Kitobni o'qish: «Метаморфоза»

Описываемые события так или иначе произошли или произойдут во вселенной.

1. Отец

Это был довольно вместительный кабинет, хотя, конечно же, в его офисе было гораздо просторнее. Но теперь у него не было выбора, раз он решил связать свою жизнь с этими экспериментами.

Сквозь высокие, обрамленные тяжелыми шторами окна виднелось серое, покрытое тучами небо. Вдоль стен располагались книжные шкафы, с потолка свисала богато украшенная люстра, а в центре, на широком тканом ковре возвышался массивный дубовый стол.

Огромный монитор, занимающий почти половину рабочей поверхности, был выключен. Рядом с ним располагалась аккуратно сложенная стопка чистых листов, нетронутый набор ручек, флаг на тонкой ножке и несколько бутылок с водой.

За столом, откинувшись на спинку кожаного стула и сложив руки на коленях в замок, сидел погруженный в тревожные мысли пожилой человек, известный во всем мире как Джордж Эрратикус, правитель Кодора.

Его возраст отражался в покрытом морщинами лице, округлившемся животе, коротких седых волосах и сером задумчивом взгляде.

Правитель сидел в одной позе уже долгое время.

Вдруг, встрепенувшись, он достал из кармана брюк телефон и, убедившись, что уведомлений нет, убрал его обратно. Затем он взглянул на часы и, вновь облокотившись на спинку кресла, обратил взор в окно.

«И все же, почему я должен быть здесь, – продолжал размышлять Эрратикус, – в этом скучном, тоскливом помещении? Работать с устаревшей техникой? Играть эту роль? Не лучше ли было остаться дома, с ней, и продолжать изобретать?..»

Но, конечно, он понимал, что это было невозможно.

До завершения проекта нужно было провести великое множество исследований, и это требовало определенных жертв.

К тому же, нельзя было сказать, что ему не нравился его нынешний образ. Ему было по душе править людьми, издавать пустые законы и принимать никому не нужные решения, наблюдая, как его уважают и почитают.

Но все равно…

Он был уже слишком стар для этого.

Правитель чувствовал, что его конец близок. Он устал, чрезмерно устал от работы.

И было бы здорово завершить проект прямо сейчас… Но его следует довести до конца.

А может, просто передать его в другие руки?

Эрратикус вздохнул и потер глаза.

Нет, не стоит оставлять Ольса без присмотра.

А больше у него никого и нет.

А будет ли наследник у Ольса?

Неужели все, что они нажили непосильным трудом, перестанет развиваться?..

Ушли в далекое прошлое все его открытия – феноменальные, великие…

И сейчас все затихло.

Изобретения не показывают никаких особенных результатов. Быть может, пройдет время, и тогда…

В кабинет постучались. Эрратикус усмехнулся.

Дверь распахнулась, и в комнату вошел высокий худощавый мужчина средних лет. Его черный костюм был идеально выглажен, а на узком лице с заостренным подбородком царила постоянная усмешка.

– Весьма эффектно, Ольс, – скривил губы Эрратикус. – Но лучше бы ты приходил как обычно.

Усмешка Ольса стала еще шире.

– Раз уж мы ввязались в это дело, – молвил он, – наше поведение должно быть продумано до всех мелочей. Кстати, я слышал, ты проводишь заседание? – Он вытащил из кармана сигареты и зажигалку.

Эрратикус кивнул, неодобрительно покосившись на сигарету.

– Ты нашел кого-то? – Ольс уселся в кресло напротив и выдохнул дым.

– Эдвард Джонсон, – кивнул Эрратикус. – Физик-теоретик, занимался исследованием Туннеля. Он был практически единственным противником EDP. Публикует научные и политические статьи и наверняка напишет о результатах сегодняшней встречи. Несмотря на условие о неразглашении. – Правитель усмехнулся и добавил: – Ты считаешь, что Л¹ должен узнать об этом так?

Ольс кивнул:

– Нужно пустить слух. Он должен думать, что это заговор. Может, тогда он как-то отреагирует. Потом объявим официально.

