Kitobni o'qish: «Не отрекаются любя»
Предисловие
В небольшом саду частного дома играли двое. Девушка двадцати лет и её шестилетняя «подопечная».
– Алёна, Елена Борисовна ждёт тебя в кабинете через полчаса, – негромко сказала домработница, глядя на няню дочери хозяйки. – Ты в чём провинилась? Вид у неё недовольный.
– Нет за мной грехов, если не считать конфликта с её бой-френдом. Не волнуйтесь. Я разберусь, – улыбнулась девушка и посмотрела на свою воспитанницу. – Кристина, нам нужно заканчивать игру. Твоя мама ждёт меня в кабинете. Правда, у нас есть минут десять-пятнадцать. Продолжим?
Игра продолжилась, но мысли девушки были теперь далеки от игры. Четвёртую неделю Алёна Мартынова работала в доме Кузьминых няней. Работа была временной, хорошо оплачиваемой при полном пансионе. Была и личная причина остаться в доме, узнать хозяйку лучше. Алёна училась в университете и проходила практику в компании Кузьминых в течение двух недель. На практику, по старой «дружбе», её устроил пасынок Елены Борисовны. Именно поэтому она не могла отказать хозяйке. Что плохого в работе няни с полным пансионом, если зарплата в три раза больше чем в кафе у официантки. Стоило потерпеть всего месяц. Кроме того, Алёне хотелось узнать хозяйку ближе. На то были свои причины. Что её смущало, так это присутствие в доме Александра, с которым она встречалась почти год. Она вспомнила разговор месячной давности.
– Помоги Елене, пока не найдётся няня, а я на это время уеду отдыхать к матери, получив диплом, – хмуро говорил он, предлагая принять предложение. – Эта работа не хуже чем в кафе.
– Почему ты сам не можешь помочь мачехе? Как не крути, Крис твоя сестра, а в доме есть прислуга. Вы знаете друг друга шесть лет, а я для неё чужая тётя.
– Тебе нужны деньги, а мне через месяц выходить на работу. Я имею право на отдых?
После развода родителей, Александр остался жить с отцом, который женился и они переехали в новый дом в 1998 году. Парню было шестнадцать лет, и он ничего не имел против мачехи. Отец умер полтора года назад от инфаркта. За восемь лет отношения в семье только стали крепче. Мачеха, после вступления в наследство, разделила бизнес и имущество на три части. Одна принадлежала теперь Александру, и он мог работать в компании на правах партнёра.
Дом был двухэтажный, но небольшой. Его площадь в триста квадратов включала в себя встроенный гараж и пристройку для прислуги. Четыре спальни и санузлы на втором этаже. Кабинет-спальня, кухня-столовая, гостиная и санузел на первом. Вокруг дома был небольшой сад. Перед домом, за красивым забором – газоны и лужайки.
Алёна попросила Кристину заняться чем-нибудь в гостиной, пока она не поговорит с её мамой и направилась в кабинет. Была суббота.
– Не догадываешься, зачем я тебя вызвала?
– Если из-за того, что вы видели утром, то оправдываться я не буду, а правду сказать могу, если хотите.
– Что ты можешь добавить к тому, что я видела собственными глазами, дрянь? Я тебя впустила в свой дом, ты получала хорошие деньги за непыльную работу, а теперь решила соблазнить моего мужчину. Как далеко зашли ваши объятия?
– Я слышала, что любовь ослепляет, но не думала, что совсем лишает зрения. Ваш драгоценный Виталий не обнимал меня, а держал за плечи и угрожал. Он испугался, что я расскажу вам о своих подозрениях. Знаете почему? Я дважды видела его за вашим ноутбуком, и не настолько глупа, чтобы на экране спутать игрушку с документом. Я не уверена, но боюсь, он пользуется вашими счетами. К тому же он не в моём вкусе, да и содержать мне его не на что. Он типичный альфонс.
– Алёна, это переходит все границы. Ты сочиняешь на ходу. Нам придётся расстаться. Деньги за два дня можешь не возвращать.
– Хорошо. Я уйду прямо сейчас, но это не ваше решение, а его. Значит, я права и ему мешаю.
