Kitobni o'qish: «Смеётся только сакура»
Тринадцатого мая
Это всё шутка над чувством,
Запретный плод безумно сладок,
Любить – это жить искусством,
Нравится – на картины быть падким.
Это всё не о нас, ни о ком,
Просто хочется в пустом листе,
Нарисовать серый спутанный ком,
Чтобы не оставаться одной в пустоте.
Это просто шум колёс и дорог,
Режущие мои старые страхи,
И почему ты стал так дорог?
Или я больна тем, как ни странно.
Равновесие здесь, внутри, знаю,
Мне даже Богом даны те люди,
Которые клещами вытягивают,
То. За что другие смело осудят.
В голове лишь одна мысль.
С ней смириться – пустое,
Надо принять – есть я и ты.
Тут резко накроет
Потом холодным,
Меняется стиль,
Словно я под водкой
Пишу, не о любви,
А о том, что болен,
То ли тобой,
То ли грехи и совесть
Объединились. "Закрой
Рот, невесть,
Что творишь всегда! " -
Словила трип. Спой
Же. Зазвучит гитара.
Вновь лечусь. Обращаюсь к Богу.
Всё старое встало на место.
Не могу никак понять почему:
В объятиях твоих… ощущаю вечность.
О музе
Ты же знаешь, я живописец,
Предложу – сможешь отказаться.
Не пророк, всего лишь провидец,
Не профессионал, как может показаться.
Но, надежд и веры не скрывая,
Тайно желаю твоего согласия,
Нарисую кисти кистью и запястья,
Отражающие нежность и силу.
Привокзальные
Запах сирени, яблок и листьев
Расплывается меж шума колёс,
Мне тебя хотелось сильно увидеть,
Но, к сожалению – не удалось.
Помнишь, душным вечером,
Под дождь и угрюмые лица,
Рисунки, гитара через плечо,
Шутки, что не хватает напиться?
Сорок минут вмиг пролетели,
Электричка летела в ту степь,
Где города нет, тишь. И светлели
Звуки счастья, под мягкую тень.
Лёгкость зимы
Снежные хлопья. Метель.
Чай с лимоном. Комедийный фильм.
Усталость век. Уютная постель.
Стеклянный взгляд. Ты мной любим.
Ухмылка. Волосы. Касание рук.
Движение. Захват. Прижата.
Смыкание. Запах кожи. Поцелуй.
Пропуск. Смущение. Развратно.
Легко. Надменно. Сила. И душа.
Скользко. Мягко. Грубо. Чутко.
(Нет воздуха. От страсти нечем дышать.)
Сдался. Спокойствие. Твоя. Игра.
Смех. Слабость. Объятия. Утро.
«Цветение вишни…»
Цветение вишни подобно чувствам:
Трепету сердца и кому в горле,
От смущения горящим звучно
При дружеском застолье.
Глаза сверкают алым гранатом,
Всё темнеет, размыто кругом,
Лишь ты сияешь нежным закатом,
Когда смотришь словно стекло.
Вопросительный взгляд и брови
Прямые. Рефлекс падает на окно.
И вновь, будто иголками водят
По телу. Словно двести вольт.
Клетчатая рубашка
Останься в уходящих минутах,
В бумажках исписанных, порванных,
В чае горячем, в холодное утро,
В запахе молодых веточек хвойных.
Останься в старой рубашке,
В тёплой, клетчатой, шерстяной.
На паркете солнечным пятнышком
Отразился взгляда покой.
Останься в нежности рук,
В объятиях – безмятежности лет,
Оттенка яблока спелого губы
Мои коснуться, даря тепло в ответ.
Останься в шорохе листьев,
В бесконечно-тихом потоке,
В словах, в которые нельзя не влюбиться,
Под пледом с чашкой крепкого кофе.
Останься в сигаретном дыму,
Останься в летней свежести древа,
Останься, хоть во сне, мой друг,
Пока морально не постарела.
Принятие
Во льдах твоих,
Огонь потух
И не горит.
Лишь пух
Летит в поднебесье,
Возвышаясь с мечтами вместе.
В плену очей
Безропотно и тихо,
Свод бровей,
Был бы котом – мурлыкал,
Когда рукою спины твоей
Касаюсь еле кончиками пальцев,
Ведь чувствительность ещё осталась.
В душной тени,
Средь балконов пустых,
Шторы задвинуты,
Немой страсти выкрик,
Извивайся, стони в ночи…
А после оставайся вредным с утра,
Стягивай одеяло, взгляд из-подо лба.
В странности этой,
Есть особая прелесть,
Как рублёвой монетой
Одной определяется ценность.
Так и ты, разъярённый гневом,
Бесящий, вредный нравишься мне -
Настоящий. И я сгораю в воздушной среде.
Музыкальная шкатулка
Ты словно музыкальная шкатулка,
Трепет заставляет задержать дыхание,
Подтачиваю карандаш необработанной шкуркой,
Нарисую им наших тел первое касание.
Передать тепло – моя основная цель,
Будто лампой освещён полумрак,
Души рукой коснулась еле…
Хочется быть рядом, хоть много преград,
Да даже, если впереди пропасть,
Да даже, если жить останется нам недолго…
