Kitobni o'qish: «В пепел. Академия»

Глава первая

– Эрдари, – декан был по-настоящему зол, – если бы я не служил когда-то под началом твоего отца и не знал лично твоего опекуна…

– Я бы вылетел отсюда, даже не влетев. В смысле, даже не успев перешагнуть порог этого богоугодного заведения. – Пепла смутить было трудно, к тому же отношения с начальством у него сложились несколько… своеобразные. Ему часто сходило с рук такое, что не сошло бы никому другому, и именно в силу озвученных выше причин. Если, конечно, сильно не зарываться. – Я в курсе, да.

И тут же продолжил, пользуясь тем, что господин декан слегка потерял дар речи:

– Но того, что вы пытаетесь мне сейчас навесить, я не делал. Точно.

– Что-о?!

Не слишком понятно было, к чему конкретно относится эта реплика, но Пепел поспешил откреститься от всего разом:

– Две недели ничего. Вообще! В смысле, ничего не нарушал и даже не пытался: не до того было. Клянусь!

Последнее звучало более чем убедительно: клятвами лорд Равеслаут и одновременно ресс Ретенауи не разбрасывался никогда. Если поклялся, значит, точно не делал. И даже не замышлял.

Декан слегка успокоился.

– И чем же вы были так заняты, кадет? – уже с любопытством поинтересовался он. И в самом деле интересно, кому и как удалось справиться с этим охламоном, бедой и одновременно, как ни странно, гордостью Шант Эли – лучшей военной академии империи.

– Меняюсь информацией. – Пепел почувствовал себя бодрее и непринужденно сменил стойку смирно на вольно. – Вы в ответ рассказываете, кто и как хотел меня подставить.

– А не?.. – начал было декан, но закончить ему не дали.

– Обнаглел, господин Валент, признаю, – театрально вздохнул Дари и тут же хитро сверкнул темно-серыми глазищами. – Так как, меняемся?

– К ректору! Немедленно!!! – Терпение у преподавателя все-таки лопнуло, и Пепел не мог не признать, что он в самом деле заигрался. Иногда его все-таки заносило – по старой памяти, так сказать. И это был как раз тот случай.

Кадет Эрдари Равеслаут, ресс Ретенауи снова перетек в стойку смирно, четко щелкнул каблуками, развернулся через левое плечо и отправился, куда послали – к ректору. Но при этом не сильно-то и расстроился: информации там он рассчитывал получить даже больше, чем от декана, тем более что и виноватым себя в кои-то веки не чувствовал. Господин Валент с видом конвойного шагал следом. Молча. Но Пепел вполне был готов немного и обождать, что-то подсказывало: информация того стоит. И тоже молча чеканил шаг каблуками сапог, пуская по переходам и лестницам многократно отраженное эхо.

Коридоры академии Шант Эли поражали высотой потолков, что было неудивительно для столь элитного учебного заведения, и скудостью обстановки. А вот последнее как раз удивляло, но не слишком долго. Уже на второй неделе пустые беленые стены, потертые плиты пола и гулкая пустота начинали казаться совершенно естественными. Аудитории, кстати, тоже выглядели весьма аскетично.

На третьем этаже административного крыла, куда они успели подняться и где находился ректорский кабинет, ни обстановка, ни атмосфера ничем особо не отличались. Единственное, к запаху сухой штукатурки с каждым шагом все отчетливее примешивался аромат свежесваренного кофе: глава академии любил этот напиток самозабвенно. И едва перед Пеплом открылась дверь приемной, запах стал по-настоящему густым, почти осязаемым. У парня подвело живот: как назло, позавтракать он не успел. Но когда и кого здесь интересовали подобные мелочи?

– Доброе утро, господин Солан, – обратился декан к ординарцу, исполнявшему роль секретаря. – Передайте лорду Фарнису, кадет Равеслаут ждет его в приемной,

Тот коротко кивнул вместо приветствия, острым взглядом одарил упомянутого кадета и продолжил спокойно перемалывать кофейные зерна. Подумаешь, невидаль какая – Пепел в приемной ректора в ожидании головомойки. Не в первый раз. И, увы, не в последний. Доварить напиток для лорда Фарниса было гораздо важнее. Поэтому с докладом в кабинет начальства ординарец отправился лишь десять минут спустя.

