Kitobni o'qish: «Испод. Монстр в Париже»

Экстраординарный заказ

Ян Николаевич Зяблицев – самый хмурый частный детектив, которого только можно встретить в тесных конурках деловых центров Москвы. Он никогда не улыбается, поэтому лицо кажется высеченным из мрамора. Разумеется, по таким лицам невозможно определить истинный возраст – то ли ему вчера двадцать три стукнуло, то ли он ни разу за свои сорок с хвостиком лишним мускулом не дрогнул. Единственным изъяном этой каменной физии была двойная ямка, пролегающая ровнехонько между густых черных бровей. Поэтому, стоило нашему детективу слегка наклонить голову, как собеседнику начинало казаться что Ян Николаевич, мягко говоря, сердит. Особенно это пугало клиентов, обратившихся к нему за помощью впервые. Однако в этот раз все сложилось совершенно иначе.

– Бонжорно! – жизнерадостный мужчина средних лет влетел в офис Зяблицева словно вихрь, сумасшедше кружась в танце с невидимой партнершей. Он был одет в идеальный костюм итальянского кроя, на ногах отлично сидели черные лакированные туфли, галстук небрежно закинут на левое плечо, а на голове, почему-то, красовалась слегка покосившаяся феска.

– И вам не хворать, – сложив руки деловым конвертом и устремив к потенциальному нанимателю свой типично недружелюбный взгляд, ответствовал Ян. Частный сыщик нисколько не удивился странному виду посетителя, а если и удивился, то как всегда ничем себя не выдал.

Покончив с вальсирующим ходом, мужчина плюхнулся на стул, но еще несколько минут пытался удобнее пристроить ноги. Сначала просто закинул одну на другую, затем резко перебросил обе на стол. Прежде чем он прижал их к груди, Ян успел заметить, что цифры, указывающие на размер обуви, залеплены свежей жвачкой, однако на вид это был примерно сорок четвертый. В конце концов, клиент подмял ноги по-турецки, так, что худые до безобразия коленки нелепо свесились по обеим сторонам от стула. Естественно, детектив никак не отреагировал, терпеливо ожидая начала истории.

– Меня зовут Фабьен Нуаре де Поль, прибыл к вам прямиком из благословенной Франции, – мужчина приветственно кивнул. – Упреждая ваш первый вопрос, хочу сказать что в Париже достаточно квалифицированных специалистов вашего профиля, но, к сожалению, ни один из них не может мне помочь.

– Пока что меня интересует только отсутствие у вас акцента, – невозмутимо сообщил Ян, выдержав паузу после снисходительной речи француза.

– О, я часто бываю в России, как, собственно, и в других странах. Если вас больше ничего не смущает, я хотел бы продолжить. Для начала мне нужно удостовериться, что вы мне подходите.

– И какие же у вас критерии, которым не соответствует ни один парижский сыщик?

– Совсем простые, – хитро улыбнулся посетитель. – Правда ли, Ян Николаевич, что в вашем рационе присутствуют только молоко и картофель?

– Нет, – вопрос был поставлен не совсем точно, а детектив не собирался пускаться в разъяснения. Для полноценного питания двух продуктов было недостаточно: фтор, йод, молибден, столь необходимый, но недооцененный, витамин К в них напрочь отсутствовали. Может Ян и не слишком любил жизнь, но по природе своей человеком был решительным и, если бы замыслил покончить с собой раз и навсегда, выбрал бы более стремительный способ.

– А что же еще вы едите? – казалось, Фабьену удалось уловить тонкую подоплеку за этим однозначным “нет”, а так как Зяблицев ко всем прочим недостаткам еще и никогда не лгал, то ответил он довольно открыто.

– Овсяные хлопья и капусту.

– Манифик! – восторженно выдал необычный посетитель. – Вы идеально, идеально подходите!

– Мсье Нуаре де Поль, вы все еще не изложили суть дела, – вежливо напомнил Ян Николаевич.

– Конечно-конечно. Как вы догадываетесь, для выполнения моего заказа вам нужно будет вылететь в Париж. Разумеется, все связанные с этим расходы я беру на себя, к тому же обязательно встречу вас там, по желанию проведу экскурсию и обеспечу теплый прием по всем канонам гостеприимства.

– Я не оказываю услуги за рубежом.

