Kitobni o'qish: «Великий основатель империи пал!»

Терпения добиться может лишь в душе счастливый человек.

Но с беспокойным сердцем он несчастья миру принесёт.

Эйрен Караджа – высокомерный ублюдок. По крайней мере, он был таким в юности, а теперь же всё изменилось. Однако в народе его очень лояльно прозвали «Гордец». Трудно сказать, что его ненавидели. Нет, его многие уважали за благородство и любили за красоту.

Спустя много лет первая часть прозвища, и вторая были неотъемлемыми связующими фрагментами жизни молодого мужчины. Эйрен действительно являлся принцем-бастардом, но, как считалось, был единственным сыном короля, а значит наследником Белой Короны. В том, что касается прозвища и черты характера – да, он и вправду слишком горделивый. Особенно его надменные взгляды поливали грязью тех людей, которым он сильно не нравился. Или они ему чем-то досадили в прошлом…

Все придворные знали – родился принц очень красивым мальчиком, а поскольку других детей у короля Арстала Третьего не было, поэтому он самый любимый сын. Король даже собирался даровать ему, по случаю совершеннолетия, титул дукса. Но тогда ещё слишком молодой Эйрен отказался и попросил для себя небольшой город в одном из отдалённых, почти диких, мест. Каким бы ни был он высокомерным, многие жители страны знать не знали, не ведали, что наследник – нелюбимый некоторыми вассалами короля и, сквозь пальцы, признанный бастард, будет необычайно скромным и трудолюбивым.

Эйрен очень противоречивый человек. Никто не полагал почему он был именно таким, ведь король Арстал скрыл личность своей любовницы. Кто-то поговаривал, что это была одна из прекрасных служанок или богиня любви, сошедшая на алтарь и соблазнившая короля. На самом же деле… Королева-мать умудрилась скрыть «кое-что» от многих любопытных глаз и даже самого правителя, из-за чего на свет появился братик. Но стыдясь подобного, женщина умоляла сына сохранить это в тайне, а слуг помогавших ей при родах лишить глаз и языков. Имя осчастливившего её мужчины, королева-мать скрыла под смущённой улыбкой. Какой бы негодяй посмел выудить эти сведения насильно у собственной родительницы?