Kitobni o'qish: «Танго с врагом»

Пролог

Я пробиралась к своей комнате в женском общежитии Академии Темнейшего Черепа сквозь беснующийся снегопад. Снег был мерзкий, жгучий и колючий, как бывает и в Москве в сильный мороз. Вот только в моём родном мире я не сталкивалась с тем, что при этом он ещё и метёт, как в последний месяц зимы. Если к сильному морозу добавить сильный снегопад, пургу и ураганный ветер, то получится метель этого мира.

Все считали, что к созданию непогоды причастен преподаватель физической подготовки Улис Фальшиари. Он, будучи ледяным магом, мог расстроиться так, что по спинам пробегала холодная дрожь, но не нервная, а самая что ни на есть натуральная. А повод для плохого настроения у него был. Да ещё какой…

Тем не менее, преподаватели сочли меня жертвой, а Улиса – злодеем. И, между прочим, зря. Потому что именно из-за меня в нашем общежитии сейчас царила лютая зима.

Именно я расстроила Ильмира Фальшиари, который приходился сыном этому самому преподавателю.

Ветер сменил направление и принёс с собой запах дыма. Теперь он подталкивал в спину, и я прибавила шагу. Хотя ноги в полуботинках по-прежнему утопали в снегу по колено, идти стало значительно легче.

Прокладывая тропинку сквозь снежные заносы, я бежала от чувства вины и сожалений. Увы, как бы не мчалась сквозь метель, скрыться от незваных переживаний-спутников не удавалось.

Ах, если бы я только знала о том, к каким последствиям приведёт решение помочь Камелии, моей соседке по комнате, отомстить неверному возлюбленному, то ни за что бы не стала вмешиваться в их отношения. Не зря в моем родном мире все говорили, что у меня обостренное чувство справедливости.

Когда мне оставалось догрести до двери всего пару шагов, ветер внезапно сменил направление.

Я склонилась пониже, чтобы дуло не так сильно в, должно быть, уже красную, как помидор, физиономию, и сделала последнее усилие, за что была вознаграждена блаженным теплом и тишиной, окутавшими меня, когда я захлопнула за собой тяжёлую дверь, отрезавшую меня от непогоды, вызванной переживаниями ледяного мага.

 В комнату входила на цыпочках, чтобы не разбудить соседку.

– Милли, это ты? – раздался в темноте её сонный голос. – Как там у вас принято говорить? С лёгкой обжаркой?

Я хихикнула. Камелия Тихенсу была из этого мира и наши выражения узнавала от меня, но не всегда верно их запоминала.

– С лёгким паром, – поправила её, стягивая шапку и стряхивая с неё снег. – Извини, что разбудила. Спи дальше.

Тихенсу отвернулась к стенке.

– Милли, ну что ты. Ничего страшного, я легко засну снова.

В подтверждение своих слов, Камелия через пару минут засопела. Я к этому времени только успела раздеться и налить себе из магоподогревателя горячего какао, вернее, светло-зелёной жидкости, которая в этом мире его заменяла.

Ноги, уши и щёки до сих пор были холодными, а ведь я всего ничего прошла от купален до общаги. Как не вовремя решили сделать ремонт в наших душевых, теперь приходилось ходить так далеко. Ну и мороз, нужно где-то добыть тёплую одежду. Хотя, почему где-то? У меня тут есть подруга, Ася. Мы с ней дружили ещё в Москве, да и сейчас она меня частенько выручает. Если попрошу её об одолжении, думаю, она не откажет.

Обхватив чашку руками, благо, хоть они в меховых варежках не замёрзли, я устроилась на подоконнике. Глядя на мечущиеся в беспорядке мелкие снежинки, вспоминала, как впервые совершила ошибку, где и в какой момент времени ступила на неверную дорожку…

Глава 1

Ведро, наполненное тем, чем облегчаются лошадки, было тяжёлым и жутко вонючим, но обида придавала Камелии сил. Она кралась, прикрывшись пологом отвода глаз, к намеченной и ничего не подозревающей цели: вальяжно развалившемуся на стуле парню – ледяному магу Ильмиру Фальшиари. Его тонкие губы кривились в улыбке, выражая презрение ко всему миру в целом и к рассказывающей свежие сплетни русоволосой красавице в частности. Выражение его надменного точёного, словно высеченного из камня лица выдавало избалованность и пресыщенность всеми благами этого мира. Похоже, что за столом академического общепита он оказался не для того, чтобы усладить своё чрево, а чтобы показать себя народу.