Декан возмущаться и подумал, помариновать провинившегося – святое дело. Увы, но не в случае с Пеплом, того подобные штучки лишь развлекали. В силу своей будущей специальности он прекрасно знал, как и для чего оно делается, и сам, пожалуй, сделал бы не хуже. Лучший студент дипломатического факультета, демоны его задери. Кафедра контрразведки.

Пепла подали в кабинет начальства вместе с кофе. И пару минут ректор молча наслаждался напитком, поверх тончайшей фарфоровой чашки наблюдая за вытянувшимся перед ним кадетом. Эрдари, в свою очередь, тоже за ним наблюдал и не поворачивая головы разглядывал обстановку – навык, приобретенный еще в годы непростого детства и отточенный до совершенства в академии. Занятия по внедрению, которые вел у них лично декан, Пепел уважал и не пропускал ни при каких условиях. Ибо прекрасно понимал: в будущем оно ему весьма пригодится. Возможно, до такой степени, что он будет обязан им жизнью.

Так что кабинет он изучал, не двигая даже глазами, не говоря уж про башку. Впрочем, скудная обстановка и так была знакома до оскомины. Солидный дорогой стол темного дерева, кресло, пара стульев и портрет Его Императорского Величества в виде единственного украшения. Для огромного, с высокими потолками помещения маловато. Поэтому взгляд все время так и норовил соскользнуть на хозяина этого интерьера: внушительная, но по-военному подтянутая фигура ректора была здесь самым интересным.

– Что ж, кадет Равеслаут, – «фигура» оторвалась, наконец, от смакования напитка, – вот мы и дождались того знаменательного момента, когда вас заинтересовало женское крыло общежития. Решили пойти по стопам вашего кузена?

– Никак нет, – четко отчитался Пепел, – боюсь, не способен.

Ректор поперхнулся, но, поразмыслив, решил, что формально придраться тут не к чему, и… придираться не стал.

– Не способны что? Составить ему конкуренцию?

– Так точно, господин ректор.

– Да уж, – согласился тот, опуская чашку на столешницу и подавая знак ординарцу, что ее можно убирать. – К счастью, настолько способных у нас здесь немного. Подозреваю, больше вообще нет.

– Так точно! – усердно выпучил глаза Пепел, но опять же – формальных поводов для недовольства не дал. Уж что-что, а издеваться Варанов сынок при желании умел очень тонко, этого у него не отнимешь. Не иначе как отцовская кровь давала о себе знать.

Но благодушное настроение лорд Фарнис все же слегка подрастерял.

– Мне доложили, – отчеканил тот, не сводя глаз с лица кадета, без особой, впрочем, надежды что-либо там прочитать, – будто к бардаку, который случился у наших дам сегодня ночью, вы имеете непосредственное отношение.

– Могу я спросить, – поинтересовался он, и в самом деле ничем не дрогнув, – об источниках этой вашей уве… простите, информации?

– Очень надежные источники, кадет. – Ректор неспешно шагнул к окну и чуть отодвинул штору, разглядывая двор. – Поверьте.

Кадет поверил. И сразу сделал правильный вывод: кто-то из преподавателей. Или на крайний случай из служащих академии. Студентов столь надежными Фарнис точно бы не посчитал. И это было хреново. Настолько, что Пепел едва удержался, чтобы не выругаться вслух. Но про себя всех демонов перебрал и во всяких несочетаемых сочетаниях просочетал.

– Кадет Равеслаут готов поклясться, что не имеет к этому никакого отношения, – весьма неожиданно вступился за него декан.

– Клянитесь! – развернулся ректор.

И Пепел понял, что попал. Здорово попал. Потому что как раз в этом поклясться не мог.

Ибо отношение имел, и даже самое что ни на есть прямое. Лаз в женское крыло устроили именно они. Не для него, правда, а для Роши, но клятву все равно не дашь: причастен, как ни крути.

Впрочем, когда подобные вещи его останавливали?

– Господин ректор, – четко и громко произнес Эрдари, – последние две недели я был крайне занят. Поэтому к тем вещам, в которых меня обвиняют, отношения не имею. Клянусь.

