Kitobni o'qish: «Темницы»

I

– Хороший у вас город, правда! Я бы даже сказал, городок, такой типа, как буржуи говорят, «town». Да, Олег?

Олег кивнул, а Вова продолжил мысль:

– Такой, знаете, чистый, уютный, аккуратный. И вроде как упадка здесь нет. А то многие городки ведь просто вымерли на постсовестком пространстве. Стали этакими декорациями для хорроров халявными. А тут нет, тут вроде как даже процветание чувствуется. Чувствуется, ведь?

– Чувствуется, Вова! – заверил Вадик.

– Городок, – хмыкнул Лёня и внезапно, как для своих знакомых, так и для других посетителей кафе, запел:

– Ах, как хочется вернуться, ах, как хочется ворваться… в городок!

– Лёня, Лёня! Остановись! – настойчиво, но при том смеясь, просил Вова.

– Тебе, Лёнь в кофий коньячку добавили что ли? – хриплым низким голосом спрашивал Вадик.

– Нет, просто настроение хорошее, – отвечал Лёня. – Давно таких тёплых денёчков не было солнечных и долго не будет.

Олег как-то пропустил мимо ушей странность замечания Лёни.

– Не будет? Ты великий метеоролог что ли, Лёня? – спрашивал Вова.

Лёня поёрзал на стуле, важно посмотрел на всех и ответил:

– У меня колены не болят. А значит, погода меняться и не собирается ближайшее время.

Его собеседники только посмеялись. Хотя Олег надеялся, что погода в самом деле будет послушна Лёниным коленям и дальше. Ибо погода радовала. Перистые облака непривычно низкого чужого для Олега неба выглядели изящными лёгкими мазками на глубоком синем полотне. Солнце щедро дарило свет в отличие от того дня, когда Олег и Вова впервые прибыли сюда. В тот день, с полмесяца назад, мерзко моросил дождь, а низкий тяжёлый сизый купол давил так, что Олегу казалось, будто он оказался за пределами родной страны.

Но это было обманчивое чувство.

– Хорошей погоде здесь и правда стоит радоваться, – добавил к словам Лёни Вадик. – Вы ведь в Сибирь попали, ребята. А тут перепады будь здоров какие!

После замечания Вадика ненадолго замолчали.

Наслаждаясь днём, четверо знакомых, сведённых по большей части деловыми обстоятельствами, сидели за столиком полупустой террасы летнего кафе в самом сердце городка. Красивого, утопающего в зелени городка. Отреставрированные сталинки и брежневки соседствовали здесь, в центре, с имперскими домами девятнадцатого столетия. Олег представил себе дородных купцов с большими русскими бородами, одетых в сюртуки и сапоги.

«Те первые промышленники, бизнесмены царских времён, во многом были достойными людьми. Будучи self-made, они меценатствовали. Открывали библиотеки, больницы, музеи, театры. Хотелось бы тоже сделать что-нибудь полезное, когда… когда у нас всё получится…» – размышлял Олег, попивая кофе.

Где-то вдалеке прогрохотал старый трамвай. Олег посмотрел на роскошную избу, окружённую непривычно высоким забором.

«Наверное, в ней тоже жил какой-то богач былой эпохи», – подумал Олег.

– Что, Олежа, наслаждаешься кофеём? – улыбнулся Вадик. – Так заразно смакуешь!

– Да, жить без него не могу, – признался Олег.

– Оу, ты так не говори лучше, – покачал головой Вадик. – Всякое в жизни бывает. Есть места такие на свете, где кофий и не достать!

Олег кивнул. Вова ещё пару месяцев назад рассказал ему, что Вадик бывалый. Сам Вадик тоже не скрывал особенностей своей биографии. Да и лихой бандитский вид Вадика, лысого с широкой физиономией, необычной манерой держаться и проскальзывающем в речи жаргоне, не дал бы скрыть. С удивлением Олег узнал, что в тюрьме здорового будто лось Вадика звали Доходягой.

Кроме того, Олег, узнав подробности о Доходяге, сначала протестовал против идеи Вовы «мутить с Лёней и Вадиком совместный бизнес». Но быстро сдался под напором Вовы.

«Больше вариантов честно, вроде как, заработать нету! Чистых денег… Просто нету…» – таков был главный аргумент Вовы.

Олег знал, что это правда.

– Ладно, погода хорошая, вроде как, но пора и о делах перетереть, – начал Вова.

– Конечно, – кивнул Вадик. – Для этого вы ведь и снизошли до нашей провинции, верно?

Вова смущённо кивнул и спросил:

– Когда будет первая поставка?

– Полагаю, на неделе, – ответил Вадик.

– Полагаешь? – переспросил недовольно Олег.

