Kitobni o'qish: «Хозяйка снежного замка»
Глава 1
– Догоняй!
Девичий крик сменился смехом. А затем перешёл в радостный визг, когда сани набрали скорость и понеслись вниз.
Местность в Синичьих Горах была холмистая. На санках или «ватрушках» кататься – одно удовольствие.
Инара проследила взглядом, как сестра добралась до подножия. И сама пустилась следом. Горка была крутая, аж дух захватывало. Вот только Инара не визжала и не хохотала. Иногда казалось, что она и вовсе потеряла способность радоваться. И сколько Лилиана ни вытаскивала её развлекаться, растормошить так и не смогла.
Сани ткнулись в пушистый сугроб. Инару припорошило снегом. Сестра, смеясь, помогла ей выбраться и отряхнуть шубку.
– Давай ещё раз? – предложила Лилиана.
Ей уже исполнилось восемнадцать – невестин возраст. Лёгкий нрав, девичья свежесть и красота должны были привлекать толпы женихов.
Сейчас из-под пушистой беличьей шапки торчал только курносый нос и светлые пряди. Но стоило Лилиане разоблачиться, редкий парень не провожал её взглядом. Тонкая талия, высокая грудь, коса до пояса и голубые как озёра глаза. Ею любовались все на улице, пока не натыкались взглядом на старшую сестру.
Инара была не менее красива. Она вообще могла бы служить более зрелой копией Лилианы, если бы не глубокая складка, залегшая меж бровей. Да подмоченная репутация…
Весной ей исполнится двадцать шесть. И тогда Инара окончательно перейдёт в разряд старых дев. Обидно только, что Лилиана страдает из-за неё. Малышка просто создана для семьи и уюта, она ни чем не заслужила такой же одинокой судьбы.
– Ина, ты слышишь меня? – Лили устала ждать ответа и потянула сестру за рукав. – Прокатимся снова?
С горки скатились ещё одни сани, побольше, в которых сидели сразу две девицы. И сёстрам пришлось отойти в сторону.
В выходные народу на самой крутой горке в городе было полно, поэтому склон полностью раскатали. Несмотря на это, Вейла и Агата спустились именно здесь. И это было неспроста. Наверняка сейчас начнут задирать.
– Что-то я устала, может, пойдём?.. – начала было Инара, но договорить не успела.
Её перебил нарочито громкий шёпот Вейлы.
– Ты смотри, припёрлась. И чего ей дома не сидится?
– Ага, – подхватила Агата, которая была намного злее подруги и ненавидела Инару по-настоящему, – я бы после такого позора и носа не смела наружу высунуть. А эта, гляди-ка, на санках катается…
– Стыдоба, – подтвердила Вейла.
– А Девин-то, говорят, невесту себе нашёл, – Агата не могла остановиться, плескаясь ядом и чувствуя, что каждый удар попадает в цель. Инара побледнела при первых же словах.
– Что правда? – деланно всплеснула руками Вейла.
– Дядька Гилвар, мясник, моему папеньке рассказывал. Он как раз в столицу за бычками ездил. Там и встретил Девина с богатой красоткой под ручку.
– Ну-у, – Вейла, забывшись, даже присвистнула.
– Ага, и Девин так загордился, что даже не поздоровался. Как увидел дядьку Гилвара, так сразу свою кралю в сторону потащил.
– Может, боялся, что тот начнёт ему про Инарку рассказывать? – предположила Вейла. И обе девицы покатились со смеху, не забывая поглядывать в сторону сестёр.
Насмешка достигла цели. У Инары сжалось сердце, но отвлекла Лилиана, которая, стиснув кулачки, уже двинулась было на языкатых подруг. Пришлось ухватить её за руку. Не стоило давать повод новым сплетням.
Тот «позор» случился много лет назад. Но в таком маленьком городке, как Синичьи горы, память у людей была слишком длинной. Особенно у таких злобных гадюк, как Агата с Вейлой.
– Пойдём домой, – мирным тоном, словно и не слышала просыпавшихся на неё оскорблений, предложила Инара сестре.
Лилиана кивнула, подхватила верёвку своих санок и двинулась вперёд, подальше от продолжавших обсуждать их голосов.