– Да будет так, – подытожил Эрратикус, и его взгляд стал тяжелее. – С ней все готово?

– Приступаем уже через час. – Ольс пристально посмотрел на собеседника. – Да брось. Все пойдет так, как мы запланировали. Я перепроверил все досконально…

– Я верю, – отрезал правитель. – Возможно, ты когда-нибудь поймешь меня, племянник… И все-таки, что если с ней что-то пойдет не так?

– Придется прервать процесс, – скривил губы Ольс. – Попробовать заново. Отказаться от этой идеи и перейти к следующей. – Он бросил окурок в пепельницу и добавил: – Нам нужно двигаться вперед… Дядя.

Эрратикус закатил глаза.

– Брось эти ужимки. – Он посмотрел на часы. – Заседание через две минуты.

Оба поднялись со своих мест.

– Что ж, начнем, – объявил Ольс. – Я уйду как обычно.

Он ухмыльнулся и исчез.

* * *

Сердце трепетало при мысли о предстоящем отдыхе.

Еще немного – и она будет свободна от тягостной учебы на несколько месяцев и сможет делать все, что захочет.

Но что она будет делать?..

Люси набрала в ладони ледяную воду из-под крана и погрузила в нее лицо. Выпрямившись, она медленно убрала руки и открыла глаза.

Из зеркала на нее смотрела худая заспанная девушка – полночи подготовки к экзамену отражалось у нее на лице.

Люси провела рукой по своим коротким, чуть ниже ушей, растрепанным волосам и задумалась.

Она совершенно не знала, чем ей заняться в эти два летних месяца.

Ей хотелось путешествовать. Исследовать новое.

Ее тошнило от института, от рутины, ей хотелось бежать, бежать от всего подальше.

Но все ее желания сразу же натыкались на непреодолимую преграду – отсутствие денег и друзей. Любая поездка дальше родной страны была ей не по карману, но даже если бы она смогла это себе позволить, ей было страшно отправляться куда-либо одной. Сокурсники стали ей так же противны, как и учеба, а мать не желала никуда отправляться дальше ближайшего парка после исчезновения отца.

Люси взглянула в окно. Утреннее небо, как обычно, затянуло густой пеленой облаков, и свет был таким тусклым, будто наступили сумерки.

Ей все время казалось, что она что-то упускает.

Что вот-вот – и она зацепится за какую-то разгадку, какой-то ответ, который всегда был у нее перед носом.

Но время шло, и ничего не менялось.

Она по-прежнему училась, мать все так же работала, а отец все еще считался пропавшим без вести.

Она чувствовала в себе огромную скрытую силу, способность что-то изменить, но день за днем она совершала одни и те же обыденные действия: просыпалась, отправлялась на учебу, возвращалась – и вновь все сначала.

И не было никакой возможности разорвать этот порочный круг – в этом она чувствовала свое гнетущее бессилие.

И из-за всего этого ей было невыносимо скучно.

«Каждый человек чувствует себя особенным, – думала Люси, отрешенно глядя на хмурое небо. – Но чем дальше, тем больше убеждаешься, что ты такой же, как и все…»

Наскоро позавтракав и попрощавшись с матерью, она вышла из своего дома на Анслоу-роуд и направилась к автобусной остановке с твердым намерением придумать себе занятие на лето на обратном пути.

Зайдя в прибывший транспорт, Люси опустилась на сидение и обратила пустой взгляд в окно, рассеянно наблюдая за меняющимся видом.

Накрапывал небольшой дождь.

Почувствовав на себе взгляд, она повернула голову и вздрогнула от неожиданности.

На нее, совершенно не мигая, смотрел мужчина с короткими седыми волосами. Он был одет в потрепанный клетчатый пиджак, а в руках держал газету. Его взгляд был настолько пронзительным, что Люси не выдержала и вновь отвернулась к окну.

Когда она снова украдкой посмотрела в сторону странного пассажира, тот как ни в чем ни бывало продолжал читать газету, не подавая вида, что что-то произошло.

«И что он вылупился», – поморщилась про себя Люси, но затем решила, что ей это привиделось.