– Полагаю, – прищурился Вадик. – Знаете, с этими китайцами постоянства нет. Но на неделе первая партия должна быть здесь. А вот будет ли – другой вопрос.

– Что-то не нравится, парни? – оживился Лёня.

Олег и Вова переглянулись. Вова едва заметно кивнул.

– Много чего на самом деле, – ответил Олег.

– Мне тоже много чего не нравится, – сказал на это Доходяга Вадик. – Но других вариков нет. Мы или перепродаём дешёвое китайское говно, или идём устраиваться к обросшей кредитами личинке буржуя, а может, к полноценному буржую, или целой корпорации. Не суть. Суть в том, что вы, господа, как и мы выбрали рисковать, а не копировать папу Карлу.

– Верно, – вынужденно кивнул Олег, собираясь тут же возразить, но Вова прервал его:

– Как бы нам самим кредитами не обрасти, ребята. Деньги-то мы уже вложили.

Выражение лица Вадика красноречиво говорило о растущем недовольстве – так хищно он прищурился.

– Эй, мы тоже вложили бабки. Я и Леонид, – Вадик ткнул Лёню пальцем в плечо. – Наши бабки тоже там крутятся, мы также рискуем. Так что не надо тут это… Да и в целом не дрейфьте: это не первая поставка от них. Люди проверенные, товар годный для продажи, с документами тоже порядок. В прошлый раз бабки нам удалось отбить, так, Лёня?

– Так оно! Наследнички товарища Мао замогли в капитализм!

«Что-то не складывается», – подумал Олег, а вслух спросил:

– Если отбили бабки в прошлый раз, то зачем мы с Вовой вам понадобились?

– Оу, ну что за подозрения беспочвенные и беспонтовые? – приложил ладонь к лицу Вадик. – В прошлый раз мало денег было и товара тоже немного, соответственно и выхлоп никакой. Сейчас расширяемся, вот через общих знакомых с вами и сошлись. Что тут противоречивого видите?

– Да нет, всё норм, вроде как, – отвечал Вова. – Олег просто… параноик слегка.

Олег негодующе посмотрел на приятеля.

– Только вот неясно, а почему здесь перекуп начинается, – продолжал Вова, – а не в каком-нибудь Благовещенске?

Лёня и Вадик рассмеялись.

– Ты я вижу такой же параноик, как и твой друг, – усмехался Вадик. – Да ещё и знаток географии к тому же. Благовещенск действительно ближе всего к Китаю, там вся цепь и начинается. Но между Европой и Азией стоим мы, хотя находимся, конечно, в Азии. Здесь китайцы уже полгорода скупили, построили хабы… или как эта хренота называется? Здесь же транспортный узел. Инфраструктура. Дальше на запад уже не так выгодно перекупать.

Олег и Вова приободрились. Вадик выглядел ровным мужиком. Его спокойная, лишённая пафоса, речь внушала доверие. От весёлого увальня Лёни опасность тоже не исходила.

– Стало быть, всё ровно, мужики? – поинтересовался Вадик. – Если нет, я всегда готов всё обсудить, бумаги показать, всё вместе перепроверить.

– Нет, всё чётко, – кивнул Вова.

– Никаких проблем с доверием к вам нет, мужики, – ответил Олег. – Мы партнёрам иностранным не доверяем.

– Не парьтесь, – махнул Лёня. – Партнёры иностранные «в белую» работают. Всё по закону.

– Тогда хорошо, – кивнул Олег.

– Вот и славненько, – заключил Вадик. – Олег, ты был уже в банке по поводу всей это юридической хрени? Юрлицо, не юрлицо…

– Сегодня буду.

– Хорошо.

Замолчали ненадолго.

Олег наслаждался вкусом кофе, оторвавшись от чашки только чтобы поглядеть на старый кремовый трамвай с красной полосой. Пышные кроны тополей обрамляли площадь, а дорога с трамвайными рельсами опоясывала её. Где-то за зелёными кронами притаился бетонный Ильич, Олег уже видел его. Ильич стоял в полный рост, держа фуражку огромными серыми пальцами. Исполинской головой он не был, в отличие от бурятского брата, потому Олег ничего интересного в нём не нашёл.

«Только хтонические чудовищные головы, только хардкор!» – смеялся про себя Олег во время первой экскурсии по городу.

Сначала городок привлекал Олега, но теперь он понял, что взору не за что зацепиться в этой идиллической картине.

– Городок и правда хороший у вас, – обратился к Вадику и Лёне Олег. – Всё зелено, воздух свежий. Даже хрущёвки сайдингом прикрыты. Красиво! А я-то ожидал увидеть заводы больше самого города, детишек в противогазах, танки на улицах да зелёный дождь.

