Kitobni o'qish: «Разрешаю себе»

Как пройти трудности и быть счастливым человеком

Введение

Я хотела написать книгу целых шестнадцать лет. Долго набиралась жизненного опыта и уверенности, что имею право писать.

Как понять, что ты уже можешь, когда хочешь сделать то, чего никогда не делал?

Я решила писать без чьего-либо одобрения и разрешения, ведь страх перед людьми – это ловушка, которая мешает осуществлять мечты и свое предназначение.

Последние лет пятнадцать меня часто спрашивают, как мне удается быть радостной, счастливой и эффективной женщиной.

На эти вопросы не ответишь за пять минут и невозможно со всеми желающими провести время, чтобы поделиться своим опытом. Книга – это прекрасное решение, чтобы как можно большее количество людей получило ответы.

Эта книга для тех, кто проходит через трудности и хочет быть счастливыми, несмотря ни на что. Мы все время от времени попадаем в кризисные ситуации.

Верю, что истории моей жизни поддержат вас. Сразу после прочтения вы сможете изменить свою жизнь, улучшить здоровье и стать гораздо счастливее.

И вы удивитесь: «А что, так можно было?»

На страницах вы встретите вопросы, заданные лично вам. Советую записывать ответы на них, они пригодятся в жизни.

А также, здесь есть упражнения, которые помогут в сохранении вашего жизненного ресурса.

Предисловие
Дед Щукарь или принцесса?

Над домами зависла летающая тарелка. Самая настоящая и очень низко. Ее можно было рассмотреть в деталях. Прохожие показывали руками, гудели, обсуждая, что же это такое. И моя мама тоже. А я тихо посапывала в коляске. НЛО неожиданно сорвалось с места и улетело со скоростью звука. Мама поспешила домой. Раздела и уложила меня в кроватку. Я крепко спала. «Какая дочь молодец, даст дела переделать по дому», – думала она. И вот все бесконечные дела переделаны. А я сплю беспробудным сном. Уже двадцать часов подряд…

«Это уже пугает. Что делать? Что сотворили инопланетяне с моей девочкой?» – тревожные мысли роились в голове у мамы. Вызвала скорую. Врач растормошить меня не смогла. Сдалась. «Пусть спит. Дышит вроде нормально», – и уехала. Через двое суток я все-таки очнулась ото сна.

Вот такую историю поведала мне мама. Однако – хотите верьте, хотите нет, – эта история не самая странная в моей жизни. Что со мной только не происходило! Я кладезь страшных, горьких, порой мистических и смешных рассказов о себе.

«Ты как дед Щукарь, опять с тобой что-то случилось», – часто говорила мама в детстве. Так и стала маленькая девочка по жизни – дедом Щукарем.

Понятия не имела, кто этот дед. Но все родные подтверждали, что я и есть дед Щукарь. Вечно попадала в нестандартное положение. Если что-то случалось – то это случалось со мной. Меня это нисколько не смущало, мне казалось, что все так живут.

Повзрослев, я поинтересовалась, откуда взялось мое странное прозвище. Оказалось, что это один из главных героев «Поднятой целины» Шолохова. Неудачник с первых дней жизни, дед Щукарь постоянно попадал в смешные и горькие ситуации. И относился к себе с юмором, как и я.

«Собралися мы на речке порыбалить. Дед занялся насадкой, я и нырнул. Только что потихонечку нащупал леску и рот к ней приложил, а дед как смыканет удилищу вверх! Крючок в верхнюю губу встрял. Тут я кричать, а вода в рот льется. Тянул дед щуку, а вытянѵл парнишку. Я с этим крючком в губе домой прибыл. Отец крючок-то вырезал, а потом меня же и высек до потери сознательности. А спрашивается, что толку-то? Губа обратно срослась, и с той поры и кличут меня Щукарем. Присохла на мне глупая эта кличка…»

(Вольный пересказ отрывка из «Поднятой целины»)

– Мама, что мне поделать? – постоянно докучала я, маленький Щукаренок.

– Иди, поиграй в больницу.

