Kitobni o'qish: «Мальвина на ужин»

ГЛАВА 1 Синяя дверь

Заканчивался май. Впереди лето. Что бы ни было, как бы фигово не складывались обстоятельства, лето – это лучше, чем зима. Дни длиннее, фрукты лучше, можно носить кеды, треники и ту футболку, которая в шкафу чистая. Я шла от метро быстрым лёгким шагом с ничего не значащей улыбкой на лице, которая появилась сама по себе от летнего солнца. Других причин улыбаться особо не было. За комнату платить нечем, а до зарплаты ещё неделя. Да, нехорошо получилось. Ночевать сегодня домой лучше не ходить, если не смогу немного одолжить на неделю у напарницы. Иногда даёт.

До ТЦ от метро минут пять. Огромный, стеклянный, мраморный внутри, с лампочками и вывесками, эскалаторами и летающими лифтами, шумом, музыкой, суетой. ТЦ «Букет» ждал меня каждые два дня. Я работала там двухдневными сменами в ювелирном магазине. Отличное местечко – народу мало, коробки таскать не надо, развешивать одежду из примерочных тоже. Хозяйка требовала опрятный вид, бледный маникюр, чёрные платьица и лодочки на ногах. Про бриллианты я всё давно выучила: огранки там разные, что такое чистота, какие бывают включения, закрепки и прочее, хотя клиенты много вопросов не задавали. Главное, чтобы цена и дизайн находились на близком расстоянии.

По-настоящему понимающих в ювелирке клиентов у нас мало. Да их вообще мало. В основном это жертвы рекламного вымысла с фотошопом и копеечными призовыми кулончиками, или те, кто наведывался за коллективными подарками на свадьбы и юбилеи. В таких случаях решения принимает какая-нибудь секретарша или начальница отдела, а там, как правило, со вкусом ничем не лучше, чем у остальных. Мне, главное, вовремя подсунуть то, что соответствует сумме и не продешевить. Расхваливать и развешивать макаронные изделия у меня всегда отлично получалось. Уж, не знаю почему. Я просто внимательно слушаю то, что мне говорят. Иногда достаточно двух маленьких слов, и мне уже понятно, что от меня хотят, и на что клиент клюнет. Главное, был бы товар, с которым можно работать.

Когда я смотрю на прилавок, – мне жалко. Столько прекрасных бриллиантов, столько золота, такую красоту можно сотворить, а в итоге продаю некрасивый мусор. Не умеют делать. Во всяком случае там, где хозяйка всё это берёт. У неё франшиза, о которой она сто раз уже пожалела. Хотя мы стабильно продаём, и у нас даже есть хиты.

Света уже протёрла прилавки и переоделась, когда я подошла к магазину.

– Вчера от гостей осталось полно еды. Иди позавтракай! – кивнула она в сторону подсобки. Света меня подкармливала. Работать со мной – одно удовольствие, потому что я всегда делаю план, и она за меня держится. Выручка у нас считается общей за смену. Я всегда чувствую, с деньгами клиент или ломает дурака, даже если он безукоризненно одет и важен, как бумажный «кораблик». Меня не проведёшь. Я также мгновенно отличаю любовниц от жён, платёжеспособных баб от гуляющих а-ля «померить», ну, и конечно, смотрю в оба, чтобы в магаз не забрели двое молодых мужиков или иногда ещё с девушкой, – это, как правило, развод и воровство.

Светкины пирожки и салатик в пластиковой коробочке зашли превосходно. Потом кофе с лимоном, как я люблю, и всё – зеркало, помада, лак для волос, зал.

– Вкусно, спасибо. В прошлый раз мне пирожки больше понравились.

– Вероник, не наглей, – ответила Света.

– Я же не сказала, что они плохие. Я ж уже к ним привыкла, и знаю, как твоя свекровь печёт. Спасибо ей в любом случае, – я посмотрелась в маленькое зеркало, стоявшее на прилавке, поправила волосы, – Свет…

Она всё поняла мгновенно.