– Подумайте, это очень выгодное предложение, к тому же и само дело весьма интересное, – француз подмигнул, затем ловко выхватил со стола бумагу для заметок, вытащил из-за пазухи ручку и коряво начеркал длинную, круглую цифру, добавив в конце значок евро, только писал он почему-то справа налево, зеркально отражая символы на сто восемьдесят градусов.

– Никогда не видел таких неприличных сумм за свою скромную работу, – вразрез словам, голос его звучал равнодушно. – Есть ли какой-то подвох? – взгляд детектива стал пронзительным, клиент сказал бы что практически материальным, если бы не боялся что рыбка сорвется с крючка. Тем не менее, Ян уже знал что подвох в любом случае имеется: раньше нанимателей не интересовала его ограниченная диета.

– В деле замешано огромное количество людей, а мы совершенно не понимаем с какого конца взяться за решение проблемы. Думаю, вам будет проще разобраться на месте, увидеть, а может и почувствовать все самому. Что касается вашего строгого рациона, наша контора полагает что это исключительно поможет в расследовании, позволит рассмотреть ситуацию с такой стороны, с какой не может никто другой.

– Ваша контора? – вопросительно приподнял бровь русский сыщик.

– Ах, да. Скрытая охрана общественного порядка, к вашим услугам, – Фабьен шутовски поклонился, насколько это было возможно в его и без того нелепой позе.

– Мне нужно время, чтобы закончить текущие дела.

– Разумеется, – француз расплылся в улыбке, все больше напоминая Зяблицеву чеширского кота. – Вот задаток и мой номер телефона, для связи, – плюхнув на стол пачку цветных купюр и визитку, Нуаре де Поль ловко вскочил на ноги и стремглав вылетел из кабинета, размахивая феской над головой словно победным флагом.

Ян Николаевич устало протер глаза, затем взглянул на часы, показывающие без малого два пятнадцать. Это значило что он уже опаздывал на обед, а случалось такое весьма редко. Прежде чем достать из маленького холодильника, притаившегося под столом, контейнер с отварной картошкой и пачку молока, сыщик повертел в руках новенькие хрустящие банкноты. В конце концов, признав купюры настоящими, мужчина убрал их в сейф. Визиткой он решил заняться сразу после приема пищи, а к тому моменту это уже был бесполезный обрывок бумаги с абсурдным номером из девяти девяток.

***

Несмотря на глупые выходки нового нанимателя, уже через неделю Зяблицев Ян Николаевич сидел в самолете компании Эйр Франс. От бортового питания он, естественно, отказался, и все четыре часа полета перебивался только водой. С другой стороны, сыщика больше беспокоили совершенно иные вопросы. Например, как отыскать Фабьена в большом незнакомом мегаполисе, не владея даже элементарным английским. Также рассматривалась вероятность, что детектив проведет несколько дней как очень бедный турист, не посетивший ни одной достопримечательности, а затем с чистой совестью вернется в родную Москву. Тем не менее, каким бы привлекательным ни казался такой вариант, Ян предпочел бы ему оправданное чудо, позволившее частному сыскному агенту добросовестно взяться за свою работу. Кроме того, учитывая экстравагантность заказчика, Зяблицев вполне допускал мысль, что это тоже какая-то изощренная проверка на профпригодность. Только вот рассчитана она была на сплошные амбиции, которых проверяемый не ощущал уже очень давно.

Забрав свою скромную ручную кладь, растерянный Ян Николаевич вышел в зал ожидания, где его уже поджидали с огромной цветной табличкой, на которой выверенным шрифтом было выведено его имя. В совпадения он не верил, поэтому уверенным шагом направился к встречающему. Им оказалась миниатюрная молодая девушка. Ян с облегчением отметил что головной убор, да и вся остальная одежда на ней, полностью соответствовали парижской моде.

– Зяблицев Ян Николаевич, – представился он, протягивая сухую ладошку.

– Лулу Нуаре де Поль, – неожиданно низким голосом ответила мадам, вложив свою руку для традиционного поцелуя. Детектив неловко ее пожал.

– Полагаю, ваш супруг ожидает нас в офисе. Готов отправиться прямо сейчас.

