Kitobni o'qish: «История Французской революции. Том 1»

Предисловие автора

Приступая к составлению истории достопамятного переворота, глубоко взволновавшего людей и ныне еще разделяющего их, не скрываю от себя трудностей этого предприятия, тем более что страсти, как будто придавленные военным деспотизмом, недавно вновь проснулись. Люди, удрученные трудами и годами, вдруг почувствовали в себе пробуждение гневных чувств, давно, казалось, замерших, и сообщили эти чувства нам, своим детям и наследникам. Но если нам надлежит стоять за то же дело, то мы не обязаны защищать их поступки и можем отделить свободу от тех, кто худо ли, хорошо ли служил ей; в то же время мы имеем то преимущество, что можем слушать и наблюдать этих старцев, которые, передавая нам свои живые воспоминания, свои не позабытые еще бурные впечатления, раскрывают перед нами дух и характер тогдашних партий и научают нас понимать их. Быть может, та минута, когда действующие лица известного периода близки к смерти, – самая выгодная для историка: он может записать их показания, не разделяя их страстей.

Как бы то ни было, я старался укротить в своей душе всякое чувство ненависти. Я представлял себе, как, рожденный под соломенной крышей и воодушевляемый запойным честолюбием, добиваюсь того, в чем гордыня высших сословий несправедливо мне отказывает, или как мне, воспитанному во дворце, наследнику древних привилегий, больно отказываться от того, что я считаю своей законной собственностью. Таким образом я учился не впадать в раздражение. Я сочувствовал воюющим и находил отраду в поклонении великим душам.

Краткий обзор истории Франции до Людовика XVI

Франция до и во время римского владычества

Народы, населявшие Францию в самые отдаленные века ее истории, известны нам почти только по рассказам их завоевателей, римлян. Народы эти без сомнения происходили от смешения других, древнейших завоевателей с побежденными племенами. Цезарь изображает их воинственными, всегда вооруженными и готовыми решить всякий спор дракой, легкомысленными, несколько склонными к праздности, но гостеприимными, великодушными, доверчивыми и искренними. Они были до того проникнуты правом сильнейшего (как будто сила есть право!), что присваивали себе полную власть над жизнью своих жен и детей. Жрецы их, друиды, единственные хранители учености, обеспечивали всеобщее послушание, влияя на склонность людей к суевериям. Они основывали свое владычество на страхе, который внушали проклятиями; они были избавлены от тягот государственного управления, но пользовались всеми богатствами, доступными правителям.

У этих народов, как и у многих варваров, человеческие жертвоприношения были обычны. В то же время они – предположительно – верили в загробную жизнь и в верховное существо; но вероятнее всего, друиды поддерживали лишь суеверия грубого политеизма или даже фетишизма. Поэты (барды) пели воинственные песни, ободрявшие воинов, и увековечивали имена героев.

Эти народы, которых римляне называли галлами, но сами себя именовавшие кельтами, имели по большей части аристократический образ правления. Военачальники и воины составляли дворянство, благородное сословие, и пользовались богатством и властью; остальным предоставлялись нужда и рабство.

Галлия представляла собой нечто вроде конфедерации: каждым отдельным народом управлял король, выбираемый знатью. Эти короли далеко не обладали неограниченной властью. Один из них говорил Цезарю: «Республика имеет не менее власти надо мною, нежели я над нею».

Римская дисциплина вкупе с гением и удачей Цезаря в десять лет восторжествовали над храбростью галлов. Завоеватель из политических расчетов посеял раздор между соседними племенами: он умел приобретать союзников и победил одних галлов с помощью других. Галлы отличались пылкостью в нападении, но легко унывали от неудач; дело, довершенное силой, давно было начато колонизацией: галлы обратились к римлянам, и им дали новые искусства, новые нравы; их окончательно побороли цивилизацией. Римская муниципальная система и развитое земледелие вскоре привели Галлию в цветущее состояние – и тогда деспотизм начал ее грабить. Так продолжалось четыре столетия, в конце которых народ оказался в крайней бедности, пожираемый проконсулами, раздираемый крамолами, беспрестанно переходя от открытого восстания под власть недолговечных тиранов.