Через пять минут:

– Я поиграла. А что теперь поделать?

– Поиграй в магазин.

Вновь через пять минут:

– Я уже поиграла, что поделать?

И так целый день.

А когда мамы не было дома, приходилось самой фантазировать, что поделать в этой скучной жизни… Разобрать говорящее радио, так чтобы током треснуло. Защемить плоскогубцами губы и ждать пока придет папа и снимет их (сходство с Щукарем на лицо). Очистить десять килограммов мандаринов, а потом весь вечер есть семьей, не пропадать же добру. Покрасить оконные стекла коричневой краской – помогла так помогла родителям с ремонтом. Вырезать цветы из нового маминого платья и пришить их на скатерть, для страшной красоты.

Мне было скучно быть ребенком. Хотела быстрее вырасти и стать очень-очень счастливой принцессой. Рисовала исключительно принцесс с короной на голове, на сцене и с микрофоном в руках. Торопилась во взрослую, счастливую жизнь, не зная, что придется пройти нелегкий путь к этому самому счастью.

Каждый день рождения был особой вехой, приближением к заветной взрослой жизни. Все шрамы, травмы, отравления, казусы происходили чаще именно в этот день.

Три года – первый день рождения, который я запомнила. Взрослые празднуют в гостиной, я играю в детской. И вдруг в мою светлую голову приходит важная мысль – бегу к гостям, чтобы еë озвучить. В дверях неожиданно возникает отец с какой-то доской в руках. Бамс! Врезаюсь в нее лбом. Бровь рассечена – бежит кровь. В больнице лежу в огромном кресле, кричу, что есть мочи, выкручиваюсь, а мне накладывают швы.

Так и повелось каждый год. Погода майская, теплая, яблони цветут, жизнь начинается. Радость захлестывает от дня рождения, а заканчивается всë какой-нибудь печальной историей.

Из воспоминаний.

Бегу стремглав в голубом шелковом платье, мне сегодня десять лет! Я так себе нравлюсь. Я счастливая. Раз! Спотыкаюсь о невидимое препятствие, лечу кубарем, встать не могу, реву от нестерпимой боли. Помешала девчонкам у подъезда играть в «резиночку». Все лето ковыляю с распухшим коленом размером в два кулака.

Или вот еще, лежу в больнице, как обычно с гастритом. В честь моего дня рождения медсестра по щедрости душевной угощает рыбой. Вот же повезло, остальные едят перловку на ужин! И жуткое отравление с температурой за сорок на целую неделю. И так каждый год: то с мотоцикла упала, то, опять же, отравление ресторанной едой, на неделю с той же температурой и всеми вытекающими последствиями.

Став взрослой, очень хотела поменять сценарий дня рождения. Но как, не знала. Когда исполнилось двадцать восемь, пригласила друзей отметить в боулинг. На праздник я не попала, а попала с сыном в инфекционную больницу. У бедняги было сильнейшее отравление, страдал неделю под капельницами.

– При чем здесь мой ребенок, почему он страдает вместо меня? Ведь это я – дед Щукарь. Не хочу больше таких «особых» дней рождений. Хочу со счастливым концом, – твердо решила я.

И удивительно, что с этого момента – так и стало, как захотела.

Я обратила внимание, что с изменением моего сознания, с появлением желания жить по-другому, поменялись и обстоятельства.

Я поняла, что не хочу быть невезучим и несчастным дедом Щукарем, а хочу быть новой сущностью – Счастливой Принцессой.

Эта книга о пути превращения «деда Щукаря» – бедной, невезучей девочки – в «Супермена», который всех спасает, забывая про себя, а после – в «Счастливую Принцессу».

Я расскажу вам, как шла к пониманию, как можно жить счастливо и каждый раз удивляться: «А что, так можно было?!» Оказалось, можно не страдать, а наслаждаться жизнью, быть не жертвой, а достойной женщиной. Не болеть, а здороветь с каждым днем. Можно работать там, где нравится. И главное, можно любить себя, смело мечтать, видеть ежедневно чудеса, чего-то хотеть и даже получать. Исполнять свое предназначение, живя с глубоким смыслом. И быть просто счастливым человеком, несмотря ни на что. И это естественно!