Фарнис развернулся, подошел практически вплотную, качнулся с носка на пятку и тут же дал понять, что тоже не лыком шит:

– Но поклясться в том, что не имеете никакого отношения к лазу, вы, кадет Равеслаут, не можете?

Все. Ловушка захлопнулась. Дари башку готов был прозакладывать, что услышал, как она лязгнула зубьями. С аппетитом.

После минуты взаимного молчания ректор почти с сожалением отчеканил:

– Сутки карцера.

Пеплу опять захотелось выругаться. Очень захотелось. До такой степени, что пришлось сжать зубы. Но, разумеется, сдержался, уж этому-то за три года здесь он научился.

– Разрешите исполнять?

– Немедленно. – Хозяин кабинета уже потерял интерес к происходящему.

А вот Пепел как раз нет. Ему, наоборот, до зубовного скрежета хотелось знать, кто его подставил: карцер в его положении был почти катастрофой. Но именно, что почти. Ведь сегодня ночью он успел доделать… В общем, все он успел!

К счастью, никто кроме него, об этом еще не знал, и, запирая Эрдари на сутки, кто-то явно рассчитывал, что планы у того сольются в сортир. Причем буквально. Но сейчас отсутствие у противника нужной информации давало преимущество как раз Пеплу – прямо как по учебнику тактики. И преимуществом этим следовало воспользоваться с умом и по-максимуму.

Что ж, времени сообразить, как это сделать, у него теперь было вагон с тележкой. Можно бы и поменьше даже.

В подвал с карцером он спустился сам: избежать наказания все равно без шансов, а изображать шута и заставлять себя ловить Дари не собирался. Он вообще не любил делать бессмысленные вещи, это его раздражало. Спустившись, сам же отдал дежурному кадету все вещи из карманов, снял сапоги и форму, оставшись в нижних портках и рубахе, и позволил небрежно себя обхлопать, обыскивая. Привычная процедура, сопротивляться тоже бессмысленно – таковы правила. И тот пятикурсник с инженерного, которому не повезло сегодня дежурить, виноват в этом не больше самого Пепла. Радуясь тому, что сроду ничего не забывал – просто не умел это делать, – Эрдари выудил из памяти имя парня:

– Садри, – начал было он, но закончить ему не дали.

– Пожрать нету, кадет. Сам сижу здесь с ночи.

– Ага, – тут же сделал два вывода Пепел. Во-первых, что урчит у него в животе совсем уж неприлично, а во-вторых… – Значит, сейчас сменишься?

– Надеюсь. Кому-то передать, где ты застрял? – Пятикурсник оказался сообразительным.

– Может, записку отнесешь?

– Нет! Подставляться не буду. – Парень был категоричен.

– Ну нет, так нет. – Пепел не слишком-то и надеялся. – Тогда два слова?

– Будешь должен, Равеслаут.

– Буду, – не стал он спорить. – Короче, найдешь Роши Нокса с третьего курса тактического и скажешь, чтобы не приближался к каминам. Дымят.

– Э-э… – озадачился дежурный. – И все?

– И все. Справишься?

– Так, зелень, – обозлились в ответ, – станешь хамить – сам пойдешь искать своего Нокса. Но завтра. Когда ремень обратно вернут, чтобы портки по дороге не потерял.

– Все. Молчу, – покладисто согласился Эрдари. – Кстати, у генералов сейчас стрельбы. Тарелочки бьют.

– Сволочь ты, Пепел, – обреченно выдохнул дежурный, только сейчас сообразив, на что подписался. Идти придется через всю территорию академии, аж на полигон, где у тактического факультета, или генералов, как их прозвали, проходили тренировки по стрельбе. И это после целой ночи дежурства.

– Ты уже взялся, Садри, – на всякий случай напомнил Дари.

– Взялся, да, – мрачно кивнул тот в ответ. – Делаешь из меня дурака.

– Зачем делать? И так уже… Молчу!

И беспрекословно позволил впихнуть себя в воняющий мышами и мочой закуток. А когда дверь за спиной захлопнулась, по-хозяйски осмотрелся и убедился, что с прошлого раза здесь не изменилось вообще ничего. Каменный мешок два на два, деревянные нары с парой одеял, а в дальнем от двери углу дыра в полу, заменяющая сортир. Это если не считать ватной тишины, промозглой сырости и темноты: роль окна здесь исполняла зарешеченная щель в двери, причем исполняла плохо, едва-едва пропуская тусклый свет из дежурки. Шант Эли была суровым местом, где пять лет всеми способами закаляли характеры будущей военной элиты империи, и карцер в академии ее имиджу соответствовал идеально.