– Могу, но завтра. Сегодня нет ни копейки, заплатила за детский сад.

Уже неплохо. Продержаться всего одну ночь.

Понедельник – день слабый для торговли, так что я решила пойти погулять по Центру и прикупить на последние копейки новые колготки. На этих поехала петля, а я терпеть не могу такое. Могла бы обойтись и без колготок, оставшись просто в лодочках, но в Центре всегда поддерживали такую низкую температуру, что пару раз попробовав и простудившись, я решила больше не рисковать. Да и хозяйке, Ольге Никитичне, не нравились голые ноги на работе.

– Несерьёзно, Вероника. Короткое платье, голые коленки, глаза твои васильковые. Начнутся лишние разговоры, – сказала она как-то, то есть в тот самый раз, когда я опять разодрала колготки о ручку ящика с внутренней стороны прилавка. Не с дыркой же стоять.

Я поднялась по эскалатору на третий этаж и пошла по левой стороне Центра в поисках одной небольшой галантереи, которая располагалась в самом конце, её даже было почти не видно, если не знать, что там. У них всегда имелся нужный мне оттенок: «светлый капучино». С этой стороны продавали всё женское, магазины ломились от белья и разных халатиков и пижам. К своему стыду, у меня никогда не было ни шёлкового кружевного халатика, ни пижамки, ни разных мало понятных блестящих атласом распашонок и шортиков. Обычно я спала в футболке большого размера и обходилась как-то без халата вообще.

Бедность. Что там придумывать разные объяснения. Отца не было, погиб на работе, точнее, в экспедиции, он был археологом, мама осталась в другом городе с младшим братом, а я поехала в Москву – учиться, работать и всем помогать, как начнёт получаться. Сама так решила. Таких, как я, в Москве тысячи, хотя в глубине души я знаю, что таких, как я, больше нет.

Я училась на заочном на гостиничном деле и работала у Никитичны. Она не хотела сначала меня брать, подумала, что я вертихвостка, которая будет опаздывать и сидеть в телефоне в свободное от клиентов время, но я за две недели напродавала ей столько всякого неходового товара, который стоял по два-три месяца без движения, что она только руками развела и зачислила в штат. Нас стало четверо: по две продавщицы в смену.

– Ты опять за колготками? – спросила Женька, кассирша того самого крохотного галантерейного магазинчика.

– Ага, привет!

– Взяла бы сразу несколько пар, когда ещё такие привезут. Да и лето на носу – несезон же.

– Не, мне только одну пару пробей.

Я шла обратно, размахивая пакетом с колготками, уже по другой стороне, где были товары для дома, постельное бельё, фарфор, хрусталь, и вдруг увидела новый магазин, которого раньше здесь не было. Правда, неделю я точно на третий не поднималась, а, может, и больше.

На вывеске крупными буквами было написано загадочное слово «Гибискус», а под ним более мелкими: «иммерсивный дом», и нарисованы крупные цветы с большими пестиками. Ничего загадочного, конечно, в слове «гибискус» нет – это такой цветок, который сажают на клумбы, и который мне так себе всегда нравился. Гибискус тут же мне напомнил мой собственный двор из детства между двух полуразвалившихся хрущёвок с обвисшими и прилипшими, как дохлые гигантские летучие мыши, балконами. Где-то сбоку в этом дворе цвела небольшая клумба, огороженная красными кирпичами, вставленными в землю по кругу одним углом наружу. Кто там сажал эти гибискусы из года в год, уже не помню, но, скорее всего, соседка с первого этажа, окна квартиры которой выходили прямо на клумбу.

С гибискусами я разобралась, но с «иммерсивным домом» нет. Тут попахивало виртуальной средой и полным погружением, как в игру. Я внимательно посмотрела на витрины.