Камелия смотрела на золотисто-снежные, идеально собранные в аккуратный хвост волосы, правильные черты лица, узкий нос, острые скулы и никак не могла определить, чего ей сейчас больше хочется: плюнуть в него, показав всё своё презрение к этому гадкому мальчишке, или всё же прибить от переизбытка обиды и ненависти. Как же его бесстыжей блондинистой морде подходит собственная фамилия – Фальшиари! Он оказался насквозь фальшивым, а она, наивная сельская некромантка, повелась на сладкий дурман, и пока её сверстницы влюблялись и радовались жизни, сходила с ума от любви к столь далекому возлюбленному. Четыре года её жизни были наполнены ожиданием встречи с ним. Четыре безвозвратно потерянных года.

Внезапно Ильмир насторожился, и первокурсница-некромантка ощутила, как заклинание невидимости развеевается от силы чужой магии. Медлить было нельзя. Она резко подалась вперёд, перегнулась через стол и, сняв заклинания удержания запаха и отвода глаз, опрокинула вонючее содержимое на подлую блондинистую макушку. Из-за брызнувшего во все стороны лошадиного навоза, она не сразу осознала, что произошло, а когда поняла, то чуть не заплакала от досады – в последний момент Ильмир успел выставить физический щит. Весь боезапас отрекошетил от его непроницаемых стенок так, что пострадала и сама Камелия, и очередная пассия блондинистого, а он сам вышел сухим из воды. Ну, не совсем воды, но чистым.

– Да чтоб тебя! – в сердцах выругалась некромантка, с ужасом глядя, как Фальшиари, не сводя с неё злобного взгляда, медленно поднимается, обходит стол и идёт к ней.

– Дура, – зло выплюнул он.

Рука Камелии сама запустила ведро прямо в аристократическую физиономию. Она даже не успела понять, как умудрилась сплести усиливающее полёт заклинание. Не ожидавший такого, противник поймал жестянку руками и, потеряв равновесие, упал спиной на испачканный пол. Судя по всему, он не заметил, что нападавшая использовала магию. Вокруг парня закружился хоровод снежинок, а от его испачканной тушки во все стороны пополз холод, мгновенно замораживая всё, что разлилось из ведра. Ильмир попытался вскочить на ноги, но не смог, поскольку оказался крепко приморожен собственной магией, и громко выругался:

– Вот же кольгада!

Развеивать собственную магию он отчего-то не торопился. Вместо этого закрыл глаза и, похоже, попытался изобразить расслабленную отрешённость от происходящего. Как будто так и было задумано.

 Камелия собралась дать дёру ровно в тот момент, когда в столовой прозвучал грозный окрик Рэя Гралана, преподавателя по основам некромантии:

– Всем стоять! Адепт Фальшиари, адептка Тихенсу, что за хиро вы тут устроили?!

***

Глубокий вздох Камелии выдернул меня из воспоминаний. Соседка перевернулась на спину и продолжила сладко сопеть. А ведь это я ей на эмоциях сказала, что было прекрасно искупать его в дер… хм… отходах жизнедеятельности лошадок. Кто же думал, что она воспримет это буквально.

Я хлебнула какао. Нет, не с того я начала, всё пошло наперекосяк ещё раньше. Смотря на не затихающую пургу, я мысленно перенеслась из студенческой столовой в Храм Темнейшего Черепа.