Пепел повел плечами, ощущая себя крайне неуютно. И речь не о холоде и не о пропущенном завтраке: голодать сутками, как когда-то в детстве, Дари еще не разучился. И в одеяла завернулся сразу, как вошел. Но ему очень не нравилось чувствовать себя лисой, на которую открыли охоту, а сейчас чувство было именно таким. И подобное он уже испытывал – три года назад. Да, очень похоже.

Лежа на жестких досках, Пепел размышлял, понимая теперь: заняться этим следовало давно. Что-то непонятное стало твориться вокруг последнее время, а он, вечно занятый более срочным и насущным, пропускал это мимо внимания. Непростительная ошибка, за которую сейчас и огребал. Впрочем, узнай об этом ресс Ретенауи, огреб бы и не так: опекун, будущее начальство и одновременно старый друг нашел бы в этом прекрасный повод сказать ему что-нибудь сильно воспитательное. И возможно, даже не слишком цензурное, хотя у ресса и без мата прекрасно получалось дать понять, кто ты на самом деле.

Поэтому, наверное, следовало считать сегодняшний арест подарком судьбы и поводом хорошенько подумать. Вот если бы еще жрать так не хотелось… Ладно, а с чего все началось в прошлый раз?

Наверное, с заговора полоумного психа от науки. Именно это потянуло за собой все остальное. Заговора, который стоил головы и репутации его отцу, тогдашнему главе имперской тайной канцелярии. Потому, кстати, и стоил, что предсказать поведение психов нереально, вот Варан и прокололся, несмотря на весь свой опыт. И тут же это стало стоить чести его матери. А еще чуть-чуть, и ценой могла стать его собственная башка. Но повезло. Ему действительно тогда невероятно повезло, что он встретил Лаиссу Нокс, которую теперь иначе как сестричка не зовет, и ее нынешнего мужа – ресса старой крови и своего опекуна. Три года назад они вместе и разрыли это гнилье, после чего выжгли к демонам и дотла. Или все-таки не выжгли? Или выжгли, но не до конца? Или те события к нынешним вообще отношения не имеют?

Эх, Лаис бы сейчас сюда. С ее нюхом в восемнадцать единиц она здорово могла помочь. Сам Эрдари, со своей интуицией едва-едва на десятку, ощущал все слишком смутно…

– Эй, Пепел! – громкий шепот в дверную щель заставил его подскочить от неожиданности.

– Роши, какого хрена? Я из-за тебя чуть копчик не отбил!

– Это в смысле, мне уйти? Вместе с твоим обедом?

– Стоять!

– Почему-то я так и думал, – усмехнулся тот, пропихивая завернутый в бумагу узкий сверток сквозь решетку. – Держи уж. И благодари всю оставшуюся жизнь.

– Не, – Пепел демонстративно прикинул пакет на руке, обнюхал и покачал головой, – на всю жизнь даже не рассчитывай. Дай боги, чтоб до вечера хватило.

И вдруг посерьезнел:

– Ты как тут оказался?

– Договорился с одним из наших махнуться сегодняшним дежурством по карцеру. Решил, что хочу услышать продолжение твоей саги о дымящих каминах.

– Договорился?

– Ну да. За это я обещал не бить его сильно на спарринге и не лишать авторитета.

– Нормальная цена, – одобрил Пепел и пристально глянул в едва угадываемое в полутьме лицо брата Лаис. – Короче, слушай… Во-первых – я все-таки сделал.

Роши выдохнул сквозь зубы, справился с собой и уточнил:

– Вчера?

– Да, как раз ночью, когда вы… С кем? Впрочем, неважно. Когда вы развлекали дамское крыло общежития. За что я тут и сижу

– Ага. Понял. – Озадаченно потеребил тот мочку уха. – Мы развлекали, а ты сидишь. Но мне нравится такой расклад.

