Kitobni o'qish: «Наша новая жизнь»

Shrift:

Lone Star Baby Scandal

«Наша новая жизнь»

Глава 1

Когда Клей Эверетт подошел к ней и протянул руку в молчаливом приглашении на танец, Софи Прескотт смутилась и моментально покачала головой, отказываясь. Клей – ее босс, ее работодатель. Своей работой она очень дорожила. Не стоит смешивать дело с удовольствием, даже если на благотворительном маскарадном балу Клей самый красивый мужчина: темно-зеленые глаза с черными ресницами, черные волосы, загорелый, с пробивающейся щетиной и шрамом сбоку на лице от несчастного случая на родео, едва не стоившего ему жизни, а теперь придававшего его облику неотразимую суровость.

После несчастья его характер изменился, стал тяжелым, бескомпромиссным, хотя улыбка была по-прежнему обворожительной, сверкающей ровными белыми зубами. Но улыбался он редко. Обычно он одевался в сшитые на заказ дорогие костюмы и белые шелковые рубашки, производя впечатление преуспевающего предпринимателя, человека очень богатого, для которого мир роскоши привычен.

Но и когда он носил облегающие полинявшие джинсы, потертые сапоги и футболки, обтягивающие мускулистые грудь, руки и плечи, это впечатляло не меньше. Одетый в стиле вестерна, Клей появлялся в офисе пару раз, и такой вид для Софи был предпочтительнее. Подобно сильным жеребцам из его конюшен, подобно необузданным быкам из его звездных дней на родео, он был человеком не похожим ни на кого другого.

Не желая услышать отказ, Клей взял ее руку, заставил встать и вывел на середину огромного бального зала нового отеля «Беллами». У Софи подпрыгнуло сердце. Она вполне довольствовалась тем, что наблюдала богатых гостей издали, и совсем не ожидала, что босс заметит ее и она окажется в центре общего внимания. Она – всего лишь секретарша, она выросла на ферме «Ржавого пояса» Америки¹. Да не ее это дело – быть здесь, рядом с элитой города Роял в штате Техас.

– Дыши глубже. – Низкий с хрипотцой голос Клея прозвучал насмешливо, яркие зеленые глаза весело смотрели через темную маску. – У тебя такой вид, будто ты сейчас упадешь в обморок. Помнится, ты говорила, что любишь танцевать.

– Люблю. Но не здесь. – И не с ним, президентом и основателем богатейшей корпорации и к тому же самым завидным холостяком в Рояле.

Появление на людях этого широкоплечего загорелого красавца никогда не остается незамеченным. И здесь, среди людей в смокингах и модных дизайнерских нарядах, сверкающих украшениями ценой целое состояние, произошло то же самое.

Лишь кое-кто из гостей улыбался Софи приветливо, остальные снисходительно ухмылялись, и она не могла этого не заметить. Ясно, что у всех на уме: «Клей пожалел свою бедняжку секретаршу? Какой он внимательный!»

– А что тебе не подходит здесь?

– Если ты сам не понимаешь, то какой смысл тебе объяснять?

Он засмеялся. Глубокий бархатный смех привлекал взгляды дам. Как ни странно, но эти взгляды не помешали Софи закрыть глаза и окунуться в звуки музыки. Оркестр играл одну из ее любимых мелодий. В кольце рук Клея она двигалась в медленном ритме. Как приятно пахнет его одеколон – чем-то пряным, пьянящим. Мягкая ткань смокинга касается ее щеки. Танец закончился, и Софи направилась к столику в дальнем конце зала.

– Ну нет. – Теплое дыхание Клея задело ей ухо.

Софи не успела возразить, как оркестр заиграл новую мелодию, а Клей взял ее обеими руками за талию и притянул к себе так близко, что она почувствовала стук его сердца в крепком, скроенном из одних мускулов теле. Софи не знала, как он проводит свободное время – и есть ли оно у него, – но уж точно не за сидением в кресле.

