Kitobni o'qish: «(Пока) Если смерть не разлучит нас»

Лилия Альшер

Пока Если смерть не разлучит нас

АННОТАЦИЯ

Некроманты – бесстыжее зло и ужас! Это Катарина с детства хорошо уяснила. Поэтому не только держится от них подальше, но и собственный дар скрывает от каждой живой души.

Только вот… Подруга совершенно некстати решила выйти замуж за одного из них. И совершенно некстати ехать придётся через Мёртвые Пустоши. И совершенно, совершенно некстати под ногами путается один несносный некромант.

Но она обязательно справится. Если смерть не разлучит их…

От автора: принимать всерьёз строго запрещается!

ГЛАВА 1. Редкий вид

Человек влюбляется так же, как падает с лестницы. Это несчастный случай.

(Р. Саунти)

По стеклу кареты беспрерывно ползли змейки дождя, почти полностью размывая пейзаж. Осень наступала неотвратимо, не заглядывая в календарь, который сулил ещё месяц лета. Впрочем, и лето в этом году выдалось холодным.

Катарина отвернулась от окна, в котором все равно ничего не было видно, к маленькой переносной печке, где в прорезях дверцы бушевал магический огонь. Забытая книга заклинаний соскользнула с колен, и за ней пришлось наклоняться. В этот же момент карета подпрыгнула на кочке, как резвая лошадка, и Катарина боднула каштановой головой Аниту, полулежавшую на сиденье напротив.

– Извини! – Она потёрла макушку.

Подруга только поплотнее завернулась в коричневый шерстяной плед и вздохнула. Её светлые волосы растрепались из прически, легли на плед, и она была похожа на нахохлившегося седого воробья или сову.

– Боги, как надоел этот дождь. Я скоро позеленею и заквакаю, если так и будет продолжаться.

Катарина отложила книгу на обшарпанное сиденье и достала из сумки термос с травяным чаем. В тесной наёмной карете трудолюбиво трещала тепловыми брусками печь, но щелей вокруг было слишком много, чтобы она могла вытравить холод, пропитавший воздух. Помогало только подставлять теплу то один бок, то другой. Долгое сидение на одном месте и дождь тоже уюта и радости не добавляли.

Катарина налила себе горячего чая и вытянула ноги в мохнатых шерстяных носках ближе к печи. На одном носке вызывающе торчала длинная нитка.

– Да уж. Если в Мёртвых пустошах хоть на градус теплее, я сама готова выйти замуж за некроманта.

Анита присвистнула: для Катарины это была самая крайняя степень признания, что холод зверский, ведь она магов Смерти буквально на дух не выносила. Анита поколебалась, вытащила из недр пледа руку с пустой чашкой и протянула к термосу. Конечно, лишняя чашка чая приблизит встречу… нежного тыла с непогодой, но окоченела и затекла она невыносимо. Как и тыл.

– Думаю, там ещё холоднее. Мне вообще кажется, чем дальше мы от дома, тем хуже погода. Но Стеллу это, видимо, не останавливает. – Анита поёрзала на месте и обняла чашку ладонями.

– И как она решилась выйти замуж за это умертвие? – больше у самой себя спросила Катарина.

Главной новостью последних двух дней, да и целью поездки, была неожиданная помолвка их школьной подруги с некромантом. И не просто помолвка: подающая надежды травница в начале мая поехала в пустоши изучать местную флору, и вот, спустя каких-то пару месяцев вместо гербария присылает приглашение на свадьбу с местной фауной. В Пустоши. Письмо, приложенное к приглашению, не проясняло, где Стелла откопала себе жениха, но убеждало, что настроена она серьёзно.

– Технически, он некромант, – дотошно поправила Анита, шаря в кармане в поисках конфетки.

– Технически, каждый некромант немножко умертвие, – с лёгким отвращением поспорила Катарина.

– Может, он пообещал ей любовь до гроба? – романтично закатила глаза Анита. А потом мерзко захихикала и добавила: – И после гроба.