Тем временем христианство водворялось в империи, уже терзаемой набегами варварских племен. Это была вера недовольных, угнетенных, и Евангелие – закон человеколюбия, равенства, утешения несчастных – распространилось в Галлии. В 325 году император Константин разрешил открытое исповедание христианской религии и публичное отправление ее обрядов. Епископы пользовались популярностью, и деспотизм обласкал их, чтобы через них обеспечить покорность народа. Церковная власть не замедлила постепенно освободиться из-под гражданской власти, и римский епископ, впоследствии получивший титул первосвященника, тогда уже пользовался некоторым духовным верховенством и влиянием в светских делах.

Римская цивилизация, искусство и литература пребывали в упадке; империя, разъединенная и ослабленная, разваливалась; дисциплина распустилась; обаяние римского имени пропало; мрак невежества и варварства ложился на прекрасные области, жившие так счастливо под управлением Траяна, Антония, Марка Аврелия, императоров-философов.

Водворение во Франции германских и готских племен

Варварские племена севера Европы, привлекаемые хорошим климатом и богатством империи, уже не раз учиняли набеги на разные области, но их всё еще изгоняли – то силой, то трактатами, а то и откупались от них подарками. Последнее средство было никуда не годным, но дряхлый римский деспотизм часто прибегал к нему. Выродившийся Рим дошел до того, что защищался против одних врагов оружием других: для охраны границ империи стали нанимать легионы варваров. Одному из племен германцев, франкам, долгое время была поручена защита берегов Рейна. Понятно, что эти варвары, научившись у римлян военному искусству, обратили его к собственной пользе. Они рассудили, что гораздо приятнее владеть империей, нежели охранять ее, и надеялись, пользуясь наполнявшими ее смутами и беспорядками, прочно в ней обосноваться. Вестготское племя поселилось в Испании и на юге Франции, бургунды – в восточной части Франции, а франки – в нынешней Бельгии. Франки чаще других сталкивались с римлянами. Они шли на войну несколькими коленами, и во главе каждого колена стоял выборный глава. Монахи, писавшие летописи о тех временах, сохранили имена нескольких из этих франкских вождей, которых почтенные монархические историки произвели в первые французские короли: Фарамунд, Хлод, Меровей, Хильдерик являлись такими более или менее могущественными вождями. Аэций (420 год), полководец Валентиниана III, несколько раз побеждал Хлода и ненадолго восстановил римское владычество в Галлии, кроме Арморики (нынешней Бретани), которая объявила себя независимой. Примерно в это время (в 451 году) татарская орда, предводительствуемая Аттилой, прозванным «бичом Божьим», налетела на Галлию. Аэций примирился с другими врагами империи, соединил свою армию с армией вестготов и победил Аттилу в шалонских равнинах, в Шампаньи. Если бы не эта великая победа, раса галлов была бы ныне смешана с расой гуннов.

В то время (в 459 году) сын Меровея Хильдерик предводительствовал франками, проживавшими близ Турне, и они его низложили за то, что он обольщал девушек. Факт этот замечателен как доказательство того, что франки при случае низлагали своих королей. На его место избрали начальника римской милиции Эгидия. Эгидий же, на которого некий римский патриций, его личный враг, натравил вестготов, заключил союз с Хильдериком и вместе с ним победил вестготов при Орлеане (463 год). Хильдерик между тем опять попал в милость к своим франкам, потому что был хорошим воином. Он постоянно жил в Турне и недалеко проник в Галлию. Когда в 480 году он умер, во главе племени франков, названного салическим, остался его шестнадцатилетний сын.