***

“Ну и где этого Архимага черти носят?” – подумала я и прикусила себе язык, чтобы перестать образно выражаться даже в мыслях. У моих фразеологизмов в мире Манжунты с завидным постоянством появлялось буквальное воплощение, стоило мне произнести их вслух. Эта уникальная особенность, возможно, как-то связана с моим родным миром, а может, и локально, с городом, в котором я раньше жила – Москвой. До меня сюда из нашего мира попала всего одна девушка Ася – моя близкая подруга. Здесь я всецело доверяла только ей и её мужу Рику, Архимагу всего мира Манжунта и Адилийского королевства, в частности. Должна была ещё верить собственному жениху – принцу этого самого королевства, но, как оказалась, слишком многое нас разделяло.

Вот и сейчас я стояла буквально по колено в снегу возле Храма и с замиранием сердца вглядывалась в снежную пургу. Если раньше думала, что некоторые мои друзья чересчур загружены делами, то это я просто ещё не встретила наследника Адилийского королевства – принца Шрисогона ди Кариона Хеэлбениса. О! Я долго тренировалось произносить его имя без запинки. Хорошо, что хоть в неофициальной обстановке мы могли называть друг друга сокращёнными именами. Я его Хеэлом, а он меня Милли. Моё полное имя не нравилось мне так же, как и ему его. Мама назвала меня в честь главной героини “Дикого Ангела” – Милагрос. Видимо, любила этот сериал. Точно утверждать не могу, потому что она сдала меня пятилетнюю в детский дом и больше никогда не навещала. Где она и что с ней – неизвестно, мама растворилась в мире людей, будто её и не существовало никогда.

И вот теперь я стою здесь, в защитном колпаке, не позволяющем добраться до меня озверевшему ветру, принёсшему первый снегопад в этом году. А в нескольких метрах от меня тот, кого я полюбила всей душой с первого взгляда, ведёт бесконечные рабочие переговоры. Мы вроде бы и вместе, но сейчас разделены снежной пеленой. Хеэл всегда говорит, что я мешаю ему думать, поэтому он отошёл на несколько метров и связался с кем-то суперважным оттуда.

Лишь уверенность в том, что мы с ним любим друг друга, заставляет меня держать себя в руках. Вот, собственно, для доказательства этой любви в Храме за моей спиной сейчас и собралась вся эта толпа родовитых и влиятельных семей Адилии.

Жизнь играет со мной, как с беспомощным котёнком, не позволяя расслабиться и хоть за что-то уцепиться. Увы, стабильность и спокойствие мне только снятся. А ведь я мечтала, что когда вырасту и покину детский дом, буду работать как проклятая, но добьюсь того, чтобы быть свободной и независимой.

Ха! Мечты-мечты! Вон целый Храм Темнейшего Черепа битком придворными набился, и каждому из них мне нужно доказать своё право свободно выбирать себе мужа. Хорошо Адилийскому божественному покровителю – то, что он давно склеил свои драконьи ласты, не помешало ему восстать из тлена пару лет назад и высказать своё “фи” по поводу царящего беззакония и тотального патриархата. На мой взгляд, его то ли не услышали, то ли не захотели услышать, но до равноправия между некромантками и некромантами и в нашем Адилийском королевстве, и в мире Манжунты в целом, как до Китая раком.

Я улыбнулась, поймав на себе влюблённый взгляд Хеэла. Он закончил с делами и подошёл ко мне.

– Ну что, идём? – спросил он после того, как обнял и уткнулся носом в мои распущенные волосы.

Кивнула, и принц, взяв меня под локоть, повёл в Храм, где все нетерпеливо перешёптывались в ожидании начала испытания. Некроманты-адепты чертили какие-то руны в центре. О том, что это именно будущие повелители нежити, я поняла по мантиям с эмблемой Академии Темнейшего Черепа. Через пару недель я должна была пойти туда учиться, но, став невестой принца, воспользовалась новым высоким статусом и отказалась. Оказаться среди толпы шовинистов-однокурсников ни капельки не улыбалось. Буду пользоваться положением и связями, попрошу Асю и ее мужа преподать мне пару уроков по основам управления магии.