– Ты мне мешаешь. Спасибо за Кристину, но тебе лучше уйти.
– Я соберу вещи и попрощаюсь с вашей дочерью.
– И что ты ей скажешь?
– Скажу, что повезу маму в деревню перед началом учебного года. У меня же и личная жизнь есть. Знаете, если бы мне хотелось вам чем-то досадить или навредить, придумала бы что-то серьёзнее или шантажировала вашего кавалера. У каждого человека есть свои скелеты в шкафу, особенно собранные в молодости.
– Что ты имеешь в виду?
– Ничего. Мысли вслух. Спасибо за всё и прощайте.
Глава 1
Борис Исаков, отслужив в армии, вернулся домой с молодой женой. Нине ещё не исполнилось восемнадцать, но она ждала ребёнка. Педучилище пришлось оставить, но документы она забрала, надеясь восстановиться в городке Бориса. Девушка была из детского дома, и приняли её все родственники доброжелательно. А было их у семьи Исаевых не меньше тридцати семей и все с немецкими корнями. Жили они в районном центре в небольшом доме родителей Бориса. Дом был добротный для своих сорока лет. Он стоял на третьей улице после реки и всего в километре от леса. В нём сделали ремонт и тёплый туалет. Три ступени и небольшая веранда. Из неё прихожая, она же кухня, а вокруг печки две комнаты. Дочь родилась в 1968 году, а через три года муж получил квартиру, работая на стройке, заочно поступил в строительный техникум. Жена, получив диплом учителя начальных классов, работала в школе. В восьмидесятом квартира уже была трёхкомнатной, но мать наотрез отказалась переезжать к сыну.
Лена росла упрямой и эгоистичной девочкой. Как родители не старались, справиться с эгоизмом не удалось. Даже хорошая учёба родителей не радовала. Дочь окончила в один год среднюю школу и музыкальную, и собралась поступать в области в институт на экономический факультет. Она и слушать не хотела о том, что можно учиться в местном техникуме и стать тем же бухгалтером или экономистом. Отец настоял на том, что в область они поедут вместе. Он поможет ей устроиться на подготовительные курсы и вернётся домой ждать результатов вступительных экзаменов.
– Родители, вы не обижайтесь, но если я не поступлю, домой не вернусь. Не получится с другим факультетом, попробую себя на вечернем отделении, устроюсь на работу туда, где есть общежитие.
– Ленка, какая работа? Что ты умеешь делать?
– Пап, в большом городе и возможностей больше. Буду петь в ресторане. Не в официантки же мне идти.
– Тебя и на работу не возьмут, пока не исполнится 18 лет. А до зимы ещё дожить надо. Хочешь самостоятельности? Мы с мамой тебя не держим, но ты прежде, чем принимать решения, думай. А что бы мы ни дёргались, звони нам с телеграфа раз в неделю.
Елена сдала экзамены, прошла по конкурсу, получила место в общежитии и вернулась домой за вещами. Родители помогли ей устроиться в общежитии, привезя вещи и всё необходимое. Елена обещала звонить и приезжать при первой возможности, а родители отправляли ей ежемесячно денежные переводы. Звонила она по выходным, а вот первый раз приехала на Новый год на три дня. Впереди была сессия. Потом до самого лета были только звонки. Учебный год закончился, начались каникулы, а дочь домой ехать не собиралась. Отец если и скучал, скрывал свои чувства, а мать начинала беспокоиться.
– Боря, я в отпуске. Поеду и посмотрю на месте, что у неё там происходит. Переночую в общежитии и если всё в порядке, через два дня вернусь. Я понимаю, девочка выросла, но сердце у меня не на месте.
Десять часов на поезде и в восемь утра Нина Васильевна была в общежитии института потребительской кооперации. Студентов почти не было. У кого-то практика, кто в стройотряде, кто дома на каникулах. Лена открыла дверь, и мать потеряла дар речи. Её дочь была беременной на позднем сроке.
– Зачем ты приехала? Полюбоваться на мой позор? Я же просила подождать до конца месяца.