Я упомянул не обо всех событиях, которые представляет история Галлии того времени: не дозволяет место, к тому же они малоинтересны, заключаясь главным образом в бесконечных сражениях и союзах между римлянами и франками, вестготами и прочими варварами; а также в деяниях честолюбивых полководцев, воспитанных на интригах императорского двора, низвергавших своих бессильных государей и нередко призывавших варваров, когда это потворствовало их личным расчетам. В то время империя только развалилась: саксы заняли Анжу и Мен, бургунды – Секванию (Безансон), вестготы – юг до Луары, алеманны и франки оспаривали друг у друга север, римляне и галлы сохранили остальное, а Арморика осталась независимой.

Завоевания франков при Хлодвиге – Гражданское устройство народов, населявших Францию

Сына Хильд ерика звали Хл од вигом. Его владения были не обширны и граничили с разными франкскими территориями. Он был честолюбив и имел все таланты завоевателя. Вступив в союз с одним из франкских племен, он сначала побил Сиагрия, управлявшего римлянами Северной Галлии (Суассона), а добившись его выдачи, обезглавил его. Затем он вступил в союз с рипуарскими франками¹ и еще более увеличил свое могущество и влияние в Галлии, женившись в 493 году на Клотильде, дочери короля бургундов. Она была христианкой, и Хлодвиг этим браком фактически вызывался стать покровителем христиан, составлявших большинство населения Галлии. Они ему скоро понадобились. Явились опасные соперники – алеманны, сброд, орды грабителей-германцев. Соединившись с рипуарами, Хлодвиг дал им сражение при Цюльпихе, близ Кельна, и победил (496 год). Летописец Григорий оставил об этой битве восторженный рассказ весьма сомнительной правдивости. Всего вероятнее, что, пока исход сражения был еще неверен, Хлодвиг громогласно дал обет принять христианство, чтоб воодушевить многочисленных воинов-христиан, служивших в его войске. Как бы то ни было, вскоре после того он принял в Реймсе крещение с частью своих франков.

Римляне время от времени награждали варварских князей разными почетными титулами, чтоб склонить их на свою сторону при помощи тщеславия. Хлодвиг получил титул магистра римской милиции и после поражения Сиагрия действительно сделался таковым. Обращение в христианство привело к нему всех римлян, исповедовавших эту веру. Армориканцы не замедлили вступить с Хлодвигом, который долго воевал против них и в 494 году взял Париж, один из союзных городов, в переговоры.

Ему оставалось победить только вестготов и бургундов; он начал с последних. Клотильда сама подстрекала его на это, желая отмстить дяде, Гундобальду, убийце ее отца. Хлодвиг, никогда не пускавшийся в предприятие без союзника, предложил поделиться трудами и плодами этой войны могущественному Теодориху, который царствовал над готами и старался восстановить римскую цивилизацию в Италии. Хлодвиг победил без него (в 500 году), однако Теодорих потребовал и получил свою долю. Поражению Гундобальда в большой степени содействовало то, что христиане отступились от него: он слишком поздно понял, что надо было делать уступки преобладавшему мнению. Гундобальд принял христианство, и Хлодвиг возвратил ему престол, обязав лишь платить дань. Вероятно, это Теодорих, боявшийся слишком скорого усиления Хлодвига, принудил его к такому умеренному поступку. Он же задержал и покорение вестготов. Однако узнав, что их король, Аларих, чем-то прогневал своих подданных, Хлодвиг соединился с Гундобальдом и в 505 году побил Алариха при Вулье, близ Пуатье. В результате этой победы был покорен весь юг Галлии, которую впоследствии и назвали в честь ее завоевателей – Францией. Хлодвиг триумфально возвратился в Тур, где получил от Анастасия, константинопольского императора, звание римского консула и августа. Впрочем, эти почести мало могли прибавить к его могуществу.

Хлодвиг поселился в Париже, тогда еще называемом Лютецией и бывшем постоянным местом пребывания цезаря Юлиана в период управления Галлией. Чтобы избавиться от соперников, он разными способами умертвил королей нескольких франкских племен и заставил избрать вместо них себя. Хлодвиг умер в Париже в 511 году.