– Насколько я знаю, для этих извращенцев даже после не предел, – передёрнула она плечами то ли от холода, то ли от омерзения и решила сменить тему, пока фантазия не подтолкнула их падение ещё ниже: – Кстати, я посмотрела маршрут. Боюсь, добираться дальше придётся своим ходом, от Оннера ни порталов, ни омнибусов. Повезёт, если раздобудем лошадей. Такое чувство, что туда вообще никто не ездит.

– Так, никто и не ездит, – согласно зевнула Анита. – Там же приграничье с миром неупокоенных. Никому, кроме некромансеров да чокнутых ботаников, вроде Стеллы, Пустоши вообще не сдались. Даже зоомагам делать нечего. Пустыня-с… Мрак-с…

Катарина была полностью согласна и кивнула в такт с повозкой. Ей Пустоши тоже не сдались. Мама и бабушка с самого детства говорили, насколько ужасна некромантия и маги, практикующие её. Сначала она думала, что это из-за отца, который предпочёл упырей семейному очагу и родной дочери. Но в университете поимела сомнительное удовольствие познакомиться с ними поближе и самостоятельно возненавидеть. Особенно совместную практику. Спроси её, даже не ответит, что хуже – их надутая самоуверенность, дурацкое чувство юмора, фетишистская любовь к амулетам или предмет исследования.

Поэтому в глубине души Катарина была уверена, что лучших магистров Смерти в Пустошь ссылают работать и жить, чтобы держались подальше от нормальных людей со своими гулями и зомби. Впрочем, некоторых, особо отличившихся, оставляют преподавать. Она нахмурилась, потерев старый шрам на запястье, и где-то тревожно икнулось её университетскому профессору.

Шрам напомнил и то, как он уговаривал не дурить и принять наследие отца. Такой талант, такой талант… Да уж. Кому-то бриллианты в наследство достаются, а ей непрошенное счастье видеть духов. Но со своей стороны Катарина сделала всё, чтобы подавить этот подарочек и остаться нормальной.

– Хотя… – задумчиво вернулась она к разговору, – можно, наверное, попробовать к торговому обозу пристроиться. Так безопаснее. А может, кто-то ещё на свадьбу или в Серп поедет, и можно будет проводника найти.

– Скукотища. – Анита уже явно придумала себе миллион приключений, которые они вдвоём героически преодолеют. Очень уж соскучилась по ботаническим походам и экспедициям. Но потом вспомнила, что она травница, а Катарина – бытовой маг. – Давай.

Дождь перестал только к вечеру, дороги превратились в раскисшее болото, и девчонки не вполне сошлись во мнениях, приплыли они или доехали до Оннера. Последние двадцать километров пролегали через низину, и дорога была дном. Полнейшим дном. Вся вода концентрировалась под колёсами. Так что запланированные два часа превратились во все пять, и постоялый двор уже подсвечивали последние лучи заката, когда он показался вдали. Из-под тяжёлых дождевых туч солнце сияло, как насмешка.

– Это и есть Оннер? – не поверила Анита деревянной табличке у дороги.

Потёки белой краски от названия выглядели жутковато. Как и шутливая детская приписка «Бигите». А может, не детская. А может, и не шутливая.

– Н-да… На торговый обоз можно не рассчитывать… Если они и доезжают сюда по ошибке, то сразу разворачиваются.

Городок оказался совсем крохотным, как вымирающая деревня на краю цивилизации. Что было относительно верно: всё-таки, самая крайняя обитаемая людьми точка перед Пустошами, дальше на много километров вперёд только сторожевые крепости да редкие владения мелких полусумасшедших лордов. Как правило, первые от вторых почти не отличались. Их же путь лежал в Серп. Почти официально – город некромантов, обязанный своим названием их чувству юмора и шуткам про Мрачного жнеца. Загадочный город-полумесяц у другого края Пустоши, где вполне бурлила жизнь… Личная жизнь Стеллы, в том числе. Хоть и своеобразная.

– На что же похож их постоялый двор? – Катарина отвела взгляд от закрытого крошечного бакалейного магазинчика к двухэтажному оружейному с литыми пушками у входа и сверилась с картой, которая обещала все удобства, включая почту и ночлег с питанием.

– И где же он наконец, чёрт его дери?! – Анита отняла карту и покрутила в руках.

– Где-то за гранью терпения.