– Давай присядем, и ты мне спокойно объяснишь: почему позор и почему мы должны были ждать? – сказала через секунды мать, взяв себя в руки, а дочь за руку.
– Мам, так случилось. Мне нельзя было делать аборт. Я сдала сессию, перешла на второй курс. Малыш родиться на днях, и я его оставлю в роддоме, написав отказ.
– Давай начнём с малого. Что говорит отец ребёнка?
– Согласен помогать, но женился на другой и уже стал отцом. А мне ребёнок без него не нужен.
– Значит, я приехала во время и ты не совершишь ошибку. Лен, ты думаешь, мы с папой не сумели бы тебя понять? Почему ты от него хочешь отказаться? Родится малыш, мы заберём его домой, ты вернёшься в сентябре к учёбе. Мы тебе поможем, дочка.
– Мам, я всё для себя решила. Не лезь в это дело.
– Как я могу оставаться в стороне? О своём здоровье ты побеспокоилась, а ребёнка хочешь отдать в чужие руки?
– Не говори со мной как учитель с ученицей. Всё о чём я мечтала так и останется в мечтах. Мне всего 18 лет.
– А ты не веди себя как законченная эгоистка. Тебе отказали в помощи? Нет! Мы предлагаем тебе помощь и готовы воспитывать малыша, пока ты не получишь образование. В чём проблемы? Или ты мечтала привязать ребёнком состоятельного парня, а когда не получилось, решила от него избавиться? Ты родилась, когда мне было восемнадцать. Мы плохо жили? Да были трудности, но не бывает всего и сразу.
– И чего вы с отцом достигли? Живёте в райцентре, на море были всего один раз. Ты учительница начальных классов, отец мастер на стройке. У вас даже машины нет. Живёте в своём болоте.
– А ты значит, у нас принцесса и ждёшь принца на белом коне? А ты уверена, что такая избалованная и меркантильная особа, как ты, вообще кому-то интересна и без ребёнка? А малыш? Он в чём виноват? Не хочешь ребёнка – не надо. Я возьму малыша под опеку, пока ты не одумаешься.
– Если ты это сделаешь, ты мне не мать. Не будет у тебя больше дочери. Я заберу документы и уеду дальше от вас.
– Езжай куда хочешь и с кем хочешь, а у нас с папой начнётся новая жизнь и без тебя. Когда-нибудь ты разберёшься со своими амбициями и поймёшь меня.
– Мам, кажется, началось. Мне страшно. Обменная карта в сумке.
– Есть Бог на свете, раз привёл меня сюда. Бояться не надо. Не спеши и собери всё, что советовали в первую очередь. Напишешь записку, я куплю остальное и передам. У тебя срок почти сорок недель. Всё будет хорошо. Слушай докторов, а я буду рядом.
– Мам, моё решение не обсуждается. Я сделаю так, как решила.
– Лена, у меня и память хорошая и со слухом полный порядок. Ты для начала роди, а потом поговорим. Спускайся вниз. С вахты позвоним в скорую помощь.
Елена Исаева родила девочку в 14:30 весом 3600. Об этом Нине Васильевне сообщила врач.
– Я могу поговорить с вами?
– Пройдёмте в мой кабинет.
– Мы с мужем живём в районе. Кто отец ребёнка дочь не говорит, и приняла решение отказаться от него. Я заберу девочку, но мне нужно знать, что для этого нужно. Помогите мне.
Врач объяснила, как в этом случае действовать.
– Я попробую с ней поговорить завтра, а вам лучше всего поехать домой и там решить часть вопросов. До понедельника мы её всё равно не выпишем.
– А если она всё же откажется?
– В этом случае мы выпишем её через два дня, а ребёнок останется в отделении. Думаю, десяти дней вам хватит.
– Я очень постараюсь.
Нина Васильевна купила для дочери передачу в больницу, передала пакет, а вечерним поездом отправилась домой. Разговор с мужем дался на удивление легко.
– Боря, ты сможешь спать спокойно, зная, что твоя внучка брошена? Оформим опеку, возможно Елена одумается.
– Что люди скажут?
– Они в любом случае будут говорить. Скажем, что забрали девочку на время, а дальше посмотрим.
