Kitobni o'qish: «Жизнь Ивана Семёнова, второклассника и второгодника»
© Давыдычев Л.И., наследники, 2023
© Соколов Г.В., наследники, иллюстрации, 2023
© Оформление. ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2023
Machaon®
Художник Геннадий Соколов
* * *
Глава первая, служащая как бы вступлением к описанию жизни Ивана Семёнова и объясняющая некоторые причины его дальнейшего поведения
Самый несчастный человек на свете
Иван Семёнов – несчастный, а может быть, самый несчастный человек на всём белом свете.
Почему?
Да потому, что, между нами говоря, Иван не любит учиться и жизнь для него – сплошная му́ка.
Представьте себе крепкого, рослого мальчишку с наголо остриженной и такой огромной головой, что не всякая шапка на неё налезет.
И этот богатырь учится хуже всех в классе.
А честно говоря, учится он хуже всех в школе.
Обидно?
Ещё как!
Кому обидно?
Да всему классу!
Да всей школе обидно!
А Ивану?
А ему хоть бы хны!
Вот так тип!
В прошлом году играл он в белого медведя, целый день на четвереньках ходил по снегу – заболел воспалением лёгких. А воспаление лёгких – тяжёлая болезнь.
Лежал Иван в постели еле живой и хриплым голосом распевал:
– Пирамидон-мидон-мидон!
Аспирин-пирин-пирин!
От лекарства пропаду-ду-ду!
Только в школу не пойду-ду-ду!
Долго лежал Иван. Похудел. И едва выпустили его на улицу, он давай кота Бандюгу ловить: хотел дрессировкой подзаняться. Бандюга от него стрелой, Иван за ним, поскользнулся – руку вывихнул и голову чуть не расколол.
Опять его в постель, опять он еле живой, опять хриплым голосом поёт, распевает:
– На кровати я лежу-жу-жу!
Больше в школу не хожу-жу-жу!
Лучше мне калекой быть-быть-быть!
Лишь бы в школу не ходить-дить-дить!
Хитрый человек этот Иван Семёнов! Уж совсем поправился, а как врач придёт, Иван застонет, глаза закатит и не шевелится.
– Ничего не могу понять, – говорит врач растерянно, – совершенно здоровый мальчик, а стонет. И встать не может. Ну-ка, встанем!
Иван стонет, как раненный на войне, медленно опускает ноги с кровати, встаёт.
– Вот и молодец, – говорит врач. – Завтра можешь идти в школу.
Иван – хлоп на пол.
Его обратно в кровать.
А план у Ивана был простой – болеть как можно дольше. И всех бы он, Иван Семёнов, перехитрил, если бы не муха. Муха, обыкновенная муха подвела Ивана.
Залетела она в комнату и давай жужжать. Потом давай Ивану на нос садиться. Он её гонял-гонял – никакого результата. Муха оказалась вредной, ехидной и ловкой.
Она жужжит. Иван чуть не кричит.
Извела муха Ивана.
И спокойненько уселась на потолок.
«Подожди, – решил Иван, – я тебе!»
Он подтащил стол, на стол поставил стул, взял полотенце, чтобы прихлопнуть муху, и – залез.
А муха улетела.
Иван от злости давай по потолку полотенцем хлопать!
Вспотел даже.
В это время в комнату вошёл врач. Ну и попало Ивану, невезучему человеку, так попало, что с тех пор он бьёт мух кулаком, да изо всех сил!
ОСТАВИЛИ ИВАНА во втором классе
НА ВТОРОЙ ГОД!
Все Ивана жалели.
А он? А он хоть бы хны!
Ну не получается у него учёба! Вот сядет он уроки готовить, обмакнёт перо в чернила, вздохнёт с горя – клякса. Иван её промокашкой – хлоп!
Клякса посветлеет, но станет ещё больше. Иван снова обмакнёт перо, снова вздохнёт, и – снова клякса.
Смотрит он на кляксы и мечтает. Хорошо бы сделать так, чтобы голова отвинчивалась.
Пришёл бы он в класс, спокойненько бы сел на своё место, отвинтил бы свою собственную голову и спрятал бы её в парту.
Идёт урок. Ивана, конечно, не спрашивают: не может же человек без головы говорить! Ведь говорит-то он ртом, рот-то у него в голове, а голова – где? В парте!