– Фабьен мой отец, – спешно поправила девушка. – Вы поужинали? – увлекаемые потоком других прибывших, они направились к выходу из аэропорта. Лулу все еще держала табличку высоко над головой, видимо из-за низкого роста, альтернативой могло стать только волочение ее по полу.

– Нет. Более того, я и не обедал, но это может подождать.

– Я приготовила вам картофель с капустой, – радостно объявила спутница, похлопав по спортивной сумке, свисающей с ее плеча.

– Не хотел бы вас огорчать, но вынужден отказаться, – холодно ответил Ян, ища глазами свободное такси на стоянке. Тем временем обиженная мадам Нуаре де Поль силой запихнула табличку в ближайшую урну для мусора, скользнула за руль белого рено и нарочито громко хлопнула дверью, чем вернула внимание детектива.

Подергав ручку передней двери, сыщик пришел к выводу, что все же огорчил девушку. Без всяких признаков уязвленной гордости, он спокойно кинул сумку на заднее сиденье, а сам примостился рядом. Во-первых, мужчина употреблял в пищу четыре продукта, но никогда их не смешивал; во-вторых, он не добавлял в них специй. И естественно, естественно он не собирался оправдываться перед незнакомкой, вдруг решившей ни с того, ни с сего проявить дружественный жест в его сторону.

Ехали они минут сорок, учитывая небольшую пробку на выезде из аэропорта, и все это время хранили полное молчание. Лулу лелеяла свои оскорбленные чувства, хотя и ощущала некую неловкость в столь затянувшейся паузе. Ян, напротив, ничего не чувствовал. Запоминал дорогу, попутно разглядывая салон автомобиля с типично женским наполнителем. На зеркале заднего вида болтался ядовито-желтый плюшевый покемон, сломанный бардачок светил всем своим нехитрым содержимым наружу – помада, несколько рекламных брошюр вперемешку с визитками, вскрытая упаковка влажных салфеток и запасные капроновые колготки. На узком экранчике аудиосистемы возле знака паузы бегущей строкой светилась популярная песня Ализе “Moi Lolita”, а у коробки передач приткнулись полупустая бутылка минералки и плитка шоколада.

– Можно воды? – вдруг остро почувствовав приступ голода, детектив попытался сглотнуть, но во рту было сухо.

– Рискните, – юная мадам недобро зыркнула в зеркало, но тут же вернула взор на дорогу.

Открутив крышку, Зяблицев недоверчиво набрал немного воды в рот, громко побултыхал от щеки к щеке, пробуя определить содержание нежелательных примесей, и только потом удовлетворенно сглотнул. Лулу сделала вид, что поправляет берет, хотя на самом деле с еле сдерживаемым смехом наблюдала за манипуляциями излишне серьезного русского сыщика.

Девушка припарковала автомобиль с торца невзрачного трехэтажного здания.

– Отец считает, что прежде чем взяться за работу, вам следует набраться сил, – вполоборота бросила она. Ян хотел было возразить, но желудок, привыкший к своевременному питанию, легко его одернул.

Действительно, это была обычная гостиница, никакой роскоши, в меру уютная и, что важно, тихая. Мужчина скромно присел на диванчик, пока француженка щебетала с администратором на ресепшене. На первом этаже располагались ресторан-столовая, бассейн, тренажерный зал и, смешно сказать, салон красоты, видимый за стеклянной дверью скорее как отдельная комната для огромного, но все же единственного кресла.

– Вот ключ-карта, не теряйте. Номер на третьем этаже. О вашей специфической диете я сообщила, рекомендую уточнить все нюансы, прежде чем повар попытается вас отравить. И, Ян Николаевич, постарайтесь отдохнуть. Кто-нибудь из наших заедет за вами завтра, ближе к полудню, – мадам деловито кивнула и направилась к выходу.

– А объясняться я, видимо, должен языком жестов, – недовольно буркнул детектив, втайне радуясь, что большинство стран мира пользуются десятичной системой счисления, благодаря чему он сможет самостоятельно найти свой номер.