– Нин, кого мы с тобой воспитали?
– Что выросло, то выросло, дорогой. Возможно, у неё есть причины отказаться, но у нас с тобой их нет. У нас нет и времени искать виноватых в её поступке. Привезу Алёну домой, и проблемы будем решать по мере их поступления.
– Ты решила назвать её Алёной?
– Имя пришло само собой. Борь, тебе 39, мне 36 и мы справимся. Оформлю отпуск, буду получать пособие. Ты вспомни, у кого из твоих родственников есть маленькие дети. Нам нужна кроватка и коляска. Подумай, а мне ещё к твоей матери нужно зайти.
Свекровь выслушала невестку и спокойно сказала:
– Чего-то подобного я от Ленки ждала. А ты не расстраивайся. Ленка наберётся ума, вернётся, а нет, так будет вам вторая дочка. Тебе всего тридцать шесть лет. Сына Борису ты так и не родила.
– Опять вы с упрёками? Сколько лет прошло?
– Ты на меня не сердись. Мне шестьдесят скоро. Скажу, а уж потом подумаю. Будете летом ко мне приезжать как на дачу.
Нина Васильевна написала для мужа целый список дел до того времени, как они вернутся. Весь день провела, собирая справки по инстанциям, а вечером вернулась в областной центр и утро начала с опеки. В больнице ей сообщили, что Елена написала отказ и ушла из отделения. В общежитии она так и не появилась. Субботу и воскресенье мать провела на рынке, покупая для внучки вещи на первое время и на выписку, не забывая звонить мужу. Борис Николаевич просил жену позвонить, когда забирать малышку из роддома, чтобы вернуться домой не поездом, а на легковой машине. Во-первых, дорога займёт часов пять-шесть, во-вторых, можно остановиться там, где это будет возможно. С машиной он уже договорился.
Пока бабушка ждала выписки внучки из роддома, она ни разу не встретила свою дочь, хотя жила в общежитии. Через две недели Исаева Алёна Борисовна приехала с дедом и бабушкой, которые взяли её под опеку, домой. К приезду в квартире стояла кроватка и ванночка, была гора детских вещей. Купили только коляску. Через полтора года Алёну удочерили. Она ходила в детский сад, родители работали, а Елена не объявлялась. Иногда у матери была мысль подать в розыск, но муж был против.
– Нин, что ты напишешь в заявлении? Что родила, бросила ребёнка и сбежала в неизвестном направлении? И кто её такую будет искать? Она могла уехать, как грозилась, выйти замуж, сменить фамилию. Если тебе будет спокойнее, давай я съезжу в институт. Может, что-то выясню.
Когда Алёне исполнилось четыре года, её приёмный отец ушёл из семьи, но не развёлся, а через два года на стройке произошёл несчастный случай и его не стало. Нина Васильевна сменила паспорт, вернув свою добрачную фамилию, оформила пенсию на дочь. Через год на поминках свекровь сама завела разговор с невесткой.
– Нина, ты поезжай в область. Я тебе адрес своей дальней родственницы дам. Остановишься у неё, узнаешь всё про работу, про цены на квартиры, а уж потом продашь свою.
– Как же вы здесь одни останетесь?
– Ты об Алёне подумай. Может, и Елену встретишь. А мне не так много лет. Всего год на пенсии.
Встретила их в городе сухонькая женщина лет шестидесяти пяти. Она даже обрадовалась гостям. Когда узнала причину приезда, ещё больше повеселела.
– Есть Бог на свете, раз послал мне вас в утешение. Теперь не помру в одиночестве.
– Вы, почему с детьми не уехали?
– Куда ехать, Нина? К потомкам этих иродов? Я их лагеря никогда не забуду. Думаешь, хорошее помнится? Кому мы там нужны? Ждать пособие с протянутой рукой? Нет! Я в своём доме с удобствами во дворе буду жить на пенсию от государства. Вода и газ в доме есть. Баня маленькая, но хорошая. Сашка туалет тёплый так и не соорудил. Вот он инженер, а работает дальнобойщиком. Татьяна педиатр, а выносит горшки из-под больных. Язык знали через пень колоду. Нужно учиться, чтобы профессию подтвердить, деньги для этого нужны. А где их взять, если не работать. Работать им до пенсии тридцать лет. Я многого не понимаю, что в головах у этих поздних переселенцев. Твоя свекровь тоже могла уехать, но осталась.