– За что они так с тобой? Ты же не сделала им ничего плохого? – спросила сестра, когда они шли рядом по тропинке между запорошенных снегом берёз.
Инара пожала плечами. Вспоминать ту давнюю историю не хотелось. Но потом всё же ответила:
– Агата считает, что я у неё счастье украла, но и сама его не сберегла.
– Но ведь ты ни в чём не виновата. Это Девин тебя… – Лилиана осеклась, заметив закушенную губу сестры. – Прости меня.
– Ничего, – Инара помотала головой, словно стряхивая ненужные воспоминания.
Взгляд сам собой упёрся в высокий холм. Он находился за городом, но всё равно словно бы возвышался над Синичьими горами. А может, так казалось из-за развалин старого замка. Много недобрых легенд породило это место. Летом туда никто не решался соваться. А сейчас, запорошенные снегом, развалины не производили зловещего впечатления.
И кое-кто из молодёжи даже решался наведаться к руинам в поисках клада. Каждый год юноши и девушки собирались для проведения ритуала, который выбирал смельчака и не позволял ему передумать.
Обычно проведённая в развалинах ночь стоила желающему найти клад нескольких седых волос или недельного заикания. Но двое, из ушедших на замковую гору, так никогда и не вернулись.
Как их ни искали, не нашли даже следов…
Лилиана проследила за взглядом сестры.
– Ина, как думаешь, может, и мне стоит попробовать?.. – спросила она.
Инаре не понравился голос Лили – срывающийся, тонкий, какой-то совсем детский голосок.
– Не вздумай! – она даже остановилась и строго посмотрела на сестру, чтобы до той дошло всё безумие подобного поступка. – Ты помнишь Селину? А Эдварда? Их так и не нашли.
– Зато Малколм нашёл серебряную монету. А Тронар – целых два золотых.
Лилиана упрямо вскинула подбородок.
– Хочешь найти проклятое золото? Думаешь, с ним тебя всё-таки позовут замуж? – насмешливые голоса раздались за спиной.
Инара с досадой обернулась. И как она пропустила появление этих злобных гадюк?
– А может, я и найду, – Лили выступила вперёд, уперев руки в бока. – Ведь известно, кто найдёт клад, обретёт истинное счастье.
– Ну-ну, – скривилась Агата, – ты только болтать и горазда. А как до дела дойдёт – сразу в кусты полезешь.
– А вот и не полезу! – заявила Лилиана, прежде чем сестра успела её остановить.
– Тогда ждём тебя завтра ночью, посмотрим… – но Инара всё-таки вмешалась, не позволила Агате закончить.
– Идите своей дорогой, – со сдерживаемой злостью попросила она.
– Я же говорила, у них кишка тонка, – нарочито не глядя на сестёр, сообщила Агата подруге. – Одна – лишь болтать горазда. А вторая – только по-подлому уводить парней…
Агата вздёрнула подбородок и пошла вперёд, задев Инару плечом. Вейла окинула обеих сестёр торжествующим взглядом и двинулась за подругой.
– Прости меня, – выдохнула Лили.
– Всё в порядке, – солгала Инара. – Идём домой.
Заснеженные развалины замка следили за ними до самой калитки тёмными провалами бойниц.
Дома гнетущие мысли, навеянные встречей и разговором, немного отступили.
В гостиной ярко пылал камин. Распространяла запах свежей хвои принесённая отцом ёлка. Служанка уже приготовила игрушки.
– Барышни, наконец-то вы пришли. Маменька уже справлялась о вас, – сообщила Катарина, принимая на руки запорошенные снегом шубки и платки.
– Обед готов? – поинтересовалась Лилиана, для которой всё произошедшее осталось снаружи. А здесь, дома, было тепло, безопасно и думать хотелось только о хорошем.
– Да, Мария приготовила утку, которую давеча подстрелил ваш батюшка, так она вышла удивительно сочной. А ароматы такие, по всей кухне…
– Скажи маме, что мы вернулись и через полчаса будем готовы, – прервала Инара их единственную горничную, которая могла разглагольствовать о еде часами, иногда забывая, что господ уже давно пора кормить.
На втором этаже сёстры разошлись по своим комнатам.