Хеэл подвёл меня к креслу, установленному по его приказу специально для того, чтобы я не устала стоять, пока на сцене будет идти спектакль, рассказывающий об истории возникновения испытания Рикаси, которое мы с принцем сегодня будем проходить.

Актёры, исполняющие роли моей подруги Аси и её будущего мужа, Архимага Адилийского королевства и всея Манжунты Рика, вышли на сцену. На глазах аристократов развернулась история о том, как они полюбили друг друга, пройдя через ряд испытаний, Рик решил пожертвовать своей магией и вернуть любимую на Землю. Но произошло то, что кроме как чудом, не назовёшь – поцелуй моей подруги вернул ему силу.

В честь них испытание назвали Рикаси. Теперь в королевстве на порядок меньше мезальянсов, потому что заботливые родители стали требовать прохождения данного испытания всеми желающими соединиться узами брака с их чадами и стоящими ниже по социальной лестнице.

Если считаешь, что любишь, то будь добр докажи это. Рисковали только те, кто выступал инициатором проведения ритуала. Точнее так: тому, кто желал вступить в брак с партнёром, находящимся выше по происхождению и/или материальному положению предлагали выступить инициатором прохождения ритуала. А инициатива наказуема, причём в случае испытания Рикаси наказуема самым страшным способом – потерей магии. Полной потерей магии. Для тех, кто с пелёнок привык пользоваться даром, такое наказание хуже смерти. При этом вторая половинка ничем не рисковала. На мой взгляд, несправедливо как-то. Страдал лишь один, а в невзаимности чувств мог быть виновен другой. Я бы отменила эту проверку и запретила проведение ритуала Рикаси, но кто меня послушает.

Для подтверждения чувств друг к другу, сам ритуал значительно упростили – испытуемые мужчина или женщина лишались магии не из-за переноса порталом в другой мир, а с помощью специальной пентаграммы. Если чувства были искренними, то, даже лишившись последней капли магии, испытуемый не лишался дара, а получал его обратно через обмен поцелуем и полностью восстанавливал все способности.

Обычно инициатором выступал тот, кто ниже по статусу или беднее. Заботливые родители, желая избежать мезальянса между ним и своим чадом, вынуждали такого мага инициировать прохождение ритуала Рикаси. В случае же нас с Хеэлом он был на недосягаемо высоком по лестнице социального положения от меня уровне, и всё-таки инициатором выступал именно он, а не я. Не то, чтобы я очень настаивала, скорее, я была целиком против проверки. Дичь какая-то это всё! Отношения двоих – это дело только двоих. При дворе короля мне популярно объяснили, что пройти испытание нужно, и оно проще простого. А кронпринц категорически не позволил рисковать моей магией.

Сейчас мы с Хеэлом пройдём испытание Рикаси, и больше ни одна аристократическая задн.. зараза не усомнится в том, что наши с любимым чувства искренние.

И я не буду сейчас думать о том, что никаким другим способом вернуть утраченную до последней капли магию невозможно. Ну, во всяком случае, за многие тысячелетия истории мира Манжунты это никому не удавалось.

***

– Благодарю всех, кто пришёл сегодня зафиксировать силу чувств между мной и моей избранницей! – Представление закончилось, и наследник Адилийского престола официально обратился к аристократам, приветствуя их.

Значит решили всё-таки начинать без Архимага. Как бы чего не случилось с его женой и моей подругой Асей – она сейчас на последнем месяце беременности, и во избежание беспокойства ей даже не сообщили о том, что мы с Хеэлом пройдём через испытание Рикаси.

Наследник Адилийского королевства подошёл ко мне. Я поднялась, двинулась навстречу и оказалась в крепких объятиях любимого.

– Давай дождёмся Архимага, мне страшно как-то, –  прошептала ему на ухо, встав на цыпочки.

– Не о чём беспокоиться. Мы с тобой не раз видели, как проходит испытание Рикаси. У нас всё получится, верь мне.