– Надежда Яковлевна, нам бы до первого сентября успеть купить квартиру, да определиться со школой.
– Живите, сколько понадобится. Район у нас тихий. Есть и школы, техникумы и даже университет. Правда, до центра далеко. Ты грамотная, быстро разберёшься. Купи газету с объявлениями и начинай искать жильё. Домов за пять-десять лет понастроили много, может, что и подберёшь. На свою площадь покупателя уже нашла?
– Нашла. Но он тоже не станет ждать, если подвернётся вариант.
Мать и дочь прожили в доме бабы Нади две недели, пока нашли то, что им подходило по деньгам. Двухкомнатная квартира была на втором этаже в обычном панельном девятиэтажном доме, 1989 года постройки. Две комнаты и кухня в восемь квадратов устраивала Нину Васильевну. В пяти минутах ходьбы находилась школа. В квартире требовался косметический ремонт. Дело оставалось за малым: продать свою, разобрать и перевезти мебель, побелить, покрасить, собрать, навести порядок и всё.
Мебель и вещи ехали на грузовике, а Нина Васильевна с дочерью и свекровью ехали поездом. Пока свекровь гостила у родственницы, весь багаж сложили и поставили в одной комнате, по очереди белили, наклеивали обои и красили остальные. Мебель помог собрать сосед из однокомнатной квартиры с общим тамбуром. Ему было чуть больше пятидесяти. Молчаливый и немного угрюмый сосед предложил свою помощь сам. Алёна чуть позже сама познакомилась с дядей Федей и нашла с ним общий язык. Отметили новоселье, пригласив бабушку Надю и его. Свекровь проводили, и теперь уже она ждала их в отпуск летом.
С первого сентября мать и дочь пошли в школу. Одна в первый класс, другая на работу. Первое время Алёна ждала маму в её классе на последней парте, позже занятия заканчивались почти одновременно, а ещё позже, уже мать ждала дочь после занятий в танцевальном кружке. Длилось это всего два года. Алёна за лето вытянулась в росте и смущалась, что «кавалер» был теперь ниже неё. Она оставила танцы и с пятого класса увлеклась английским, а после восьмого класса пошла в секцию карате и волейбола. Жили скромно, но дружно. Зарплаты учителя и пенсии Алёны хватало, но они предпочитали экономить, зная, что помочь им некому. За годы, которые они жили в этой квартире, как правило, весной или осенью к ним приезжали родственники перед перелётом на ПМЖ в Германию. Некоторые из них не понимали, почему хозяйка не хочет уехать, хотя возможность есть. В один из таких визитов Алёне стало известно об удочерении. Она случайно услышала разговор матери с тётей, дальней сестрой отца.
– Нин, а ты Ленку не встречала за эти годы?
– Нет. Я даже не знаю в городе она или нет.
– Она приезжала с мужем. Мне соседка из твоего подъезда говорила. Это было уже после вашего отъезда, осенью. Она их на могилу к Борису водила. Как же у неё душа не болит за ребёнка, за мать.
– Не сыпь мне соль на рану. Я мать Алёны. Елена сама от нас отказалась. Захотела бы – нашла. Мы с тобой тоже не особо дружны, но ты узнала адрес. Вот и она могла сделать так, – тяжело вздохнула хозяйка.
Проводив гостей в аэропорт, Алёна посмотрела на мать и буднично сказала:
– Рассказывай. Я уже взрослая и всё пойму. Только говори спокойно и не оправдывайся. Ты мой единственный родной человек, но я должна знать правду. – Нине Васильевне пришлось рассказать о рождении внучки, опеке, удочерении, уходе отца. О том, что у него родился сын, ровесник Алёны и о многом другом. – Значит, ты любишь меня за маму и бабушку? – она обняла мать.
– Как ты теперь будешь меня называть?
