Kitobni o'qish: «Дела семейные»

Глава 1

Кисточки, краски, мольберт – Любовь Андреевна собралась порадовать душу живописью. Очертания нежной девичьей фигуры с длинными вьющимися волосами уже вырисовывались на фоне цветущей сирени. Весна… Сыщице-писательнице захотелось передать на холсте ощущение расцветающей природы. Все кругом оживает, светится как-бы изнутри… Вот бы и людям также регенерировать, молодеть с каждым апрелем! Она покосилась на зеркало… «И даже пень в апрельский день березкой снова стать мечтает», – пришли на ум строчки известного стихотворения. Ничего! До засохшего пня, простите, коряги, точнее, карги, ей еще далеко, но зеркало уже не радовало изображением хозяйку. Жизнь есть жизнь! Магия портрета Дориана Грея происходит только в книгах. Действительность жестока к немолодой самостоятельной особе, которая азартно все последние годы занималась и расследованием преступлений, и написанием детективов, и даже живописью, да еще и оказанием врачебной помощи землякам своей частной практикой. Любовь Андреевна по образованию врач, и люди дорогого ей Купавино потоком всю зиму шли к ней в частный кабинет, кто за лечением физических, а кто и психологических недугов. Но расценки за помощь были небольшими, часто работала вообще бесплатно. Невдомек землякам, что за аренду кабинета, да и оборудования в нем ей приходится платить. «Бизнесмен из тебя никакой!» – качали головами друзья. Она живет одна: старый друг Больцов Семен Иванович, в свое время пригласивший ее вернуться из Америки на малую родину (читай «Жена моя…»), давно отошел в мир иной, его родственники – ее друзья далеко, и поэтому, как одинокий человек, она воспринимает любую потребность в ее знаниях и услугах, как проявление значимости и уважения. «Я нужна людям, в помощи им – смысл моей жизни», – делала оптимистические выводы. Но пятидесятипятилетняя женщина зиму в сибирском селе пережила тяжело. Большой двухэтажный дом не был подключен к центральному отоплению, а камина и электроотопления не хватало на качественный обогрев из-за дороговизны и дров, и электричества. Когда удавалось хорошо прогреть весь особняк, происходила значительная просадка финансов. Еще была оранжерея, где раньше проводились выставки цветов и картин, но после трагического случая (читай «Картина с загадкой») с неожиданной кончиной посетившей оранжерею девушки, конструкция приходила в упадок. Во все нужно было вложить и денежное вливание, и новую жизнь. Вот и засела Любовь Андреевна за мольберт, чтобы начать обновление мировосприятия, а потом на позитиве приступить к обновлению мира вокруг себя. Мечталось отогреться душой и телом после суровой сибирской зимы.

Мелодия мобильника (настойчивая птичья трель) заставила хозяйку оторваться от неоконченной картины и ответить на незнакомый номер. Она понимала, что, принимая неизвестный вызов или открывая дверь на неожиданный стук-звонок, впускает приключения с непредсказуемыми последствиями в свою жизнь. Но считала общественной обязанностью заниматься земляками, быть им нужной и полезной. Вот и сейчас альтруизм понес немолодую хозяйку на улицу открывать замок калитки и пускать незнакомую особу, которая только что ей позвонила, к себе во двор.

«Любовь Андреевна, я ваша соседка. Уже стою у ваших ворот, пожалуйста, впустите меня, все объясню! » – вот дословное содержание неожиданного утреннего звонка. Зябко кутаясь в пальтишко и жалея, что не захватила шапочку, Любовь изображала вежливое приветствие явившейся зачем-то незнакомки.

– Любовь Андреевна, это самое, здрасьте! Пойдемте на речку, я вам что-то покажу, это самое!

– Вы мне покажете «что-то» или «это самое»? – улыбнувшись, пыталась уточнить Любовь.

– Пойдемте, я волнуюсь, это самое…, – неадекватная особа начинала сердиться. Насупленный вид, маленькие глазки-буравчики,нос-картошка…

«Я ее никогда не видела, идти или не идти, что делать? » – проносилось в голове.