По традиции, двор стоял чуть за городом, на тракте. Как последнее предложение ещё раз хорошенько подумать, ну или место для разворота торговых обозов. Впрочем, в Оннере ему место вряд ли нашлось бы – слишком большой для крошечных улиц.

Анита разглядывала из окна приближающееся крепкое двухэтажное здание с открытыми ставнями и двумя квадратными башенками. В тёплом свете и под свинцовыми тучами деревянные стены казались невозможно уютными. Яркими бликами отражалось солнце в стёклах, распахнутая входная дверь живописала радушие.

– Кажется, не так все плохо, – оптимистично заключила Анита и ткнула пальцем в окно.

Катарина послушно посмотрела в ту сторону и зачаровано уставилась на приближающуюся вывеску с нарисованным нетопырём и большущую доску объявлений с доброй сотней поисковых листков и объявлений. Искали здесь не только потерявшихся животных…

– Неплохо по сравнению с чем?

Анита пожала плечами. А потом хихикнула и с ответом нашлась:

– По сравнению с нашей общагой в универе.

Пред мысленным взором девчонок пролетела вся студенческая жизнь: вечные очереди в туалет, ледяная вода в купальне с издевательским напором, щели в окнах такие, что даже сквозняки выли от холода… Много чего пролетело, в общем.

– Я бы не спешила с выводами. Навскидку… Три общаги из десяти.

Анита рассмеялась.

Карета остановилась не доехав каких-то пять метров до края террасы: кучер явно торопился отдать усталых лошадей конюшему, который уже показался из-за угла, а себя – в щедрые руки подавальщиц эля… Стоило девушкам выйти из кареты, как в них полетели дорожные сумки с багажа.

– Спасибо! – насмешливо крикнула кучеру Анита, поймав свой холщовый рюкзачок на лету, и изобразила шутливый поклон.

Кучер изобразил, как он рад избавиться от них, закатив глаза.

– Ну, – протянула Катарина, стоя по щиколотку в грязи и обнимая одной рукой большую мягкую сумку, похожую на подушку, а второй держа саквояж, – с приплыздом нас…

Анита закинула на плечо лямку и первой пошла форсировать месиво дороги. Они так и не согрелись толком, так что движения выходили резкие, дёрганные. Катарина поплелась следом, разглядывая охранные руны, вырезанные на перекладинах ограждения и вписанные в сложный узор, похожий на вышивку. Было даже красиво, но чем больше она вглядывалась, тем больше их замечала. Да тут почти весь учебник по некромагии был вырезан. По крайней мере, за третий курс. И не только на ограде, но и на рамах окон. А ещё всюду виднелись глубокие царапины разной степени свежести. Может, поэтому спешил кучер?

Будто подтверждая эти догадки, к постоялому двору приблизились ещё несколько всадников. Игнорируя коновязь, они проследовали прямо к конюшням, даже не сбавляя скорости. Последние лучи солнца сияли на башенках с флюгерами. В самом доме тоже слышалось какое-то оживление. А ещё опять накрапывал дождь. Пока лениво, но грозил перейти в ливень, как только скроется солнце.

– Пошли скорее, – поддалась общей спешке Анита, хватаясь за перекладину террасы и под ней заскакивая на высокий край. – А то ещё и комнаты не достанется. Может, поэтому все так спешат в конюшню?

– Может, они знают, что конюшня здесь приличнее, чем комнаты?

Катарина бросила свои вещи на террасу и залезла туда за подругой, немного обтряся грязь с сапог.

– Ты ужасная пессимистка, – Анита цапнула одну из сумок и поволокла скорее ко входу.

– Ужасная, зато живая! А оптимисты так далеко ещё не заходили!

Анита обернулась и показала язык.

***

– А мне нравится, – зайдя в дом, сообщила Анита.

Внутри одуряюще пахло тушёным мясом. Это вообще единственное, на что Катарина обратила внимание, когда зашла в полумрак просторного зала. Оголодавший желудок высказал робкое желание познакомиться с ним поближе и немедленно. Взяв себя в руки и потерев живот, она заметила и остальное.