– Да, – ответила, уткнувшись носом в шёлк его рубашки. Все те четыре раза, что мы присутствовали на этом обряде, подтвердили взаимность чувств магов друг к другу. Сама процедура длилась не больше десяти минут. Пара вставала в центр пентаграммы и начинала танцевать. Я никогда не занималась танцами, но магия легко компенсировала этот недостаток. В процессе танго в мире Манжунты обменивались магией. Непосредственно на ритуале мужчина передавал её девушке. Когда у него оставалось совсем немного магического резерва и передача прекращалась, поскольку включался естественный инстинкт самосохранения, в дело вступал маг и активировал передачу последней капли силы через пентаграмму. В это время мужчина целовал девушку. Если хоть кто-то из них не любил партнёра, то маг, проходящий испытание, навсегда оставался без магии. Был ещё, правда, призрачный шанс, что он найдёт взаимную любовь с другим человеком, и тогда передача магии удалась бы, несмотря на полное выгорание. Но во всех случаях, что я видела, никто от истощения не падал, и измеритель наполненности магического резерва едва касался отметки ноль, тут же полз вверх, восстанавливаясь до прежнего уровня.

Интересно… Ну, так просто, чистое любопытство. Если на испытании наследник лишится магии, то меня казнят на рассвете следующим утром или сразу, так сказать, не отходя от кассы? Ой, тьфу, тут правильнее говорить измерителя магической энергии. Нет, насчёт истинности собственных чувств я ни на грамм не сомневалась, со мной всё было понятно – люблю – не могу, так, что мочи нет, а вот Хеэл… Он принц! Целый принц целого королевства и притом нас-лед-ный!

Не перестаю удивляться, что каждый раз, когда я оказываюсь прижата к твёрдому мужественному телу возлюбленного, все мысли сводятся к одному. К тому, что хочется зарыться руками в его светлые длинные шелковистые волосы, поцеловать каждую чёрточку по-эльфийски идеального лица, увидеть, как закрываются от наслаждения золотисто-зелёные глаза. Эх…

– Ваше высочество, прошу вас встать с избранницей в центр пентаграммы, – провозгласил один из основных зачинщиков, взбаламутивших остальную аристократию.

Хеэл отстранился и, взяв мою руку, величественно повёл навстречу испытанию.

Как я раньше не сбежала! А теперь стоит пойти на попятную, и для всех я стану стопроцентной меркантильной попаданкой. Что ж, раз выбора нет, буду отыгрывать свою роль до конца.

Став в центр начерченных на полу линий, мы начали танцевать. Принц отлично знал, как нужно двигаться в этом их адилийском танго и уверенно направлял движения моего тела магией. Мне не нужно было стараться, потому что все наши движения выходили настолько отточенными и красивыми, будто я только и делала, что всю жизнь готовилась к этому выступлению.

Музыка оборвалась внезапно, и Хеэл склонился к моим губам. Целовался он шикарно, крышесносно, отпадно. Я вцепилась в его широкие плечи, чтобы устоять на подкашивающихся от разлившейся по телу томной неге ногах. А через секунду поняла, что мы падаем. Удара с полом удалось избежать благодаря молниеносно среагировавшим магам. Они сплели аркан, удержавший нас над мраморным полом. Кто-то дёрнул меня вверх, вынуждая выпустить из рук такие надёжные мускулистые плечи. И всё, пол покачнулся, а я уплыла в беспамятство, падая и обмякая в чьих-то руках, успев увидеть измеритель магии, мёртво застывший на нулевой отметке.

***

В себя пришла от того, что лекарь сунул мне под нос что-то такое едкое, что из глаз брызнули слёзы. Проморгавшись, увидела всё тот же Храм и толпу, вот только принца видно не было, и лишь вихрь закрывающегося портала подсказал, что его срочно телепортировали. Должно быть, во дворец к королевским лекарям. Первый раз видела такой серебристый вихрь от портала. Обычно, когда телепорт открывался, было тёмно-оранжевое завихрение, напоминающее смерч, но конус был не снизу вверх, а параллельно земле. “Хвост” у портальных смерчей был растянут на пару метров, поэтому открывали их только в достаточно просторных помещениях или длинных коридорах. По мере раскрытия портала, показывалась круглая зеркальная середина. Вот она, да, была серебряная, а тут весь портал такого цвета.