Комната оказалась небольшой, но светлой. Узкая, аккуратно заправленная кровать, рядом тумбочка с телефоном, над изголовьем стильное бра с кисточкой-выключателем, чуть дальше у стены кресло и журнальный столик, буквально застеленный рекламными буклетами и меню. Справа от входа шкаф-купе с дополнительным одеялом и маленьким кодовым сейфом внутри, слева – дверь в ванную, за которой прятались совершенно типичные уборная и душевая. Дальше, по левой же стороне, огромное, в человеческий рост, зеркало в тяжелой деревянной оправе, напольный торшер, комод с множеством ящичков и встроенным холодильником, сверху водружен несколько отставший от прогресса телевизор. В номере имелся свой балкон, однако Ян не курил и одношаговыми прогулками тоже не интересовался.

Достав из бара бутылку воды, сыщик внимательно изучил состав. Не найдя ничего лишнего, осушил поллитровку залпом, ненадолго успокоив разбушевавшиеся от голода внутренности. Однако он все равно понимал, что на одном завтраке дневную норму не вытянет, поступаться принципами упрямый Зяблицев тоже не собирался, поэтому во что бы то ни стало намеревался найти нужную ему еду. К счастью, гостиничный телефон оказался снабжен тремя рядами кнопок, один из которых был подписан понятными и такими родными русскими буквами. Гость спешно набрал ресторан, по ту сторону отозвался бодрый мужчина с заметным, но терпимым, акцентом.

Дотошно расписав свое меню с точным указанием времени подачи блюд, а также убедившись, что персонал кухни прекрасно его понял, детектив попросил как можно скорее принести ужин в номер и, сердечно расшаркавшись, положил трубку. Чтобы хоть как-то скоротать время, Ян Николаевич нарочито медленно разобрал сумку – развесил в шкафу брюки и две белые рубашки, нижнее белье убрал в комод, аккуратно разложил в ванной средства личной гигиены, а махровый халат и полотенце пристроил возле душевой кабинки. На улице почти стемнело, хотя на часах еще не было и семи. Голодный сыскной агент начал беспокоиться, что кухня закроется раньше, чем его покормят, потому решил набрать ресторан еще раз. Сев на кровать и прижав гудящую трубку к уху, Ян неосознанно уставился в зеркало напротив. На самом деле его внимание привлекла одна совершенно несусветная деталь – якобы дверца шкафа прищемила манжету одной из рубашек, так полюбовно развешанных им не ранее чем полчаса назад. Детектив готов был поклясться своей, теперь уже пошатнувшейся, педантичностью, что не мог отнестись к одежде так небрежно.

Тем не менее, стук в дверь тут же отвлек его от размышлений, сконцентрировав все активные процессы организма в области кишечника. Поблагодарив сотрудницу отеля, которая, похоже, ни слова не поняла, умирающий от голода Зяблицев водрузил поднос с отварной картошкой и стаканом молока на журнальный столик, прямо поверх разноцветных листовок. Он тщетно пытался избавиться от предвкушения и, в конце концов, накинувшись на еду, мысленно пристыдил себя за испытываемое удовольствие.

– Я ем, чтобы жить, а не наоборот.

Покончив с ужином, сыщик решил принять душ. Притормозил у двери ванной, вспомнив о недоразумении с рубашкой, но дверца купе оказалась плотно закрыта, никаких следов неподобающего отношения к текстилю. Списав все на галлюцинации от недоедания, детектив громко прицокнул языком, значащее на его наречии протяжное “ну дела”, а затем отправился по заданной траектории на водные процедуры.

Стрелка часов медленно подползала к девяти, но, несмотря на раннее время, Ян уже готов был отойти ко сну. День казался ему слишком пресыщенным по сравнению с обычным течением жизни. Уже протянув руку к сонетке, чтобы погасить свет, сыскной агент снова зацепился взглядом за замеченную ранее неурядицу. Теперь инцидент с рубашкой заинтриговал его не на шутку, проснулись инстинкты и профессиональный интерес.

Стараясь не удивляться, Зяблицев внимательно осмотрел стык дверцы. Никаких признаков того, что десять секунд назад отсюда что-либо торчало. Отворив шкаф, мужчина недоверчиво заглянул внутрь, стараясь не загораживать собой освещение. Одежда висела столь же безупречно, какой он ее там оставлял. На всякий случай детектив осмотрел сейф и даже вытряхнул одеяло. Не обнаружив ничего необычного, он аккуратно разложил все по местам, задвинул дверку, убедился, что снаружи купе выглядит безукоризненно и даже протер глянцевую поверхность рукавом халата, предварительно на нее дыхнув. Медленно, прислушиваясь к звенящей тишине, Ян Николаевич попятился к кровати, не выпуская из виду злополучный шкаф настолько долго, насколько это было возможно. Когда он посмотрел в зеркало, дверца оказалась слегка приоткрытой.

