свистнул и добавил: – Мы с напарником давно за ним следили. Можете быть спокойны, он больше вас не беспокоит.

Ягр приподнял Лонтерна за шиворот, поволок за собой, а потом открыл дверцу и запихнул его в карету. В этот самый миг из двери вышел Шилли. Свист был условный и призывал срочно вернуться. Завидев торчащие ноги, он втиснул их внутрь, сел и закрыл за собой дверцу. Ягр уже успел сесть на козлы. Карета тронулась с места и стала быстро набирать ход.

Как ни странно, женщина поверила словам Ягра. В этом районе давно орудовала шайка разбойников, которые грабили дома. Да они были повсюду в Лондоне. Она могла только радоваться, что на одного стало меньше. На это происшествие никто кроме неё не обратил внимание.

Тем временем, Шилли связал руки Лонтерна за спиной, потом и ноги связал. Но кляпом рот затыкать не стал, чтобы не лишать себя предстоящего удовольствия.

Спустя четверть часа, карета заехала в тёмный переулок и остановилась. Лонтерн начал шевелиться и подавать признаки жизни. Шилли вышел и осторожно прикрыл за собой дверь. Ягр сошёл с козел и подошёл к нему.

– Разыграем, как того торгаша! – шепнул Шилли на ухо отцу. Тот понятливо кивнул.

– Что будем с ним делать? – придав голосу грубую интонацию, спросил Шилли.

– Сделаем, что прикажете, сэр Шиллинг! – ответил тоненьким голоском отец.

– Повесим. Ты повесишь. Я слишком маленького роста. Нет. Лучше, пристрелим! Хотя нет. Порох нынче дорогой. Пришлось целых три тысячи фунтов отдать за двенадцать бочек. Даже жаль их на Скотланд-Ярд тратить.

– Может, утопим?

– Слишком лёгкая смерть. Лучше сжечь заживо. Так Лонтерн помучается немного перед смертью.

– Пощадите меня, сэр Шиллинг, – раздался слабый стон из кареты. – Не убивайте! Я никогда, никогда вас больше не побеспокою…я даже из полиции уйду…навсегда…только не убивайте…

– Заткни ему рот! – прошептал Шилли.

– Сэр Шиллинг, не надо, поща… – Лонтерн захлебнулся и замолчал. Ягр заткнул ему рот кляпом. Чуть позже над несчастным полицейским раздался тот самый грубый голос.

– Сейчас мы отвезём тебя в самое мрачное место Лондона. Потом подождём, пока придут двадцать наших товарищей…с дровами. После этого мы тебя сожжём заживо. Помолись перед мученической смертью.

Шилли с отцом вернулись домой под самое утро. Мама Жантан дала сыну подзатыльник в присутствии мужа и коротко изрекла, имея в виду полицию:

– Не связывайся с «жуками»!

После того Шилли попал в объятия сестры. Лотри глаз не сомкнула, дожидаясь брата. Она несколько раз крепко обняла и поцеловала брата, а потом с любопытством спросила:

– Что вы с ним сделали? Да, мы догадались, куда вы поедете, когда увидели, как ты разговариваешь с Лонтерном. Так что вы с ним сделали?

– Ничего. Он жив здоров. Разве что немного замёрзнет.

И это была чистая правда. В это самое время Лонтерн стоял в одних нижних подштанниках посредине Кэтрин-Стрит, взывал к милосердию, просил помощи и умолял сжалиться над ним. Шилли с отцом привязали его к уличному светильнику, надели на глаза повязку, чтобы он ничего не мог увидеть, накинули на шею медальон с серебряным шиллингом, а потом вынули изо рта кляп и уехали.

Лонтерн совсем отчаялся, когда с его глаз кто-то снял повязку, и он увидел перед собой удивлённую толпу людей.

Несколькими часами позже эта история уже была известна всему городу. Коллеги встретили Лонтерна дружным хохотом.

– Меня едва заживо не сожгли, а вам весело? – гневно кричал Лонтерн. – Я жизнью рисковал, только поэтому мне удалось узнать, что сэр Шиллинг маленького роста, у него грубый голос, и он собирается взорвать Скотланд-Ярд.

Смех не стихал ещё долгое время. И не только в полиции. Эта история уже на следующее утро появилась в газетах, и вызвала целый град насмешек в адрес блюстителей порядка.