Хозяева не стали ухищряться и, если судить по перечню услуг в рамке, объединили на первом этаже и таверну, и почту, и стойку регистрации. Барную. Поэтому на вошедших со спокойным ожиданием, опершись на эту самую стойку, смотрел плотный высокий мужчина с уродливым шрамом на щеке.

Анита остановилась у рамки и пальцем пробежалась по строчкам.

– Удивительно, что ещё и похоронное бюро не организовали. Какое упущение!

– Погоди, может, они на заднем дворе хоронят, – утешила Катарина и потянула её к стойке.

– Или в Пустошах. Чтоб от клиентов отбоя не было.

Вокруг было шумно, тепло и людно, все люстры горели, две румяные девчонки таскали подносы и заигрывали с постояльцами. Зал с десятком столов поражал размерами, но полностью этаж не занимал. Таинственные двери и стены скрывали остальные помещения, а подальше стойки поднималась широкая лестница к жилым комнатам. Всё выглядело чистым, добротным, надёжным и процветающим. То есть – дорогим.

– Выглядит, как два общежития из десяти, – пробормотала Анита.

– Спорим, что цены здесь такие, будто отправляют в последний путь?

– М?

– Мёртвым не нужны деньги, – пояснила Катарина ворчливо и подошла к стойке с самой лучезарной своей улыбкой. – Добрый вечер!

На мужчину за стойкой лучезарность не подействовала, он даже в лице не изменился.

– Нам нужна комната, – попытала счастье Анита.

– Неужели? – лениво уточнил мужчина и насмешливо посмотрел на их сумки. – Пять золотых за ночь.

– Сколько?! – Даже Катарина удивилась такой жадности, хотя изначально иллюзий не питала. Но рассчитывала на три максимум. – На эти деньги можно в столичном ресторане три дня гулять.

– С кормёжкой на двоих шесть, – бесстрастно сообщил он. А когда гостьи переглянулись, добавил: – Можете поискать другой постой. Но места у нас дикие. Не впустят – плохо, а впустят – … хм… тоже не шибко хорошо.

Анита дернула её за рукав поговорить. Катарина бросила на наглеца за стойкой гневный вгляд и отошла с подругой на пару шагов.

– После заката дверь запираем, – предупредил наглец и поскрёб щетинистую щеку. Со шрамом.

– Так уже закат!

Катарина запальчиво ткнула в открытую дверь, где сгущались сумерки, но за стойкой только пожали плечами.

– Ждём одного гостя.

– Это грабёж! – прошипела ей на ухо Анита, оттаскивая ещё подальше. – Наверняка, конюший дешевле берет.

– Наверняка, он тоже в доле. А ценник всего на пару золотых меньше.

– Могу сбегать спросить.

Катарина поколебалась, но представила себе тесную компанию, которая уже собралась в конюшне и все удобства ароматных стоил, и с отвращением фыркнула. Нет, даже за один золотой она не готова ночевать в стойле. Спать же придётся среди сена, мышей и сомнительных типов.

– Чёрта с два! Впереди – почти неделя дороги по Мёртвым пустошам, и если меня сожрут, то пусть сожрут отдохнувшей и сытой!

Она молча, хотя за неё всё прекрасно говорило выражение лица, развернулась, отсчитала шесть больших золотых монет и выложила на стойку.

Монеты понятливо исчезли под большой ладонью, и вместо них появился ключ с медным номерком. Тринадцать.

– На счастье, – полувопросительно прокомментировала Анита.

Катарина чиркнула их имена в гостевой книге, цапнула ключ и потащила себя и сумки к лестнице. Усталость, предчувствуя близкую кровать, навалилась сильнее, добавляя веса её ноше.

– Ужин в нумера поднять иль тут будете? – донеслось в спину. По непрошибаемости этого нахала можно было заключить, что он хозяин этого богоугодного пристанища.

– В «нумера», – огрызнулась Катарина.

Она уже вполне готова была ещё приплатить, лишь бы не видеть его больше. Но как ни странно, дополнительной таксы не последовало.

Комната нашлась быстро и оказалась очень даже приличной. С настоящим умывальником, столом, маленьким камином с сушильной решёткой, парой стульев и кроватью. Одной. И не сказать, что широкой.