– Пожалуйста, присядьте сюда, придите в себя, а я сейчас теплее оденусь и пойду с вами», – сыщица направила тетку к скамейке во дворе. Спешно одеваясь дома, поглядывала из окна на присевшую на краешек садового диванчика полную незнакомку, нервно теребившую потрепанную сумку-кошелку большими натруженными руками. Особа была в резиновых сапогах, потертом с пятнами пуховике непонятного цвета и синтетической шапке не первого года носки, судя по катышкам серого цвета.

– Так вы сказали, что мы соседи, – доброжелательно улыбнулась Любовь, замыкая дом.

– Да, по огороду. У вас за домом сад, а у меня, за забором вашего сада, огород.

– Хорошо, куда мы идем, что случилось? – они уже вышли на улицу, когда к особняку рядом подъехал джип. Воронин с супругой Надеждой, давние друзья сыщицы, здороваясь, с удивлением уставились на ее странную спутницу. Любовь была рада, что попалась в сопровождении незнакомой тетки соседям. По крайней мере, будут знать, что она пошла неизвестно куда и неизвестно с кем.

Они обогнули улочку, вышли на соседнюю и оказались на берегу величественной реки Купавы.

– Вон мой дом, – ткнула указательным пальцем странная спутница в небольшое строение, окнами смотрящее прямо на реку. Точнее, на беседку на высоком и крутом берегу, от которой по обе стороны росли невысокие кусты шиповника.

– Должно быть вид из ваших окон на цветущий шиповник на фоне реки впечатляет, – вежливо заметила сыщица. – Зачем мы все-таки сюда пришли? Что вы хотите показать?

– Щас, пошлите в беседку!

Любовь поморщилась от безбожного искажения русского языка незнакомкой. Что еще произнесет эта особа, если рассердится?

– Хорошо, пройдем в беседку! Но вы скажите, хоть, как вас звать!

– Нюра я Агапова, купила месяц назад этот дом.

– Тут жили старики Петровы, насколько я знаю…

– Увезла их дочь в город. У них я дом и купила. Я их родственница, вообще-то. Да вы идите сюда, посмотрите! – и Нюра свесилась с перил, силясь рассмотреть что-то внизу крутого склона под беседкой. – Во-о-н туда посмотрите! Вы видите то, что я вижу?

– Да, что-то лежит. Рука! Эт-т-то кисть руки! – от неожиданности начала заикаться сыщица.

– Вот и я так подумала, решила вам показать… Не говорила, потому что, не поверите, за сумасшедшую примите…

– Полицию сейчас вызовем! Почему вы сами то туда не сообщили, а ко мне явились? – звоня начальнику следственного отдела прокуратуры Кутузову, давнему другу-соратнику, выговаривала Любовь. – Петр Глебович, приветствую! Пожалуйста, отправь к беседке на реке сотрудников, тут на берегу кисть руки человека обнаружилась.

– Какая экзотика! Вы, я понимаю, уже там? Ждите, скоро будем!

Через несколько минут оперативники уже прочесывали весь крутой склон. Жуткая находка лежала теперь на целлофане на скамейке и над ней склонился криминалист.

– Рука женская, обладательница руки мертва. Кисть зачем-то отрезали после смерти, кровь свернувшаяся. Кому это понадобилось делать? Ножичек, видимо, был остренький. Не видно нигде ножа?

– Расчлененку производят с целью сокрытия преступления.

– Может тут в кустах и вся жертва по частям? Ножа нигде нет. Далеко в воду, наверное, преступник закинул…

– Собака обшарила-обнюхала весь склон – больше ничего шокирующего не нашлось.

– Вот эта особа, Нюра Агапова, пришла ко мне и привела сюда. Ее окна как раз напротив беседки.

– Любовь Андреевна! – нахмурился Кутузов, – Анну в просторечье в деревнях называют Нюрой.

– Не знала… «Век живи, век учись…», – процитировала сыщица народную мудрость. Кутузов хмыкнул.