Часть 1. Почему это со мной? Боль всего мира

Глава 1. Бе-бе-бедная девочка, или Третий глаз

«Мы даем тебе вторую группу, милочка. Ты не можешь работать», – сказала не понимающая моего стремления работать врач.

Слезы брызнули из глаз. Горькие чувства, тяжелые мысли наполнили вмиг мою голову: «я такая молодая, как я буду жить?» И почему-то стыдно, что теперь я инвалид. Все мечты разбились вдребезги в один миг. Я не смогу посвятить жизнь любимому делу. Полное разочарование… Ненавижу болеть! Болезнь разрушила мою мечту, впереди не вижу ничего.

Почему это именно со мной?! Чем я хуже других? Разве я это заслужила? За что мне это? Я и так уже много пострадала, разве не достаточно? – все эти вопросы я задавала и задавала Богу.

В детстве я любила болеть. Очень, очень любила. Вот только стоматологов боялась до жути. Но это не в счет. Когда я болела, мама и все вокруг волновались за меня, заботились и кормили вкусной едой. Ради этого стоило болеть посерьезнее, думала я. Летом, перед тем, как мне пойти в первый класс, мальчик со двора рассказал интересную историю, как он лежал в больнице с бронхитом. А к нему приходила мама и приносила горячие пельмени в банке. Ему ставили уколы, а он совершенно не боялся. «Вот же повезло! Мне бы так!» Я стала мечтать попасть в больницу. Как же будет здорово каждый день есть пельмени, которые делает бабушка. Я представляла, как героически вынесу сто уколов и расскажу об этом во дворе. Вот они будут удивляться!

И вот, ура! Кашель и, кажется, температура! Бабушка вызывает врача домой. Я в предвкушении, что сейчас меня увезут в больницу. Но, вот незадача, мне просто назначили лекарства. Очень противные горькие таблетки.

Но… врач сказал заветную фразу: «Не будешь лечиться, заболеешь бронхитом». Рецепт найден! Этот диагноз – верный путь попасть в нужное место.

Бабушка старательно лечила меня, а я старательно прятала таблетки в кресло.

И день икс настал! Генеральная уборка вскрыла мое тяжкое преступление. Гору таблеток показали врачу. «Ну, если ты не хочешь лечиться, я положу тебя в больницу. И тебе там будут ставить уколы», – сказала она сердито. И уж тут невозможно было скрыть ликования. «Ура!» – закричала я, прыгая на кровати. Теперь меня будут любить очень сильно.

Палата с крашенными зелеными стенами, в большие окна льется солнце, жара, июль. Хочется гулять, но с бронхитом не пускают.

Когда мне ставили первый укол в жизни, признаюсь честно, кричала на всю больницу, всполошила всех. Какие там сто уколов! Во второй раз медсестра сказала всем встать и приготовиться. Я в страхе ждала своей очереди, готовая кричать в любой момент. Но она сказала:

– Не бойся, ты даже не заметишь, как я поставлю тебе укол, обещаю.

Я стояла и ждала, сотрясаясь своим тельцем, а моя очередь все не наступала. – А что ты стоишь, я уже поставила, ты молодец – не плакала.

О Боже! Хотя нет, тогда я не знала слова «Боже». Просто радость! Как я гордилась собой. Я героически перенесла страдание, всем буду рассказывать во дворе!

Только при выписке узнала, что у медсестры такой хитрый метод для трусишек вроде меня – делать вид, что ставит укол, а на самом деле просто проходит мимо.

Я стала завсегдатаем больницы. Два раза в год я стремилась туда, как люди стремятся на море в отпуск. Однажды я пошла в поликлинику и просила врача положить меня на зимние каникулы, чтобы не пропускать школу. Какая я молодец, подумали вы, школу не хочет пропускать. А секрет весь в том, что мы договорились с подружками «больничными» лечь в одно время. Врач решила осмотреть мой живот и тут же вызвала «скорую». Подозрение на аппендицит. Как, что? У меня ничего не болит! Я без мамы не поеду! Страх. Настоящий. Впервые. Я действительно серьезно больна?! Операция?! Все из-за семечек! Говорила же бабушка – не ешь семечки с кожурой, аппендицит будет.

