Развод. Я не хочу её терять

Глава 8. Все хорошо

Сон не шел.

Я лежала в постели одна много раз. Но именно сейчас это одиночество было совсем другим. Оно причиняло страдания.

Даже несмотря на то, что все это правильно, я была замужем десять лет. Десять лет делила постель и свою жизнь с человеком, который так подло меня предал.

Чувства не проходят быстро, привычки тем более.

Этот диссонанс вводит в панику, а потом окунает с головой в злость… на саму себя.

У моего мужа другая женщина. Другой ребенок… даже жизнь оказалась другой. И вот этот кошмар свалился на мою голову. На моего сына.

И что самое ужасное, я понимаю, что это лишь начало.

Медленно выползаю из-под одеяла. Надеваю на ночную пижаму халат и выхожу из комнаты. Крадусь так, словно вор в собственном доме.

Мне кажется, что Игорь вот-вот выйдет из-за угла или окажется на диване сидящим. Но тишина настолько оглушительная, что в ушах стоит звон.

Я испытываю на фоне боли облегчение, оттого что он ушел. И стараюсь сделать вид, что меня не интересует куда, да и к кому тоже.

Я делаю несколько кругов по гостиной. Ухожу на кухню, не находя себе места. Вижу грязную тарелку и принимаюсь ее мыть. Затем мне кажется, что стол грязный и намочив тряпку, мою столешницу. И пошло-поехало.

Когда я заканчиваю гладить последнюю простыню, часы показывают три часа ночи.

Я убралась почти во всем доме за пять часов и не чувствую никакой усталости. Одно радует, мыслей почти нет. Слез тоже.

Убрав белье в шкаф, я иду в спальню, где поменяла постельное и сразу же загрузила машинку стирать с кучей полотенец.

Ложась в кровать, приятно пахнущую свежестью весенних лугов, беру в руки телефон.

Открываю чат с мамой, которая что-то мне прислала и улыбаюсь.

Я обещала ей позвонить, как буду готова к разговору. С картинки, присланной ею на меня, смотрел анимированный зайчик и гладил малыша, а сверху над ними светилось красным «Все будет хорошо».

Мама у меня в возрасте, как я говорю «женщины в соку». И она очень молодежная. Мы с ней порой ходим в бар выпить пива. Гуляем вдвоем и едим мороженое, или ходим за покупками.

Папа был таким же. Весь такой суровый, а нас любил и баловал, превращаясь в плюшевого главу семьи.

Закрываю чат. Выключаю телефон и засыпаю.

Утро проходит странно.

Вроде бы и спокойно на душе, но в то же время и нет. Я злая. Именно так я бы назвала те самые чувства, которые испытываю наряду со спокойствием. Может, со мной что-то не так?

Даже подумала прибегнуть к браузеру и поискать там ответ, но поняла абсурдность моих мыслей.

Выпив свой утренний кофе, я пошла будить сына.

Смотрю на его сонное личико, с едва приоткрытыми глазками и улыбаюсь.

– Пора солнышко.

– Ну мам…

– Ты попросил тебя разбудить очень рано, чтобы поехать к бабушке.

– А может это слишком рано?

– Девять часов утра.

– Это столько же как я встаю в школу?

– Нет, ты проспал на два часа дольше.

– Эх, -поднимается и сидит, свесив ноги.

– Знаешь, ты можешь остаться дома. А мы с бабушкой поиграем в твой дрон, так и быть, – дразню его и сон как рукой сняло.

– Ты его сломаешь. Ты девочка. И ты мама.

Я смеюсь от его почти разумных пояснений.

– Тогда я жду тебя на кухне.

– Уже бегу.

Заливистый смех пронзает пространство минутой ранее грустной квартирки, в воздухе которой витала боль, и я улыбаюсь.

Стоило закончить завтрак, в дверь входит Игорь.

– Папа, – сын бежит к нему и обнимает. – А ты куда ходил?

Скрестив руки, я жду немного других пояснений. Куда уходил все равно, зачем вернулся, вот что интересно.

– Занимался машиной, Вань. А ты куда так рано?

– К бабуле. Лиза тоже приедет сегодня. А ты с нами поедешь?