– Нам нужны ваши документы, паспорт, – обратился теперь к новоявленной соседке Любови Кутузов.

– Дык, в доме паспорт!

– Пройдем в дом, а потом проедите с нами, все ваши показания запишем.

– Причем тут я? Так и знала, что прицепитесь. Ничего не знаю! Зачем вы ментам позвонили?! – накинулась Анна-Нюра на Любовь Андреевну.

– Спасибо, Любовь Андреевна, за информацию, звоните, заходите! – благодарили полицейские.

– Я с вами! – попыталась напроситься на дальнейшее участие в следствии наша сыщица, но пока не получилось. Вскоре Анна-Нюра вышла в сопровождении оперативника из своего дома, видимо, взяв документы, и все уселись в служебную машину, захватив, перво-наперво, чью-то руку.

Дома Любовь взглянула со стороны на наивный портрет девушки-весны. Удастся ли переключиться на творческое настроение? Позволят ли обстоятельства погрузиться в мир добра и сказки? Про произошедшее убийство старалась не думать. Да и соображений особых не было, просто тревожно все как-то стало. Вечером разболелась голова, привычный набор анальгетиков не помогал. Прибегла еще к одному, самостоятельно изобретенному средству: в душе подставила затылок под сильную струю горячей воды. Стало жарко-жарко… Ой, что это я над собой экспериментирую?! Нужно просто выйти из-под струй и вообще завершить процедуру. А то вдруг возьмет и упадет тут, отключится, никто и знать не будет… Она с недавних пор, пытаясь предвидеть непредвиденное, стала брать с собой в ванную мобильник. На этот раз благополучно вышла в коридор, холодный воздух жег лицо и ноги, а остальное тело было надежно укутано в халат и полотенца. Дышалось легко, обнаружила, что головная боль совсем прошла… Интересно, а без таблеток бы выздоровела или это весь комплекс мер наконец принес эффект? Врач спрашивала в себе …врача. Боясь сотрясти свою драгоценную голову, осторожно прилегла на подушки… «Даже телевизор включать не буду, в планшет или книги тоже лучше не заглядывать, дам отдых глазам», – продумывала стратегию расслабления Любовь. Хотя ее деятельная натура искала себе занятие. «Может какой детективчик перед сном послушаю! ». Это показалось заманчивым: в телефон совсем за смешную плату она недавно закачала несколько интригующих детективных историй и теперь вслушиваться в перипетии героев, их опасные приключения, находясь в теплой постели в уютном доме среди комфорта и благополучия, казалось очень заманчивым. Не успела она открыть страничку известного книжного сервиса, как мобильник под рукой требовательно и громко зазвонил, хотя она вроде бы снижала уровень звука. От неожиданности она приняла вызов.

– Алло!

– Здравствуйте, Любовь Андреевна! Вас беспокоит майор Исаев из следственного управления Иткутска.

– Слушаю Вас внимательно! – Сразу же напряглась Любовь, вмиг позабыв про недавние недомогания и личные планы на вечер.

Майор Исаев расспрашивал ее о всех подробностях, связанных с обнаружением чьей-то руки. Любовь, что знала, все рассказывала, включая визит соседки с известием, хотела еще добавить, что, скорее всего, уже готовы результаты анализа биоматериалов руки, посоветовала позвонить в лабораторию судмедэкспертизы, но майор, поблагодарив, отключился.

Почему именно ей позвонили? Почему в одиннадцать вечера? Она теперь лежала без сна, переживая, что разоткровенничалась в разговоре с неизвестным ей Исаевым. Надо бы обсудить звонок с Кутузовым, но звонить ему в столь позднее время не решилась. «Завтра сама поеду, сообщу, что к расследованию подключился следственный отдел Иткутска. Утро вечера мудренее», – решила сыщица. Спать после такой активности получилось только со снотворным.