До сих пор помню все эти чувства десятилетней девочки, когда в приемном отделении с меня сняли школьную форму (в ней нельзя в хирургию) и оставили в майке и колготках. Как же было стыдно, ведь кругом люди и мальчики, а я – в колготках. И полное непонимание, как же узнает мама – где я?

Операционный стол. Белые стены. Яркий свет ламп, похожих на глаза пауков бьет в глаза. Врачи в масках, лиц совсем не видно. Я трепещу под тонкой простынкой. На мое лицо надевают маску. Глубоко вдыхаю горький воздух. Вижу огромный глаз, смотрящий на меня. Я тону в нем. Вокруг глаза кружится множество маленьких. Чей-то голос, как колокол гудит в моей голове: «Бе-бе-бе-бедная де-де-девочка… Что бу-будем с ней делать?»

Эта фраза прочно засела в моей голове на долгие годы. Как будто в мой мозг вживили чип с программой страдания и нажали на «Пуск». Отныне, чтобы ни происходило в моей жизни, я была бе-бе-бедной девочкой. Бедная я, бедная, что мне со мной поделать?.. Все у меня не как у людей, все не просто, все через трудности, через тернии к звездам.

Глава 2. Профессиональный больной

Далее эксперименты, как лучше болеть. Как-то раз увидела, как одноклассница пришла в школу с осипшим голосом и ее не спрашивали на уроках. А мальчики уделяли ей особое внимание. Как же круто-то! Я тоже так хочу! И вообще, такой голос красивый у девочки, почему-то думалось мне. Поедание ледяных сосулек, снега и кричание в форточку помогли достичь нужного результата. Но это было вовсе не круто, а очень даже больно. Горло саднило, как будто его терли наждачной бумагой. Все, стоп, – сказала я себе, – так я больше не болею.

Вот то ли дело желудок или печень! Про симптомы гастрита знала все. Не хочу в школу, нужно внимание – притворюсь. Работает на все сто. Гастроэнтерология – дом родной.

К подростковому возрасту уже профессионально умела «болеть».

Как-то предложила подружке лечь в больницу вдвоем, отдохнуть, так сказать. Решили, что съесть банку клубничного варенья с плесенью – самый верный метод отравиться. Съели за милую душу, ждем час, два, что-то нет отравления. Научила ее, как врать про симптомы, пошли в поликлинику с жалобами. Меня положили, подругу нет. Говорю же, профессионал.

Как же было весело раз в полгода лежать в больнице. Договаривались с ребятами ложиться в одно время, это была своего рода «тусовка». Медсестрам по ночам никакого покоя. Мальчишки, подружки, страшилки, ночные бродилки и разговоры до утра. Мама приносила мои любимые маринованные помидоры, томатный сок и, конечно, пельмени. Странный набор еды для ребенка больного гастродуоденитом, – скажете вы. Но как откажешь самому больному в мире Карлсону?

Иногда нужно глотать противный зонд, и тараканы в палате… Но это ничего, терпеть можно. Зато навещает мама и даже дедушка. Как же жить хорошо!

Странная девочка, как же можно любить больницы, там плохо. Подумали так?

Я была бедная девочка и стойкая героиня, которая хотела, чтобы ее любили.

От болезней была большая польза! В эти моменты на меня обращали особое внимание. Я видела, как искренне переживает мама, бросает все дела и спешит меня спасать. Она защищала меня, как коршун своего птенца. Я чувствовала себя нужной. Ей становилось совершенно не важно, как я убралась или как я выгляжу. Важна просто Я. Бонусом были различные привилегии, которых не было в обычное время – любимая вредная еда, не ходить в школу, спать сколько хочешь.

Для меня это означало – любовь.

Так сформировалось мое неосознанное желание болеть.