Звонок на перемену. Иван привинчивает голову и носится по школе.
Звонок на урок. Иван голову – вжик! вжик! вжик! – и обратно в парту. Сидит. Красота!
Думал Иван, думал и придумал однажды замечательную штуку.
Пришёл он как-то в школу, сел за парту и молчит. Минуту молчит, вторую молчит, третью…
Пять минут прошло, а он – молчит!
– Что с тобой? – спрашивают ребята.
Иван отвечает:
– Зззззззззззззззз… – И голова у него дёргается.
– Заболел? – спрашивают ребята.
Иван кивает.
– Чем заболел?
Иван мелом на классной доске пишет:
Ребята ничего не понимают. Колька Веткин говорит:
– Да ты и не похож на зайца.
Иван весь задрожал и:
– Зззззззззззззз…
– Заикой он стал! – догадался Паша Воробьёв. – Заикой, а не зайкой.
Иван обрадованно закивал.
Как только в класс вошла Анна Антоновна, ребята загалдели:
– Семёнов болен!
– Он заикой стал!
– Говорить не может!
И всем классом, хором:
– Зззззззззззззззз…
– Тише, – сказала Анна Антоновна, и вызвала Ивана к доске, и стала спрашивать.
А Иван отвечал так:
– Трр… бр… др… – и голова у него дёргалась.
– Молодец, – сказала Анна Антоновна, – правильно ответил. Ставлю тебе «пять» с плюсом.
– «Пять» с плюсом?! – радостно переспросил Иван, который ни разу в жизни и четвёрки-то не получал.
А ребята захохотали. А громче всех Колька Веткин.
Вызвали отца Ивана в школу. Ох и попало потом зайке-заике!
И сказал он друзьям:
– Хватит. Точка. Не могу больше так жить. Буду проситься на пенсию. Со здоровьем у меня из-за этой учёбы совсем плохо. Сегодня же напишу заявление.
– А куда, куда заявление? – с огромной завистью спросил Колька. – Отвечай давай, если совесть у тебя есть!
– Совесть у меня есть, не беспокойся, – со вздохом проговорил Иван. – Но не имею я права каждому рассказывать, куда я заявление о пенсии писать буду.
От обиды и возмущения Колька весь задрожал и крикнул:
– Всегда ты такой! Собакой лаять научишь, ручки в пол втыкать научишь, а на пенсию неужели один отправишься?!
– Ты соображай, – посоветовал Иван. – Если все на пенсию уйдут, кто же учиться будет? – И он ушёл, опустив свою большую голову.
Весь вечер трудился Иван над заявлением. Вот что у него получилось:
На конверте он написал:
Через день почтальон принёс письмо обратно и сказал:
– Нет такого адреса. И ошибок больно много. Рано тебе ещё жаловаться. И пенсию рано просить. Сначала школу окончи, поработай, потом жалуйся сколько тебе угодно.
Много разных историй с Иваном было, всех не рассказать. Но вы уже, конечно, поняли, какой он несчастный человек.
И вот вам последний случай: надумали в шпионов играть. Ивану хотелось быть командиром советских разведчиков.
А что получилось?
Как выбирали шпиона
Никто не сомневался, что лучше всего выбрать первоклассника Алика Соловьёва. Его и поймать легко, и настукать ему в любой момент можно, если будет спорить. А если ещё учесть, что Алик никогда не ябедничает, то станет ясно: лучшего шпиона и не найти.
Правда, он трусоват. Играли как-то в американского лётчика-шпиона Пауэрса. Пауэрсом выбрали Алика. Посадили его на крышу сарая – будто на самолёте летит – и давай в него стрелять.
Хорошо, в общем, поиграли. А он обратно слезать боится. Орали на него, орали, снова ракеты запускали.
Пришёл милиционер Егорушкин. Полез за Аликом, да сам с крыши грохнулся.
Попало ребятам.
И всё-таки лучше шпиона, чем Алик, не найти.
Кстати, он никак не мог научиться правильно произносить слова с приставками «пре-» и «пере-». У него получалось:
– Я пер-прыгнул.
– Я пер-пугался.
– Я пер-бежал.
– Я пер-нёс.
Значит, можно было считать, что Алик говорит на иностранном языке.