Инара была рада остаться в одиночестве. Известие о женитьбе Девина, когда-то разбившего ей сердце, не принесло спокойствия. Напротив, разбередило, казалось бы, давно уже зарубцевавшиеся раны.
Девин Гирш был её женихом. И они любили друг друга. По крайней мере, Инара так считала. Пока Девину не пришло приглашение из королевской академии.
– Как ты не понимаешь, – говорил он тогда, – это же такой шанс. Я отучусь, потом попаду на королевскую службу, сделаю карьеру…
– А я? – тихонько спросила Инара, начиная понимать, что ей нет места в планах любимого.
Но у Девина был готов ответ на этот вопрос.
– Я заберу тебя, как только начну получать жалование. Мы поженимся, найдём квартиру и будем жить в столице.
Инара поверила. Немного грустила, но всё же была счастлива, провожая жениха в дорогу. А потом ждала его всю осень. Зиму. Весну. Лето. И снова осень…
Пока не поняла, что Девин и не думает возвращаться за ней.
С тех пор прошло восемь лет. Бывший жених ни разу не приехал в Синичьи горы. Писал письма родителям, приглашал их в столицу. А о ней словно бы забыл.
Сначала Инара плакала и не понимала, почему он так поступил с ней. Потом злилась, потому что из-за него стала парией в родном городе. А позже пришло равнодушие. Теперь Инаре стало всё равно. Она давно заперла боль в своём сердце и запретила ей даже выглядывать наружу.
А то, что в груди давило и покалывало, так это, наверное, ушиблась, когда с горки катилась. Жизнь Девина уже давно стала ей безразлична.
Гораздо больше Инара рассердилась на легкомыслие сестры.
Замок был опасен. И девушка не понимала того романтического флёра, который овеивал развалины. Неужели двоих пропавших без вести было недостаточно, чтобы успокоиться и отменить эту дурацкую ежегодную традицию?
Замок так давно превратился в развалины, что толком уже никто и не помнил, кому он принадлежал, и что там случилось.
Вроде бы когда-то этими землями владел граф де Селер, жестокий самодур. Граф очень любил жизнь во всех её проявлениях, поэтому посещал все таверны и не пропускал ни одной молоденькой крестьянки. Затаскивал девушек в свою спальню, даже не думая спрашивать их согласия.
Де Селера ненавидели, боялись и желали ему смерти. Вот только сам сластолюбец желал совершенно обратного. Он начал баловаться тёмной магией. Приглашал колдунов со всех концов королевства, чтобы они нашли для него способ вернуть молодость и увядающую мужскую силу.
Много лет продолжались эти эксперименты. С замкового холма по ночам доносились леденящие душу звуки, там кто-то кричал, мелькали мрачные тени.
Это место и так не пользовалось популярностью у местных жителей, а тут и вовсе стало считаться проклятым.
Однажды ночью Синичьи горы сотряс страшный грохот, похожий на землетрясение. Дома зашатало, подсвечники посыпались на пол, людей выбросило из своих постелей. Когда жители вышли на улицу, стояла непроглядна ночь и тишина. Только выли от ужаса собаки. Было понятно, что это опять какие-то эксперименты проклятого колдуна.
А утром, когда взошло солнце, и пыль рассеялась, люди увидели, что замок превратился в руины. Несколько городовых решились подняться туда, чтобы проверить, что случилось с графом. Но так ничего и не нашли. Ни его самого, ни останков, ни даже приглашённых помощников.
Эту историю очень любили слушать дети в качестве страшной сказки на ночь. Но в женской городской гимназии, которую Инара посещала целых пять лет, рассказывали иное.
Никакого проклятого колдовства не существует. Ищейки его величества давно расправились с тёмной магией, истребив все её порождения. А на холме когда-то стояла крепость, которую разрушили враги во время войны за наши ресурсы.
Впрочем, первую историю дети Синичьих гор узнавали гораздо раньше второй. Поэтому и верили в колдовство, проклятого графа, а ещё сокровище, которое тот успел спрятать перед смертью где-то на территории замка.
Считалось, что тот, кто найдёт волшебный клад, обретёт удачу и счастье. И каждую зиму среди молодёжи выбирали смельчака, который отправится к развалинам, чтобы испытать судьбу.
