Kitobni o'qish: «Белая луна»

Расстояние от Карависины до Лит-Латая внушительное, три недели ходу по прямой, но выбирать не приходится: лучшие пассажирские суда рождаются именно на верфях Карависины. И самые дорогие. Однако я, одиннадцать лет посвятив каботажным пассажирским перевозкам в солнечной системе Лит-Латай, скопил достаточно средств, чтобы без страха взять недостающую сумму в кредит и купить «пассажира», предназначенного для межзвездных путешествий. «Белая луна» – малогабаритный транспорт с дедвейтом всего три тысячи тонн, но это суденышко, только сошедшее со стапелей завода, теперь было моим, и теперь я не без трепета обходил свои новые владения. Машинный отсек блестел нетронутой новизной, шесть гравитаторов еще ни разу не запускались. Просторный док с аппарелью пересекали четыре железнодорожных колеи, освещенные двумя прожекторами; пустые ниши для пассажирских шлюпок, флаеров и личных космических яхт вдоль бортов тонули во мраке. Скоро сюда, повинуясь командам из операторской рубки, начнут загонять летательные аппараты с пассажирами, и тогда док осветится сверху донизу.

Боевая рубка на «пассажире» не предусматривалась. Как и всем перевозчикам, мне придется нанимать боевой эскорт для охраны судна от космических пиратов, которыми до сих пор кишмя кишат некоторые уголки Содружества. Разнокалиберные банды, промышляя, частенько появлялись на трассах. Поэтому крупные транспорты оснащались пушками. Обладать такими судами могли только солидные компании, но никак не самостоятельные кентавры вроде меня. Самостоятельность наша была ограниченной: приходилось объединяться в артели, чтобы не быть съеденными какой-нибудь особенно жадной акулой бизнеса.

Впрочем, я до сих пор в глаза не видел ни одного пирата и нанимал сопровождение только потому, что без него Судовой Регистр не выпустит из космопорта ни одно судно с грузом или с пассажирами.

Третья палуба, предназначенная для пассажиров, так же стыла тишиной. Мои шаги почти не нарушали ее, пружинящее палубное покрытие гасило звуки. Пассажирские каюты опечатал Департамент пассажирских перевозок, точнее, его представители на Карависине. Пломбы сорвут уже на Лит-Латае, и тоже работники Департамента, но только после того, как я обзаведусь лицензией на перевозку восьмисот человек, не считая членов будущего экипажа. Готовую лицензию я получу по прибытии на Лит-Латай, а экипаж для «Белой луны» агентство по найму уже укомплектовало.

Дома, на Лит-Латае, ждала семья – Антонина и трое детей, но увидимся мы только мельком, пока моя юная красавица будет бункероваться и запасаться провизией. Шипчандлер на Лит-Латае расторопный, все сделает быстро, и можно сразу принимать первых пассажиров. Первые – они получат памятные подарки. Это обещает рекламный ролик, заказанный мною на местном телевидении. Артель перевозчиков доверила мне выгодный маршрут: Лит-Латай – Палладия – Марс – Лит-Латай с массой остановочных пунктов, и вряд ли «Белая луна» будет путешествовать полупустой.

Наконец я добрался до ходовой рубки и окинул ее собственническим взглядом. К ней примыкала тесная рубка связи без двери. Сложное хозяйство еще спало, ожидая моего прикосновения. До Лит-Латая судно можно перегнать самостоятельно, полагаясь на помощь автопилота, что я и намеревался сделать. Ничто не мешало сэкономить на боевом эскорте и на экипаже, когда пары рук было вполне достаточно.

Назначенный час настал. Я уселся в эргономичное кресло первого пилота. Под пальцами ожили навигационные приборы, осветились экраны и радары. Пульт сообщил о нормальной работе двигателей. Диспетчер Карависинского космопорта приветствовал меня привычной скороговоркой. Я включил все обзорные экраны. Освещение в рубке погасло автоматически, уступив натиску местного светила.

Под командами диспетчера катера портофлота мягко потянули «Белую луну» ввысь, набирая скорость. Меня вдавило в кресло: гравитаторы еще бездействовали и не защищали от тяготения Карависины.

Сколько раз я наблюдал, как планета проваливается вниз, выгибаясь горбом, то коричневым, то бело-синим, как темнеет и загорается звездами небо, и не мог налюбоваться. Карависина – планета многоводная, голубая. Прямо подо мной закручивалась белая спираль циклона. Возник соблазн сгрести ложкой эту аппетитную на вид «пену» и съесть.

В рубке снова зажглось освещение.

На высоте тысячи метров катера дружно отвалили от бортов моей красавицы и ушли вниз. Дальше я действовал самостоятельно, выводя «Белую луну» на орбиту, которую указал диспетчер. Пространство заполняли корабли, прибывающие и убывающие, а заодно и летательные аппараты, которые работали на благо жителей Карависины. Совсем близко от «Луны» прошел орбитальный мусоросборщик, сияя многочисленными огнями, за ним, мельтеша, пролетел длинный состав из мусорных контейнеров, следом протащилась огромная магнитная ловушка, замутив звездное небо. Мы с капитаном поприветствовали друг друга – просто потому, что оказались рядом.