А сейчас его внимание занято ею. С каждым медленным шагом Софи все острее ощущала его тело, прижатое к ее груди и животу. Голова кружилась, стало жарко. Она ухватилась за его широкие плечи и плыла по сказочному морю.

Клей – ковбой до мозга костей. Это видно по его походке, по манере говорить. А пронзительный взгляд изумрудно-зеленых глаз? Он словно видит то, что происходит у нее в душе. А эти полные губы? Они вот-вот коснутся ее рта. Годы, прошедшие после того, как он закончил выступать на родео, не сделали этого мужчину слабее.

Бык весом две тысячи фунтов превратил вечер на родео в кошмар и ад, едва не стоивший Клею жизни. Доктора заявили, что он никогда больше не сможет ходить, но они не знали Клея. Он удивил всех. Всех, за исключением Софи, она-то знала, что Клей не тот, кто сдается. Никогда. После полученных ран и месяцев изнурительного лечения просто чудо, что он вообще сегодня здесь. И не просто так: он отложил трость и вышел танцевать, не обращая внимания на боль и хромоту.

Клей был одним из самых заметных американских ковбоев, талант сделал его суперзвездой. После того как вылечился и вышел из больницы, он понял, что родео для него закрыто. Тогда он нашел новое применение своим способностям.

Сегодня он успешный предприниматель в сфере облачной обработки компьютерных данных. Теперь он известен не как звезда родео с миллионным доходом, а как миллиардер. И это произошло всего-то за пять лет. Вот что он за человек. Стоит ему что-то задумать, как он воплощает это. Если чего-либо хочет, то получает это. А сегодняшним вечером он хочет ее.

Руки Клея медленно спустились по ее спине, задержались на бедрах, и она оказалась еще ближе к нему. И мгновенно возбудилась.

– Пойдем отсюда, – произнес, скорее прохрипел он, когда закончился третий танец. Не дожидаясь ответа, он взял ее за руку и провел к выходу.

Он вызвал лифт, дверцы раскрылись почти мгновенно с приглушенным звуком. Войдя внутрь, Клей нажал на кнопку пентхауса, где он остановился на время бала-маскарада. Лифт пулей взлетел вверх, а Клей, не теряя времени, начал целовать Софи.

Ее и раньше целовали, но так – никогда. Он набросился на нее с жадностью, со страстью, язык облизывал ей губы, оказался во рту. Клей сжал ей волосы на затылке и запрокинул голову, чтобы удобнее было целовать. Сколько в нем мужской силы! Шрамы, оставшиеся после несчастного случая, делали его еще более притягательным.

Всю свою жизнь он противостоял дьявольски сильным животным, и каждый раз победа была на его стороне. За исключением последней схватки. И даже тогда Клей нашел в себе мужество выжить. Любой другой сломался бы. Его твердость и несгибаемость Софи ощутила и сейчас, в его объятиях. Блеск зеленых глаз говорил о том, что он собирается делать дальше, когда они доберутся до спальни. Он явно хочет навсегда изменить их отношения, и Софи в этот момент поняла, что возражать не будет. Виноваты ли в этом коктейли, музыка или собственная податливость, она не знала. Она ведь фантазировала о нем очень-очень давно.

Утром она, вероятно, станет себя ненавидеть, но сегодня ночью она узнает, что такое блаженство.

Двери беззвучно открылись, и они вышли из лифта в холл с мраморным полом и столиками, где стояли огромные букеты свежих цветов. Клей провел ее за черную с позолотой дверь с одной-единственной целью – это было написано на его лице. Их ждет ночь любви.

А она позволит ему.

«Это плохо, – сказал тоненький голосок в голове Софи. – Очень плохо». Он – ее босс. И отношения должны быть исключительно платоническими. Но… она пойдет с ним в спальню, и слово «нет» исчезло из ее словарного запаса.

– Выпьешь что-нибудь?

Она покачала головой. Если уж она решилась идти до конца, то хочет, чтобы ничто не затуманило ей мозг, испортило воспоминания об этой ночи в его объятиях, о моментах, о которых нельзя будет говорить, думать… разве что во сне.