Глава 2

Утром не успела Любовь завершить свой обычный завтрак, состоящий из овсянки и кофе с бутербродом, как зачирикал птичкой звонок мобильного устройства. Кутузов, ничего не объясняя, просил ее подъехать в следственный отдел и быстро завершил разговор. Заинтригованная сыщица быстренько оделась в свой обычный полуспортивный, полу-милитари лук. А что? Кто запретит ей быть модной возрастной особой?! Олдушкой, кажется, называют такую модницу. И она туда же! Камуфляжного цвета парка и брючки вполне сочетались на сыщице с массивными черными ботинками на шнуровке. Залихватски сдвинуть утепленную кепку на одну сторону не позволит погода: она обнаружила, заглянув в окно, гнущиеся под напором ветра деревья, быстро бегущие облака и главное, пробрасывающий апрельский снег, что в условиях Сибири не оксюморон какой, а суровая реальность. Митенки из-за низких температур пока тоже не спасут от холода, поэтому и кожаные перчатки, и теплый шарф более актуальны. Оглядев себя в зеркало гардеробной, осталась относительно довольна свои внешним видом. Слово «относительно» в пятьдесят пять теперь приходилось постоянно добавлять. Да, она относительно здорова: немного болит голова, немного суставы, немного гнилушка-зуб, но в целом, если голова соображает, а ноги идут, то надо, отбросив все недомогания, идти и помогать людям. «Если у тебя ничего не болит в немолодом возрасте, значит ты уже умер! » – кто-то невесело пошутил. Любовь решила не вызывать такси, а быстренько дойти до прокуратуры, благо – недалеко. Через полчаса она сидела в кабинете Кутузова, где уже присутствовали старший следователь Сомов и судмедэксперт Овтушкин – сын прежнего патологоанатома (читай «Жена моя…»).

– Доброе воскресное утро всем, хотя я очень сомневаюсь, что оно доброе! – насупившись, возвестил Петр Глебович Кутузов. Матерый сотрудник сыска походил на своего знаменитого тезку-военачальника: та же комплекция и седая шевелюра, только глаза оба зрячие и даже без очков. – Мертвая рука непонятно чья. Теперь еще гражданку Агапову не можем найти, а должна была явиться по повестке сегодня в девять, оперативники подъехали к ее дому: калитка, входная дверь дома – настежь, внутри все перевернуто (что-то искали), а хозяйки нет. Соседей опросили, никто ничего не видел-не слышал. Типичная история: если что и знают, кому охота привлекать внимание следствия к себе.

– А где же сознательность? – всплеснула руками Любовь, – вдруг Нюре именно сейчас нужна помощь?!

– А может уже и не нужна, – мрачно заметил сынок Овтушкина Михаил.

– Мы вчера основательно допросили Анну Агапову, вашу Нюру, – кивнул Любовь Андреевне Сергей Иванович Сомов. – Она племянница стариков Петровых. Ее собственную однушку в городе приставы продали за долги. Часть этих денег и пошла на первоначальный взнос для покупки дома. Она с ними договорилась по-родственному выкупить его в рассрочку.

– Что это она из города, от налаженного быта отправилась в село, где у нее теперь печное отопление и «удобства» во дворе?

– Видимо, не было выбора. Из того, что она вчера на допросе рассказывала, понятно, что с работы дворником ее уволили за пьянство на рабочем месте.

– Боже мой! Мне она не показалась маргинальной личностью. Бедной, необразованной – да, но не алкоголичкой. Как вообще она докатилась до такого состояния?

– Она, Любовь Андреевна, была осуждена за убийство сожителя. Молодой парень погиб от ножевого ранения, нанесенного Нюрой в пылу гнева во время пьяной ссоры, – объяснил Сомов.

– Почему она вообще ко мне пришла? Я тут причем? – Любовь разводила руками.

– Ваша Нюра в селе всего с месяц, работу еще не нашла, а газеты и мероприятия местные, оказывается, начала посещать, в библиотеку записалась. Ваши книжечки читает… Там ей и телефон дали, точнее он на выставке с вашими книгами висит.

– То алкоголичка, то книжки, – недоверчиво хмыкнула сыщица-писательница.