– Я не могу, сынок. Мне нужно на работу.

Фыркнув, я не желаю больше слушать этот бред и прочие его слова. Потому что… просто чувствую его ложь теперь во всем, что говорит и даже в движениях.

Они продолжают говорить, а я иду в спальню. Одевшись, я выхожу и наталкиваюсь на мужа.

– Думала, ты ушел.

– Ушел. Ты сама меня об этом просила.

– Я подразумевала нечто длительное. Из разряда навсегда. Надо было уточнить.

– Родная, – он двигается ко мне, и я не успеваю отреагировать, как оказываюсь в захвате его рук, прижатых к стене, а я между ними.

– Выпусти, – шиплю тихо, потому что рядом открытая комната сына.

– Не хочу уезжать на работу, когда мы с тобой в ссоре.

– В ссоре? Игорь, ты издеваешься? Я сейчас подниму ногу и ударю тебя в промежность, если ты не отойдешь.

– Настя, – переходит на свой соблазнительный шепот.

Я поддаюсь и, оказавшись возле его уха, говорю:

– Я тебя любила сильнее всего на свете. Просто представь, как это было, вспомни… Сейчас я тебя также сильно презираю, Наумов.

Ударяю по руке со всей силы и его рука, ослабнув, падает вдоль его тела, а я выхожу из захвата.

– С твоей правдой или без нее разводу быть.

– Нет…

– Я не задавала тебе вопрос. Я говорила тебе то, к чему стоит готовиться, Игорь.

Захожу за сыном, беру его игрушку с собой и мы уезжаем к маме.

С каждым метром, отдаляющим меня от него, я ощущаю, как тиски ослабевают.

– Все в порядке, – шепчу себе под нос.

– Что? – доносится голос сына с заднего сидения.

– Я говорю, что у нас все хорошо, да? – смотрю на него в зеркало заднего вида и вижу, как он счастливо кивает.

– Лучше всех.

Так и есть.

Глава 9. Мама

Доезжаем до квартиры мамы довольно быстро. Или просто я не замечаю времени в пути.

Стоит припарковать автомобиль, я смотрю на экран мобильного. Мне что-то приходило, но я не стала отвлекаться и смотреть. И вот передо мной смс от Игоря. О том, что он вернется домой завтра вечером.

– Ма, пойдем? – отвлекает от глубоких мыслей сын и я решаю проигнорировать.

Хватит уже.

Мы поднимаемся к маме и стоит войти, я бросаюсь на ее шею с крепкими объятиями.

– Так, ясно, – мама оставляет меня стоять на месте и поворачивается к своему внуку. – Почему бы тебе не пойти к бабушке Зое?

– А она не спит?

– Нет. Она ждала, когда ты приедешь и покажешь свои игрушки.

Он кивает и убегает к ней в комнату.

– Теперь ты. Раздевайся и на кухню.

Я стягиваю куртку и сапоги, затем ползу за мамой.

Какой бы сильной ни была, все равно хочется пореветь на плече материнском.

– Садись, – снова командует она и отворачивается к чайнику.

– Капельку коньяка в кофе можно?

– Обойдешься. Ты мне, итак, все расскажешь.

Она ставит передо мной кофейную чашечку с ароматным кофе и смотрит.

– Что?

– Говори давай.

– Ой, мам, – хватаюсь за голову и понимаю, что слезы даже не думают вытекать из глаз.

Вместо того чтобы размякнуть, как печенье в молоке я принимаюсь злиться.

– Он такой подлец, мама. У меня просто нет слов. В лицо лжет. Смотрит в глаза, и такую чушь несет. Я собрала его вещи и выставила, так вернулся. Разложил свою щетку, полотенце… Я так злюсь.

– Насть, по порядку.

– Я его встретила с утра. Говорю же, не спала ночь, собирала вещи. Он около шести вернулся. Весь такой как ни в чем не бывало. Я говорю, телефон дай. И понеслось. «Настя, успокойся», «Ты себя накрутила» и все в этом роде. Я и указала на дверь. Вытащила все его шмотки и оставила в гостиной и спать ушла. Только бы не видеть его лживое лицо.

– Так, а телефон?