Клей выключил яркий свет и прижал Софи спиной к стене. Жаркие губы тут же впились ей в рот. Смокинг и рубашка упали на пол, он наклонился и начал целовать ей ухо, затем шею и снова рот, просунув туда язык. Софи не сдержала стона. Она перестала чувствовать на себе платье – оно соскользнуло на пол.

Он поднял ее на руки. Его длинным ногам хватило нескольких шагов, чтобы отнести ее в спальню и уложить на кровать. Шелковые простыни холодили тело, когда Клей снял с нее трусики. Он склонился над ней, поймал в темноте ее губы, целовал скулы, мочки.

– Ты безумно сексуальна. Я захотел тебя, как только ты вошла в мою дверь, – прошептал он ей на ухо, осыпая поцелуями все ее тело, задерживаясь на шее, посасывая сначала одну грудь, потом другую, пощипывая набухшие кончики, пока она едва не закричала. Настоящее соблазнение от мастера.

Он брал в рот по очереди розовые соски – удовольствие было на грани боли, и эта сладкая боль горячей струей лилась ей внутрь. Клей не останавливался – он хочет добраться до всех сладких уголков на ее теле. Наконец он развел ей ноги и коснулся самого чувствительного места. Софи, захваченная вихрем ощущений, ничего не соображала. Но даже в бредовом состоянии она знает, кто этот человек, толкнувший ее на край бездны. Ее босс. Дальнейшие сомнения не успели проникнуть ей в мозг, потому что Софи, ловя ртом воздух, взорвалась, вцепившись в Клея. Этот взрыв продолжался и продолжался.

Одна тяжелая рука Клея лежала у нее на животе, а другой он выдвинул ящик комода около кровати. Софи услышала, как разорвалась фольга. Затем оказался над ней… и в ней. Все исчезло: время, сознание. Все, что есть, – это Клей, его запах, легкая колючесть скул. Что он делает с ее телом? Невероятные вещи. Прикосновения обжигают, в его руках она тонет в пучине наслаждения. Низкий, хриплый голос Клея понуждал ее, ободряя, требуя. И она вознеслась куда-то к небесам. И он вместе с ней. Разум ее был не в силах понять, сколько раз или как долго продолжалась эта любовная симфония. Наконец он отодвинулся, положил ее голову себе на плечо. Софи слышала частый стук его сердца, прерывистое дыхание. Она с улыбкой закрыла глаза. Не существовало ничего, только он и она и пространство любви между ними.

– Софи? – Глубокий баритон Клея вернул Софи в действительность. – Софи! Эй? Все в порядке?

Она залилась краской. О господи. Она сидит за письменным столом, уставившись в монитор, не слышит телефонного звонка, не слышит, как Клей ее зовет. Необходимо взять себя в руки и прекратить вспоминать их ночь страсти. Сначала это виделось ей во сне, теперь – на работе. С этим безобразием пора кончать. То, что было, случилось два месяца назад, и повторения не будет, независимо от того, что их тянет друг к другу. Каждый раз, когда Клей хотел напомнить ей ту ночь, она обрывала разговор. Она не желает этого разговора. Ночь осталась в сердце драгоценным воспоминанием. То, что случилось, то случилось, и больше не повторится. Страница закрыта.

– Да. А… да. Все в порядке.

– Я зову тебя уже пять минут. Ты хорошо себя чувствуешь? Работать можешь?

– Да. Все хорошо. – Софи прокашлялась. Если бы он знал о ее мыслях! – Просто немного голова болит, – соврала она, протянув руку к телефону.

Клей положил на стол папку с документами. На стикерах – указания. Затем поджал губы, скрывая улыбку, и вышел.

Она, видно, сидела, не дыша, и он догадался, о чем она думает. Ужас. Он не может читать ее мысли. А если может?