– Невозможно! – всплеснул руками раздосадованный сыщик, решительной поступью направившись к порядком поднадоевшему предмету мебели. Определенно, он либо сходил с ума, либо кто-то над ним безвкусно подшучивал, потому что шкаф под прямым взглядом выглядел абсолютно нетронутым. Как настоящий профессионал, Ян пришел к выводу, что пора что-то менять в методах расследования. Ведь всем известно, что безумие – это повторять одни и те же действия, всякий раз ожидая разных результатов. Определив точку, с которой можно видеть и шкаф, и его отражение, стоит лишь повернуть голову, Ян Николаевич принялся ждать. Через час мужчина почувствовал себя полнейшим идиотом, похожим на современную скульптуру с подвижной камерой видеонаблюдения вместо головы. Еще через полчаса нещадно разболелась шея, а глаза начали предательски слипаться. В одно из таких затянувшихся морганий, злоумышленник бесшумно растворил дверцу купе настежь, а рубашки оставил болтаться в воздухе, так, будто мимо них только что кто-то прошел. Заметив в зеркале долгожданную перемену, Зяблицев мгновенно проснулся, встряхнул головой, будто избавляясь от наваждения, а заодно и разминая затекшую шею. Однако, когда он посмотрел на шкаф, тот снова оказался закрыт.

– Черт бы вас побрал, – ругнулся сквозь зубы обычно предельно уравновешенный детектив. Только вот отражение по-прежнему показывало будто купе распахнуто, белая ткань едва заметно колыхалась, а внизу, из темноты между боковой стенкой и сейфом, высунулись три серых, сморщенных пальца с излишне длинными треугольниками ногтей.

Сыщик тщательно протер глаза, но видение не исчезло. Следующим шагом Ян обдумал наиболее вероятный вариант, максимально щадящий его психическое здоровье – он просто не заметил как заснул и теперь ему снится банальный кошмар. Тем временем рука вытянулась, оказавшись действительно трехпалой, как у носорога, но по цепкости напоминала пятерню художественных носферату. Детектив внимательно следил за перемещением руки, не забывая дышать и не испытывая беспокойства. Мало ли страшных снов пересмотрел он на своем веку, чтобы сейчас испугаться какой-то неестественной культи, методично выползающей из отражения французского шкафа-купе в обычной гостинице. На всякий случай он еще раз удостоверился, что в реальной версии бытия со злосчастным предметом интерьера ничего не происходит.

Рука была худой, но жилистой, и очень, очень длинной. Перебирая пальцами, она оставляла свежие вмятины и царапины на стареньком паркете, но сколько бы Ян Николаевич не напрягал слух, не было слышно и шороха. Когда между детективом и устрашающего вида конечностью оставалось каких-то пару десятков сантиметров, из шкафного мрака на мгновение выглянуло уродливое лицо. Сыщику показалось что глаза у существа зашиты, но возможно они просто не были предусмотрены анатомически. Еще он успел рассмотреть зубы, острые, отточенные клыки, такие, что пасть едва закрывалась, а обилие слюны скрадывалось на бугристом подбородке. Собственно, за этот краткий миг существо схватило отражение Зяблицева за ногу и стремительным рывком втащило внутрь шкафа, хлопнув дверцей так, что та еще несколько раз инертно стукнулась о боковину. Снаружи остался валяться тапочек. Мужчина впервые видел такой первобытный, вселенский ужас на своем лице, хотя в реальности по-прежнему оставался невозмутим.

– Надо же, какая игра воображения, – без особого энтузиазма восхитился детектив. Посчитав, что спектакль окончен, он устало прошаркал к кровати, но как только улегся и вновь потянулся к выключателю, периферийным зрением уловил новое движение в зеркале. Из открывшегося купе вывалилась обглоданная человеческая культя, судя по всему, принадлежавшая трагически погибшему отражению Яна Николаевича. Этого хватило чтобы удержать интерес сыщика еще секунд на двадцать, однако, в конце концов, представление ему наскучило, он погасил свет и благополучно заснул.