– А что телефон. Проснулась, он Ваньку привез, давай манипулировать. Типа все хорошо у нас. Подарки притащил. И весь такой великодушный телефон дает. Представляешь, скотина такая.

– Он что, думает ты дура?

– Вот, – бью по столу заведенная. – И я о том же. Выбросила в мусорку его телефон. Почистил все и сует мне его. И опять весь такой невинный «Ну ты же просила телефон». Ой мама, я потеряла пятьдесят процентов нервных клеток за эти сутки. Потом же ночью, как сын уснул, ушел.

– Куда?

– Да черт знает. Зато утром опять заявился. Ваня говорит, поехали с нами к бабушке, и что он ответил?

– Не может?

– Ага, у него работа, – закрываю лицо руками и сильно тру его. – Мам, ты представь, он считает, что это ссора. Пытался выставить меня идиоткой, которая себя накрутила. И мне просто надо упокоиться. Мам, ну хоть ты скажи, а?

– Что?

– Что я не… не знаю. Что я не спятила. Что я… Что не схожу с ума. Я же с ним десять лет, мне кажется, я так срослась с ним, что не вижу дальше своего носа.

– Дочь, – она берет меня за руки, которые я оставила на столе. – Я не считаю тебя обезумевшей. Не считаю, что ты спятила. Думаю, ответом был телефон, который ты в руки не получила.

– Я будто слышу твое «но».

– Да, оно есть. Ты что собираешься делать?

– С браком имеешь в виду?

– Да.

– Развод, мам. Я и ему об этом сказала, когда мы с сыном уезжали к тебе.

– Я поняла. Думаю, надо узнать всю правду наверняка.

– Это сводит с ума, согласна. Я вроде бы знаю частично, понимаешь. Но когда не вижу второго пазла или картины целиком… Это в глаза бросается. Ну не нанимать же мне детектива за ним следить. Мы же не в фильме каком-то.

– Но это будет иметь смысл. Милая, развод – это не так просто, поверь мне.

– Мам, – шепчу еле слышно, – я за Ваню боюсь. Что я скажу ему?

– Правду, Насть. Ты не сможешь красиво преподнести второго ребенка мужа от другой женщины. Ну никак ты не обезопасишь его от этого. Ты ему расскажешь обо всем, а как он воспримет, от тебя это не зависит.

– Какой-то кошмар, вот честно. Это и бесит больше всего. Я недоумеваю, мам. Пошел, гульнул с кем-то, а последствий на всю жизнь. Он не подумал ни обо мне, да и ладно, но Ваня.

Со стороны входа слышится стук, и входит Юля. Потому что тут же начинает говорить Лиза.

– Бабуля, я приехала. А Ваня тут?

Мы обе встаем, с улыбками выходим к ним.

Сестра обнимает меня в ответ. Лизу целую в макушку.

Мама отправляет вторую внучку в гостиную, и мы втроем заходим на кухню.

– О, можно и мне кофе? – Юлька трет руки в попытке согреть и смотрит на меня. – Ты ревела, что ли?

– Юлия, – мама предостерегает от тона.

– Ну что, у нее глаза красные.

– Ревела, Юль.

– Случилось чего?

– Ага.

– Ну что мне по слову вытягивать из тебя?

– Да нет, – почти безразлично пожимаю плечами. – Я просто узнала, что у мужа второй ребенок есть, только его рожала не я. Выгнала его из дома. Поэтому полагаю у меня есть право, как следует пореветь.

Опускаю глаза на свой кофе и понимаю, что… не услышала, например, как от мамы тяжелый вздох. Все же я рассказала не о приобретении пылесоса, что можно, узнав, не обозначит никакой реакцией. А тут, тишина.

Я поведала о том, что мне изменил муж.

Поднимаю глаза снова на нее и… Ну а что тут скажешь. На лице все написано. Будто выгравировано:

«Я все знаю».

– Юль? – зовем с мамой в один голос, обе потрясенные.

Глава 10. Сестра

– Не надо на меня так смотреть. Я случайно увидела, – заявляет Юля, так обыденно, будто мы уличили ее в том, что она купила что-то, что очень хотела я.

Или… да что угодно. Но это не поведение сестры, которая увидела мужа родного человека с другой и просто промолчала.