О чём я только думаю! Это, наверное, от нервов я прицепилась к несчастному порталу. Уж лучше о его цвете размышлять, чем о том, что наследник королевства из-за меня лишился магии. Ему нужно от желающих свергнуть правящую семью магией защищаться! А я сделала его беспомощным, оставила беззащитного, как котёнка! Как всё неправильно! Несправедливый ритуал! Жестокий мир с его жестокими правилами! И получается, он меня не любит?! Ведь я в своих чувствах уверена.

Едва ощутив себя способной к побегу, я рванулась из удерживающих меня рук, но силы оказались неравны. Я лишь успела услышать приказ:

– Да усыпите вы её, наконец!

И почти сразу провалилась в чернильную темноту забытья.

Глава 2

Ненавижу!

Я занималась распиливанием жёсткого, как подошва, куска жареного мяса. Делала это с особой жестокостью, сжимая столовые приборы до боли в руках.

Ненавижу! Всех! Особенно мужчин. Особенно одного адилийского принца.

С маниакальной целеустремлённостью я распиливала маленькие кусочки в совсем крошечные, а в голове снова и снова прокручивались события последних месяцев.

Несколько дней меня продержали у целителей, отпаивая успокоительными. Лишь убедившись, что я пришла в адекватное состояние, неожиданно отпустили на все четыре стороны, не зная что со мной делать: прибить, упрятать в монастырь или ещё что похуже. Да и вообще, кому теперь я была нужна… Правда, Архимаг поручился за меня и взял под свою опеку. Рик настоял на том, чтобы я пошла учиться в Академию Темнейшего Черепа. Пока ждала начала занятий, с ненавистью читала в газетах, как на меня накинулась вся адилийская знать, обвиняя в том, что я – меркантильная негодяйка, лишившая Адилию сильнейшего мага и оставившая наследника беспомощным перед желающими узурпировать власть.

Итак, мы с наследником адилийского престола решились пройти испытание Рикаси и внезапно для всех, включая меня, провалили его. Я была в шоке. Когда в Храме появился Архимаг, я была в таком состоянии, что он принялся помогать не принцу, а мне. Успокаивал, говоря, что трудности закаляют, и если наши чувства настолько сильны, что мы решились на ритуал, то нам надо просто побольше узнать друг друга, чтобы укрепить их. Он признался, что когда телепортировался в Храм, то планировал задушить меня голыми руками. А всё из-за того, что когда спешил на испытание, то оказался посреди толпы огненных демонов. И ладно бы рогатики бросились в бой, так нет, они решили по очереди катать архимага на спинах. А шкура у них огненная. Чтобы не поджариться, он был вынужден удерживать вокруг себя сильное охлаждающее заклинание. Наверное, если бы не произошедшее, я бы рассмеялась, но боль разочарования и страх за принца притупили мои остальные чувства.

Надо отдать должное Рику – он так привык к неконтролируемым магическим выбросам жены Аси, моей подруги с Земли, что отнёсся с пониманием. Надеюсь, что скоро я так же, как и она, научусь направлять свою силу осознанно.

Странно, что Рика покатали вызванные мной рогатики, ведь образное выражение “где его черти носят”, я употребила лишь мысленно. Получается, мне и думать теперь нужно осторожно? Тогда, по дороге на испытание, Рику пришлось потратить драгоценные минуты, чтобы устранить учинённое мною безобразие в виде вызванных из бездны огненных демонов. А теперь учёба в Академии Темнейшего Черепа стала для меня суровой необходимостью. Спасибо, что хоть не казнили.

– В АТЧ! Срочно! Много! Учиться от рассвета до заката!

Эта прощальная фраза, сказанная мне Архимагом в качестве последнего напутствия перед тем, как я шагнула в телепорт, стала моим девизом.

