Kitobni o'qish: «Предсказания»

Пролог

Дарья Андреевна проснулась от того, что ей в лицо, уткнулся холодный и мокрый нос собаки.

– Встаю, Бетти, уже встаю, – сказала хозяйка, поднимаясь с постели. Следом за собакой, она вышла из спальни в прихожую. Включив свет, накинула на себя пуховик, сунула ноги в сапоги и открыла дверь, пропуская собаку вперёд. Вышла следом, закрыв входную дверь, и «застыла» на невысоком крыльце. «Красота!» – улыбнулась она собственным мыслям.

С неба падал снег. Он крупными, пушистыми хлопьями ложился белым ковром на землю и не таял. Будто извинялся за свой поздний визит к середине зимы, или напоминал о том, что и он «вспомнил» о визите своевременно. Сегодня было 13 января, а значит Новый год по старому стилю. Глядя на эту красоту, чуть позабытую, Дарья Андреевна слепила снежок и бросила в собаку, радостно нюхавшую снег, чихая и повизгивая, и забывшую о своем утреннем туалете. «Жаль, если снег растает», – подумала Дарья Андреевна, сметая веником с крыльца «белое покрывало».

Родившаяся в Западной Сибири, и прожив там до 2008 года, она привыкла, что зима – это зима, со снегом и морозами, лето – это лето, а весна и осень – переход из одного времени года в другое. Снег выпадал уже в октябре, а весна начиналась не раньше середины марта. Лето начиналось в июне и длилось до середины сентября. Здесь же, в донских степях, времени года, под названием «зима», как будто и не было. Уже в конце февраля пахло весной, в апреле начиналось лето с ветрами суховеями и изнуряющей жарой, а в ноябре начиналась осень. Иногда, в декабре выпадал снег, но к обеду таял, оставляя напоминание о себе только в тени. Чаще шли дожди или морось. Ночью столбик термометра мог опуститься ниже минус 10 градусов, а днём подняться до нуля и выше. Здесь, Дарья Андреевна, впервые увидела очень низкое и тёмное ночное небо, «неправильную» луну, которая в течение трёх часов переселялась с востока на юго-запад и частые «сухие» грозы. Она сомневалась в правильности определения такого природного явления, но, иначе, назвать его не могла. По вечерам, после захода солнца, это явление, напоминало фильм-катастрофу. Молнии сверкали, казалось, со всех сторон, от их яркости становилось светло, как днём. Разряды молнии были частыми, длились часами, но, ни грома, ни дождя не было – это было неправильно в её понимании и очень пугало.

Чуть больше года прошло с тех пор, как Дарья Андреевна с мужем и собакой переселились из городской квартиры в 2-х этажный дом на небольшом хуторе в 15 километрах от города. Дом был небольшой. Жилая площадь всего дома была чуть больше ста квадратных метров, а земли под участком – десять соток. Дом был хорош, и очень нравился супругам. Второй этаж был отделан уже после покупки и по их желанию. Первый этаж занимала кухня, размером в 15 квадратных метров, гордость хозяйки, котельная, душевая, туалет, прихожая с деревянной лестницей на второй этаж, гостиная, из неё вели двери в кабинет и спальню. На втором этаже располагались четыре спальни квадратов по тринадцать, небольшой холл, гардеробная и туалет. Дарья Андреевна очень надеялась на то, что придёт время, и их дети, два сына и дочь с семьями, на лето будут приезжать в гости, и у каждой пары будет отдельная комната. Комната дочери была единственной жилой из четырёх, три были без мебели, и дело было за малым, за финансами. Она надеялась на продажу квартиры родителей, оставшуюся в Сибири. Это помогло бы сделать все комнаты жилыми, но с продажей были проблемы. Хотя им и так крупно повезло. Продав «наследственную» квартиру в Москве, пусть и небольшую, и квартиру, купленную Андреем Ивановичем по сертификату в марте 2008 года, они купили новую квартиру в городе на Азовском море, хорошую машину, на которой приехали сюда своим ходом и этот дом. Цены на жильё к осени снизились – остались средства на отделку второго этажа и свадьбу дочери. У них были варианты получения «быстрых» денег, но было одно «но». Сергей, младший сын, собирался жениться. Сейчас он был в автономном плавании, и о дате свадьбы родители не знали. Они приняли решение: в марте поехать в Москву, получить деньги, отметить свадьбу, а уж потом заняться мебелью.