Клей Эверетт стоял в просторном вестибюле с зеркальными стенами главной конюшни на ранчо «Летящий Эверетт». Его окружали бесчисленные фотографии и награды. В углу на крючках – украшенные серебром седла и уздечки. Блестевшие золотом и серебром пряжки ремней были выставлены в витринах на черном бархате. Трофеи, серебряные кубки, на которых выгравированы даты и названия соревнований, стояли на полке огромного камина. Еще больше трофеев красовалось в книжных шкафах. На стенах висели десятки фотографий быков и лошадей, пытавшихся сбросить с себя всадника. Если присмотреться поближе, то можно разглядеть ярость и злость в глазах животного. И не только это: можно увидеть твердость и решительность в глазах всадника. Ковбою требуется восемь секунд, чтобы победить быка и уйти чемпионом. И столько же требуется быку, чтобы сбросить ковбоя.

Там были и более старые фотографии совсем еще мальчика, заарканившего своего первого бычка, ноги у него едва достают до укороченных стремян. На самой большой фотографии был изображен мужчина, державший в поднятой руке чек размером два на шесть футов на сумму один миллион долларов, выданный Клею Эверетту, новому американскому чемпиону родео. Рядом стояли управляющий конюшней Джордж Кален и Софи Прескотт, его лучший друг на свете.

Клей вышел из вестибюля, прошел по коридору в восточное крыло, сел на ступени и стал смотреть на простиравшиеся плодородные пастбища. Какой замечательный вид вокруг! Он никогда не устанет любоваться этой красотой. Насколько может видеть глаз – пологие холмы, стада лонгхорнов щиплут сочную траву. В первой половине октября сотни производителей техасских лонгхорнов соберутся в Оклахоме на арене города Гатри, чтобы выяснить, кто может похвастаться быком с самыми длинными рогами. Клею сообщили, что у его десятилетнего быка Крекера рога на дюйм длиннее, чем у главного соперника. Клею следовало порадоваться, но в жизни есть нечто большее, чем следить за тем, как растут рога на скотине. Никто лучше его это не знает.

Мысль перевести его офис из Далласа на ранчо принадлежала Софи. По крайней мере, на какое-то время. Уже почти два года, как он здесь. Все комплекты наград из его ковбойской юности вывезли и поместили в главном вестибюле конного комплекса, оборудовали и его офис. Софи лично следила за переездом и, как обычно, со всем справилась безукоризненно. Клей мог бы ходить по своему новому офису с завязанными глазами – там все было так, как в высотке в Далласе. Все, начиная с папок с документами, бордовым кожаным креслом, массивным красного дерева письменным столом и кончая компьютерами.

Он разрешил Софи делать то, что она пожелает, с его призами и наградами, которые годами висели на стенах его кабинета. Она все сделала, пока он лежал в больнице с разорванным животом и раздробленной левой ногой – это постарался бык по кличке Железное Сердце. Заняло менее шести секунд, чтобы открылась дверь узкого загона, выпуская их с быком, и он услышал треск у себя внутри. В долю секунды Клей был сброшен с быка, удар пришелся на шею, едва не задев спинной мозг. Затем наступило беспамятство, которым закончились его дни суперзвезды Профессиональной лиги скачек на быках. Клей мог бы предположить, что подобный бык когда-нибудь ему попадется. Это неизбежность. Ничто не продолжается вечно.

Софи соорудила зеркальную комнату в вестибюле главной конюшни, и все перевезла туда. Она решила заполнить комнату воспоминаниями о его жизни. Начиная от мальчика и до мужчины. От ребенка до чемпиона. Он прошел долгий путь, порой трудный, порой счастливый. Дорога в округ Камберлин и ожидавшая его встреча с быком породы брахман стала кульминацией всего самого трудного и лучшего из того, что может случиться с человеком. Несчастный случай едва не положил конец жизни, но в то же время это показало подлинное лицо его невесты, моментально утратившей интерес к человеку, которому придется, хромая, выходить на танцпол. Она не захотела связать себя с калекой на всю жизнь. Собрав свои вещи, она исчезла быстрее, чем растворяется кусок сахара в горячем кофе. И у нее даже не хватило смелости сказать ему это самой. Нет, новость сообщила Клею, как можно осторожнее, Софи.