Инара никогда не принимала участия в этой авантюре. Хотя, возможно, немного счастья ей бы не помешало. Но девушка ещё восемь лет назад решила, что все испытания будет принимать с высоко поднятой головой и не станет жаловаться.
Главное, чтобы Лилиана не наделала глупостей. Горящий взгляд сестры, когда та сегодня рассуждала о кладе, очень не понравился Инаре.
Глава 2
Переодевшись в домашнее платье и собрав волосы в узел, Инара поскреблась в соседнюю дверь.
– Можно к тебе? – спросила она, приоткрыв створку и просовывая туда голову.
– Да, помоги мне, пожалуйста.
Лилиана сидела перед зеркалом, пытаясь справиться с волосами. Прически, в отличие от сестры, ей никогда не удавались. Горничная у семейства Бреннар была только одна, поэтому девушки частенько помогали друг другу собираться.
Инара прошла внутрь и прикрыла за собой дверь.
– Лили, – уже взяв щётку в руки, она пару минут разглядывала лицо сестры в зеркальном отражении, – скажи, что ты несерьёзно говорила о том, чтобы участвовать в этом…
Она так и умолкла, не окончив фразы.
Лилиана, поначалу смотревшая в глаза, вдруг отвела взгляд и тихо ответила:
– Нет.
Инара слишком хорошо её знала, чтобы сразу понять – лжёт. Ругать и запрещать бесполезно. Младшенькая слишком упряма – всё равно сделает по-своему. Поэтому Инара призвала всё своё терпение, сжала посильнее рукоять щётки и начала водить по светлым локонам сестры.
Волосы ложились на спину густым покрывалом. От частых взмахов щётки они сияли и искрились. А Инаре мерные движения рукой дарили такое необходимое сейчас спокойствие. И заговорила она, только когда нашла, на свой взгляд, очень верные аргументы:
– Лили, прошу тебя, подумай. Даже если забыть обо всех тех страшилках, что рассказывают о замке. Идти куда-то одной, ночью, в мороз – это опрометчиво. Ты же из хорошей семьи и твоя репутация…
– Вот именно репутация! – Лилиана вдруг резко повернулась.
Щётка зацепилась за волосы, вырвалась из руки Инары, а потом с громким стуком грохнулась об пол. Обе девушки пару секунд непонимающе смотрели на неё.
Сердце Инары оглушительно билось, словно предчувствуя, что сейчас произойдёт нечто страшное, непоправимое. И это случилось.
Лилиана подняла на неё бледное лицо со злым напряжённым взглядом и выплеснула то, что копилось в ней слишком долго:
– Вот именно – репутация! Твоя подмоченная репутация, которая портит жизнь всей нашей семье. Ты даже не заметила, что нас уже почти никуда не приглашают. Что у меня нет и не будет жениха. А мне ведь уже восемнадцать. Но разве тебя это волнует? Ты зациклилась на своих чувствах и никого вокруг не замечаешь! Ты эгоистка! И я тебя ненавижу!
Последние слова Лилиана выкрикивала. Её лицо покраснело, губы искривились, а пальцы так сильно сжали бока пуфика, что кожа на них побелела. Всё это Инара отмечала мельком, даже не осознавая. Потому что в ушах стояли жестокие слова сестры.
Неужели она действительно думает то, что говорит?
Злой взгляд, в котором не было ни капли привычного тепла, подтверждал – да, именно так Лили и думает. Она очень обижена на невнимание старшей сестры к её проблемам. Но разве Инара о ней не заботилась? Разве не переживала за то, что всё так получилось?
Если бы кто-то ещё к ней посватался, она бы сразу дала своё согласие. И неважно, каким будет жених – хромым, косым, старым. Но Девин ведь не просто пренебрёг ею. Люди считали, что он предпочёл бросить родные края и прятаться на чужбине, лишь бы не жениться на Инаре.
Общественность не желала слушать никаких объяснений. Была причина и следствие. Помолвка с Инарой Бреннер, а затем поспешное бегство в столицу. И ни одного визита за восемь лет.
Кто в этом виноват? Конечно, она.
Вот только Инара и не подозревала, что даже собственная сестра так считает. Это прозрение было особенно болезненным.