С раннего детства я не рассказывала маме, чего боюсь, о чем думаю, мечтаю, страдаю, плачу в подушку ночью. Не умела выражать свои чувства вслух. Я нуждалась, чтобы мама знала, какая я настоящая, что происходит внутри меня, какие проблемы, трудности происходят в моей жизни. Мне не хватало эмоционального участия и моральной поддержки, сопереживания и утешения.

Мама всегда занималась собой и совсем не обращала внимания на меня. Ни разу в жизни не сказала, что любит, ни разу не обняла. Жестоко наказывала за мелочи, била скакалкой или даже головой об стену. Я всегда старалась быть послушной, угодить. Если я хвалилась результатами, то всегда в ответ слышала, что могла бы и лучше. В более старшем возрасте всегда соперничала со мной, как с ровесницей.

В двадцать три года решилась на открытый разговор с мамой. Мне понадобилось набраться смелости и духу, чтобы рассказать ей, как было больно и обидно за разные моменты в детстве и юности. Со стыдом рассказала, какая я была ужасная, в какие попадала злосчастные истории, как чудом осталась жива. Но это было такое облегчение!

Я задала ей очень важный вопрос:

– Любишь ли ты меня?

Для мамы это вопрос показался странным.

– Конечно, люблю, я же твоя мама.

– Но ты никогда не говорила об этом.

– А зачем говорить? Это же и так понятно.

– Но мне было непонятно.

Горькая детская обида ушла. Мама всегда хотела лучшего для меня и любила, как умела и понимала. Ее отец был воспитан отцом, который воспитывался в детском доме. К сожалению, мой прадед никогда не знал своих родителей. Просто так сложилось, как у многих в нашей стране.

Тогда я решила: когда у меня будут дети, буду любить их так, чтобы им не хотелось болеть. Буду говорить, как сильно их люблю, крепко обнимать, целовать и разговаривать обо всем на свете. Буду любить их в здоровье и болезни, с плохими и хорошими оценками, в радостях и трудностях безусловной любовью, одинаково. Мне всегда будет до них дело.

Свое обещание я выполняю. Искреннее «я тебя люблю», объятия, разговоры по душам, время вместе – это часть моей жизни с детьми.

Я не идеальная мама, но рада, что дети уверены на сто процентов, что я их люблю, несмотря ни на что.

Глава 3. Пупок обязательно развяжется

Когда-то давно, я мечтала стать партизанкой, ну или, на худой конец, следователем, раз войны нет. Выбирала на улице «преступника» и следила за человеком, распутывая загадочное дело. Переписывала старательно уголовный кодекс в тетрадку и учила статьи наизусть. Все кругом знали – я стану следователем. Но, когда я выросла, и пришло время учиться, мама не пустила в другой город, а я послушная девочка. Неизвестно, что со мной там может случиться.

Поступила в медицинское училище. Казалось, что хуже не придумаешь. Плакала сильно первое время, но в голову не пришло тогда, что могла настоять на своем выборе и поступить в юридический. А когда пошла практика, оказалось, что это очень даже интересно – лечить людей.

Все самые страшные болезни мира, которые преподавали нам на лекциях, были моими. Каждый симптом обязательно находился. Слушаем на лекции внимательно про новую болезнь века – СПИД.

Подруга медленно поворачивается ко мне, я поворачиваюсь к ней в полном шоке. Все симптомы на лицо.

Она:

– И у тебя?!

Я:

– И у меня!

Преподаватели улыбались, говоря, что все медики проходят через мнительность. Синдром студента-медика называется.

Сейчас это приобрело более масштабное явление. Я бы назвала синдром уже по-другому. Например, синдром врача-любителя. Хотите серьезное что-то найти у себя или у родных, откройте интернет. Болит мизинец на левой руке. Что там говорит умный Гугл? Диагноз на лицо… как минимум рак или инфаркт.

Началась практика в хирургии на втором курсе. В операционной почти все студенты в обмороке. Жуткое зрелище – легкие курильщика! Сморщенный черный комок внутри розового тела. Определенно, никогда не буду работать в таком месте, ни за что! И где бы вы думали я начала работать после окончания медучилища? Ну естественно! В хирургии.