Это стало еще одним эпизодом в черной полосе его жизни. Клей должен был смириться с тем, что его дни на родео закончились и что жизнь изменится. После того как он вернулся из больницы домой, прошел месяц, в течение которого упрямая, несгибаемая и неумолимая мисс Софи заставляла его поднять свой зад – так она выражалась – и чем-то заняться. Клей начал кое-что придумывать и стал это развивать. Частично это отвлекало его от увечий, которые еще не зажили. А частично потому, что он таким вот уродился человеком, который сам всего добился и к тому же по складу характера любил рисковать. А Софи ни на минуту не давала ему это забыть. Клея ничто так не привлекало, как вызов, и не важно, в чем вызов заключался: в быке породы брахман весом две тысячи фунтов или в организации компании стоимостью миллиард долларов. Вызов есть вызов.

Он решил создать компанию по облачной обработке компьютерных данных и назвать ее «Эверест». Компания специализировалась на обеспечении надежной инфраструктуры корпораций. С обычной для Эверетта искусностью и ловкостью это начинание взлетело вверх подобно ракете, сделав Клея мультимиллионером чуть ли не за один день, и не было никаких прогнозов, что темпы замедлятся. Никто из знавших его по-настоящему не удивился. А он знал одно: он не готов к тому, что его жизнь закончилась. Ему всего тридцать четыре года. И хотя он вынужден отказаться от скачек на быках, есть другие захватывающие занятия, где сражаются и побеждают.

Именно так он собирается поступить со своей симпатией к Софи Прескотт.

И словно по заказу, она выглянула из-за угла.

Глава 2

Софи пальцем постучала по часам у себя на руке.

– Я так и знала, что найду тебя здесь. Что ты съешь на ланч?

Он покачал головой, но Софи не отставала:

– Тогда я скажу Роуз, чтобы поджарила стейк на гриле с двух сторон. Будет готово через полчаса.

– Я не голоден.

– Это никуда не годится. Ты должен есть. Ничего путного не выйдет, если сидеть и мечтать.

– Я думаю, а не мечтаю.

– Думаешь? Ну-ну. О чем? Наверняка о том старом быке и о том, что справился бы с ним, будь у тебя второй шанс.

Он сердито на нее посмотрел:

– Приду через несколько минут.

Софи снова постучала по циферблату и бросила на него выразительный взгляд.

Черт подери, она же красавица. По причинам, которые он не мог понять, она прятала свою природную красоту, завязывая темно-рыжие волосы в хвост и почти не пользуясь косметикой. Вообще-то макияж ей ни к чему. Ее небесно-голубые глаза не спрятать за очками, которые всегда у нее на носу. А эти нежно-розовые губы… Мужчина вполне может потеряться во всей этой прелести. И он потерялся два месяца назад в ту ночь, когда Техасский скотоводческий клуб устроил маскарадный бал в отеле «Беллами».

Не следовало, наверное, так поступать, но он ни о чем не сожалеет. Когда он обвел глазами просторный бальный зал и людей за накрытыми скатертями столиками, то Софи выделялась как бриллиант на темном граните. Он не смог удержаться, чтобы не взять ее за руку и не вытащить на танцпол. Софи возражала. И он ее понимал.

Она считала, что секретарше неуместно танцевать с боссом. А ему наплевать. Она сводила его с ума все то время, что работала в компании, не обращая внимания на его подтрунивания. Если бы она только подмигнула ему или призывно улыбнулась, он моментально стал бы к ней клеиться. Но приличная девушка Софи ничего такого себе не позволяла, хотя пару раз ему показалось, что она не против. Симпатию между ними отрицать нельзя. И даже больше, чем симпатию. Стоило им приблизиться друг к другу, как вспыхивали искры притяжения. Клею просто никак не удавалось заставить Софи это признать. На балу, когда на ней было такое соблазнительное платье, он решил положить конец ее нерешительности. Он должен заполучить Софи.