При доме был сад, разбитый с началом строительства, теперь уже и новыми саженцами. Груши, яблони, черешня, персики, вишня, малина, виноград были с разными сроками созревания, и они уже дважды собирали урожай. Во дворе росли кусты роз. Они были разных сортов и оттенков, и цвели три раза за лето. Дарья Андреевна быстро освоилась на новом месте и познакомилась с соседями. Некоторые из них, в основном молодёжь, работали в городе, другие – здесь же в сельскохозяйственном кооперативе, который выращивал зерновые, овощи, фрукты и даже ягоды. Многие держали свое подсобное хозяйство, и проблем с покупкой свежих молочных продуктов у неё не было. На хуторе было два магазина – современное сельпо, где продавали всё: от хлеба до калош. Была почта, начальная школа, детский сад и фельдшерский пункт, куда её приглашали на работу. Но самое главное – близость до города, асфальтированная дорога прямо от ворот дома. Два маршрутных такси и автобус увозили всех желающий хуторян в город рано утром и после шестнадцати часов привозили назад.

Бетти, набегавшись, стала рядом с хозяйкой, ожидая её действий. Красавица овчарка по кличке, согласно родословной, Элизабет, стала членом семьи шесть лет назад. Неоднократная медалистка и дважды мама элитных щенков была любимицей. За это время она привыкла к ласковому Бетти, к обычному Лиза или Лиз, и недовольному Бэт и вела себя соответственно.

– Идём домой? – спросила Дарья Андреевна, открывая дверь.

Она покормила собаку, заменив в миске воду, и начала готовить завтрак мужу, слыша звук льющейся воды в душевой. Туманов Андрей Иванович, бывший военный, а ныне пенсионер, привёз жену и дочь на свою малую родину и в настоящее время работал в городе в одной из частных медицинских клиник. Выйдя из душевой и застав жену за приготовлением завтрака, посмотрел на нее серьёзно.

– Если снег к обеду не растает, не вздумай брать в руки лопату. Приеду – все дела сделаю, у меня сегодня приём до обеда. Обещаешь исполнять сказанное?

– Договорились! Торжественно клянусь, – сказала Дарья Андреевна, ставя тарелку с завтраком на стол. – Может продлиться возможность полюбоваться зимним пейзажем?

– Синоптики обещали не только снег, но и ветер, тогда жди снежных заносов, а зима продлится минимум неделю. Подумай, что привезти из города, чтобы в выходной не ехать на рынок.

– Список готов был ещё вчера, – сказала Дарья Андреевна, протягивая мужу листок. Будут очереди – не стой, сегодня, как ни как, праздник у большинства. Главное купи хлеб, масло, батон, остальное не срочно.

– У тебя какие планы на сегодня? – спросил Андрей Иванович, убирая посуду со стола. – С утра за гладильный станок? Умеешь ты находить себе работу, – муж поцеловал её в щеку. – Спасибо за завтрак, я побежал. Успею почистить дорожки от снега.