Понятно, что сейчас стараются избавиться от манекенов, каких-то реальных вещей в витринах, так как они примитивны и однозначны, да ещё и собирают пыль. Их чудесно можно заменить большим экраном с демонстрацией всего на свете. Так примерно и рассуждали в этом магазине, как мне показалось. Обе витрины, которые разделяла ярко синяя массивная пластиковая дверь, имитирующая старинные ворота то ли крепости, то ли храма, то ли чего-то фэнтезийного, эклектичного и навороченного, представляли из себя сплошной экран. На одном показывали интерьеры какого-то восточного дворца с диванами, подушками, коврами и фонтанами, на другом огромные хайтек шоурумы с переходами и лестницами, по которым ходили модные девушки в грубой обуви с отсутствующим выражением на лице.

Мне больше понравились как раз девушки и лестницы, чем непонятно какой дворец из непонятно какого времени. Я остановилась, отошла немного, так как экран был очень здоровый, и я не могла его сразу охватить взглядом, и стала наблюдать, что, собственно, рекламируют. Девушки менялись, черные гладкие стены и лестницы тоже, превращаясь то в белые, то в серые, а смысла, кроме эстетического удовольствия, я не ловила. И тут бесшумно и неожиданно открылась эта навороченная дверь.

– Здравствуйте!

В проёме стоял мужчина, молодой и красивый шатен, спортивного типа, одетый с иголочки и ещё приветливо улыбающийся. Я была совершенно не готова к такому развороту событий. Тут же похолодевшие руки почему-то вытянулись по швам, пакет с колготками выскользнул и громко упал на пол, а я подняла подбородок, вдохнула поглубже, но сказать ничего не успела. Откуда-то сзади вышла пара, парень и девушка, в красивой нарядной одежде, и поздоровались с мужчиной в проёме вместо меня.

Пока я разбиралась, что да как, насколько непроходимой идиоткой я выглядела, куда мне деться и так далее, створки двери давно съехались, поглотив и красивую пару и красивого мужчину. А мне как будто дали выпить горькой гадости, и я её проглотила.

– Жень, что это за «Гибискус» у вас тут открыли с правой стороны? – я вернулась в свой любимый магазинчик с колготками.

– Говорят, ресторан какой-то крутой.

– В чем круть?

– Ну, дорого… Там ты заказываешь столик, вроде, и выбираешь кухню. И они тебе не только жрачку такую готовят, но и всякие представления, атмосферу создают. Я не знаю толком. У нас Ксюха из Детской обуви туда ушла работать. Говорит, что платят в разы больше.

– Как в разы? – такие вещи меня всегда очень привлекали, особенно сейчас, – что за Ксюха? Я её знаю?

– Да ты это себя спроси, а не меня. Она к вам в магаз вряд ли заходила, что ей там делать. А к нам все приходят, у нас самые низкие цены. Правда, директриса говорит, что нас или скоро погонят или заставят покупать дорогой товар.

– Она, что, красивая, Ксюха-то?

– Нормальная. Такая же худая дылда, как ты, кстати. У тебя вот сиськи есть, а она совсем доска.

– Молодая?

– Лет двадцать-двадцать пять. Разве у вас поймёшь! – Женька делала из себя взрослую. Ей от силы было лет тридцать.

Я стремглав спустилась вниз к Свете.

– Приходил твой дед за изумрудами. Не знаю, что ты ему наплела, но у нас настоящие изумруды были полгода назад только. Пусть заказывает и оставляет предоплату, – недовольно фыркнула Света.

Если она не звонила и не начала меня искать, значит, она злилась по другой причине, а не из-за того, что я гуляла по Центру на полчаса дольше обычного. Мало ли. Дед приходил просто так. Когда есть деньги, звонит и предупреждает.

– Свет, а что это за ресторан на третьем иммерсивный?

– Да кто ж его знает. Дорогое что-то.

Опять двадцать пять. Ну, и что, что дорогое, это же не заразное, а всего лишь дорогое.

– Ты из Детской обуви никого не знаешь?

– Знаю. У меня ж ребёнок имеется. А что ты хочешь?

– Ксюху там не помнишь, высокую и худую, такую же примерно, как я?

– Она ж больше там не работает.

– А можешь достать мне её телефон?