Она не только красива, но и упряма как осел. Стоило мисс Софи что-то вбить в голову, она уже не отступала ни за что на свете. Все годы, что она работала у него, это ее качество Клей испытал на себе – она упорно и безжалостно толкала его в том направлении, которое считала верным и нужным для него. Она была рядом, начиная с тех дней в больнице – его самых тяжелых дней, – когда она встала в дверях, скрестив руки на груди, спокойно заявив, что если он хоть на минуту подумал, что будет просто лежать на кровати и разлагаться, то ошибается. Сдаться – это не выход. Если он с ней не согласен, то он болван. Ему предстоит бороться изо всех сил день за днем, а не взять и сдаться. Время жалеть себя закончилось. У них – у нее и у него – много работы впереди.

Она не отходила от него ни на шаг. Даже в самые худшие его дни, когда захлестывала жалость и ненависть к себе затмевала разум, она была рядом, выносила ругательства и иногда в ответ огрызалась. Клей не знал ни одного другого человека, кто мог бы разговаривать с ним таким образом, не давать ему спуску и не получить отставку.

И это продолжалось все месяцы лечения. Софи не принимала никаких отговорок, пренебрегала его угрозами выставить ее, и с каждым днем его уважение к ней росло. Что она нашла в нем, переломанном, со шрамами, бывшем ковбое? Этого он так и не узнал. Дело не в деньгах. Она никогда не просила повышения зарплаты и фактически покупала необходимые канцелярские принадлежности из собственного кармана, не обмолвившись об этом. Клей случайно обнаружил квитанции. Когда он ее спросил, она лишь сказала, что сумма незначительная и незачем кого-то беспокоить. Он настоял на том, чтобы она открыла счет в местном магазине офисных товаров, и заставил ее обещать, что она будет туда обращаться.

Большинство людей сжималось от страха от его гнева – он часто приходил в ярость, – но Софи это не пугало, она не обращала внимания на его брань. Он обязан ей своей жизнью. Это факт. И от этого Софи привлекала его еще больше.

Он думал об этом. Возможно, его так тянуло к ней, потому что она стала для него медсестрой, психиатром, тренером и кухаркой, а иногда подставляла плечо, чтобы выплакаться. К тому же Софи была одной из самых красивых и умных женщин, которых он знал. Все складывалось в единое целое. Клей хотел ее. У себя дома. В своей постели. Каждую неделю двадцать четыре часа в день. И он пытался завоевать ее, но по непонятным ему причинам Софи не поддавалась на его молчаливые заигрывания. А теперь после их ночи любви она опять не давала до себя дотронуться. Это его злило. Может, это какая-то уловка, чтобы заставить его помучиться? Если так, то сработало. Но когда это прекратится?

Вместо того чтобы вернуться в дом, она, не говоря ни слова, села с ним рядом, положив руки на колени и вертя в пальцах дикий цветок.

– Итак, какой план на сегодня, босс?

Ответ она знала: никакого. Но она все равно спросила. Она всегда спрашивала.

Когда он не ответил, она не отстала:

– Ты оставил свою компанию на других. Давно пора взять бразды правления в свои руки. – Клей фыркнул, а она продолжила: – Кобылы ожеребились, у тебя шесть новых жеребят. Джоунси сказал, что они чудесные. После ланча давай сходим на конюшню и посмотрим? Обожаю любоваться на новорожденных жеребят. – «И ты тоже любил делать это раньше» – этого она не сказала. После двух лет он научился слышать то, что Софи не озвучивала.

– О’ кей. – Он пожал плечами, прекрасно зная, что она весь день будет его изводить, если он не согласится. После несчастного случая Клей не заходил в конюшню для жеребят. Это ведь место, где он вырос, где планировал свое будущее, мечтал о том, чего хотел в жизни. Но больше ничего этого не хочет. Та жизнь закончена, и он это знает.