Вскоре автобус прибыл к Бирмингемскому Университету, и Люси сразу же забыла о загадочном джентльмене.

До того момента, пока она не вышла из института, волнение и усталость застилали ее разум плотным туманом, мешая ясному мышлению. Люси на автомате поднималась по лестнице ко входу в здание, брела по длинным коридорам, стояла у двери аудитории, повторяя изученную накануне информацию, тянула билет, скомкано отвечала на вопросы…

И только тогда, когда ей наконец удалось сбросить этот тягостный груз со своих плеч, гнетущая пелена в один миг сошла с ее сознания, и Люси, чувствуя небывалое облегчение, не спеша направилась домой пешком.

Дождь усилился, и она натянула капюшон плаща на голову. Пока она следовала по мелким улицам, переходила широкие шоссе, проходила по мостовым, среди людей и автомобилей, она вновь и вновь размышляла об отце.

Мистер Бакстер вышел из дома год назад и не вернулся.

Из расследования выяснилось, что в тот день он покидал здание университета после работы уже поздно вечером. Полиция определила, на какой автобус садился мистер Бакстер, кто был водителем и кто из пассажиров находился в транспорте в тот вечер.

Из записей с камер автобуса стало очевидно, что когда мистер Бакстер выходил на ближайшей к своему дому остановке, салон был пуст. Полиция опросила всех живущих рядом с домом Бакстеров, однако никто не признался, что видел мужчину в тот день.

Все соседние улицы были осмотрены вдоль и поперек, но мистер Бакстер словно испарился.

Проходили дни, недели, а расследование все еще не приносило никаких результатов.

Люси и ее мать были в отчаянии. Последняя не выходила из дома в течение месяца после того, как поиски зашли в тупик, и только через полгода смогла снова работать. Но день ото дня она становилась все более мрачной и замкнутой.

Люси всем сердцем желала, чтобы все стало, как прежде, и день за днем, просыпаясь, она надеялась, что отец вернулся домой.

Но он не возвращался.

Каждый день Люси задерживалась в университете до позднего вечера и воссоздавала путь отца с работы. Она следовала по его пути из института к остановке, садилась на автобус, выходила и направлялась к своему дому в надежде заметить что-нибудь подозрительное, но всякий раз ее попытки были бесплодны.

Люси уже потеряла всякую надежду, что когда-либо увидит отца вновь, как в один день, когда она торопилась утром к остановке, ее окликнула миссис Элфорд, – сгорбленная пожилая женщина с тростью, – которая была знакома с Бакстерами еще до рождения Люси.

Люси хотела было отмахнуться от старушки, но что-то заставило ее все же подойти к ней.

«Миссис Элфорд?»

«Люси, кажется, я вспомнила, что видела твоего отца в тот вечер, когда он пропал».

Как узнала оторопевшая Люси из ее рассказа, миссис Элфорд наблюдала за всем происходящим из окна своего дома. Когда мистер Бакстер вышел из автобуса, к нему подошел некий господин. Миссис Элфорд не увидела его лица, но разглядела одежду – он носил потрепанный пиджак и кепку.

Незнакомец что-то спрашивал у мистера Бакстера; тот указал рукой в сторону, и оба мужчины скрылись за углом дома.

«Вы… вы можете описать этого человека в участке?» – проговорила Люси.

Миссис Элфорд согласно кивнула, но когда пришло время дать показания, она уже ничего не смогла вспомнить – как человек преклонного возраста, женщина страдала постоянной забывчивостью.

Люси же запомнила ее рассказ, хотя со временем ей стало казаться, что старушка и вовсе могла все это выдумать.

Но что если она была права? Тогда исчезновение отца было как-то связано с тем мужчиной в кепке. Он мог его похитить или просто…

Последние события, связанные с пропажей отца, произошли несколько месяцев назад.

В тот день Люси со своим другом Карлом возвращалась на машине из института к себе домой.