– Зачем это? – Светка всегда была любопытной, как кошка. А любопытные бабы, даже если и добрые в чём-то, потенциальные сплетницы. Поэтому я ей про себя почти ничего не рассказывала. Ну, то есть там и рассказывать было нечего, но всё равно помалкивала, даже сны придумывала.

– У нас с ней знакомый один есть общий, хотела спросить кое-что, – тут я сказала всё, как есть. Ксюха эта не могла же не знать красавца, который стоял в проходе и улыбался, как будто его снимали на глянцевую обложку.

– Какой знакомый?

Я сделала вид, что не слышала вопрос.

– Ок, стой работай, я пойду погуляю, – ответила Светка. Пойти пройтись и собрать новости – любимое занятие. Она накрасила губы и отправилась вроде бы искать мне номер телефона Ксюхи.

Кого-то же он трахает, этот щёголь из иммерсивного ресторана? Посмотреть бы, кто им таким нравится. Я вспомнила, как меня парализовало при его появлении. Парализовало и прострелило. И какой дурой я там стояла, хлопая глазами. Успел он вообще меня заметить или не успел? А если даже и успел, то чёрте что, наверное, подумал.

Пошла в подсобку поменять эти самые колготки, попить водицы и успокоиться. Народу не было.

– Она ушла с работы, Ксюха твоя, поменяла телефон и ни с кем из девчонок не общается, уже как недели три, – отчиталась Светка.

– А куда ушла?

– В ресторан этот твой иммерсивный. Странное заведение. Работает до трёх ночи. Клиентов выводит охрана, когда у них всё заканчивается.

– Ага, спасибо, – ответила я с равнодушным видом и больше эту тему не поднимала.

Часа через два Светка решила спросить.

– Ты, что, намылилась в ресторан податься? И от нас уйти?

– Нет, я тебе такого ничего не говорила, не выдумывай. Мне здесь хорошо, я даже почитать успеваю иногда и два дня выходных. Меня всё устраивает.

Как бы не так!

ГЛАВА 2 Встреча

Продажи шли вяло. Я продала только пару обручалок и одни затрапезные серьги, которые бы ни в жисть не купила сама, но людям нравится носить одно и то же – привычка, стереотипы и прочая серость мышления, которую они ещё и называют «классикой». Классика – это Чайковский и Толстой, а не сериалы со слюнями, которые все смотрят, чтобы не думать и переживать, уйдёт этот придурок от жены или нет к беременной героине.

Как по мне, я бы всё сто раз уже переплавила и наделала бы красивого и недорогого прикольного молодёжного ништяка, но меня никто не спрашивал. Тётки с короткими пальцами любят массивные кольца, а те, у которых слоновьи уши серьги-конго, большие кольца то есть. Люди часто не видят ни себя ни свои поступки, любят кого попало, а ненавидят вполне достойных людей за то, что мешают им зарабатывать, потому что умнее и часто симпатичнее.

Мне надо было исхитриться и остаться на ночь в магазине. Я бы поспала малость в слепой зоне в подсобке на полотенце, которое притащила в рюкзаке, утром бы сходила в туалет почистила зубы и всё ок. А завтра Светка мне принесёт деньжат, я отдам их за квартиру и протяну до зарплаты. Что я буду есть неделю, меня особо не волновало. Иногда мне перепадали чаевые, и на них можно было перекантоваться.

– Вероник, Никитична тебя точно уволит, если узнает, что ты тут осталась на ночь, – протянула Светка.

Мне пришлось ей сказать. Так как надо всё равно сдать ключи от магазина и сейфа на вахту, и обратно уже не пустят. А так, она бы меня закрыла, а утром открыла, и все дела. У меня был и свой ключ от входной двери, а как же, но этого никто не знал. Не от сейфа, конечно, сдался мне сейф с этим никому ненужным отстоем. Ключ я сделала специально для таких вот случаев. Правда, как пройти под камерами незамеченной, я ещё не придумала, если понадобится выйти.

– Я же соучастницей становлюсь, понимаешь, – ей ну, никак не хотелось меня запирать на ночь.