Пока прогревалась машина, он убрал снег у ворот гаража и, помахав жене, стоявшей у окна рукой, взял курс на клинику, где через сорок минут у него начинался приём. Дарья Андреевна застелила постель, открыла все форточки и направилась на кухню. Ей предстояло приготовить обед-ужин, поскольку график работы мужа позволял обедать часов в шестнадцать и ужин становился просто вторым блюдом. Уже с десяток лет, в семье было принято решение готовить обед и ужин по заранее оговоренному меню. Все члены семьи «прикладывали» к этому руки. Родители работали, а сын и дочь были достаточно взрослыми для нехитрых супов и щей. Теперь остался только шеф-повар в лице Дарьи Андреевны на двух едоков, но решение оставалось в силе. Нет ничего проще, когда знаешь, что приготовить. Она надела поверх домашнего костюма передник, положив в его карман мобильный телефон, принялась за дело. В сегодняшнем меню был куриный суп с домашней лапшой и вчерашний гуляш с картофельным пюре, ожидающий очереди в холодильнике. Части курицы варились на медленном огне, когда она разбила в миску с мукой яйцо и принялась замешивать тесто на лапшу. Руки были в муке, и она не стала брать трубку домашнего телефона, услышав звонок. «Семья звонит на сотовый», – подумала Дарья Андреевна до того, как сработал автоответчик и после сигнала послышался женский голос: – «Здравствуйте. Вы знаете, что у Вашего мужа есть молодая любовница, и она ждёт от него ребёнка?». Послышался сигнал отбоя. Дарья Андреевна присела на стул, машинально продолжая замешивать тесто. «Что это? Может, ошиблись номером? На шутку не похоже», – ополаскивая руки под краном, думала она. Достала мобильник и набрала номер, который высветил определитель.

– Клиника «Здоровье»! Чем я Вам могу помочь? – ответили ей.

– Извините, я ошиблась номером, – сказала Дарья Андреевна и вернулась в кухню. Это была клиника, где работал её муж.

Дарья Андреевна, продолжая заниматься делом, вспоминала, как выходя замуж за Андрея в тридцать лет и имея десятилетнего сына, не была уверена в длительной крепости семейных уз. Во-первых, их роман начался стремительно, после короткого знакомства, во-вторых, родители Андрея долго не принимали её в семью из-за разницы в возрасте в три года и почти взрослого сына. «Через 10-15лет наша разница в возрасте станет заметнее, и тогда ты найдешь себе молодую жену», – говорила она мужу, на что тот отвечал: – «Вот тут ты, Дашка, промахнулась. Я однолюб». Даша была влюблена, ей хотелось создать семью именно с Андреем и она, плюнув на все условности и мнение окружающих, вышла за него замуж. За четырнадцать лет совместной службы, они сменили всего два гарнизона, а потом служили в городе, где познакомились. Выходя замуж за лейтенанта и «дослужившись» до подполковника, воспитывала троих детей и только четыре года назад вынуждена была оставить профессию хирурга, имея высшую категорию и почти двадцать восемь лет «чистого» стажа. За четверть века совместной жизни они ни разу не поссорились, для этого не было повода. Были мелкие разногласия, но они решались так, же быстро, как и возникали. Они до сих пор относились друг к другу с любовью, теплотой и нежностью. Старший сын стал военным лётчиком, был женат и имел двух сыновей. Младший сын служил на флоте офицером-подводником, был пока холост. Дочь окончила юридический факультет университета и работала в адвокатской конторе. Все дети выбор свой сделали осознано и мечту исполнили, были самостоятельными и дружными, чем родители гордились. Дарья Андреевна допускала возможность романа мужа, но раньше, в, то время, когда она была полгода в Чечне – это было десять лет назад, или во время ее болезни, восстановление после которой заняло год, но не сейчас. После переезда в этот дом, ей казалось, к ним с мужем вернулась вторая молодость, они жили друг другом. «Окажись это правдой – я её первопричина. Что-то сделала не так или не то, чего-то не додала. Мне скоро 55, я держу форму, но не стану отрицать того, что теперь вокруг Андрея не мужчины в армейской форме, а молодые женщины, и каждой из них хочется счастья. Разберёмся!» – сказала Дарья Андреевна вслух, даже не заметив этого, и не испытывая ни ревности, ни обиды, ни тревоги.

Закончив с обедом, она включила телевизор, поставила гладильную доску, удобно усевшись на диване, занялась глажкой белья. Просмотр фильма давал возможность перегладить кучу вещей и белья, как бы между делом, незаметно. Разложив вещи, Дарья Андреевна взглянула в окно. Снег уже не падал, но и не таял.