– Еще в местах не столь отдаленных почитывала детективы, а тут узнала, что вы, местная писательница, рядышком живете. Короче, вы ее кумир и авторитет, поэтому и прибежала в вам.

Любовь была обескуражена столь сомнительной славой и комплиментом.

– Надеюсь мои книги на нее влияют положительно, способствуют исправлению…

– И мы надеемся, но непрофессионально совать нос кому-либо в криминальные дела наказуемо. Вы и сами в этом не раз убеждались (Читай трилогию «Вервольф»).

– Она, как раз, никуда «нос не совала»: что-то подозрительное увидела и пришла по-соседски посоветоваться…

– Люди не хотят быть свидетелями. Частая реакция – просто пройти мимо: ничего не заметил и все. Она, видимо, не понимала, что вы сразу же вызовете нас…

– Да, докладывайте! – схватился за телефон Кутузов. – Хорошо, выезжаем! – и он шариковой ручкой показал на каждого из присутствующих. – Отправляемся на опознание трупа. Сотрудники обнаружили, похоже, нашу Агапову в кустах на берегу реки.

Действительно, когда перевернули лежащее ничком тело, Любовь сразу же узнала вчерашнюю посетительницу.

– Ее, по ходу, ударом в висок убили, – авторитетно заявил Михаил Овтушкин, который в отличие от вечно напуганного папы был безапелляционно и вызывающе решителен (Читай «Жена моя…).

Любовь поморщилась: Вы хотели сказать «похоже»?

– Ну да, – опешил Овтушкин. – Че придираетесь то?

– Неприятно, когда русский язык искажают! – поджала губы сыщица.

– А еще неприятней, когда людей убивают! Нашли время замечания делать! – громогласно заявил, стоя среди оперативников, старший следователь Сомов. – Что-то бандитам не понравилось, чем-то несчастная им не угодила и, пожалуйста, удар наотмашь по виску и нет больше человека!

– Кость височную сломали, – поддакнул Овтушкин.

– Она в халате, тапочках…, – констатировала Любовь. – Выходит, ворвались в дом, что-то искали, не нашли и расправились одним ударом. Почему-то не в доме убили, а на берегу…Сколько ей лет было?

– Сорок лет, родители умерли, из родственников – семейство Петровых, которые теперь все в Иткутске. Похоже, жить нормально в обществе после заключения у нее не получилось.

– Карма настигла, – заметила Любовь Андреевна, – она убила, теперь ее убили…

– Вы думаете, что это месть за убитого ею сожителя? – обернулся Сомов.

– Нет, просто философствую, – отмахнулась Любовь. Что-то у нее сегодня не получалось находить общий язык со следователями.

– Тело можно забрать, пробы я взял на анализы, – Овтушкин закрыл свой чемоданчик.

– Осмотр места закончен, по машинам! – Скомандовал Сомов, так как Кутузов именно ему поручил расследование новых дел: ненайденного пока трупа и трупа убиенной Агаповой.

Несмотря на воскресный день, весь следственный отдел прокуратуры работал. Любовь Андреевна заглянула к Кутузову в кабинет.

– Петр Глебович, я хочу вам рассказать о звонке, – с жаром зашептала сыщица.

– Что за звонок? – нахмурился Кутузов.

И Любовь быстро и обстоятельно ввела его в курс дела.

– Исаев… Знаю я Исаева старшего, с ним работали, до сих пор дружим, теперь вот сын выучился, хвалят. Да вы вспомните! Это он выручал вас при нападении наркоманки (читай «Картина с загадкой»), но почему Алексей позвонил вам, а не нам?! Я не в курсе, что они подключились…

Комната уже заполнилась сотрудниками, все расселись за большим длинным столом с Кутузовым во главе.

– Коллеги, мы планировали заслушать Овтушкина с результатами вскрытия, далее Сомова о планах расследования, но так как к нашей работе подключилось головное отделение Иткутска, то заслушаем вначале Любовь Андреевну…

– Причем тут Любовь Андреевна?! – недоуменно переглядывались оперативники.