– А мне нет! – огрызнулся Пепел. – Но главное, мне не нравится, что кристаллы так и остались в лаборатории у химика.

– Хреново, – согласились с ним. – Испытал хотя бы?

– Смеешься? Или я похож на больного?

– Пока вроде нет, – внимательно, насколько позволял полумрак, пригляделся к нему Роши. – Значит, нет?

– Нет. Я не настолько блаженный, чтобы делать это в одиночестве.

– Наконец-то ты признал, что моя поддержка тебе необходима! – с преувеличенным пафосом выдал тот.

– Демоны! Сейчас мне необходимо, чтобы ты сходил туда и принес пузырек. Пока не спохватились те, кто устроил мне пребывание в этом уюте.

– Все так серьезно? – Даже во мраке было заметно, что собеседник нахмурился.

– А ты как думаешь?

– Рассказывай.

– Утром я только вернуться успел и в ванную заглянуть, как нарисовался господин декан. И потребовал признаваться, с кем я ночью делал визиты нашим дамам.

– Ты? – озадаченно уставился на него Роши.

– Вот и я о том же. Был уверен, что чист, аки ангел небесный, и готов был в этом поклясться. Даже ректору.

– И?

– И поклялся. Но вот поклясться в том, что не имею отношения к дыре в камине, уже не смог, как ты понимаешь.

– Адовы демоны!

– Адов ты! И те, с кем вы там развлекались, а потом дали себя застукать.

– Мы не дали! И вообще, ничего особенного не случилось.

– Угу. Как раз поэтому здесь все сегодня на ушах и стоят. Включая Фарниса и его личную кофеварку.

– Н-ну… – Красавчик явно раздумывал, стоит ли каяться.

– Ладно, подробностями потом поделишься. Сейчас важнее пузырек. Его нужно забрать. Срочно.

– Пепел, я на дежурстве, не забыл?

– И что? Боишься, я сбегу?

– Ты? Вряд ли, – хмыкнул тот, – Но вдруг сюда еще кого на постой приведут?

– Я встречу. И со всеми реверансами извинюсь за твое отсутствие.

– Да уж, могу себе представить те реверансы… Ладно, – сдался тот в итоге, в чем Пепел и не сомневался. – Где он там лежит?

Глава вторая

Когда родственничек ушел, Эрдари слопал до последней крошки все им принесенное, скомкал бумагу, ловким броском отправив ее в угол – прямиком в дыру, и опять задумался. Интересно, что и с кем эта родня вчера учинила в женском крыле? Такого, что аж ректора проняло? Нужно будет все-таки расспросить, когда Красавчик вернется. И как, демоны их побери, вычислили лаз? Если сами они и то два месяца его искали, точно зная, что тот должен быть…

Впервые о существовании этого прохода Пепел задумался, когда рассматривал планы общежитского корпуса. Не зря ведь говорили, что у него абсолютная память, он и в самом деле ничего никогда не забывал. Поэтому сразу засек нестыковку в том, чем любовался сейчас, с тем, что регулярно видел на стене перед столовой в виде плана эвакуации. И потом они с Роши чуть ли не месяц ползали по этажу, ненавязчиво вымеряя его шагами и пядями, пока не сообразили, наконец, в чем же дело: между глухими стенами должен проходить узкий коридор – тогда бы все сошлось. А еще месяц спустя нашли способ в него попасть – через камин, который, насколько Пепел знал, не топили ни единого раза за все те три года, что он тут провел.

Вообще, камин в холле Шант Эли выглядел странно и подходил здешней аскетичной обстановке примерно как кисейный бант самострельной пушке. Не подумай он об этом – хрен бы им удалось с той загадкой вообще разобраться. И лишь оказавшись внутри лаза, сообразили, наконец, куда именно и насколько удачно он ведет, имея два выхода в той части общежития, что отвели дамам – сразу, как сделали академию доступной и для них. Совсем не так давно, кстати. Сначала сдался факультет военной медицины, потом дипломатический, а в этом году под их натиском пали инженеры – девица, пусть и единственная, появилась и там. Держался пока лишь последний, четвертый факультет – военно-тактический. Но и за генералов теперь никто ручаться не стал бы. Про железячников вон тоже никто не думал…

От размышлений его отвлек Роши, вернувшийся на удивление быстро.