– Скажи, что ты меня не видела. Я ушла уже, а потом незаметно спряталась.

– Вероник, Никитична же не разбирается, что, не знаешь? Учти, если попадёшься, я работу терять не хочу, у меня Вовка маленький.

Ну, вроде, договорились. До закрытия ещё оставалось два с половиной часа. Меня тянуло на третий этаж, как охотника в лес.

– Жень, найди мне телефон Ксюхи из Детской обуви. Отплачу, – взмолилась я.

– Что с тобой такое сегодня? – она сделала недовольный вид. Слово «отплачу», конечно, не осталось незамеченным.

Я молчала по-театральному. Ничего объяснять и тем более оправдываться, я не собиралась.

– Тыщу-то дашь? – не выдержала Женька.

Вот ведь какая меркантильная девушка, а я и не подозревала. Мне бы в голову такое не пришло. Я бы, во-первых, ничего не просила, а, во-вторых, мне бы хватило стаканчика капучино.

– Если только после звонка. Старый телефон мне, естественно, не нужен.

– Завтра приходи, – отрезала Женька.

Я пожалела, что не поняла заранее, с кем имею дело. Тем более, что тысяча у меня будет не скоро.

– Жень, я передумала. Не нужен мне её телефон. Забудь. Привет.

Сказала и вышла из магазина. Чувствовала себя опять идиоткой. Что за день! Облокотилась о перила и уставилась на водопад с пчелиными ульями на первом этаже, который был виден в пролёт. За ульями стояла длинноногая девушка-статуя в коротком платьице и держала в руках букет полевых цветов. Композиция из детской книжки. Я бы не делала ставку на такой сюжет в торговом центре.

– Вероника? – услышала я женский голос.

– Да, мы знакомы? – смотрела я в совершенно новое для меня лицо.

– Мне передали, что вы хотели со мной о чём-то поговорить. Я – Ксения.

Как просто всё. Раз и подошла ко мне. Вот она я. В чем дело? А я и не знала, в чём дело, и что спросить. Высокая, стройная, с рыжими волосами, собранными в хвост, с длинной шеей и маленькими ушками. Н-да. Недурна.

– Вы участвуете в этих иммерсивных шоу? – я кивнула в сторону ресторана.

– А, вы по работе. Да, конечно.

– Вам интересно?

– Не всегда, но бывает, что я просто живу этим. Если сравнивать с обувным магазином, то сейчас космос, вселенная, даже не Солнечная система, – она сказала это с каким-то странным придыханием, в котором я почувствовала скрытый восторг. И ещё, мне показалось, что она совсем не примитивная дура.

– Я могу поговорить с вашим руководством?

– Вы хотите устроиться к нам в ресторан? В качестве кого, можно спросить?

Да не твоего ума дело, в качестве кого. Как будто её кто-нибудь уполномочивал принимать на работу персонал. Если, конечно, она уже не в близких отношениях с моим красавцем. Кстати, он тоже может быть персоналом, с чего это я решила, что это его ресторан.

– Вы просто поговорите, если есть возможность, – ответила я уклончиво, – давайте обменяемся телефонами на всякий случай, – тут же предложила я.

– Я вас найду. Вы же в ювелирном на первом?

– Да. Правда, там ещё четыре ювелирных. Мой называется «Сияние».

Она пошла дальше, а я решила постоять ещё минут десять. Светка по понедельникам никогда не злилась. Позвонила бы, если что. Я стояла и грустила. Опять стена, через которую никак не перемахнуть. Есть хотелось до жути. На карточке болтались последние двести рублей. Разве что спуститься вниз и купить сочник в хлебном отделе в гастрономе. Никитична нам покупала кофе в магазин, чтобы мы пили и клиентов угощали. И сахар ещё со сливками в маленьких упаковках. Можно было до утра дотянуть как-то. Ну, или воды напиться, но с этим надо было осторожно, так как ночью в туалет бегать будет некуда. Хорошо, что я крепко держалась за перила, а то бы улетела к пчелиным ульям вниз головой, так как я чётко услышала опять это парализующее «здравствуйте». По спине пробежался морозец, и я царственно повернула голову, то есть еле-еле.