Когда они остановились у дома, Люси заметила серебристый автомобиль, припаркованный неподалеку. Он ничем не отличался от сотен других машин в округе, но Люси привлек силуэт находящегося на водительском сидении человека. Она не могла увидеть его лица, но отчетливо различала серый пиджак и кепку.

Когда они зашли в дом, Люси бросилась к окну и, чуть отодвинув штору, осторожно выглянула наружу. Автомобиль продолжал стоять на месте.

«Ты чего?» – недоуменно вопросил Карл.

«Это тот тип, про которого говорила миссис Элфорд». – Люси напряженно всматривалась в незнакомца.

«Эта старая…»

«Когда он тронется, – перебила его Люси, – мы поедем за ним».

«Что?! Ты в своем уме?»

Люси пропустила его восклицание мимо ушей.

«Я запишу номер машины, передадим его в участок». – С этими словами Карл принялся рыться в портфеле.

Люси резко обернулась к нему и схватила за руку.

«Послушай, это единственная зацепка! – прошептала она. – Он может привести меня к отцу! Пожалуйста, Карл, умоляю тебя… Ему может грозить опасность, прямо сейчас!»

«Да что он вообще делает здесь, этот человек? Вдруг это ловушка, Люси, в которую он хочет тебя поймать? Или он вообще может быть не связан с твоим отцом. Пускай во всем разбираются следователи!»

Но взгляд Люси был настолько умоляющим, что Карл нехотя согласился.

Вскоре послышался звук заведенного мотора, и автомобиль медленно тронулся с места. Как только неизвестный отъехал на некоторое расстояние, Люси и Карл выбежали из дома и, запрыгнув в машину, направились за ним. Нагнав незнакомца, они стали осторожно держаться позади, не теряя его из виду.

Прошло два часа, а они все еще следовали за подозреваемым по шоссе.

Карл начинал ныть.

«Люси, мы не можем ехать за ним целую вечность! – говорил он. – Этот тип мог уже давно заметить, что мы преследуем его, и специально двигается куда попало! Мы почти у Шеффилда!»

Люси молчала.

Внезапно машина свернула куда-то в сторону.

Когда Люси и Карл добрались до поворота, оказалось, что это была грунтовая дорога, ведущая в лес.

«Поехали за ним, быстрее!» – воскликнула Люси.

«Ты хочешь, чтобы мы ехали туда?! А если он пристрелит нас в этом лесу? Ну уж нет, Люси, мы расскажем про этого человека полиции. И там уже пусть разбираются».

«Ты не понимаешь, – одними губами проговорила Люси. – Там может быть мой отец! Он нуждается в помощи! Либо ты сейчас же едешь туда, либо я иду пешком!»

«Люси, как мы можем сейчас помочь? У нас нет оружия. У нас ничего нет, чтобы себя защитить. Ты хочешь, чтобы твоя мать потеряла еще и тебя?!»

Люси замолчала. Внутри она понимала, что он был прав.

«Не будь такой самоуверенной, – продолжал Карл. – Мы сейчас вернемся, приедем в отделение и все начисто выложим. Они поедут туда, и если там будет твой отец, помогут ему».

Люси пришлось согласиться.

На следующий день она узнала, что та дорога была тупиковой, а в ее конце нашли тот самый серебристый автомобиль. Он был пуст, и никаких следов незнакомца в кепке найдено не было. Сама машина числилась как угнанная несколько месяцев назад.

И все – расследование снова зашло в тупик.

После того случая общение Люси с Карлом сошло на нет. Она не переставала злиться на него из-за того, что он не повернул за подозреваемым, хотя могла понять его решение.

Но как можно было не рискнуть, когда дело касалось родного человека?

Еще несколько раз Люси отправлялась к тому повороту одна и бродила по лесу в течение нескольких часов в поисках каких-нибудь улик, но в конце концов бросила это занятие.

Где сейчас находился ее отец? Что с ним произошло?

По какой причине его похитили?..

На эти вопросы она не могла найти ответа.

И в этой ситуации она также была бессильна.

В мрачных раздумьях Люси не заметила, как добралась до дома.

Вдруг что-то заставило ее обернуться.

На противоположной стороне дороги стоял высокий мужчина и неотрывно смотрел на Люси.