– Пепел, ты там за собой убрал ночью? – начал он прямо с порога.

– Утром. Я же говорил, что до самого рассвета проваландался.

– Неважно. Убрал?

– Н-ну… Не успел, скажем так.

– А вот я тебе скажу, что успел кто-то другой. Такого разгрома здесь не видели со времен войны с рессами, ручаюсь. В лаборатории как будто измененный сорвался и хорошенько по ней прошелся. Химическая кафедра дружно натягивает траур и собирает веники по всей академии.

– Та-ак… – напрягся Пепел. – А пузырек?

– На, – передал тот склянку через решетку. – Там, куда ты его сунул, искать бы не сообразили, даже точно зная, что он есть. Кто бы что ни говорил, но ты, Дари, пророк. Хоть и мелкий.

Пепел хмыкнул, услышав свое старое прозвище. За последнее время он здорово вымахал и раздался в плечах, впрочем так и оставшись худым: все-таки старая кровь сказывалась. И теперь бывший «Мелкий» оказался на полголовы выше Красавчика, который, в отличие от него, так красавчиком и остался: выправка, литые мускулы, золотистые кудри… Но главное – легкий и весёлый нрав. Мало кто из девиц мог отказать Роши в… Ни в чем, короче, не могли отказать, особенно если он устраивал и в самом деле серьезный штурм.

Но удивительно, что при этом тот умудрялся ни с кем не ссориться: ни с теми, кто все-таки устоял перед его бедовыми голубыми очами; ни с бывшими из тех, кто устоять не сумел; ни даже со своими конкурентами. Пеплу всему этому оставалось лишь завидовать, правда, пока не слишком сильно. Рессы не только старели медленней, но и взрослели. И Дари сильно подозревал: его время просто еще не пришло – из-за той половины старой крови, что досталась ему от матери. К тому же братец Лаис был на три года старше. И если сам он поступил в Шант Эли по нижнему пределу – в пятнадцать, то Роши Нокс чудом успел проскочить по верхнему – в восемнадцать. Чудом – потому что эта академия ему вообще не светила, не войди он в семью рессов Ретенауи на правах хоть и приемного, но родственничка. По жене. Так что кузенами их называли не совсем уж напрасно.

– Ладно, – встряхнулся Пепел, переварив новости, – так даже лучше. Пусть думают, что у меня и сейчас ничего не вышло, и в ближайшее время теперь тоже не выйдет. А мы пока посмотрим, кто из наших заботливых наставников начнет проявлять ко мне повышенное внимание.

– Даже так? – присвистнул Роши.

– Угу. В этом-то и загвоздка.

– С чего ты взял, что это именно наставники?

– А ты знаешь кого-то из курсантов, которым наш ректор настолько доверяет, что сразу поверит на слово?

И, увидев, что Роши отрицательно качнул головой, продолжил:

– Когда меня к нему доставили, он уже был уверен, что это я. Уверен, понимаешь? Не сомневался ни капли. И когда эти самые сомнения возникли, удивился настолько, что аж в окно смотреть пошел, лишь бы этого не показать.

– Пепел, во что ты опять вляпался? – испытующе глянул братец.

– Сам не прочь узнать. Кстати, про то, с кем ты женское крыло разносил, я бы тоже послушал. Не поделишься?

И Роши в итоге все-таки решился:

– Мы там с Парсом были, вдвоем. У медичек. Все тихо, спокойно и благородно.

– Но?.. – поторопил его Пепел, видя, что тот не спешит продолжать. Тем более что это самое «но» чуть ли не в воздухе висело.

– Но уже под утро, когда мы и так уходить собрались, в дверь Нэт начали стучать. Да так, что мы думали: вынесут. А поскольку Парс в это время был у ее соседки, туда я и свалил. По карнизу.

– Четвертого этажа? – зачем-то уточнил Пепел.

– Ну да. Переездов у дам еще не было, где жили, там и живут.

– А потом, надо полагать, – проявил догадливость Эрдари, – про карниз сообразил не только ты?

– Нет, – с гордостью возразил Красавчик. – Я все-таки чуть раньше сообразил, что там сейчас сообразят. И принял меры.

– Боюсь спросить какие. Зная тебя.