– Ксения мне только что сказала, что вы хотели бы со мной поговорить, – улыбался мой красавец. Да как такое может быть? Откуда он материализовался-то? Его же не было тут. Я на всякий случай отошла от перил.

– Добрый день! Верно. Меня зовут Вероника, – голос звучал спокойно, но улыбка не получалась, – есть предложение по вашему ресторану, – произнёс рот. Морда у него была классная, с лёгким прищуром и вовсе не смазливая, а прямо таки то, что надо.

– Ярослав, очень приятно, – спокойно так представился и вежливо.

– Я недавно писала статью по мировым ювелирным трендам, – это была ложь во спасение. Я никакой статьи никуда не писала, но читала много чего, тем более, что у меня с английским было всё нормально, и я ползала по разным сайтам, изучая последние тенденции. Мне хотелось донести до Никитичны, что если она не будет следить за тем, что нужно молодёжи, её торговле безвкусными устаревшими моделями, да ещё и без правильной интернет поддержки к концу года придёт конец, но она всё отнекивалась, что франшиза ей не даст добавить в магазин другой бренд, и не мне это решать. А я-то видела, что мир меняется со скоростью болида, и не смотреть в будущее в бизнесе нельзя, – я имею представление, что такое иммерсивная реальность, – закончила я реплику.

– Вы считаете, что этого достаточно?

Мне показалось, что он удивился. Во всяком случае, точно этого не ожидал.

– Я хотела бы посмотреть, как вы работаете, и какой у вас принцип и стиль, а потом скажу, – откуда я набралась смелости, точнее, наверное, наглости так с ним разговаривать, знал только кондиционер нашего Центра, потому как он холодил нещадно, и я начала немного дрожать.

– Вероника, мы можем начать с малого, – голос стал жёстче.

– С насколько малого? – не в официантки ли он меня присмотрел, мелькнула мысль.

– Перешлите мне вашу статью, и я с ней ознакомлюсь.

– Знаете, Ярослав, это конфиденциальная информация. Я не могу. Подписку дала, так как работала по предоставленным материалам в основном, ну, и добавила от себя на правах копирайтера. Я даже не могу вам сказать имя заказчика, – блеф, конечно, но меня уже несло в пропасть. Я чувствовала, что ещё одна моя наглая реплика с умным холодным видом, он развернётся и пожелает мне удачи.

– Если бы не ваша форматная внешность, я бы прервал нашу деловую беседу, но вас спасает то, что вы похожи на Шарлиз Терон.

Приехали. Да, мне часто это говорили, особенно когда я в платье, как сейчас. Но что значит быть на кого-то похожей? Мимика другая, да и мозги. А я свои мозги никому не дам унижать. Я даже школу закончила с золотой медалью. Никогда не хотела быть актрисой и целоваться крупным планом. У меня вообще с мужиками не очень складывалось. Как только я дотрагивалась до возбуждённого члена, мне хотелось убежать. Ну, может, пару раз всего что-то там получилось, но без особых чувств. В школе нравился один типчик, мы с ним в математической олимпиаде участвовали, так уехал в десятом классе в Питер с родителями, Сашка Григорьев, и забыл про меня в тот же момент, как приземлился в Пулково. Туда ему и дорога, значит.

И что ему ответить? Хамить не могу, язвить тоже.

– Лучше быть на никого непохожим, как вы, – вконец обнаглела я, поняв, что если он начал делать мне комплименты, какой-нибудь шанс да есть.

– Вероника, я могу вас пригласить сегодня часам к десяти вечера посмотреть что да как, не возражаю. То есть сразу после работы можете зайти. На входе скажете, что к Ярославу Игнатьевичу по договорённости. Я предупрежу.

Сказал, как отрезал.

– Договорились, – и тут я уже чуть-чуть расслабилась и немного, совсем немного, уголками губ только, улыбнулась.

Как я дошла до магазина, не помню.