И вдруг – понравилось. Мне доставляло удовольствие помогать больным людям, облегчать их боль. Я удивлялась себе, семнадцатилетней девочке.

Работа в хирургии преподнесла мне «подарок» – гепатит В. Нечаянно.

Как сейчас помню. Делаю капельницу совершенно желтому больному и думаю, как бы не заболеть. И раз! Заболела! Как по заказу. Как говорится, чего боялась, то и случилось. Перчатки в начале девяностых не в ходу были. Видимо, при работе с донорской кровью и заразилась.

Иногда я держала крючки во время операции, помогала хирургу. И каждый раз меня посещала одна и та же мысль, что меня обязательно должны оперировать, и не один раз. В этом не было никаких сомнений.

Потому что я бедная девочка, которой предназначено героически страдать. И вот почему обязательно страдать? – спросите вы.

Я не знала почему, но так надо, казалось мне.

Это как-то круто, что ли, в глазах людей. Весомо. Не просто какой-то там гастрит. Я должна быть особенной, – неосознанно эта мысль поселилась в моей голове. В далеком детстве, во дворе я твердо решила, что вынесу «сто уколов» и буду настоящим героем в глазах людей.

Вы замечали иногда, как люди, в беседе о болезнях, как будто гордятся ими, как большим личным достижением?

Например, сидишь в длинной очереди в кабинет к травматологу:

– У вас что? – спрашивают вас.

– Перелом пальца, дверью прищемил. А у вас?

– А у меня перелом стопы со смещением. Операцию будут делать, – хвастается сосед, горделиво поглядывая на вас.

И вы внутренне соглашаетесь: ну да, у тебя все серьезней! И смотрите на него с уважением. Он в ваших глазах практически герой. И вы вспоминаете свой случай – повесомей, – чтобы стать героем в глазах героя.

Наверное, вы уже догадались, что операций у меня было несколько. Не считая аппендицита в детстве. Еще четыре. По одной четыре года подряд. С разными неприятными осложнениями. Не могу сказать, что мне нравилось страдать. Было очень больно. Но неосознанно посещали мысли, что я недостаточно пострадала. А еще – я была героем в глазах многих. Я так классно держалась! Теперь меня любила не только мама, но и окружающие.

С детства жутко боялась, что мой пупок когда-нибудь развяжется. Никому не разрешала его трогать категорически.

Так вот, перед самым замужеством была последняя из операций.

Проснулась ночью после операции от противного липкого ощущения. Включаю свет. Вся постель залита кровью. Из-под повязки, в области пупка пузырится кровь. О ужас! Я знала, что так будет! Этот момент настал! Пупок развязался, оттуда сейчас выпадут все кишки! Я умираю! В глазах темнеет от страха. Медсестра, моя спасительница, посмеялась надо мной. Разошелся шов возле пупка. Наложили новый. Фух, живу дальше. Хочется в этом месте поставить смайлики.

Последняя операция была окончанием этой эпопеи страданий. Было такое осложнение, что боль терпеть удавалось с трудом. Трубки торчали по бокам из живота. Туда заливали жидкость, чтобы органы внутри плавали и не слипались между собой (такая странная особенность организма слипаться органам в один комок). Жидкость распирала живот, давила на диафрагму – невыносимая боль, даже уши ломило. Где живот, и где уши! Хватит, Боже, взмолилась я, достаточно! Я не хочу больше!

И все закончилось по моему твердому решению, что операций достаточно. Мне было почти двадцать шесть лет.

Мне так жаль, что в детстве и юности я растрачивала свое здоровье. Но все эти годы, когда «приключалась» болезнь, я оставалась позитивной, неунывающей девушкой. Я любила поддерживать тех, кто рядом. Ведь болеть было по кайфу, неосознанно, конечно. Это был верный способ получить любовь, заботу и внимание людей.

Из моей истории видно, как мозг постепенно настроился на болезнь и страдание. В юном мозгу сложились прочные нейронные связи: болезнь и страдание = любовь.