– Вот упырина жадная! – взорвалась Катарина, бросая вещи на пол. – Да за шесть золотых он должен меня ещё и поцеловать в…

Она выскочила обратно в коридор, как ужаленная, поэтому конец предложения смазался и остался где-то за хлопнувшей дверью.

– Письмо заодно Стелле отправь, – крикнула в закрытую дверь Анита и растянулась на кровати с блаженным вздохом. – Пусть порадуется, что мы раньше приедем.

Катарина летела по коридору к лестнице, как жаждущий возмездия призрак, зелёные глаза так и искрили. В голове роилось так много вариантов, что сказать противному троллю в первую очередь, не переходя сразу к проклятиям, что она даже не заметила, что у перил кто-то оставил несколько сумок. Обогнув самую большую, она споткнулась о ремень другой и с криком полетела вниз. Рефлексы, как всегда, сработали быстрее головы. На этот раз к счастью. Каким-то чудом ей удалось сгруппироваться, оттолкнуться руками от ступенек где-то на середине лестницы, перекувырнуться, выпрямиться и… на полной скорости влететь в парня на последней ступеньке. Приземление вышло запоминающимся: она вцепилась в его плечи, как испуганная кошка в падающее дерево, а парень феерично приложился затылком об пол, когда они рухнули под гогот зевак.

Их глаза встретились на целую вечность, длившуюся всего один удар сердца и его мученический стон…

Парень был, кажется, на пару лет старше неё, лет двадцать пять, не больше. Его чистые серые глаза будто сияли на загорелом лице и потрясающе оттеняли необычные волосы, словно выцветающие из тёмно-русого в серебристый. Одну бровь пересекал старый двойной шрам, но казался частью образа – длинные волосы у висков были заплетены в несколько тонких косичек, заканчивающихся вычурными серебряными эглетами. Катарина пока видела только ворот куртки, на которой лежала, но и там хватало серебряных рун и мелких артефактов.

– Фу, некромант! – совершенно искренне выпалила она. Рефлексы же всегда раньше головы срабатывали…

– Фу, живая, – не остался в долгу незнакомец и скинул с себя девчонку на затоптанный пол.

Хохот усилился. За представлением смотрели все.

Катарина упруго поднялась на ноги, злобно отряхиваясь.

– Отличный полёт, я такой только у мортара встречал, – прокомментировал кто-то из зевак, вызвав ещё один взрыв и так не смолкавшего хохота.

– Полёт валькирии, – восхищённо поддакнул ему другой.

Парень тоже уже поднялся и посмеивался с остальными, стряхивая с дорожной одежды грязь.

– Да нет, – ответил он. – Я такой вопль перед нападением только у пустынной баньши слышал.

– Так надо было «сетью» подсекать или жечь формулой Альбреха, – насоветовал кто-то через гоготание. – Теряешь сноровку, Ярвен!

Парень улыбнулся и подмигнул уже белой от возмущения Катарине:

– Ну как можно! Это же редкий вид. Одни зубы по три серебряных за штуку.

Под несмолкаемое веселье Катарина послушно оскалилась, демонстрируя богатство. И решила прервать чужое остроумие.

– Какого беса драного вы свои сумки разбросали по всей лестнице?!

– О, а теперь вопит, как моя бывшая жена, задери её шишига, – не прервалось остроумие над столами. Послышался солидарный звон кружек.

– А какого беса драного вы под ноги не смотрите и на людей кидаетесь? – Поднял брови некромант.

Она задохнулась от изумления:

– То есть, я сама виновата?

– Я, по крайней мере, вас поймал.

– Вы встали у меня на пути! – возбуждённо махнула рукой Катарина. – Я приземлилась бы на ноги, если бы вы под ними не путались.

– То есть, у вас всё равно виноват я.

– Именно!

– Хорошо, в следующий раз ловить не буду.

– Следующего раза и не будет, – отрезала она и пошла обратно в комнату.

– Вы, кажется, куда-то торопились до этого, – тактично напомнил он, вешая на плечо упавшую сумку. – На пожар?