– Ничего особенного, я же говорил, – вопреки сказанному, братец нервно затеребил мочку уха. – Мы просто решили немного замаскироваться.

– Под фикусы?

– Нет. В простыни.

– Н-да… – оценил Пепел, едва представив себе картинку. – И, тихонько приоткрыв дверь, выплыли в нее двумя призраками?

– Почти. В том смысле, что хотели. Тихонько. Но Парс наступил на край нашей маскировки…

– …и ей пришел конец, – закончил за него Пепел.

– Ну да. Когда Парс гремит по коридору, маскироваться трудно.

Пепел содрогнулся. Однокурсник и приятель Роши отличался габаритами шкафа, за что и был награжден этим прозвищем. Если такое уронить… Адовы демоны!

– Кто же оказался в числе благодарных зрителей? – осторожно поинтересовался Дари, подозревая, что загвоздка именно в этом. И не ошибся.

– Э-э… – протянул Роши, но потом собрался и разом выдохнул: – Ресса Эрсилин и госпожа Шрант.

Пепла сложило пополам от хохота. Даже если подгадывать – лучше бы не вышло. Госпожа Шрант! И два привидения! В женском крыле общежития! Он опять представил себе это и взвыл совсем уж неприлично:

– Тва-а-а-аю ж! Нет… не говори мне… что это не специально.

– Это не специально!

– Что ж, – отдышался наконец Дари. – Поздравляю, Красавчик, ты войдёшь в легенды Шант Эли нечаянно.

– Ну не все ж тебе одному в них входить, – вяло огрызнулся Роши, понимая, что на самом деле крыть нечем. Войдет. Как пить дать.

Дело в том, что метресса женского общежития госпожа Шрант, дама весомых достоинств и крайне жесткого нрава, до жути боялась всего потустороннего. По слухам, с самого детства. И хозяйственную вдову зазвали в академию в качестве экономки, лишь клятвенно пообещав, что ничего подобного в стенах Шант Эли нет, не было и не будет. Никогда! Место в этом плане самое что ни на есть надежнейшее – под защитой сотни практичных вояк она может чувствовать себя в полной безопасности.

Она и чувствовала. До сегодняшнего утра. То есть ровно до тех пор, пока двум кобелирующим кадетам не приспичило замаскироваться чем попало.

– Ладно, дальше-то что было? – поторопил с продолжением Пепел.

– Ну… Сначала она поорала.

– Немного?

– Почему? Как раз много. А потом попыталась спастись в окно.

– Четвертого этажа?

– Ну да. Слава всем богам, обошлось. – Было заметно, что Роши до сих пор при этих воспоминаниях с облегчением переводит дух: дурного он даме все-таки не желал. – В общем, застряла она там в раме.

– Шутишь? – не поверил Дари.

– Пепел, ну какие шутки, а? Вынесла витраж и застряла. Лучшая половина – здесь, а громкая уже там. Ты ее не слышал, нет? Говорят, пол-академии вскочили в холодном поту за час до побудки. Эту сирену, наверное, и в столице слышали.

– Да уж… – непритворно восхитился Пепел. – Роши, а знаешь, я, пожалуй, не стану открещиваться от причастности и доказывать свою невиновность – примажусь к вам хотя бы так. Потому что это уже не легенды. Это, Роши, уже анналы. И я хочу попасть в них вместе с тобой. Тем более что за эту славу как раз и сижу здесь. Кстати, а вас-то почему не повязали?

– Потому что у Эрс, в смысле, у рессы Эрселин, случился внезапный приступ человеколюбия, и она, забыв про все, кинулась спасать метрессу. Слушай, – вдруг «осенило» Роши, – а может, она ее просто заткнуть хотела? Протолкнуть-таки наружу и вернуть в мир тишину?

– Тебе видней, – усмехнулся Дари. – Но эта может, да.

– Может, – согласились с ним. – Но, так или иначе, нас со Шкафом только это и спасло. Пока они там вдвоем возились, я пнул Парса и успел загнать его в камин. И даже дыру успел за собой прикрыть. Только не сильно оно помогло, да? Все равно лаз потом нашли?

– А ты как думал? Всерьез надеялся, что наша Эрс тоже верит в духов? Громыхающих по коридорам?