Посмотрим теперь, каково было положение народов, в ту пору населявших Францию. Франки были или свободными, или рабами; но рабство у них не имело такого жесткого характера, как у римлян. Франками управлял салический закон (или закон рипуаров), составленный Хлодвигом для своего племени. Свободные люди каждый год собирались на Марсовом поле и составляли законы. Королей они избирали, но обыкновенно призывали старшего сына того короля, которого надо было заместить. Бургунды, подчинявшиеся законам Гундобальда, сохранились отдельной нацией до королей второй династии; их нравы были свирепее, чем у других франков. Вестготы по большей части ушли в Испанию. Римляне, или галлы, сохранили свое гражданское устройство, насколько это дозволяли преимущества, присвоенные себе завоевателями. К этому народу принадлежали духовные лица, и по милости этого обстоятельства он пользовался несколько большим влиянием, ибо одна только религия была в состоянии обуздать грубую силу. К несчастью, уже тогда начинали применять ее во зло, хотя она еще сохраняла остаток своей первобытной чистоты, а наивная вера варваров делала ее могучим и спасительным орудием примирения. Епископов уважали, потому что нравы их были чисты; они с пользой становились посредниками между победителями и побежденными.

Когда франк вступал в духовное звание, ему отрезали длинные волосы – отличительный признак его свободных соотечественников, – и он как бы становился римлянином. Правда, за убийство римлянина платили меньше, нежели за убийство франка, но так и должно было быть у народа-завоевателя, наказывавшего всякое убийство лишь денежной пеней. Впрочем, римляне судились между собой с помощью собственных судов, а для решения спорного дела между римлянином и франком учреждался суд, состоявший наполовину из римлян, наполовину из франков. Латынь получила значительное преобладание: франки на ней составляли свои публичные акты. Наконец, франки роднились с римлянами через браки. Достаточно бегло ознакомиться с историей тех времен, в которой не упоминается ни одно восстание галлов против франков и из которой ясно видно, как епископы своим влиянием старались сохранять некоторое равенство и согласие между обоими народами, чтобы опровергнуть мнение о том, что галлы будто были обращены в рабство. Впрочем, вопрос этот для нынешнего француза лишен всякого интереса. Слияние давно совершилось, а когда именно и каким путем – ни для кого уже не важно.

Преемники Хлодвига – Начало феодальной системы

Рассеянные по всей Галлии завоеватели не собрались, чтобы выбрать Хлодвигу преемника, и его четыре сына разделили владения между собой. Такие дележи потом часто повторялись, отсюда происходит большая путаница в истории тех времен. Нет надобности утруждать память именами малоизвестных королей, живших в Орлеане, Суассоне, Меце или Париже, равно как и беспрестанными войнами, возникавшими между ними из-за наследств. Летописи того времени исполнены одними бесчеловечными убийствами и бесславными драками; мы не видим ни одного царствования, ознаменованного важными переменами или обширными политическими комбинациями. В результате двух войн франки покорили бургундов, потом прогнали из альпийских областей готов. Император Юстиниан около того времени (в 537 году) формально уступил франкским королям права Римской империи на Галлию.

Клотарь I, бывший сначала только суассонским королем, умирая, владел всей монархией своего отца Хлодвига. Дети его разделили ее между собой, оставив общим достоянием только Париж. Королевы Фредегонда и Брунгильда постоянно возбуждали между ними войны. Первая отличалась необыкновенной даровитостью, отвагой и коварством. Она самолично выиграла несколько сражений. Если верить летописям, исполненным противоречий и лжи, Брунгильда погибла ужасной смертью. Дагоберт, внук Фредегонды, был королем распутным и расточительным и душил Францию налогами, чтобы обогащать своих наложниц и основывать монастыри. Монахи сделали из него святого, но такие деяния, как избиение по его приказанию пятнадцати тысяч болгар, бежавших в его владения и получивших разрешение в них перезимовать, не говорят в пользу его святости.