– Лиза, гулять пойдём? – обратилась Дарья Андреевна к собаке, надевая верхнюю одежду.

Часы показывали 13:40, а термометр – 8 градусов. Солнце едва пробивалось сквозь облака, а на дворе было белым бело. Взяв деревянную лопату, забыв про обещание мужу, она, изображая маленький «бульдозер», проложила маршрут от крыльца до калитки и обратно. Получилась узенькая тропинка, покрытая тротуарной плиткой. Взяв чуть правее, повторила маршрут. Теперь можно было пройти не оставляя следов на снегу, толщина которого была сантиметров пять-семь. Немного отдышавшись, убрала снег от ворот гаража, действуя проверенным методом. За этим занятием её и застал муж.

– Что труженица, наработалась? – спросил муж, открывая ворота гаража. – А кто торжественно клялся? – он въехал в гараж, захватив пакеты из салона, и они направились в дом. – Красота! Прямо как у нас в Сибири, жаль, что ненадолго. Идём обедать, я купил кое-что без списка.

Разобрав продукты и накрыв стол к обеду, Дарья Андреевна пригласила мужа, который рассеянно смотрел телевизор.

– Устал? – спросила жена участливо?

– Физически не очень, а вот морально сильно. Может мне клинику сменить? Это не коллектив, а какой-то серпентарий, и все молодые особи готовы съесть друг друга, ужалить, задушить. Есть толковые медсёстры, а есть Богом обиженные. Не смейся. У них одно на уме – подцепить богатого дядьку, а там уж у каждой своя тактика. У нас, месяца три назад, появилась новая секретарша. Зачем? Теперь в приёмной восседает длинноногая красавица, лет двадцати пяти. Интеллекта нет даже в зачатке, но вульгарности и наглости выше крыши. Перед Новым годом, я тактично отказался с ней танцевать и знаешь, что она мне сказала? «Вы об этом сильно пожалеете. Я не привыкла, чтобы мне отказывали». Нормально?

– Тогда тебе стоит это послушать, – сказала жена, пройдя в гостиную и включив автоответчик телефона.

– Перемотай, я запишу на диктофон, – попросил Андрей Иванович, и когда запись закончилась, продолжил. – Ты в этот бред поверила? Только не говори присказками, что седина в бороду и так далее, а с этим я завтра разберусь. Даша, ты мне обещаешь просто забыть о звонке? Да это неприятно, но верить в подобную чушь ещё большая глупость.

Дарья Андреевна по тону мужа поняла, что это «развод». Будь он виновен, она поняла бы это по жестам, взгляду, но он был спокоен и может, чуть расстроен её закравшимися сомнениями.

– Уборка снега отменяется! Посмотри, что твориться за окном, – попросил он жену.

Снег уже не падал, а порывами ветра поднимался вверх и разносился с места на место. Свинцовые тучи закрыли небо, а ветер свистел в проводах – погода начинала портиться. Дарья Андреевна не любила такой ветер. Он выматывал её физически – начинались головные боли, и морально – её тревожили последствия такого стихийного явления – отключения света, перебои с водой и т.д. Даже спутниковая антенна не принимала сигнала, и телевизор смотрел тёмным экраном.

– Иди спать, а погасят свет, я тебя разбужу, – сказала она мужу, протягивая таблетку от головной боли и выключая все электроприборы кроме холодильника и котла, отапливающего дом.

Не зная чем себя занять, она прошла в кабинет. Кабинетом они называли комнату на первом этаже, где основной мебелью были полки с книгами, они занимали две стены. Это были книги, привезённые контейнером за 4 тысячи километров, и каждая из них была, если не подаренная, то купленная осознано, и оставить их не взяв с собой, было бы преступлением в понятии хозяев. Отечественная и зарубежная классика, фантастика, детективы и конечно литература по медицине. В углу стоял компьютерный стол, кресло и небольшой диванчик, больше напоминающий широкое кресло. Пробежав глазами по корешкам книг, Дарья Андреевна думала с какой из них скоротать время, когда заметила, что альбомы с семейными фотографиями стоят не там и не так. Она достала самый старый альбом, с фотографиями её родителей и деда. На ум пришла песня Э.Пьехи: «Чтобы всё повторилось с начала, загляните в семейный альбом», и она открыла первую страницу.