– Н-да…

– Генералы! – презрительно выдал Пепел. – Максимум предвидения – на пять минут. А дальше подтянутся пушки, и на все станет похрен.

– От дипломата слышу, – огрызнулся тот, понимая, что Пепел, как ни крути, прав. Но признавать это не собираясь. – Язык есть, мозги без надобности.

– Кто бы говорил о мозгах. Все, Красавчик, накрылись твои свиданки.

– Накрылись, – не стал спорить Роши. – Но как бы и мы тоже не накрылись.

– Думаешь, вас будут искать? – хмыкнул Пепел.

– А ты сомневаешься?

– Не-а, не сомневаюсь. Не будут.

– Не понял. Почему?

– Потому что я, кажется, знаю, кто меня подставил.

– И кто? – Думать Роши сейчас не хотелось. Он предпочел готовенькое.

– Эрс, разумеется, – пожал плечами Пепел.

Но, видя, что до собеседника не доходит, все-таки пояснил:

– Красавчик, как часто декан медиков занимается ловлей гостей в постелях своих подопечных? Было такое хоть раз?

– Не было, – вынужденно согласился Роши. – Но все когда-то случается впервые.

– Возможно. Но подозреваю, у нее все-таки были другие цели. Именно поэтому она и дала вам уйти, переключившись на метресс.

– Демоны!

– Вот именно. Или думаешь, ей было трудно отдать вам команду стоять на месте, а потом уже бросаться на помощь несчастным дамам? Или вы бы рискнули не подчиниться?

– Нет. Парс точно бы замер.

– И ты бы замер, – припечатал Пепел. – Так что уйти она вам дала сознательно, башку готов прозакладывать. Чтобы тут же явиться к нашему любителю кофе и доложиться: мол, одного из идиотов она все-таки узнала. Кадета Равеслаута. И у Фарниса при таком раскладе даже тени сомнения возникнуть не могло.

– Н-ну… может, и так, – не нашел что возразить Роши. – Но зачем оно ей?

– А вот это и есть главный вопрос, как говорит твоя сестричка. Зачем? Придется узнать. – Пепел задумчиво покрутил в руках пузырек с прозрачными желтыми кристаллами. – Подходящий повод устроить испытания, не находишь?

Ответить Роши не успел: наверху загремела подвальная дверь, и он мухой метнулся за стол дежурного.

Через минуту Дари, тоже шустро запрыгнувший на нары, услышал в дежурке раскатистый голос декана генералов господина Брашта:

– Кадет Нокс, почему на дежурстве один?

– Распоряжение коменданта, – отчитался Роши. И рискнул добавить от себя: – Уже почти месяц так.

– Слово «почти», кадет, в лексиконе военного существовать не должно. Знаете причину этих… нововведений?

– Так точно, знаю.

– Докладывайте.

– Во время прошлых полевых учений в расположении академии осталось слишком мало курсантов. В связи с этим распорядились караулы сократить.

– Бардак, – поморщился декан и скомандовал: – Отменить. С сегодняшнего дня опять дежурить по двое. И от разных факультетов. Передадите это коменданту сразу, как сменитесь.

– Есть передать господину коменданту.

– Открывайте, кадет.

Звякнули ключи, скрипнул, отодвигаясь, засов, и перед прищурившимся от света ламп Пеплом предстал декан Брашт собственной персоной. Мелковатой, надо сказать, персоной. Особенно в сочетании с резким и сочным басом, которым он отдавал команды так, что слышно было чуть ли не за оградой Шант Эли. Рядом обнаружилась высокая, на полголовы выше, девица, о присутствии здесь которой Пепел до сих пор не подозревал. Из медиков – судя по форменному платью; при исполнении – судя по закрытому белому переднику; из рессов – судя по острым скулам и длинным молочно-белым волосам, собранным в косу. Впрочем, все это Пепел и так знал: гостья была ему знакома. Ресса Фаэлин Фаон, одна из восьми девушек-медичек, учившихся в академии.

Невысокого, сухощавого и лысого как коленка декана соседство с ней ни капли не напрягало – цену себе он явно знал. И знал, что, если действительно захочет, заполучить себе он сможет практически любую. Было в нем нечто, привлекавшее дам до такой степени, что позавидовать мог даже Красавчик.