Мне хочется разом выпалить сотни вопросов и получить на них ответы залпом, но я остаюсь неподвижной и внезапно вспоминаю ее слова на Новый год о ее муже, о работе.

– Ты надо мной смеялась, – выдаю вслух потрясенно. – Насмехалась…

– Я скорее шутила, – отмахивается.

Шутка? Так вот что это было для нее? Моя супружеская жизнь, просто шутка в ее глазах.

– И когда? Как давно ты их видела. И как это было? И… Боже, просто расскажи мне все, что ты знаешь.

Мама садится на свое место, по-прежнему держа чашку кофе для Юли, кажется, боясь вспугнуть ее и та, передумает рассказывать обо всем.

– Да было как-то, – пожимает плечами. – Издалека увидела его и блондинку с ребенком.

Замолкает.

– Ты блин издеваешься? – рычу на ее поверхностный тон.

– Ты поори еще, – отвечает мне так же высокомерно.

– Тебе что сложно побыть нормальной сестрой и все разом рассказать?

– Ты еще на меня всех собак спусти и…

– Тихо, – прикрикивает мама, стукнув по столу.

Мы слышим две пары детских ног, несущихся к нам и тут же поворачиваемся к входу на кухню.

– Мам, – тянут Лиза и Ваня, выглядя подозрительно разглядывая нас троих.

– Все хорошо, мы тут спорим кое о чем, – быстро говорю, чтобы больше не было вопросов. – Бегите, играйте.

Они переглядываются и тут же уносятся.

Как только шум детской игры возобновляется, мы снова смотрим друг на друга.

– Мы семья, девочки, – строго говорит мама. – Юлия, если есть что сказать, говори.

Та недовольно ворчит себе под нос.

– Говорю же, встретила их случайно. С Темкой поехали на левый берег. Не помню, что мы там искали. Заблудились. А там твой Игорь в обнимку с блондинкой и ребенком лет пяти. Девочкой.

– Пя… Пяти? – мое горло перетянуло тугим жгутом и воздух со свистом исчез из моих легких.

Пять лет?

Лет! Не месяцев… Не разовая измена, в результате которой появился ребенок.

Господи. Сколько лжи… Годы вранья, и он посмел смотреть в глаза и говорить, что я единственная? Юлил с телефоном и смской.

Оттягиваю кофту от шеи, будто это избавит от жуткого удушья. Отворачиваюсь и встаю на ноги, двигаясь к окну.

Нужен кислород. Пот просачивается сквозь мелкие поры моей кожи и оставляет влагу на ней так быстро, будто меня выжимают как ткань.

– Настя? – голос мамы доносится из-за спины, и я выставляю руку назад, прося не подходить.

Годы.

Это не новорожденный ребенок. Это большая девочка… Дочка. Ошибка в смс, которая была правдой.

Я думала, что сойду с ума, пока не узнаю правду. Строила догадки. Но сводит в бездну безумия именно эта самая правда.

– Когда? – хрипло спрашиваю, без шанса обрести голос. – Перед Новым годом? К-когда ты видела, Юль?

Пытаюсь вспомнить его рабочие поездки… Господи, его работа. Идеальное прикрытие для того, кто имеет второго ребенка от другой женщины.

– Ну ты нашла что спросить. Думаешь, я помню? – возмущается сестра и я медленно оборачиваюсь.

– Ты… Стой, это было давно? – новый шок проносится по натянутым нервам, которые едва ли держатся, чтобы не разорваться.

– Летом. В августе, кажется, – так безразлично отвечает.

Это похоже на то, как вырывают сердце.

Таким видится мне это не менее отвратительное и больно жалящее предательство сестры.

– Пять месяцев назад?

Даже в голове цифра не казалась такой ужасающе большой, когда я посчитала, пока не озвучила ее вслух.

– Юлька, – с ужасом шепчет мама, прикладывая дрожащие пальцы ко рту. – Что ж ты наделала?

Из материнских глаз скатываются слезы, и боль пронзает все мое тело, разрывая и душу.