Глава 1

Единственная послевоенная фотография семьи Барышевых – Иван Андреевич, Дарья Васильевна и их дети Андрей и Сталина. Барышев Иван Андреевич родился в 1910 году в семье земского врача и был третьим, поздним ребенком. Ему было четырнадцать, когда умер отец, а через год и мать. Младшего брата забрали к себе старшие, к тому времени обосновавшиеся в Москве, но временно, пока Иван не поступит учиться или работать. Молодой Барышев «болел» медициной и мечтал стать доктором как его отец. Закончив обучение в школе, он поступил в университет на лечебное дело и блестяще его закончил, получив диплом хирурга. Не рассчитывая на братскую помощь, без протекции, по направлению он попал в одну из московских больниц и снимал комнату, ожидая очереди в коммуналку. Будущую свою жену он видел часто, она была дочерью главного врача и приезжала к отцу. Ивану очень нравилась девушка, и он даже влюбился в нее, но природная скромность и здравомыслие не позволяли ему с ней познакомиться. «Где она, а где я», – думал он. Судьба свела их сама. Дарья повредила ногу, и её привезли в больницу отца, а принимал пациентку Иван. Отец Даши был наслышан о перспективном молодом хирурге, теперь он наблюдал его в деле. Травма была несерьёзная и Даше просто наложили тугую повязку. Молодые люди познакомились, а отец Даши пригласил молодого доктора в выходной день в гости на дачу. Даша в свои двадцать с небольшим лет была единственным ребёнком, избалованной и свободной от каких-либо условностей девицей. Закончив учёбу в техникуме, она нигде не работала, а замуж, в ближайшем времени не собиралась. Отец её был другого мнения на этот счёт и мечтал выдать дочь замуж, чтобы избежать слухов и сплетен, которые уже ходили за спиной дочери вереницей, а это было плохо для его положения. В лице влюблённого Ивана он и нашёл достойную партию своей дочери. С ней был разговор короткий: – «Или ты выходишь замуж за Ивана, или устраиваешься на работу и зарабатываешь на жизнь сама». Даша выбрала первое. Молодой человек был красив, умен, с таким не стыдно показаться на людях и был влюблён не только в Дашу, но и в свою работу, а значит, будет пропадать большую часть времени там.

Через год молодые люди поженились, и Иван перебрался в квартиру тестя. Семейная идиллия длилась не долго. Уже через месяц Иван ощутил всю «прелесть» выходного дня, когда в доме уже к обеду собирались гости и расходились ближе к полуночи. Если в доме не было гостей, жена вела его туда, где они уже собрались. Первое время Иван уступал жене, потом позволял ей ходить одной. С рождением детей как-то не получалось и Иван было уже смирился, когда в 1940 году у них родилась дочь, которую назвали Сталина. Свершившийся факт он принял без особой радости, зная, чей это ребенок. Он не упрекал жену, не обвинял, просто сказал: – «Хочешь уйти – держать не стану, даже ради карьеры, но любви не осталось, перегорело всё вместе с наставленными мне рогами. Решишь остаться – девочке дам свою фамилию, может, со временем, и полюблю, она в этой истории виновата меньше всего». Дарье Васильевне не нужен был развод, её устраивала семейная жизнь, которая не ограничивала свободу.