Хотя этот исторический период представляет мало интересного, но именно в нем следует искать начала феодальной системы, столь долго угнетавшей и пожиравшей Францию. Какие земли достались франкам после завоевания или были даны им королями? Вот вопрос, насчет которого историки никак не могут сойтись во мнениях. Что это были за так называемые салические земли, которые получали с условием отправлять военную повинность и не могли передавать в наследство женщинам? Откуда взялся салический закон, отстраняющий женщин от престолонаследия? Как бы там ни было, верно то, что короли по примеру римлян стали предоставлять земли, или военные бенефиции, сначала на какой-то срок, потом пожизненно. Вельможи, ленники или феоды, наиболее близкие к королям люди, сражавшиеся подле них, составлявшие королевский совет и присягавшие королям, впоследствии стали передавать дарованные им земли по наследству. Каждый из них учредил свою сеньорию, заимствуя это название из муниципальной иерархии римлян; этим словом франки обозначали верховенство данной земли над соседними землями. Тут-то и начинается феодализм – бессмысленный вид владычества земли и землевладельца над обывателем. Ленные владельцы (сеньоры) по необходимости вынуждены были становиться мелкими тиранами. С первых же пор они забрали в свои руки гражданское и политическое правосудие на своей земле и пользовались им, чтоб налагать пени и конфисковать в свою пользу имущество. Сначала ленов было немного; потом они покрыли собой всю Европу.

Епископы и монахи также превращались в ленных владельцев, а военные вожди заставляли избирать себя епископами. Короли, духовенство и светская знать грабили народ сообща, но духовенство получало от этого наибольшие выгоды. Полное невежество и чудовищные суеверия держали умы в покорности, и духовенство имело возможность наживать таким образом несметные богатства. Когда какой-нибудь король совершал убийство, он мог купить отпущение, основывая монастырь. И когда от какого-нибудь короля хотели избавиться, его запирали в монастырь, постригали в монахи. С другой стороны, короли часто присваивали себе право назначать епископов, тогда как их должен был избирать народ. Если светский человек, едучи верхом, встречал духовное лицо, он должен был слезть с лошади, чтобы поклониться. Такие черты достаточно характеризуют время. Из них ясно видно, что феодализм, варварство и могущество духовенства росли и крепли вместе.

Майордомы – Карл Мартелл – Лены

Важные придворные должности были заимствованы варварскими королями у византийских императоров. Последние короли меровингской династии пользовались уже только тенью власти: ими управляли их же честолюбивые и могущественные вельможи. Главным над всеми придворными чинами был майордом. Система наследственности, захватившая всё, утвердилась и в этой должности, так что фактически начиналась новая династия. Номинальные короли почти не выходили из своих дворцов, где проводили жизнь в полном бездействии. Когда этого требовали честолюбивые расчеты майордо-мов, многие из королей расплачивались жизнью за печальное отличие, доставшееся им по рождению.

Майордом Пипин, человек очень ловкий, к 690 году собрал под своей властью всю Францию. Он снова ввел в употребление народные собрания на Марсовом поле. Сын его Карл был одним из величайших воинов своего времени и за это был прозван Мартеллом, то есть молотом. Он постоянно держал военное сословие под оружием и стал его кумиром. Сарацины, незадолго перед тем завоевавшие Испанию, вторглись во Францию и заняли всю ее южную половину. Карл Мартелл победил их при Пуатье в достопамятной битве 732 года и отбросил за Пиренеи. Однако эта победа, быть может, замедлила развитие цивилизации во Франции, потому что сарацины были сведущи во многих искусствах и просвещены; Испания долго процветала под их влиянием.

Примечательно в царствовании Карла то обстоятельство, что он, желая награждать своих военачальников и иметь средства, необходимые для ведения этих беспрерывных войн, отобрал имения у церкви, уже владевшей почти всей Францией. (Монахи-историки предали его анафеме.) Карл раздавал множество земель с обязательством нести военную повинность и присягать ему в верности, так что первые крупные феодалы обогатились имениями, отобранными у духовенства.