– Почему ты не сказала? Господи, Юля… пять месяцев молчала…

– И что? – она встает и смотрит на нас. – Ты все ходила и гордо представляла свою семью. Задрала свой нос и гордилась своим муженьком, – кривясь говорит. – А мне было любопытно наблюдать за тем, как перед твоим гордым носом «идеальный», – изображает кавычки, – Игореша делает тебя рогатой который год.

С ее губ срывается злорадный смешок.

– Нет, ну правда, это было уморительно.

– Ты сказала гордость?

– Ага.

– Гордость за свою семью? Так это мой порок? Любовь к семье? – голос становится выше.

– Ой не надо драмы, начинаешь тут все перекручивать.

– А почему я не могу этого делать? Разве ты не гордишься тем какая твоя семья? Разве не считаешь ее для себя, для твоего мировоззрения идеальной и самой крепкой?

– А че ты обо мне? Ты считала ее таковой, и что в итоге?

– Считала, Юля и ни разу не увидела в этом ничего плохого. Это моя семья. Часть меня. И я имела право гордиться тем какая она.

– И к чему тебя это привело?

– Неважно чем обернулось для меня предательство мужа. Важно то, что за свою семью я была готова на все пойти. Ради мужа и сына. Зато ты, закопаешь своего близкого и глазом не моргнешь.

– Ну, зато не я сейчас на моль похожа с разбитым корытом.

– Юлия, – кричит мама.

– Что, мама? Я виновата в том, что ее муж ее обманывал бог знает сколько времени? Она прекрасно жила и нормально себя чувствовала.

Я подхожу к ней вплотную и смотрю в глаза.

– Знаешь Юль, несмотря ни на что, я желаю тебе, чтобы ты никогда не оказалась в роли обманутой жены.

– А ты моего мужа не сравнивай со своим.

– Не сравниваю. Просто не желаю тебе этой боли. Поверь, в ней нет гордости, нет злорадства и места полуправде. Это просто боль и дыра в груди.

Закончив свою мысль, я подхожу к маме и целую ее.

– Оставлю Ваню у тебя сегодня. Завтра заберу.

– Насть…

– Все в порядке. Мне нужно поехать домой и кое-что сделать.

– Не заставляй меня переживать еще больше.

– Хорошо. Я позвоню.

Она обнимает меня, и я прохожу мимо сестры, сворачиваю в гостиную.

– Привет, бабуль, – обнимаю сидящую в кресле любимую старушку.

– Настенька, – она улыбается и, как всегда, гладит по щеке. – Как ты? А где же Игорь?

– Работает, ба. Утром уехал. Как ты себя чувствуешь?

– Я хорошо.

Похлопывает меня по ладони.

– Глаза красные, внуча. Что случилось?

– Плохо спала.

Мне не нравится ей лгать, я очень люблю свою бабушку. Но она уже не в том возрасте, чтобы переживать за меня и при этом не страдать от давления или боли в сердце.

– Ванюш, я поеду домой.

– Хорошо, мам, – отвечает тут же, отвлекаясь на игрушку.

Как же я рада, что у меня есть время подготовиться к разговору с сыном. Учитывая, что Игорь строит из себя невинность и выставляет меня истеричкой, он не скажет правды Ивану. Что еще хуже, может сделать меня злодейкой, пусть я в это и не верю. Не до такой же степени он подлец?

Вопрос без ответа.

Словно мужа я и не знала вовсе.

Целую племянницу, сына и бабушку, ухожу.

Юля так больше ничего и не сказала, я ей тем более.

Сомневаюсь, что и видеть захочу так скоро. Она не виновата в ситуации между мной и мужем, но ее молчание с целью злорадства – это низко и подло.

Сев в машину я откидываюсь на кресло и долго смотрю в одну точку.

Укладываю в голове то, что узнала, а оно просто никак не хочет… Не могу.

Я вспоминаю своего мужа. Наши моменты откровений. Наши ночи и вечера. Прогулки. Улыбки и смех. Я не могу втиснуть туда ложь. Я не могу даже представить и отделить, что было из всего что мы пережили правдой, а что игрой.

На глазах наворачиваются слезы, но воспоминания подкидывают недавний разговор и глаза моментально высыхают.

– Хватит, – почти рычу сквозь зубы и завожу двигатель.

В дороге, остановившись на светофоре, я набираю номер обслуживающей компании нашей многоэтажки и прошу предоставить плотника.