– Мамочка, я не расстроилась. Мы будем с тобой жить как раньше. Мы нужны друг другу. Мне скоро четырнадцать, тебе всего пятьдесят. Мне просто немного обидно за тебя. Ладно, она не хотела меня. Но как она могла отказаться и от тебя? Не грусти, я от тебя никогда не откажусь. Обещай мне меньше думать об этой истории. Считай, что она уехала вместе с нашим семейным табором в Германию и живёт там отлично.
– А если ей плохо и нужна помощь?
– Ты хочешь её найти?
– Нет. Что если мои поиски ей навредят. Зина говорила, она приезжала с мужем. Кто знает, чем она объяснила ему поездку. Ты меня прости, Алёнка. Я рассказала бы тебе обо всём, но позже.
– Мам, мне летом паспорт получать. Можно я тоже буду Мартыновой и отчество заменю. Я плохо помню отца, но раз он нас оставил, может, и помнить не стоит. Тем более что он приёмный.
– Ты заранее сходи в загс и всё узнай.
Алёна получила паспорт в июле двухтысячного года на имя Мартыновой Алёны Сергеевны, и они уехали на месяц к свекрови.
Баба Надя умерла осенью двухтысячного. Родственников у неё не было, и все хлопоты легли на плечи Мартыновых. Приехала и свекровь, но всего на неделю. Нине Васильевне достался домик бабы Нади по её завещанию и небольшая сумма денег, которая покрыла расходы на похороны. Семь лет они не бросали пожилую женщину без присмотра. Она сама себя обслуживала, а купить продукты раз в неделю, и проведать в выходной, убрать в доме и дворе было привычкой. Теперь дом, состоящий из кухни и двух небольших комнат, стоило как можно быстрее продать. Впереди была зима, и его стоило протапливать, а значит, нужно было там жить. Такого же мнения была и свекровь. Дом купили скорее из-за земельного участка в ноябре и семья с облегчением вздохнула.
– Летом поставим на могиле крест и откроем своё кладбище в этом городе, – грустно сказала Нина Васильевна, глядя на дочь. – Ты теперь можешь не пропускать тренировки.
– Мам, у меня нет проблем ни с учёбой, ни с тренировками. Я всё успеваю. Теперь буду ходить с девчонками в кино, и устраивать дискотеки.
Среди сверстников Алёна не нашла себе парня даже в одиннадцатом классе. А на все вопросы матери с усмешкой отвечала:
– Наши парни в школе – это детский сад «Ромашка». Ребят по ошибке перевели из седьмого класса в одиннадцатый. Их шутки и приколы могут быть интересны до 14 лет, но не старше. Знаешь, два года назад я смотрела на выпускников другими глазами, но они меня в упор не замечали. Я дружу с ребятами, но это не дотягивает до влюблённости на девяносто девять процентов. Наш Тихонов собирается в военное училище, а я не представляю этого клоуна в военной форме. А ты Славку Лещенко помнишь? Он поступил в колледж информатики и после него пойдёт в наш университет. Мам, я как подумаю, сколько в него местных поступающих рвутся. Добираться до него часа полтора с учётом метро. А зимой вообще жесть. Как-то мы с тобой привыкли, что всё рядом. Куда будем поступать, мам? У нас и выбор в районе небольшой. Три колледжа, военное училище и университет. Жаль, что в военное училище не берут девушек. Я бы рискнула, – улыбнулась Алёна, глядя на мать. – Ильич предлагает мне заняться информатикой. Какой из меня компьютерный гений? Попробую поступить в наш университет и научусь считать чужие деньги. Мам, а можно нескромный вопрос?
– Давай.
– Тебе Дмитрий Ильич делал предложение?
– Делал, – смутилась мать.
– И как долго ты будешь думать? Или он тебе совсем не нравится?
– Не заставляй меня краснеть. Митя хороший человек, но не думаю, что его дети одобрят решение. Ты видела его детей?