Всем было ясно, кто и на этот раз будет шпионом. Однако для видимости решили проголосовать и до того разорались, что Алик крикнул:
– Пер-катите!
Минутку помолчали и опять разорались.
Потом началась драка.
Драка началась из-за того, что Иван обозвал Кольку килькой.
– Какая такая килька? – обиженно спросил Колька.
– Маринованная, – ответил Иван, – или в собственном соусе. Ноль руб пятьдесят коп банка.
– Это я-то килька? – И Колька без лишних разговоров дал Ивану пинка. – Видал кильку?
Кто-то за кого-то заступился, и возник бой.
Главное в драке – не закрывать глаза.
А один друг Ивана – Паша Воробьёв – всегда закрывал и стоял в центре боя, вытянув руки по швам. Ну и доставалось же ему!
Иван любил драться. Он вам не будет разбираться, кто свой, а кто чужой. Ему важно именно драться – машет он руками, а то и ногами во все стороны и даже бодается. И очень часто случалось, что он помогал противнику выиграть сражение, так как бил своих.
На этот раз всё произошло немножко наоборот.
Не забудьте, что в данной драке совершенно невозможно было разобраться, кому кого надо бить. Но каждый решил: не беда, начнётся бой – видно будет, кто свои, кто враги.
Паша глаза по привычке закрыл, но руки его заработали сами собой.
Свой первый в жизни удар Паша нанёс своему другу – Ивану.
Иван от неожиданности рот раскрыл. А Паша ведь не видит, кого бьёт, и опять – раз ему в то же самое место, то есть в лоб.
Иван до того растерялся, что закричал:
– Своих бьёшь!
А Паша ни остановиться, ни открыть глаза не может: страшно.
Тогда Иван тоже глаза закрыл. Что тут получилось, никакими словами не передать!
Ребята так устали, что драка кончилась сама собой.
Все сели. Говорить никто не мог: кто язык прикусил, у кого губа распухла. И никто не может вспомнить, из-за чего друг друга молотили.
Вдруг, откуда ни возьмись, – учительница.
– Что у вас здесь происходило? – спросила она.
Алик Соловьёв махнул рукой:
– Пер-дрались все.
А вы знаете, что, когда нужно срочно определить виновника драки, им всегда оказывается тот, кому больше всех досталось. А на сей раз больше всех досталось Ивану.
– Семёнов, после уроков зайдёшь в учительскую, – сказала Анна Антоновна и ушла.
– Так тебе и надо, – сказал Колька, – не будешь человека килькой обзывать. Да ещё ноль руб пятьдесят коп банка.
Иван хотел ответить, но Колька закричал что было силы:
– Кто за то, чтобы Ивана шпионом выбрать, поднимите ноги!
А в это время звонок.
Ребята все – бух на спину и ногами задрыгали.
Так Ивана выбрали шпионом.
Алик Соловьёв сказал:
– Пер-касно.
Тяжёлый разговор
После уроков Иван проговорил мрачно:
– Прощайте, товарищи.
Все молчали, опустив головы: человека в учительскую вызывают – не маленькие, понимаем, что к чему.
– Ябедничать я, конечно, не буду, – продолжал Иван, – но учтите, что страдаю я из-за Кольки.
– Вот это я понимаю! – воскликнул Колька (так он говорил, когда чего-нибудь не понимал). – Он один раз из-за меня пострадать не может. А сколько раз я из-за тебя мучился! А? Кто в прошлом году в коридоре во время уроков лаял?
– Иван! – хором ответили ребята.
– А кому попало?
– Тебе!
– Мне! – И Колька ударил себя в грудь. – А кто придумал ручки в пол втыкать?
– Иван!
– А кому попало?
– Тебе!
– Мне! – И Колька так ударил себя в грудь, что ойкнул.
– Сравнил, – презрительно сказал Иван. – Подумаешь, собакой лаял. А тут – драка. Теперь меня как миленького из школы выгонят! – весело закончил он.
– Куда же ты тогда денешься? – спросил Паша.
– Не бойся, не пропаду. В милицию, например, устроюсь. Палку в руку – и пошёл! Раз – грузовик стоп, два…
– Иди-ка лучше в учительскую, – перебил Колька, – там тебе раз-два и стоп.
Ушёл Иван, а ребята загалдели: что делать, если его из школы выгонят!