– Пойду посмотрю, готов ли ланч. Я тебе позвоню. Сможешь сам спуститься по ступеням?

Он бросил на нее грозный взгляд, она в ответ улыбнулась во весь рот – такую улыбку на ее лице он очень любил.

– Ох, бедняжка. Попрошу Натана прийти и донести тебя до дома, – пошутила она.

– Зови, если хочешь, чтобы Натан пострадал.

Она засмеялась. Натан был работником на ранчо, которого она позвала, когда Клей сразу после возвращения из больницы упал и не смог сам встать на ноги. Натан ростом почти семь футов и весом двести шестьдесят фунтов подходил Клею по физической силе и выносливости. Он в одну минуту поднял Клея, и с тех пор это стало шуткой между ними. Если Клей упрямился и отказывался вставать с кресла либо не отвечал на приглашение к обеду, Софи угрожала ему Натаном. Она играла на его самолюбии. Клей все понимал, но не противоречил ей. Он не какой-то там инвалид. Возможно, он не в состоянии перекинуть ногу через седло – пока не в состоянии, – но он, черт подери, сам справится со ступенями.

Он почти полностью восстановился, за исключением хромоты – на это уйдут годы, – но она знала, что, намекая на его инвалидность, она его подстегивает, потому что для него это кость в горле. Он принимал ее методы и ее подтрунивание, не отпускал в ответ гадких замечаний, и порой ему приходилось прикусить язык. По характеру она наседка, и один из ее цыплят выпал из гнезда и пищит. Клей преодолел ступени лестницы и с тростью в руке последовал за Софи.

– Тебе пришел имейл от какого-то Конрада Дрекслера, – сказала Клею Софи, когда Роуз поставила перед ним отлично прожаренный стейк. – По-моему, это важно. Он хочет, чтобы ты перезвонил ему при первой же возможности.

– Позвоню после ланча.

– Клей, что происходит? Ты сидишь, запершись, у себя в кабинете вот уже неделю. Может, мне следует что-то предпринять? Что случилось?

– Ничего не случилось. Абсолютно ничего. Все хорошо.

Он говорил неправду. Софи сразу это поняла: у него запульсировала жилка под левым глазом. Так происходило, когда он бывал расстроен, сердился или был чем-то озабочен. Она никогда не ошибалась. И прямо сейчас крошечная жилочка задергалась.

– Ну, все вроде идет как надо. Акции «Эвереста» повышаются, и люди, с которыми я разговаривала, довольны качеством предоставляемых им услуг. – Софи улыбнулась. – Рост даже невероятно высок. Но тебе ведь это, разумеется, известно? – Успех в бизнесе сделал Клея миллиардером, оставив позади те дни, когда он был признан одним из лучших ковбоев. Клей основал несколько других компаний, и все они были успешны, пусть и не так, как «Эверест».

– Да, – ответил Клей, разрезая стейк. – Пока что дела в «Эвересте» в полном порядке.

Когда компания останавливала рост и развитие на уровне, который Клей не считал приемлемым, он поступал так, как всегда делал в родео, – изучал данные и статистику на каждого быка в округе. Изучал, каким образом быку удавалось сбросить с себя ковбоя, была ли у быка привычка вертеться или брыкаться, вращал ли он плечами, и если да, то в какую сторону и как высоко. Он принимал во внимание возраст и родословную, и любой другой фактор. К моменту выхода на арену он знал каждого быка изнутри и снаружи, знал лучше, чем владелец животного. То же самое касалось и бизнеса, которым он теперь занимался.

Но знанием предмета это не исчерпывалось. Когда он к чему-то стремился, то ему помогали цепкость и упорство. Он никогда не оставлял дело незавершенным. У него были сноровка и умение прекрасно разбираться в числах и статистике, поэтому создать и руководить компанией для него – естественный процесс, как для других людей – дышать.

Но что-то происходило. Если она не сможет это выяснить сама, то придется заставить Клея ей рассказать. Частенько бывало так, что он ничего не говорил, пока не решал проблему. Обычно Софи не приставала к нему, если только ситуация не выходила из-под контроля, и он нуждался в ее помощи.