С началом войны все изменилось не только в их семье. До 1942 года Иван Андреевич работал в городе, а потом, вместе с передвижным госпиталем, дошёл до Дрездена. Здесь его жизнь круто изменилась. В госпиталь привезли мальчика лет 12-13 вместе с ранеными. У него было ранение, сильная контузия и сложный перелом ноги. Если с раной все обошлось, с переломом нужно было поработать, иначе парень будет хромать. Мальчик говорил на русском плохо, но говорил, и после непростого диалога, Иван Андреевич начал действовать. Этот парень чем-то его зацепил, а ещё, его поразило сходство мальчика с собой. Иван Андреевич вспомнил братьев. Владимир был военным и погиб в сорок первом. Его семья живёт в Москве, и у него было две дочери. Николай в сороковом году переведен по работе в Смоленск. У него два сына Павел и Андрей, оба родились в Москве. Идея, пришедшая на ум, была бредовая, и Иван Андреевич сам не верил в реальность её осуществления. Но отправился к начальнику госпиталя, и рассказал о племяннике, которого привезли несколько дней назад вместе с ранеными бойцами.

– Мне нужно попасть в Смоленск. Что мне делать? У него нет документов, а мне через три дня с эшелоном домой. И взять я его с собой не могу, и оставить тоже.

– А ты уверен, что это твой племянник, а не сын, уж больно похож. Видимо во время бомбежки удалось бежать из лагеря. Ты давай езжай в Смоленск, а потом догоняй эшелон. Думаешь, нужна будет еще операция на ноге? Вот в Москве и проведёшь.

Ивану Андреевичу удалось узнать и даже получить справки в военкомате о гибели брата и его жены, нашлись свидетели того, что Андрея действительно отправляли эшелоном в Германию. Получив документы на имя Барышева Андрея Николаевича, они вернулись в Москву вместе. Справка о гибели родителей процесс усыновления сделала быстрым. Теперь у мальчика были настоящие документы и приёмные родители, при этом он стал на год моложе.

– Иван Андреевич, мальчик ведь не сын Николая, кто он и зачем ты его привёз? – спросила жена. – Это твой сын?

– Он наш сын Дарья Васильевна, мы его с тобой усыновили. Хочешь знать правду? Это немецкий мальчик, потерявший в один миг всю семью. Ты запомни одно раз и навсегда – вскроется правда, пострадают все, в том числе и ты, и дочь, так что никогда больше не заводи разговоров на эту тему, – сказал Иван Андреевич добавив, – будь добра, относись к нему, если не с любовью, то без злобы. Замечу слёзы на глазах сына – удавлю. Дочери всего пять лет, но она в отличие от тебя растёт девочкой умной и доброй, букварю парня учит, сделай что-то хорошее в своей беспутной жизни, не девочка уже.

Андрей занимался по 7-8 часов в день и дома, и в больнице, куда его определили на повторную операцию. По договоренности с отцом, он в присутствии посторонних больше молчал, отвечал на вопросы односложно или киванием головы. Дома же у него не закрывался рот, он во всем слушался Сталину, которая принимала их занятия за игру и была довольна послушным учеником. Иван Андреевич, работавший теперь в «Склифе» был занят по 10-12 часов, но находил силы и время для занятий с Андреем, а по выходным они даже гуляли по Москве, отдыхая от праведных трудов. Андрей пошёл в школу через год, в его медицинской карте и справке было написано: «частичная потеря памяти и голоса, в результате тяжёлой контузии». Контролируя свою речь, он говорил практически без акцента. Закончив обучение в школе, он поступил в военно-медицинскую академию. Все каникулы он проводил с отцом дома, и на работе, подрабатывая санитаром, кем придётся. Иван Андреевич одобрял выбор сына и хотел видеть в нём своего приемника, но понимал, что судьба у него должна быть своя. «Парень стремиться быть самостоятельным, независимым. Зачем же ему подрезать крылья?» – думал он, провожая сына после каникул. После академии Андрей Барышев получил предписание в далекую Сибирь. Отец взял с него слово писать письма и приезжать в отпуск.

– Жену, сынок, выбирай не умом, а сердцем, – говорил отец, обнимая сына у вагона.