– Это тебе чуть-чуть западнее на Урал надо, – ухмыльнулся Вадик. – Но вообще-то не всё так сказочно здесь, как ты себе представляешь.

– А что не так? – насторожился Олег, боясь услышать угрозу их бизнес-плану.

– Люди здесь пропадают, – серьёзно сказал Вадик.

Вова и Олег переглянулись, затем Олег посмотрел на Лёню. Тот кивнул.

– И всё? – с недоверием усмехнулся Олег.

– Что значит «и всё»? – возмутился полушутя-полусерьёзно Доходяга Вадик. – Ты что хотел услышать про сербскую человеческую многоножку в наших декорациях?

– Фу, сука! – выругался Лёня. – Помыть бы глаза с мылом, а заодно и мозг!

– Или тебе мало пропажи людей? – продолжал Вадик. – Я ведь про массовую пропажу говорю.

– Дети пропадают? – помрачнел Вова.

– Нет, Вова, не дети. Взрослые в основном, иногда подростки, – ответил Вадик.

– Как так пропадают? – не унимался Вова. – Загородом, что ли? Или в подворотнях? Лучше нам, пожалуй, из гостиницы вечером не выходить…

– Не загородом и не в подворотнях, – солнце закрыла тучка, когда Вадик отвечал Вове. – В своих квартирах.

– В квартирах? – громко уточнил Олег. Ему казалось, будто он не расслышал Доходягу.

– В квартирах, – опустил тяжёлый взгляд Вадик. – Часто соседи видят белую «газель» во дворе, старую такую, с тонировкой и ржавчиной у большой пассажирской боковой двери. Маршрутки такие лет десять-пятнадцать назад были. А теперь вот так используются…

– И что соседи не говорят ничего? – потянулся к пустой уже чашке Олег. – Не пытаются выяснить что за похитители на «газелях» такие?

– Нет, – спокойно выдохнул Доходяга. – Знаешь, немота такая на них нападает сковывающая, что вмешиваться в чужие дела не особо хочется. Как бы на себя беду не накликать.

– Как-то по Михаилу Афанасьичу у вас выходит! – прокомментировал Олег. – Да только, боюсь, не у вас одних.

Солнце скрылось за долгой тучкой. Ветерок принёс неожиданную прохладу, от которой по коже проходили мурашки.

– Выходит, что так, – махнул Лёня и снова запел. – Ах, как хочется вернуться, ах как хочется…

Но Олег уже не слышал его. Только сейчас он заметил то, что не замечал уже почти пару часов, которые они провели здесь, толкуя о делах и погоде. Он заметил вдалеке белое здание, испещрённое чёрными бойницами окон. Фасад его едва выглядывал на улицу, по которой ехали трамваи. Здание венчал тёмный шпиль, на котором что-то золотилось. Оно стояло слишком далеко, чтобы Олег мог заметить, что именно украшало шпиль.

«Церковь? Без куполов? Вряд-ли. Почему я заметил такое примечательное здание раньше?» – вопрошал про себя Олег.

– А что это там такое? – спросил Олег уже вслух. – Там, вдалеке? Белёное такое здание. Большое со шпилем?

– Где? – встрепенулся Лёня.

– Там дальше по улице, за домом советов, – уточнял Олег.

– По Дзержинского что ли? – спросил Вадик. – Там хрущёвка обычная серая, какой ещё шпиль?

Вова, сидевший спиной к улице, резко обернулся. Олег увидел серьёзное лицо Вадика, потупившийся взгляд Лёни. Мороз пробежал по спине, проник внутрь, кольнул желудок. Олег успел испугаться на пару секунд. Но тепло вернулось в тело, когда Вадик и Лёня засмеялись.

– Ну вас нахрен! – отмахнулся Олег.

– Ладно тебе! Не серчай, Олежа! – прохрипел Вадик, всё ещё смеясь. – Мы ж не со зла.

– Так всё-таки, что за здание? – не унимался Олег.

– Любимый курорт Доходяги Вадика! – воскликнул весело Лёня.

Вова вопросительно посмотрел на собеседников, переводя недоумённый взгляд с одного на другого.

– Турма это, – пояснил Лёня.

Олег понимающе кивнул, а Вова пытался разглядеть очертания шпиля.

– Я там не сидел, – отмахнулся Вадик. – Там уже с конца нулевых СИЗО нет. Хотели музей там сделать, да так и не сделали. Вроде реставрировали даже, а до внутренностей так и не дошли.

– Там страшно внутри, говорят, – сказал Лёня. – Пещеры настоящие. Лабиринт.

Олег попытался представить себе здание изнутри. Стало неприятно.

– А почему тюрьма белая? – спросил Олег.