– Ты не доела ланч? – спросил Клей, когда она встала и направилась к двери.

– Я не голодна. Увидимся позже.

– Ты вытащила меня сюда, прочитала лекцию о пользе правильного питания, а сама не ешь?

– Я перекушу позже, – отмахнулась Софи.

С раздраженным вздохом Клей взял тарелку с едой, салфетку, столовый прибор и исчез у себя в кабинете.

Дрекслер был одним из тех, кто помогал Клею создавать «Эверест». В чем причина его звонка, Клей не сказал. Не в его правилах раскрывать карты, пока проблема не разрешалась. Если кто-нибудь называл его предпринимателем, он отшучивался и отвечал, что он всего лишь старый ковбой, которому повезло. На самом деле он был проницательным и умным бизнесменом с врожденной способностью получать прибыль, казалось бы, из ничего.

Бык, который изменил его жизнь, не просто раздробил ему ногу и вспорол живот. В переносном смысле эта трагедия разорвала ему сердце, бросила вызов его умственным способностям. Увечья зажили, но внутри остались раздражение, злость, печаль и даже безнадежность с привкусом горечи – все это он старался сдерживать. Чувства, которые ему удавалась скрывать от окружающих, Клей не мог скрыть от Софи. Софи изучила его красивое лицо лучше, чем собственное. Она всегда могла бы сказать, когда он видит, что кто-то врет или не к месту шутит, знала, когда он сдерживает гнев. Знала, когда блеск, зажигающийся в изумрудно-зеленых глазах, означал призыв действовать или поджать хвост и ретироваться. Большинство женщин совершали ошибку бежать совсем не туда – прямо в его объятия. Спустя пару недель роман – или они думали, что это роман, – заканчивался, и тогда они недоумевали, в чем дело.

Софи надеялась, что никогда не увидит боли, которую Клей прятал внутри. Или ярости. Но остатки этого не убрать: обиду, горькое разочарование и бешенство, причиненное ему бывшей невестой. Софи подозревала, что это стало причиной, почему после несчастного случая он ни с кем постоянно не встречался.

Он – умный человек, таких умных она не встречала. У него замечательное чувство юмора, и постепенно оно к нему возвращалось. От взгляда темно-зеленых глаз и редкой улыбки у Софи перехватывало дыхание, даже спустя пять лет, как она у него работала. Его руки, мозолистые и мощные, могли быть нежными, когда он касался женщины, словно гладил новорожденного жеребенка. Пряный запах одеколона смешивался с его природным запахом, отчего представительницы слабого пола слетались на него подобно пчелам на цветок. Хотя Клей Эверетт уж точно не цветок. Он жесткий, грубоватый и мужественный. Настоящий мужчина.

Несчастный случай и последующие изменения, которые ему пришлось внести в свою жизнь, не укротили его темперамент. Это придавало его облику резкости, что, как ни странно, делало его еще более привлекательным для женщин. Та же самая энергия, которая удерживала под ним гигантского быка, питала его до сих пор. И в спальне женщины это чувствовали. По собственному опыту, Софи знала, насколько сексуальным может быть этот мужчина. Достаточно вспомнить тот вечер в мае после бала-маскарада.

На следующее утро, когда солнце появилось над дальними холмами, Софи выскользнула из комнаты, уже одетая, и побежала к своей машине. У нее ушел весь уик-энд, чтобы освободиться от колдовства Клея. Ее жизнь никогда не будет прежней. Но на утро понедельника она с высоко поднятой головой прошла мимо Клея прямо в свой кабинет, кратко поздоровалась и в глаза ему не глядела. Та ночь – ошибка. И подобного не повторится. Если у него другое мнение, то чем скорее эти мысли выветрятся из его головы, тем лучше будет для них обоих.

1.Ржавый пояс – северные штаты США, переживающие экономические трудности. (Здесь и далее примеч. пер.).

Bepul matn qismi tugad.