Андрей писал отцу раз в неделю, десять дней и с такой же регулярностью получал ответы. Узнав о решении сына жениться, отправил посылку прямо к свадьбе. Получив известие о рождении внучки, уже через неделю приехал в гости с подарками. Уезжая из дома, как бы случайно обронил жене: – «Как бы ты к Андрею не относилась все эти годы, дочь свою он назвал твоим именем, а это Дарья Васильевна, дорогого стоит. Подумай об этом». С этого момента отец и сын виделись ежегодно. Пока внучка была мала, Иван Андреевич приезжал в отпуск в любое время года, а когда Даша подросла, Андрей с семьей ехал в отпуск именно через Москву, чтобы побыть с отцом пару недель. К тому времени Сталина вышла замуж, родила двоих детей и вместе с мужем жила в четырехкомнатной квартире Ивана Андреевича, полученной на Кутузовском проспекте. Он, вспоминая начало своей семейной жизни в квартире тестя, не перечил столь многочисленному семейству, зная, что это временно. Дочь Сталина с семьёй, была прописана в квартире своей бабушки, матери Дарьи Васильевны. Но та, не готова была принять беспокойное семейство в своём возрасте. Ей исполнилось 75-ть лет. Отношения с дочерью у него были ровные и даже дружеские, прошло 25 лет. Когда приезжал Андрей с семьей, отец увозил их на дачу и как будто молодел от таких встреч. В свои пятьдесят с небольшим, он был профессором, имел научные труды и разработки, читал студентам лекции, но продолжал оперировать. Бабушка Дарья Дашу не приняла. Мало того, ни разу не назвала внучку по имени, а слово «детка», стало для девочки «нелюбимым». Семья Андрея перестала совсем бывать в городской квартире. Тетя Сталина наоборот хорошо относилась к семье брата, но встречались они теперь только на даче. Муж у неё работал в райкоме комсомола, потом партийным работником средней руки.

– Звёзд с неба не хватает, но семью кормит, – говорил Иван Андреевич сыну о зяте. – Сталину пристроил в чиновники, теперь она инспектор в отделе народного образования.

Так они и жили от встречи к встрече, от отпуска к отпуску. Сибирские Барышевы года три жили в коммуналке, пока им не дали двухкомнатную служебную квартиру, Даше было лет 10-11. Весь этот квартирный вопрос наблюдал Иван Андреевич, но в какую бы он квартиру не приезжал, ему находилось место, и ему были рады. Ему нравилась сибирская зима с метелями и морозами, знойное лето, река Обь и сосновые леса в округе, и внучка, такая умная, самостоятельная, внимательная и заботливая. Как-то вечером он завёл разговор с сыном.

– Ты всем доволен сынок? Может на гражданку пора? Сколько лет выслуги? – задал он вопросы сыну.

– Меня всё устраивает, отец. Думаю и дальше служить, лет пятнадцать, пока глаза видят и руки слушаются. Марии работа нравится. Климат здесь нормальный, природа, а у вас сплошные каменные джунгли.

– Я подумал, может тебе в Москву перебраться. Опыта ты набрался, будем вместе работать, пока я ещё что-то могу. Подумай, Андрей. Пропишу вас в квартире, Маше найдём работу, Дашуля подрастёт – такие возможности будут. Я не вечный, сын.

– Ты у нас ещё крепкий. Может ты к нам? Маше предложили вступить в кооператив, новый дом строят для медработников. Всем места хватит, если возьмём трёхкомнатную квартиру. Я не поеду, отец, и про прописку забудь. Дарья Васильевна не оценит твоей инициативы, мало того судиться с ней из-за жилплощади я не буду. Ты на своём месте отец – и учёный, и практик. Мне первого не дано, таких как я много и все рвутся в Москву, а здесь я на своём месте, при деле.

– Я так и думал, что откажешься, не удивлён, но вот от моей помощи в виде первого взноса в кооператив отказ не принимаю. Сколько и когда решайте и не забудьте сообщить. Я попросить тебя хотел, сын, – возьми меня в госпиталь на экскурсию, а лучше на плановую операцию, считай это моей блажью.

Андрей не мог отказать отцу, а чтобы все было официально, придумали консультацию профессора из Москвы. Отец остался доволен работой сына, тот работал грамотно, быстро, принимал правильные решения, а главное как будто не замечал окружающих, кроме больного и ассистентов.