Бледненькая Любовь Андреевна слабым голосом, иногда сбиваясь, поведала всем содержание вчерашнего разговора. Все молчали. А начальник предложил включить видеосвязь на компьютере и обсудить все непосредственно с майором Исаевым.

Алексей Олегович вмиг подключился, объяснил, что у них тоже идет заседание, поэтому быстро ответит коллегам, так как есть свои неотложные дела. На вопрос о его звонке Любови Андреевне, категорически заявил, что ничего подобного не делал, а к новому расследованию купавинцев головной отдел Иткутска не имеет отношения, уж извините. Тоже извинились, отключились, уставились на недоразумение-сыщицу…

У Любови потемнело в глазах. «С кем я разговаривала? Кому как на духу выдавала служебную информацию?!» – пронеслось в голове.

– Вам с какого номера звонили? – отвлек ее от панических мыслей Сомов.

– Номер не определен был. Но голос, интонации, как у настоящего Алексея Олеговича…

– Коллеги, нам всем нужно быть собранными и бдительными. Сейчас преступникам ничего не стоит позвонить сгенерированным голосом и принудить к нежелательным действиям или выдать конфиденциальную информацию.

– Мы потом поговорим еще об этом инциденте, зайдите после заседания ко мне, – обратился Кутузов к проштрафившейся сыщице.

– Больше такого не повторится! – с жаром произнесла Любовь Андреевна. Все хранили молчание.

Далее из отчета Овтушкина стало известно, что рука принадлежала молодой женщине, группа крови, резус фактор – все известно, анализ генетического материала будет готов через несколько дней.

– Руку кто-то зачем-то отрезал у трупа…

– Надо будет теперь искать молодой красивый труп…, – хмыкнул Овтушкин.

– Что за пошлые шутки вы, Михаил, себе позволяете?! – возмутились присутствующие.

– Да я так, разрядить обстановку, – стал извиняться судмедэксперт. – Я еще про Агапову не рассказал…

Бедная Нюра погибла не дома. Детальное исследование тела показало, что ее, избитую, полуодетую, выволокли на берег реки. Непонятно, планировал ли ее убивать неизвестный силач, или, не рассчитав силу удара, сломал височную кость, сделав смертельные повреждения. Никакого оружия, никаких следов (пальчиков, как говорят криминалисты) на берегу оставлено не было. Осмотр открытого бандитами и перевернутого вверх дном Нюриного дома добавил вопросов: там отпечатков было много и их предстояло изучить.

Далее Кутузов поручил искать труп девушки без руки, еще раз внимательно осмотреть и склон берега под беседкой, и большой периметр местности в районе находки зачем-то убитой Нюры. Соседей тоже еще раз побеспокоили, опросили. «Ничего не знаем, ничего не слышали, не видели», – утверждали купавинцы.

Наедине с Кутузовым и Сомовым, Любовь, было, опять принялась извиняться за вчерашнюю оплошность. Но ее быстро простили, поняв, что ничего интересного для преступников она на тот момент просто не знала.

– Что-то злодеи ищут, что-то весьма для них ценное. Нюру эту всячески пытались разговорить, зашибли насмерть в укромном месте…

Любовь подумала о непредсказуемости жизненных событий. Вчера еще общалась с живой-здоровой Нюрой, и вот на тебе: избитое-искореженное тело той же Нюры в кустах…

– Пока не понятно, связана ли находка руки Нюрой с ее убийством.

– Да, все очень запутано…

– Думаю, нам надо сконцентрироваться на поисках тела без руки. Кроме того, стоит изучить дом Агаповой, и, в частности, документы на дом (ведь там что-то искали), собрать сведения об Анне Агаповой, о прежних владельцах Петровых…

– Любовь Андреевна, пожалуйста, никакой самодеятельности. Никого в свой дом не пускайте, с незнакомыми не общайтесь ни по телефону, ни лично. Будем надеяться, что преступник понял из вашего общения, что вы ничего не знаете из того, что его беспокоило.

– А можно узнать, откуда на самом деле был звонок?

– Специалисты и этим тоже займутся.