Катарина обернулась, с отвращением окинула взглядом большой зал, где до сих пор жадно следили за спектаклем, и поняла, что ещё одного акта просто не вынесет. А ещё захотелось в эту же секунду оказаться как можно дальше от этого… Ярвена.

– Вас поприветствовать, – огрызнулась Катарина и на сей раз ушла. Под свист и улюлюканье. Парень тоже тихо рассмеялся.

Как оказалось, спектакль оценили не только внизу, но и Анита. Падения она не видела, прибежала уже на шум и хохот и спряталась за углом, где начинались комнаты. Оттуда отлично просматривалась их перепалка и часть зала.

– Это что было? – вцепилась Анита в её рукав, источая лихорадочное любопытство.

– Сборище чёртовых некромантов… – обессиленно ответила Катарина и потёрла виски, – задери их шишига…

Анита прыснула: она тоже слышала ту шутку про жену.

– Про сборище не знаю, но один из них точно хорошенький, – поддразнила Анита, положив ей голову на плечо. – Если Стелла такого себе нашла, то я её понимаю… А что вы там не поделили?

– Лестницу.

– А поподробнее?

– Сходи у хорошенького спроси, – устало предложила она. – Он с удовольствием расскажет. А остальные ещё и красок добавят.

Анита с сожалением обернулась в строну лестницы, откуда до сих пор неслось веселье, и приняла более разумное решение – поддержать подругу. Хотя, при других обстоятельствах сбегала бы на разведку. И глазки построить. Умертвие или нет, у неё никаких предубеждений не было. А временами ещё и стыда с совестью.

– Да нет, – прикрыла Анита дверь. – Скоро ужин принесут.

До ужина они как раз успели умыться, немного разобрать вещи, растопить камин и отдохнуть. Потом одна из подавальщиц принесла еду, и девчонки расположились за столом.

Запахи стояли умопомрачительные. Да, до этого они хотели есть, но теперь просто умирали от голода. И если здесь что-то и стоило своих денег, то это еда. На деревянном подносе тесно стояли горшочки с тушёным мясом с картошкой, запотевший кувшин с брусничным морсом, чайник с травяным чаем, четыре румяных пирожка, хлеб и две пиалы с густым супом. И посуда. Как служанка донесла это всё наверх, осталось загадкой.

– М-м, – застонала Анита, подтягивая к себе сразу и суп, и второе, – за это можно всё простить.

Катарина неопределённо хмыкнула, что, должно быть, означало, что её не так легко задобрить, но промолчала. Некоторое время они просто ели.

– Кажется, нас откармливают, чтобы нежити не пришлось глодать кости, – расправившись с пирожком, Катарина сыто откинулась на спинку стула, обнимая ладонями чашку с чаем.

– Думаешь, сейчас придёт этот жуткий тип из-за стойки и предложит подышать воздухом?

Они обе непроизвольно посмотрели на дверь и рассмеялись. После ужина настроение заметно улучшилось. Катарина сложила пустую посуду на поднос, отодвинула на край стола и вытащила мятую карту из сумки и карандаш. Анита подлила себе и ей чая и подсела ближе. За окном уже стемнело, ветер бросал мелкие россыпи дождя в стекло, и жёлтый свет от магического светильника над столом добавлял особого уюта и тепла комнате.

Катарина потыкала остриём карандаша в место, где предположительно находился постоялый двор. Он примыкал к большому коричневому пятну с неровными краями, которое представляло собой Пустоши на бумаге. Будто кто-то пролил кофе на карту. Так и хотелось потереть пальцем. Анита тоже смотрела на пятно и на полумесяц города за ним. Серп. Действительно, как коса Мрачного жнеца, занесённая над этими землями. Точки сторожевых башен неизвестный художник рассыпал по пятну, как звезды. Анита и Катарина видели эту карту уже добрую сотню раз, а в Серп вели несколько дорог, но путь не становился яснее.

– Жаль, что нельзя просто объехать эту чёртову плешь, – Катарина почиркала карандашом под Пустошами, по приграничной с Астоном горной гряде.

