«Чемоданный роман» kitobidan iqtiboslar
Город моей мечты из него свалить.
...хреновый признак, если кто-то говорит про себя "я писатель" и не ржет при этом, как конь.
И вот, например, говоришь продавщице: мне граммов 300–400 сыру. Взвесит всегда 400 и даже больше. Так же и с колбасой, и с конфетами. Никогда меньше, всегда больше. И если бы Боженьке так же: «Дай, Боженька, счастья чуток». А он тебе — как взвесит на всю жизнь.
...неприятные истории всегда ходят в тяжёлой обуви на рифлёной подошве.
"Хотелось бы быть маленькой белокурой девочкой по имени Света, выпросить у родителей куклу Барби вместе со всем её саркофагом и Кеном, забраться под шкаф, снять с Кена трусы и убедиться, что у мальчишек вообще нет никакой письки.
Хотелось бы быть машинистом электровоза и рассказывать по пьяне, что вообще-то поступал в лётное, но по здоровью не взяли, потому что нос неправильно дышит, а там отбор знаете какой.
Хотелось бы быть соседкой с третьего этажа, она в океанариуме работает, командировки у неё очень интересные: за дафнией.
Хотелось бы быть Известной Певицей, чтобы ездить везде на соревнования по пению и чтобы все меня знали.
Хотелось бы быть гопником и пойти кому-нибудь намоздылять в ночи, теперь как раз ночь.
Хотелось бы быть Лорой, у неё есть крылья, собака, акриловые краски и большой красивый аквариум, в нём вчера сдохла последняя скалярия, но еще много кого выжило, а что до скалярий — так и пень с ними, главное, спать вовремя лечь.
И пусть Лоре, у которой среди ночи кончились сигареты, приснится популярный гопник, машинист электровоза Ляпис Трубецкой, который женился на соседке с третьего этажа, тоже Известной Певице, которая катается по льду на красивой орловской лошади, которую подарил ей латышский стрелок по имени Света в расстегнутой рубахе, который варит клубничное варенье из бабушек, которые питаются дафниями и жалят всех своими жопами, потому что у честных еврейских девушек из местечка карма такая, зато полный порядок и с головой, и с будущим" Лора Белоиван
Хорошо быть женщиной - какой бы сукой ни была, никто не назовет ни мудаком, ни пидорасом
Кстати, мне всегда очень хотелось отыскать научное объяснение тому факту, что идущие на пляж люди раздеваются под прибрежными грибками, а люди, идущие с пляжа, одеваются лишь на автобусной остановке. Объяснения данному факту нет.
И тут моя мечта всякий раз покидает меня, потому что я до сих пор не смогла решить, сколько денег мне надо, чтобы перестать о них думать
Собака, секи, как быстро светает. Пойдем обоссым колеса у Делики.
Ох уж эти мне окна. Окна, за которыми разговаривают ни о чем, варят еду на завтра, устраивают постирушки, раскладывают постель и заводят будильник, чтоб не проспать на работу, после которой снова сюда, к домашней еде «суп», пододеяльникам в цветочек и — к своим, с которыми можно ни о чем, но с которыми тепло и безопасно. Конечно, за некоторыми окнами холодней, чем на улице, а ведь уже почти лето, уже листья на деревьях потемнели, но это не твой город, не твои листья и, что самое скверное, среди всех этих окон нет такого, из которого можешь, отогнув угол шторы, выглянуть на подсвеченную желтыми фонарями улицу. Ты в чужом городе, и чужие окна сладко травят твои глаза, и они начинают слезиться — вечерний конъюнктивит, сопровождающийся комом в горле и соплями в носу.