И всё же Инара попыталась объясниться.
– Лили, родная, если бы я могла как-то это изменить или загладить свою вину, я бы это сделала, поверь… – девушка коснулась плеча младшей сестры, чтобы погладить, успокоить, утешить.
Лилиана отпрянула от неё. Она вскочила с пуфика и сделала несколько шагов назад. Подальше от сестры и её прикосновений. Как будто сама мысль о них была невыносима для Лили.
– Знаешь что, Ина, ты просто завидуешь, – Лилиана отошла к окну и скрестила руки на груди, закрываясь.
– Чему я завидую? – не поняла Инара.
– Тому, что меня позвали на эти посиделки, а тебя нет. И я не собираюсь чувствовать себя виноватой, потому что я имею право жить и веселиться, а ещё выйти замуж. И если для этого нужно найти клад проклятого колдуна, я его найду!
– Лили, это не просто посиделки…
– Уходи, Ина, – Лилиана отвернулась к окну, глядя сквозь стекло на заснеженный сад.
Инара смотрела на напряжённую спину, на слегка подрагивающие плечи, как будто сестрёнка вот-вот готова расплакаться. Подойти к ней и попытаться обнять девушка не решилась. Побоялась, что Лили снова отпрянет, оттолкнёт её.
Она тяжело вздохнула и вышла из комнаты. Пусть сестра успокоится, придёт в себя, тогда можно будет и поговорить.
Нет, Инара не сердилась на младшенькую. Лилиана имела право обижаться. Её злость была объяснима и понятна. Вот только легче от этого понимания не становилось. Да и изменить всё равно ничего было нельзя.
На душе тяжёлым грузом осела тоска. Одиночество ложилось на плечи колючим, холодным покрывалом, словно оставленным на ночь в саду. Да и сама Инара чувствовала себя такой же покинутой и никому не нужной.
И всё же она поспешила убедить себя в обратном. Лили любит её, всё образуется.
Инара вышла из комнаты сестры и закрыла за собой дверь. Как будто что-то отрезала и оставила за спиной. Колючее покрывало одиночества заставило поёжиться и обхватить плечи руками.
* * *
– Девочки, спускайтесь, обед готов, – голос матери, когда-то певшей в городском хоре, проник с первого этажа в приоткрытую дверь спальни.
Инара словно во сне поднялась с кровати и отправилась вниз. Разговор с сестрой всё ещё отдавался болезненным спазмом где-то в районе груди.
– Ну что ты так долго? – сварливо произнесла мама, не умевшая долго ждать. Она окинула взглядом бледное лицо старшей дочери, скользнула по пустоте за её спиной и добавила: – А где Лили?
– Ей нездоровится. Думаю, она пропустит обед, – солгала Инара и покраснела. Ложь всегда давалась ей нелегко.
Материнский взгляд стал испытующим и немного колючим, как будто она смотрела насквозь, изучала, анализировала увиденное, делала выводы. И, похоже, эти выводы ей не понравились, потому что госпожа Бреннар подвела неутешительны итог:
– Поссорились?
При этом слове Карл Бреннар поднял взгляд от газеты, содержимое которой он изучал внимательнейшим образом. Глаза отца сквозь очки казались большими и выпуклыми, а ещё вопрошающими. Инаре стало совсем неуютно под этим двойным воздействием. Она уже пожалела, что, как Лилиана, не осталась в своей комнате, сославшись на мигрень или ещё какое-нибудь девичье недомогание.
Она прошла к своему месту и молча опустилась на стул.
– Поссорились, – резюмировала мама. А потом обращалась уже исключительно к отцу, словно они находились за столом лишь вдвоём: – И когда успели только? Катарина говорит, с улицы вернулись вместе, довольные и румяные. Голодные были. Я думала, пообедаем все вместе. Спокойно. Как семья.
– Угу, – многозначительно ответил господин Бреннар, делая вид, что вслушивается в слова жены. Потом перевернул страницу газеты и снова уткнулся в её содержимое.
Госпожа Бреннар лишилась собеседника, а потому переключилась на горничную с посудой в руках и кухарку Марию которая как раз вкатывала в столовую столик с изящной фарфоровой супницей.