– Полчаса, идеально. Как раз успею доехать, – снова говорю самой себе.

Тянусь к магнитоле и включаю музыку.

– К черту все.

***

Моя жизнь – чистый лист, предо мною на стол положенный,

Я на нем напишу все, что я для себя пожелаю.

В голове целый список женским разумом ловко изложенный,

Но на белом листе, слова главные: Я отпускаю!

Глава 11. Вторая любимая женщина

Игорь

Принимаю таблетку от боли в голове и по-прежнему слышу, как захлопнулась входная дверь, когда Настя с сыном ушли.

Все полетело к черту. Проклятая смска была прочитана. Я так и думал, что это произошло. Но пока ехал домой, успел убедить себя, что возможно она расчувствовалась, так как мне пришлось пропустить Новый год. Впервые за эти годы.

Не обошлось. В итоге привело к последствиям, которые сравнимы с катастрофой.

Моя семья и ее потеря, больше, чем катастрофа.

Я до сих пор не верю в то, как прошли эти сутки. Моя любимая жена перестала быть узнаваема мной и что самое дерьмовое… Та боль, что она и не пыталась скрыть, была связана со мной.

Проведя ночь в машине на стоянке, я не только замерз, но и не придумал ничего, чтобы все повернуть вспять.

В том стрессе, в котором ехал всю ночь домой, забыл про переписку с Идой и не удалил. А прочитав ее, Настя все бы поняла уже по последнему смс, где мы прощались.

И что я должен был делать? Мне просто пришлось сыграть на том, что смс была ошибкой, а жена все выдумала и накрутила. Выставить ее истеричкой. Я не хотел, но и признаваться, значит, навсегда все разрушить.

Дерьмовая в итоге оказалась идея.

И телефон наутро.

Мне стоило бы признать, что моя Настя не та девчонка, с которой я познакомился много лет назад. Она сейчас самый идеальный ограненный алмаз. Моя идеальная женщина, что выросла на моих глазах. Идеальная мать для нашего сына.

И я не могу ее потерять…

Я не хочу этого.

Расхаживаю по квартире в суматошных мыслях и от этого хаоса там в голове сильнее паникую.

В итоге посмотрев на часы, мою чашку, из которой пил кофе и, взяв ключи, уезжаю на работу.

Там сижу недолго.

Сегодня несколько поставок, куда поедет водитель компании.

Просто подписываю несколько бумажек. Одобряю поставки на два дня и уезжаю к дочери и Иде. Раньше, я бы взял одну из отправок на себя и, выполнив быстро ее, остался с Идой и дочкой. В этот раз нет.

Дочка набрасывается на мою шею и обвивает ногами как маленькая обезьянка.

– Привет, моя девочка. Привет, Ангелочек.

Я закрываю глаза, наслаждаясь этими объятиями.

Ида подходит ко мне и, не пытаясь снять с рук дочь, целует.

– Привет.

Ее улыбка яркая и нежная.

Я бы так хотел сейчас не думать о проблемах с Настей, но не могу.

– Привет, милая.

– Папочка, ты приехал. Приехал, – продолжает визжать Ангелина, с ней на руках я и разуваюсь.

– Дочка, дай папе снять куртку, иначе он вспотеет.

Она с трудом отрывает ручки и соглашается на разлуку, которая длится не больше минуты. Потому что она снова прыгает на меня.

– Голодный? – Ида гладит по волосам.

– Очень, – отвечаю и сажусь на диван гостиной.

– Сейчас накрою на стол. Выглядишь уставшим, Игорь.

– Так и есть. Нужно поговорить, Ида.

– Ладно, – она тут же теряет настроение и уходит задумчивая.

Боже, как же я облажался. Теперь страдают они обе.

– Папочка, я так соскучилась.

– И я, принцесса. Мне так не хватало твоих объятий.

– Значит, я буду тебя обнимать много-много минут.

– И я в итоге перестану страдать.

– Тебе больно? – она немного отстраняется и смотрит на мое лицо.

Боже, такая крошечная.

– Немного.

– Бедненький папа.

И снова объятия.

Ида шумит на кухне громче обычного, поэтому мне приходится отстраниться от Ангелины.