Больше «Белая луна» никогда не опустится на земную твердь. Пассажиров суда принимают на орбите. И даже демонтируются на орбите, когда доживают до почетной старости.

Что и говорить, жизнь была прекрасна!

Отойдя от планеты на расстояние, предписанное Галактическим Кодексом, я включил гравитаторы и увел свою «девочку» в подпространство.

…Прошли две недели пути. Время тянулось убийственно медленно. Я гнал порожнюю «Луну» по прямой, вдали от трасс, и автопилот до сих пор ни разу не известил о близости другого транспорта. Гравитаторы в подпространстве работают исправно девять часов подряд, а потом начинают шалить, «проваливать» судно, по ощущениям – настоящая качка, будто в море. Поэтому каждые девять часов я выводил красавицу из подпространства. Слушал эфир, но в космосе было тихо. Других дел у меня не имелось. От скуки по несколько часов в день занимался в тренажерном зале.

Теперь я жалел, что не нанял напарника. А чем напарнику заниматься на пустом судне, которое пилотируется в автоматическом режиме?!

Однажды мне показалось, будто на «Луне» стало чересчур уж тихо. Музыку я выключил пару дней назад – надоела, да и в голове крутилась даже тогда, когда не играла. Я высунулся из каюты и прислушался. Коридор, каким был пустым, таким и остался, и я вернулся назад. Да, вот в чем дело: перестали тикать часы. Я смотрел на неподвижные стрелки, и они казались мне мертвее мертвого. Вокруг сгустилась гробовая тишина, плотная, как вата, пространство съежилось и сдавило меня со всех сторон. Волосы на голове шевельнулись. Я отступил от часов и бросился вон. Торопливые шаги прозвучали в пустом коридоре пугающе гулко. Я влетел в рубку, задвинул дверь, словно за мной гнались, и уставился на хронометр. Бездушный, холодный, он безмолвно отмерял секунды бытия. Время не остановилось, жизнь по-прежнему текла вперед.

Я рухнул в кресло пилота, глотнул сухим горлом и оттер со лба пот. Гравитаторы исподволь покачивали судно, я повернулся к пультам и вышел из подпространства.

Перемигнулись приборы: «Луна» огибала неведомое препятствие. Включить обзорные экраны я не удосужился.

Отсидевшись, я побрел в каюту. Там сменил у часов «севшую» энергопластинку – руки еще тряслись. Часы снова затикали.

Прошли, значит, всего две недели одиночества, а я уже на грани нервного срыва?! А впереди еще неделя! Что мешало нанять этот чертов эскорт, который бы маячил в обзорных экранах, да с ребятами можно было поговорить хотя бы дважды в сутки, пока суда идут в обычном пространстве?

Я перенес пожитки в ходовую, решив поселиться здесь окончательно. Спать можно и на полу, на матрасе. Заодно решил следить за временем и больше так не попадаться. Даже часы с собой забрал, чтобы слышать тиканье, и подсоединил их к пульту управления – на случай, если вдруг энергопластинка снова сядет.

Успокоившись, я почуял, что на судне что-то не так. Окинул беглым взглядом приборы. Радар чернел пустым полем. Что не так?!! Неужто и в самом деле нервный срыв? У меня?! Быть того не может!

Дверь в рубку была открыта, и я отчетливо услышал посторонний звук… Галлюцинации – немедленно решил я и посмотрел на экран индивид-счетчика. В ходовой рубке, как и положено, присутствовала одна «индивид-единица», то есть я. И еще одну «единицу» я узрел на третьей палубе!

Я пулей вылетел из кресла и метнулся из рубки в коридор. В голове билась одна-единственная мысль: пираты!

Никогда еще дорога из ходовой до каюты не казалась настолько длинной. Там, в каюте, я хранил единственное сейчас на судне оружие – сороказарядный парализующий энергомет орзусской сборки. Торопливо отперев сейф, я выхватил парализатор и громко клацнул затвором. Прыжком выскочил из каюты. В коридоре – никого. Наступая пальцами ноги на пятку, стянул обувь. Бесшумно ступая ногами в носках, дошел до лифта. Здесь посторонний звук был отчетливей, и доносился он из пассажирского отсека.

В лифт я не пошел, чтобы не шуметь. Тихо спустился по трапам на третью палубу. Кто-то, не таясь, расхаживал по коридорам и грохотал дверями неопломбированных помещений. И еще этот кто-то зазывал:

– А-а-а-у!

Звук «а» он удлинял, заканчивая коротким «у». «Что за нерусь? – удивился я, нервно сжимая увесистый парализатор. – И, главное, где остальные?»