Он был одет в черную рубашку и такие же черные брюки. Его светлые, почти белые волосы были собраны в хвост, а от пристального взгляда пробирал холодок.

Люси нахмурилась.

В те несколько секунд, пока она смотрела на незнакомца, ее не покидало странное, непривычное ощущение.

Ее будто тянуло к этому человеку.

Она испытывала непреодолимое желание поговорить с ним.

Люси отвернулась и быстро направилась к дому. Уже у входной двери она снова посмотрела назад, но мужчина уже будто испарился.

Зайдя в дом, Люси на всякий случай закрыла дверь на два оборота, сняла плащ и, вздохнув, побрела наверх.

В ее комнате царил беспорядок – из-за подготовки к экзамену Люси совсем забыла об уборке. Пол и кровать были сплошь усеяны исписанными бумажными листами и тетрадями; стул был завален одеждой.

Люси перевела взгляд на стол.

На нем, среди десятков раскрытых книг и брошюр, словно в ожидании стоял прислоненный к стене чистый белый холст.

Улыбнувшись, Люси сбросила со стула одежду и, усевшись, придвинулась к столу.

Рисование было для нее отрадой. Оно помогало ей ясно мыслить, приносило необходимое умиротворение и хоть как-то разбавляло серое однообразие жизни.

Люси уже давно знала, что она хотела бы изобразить на картине, но экзамены мешали ей воплотить свои замыслы. Теперь она была свободна от учебы и могла позволить себе заняться любимым делом.

Люси достала краски и кисти, стряхнула пыль с холста футболкой и углубилась в творчество.

* * *

За окном становилось все темнее.

Усилившийся дождь продолжал стучать по подоконнику.

Внизу послышался звук открывающейся двери: мать вернулась домой.

Люси взглянула на часы и с удивлением отметила, что провела за рисованием почти шесть часов.

Отклонившись на спинку стула, она всмотрелась в полотно.

На холсте был изображен огромный арочный мост, уходящий далеко в море, к закату. На первом плане находился берег, на котором росли кусты и деревья с пышной листвой.

Когда-то ей снилось это место, и сон был настолько реальным, что Люси казалось, будто она действительно была там.

Люси устало потерла глаза. Она вновь вспомнила о неизвестном мужчине с белыми волосами, наблюдавшем за ней. Это был уже второй за день повстречавшийся ей странный тип.

В тот же миг кисть выпала из ее рук.

– Идиотка! – вскричала она.

Тот человек в автобусе!

Она была настолько глубоко погружена в экзамен и размышления об отце, что совершенно забыла о необычном пассажире.

Она полностью упустила из виду, что он был одет в тот самый потрепанный пиджак, а на коленях у него лежала та самая кепка.

Это был точно он.

И он следил за ней.

Следил, так же, как и тот беловолосый.

Люси вскочила с места и бросилась вниз.

Буквально пролетев мимо недоумевающей матери, она распахнула дверь и выбежала на улицу.

Холодный ливень тут же обрушился на нее, и в несколько секунд она вымокла с ног до головы.

– Люси! Что случилось?! – послышался крик матери.

Люси не ответила.

Она надеялась вновь увидеть кого-то из незнакомцев, но тьма и потоки воды, царившие на улице, мешали ей это сделать.

2. Безысходность

Эрратикус молча кивнул всем присутствующим в зале, и под шум стульев и шелест бумаг все уселись на свои места.

Из прибывших на совет, помимо прочих, правитель сразу приметил директора космической компании мистера Уотсона, главу НИИ Аврога мистера Эддингтона и физика Эдварда Джонсона. Вид у последнего был весьма взволнованный: он нервно теребил в руках помятый лист бумаги и кусал губы.

– Уважаемые коллеги, добрый день, – произнес Эрратикус, складывая руки на столе в замок. – На повестке нашего совещания сегодня – принятие в силу EDP, обсуждение возможных сроков реализации проекта и оповещения граждан о проекте. Мистер Уотсон, как проходит подготовка к запуску ракеты?