– Кажется, нам всё-таки нужен проводник, – без малейшего веселья сказала Анита и тяжко вздохнула, покосившись на подругу. Катарина теперь скорее клятую шишигу в попутчики возьмёт, чем кого-нибудь из местных постояльцев. – И, кажется, у нас проблема…

***

Несколько часов спустя Катарина лежала в мягкой хрустящей кровати, упоительно пахнущей свежевыстиранным бельём, и слушала мирное сопение подруги на соседней подушке. Тишина комнаты ощущалась почти физически, шелестела, смешиваясь с шорохом дождя, и давила в сонном полумраке, убаюкивая. Но Катарина лежала без сна, рассматривая, как вязь защитных рун едва заметными бликами переливается на раме окна. Боги свидетели, она просто зверски устала. Возможно, даже слишком, чтобы спать.

Ныло затёкшее тело, не давая уснуть. Слишком долгий день, перепалка в зале и Пустоши за окном будоражили, лезли в голову навязчивыми мыслями. Они причудливо смешивались с набегающими грёзами, но так и не давали провалиться в дрёму. Сон раздражающе кружил над ней, как комар – не оставлял в покое, но и не садился. И ещё этот… Ярвен… никак из головы не выходил, упокойте черти его душу!

Катарина шумно выдохнула и закрыла глаза в очередной раз.

– Кэтти… – послышалось сквозь шелест тишины, будто вздох ветра. – Кэттии… Кээттии…

Она распахнула глаза. Невесомые клочья сна окончательно слетели, а сердце стучало по рёбрам, будто бежало куда-то. Подальше отсюда. И её за собой настоятельно звало.

– Кэттии… – нежно повторился зов, убеждая, что это не грёзы.

Взгляд её метнулся к окну. По стеклу сетью трещинок со звоном поползла изморозь. Сияние вязи на раме усилилось и стало тревожно красным, к нему добавилось тихое сердитое жужжание защитных чар. Длинные когти, красноватые в отсветах магии, стукнулись о стекло и отпрянули. Алые угли в камине жутковато перемигивались то ли с нежитью за окном, то ли с рунами.

Первым порывом было швырнуть в окно какое-нибудь универсальное заклинание. Но Катарина остановила себя на этот раз: хитрой твари только и надо, чтобы она разрушила непроницаемый контур. Первый испуг прошёл, как только она начала думать как дипломированный маг, а не испуганная девчонка. Это всего лишь нежить, в конце концов! Наверняка, мелкая и даже неопасная, убеждала она себя.

Катарина полустекла-полувстала из-под одеяла и на цыпочках подкралась к подоконнику. Одинокий фонарь у входа выхватывал из ночной мглы огромный кусок бугристой дороги и скудную поросль пустоши, начинавшейся уже здесь. И зависшего перед окном бледного призрака в рваном полуистлевшем саване.

Призрак слабо светился сам, и яркий фонарь делал его бледное лицо гротескным. Но узнаваемым. Катарина невольно нервно хихикнула и закрыла рот руками. Анита проворчала во сне что-то невразумительное, благо, не заклинание, и перевернулась на другой бок. Катарина снова посмотрела в окно. Оттуда на неё пристально и призывно смотрел её бывший учитель по некромантии, не к ночи будь помянут.

– Хорошая попытка, оборотень, – оценила она и задвинула весёленькую шторку в мелкий цветочек, окончательно отгораживаясь и от призрака и от неприятных воспоминаний.

Катарина посмотрела на маленькие часики в виде тыковки, оставленные на столе Анитой. Стрелки двигались к часу ночи. С ума сойти, как долго она пролежала без сна! Босые ноги начали замерзать от холодных половиц, но возвращаться в кровать, такое удобное и мягкое пыточное орудие бессонницей, не хотелось. За спиной снова безуспешно ткнулся в стекло призрак, и Катарина вздрогнула. Слушать это тоже не хотелось: до рассвета будет пытаться пробраться внутрь, пока чувствует живое тепло.

Она неосознанно потёрла шрам на руке. Может, зря она вообще поехала в эти Пустоши? Уже завтра её от нежити не будет отделять надёжный контур рун. Можно было просто потратить больше больше денег, но добраться через соседнюю страну – Астон. Ну или вообще не ехать, сказаться больной. Катарина нахмурилась, подумав, что больная она именно, что поехала. На голову больная.