Из размышлений меня вырвала внезапно повисшая тишина. Я подняла голову от тарелки и увидела, как моя соседка по комнате Камелия кидает ведро в самого племянника короля. В нос ударил ядрёный запах конюшни. И я поняла, откуда он, увидев, как на полу расползается коричневая лужа.

Опачки! За что это Камелия так взъелась на звезду местного разлива? Если я всё правильно поняла, то она сейчас чуть было его не облила кучей навоза.

Ильмир, в памяти внезапно всплыло его имя, плюхнулся в лужу, да так и остался в ней буквально примороженный к, гм, условно, скажем, лошадиным выделениям. Точно. Моя соседка жаловалась на него из-за своего разбитого сердца, а я, пылая гневом и обидой за неё, посоветовала искупать парня в навозе. И не подумала, что эти слова будут восприняты буквально.

Ситуация в столовой кардинально переменилась, когда появилось новое действующее лицо – наш преподаватель по основам общей некромантии Рэй Гралан. Он потребовал объяснений, но ни Камелия, ни Ильмир не торопились их давать. Преподаватель обратился к лежащему парню:

– Адепт Фальшиари, если вы в течение пяти минут не возьмёте под контроль свою стихию, то отправитесь на индивидуальное обучение. Вы позорите свой род!

Воспользовавшись тем, что Гралан повернулся к ней спиной, Камелия дала дёру.

– Вот видите, как вы пугаете сокурсников, – продолжал увещевать преподаватель всё ещё примороженного к луже адепта – так что посещать занятия со всеми вам не следует. А то все также разбегутся. Кстати, осталось четыре минуты.

В столовой потеплело. Ильмир вскочил на ноги и зло процедил:

– Не в этот раз, господин Гралан. Я могу идти?

– Да. Идите, примите душ. Поверьте, он вам жизненно необходим.

Адепты решили, что достаточно побыли каменными изваяниями, и зашевелились, зашептались, кто-то даже засмеялся.

Я утратила интерес к разборке препода с плохо освоившим самоконтроль адептом и пошла в раздевалку. Академия Темнейшего Черепа представляла собой комплекс одноэтажных зданий. Надеялась догнать в гардеробной соседку по комнате, но её там не оказалось. Одевалась стремительно, даже не стала застёгивать пальто, о чём пожалела, выйдя на улицу. Ещё недавно о снеге приходилось только мечтать, а сейчас его навалило целые сугробы, а он продолжал идти и идти. И кто мне говорил, что зимы тут мягкие и малоснежные? Ася!. Ну-ну. Вот родит, и всё ей выскажу. Беременную подругу я волновать боялась, а вдруг на ребёнке скажется?

Застёгиваться на полпути было как-то странно, и я бежала, как есть. Благо, путь сквозь слепящий снег от силы пару минут. На расчистку снежного ненастья были брошены силы адептов-старшекурсников. Они ворчали на меня, как заправские московские дворники. Я даже умилилась, поймав волну ностальгии.

Влетев в общежитие, стремглав добежала до нашей комнаты, надеясь, что Камелия там, а не пошла заливать горе в каком-нибудь злачном заведении.

Она сидела на кровати и, обняв подушку, рыдала в три ручья – хоть водопровод устанавливай.

Вот засада. Опять я думаю фразеологизмами и образными сравнениями. Никогда не обращала внимания, как, оказывается, люблю вставлять их по случаю и без. Откуда вообще они у меня берутся в голове?! Ладно, с этим позже разберусь, а сейчас мне нужно остановить этот слезоразлив.

Я села на свою кровать и, делая вид, что изучаю равномерность прокраса стен, предложила:

– Расскажи! Обещаю, что не стану болтать налево-направо.

Камелия хлюпнула пару раз носом, высморкалась и более подробно поведала, чем её так допёк адепт Фальшиари. Теперь я знала всю картину, почему у нее разбито сердце, а не только то, что он представитель парнокопытных, как она говорила раньше. И я ещё больше уверилась в правильности ее поступка. Хотя и раньше к этому бабнику добрых чувств не испытывала, видя страдания девушки.