Сухопарый мужчина сорока лет поднялся с места.

– Уважаемый мистер Эрратикус, коллеги, – начал он, обводя всех присутствующих чуть сощуренными глазами, – как вы уже знаете, несколько недель назад на Комраде завершились испытания всех частей ракеты ED-1 Примус. Я рад сообщить, что все основные тестирования прошли успешно.

На широком экране на стене замелькали фотографии.

– Отражатель и магнитные ловушки работают исправно, – продолжал Уотсон. – В данный момент проводится проверка приборов отслеживания траектории, устройств связи с домом и системы искусственного интеллекта. Ракета полностью автоматизирована, и с ней будет поддерживаться постоянная связь. В случае возникновения проблем в течение полета в ЦУП придет немедленное оповещение, и далее научная группа будет принимать соответствующие решения. Следует, конечно, отметить, что время получения сообщения будет зависеть от степени удаленности корабля. Ближе к половине пути ракеты мы уже не сможем производить какой-либо контроль над ее полетом. Расчетное время пути корабля составляет семь с половиной лет. Максимальный же срок, за который может быть доставлено сообщение, – три с половиной года. Исходя из этого, в том случае, если ракета достигнет конечной точки, мы узнаем об этом через одиннадцать лет после запуска. – Уотсон облизал губы. – В целом, корабль будет полностью готов к запуску через восемь дней.

Джонсон заметно заерзал на стуле. Эрратикус бросил на него быстрый косой взгляд.

– Спасибо, мистер Уотсон, – произнес правитель и мужчина уселся в свое кресло, поправляя галстук.

– Мистер Эддингтон, – Эрратикус повернулся к директору НИИ, – как мы обсуждали на предыдущей встрече, нам потребуется совершить запуск в определенное время. Вы уже можете назвать точную дату и время, в которое следует отправить ракету?

Эддингтон, невысокий полный мужчина в очках, кивнул, поднявшись.

– Совершенно верно, уважаемый мистер Эрратикус и коллеги, – начал он и, откашлявшись, продолжил: – Чтобы достигнуть конечной цели, как вы знаете, нужен прямой, беспрепятственный путь. По расчетам, запуск следует производить строго 23.04в.м.² в 7:30 утра, то есть через двадцать дней. Следующая такая возможность нам представится только через шесть лет.

– Возможно ли заметить корабль с Земли заранее? – задал вопрос Эрратикус, чтобы хоть что-то спросить.

Эддингтон покачал головой.

– Увидеть ракету с планеты будет возможно, только когда аппарат будет находиться в непосредственной близости от Земли, примерно за час до достижения конечной точки.

Последующие сорок минут велись переговоры об этапах полета корабля, назначались последующие пресс-конференции и даты проведения голосования среди жителей Кодора. Далее последовали отчеты министров о проделанной работе.

Эрратикус кивал с отсутствующим взглядом. Джонсон не находил себе места.

– Благодарю, господа, – наконец промолвил правитель, когда последний министр закончил свою речь. – Сегодня к нам присоединился Эдвард Джонсон, ученый-физик, космолог и астрофизик. Мистер Джонсон, вы хотели бы что-то дополнить?

Джонсон неуклюже поднялся с места.

– Спасибо, мистер Эрратикус, коллеги, – начал он, проглатывая слова. – Исходя из всего сказанного на этом заседании… – он замялся, подбирая слова, – правильно ли я понимаю, мистер Эрратикус, что запуск EDP действительно состоится?

– Как мы обсудили, запуск состоится через двадцать дней. Вас что-то смущает?

– Мистер Эрратикус, я чрезвычайно взволнован тем, что вами может быть принято не совсем верное решение. Мы не знаем до конца все свойства Туннеля, мы многого не знаем о Земле, и последствия такого запуска могут оказаться разрушительными для нас…

– Мистер Джонсон, помните ли вы, что за некоторое время до этого заседания мы проводили обсуждение дальнейших действий для улучшения нашей жизни? На том собрании присутствовали уважаемые ученые Кодора, в том числе и вы. И как вы помните, было принято практически единогласное решение о разумности данного проекта. Единственным, кто высказался против, были вы.