Иван Андреевич приехал на новоселье в июне 1970 года на целый отпуск, привезя как всегда подарки. Даша сдавала экзамены за 8 класс, а родители пошли в отпуск одновременно. Мужчины устраивали быт, что-то переделывали, что-то перевозили, но по выходным они все вместе выезжали на рыбалку или в лес на отдых. Барышеву «старшему» удалось пожить в новой квартире две недели. Новый дом, построенный на месте снесенных аварийных домов, был построен буквой «Г», главным фасадом на одну из центральных улиц, и прикрывавший своим видом два двухэтажных жилых дома, тоже ожидающих своей очереди. Двор для нового и старых домов оставался общим. Даша познакомилась, подружилась с ребятами и новосёлами, и старожилами. Теперь познакомила с новыми друзьями и дедушку. Года три назад, он познакомился с семьей Маши и всей её многочисленной роднёй. Прожив две недели в деревне, был очень удивлен и поражён устройством быта местных немцев. Друзья Даши были детьми учителей и рабочих, небольшого завода, но каждый для себя ужу выбрал путь. Костя пошел учиться в ПТУ не по призванию, а по убеждению, что поступает правильно.

– Я получу профессию и среднее образование, получу квартиру быстрее чем, где-либо, перестану сидеть у родителей на шее. Учиться можно будет дальше и заочно, – говорил он Ивану Андреевичу за чаем на кухне новой квартиры, где собрались новые друзья Даши. – Может, и я стану инженером-строителем лет через десять.

– Мне бы тоже хотелось стать врачом, но с одной стороны я боюсь экзаменов, а с другой стороны, мне просто хотелось иметь профессию до отъезда, может техникум – это выход для меня, – говорила Катя, как будто оправдываясь перед дедушкой Иваном.

– Вы ребята оба по-своему правы, я тоже считаю, что пока Костя не определиться с профессией – это выход, главное чтобы это определение не затянулось до пенсии. С Катюшей все гораздо проще. Если она попадет в ГДР, ее профессия будет востребована, и она может продолжить обучение, а вот если в ФРГ – будет переучиваться заново и будет не важно, какой у тебя диплом, а вот практические навыки пригодятся.

Ивану Андреевичу нравились все эти люди от родителей Маши до друзей Даши. Казалось они из другого мира, где умеют радоваться малому, помогают друг другу бескорыстно, мечты у них реальные, а не в надежде на «дядю», живут дружно, не заглядывая далеко в будущее, ценя настоящее.

На следующий год Даше исполнилось шестнадцать, и она уже самостоятельно ехала до Москвы, где её встречал дедушка, с которым они вдвоём отправились на море. Это был незабываемый отдых деда и внучки, еще через год Иван Андреевич получил телеграмму: «Я студентка. Буду хирургом. Целую. Даша». Катя поступила в медицинский техникум. Обе девушки, хотя и учились в разных заведениях, проходили те же предметы и дисциплины, поэтому готовились к занятиям вместе, как повелось со школы – у Даши. Катя жила вместе с мамой в одной комнате, а у Даши была своя. Обе девушки получали стипендию, но у Даши она была чуть больше, а еще ей помогал дедушка, то посылкой, то деньгами. Мама Даши, иногда к празднику покупала обновку к празднику, которая не подходила Даше, но была в пору Кате. А вот благодаря Кате, которая увлекла её и отца немецким языком ещё в школе, они занимались до самого отъезда и могли разговаривать свободно. Закончив обучение на первом курсе, и перейдя на второй, подружки приняли предложение Ивана Андреевича, с которым поехали в Крым. Катя была на море в первый раз и была очень благодарна Даше и её дедушке. Они втроём вернулись в Москву, и через неделю девушки поездом уже возвращались домой. Счастливы были не только подруги, их разговоры длились месяца два после поездки, но и помолодевший дедушка Даши. Он, как будто губкой, впитывал все положительные эмоции, связанные с поездкой и «тратил» их дозировано.