Оказывается, четыре года назад она дала объявление о знакомстве в местную газету. Моя соседка хоть и была из этого мира, но умудрилась начитаться ромфанта с Земли. Да! Книги и какие-то другие вещи с Земли и иных миров спонтанно попадали на Манжунту. Да и культурный обмен вовсю шёл с того момента, как моя подруга Ася открыла способ шастать отсюда к нам и обратно, как в супермаркет за хлебом.

Не знаю, что было у племянника короля в голове, когда он откликнулся на объявление, но их заочное знакомство состоялось. Ну а дальше были пачки писем друг другу, которые скоро сменило общение по видеосвязи через магию деревьев. О! Там такая штука у них вместо наших смартфонов, что просто улёт. Те, кто хоть немного владеет магией, могут в кроне любого, абсолютно любого дерева, открыть канал и соединиться по нему с кем угодно. Главное, чтобы собеседник тоже стоял рядом с деревом и смотрел туда, где у него веточки, с листиками они или без – не важно.

Когда Камелия мне показала, как это работает, я ахнула от восхищения. Это же настоящий кинотеатр размером с крону дерева, напротив которого стоишь. Сие чудо магии стало возможно благодаря торговому союзу с народом фейри. Они обеспечивали вот такую связь через деревья, а королевство выплачивало им за это весомую сумму в драгоценностях.

Так что Камелия видела и слышала своего избранника так же, как и он её. И, закономерно, Фальшиари задурил голову моей соседке так, что та ради него решила пойти учиться в Академию Темнейшего Черепа. Да не просто, а с грантом на обучение от самой магистерии, существовавшей при столице Адилии. Короче, поступила наивная влюблённая дурочка с помпой.

А дальше – как в слезоточивом любовном романе. Тот, о ком она грезила четыре года, оказался обычным бабником. Подумать только, целых четыре года этот гусь лапчатый дурил ей голову. И не лень же ему было! Когда Камелия поймала своего, как она думала, парня на горячем, он даже отпираться не стал и предложил встречаться, как он выразился, в не стеснённых устаревшими условностями рамках. Эту часть истории я как раз знала. За что и получил полное ведро того, во что “макнул” вздыхавшую по нему долгих четыре года некромантку. Камелия смущённо призналась, что специально напросилась помогать ухаживать за лошадьми и любовно весь вечер до глубокой ночи собирала в ведёрко то, чем те облегчались. Умудрилась же буквально понять мои слова, произнесенные в чувствах.

Под конец рассказа мы с ней не удержались от мерзкого подхихикивания. Когда моя соседка замолчала, я, сама от себя не ожидая, выпалила:

– Теперь ты просто обязана влюбить в себя и жестоко продинамить Ильмира, дав зарвавшемуся красавчику на собственной шкуре прочувствовать то, что пришлось пережить тебе!

– Да разве такого продинамишь, – задумчиво протянула Камелия и, поймав мой недовольный взгляд, продолжила: – я ему нафиг не сдалась. Если бы он мной искренне интересовался, то хотя бы сделал вид, что хранит верность. А он!.. Понимаешь, Милли, он даже не пытается скрыть свои любовные похождения от меня.

Я изумлённо подняла брови:

– Все четыре года?

Соседка отрицательно покачала головой, отчего заколка, удерживающая её густые мелко вьющиеся тёмно-каштановые волосы, расстегнулась. С распущенными волосами лицо преобразилось, став кукольно-красивым, и она пояснила:

– Нет, после того, как мы с ним встретились в стенах АТЧ, когда я поступила сюда учиться. Пока мы общались по связи через деревья, мне даже в голову не приходило спросить у него про верность. Это мной как-то само собой подразумевалось.

Тяжело вздохнув, я ответила соседке:

– Камелия, как ты не понимаешь, он уже тобой заинтересовался. Вот не будет парень четыре года с девушкой общаться, если она не затронула его чувства.

Девушка потёрла точёный носик и кивнула:

– Да. Тем более, что у него нет недостатка в женском внимании. Хотя я не представляю, как его влюбить. И ты только не обижайся, но слушать блондинку мне кажется странным.