– А какая она должна быть? – серьёзно посмотрел на него Вадик. – Голубая? Хех! От того, что фасад покрашен в «чистый» цвет, легче не становится. По мне так место мразное и не важно, как оно выглядит. Будь оно хоть замком Дракулы, хоть дворцом из пряников, внутри будет замкнутое пространство, дебильные вонючки, приходящие в себя после запоя или чего похуже. А ещё кумы, попытка навязать тебе режим, лицемерие, болезни, человеческое скотство и рассказы. Рассказы, рассказы, рассказы.

– И что там здравых мужиков, кроме тебя, не было? – спросил Олег.

– Были, – кивнул тот. – Были здравые. Да только это капля мёда в море говна. По мне так лучше пусть вокруг меня будут здравые бабы, чем здравые мужики! А ещё пиво, интернет, моя собака, деньги, смартфон, который не «вылетит». Плюс нормальная медицина, тачка, чистый воздух, красивые виды. Да небо, чтоб не в клеточку!

Перечисляя все эти блага, Вадик повеселел, а потом и вовсе сдержанно рассмеялся. А Олег не мог оторвать взгляда от маленького белого домика с золотистым наконечником тёмного шпиля. Тюрьма казалась игрушечной отсюда. Было не понятно, как она может внушать страх.

– А вообще, про неё хорошая легенда в городе ходит, – бросил, будто бы небрежно, Лёня.

– Расскажи! – вперил в него взор Олег.

– Хорошо, – кивнул Лёня с таким энтузиазмом, словно ждал этого момента всю жизнь. – Вообще её мы, то бишь местные, не зовём тюрьмой, белым домиком или как-нибудь ещё. У неё есть имя. Историческое. Её зовут Темницы.

– Именно так? – спросил Олег. – Во множественном числе?

Манера, с какой Лёня говорил про тюрьму, порождала в душе Олега какое-то неприятное смутное чувство. Нечто отталкивающее заключалось в том, что Лёня говорил про неё так будто она живая.

– А что ты хотел? – качал головой Лёня. – Её построили во времена Анны Ионовны ещё.

– Во времена Екатерины, деревня! – вставил Вадик. – И не Ионовны, а Ивановны… Иоанновны, то есть!

– Какая разница? – огрызнулся Лёня. – Главное, очень давно. И с тех пор её не раз расширяли. Стены там толстенные, лестницы маленькие кривые и хаотичные, по всему зданию разбросанные. И во всём там такой хаос чувствуется… такое смешение и беспорядок! Ведь строили так намеренно. Чтоб не сбегали да потихоньку с ума сходили. Пока водят тебя по всем тем коридорам да проходам, по подвалам подземным да дворикам узким как колодец, пока переводят с одной темницы в другую, так ты и слабеешь умом да волей. Тебя там ни палкой не ударят, ни пальцем не щёлкнут, ни словом бранным не обругают, а ты и сам не заметишь, как воскликнешь: «Слава государыне-императрице!». Ну, или партии, или на что тебе там намекнут. И будешь молиться, чтобы твоё восклицание приняли. А там примут, не примут – не ясно. Только жди. Жди и собирайся с мыслями. Собирай то, что ещё удаётся собрать воедино, пока хохотать не начнёшь со своей ручной мышкой, если повезёт. А если не повезёт, то со своими жучками, как их Вадик называет: «крытниками». Потому что не будет у тебя других собеседников. Темницы на то и Темницы, что их много. На всех хватит. И каждый должен быть по-отдельности. Потому местные наши старожилы и говорят, что Темницы вроде как Раздор, захваченный в камне. То бишь сами по себе они есть нечто противоестественное. В этом может быть глубинный смысл того, что там с ума сходят. А может и в том, что там всё зелёное, болотное, а потолки и верх стен побелены. Может, цвета людей с ума сводят? Могут ведь и цвета сводить! Изо дня в день одни и те же. А может, и то, что они выражают? А цвета-то там белые и зелёные, как сама Сибирь снежная и хвойная. И бескрайние, как Сибирь, а само место-то замкнутое. Ещё одно противоречие, безумцами делающее тех, кто внутри. А может…

– А может, Лёня, от того сходят с ума, что находятся отдельно от родных, взаперти, не зная сколько по суду лет насыпят, а кругом тубик и хрен знает какая ещё зараза? Это тюрьма, Лёня, конечно там с ума сходят!

– Не знаю, Вадик, я ж не сидел, – пожал плечами Лёня. – И вообще… дай легенду закончу рассказывать! Так вот, слухи ходят у нас в городке, будто бы те, за кем «газели» по вечерам приезжают, оказываются в тех самых Темницах, хоть они и давно закрыты. И что это: аномалия ли временна́я, призраки или тайная организация какая, – неведомо никому.

– Не страшно, – отмахнулся Вова, отворачиваясь от далёкого шпиля.