На экране возникли графики и таблицы с именами.

– Но сэр, мне казалось, данные обсуждения были чисто гипотетическими! – Джонсон начинал терять самообладание. – Никто не предполагал, что проект реализуется так скоро!

Он глубоко вздохнул и продолжил более ровным голосом:

– Я настоятельно советую… Прошу вас организовать еще одно совещание. Уверен, многие из ученых скажут вам то же, что и я. Последствия такого запуска могут быть катастрофическими.

Лицо Эрратикуса по-прежнему не выражало никаких эмоций. Мысленно он был далеко от этой комнаты.

– Благодарю вас, мистер Джонсон, – произнес он через некоторое время. – Мы примем во внимание ваш комментарий. Полагаю, на этом наше заседание можно считать оконченным.

Правитель медленно поднялся, опершись костлявыми руками о стол.

Зал понемногу пустел, и только Эдвард Джонсон все еще оставался на месте. Правитель, не замечая этого, подошел к окну, сложив руки за спиной.

Ученый встал. Его немного трясло.

– Вы совершаете ошибку, – бросил он, обернувшись, перед тем как покинуть комнату.

Эрратикус пропустил это высказывание мимо ушей. Его сейчас волновало совсем другое.

Раздался звонок. Правитель вздрогнул и быстро достал из кармана телефон.

«Она здесь», – раздался голос в трубке.

Эрратикус кивнул и сбросил вызов.

Мрачные мысли снова овладели им.

* * *

Люси слышала звон трамвая, шум автомобильной дороги, голоса людей, но все это звучало как-то гулко и отдаленно. Она долго не могла понять, что ей говорят.

Наконец словно кто-то увеличил громкость, и звуки города в один миг стали оглушительными. Прямо рядом с собой Люси услышала:

– С вами все в порядке?

– Надо вызвать скорую.

– Она жива?

– Вроде дышит. Но без сознания.

Она приоткрыла глаза.

Яркий солнечный свет слепил ее, и сквозь него неясно виднелись очертания склонившихся над ней людей.

«Что происходит?»

– Девушка, вы слышите меня? Сейчас приедет скорая.

Привыкнув к свету, Люси повернула голову. Она лежала на твердом шероховатом асфальте; рядом пролегало оживленное шоссе, с обеих сторон которого возвышались многоэтажные здания.

«Где я?»

Это место совсем не было похоже на Бирмингем. К тому же, такое солнце после затяжных дождей казалось невероятным.

Люси осторожно пошевелила пальцами рук и ног. Боли она не чувствовала.

– Как вас зовут? – спросил кто-то.

– Люси… Бакстер, – пролепетала Люси. Язык плохо слушался.

Кто-то помог ей сесть.

Голова раскалывалась. Некоторое время Люси сидела неподвижно, закрыв лицо руками и дожидаясь, пока не закончится сверкающий круговорот перед глазами.

– Можете встать?

Люси медленно поднялась и, опираясь на чью-то руку, на ватных ногах добралась до скамейки. Облокотившись на спинку, она заметила, что на ней была домашняя одежда.

Жители города проходили мимо, торопясь по своим делам и искоса поглядывая на Люси. Вокруг нее собралось три или четыре человека.

Это определенно был некий крупный город, но Люси не помнила, чтобы где-нибудь в Бирмингеме или Лондоне находились настолько высокие здания.

«Я в другой стране?!»

С трудом напрягая память, Люси попыталась воссоздать в голове прошедшие события. Она вспомнила, как сдавала экзамен, как добиралась до дома, вспомнила, что видела белобрысого незнакомца и человека с кепкой. Она помнила, что рисовала, а затем выбежала на улицу…

Тут же ее молнией пронзила мысль: ее похитили – так же, как и отца.

Она похолодела.

Что же случилось с матерью?!

– Вы помните, как попали сюда? – раздался голос.

Люси покачала головой.

– Сколько… я лежала? – слабо произнесла она. Речь давалась ей с трудом.

– Когда вы увидели ее? – раздался голос.