– Детей видела. Ильич от них не зависит. Что вам мешает жить без брака? Вы знакомы с ним пять лет. Сомневаешься? Живи на два дома. Далеко ходить не надо – у нас тамбур общий. С тех пор, как сын забрал дядю Фёдора, а Ильич переехал в купленную квартиру, мы живём как добрые соседи. Нам как-то с мужским полом повезло, – она улыбнулась и обняла мать. – Мам, вы же не школьники, чтобы встречаться тайно. Живите открыто. Передай своему Мите, что я ещё до Нового года хочу видеть в квартире отчима. Я хочу, что бы вы были счастливы в свои пятьдесят. – Она прошла в комнату, оставив мать в раздумье, и вспомнила своего соседа. «Странно, но при первом знакомстве, Тимошенко Дмитрий Ильич понравился мне сразу. Он был полной противоположностью дяди Феди. Тот был при теле и весил не меньше центнера, но это не мешало ему быть подвижным. Руки у него росли, откуда надо. Правда, его неразговорчивость немного смущала меня, но я привыкла. Ильич у нас наоборот разговорчивый. У него на любой вопрос есть ответ. Причём не просто ответ, а рассуждения со всеми вытекающими последствиями. И это не утомляет, а заставляет думать, делать выводы, смотреть на это с другой стороны. Мама говорит, что этому научила его работа со студентами. Такие люди сейчас редкость. Худощавый вдовец, среднего роста, с седой головой и умными глазами за стёклами очков. Интеллигентность, ум и самостоятельность сами просятся наружу. Преподаватель в колледже информатики при университете. Ну чем не кандидат маме в мужья? – думала Алёна, глядя за окно. – А вот его дети законченные эгоисты, надменные и высокомерные личности. Сыну 28 лет, дочери 25. Оба в свои годы отметились в загсе, но успели развестись. Навещали отца крайне редко, и каждый такой визит были недовольны им. А причина была банальной. Любимые чада находили отцу приличную партию, чтобы лучше устроиться самим, а тот не соглашался».
Встретив Новый 2003 год она «благословила» мать и соседа. В феврале они расписались. Теперь Ильич после работы возвращался в квартиру жены и уходил с ней на свою жилплощадь после ужина. Разговор с дочерью мужа матери у Алёны выдался непростой. Она узнала, что отец заключил брак, и пришла с претензиями. Был выходной день, и мать с мужем пошли в гости к коллеге матери по случаю дня рождения.
– Вика, чем ты недовольна? Брать с твоего отца нечего. Живём мы не хуже него. На его квартиру мы не претендуем. Что не так? Почему отец должен решать твои финансовые проблемы? У вас с братом есть профессия, жильё, работа – живите и дайте жить другим. Вам третий десяток и опыт семейной жизни, оставьте отца в покое. Занимайтесь своей жизнью. У меня бы язык не повернулся навещать мать в лучшем случае раз в три месяца и не просить, а требовать материальную помощь. Не хватает зарплаты – крутись. Твой отец слишком интеллигентный, чтобы послать тебя дальше с твоими запросами.
– Что ты понимаешь в этой жизни? У него был прекрасный вариант жениться на состоятельной женщине, а он выбрал твою мать.
– А ты почему сбежала от состоятельного мужа? Терпела бы всё и жила в шоколаде. Тебе захотелось любви? А отец здесь при чём? Дайте ему пожить так, как хочется ему, а не вам.
– Ты хочешь сказать, что довольна этим браком?
– Я, в отличие от тебя, люблю свою маму. И если её уважает, ценит и устраивает твой отец, пусть будет он. Я не говорю о любви, хотя она возможна в любом возрасте. Речь идёт о том, что им хорошо вдвоём, уютно. Мне скоро исполнится восемнадцать, и у меня, возможно, появится своя личная жизнь, но я буду спокойна за маму. С тех пор как погиб отец в нашей семье не было мужчин. Мама не допускала даже мысли, что отчим меня может не принять или обидеть, поэтому и не вышла замуж, хотя ухажёры были. Ты постарайся понять, что отец не дойная корова, а человек, который имеет право на личную жизнь. Нравится тебе моя мама или нет, мне плевать. Но ещё раз услышу разговор на повышенных тонах в соседней квартире – спущу с лестницы. У меня получится, не сомневайся. Будешь скучать, купи торт и приходи в гости, но без претензий.