Разозлившись на себя, она тихонько оделась и выскользнула из комнаты. Полумрак коридора встретил мягкой обволакивающей тишиной и слабым тёплым свечением со стороны лестницы. Кто-то, похоже, сидел в зале, коротая время с бессонницей, как и она. Катарина с опаской спустилась, но за столом у стойки увидела всего одного постояльца, удостоившего её безразличным усталым взглядом. Ни насмешек, ни заносчивости, ни интереса. Катарина немного успокоилась и прошла в зал.

Он был немолод, седые жёсткие волосы едва касались ворота заношенной кожаной куртки с серебряными амулетами. Да, некроманты практически все рано седеют – чем глубже соприкасаются с магией Смерти, тем сильнее и быстрее. Но на лице этого мужчины глубокими морщинами отметилось время. Перед ним на столе стоял остывший ужин и кувшин, но Катарина сомневалась, что он притронулся к еде.

– Не спится с непривычки? – проницательно спросил он, как-то по-отечески просто, и обессиленно потянулся к стакану, будто только заметил его.

Странно, но Катарина не почувствовала к незнакомцу обычного отвращения, скорее, он вызывал безотчётное уважение. Измождённый маг после тяжёлого дежурства. Она остановилась у стойки.

– Дух-оборотень, – ответила она, будто это всё объясняло, но к её удивлению, маг кивнул.

– Гештальт. Притворяются людьми из прошлого. Могут изрядно помотать нервы перед тем, как выпить жизнь. За мной сюда увязался. Обычно они дальше четвёртого круга не суются, но этот настырный попался. Или очень голодный.

Незнакомец даже говорил медленно и через силу. Он потёр лицо ладонями, и Катарина заметила свежие царапины и слегка обугленные заклятием развоплощения пальцы. Даже серебряные кольца почернели. Ему пришлось много, очень много колдовать сегодня… Катарина закусила губу. Ни о каких кругах упоминаний в библиотеке не встречалось.

– Четвёртого круга?

Он посмотрел на неё, словно впервые увидел. Точнее, чуть более внимательно рассмотрел.

– Вы раньше не были в Пустошах? – Она кивнула, и он неодобрительно покачал головой, но продолжил: – Мы делим Пустоши на рабочие круги. Всего их пять. Чем ближе к центру, тем опаснее и непредсказуемее твари там встречаются. Пятый – относительно безопасный, здесь излучение Разлома почти иссякает, мы как раз сейчас на краю.

Катарина стояла задумчивая, не решаясь дальше лезть с расспросами. По всему выходило, что она вообще ничего толком не знает о Пустошах. И не потому, что легкомысленно отнеслась к поездке, нет. Просто о них почти не говорили на «большой земле». Некроманты работу выполняли исправно, и нежить отсюда не терроризировала людей, только раз в полгода-год газеты истерически разражались шокирующими сенсациями об очередном наплыве тварей на соседние города и села, героически остановленном работниками лопаты и осинового кола. Но это нисколько не оправдывало Стеллу, которая ехала в составе большой экспедиции и могла бы и предупредить. А то половина гостей точно не доедет.

А вот интересно, как суженый-ряженый собрался транспортировать будущую тёщу? Мать у Стеллы, конечно, боевая тётка, но против умертвий Катарина бы на неё не поставила.

Заметив её состояние, незнакомец сжалился и указал на место напротив. Катарина послушно села, а он достал из сумки, висящей на спинке стула, затёртую карту.

– Василий. Петрович. – Скупо представился он и протянул руку для пожатия.

Она приняла жест:

– Катарина. Очень необычное у вас имя.

– Да я не отсюда. Для наших мест обычное. По делам заехал на ваши погосты.

Он аккуратно расправил карту на столешнице, подвинув тарелку к краю стола. Пометок в ней было не в пример больше, чем в их новенькой. Маг очертил пальцем кусок с Пустошами, и они разрослись на весь пергамент. Катарина с интересом смотрела на криво нарисованные тушью свежие круги, крестики и черепушки, на аккуратные значки башенок и подписи крошечным угловатым почерком. Василий ткнул в самый центр, где кривой усмешкой змеилась жирная линия с подписью «разлом».