– Катарина, убери четвёртый прибор. Наша Лили сегодня не почтит нас своим присутствием. Между девочками чёрная кошка пробежала.
Инара только вздохнула и закатила глаза. Если мама начинала драматизировать, остановить её было практически невозможно. Приходилось дожидаться, когда она выдохнется сама.
– Мария, отнеси Лилиане суп в её комнату. Только разогрей сначала. Он к тому времени уже остынет, а моя бедная девочка не любит холодное. Как бы она вообще не разболелась от переживаний. Она так тяжело переносит ссоры…
Горничная и кухарка только кивали в ответ, продолжая делать свою работу. В доме уже знали, если госпожа Бреннар завелась, нужно молчать и кивать, тогда словесный поток скорее иссякнет.
– Ина, как ты могла поссориться с ней сейчас, накануне праздников? Вы непременно должны помириться, – и тут же, без всякого перехода, обратилась к отцу: – Дорогой, нам уже принесли приглашение на новогодний бал к градоначальнику?
– Нет, дорогая, – донеслось из-за газеты.
– Эти посыльные из рук вон плохо работают, – пожаловалась госпожа Бреннар, обращаясь ко всем сразу. – Ну ничего, время ещё есть. До нового года почти месяц. И даже если приглашение затеряется, как в прошлом и позапрошлом году, нам всё равно нужно успеть подготовиться наряды. А тему бала я узнаю у госпожи Бодол. Ей приглашение приходит одной из первых. Она живёт ближе всех к ратуше.
Инара облегчённо выдохнула. Кажется, мать переключилась на другую тему. Можно спокойно пообедать. Она дождалась, пока кухарка нальёт в её тарелку прозрачного золотистого бульона с кусочками овощей и разваристой куриной грудкой. Втянула насыщенный аромат, взяла ложку, зачерпнула немного супа и уже потянулась к нему губами.
Но не успела попробовать.
– Вы с Лили должны помириться до новогоднего бала. Ты слышишь меня, Ина? Мы должны быть едины. Никаких ссор или распрей. Наша семья должна демонстрировать сплочённость перед лицом всех испытаний. И не надо закатывать глаза.
– Хорошо, мама, я помирюсь с Лилианой и продемонстрирую всем сплочённость, – ответила Инара, перестав закатывать глаза и продолжая держать ложку на весу. Но всё же не сдержалась: – А теперь я могу спокойно поесть?
– Не дерзи матери! – возмутилась госпожа Бреннар и воззвала к главе семьи: – Карл, ну скажи же ей, что так нельзя!
– Так нельзя, Инара, – ровным голосом произнёс господин Бреннар из-за газеты.
Девушка тихонько хмыкнула. К сожалению, от матери это не укрылось.
– Вы сведёте меня в могилу, – пожаловалась она, седлая ещё одного своего любимого конька.
Эти разговоры больше остальных пугали обитателей небольшого особняка в центре Синичьи гор. Потому что заканчивались они обычно неизменным чувством вины и мигренью у всех членов семьи и прислуги.
– Я так пекусь о будущем нашей семьи, стараюсь восстановить нашу репутацию, наше доброе имя, а вам всё равно, – это был камень в огород Инары.
Она отложила ложку. Чувствовать вкус еды, когда мать попрекает её неудачной помолвкой, было невозможно. Похоже, сегодня ей придётся остаться голодной.
– Смотри, дорогая, здесь пишут, что завтра на главной площади начнут устанавливать ёлку. Может, сходим посмотреть? – господин Бреннар сложил газету и протянул статью с большим красочным рисунком супруге.
Инара была готова расцеловать отца, который очень тонко почувствовал момент, когда сдерживаться уже было выше её сил, и наконец переключил внимание жены на другое.
– Да? Завтра? Карл, дай мне очки?
Госпожа Бреннар, не дожидаясь ответа, сама стянула очки с лица мужа, надела их и вчиталась в написанный крупным шрифтом текст заметки.
– Спасибо, – произнесла Инара одними губами.
Отец кивнул с лёгкой улыбкой. За двадцать семь лет брака он хорошо изучил свою жену. И был готов поступиться газетой и очками ради спокойного обеда.
Инара снова набрала в ложку бульона и наконец смогла спокойно поесть.