– Минут десять назад, – ответил другой. – Она лежала, когда я подошел.

«Ничего не понятно», – мелькнуло у нее в голове.

Однако сейчас ее больше беспокоило, все ли было в порядке с матерью, – сама Люси пребывала в относительной безопасности.

У обочины остановился автомобиль с мигающими фонарями на крыше. Люси начинала видеть окружающие объекты все четче и, взглянув на расцветку и номер машины, с ужасом осознала, что ее догадки подтвердились – это была не британская полиция.

К ней подошли два сотрудника в форме. Один из них протянул Люси плоское устройство со светящимся экраном.

– Нам нужно провести идентификацию вашей личности, – произнес он в ответ на недоуменное выражение ее лица. – Приложите палец к экрану.

Она подчинилась, все еще не веря в происходящее.

Экран? Отпечаток пальца? Это было похоже на чью-то нелепую шутку.

Какое-то время оба сотрудника возили пальцами по своим планшетам и переговаривались друг с другом.

Люси отрешенно наблюдала за ними.

Наконец один из них заявил:

– По закону мы обязаны вас арестовать.

– Что? – опешила Люси. – Но…

Офицер скрепил ее руки наручниками, повел к автомобилю и усадил на заднее сидение.

– Что происходит? – вскричала она.

Дверь захлопнулись, и на Люси волной накатил страх.

На секунду ей показалось, что она могла лишиться памяти или потерять рассудок: происходящее все больше напоминало ей какой-то дурной сон.

Чем дальше машина следовала по улицам города, тем сильнее ее сковывала нарастающая тревога. Собравшись с силами, Люси попыталась унять дрожь и стала следить за перемещением автомобиля в окно, пытаясь понять, где она находится.

Город казался ей похожим на европейский, однако Люси до сих пор не могла понять, что это за страна. Более того, пока все люди, которых она слышала, говорили на английском. И также на английском были все дорожные указатели и надписи на вывесках, которые она могла различить, несмотря на то, что ей все еще было трудно полностью сфокусировать взгляд.

Вскоре здания начали редеть – они явно выезжали в пригород.

– В чем меня обвиняют? – решилась подать голос Люси.

Ответом ей послужила тишина.

Ее продолжала бить дрожь, а голову словно опоясывали раскаленные угли.

Она пыталась утешить себя мыслью, что в участке наверняка разберутся с ее ситуацией, – ведь она не совершила никакого преступления, – и вскоре она отправится домой. Однако в глубине души Люси понимала, что так просто это не кончится.

Они двигались по шоссе, и с обеих сторон дороги уже не осталось ничего, кроме полупустынных равнин, напоминающих американские прерии.

Америка?

Но как она сюда попала? Как ее сюда привезли и зачем?

Бесконечные поля сменялись небольшими поселками, а машина все двигалась в неизвестном направлении. По времени на приборной панели Люси видела, что они едут уже больше двух часов.

Вскоре на горизонте стало виднеться море. Его яркая синева становилась все ближе, и в какой-то момент полицейские свернули на мост.

После четверти часа следования над проливом машина съехала с моста и вновь продолжила путь среди бескрайней песчаной поверхности, камней и редких кустарников, пока не остановилась у ворот.

Высокий, обвитый колючей проволокой сетчатый забор простирался по необъятной равнине далеко в обе стороны от дороги.

Через несколько секунд ворота распахнулись. Автомобиль заехал на территорию и вскоре остановился у мрачного бетонного здания в восемь этажей. В нем почти не было окон – таковые располагались только на первом этаже.

Один из офицеров вышел из машины и, открыв заднюю дверь, скомандовал:

– Выходи!

Люси выбралась наружу и огляделась. По обеим сторонам дороги возвышался забор высотой не меньше пяти метров. За ним не было видно абсолютно ничего, кроме таких же бесконечных заборов.

Сотрудник махнул рукой, и Люси последовала за ним ко входу в здание, стараясь не думать о том, куда ее ведут.

Они вошли в мрачный холл, и тяжелая входная дверь с гулким стуком захлопнулась за ними.