– Мне нужно поговорить недолго с мамой, а ты пока что приготовь всех своих кукол. Вас ждет сюрприз.

– Ура… Подарок.

Она соскакивает с моих рук и убегает в свою комнату.

Я встаю и иду к моей любимой и недолго любуюсь ею.

Злится, дуется, но такая же прекрасная, как всегда.

Похожу и застаю ее повернутой лицом к плите. Поэтому обнимаю и вдыхаю родной аромат.

Ни за что бы не спутал ее с какой-то другой. Как и Настю.

Настин аромат мягкий, цветочный. Я бы сказал нежный. Ида – это что-то яркое, взрывное. Дерзкое.

Такие и характеры у обеих.

Обнимаю ее и нежусь, когда Ида сдается и облокачивается на меня. Отдается моменту.

– Я скучал по тебе, милая.

– И я по тебе тоже, Игорь.

Разворачиваю ее к себе лицом и обхватив ладонями красивое лицо целую в губы.

Ида сразу же вливается в поцелуй и страстно отвечает мне. За нашими спинами начинает шипеть сковорода и мы отрываемся друг от друга.

– Мой руки и за стол, – Ида прикусывает нижнюю губу и встает снова за плиту.

– Пока остывает, приму быстрый душ.

– Хорошо.

Оставляю на ее плече поцелуй и ухожу в нашу спальню. Беру с собой в ванную тонкий джемпер и штаны с бельем. Быстро ополаскиваюсь и выхожу через десять минут.

– Папа, папа… Мой сюрприз. Мы с куколками ждем, ждем…

– Позови маму, ей тоже нужно подарить подарок.

Она со счастливым визгом уносится прочь и возвращается в гостиную с Идой.

Ангелина от волнения не может усидеть на месте, поэтому я иду в прихожую и забираю большую коробку, которую оставил в шкафу еще до праздника. Подарок для Иды я беру из куртки и сую в карман.

– С бантиком, – радостно заявляет дочка и принимается распаковывать подарок.

Коробка не скрывала того, что там внутри, поэтому Ангелина сразу же стала кричать о кукольном домике.

Ида улыбалась и смотрела тем своим взглядом, который я так в ней любил.

Встал и подошел к ней ближе.

– А свой подарок, хочешь посмотреть?

– И для меня есть?

– Разве мог я не сделать его?

Она поднимает руку и гладит по щеке.

– Я бы не расстроилась, особенно глядя на нашу девочку.

Я вытаскиваю из кармана бархатную коробочку и вынимаю цепочку с кулоном сердце.

– Как красиво, – она касается украшения и поворачивается ко мне спиной.

Когда застегиваю замочек, не выдержав целую изящную шею.

– Мама, покажи, – просит дочь, и я поднимаю ее на руки, чтобы она посмотрела. – Красиво. А домик соберем сегодня?

– Конечно, ангел.

– Но сначала папа покушает.

– Хорошо. Я подожду и приготовлю куколок для переезда.

Мы оставляем ее в гостиной и уходим вдвоем на кухню.

Там уже все накрыто.

– Вкусно пахнет, спасибо.

– Приятного аппетита. Добавка есть.

Беру в руки ее руки и целую.

Доев суп, принимаюсь за второе. Ида в это время моет посуду и в принципе ходит туда и обратно.

– Милая?

Она замирает и оборачивается.

– Ты сказал поговорить, Игорь, что это значит?

Я вздыхаю и ложу ложку в тарелку.

– Кое-что произошло. И я пока что не знаю, что это будет значить для всех нас.

– Нас? Ты о своей жене?

Ее тон становится обиженным.

– Милая, Настя увидела то сообщение. И…

– Что? Ну не тяни, родной.

– Выставила. Сказала, что будет развод.

Ида смотрит на меня во все глаза, и я не знаю, как понять ее реакцию.

***

Треугольник, фигура понятная.

Каждый угол, увы, неотъемлемый.

Для других это все неприятное,

Для меня это стало приемлемым.

Кто-то судит и пусть поступает так.

Кто-то просто пройдет незамеченным.

Но судьба режет сроки на счастье нам,

Ставя враз, перед выбором женщины.