Иван, подходя к учительской, думал: «Несчастный я человек. Дрались все, отвечать мне. Будет она меня мучить. Говорить начнёт. Мол, драться нельзя. Мол, выгнать тебя надо из школы. И ведь что обидно: не выгонят!»
Четыре раза подряд вздохнув, Иван вошёл в учительскую.
– Жаль мне тебя, – сказала Анна Антоновна, – живёшь ты плохо. Да?
– Плохо. – Иван опять вздохнул. – Не жизнь, а учёба. Мне бы только со школой разделаться, а там я… – Глаза его заблестели. – Да я сразу знаменитым человеком стану!
– Нет, не станешь ты знаменитым человеком, – сказала Анна Антоновна, – ты ведь знаменитый лодырь.
– Ну и что? Я ведь сейчас лодырь, а потом – нет.
– Потом поздно будет. Надо теперь же за ум браться. Жаль, жаль мне тебя, – повторила Анна Антоновна. – Плохо ты живёшь, неинтересно. Подумай над этим. Обязательно подумай. Можешь идти.
– Как?! – поразился Иван. – А насчёт драки?
– Сами разберётесь. Иди и даже не надейся, что будешь знаменитым человеком. Если, конечно, не исправишься. Никогда лодыри не становились знаменитыми людьми.
– А я буду, – упрямо проговорил Иван. – Да вы знаете, кем я буду? Лунатиком! Первым лунатиком! – И сразу успокоился.
Анна Антоновна рассмеялась.
– Кем? Кем? – сквозь смех переспросила она.
– Лунатиком, – с гордостью ответил Иван. – На Луну полечу. Здоровых ведь будут подбирать.
– Так ведь… так ведь… – Смех мешал Анне Антоновне говорить. – Лунатиком!.. Ох… ведь лунатик… это болезнь такая… Кто ею болеет, того и называют лунатиком.
– Да ну? – удивился Иван, но, человек упрямый, добавил твёрдо: – Так я лунатик и есть. Давным-давно болею.
Вышел он из учительской, плечами пожал. Стало ему непонятно отчего грустно.
– Ну? – спросили ребята. – Здорово попало?
– В том-то и дело, что не попало, – ответил Иван. – Но разговор был тяжёлый.
– Тяжёлый? – спросили ребята. – Это как?
– А вот так. Лучше и не спрашивайте. И жизнь у меня тяжёлая, и даже разговоры у меня тяжёлые. Не то что у вас. И ещё она сказала, что я не лодырь, а просто несчастный человек.
– Врёшь!
– Не верите – не надо. И ещё она сказала: будешь ты, Иван Семёнов, знаменитым человеком.
– Да врёшь ты! – возмутился Паша. – Ты же двоечник!
– Ну и что? Она сказала, что все знаменитые люди в детстве были двоечниками.
– А это видал? – спросил Колька, показывая Ивану три пальца, сложенные, сами понимаете, в одну фигуру, названия которой я что-то не припомню.
Иван сжал кулаки.
– Пер-катите! – крикнул Алик. – А то опять пер-дерётесь!
– Тем более, – грозно проговорил Иван, – что я, к вашему сведению, лунатик.
– А это ещё что такое? – с удивлением спросили ребята.
– Болезнь, – важно объяснил Иван. – Страшной силы болезнь. Просто не знаю, что и делать. – И, взглянув на ошеломлённых приятелей, сказал:
– Играть начинаем в двенадцать часов
ноль-ноль минут.
Ещё пожалеете,
что меня шпи
оном выб
рали!
Глава вторая,
в которой описывается игра в шпионов и встреча Ивана с настоящими шпионами, которые оказались ненастоящими
Странный человек в тёмных очках
В двенадцать часов ноль-ноль минут милиционер Егорушкин заметил около клуба речников странного человека в пиджаке с поднятым воротником и в соломенной шляпе. Глаза его прятались за тёмными очками, руки были засунуты в карманы.
В двенадцать часов ноль три минуты милиционер Егорушкин подошёл к нему и спросил:
– Что это ты в таком подозрительном виде разгуливаешь? Да ещё на территории клуба? Да ещё зубы скалишь?
Странный человек ответил хриплым голосом:
– Не понимайт!
Милиционер Егорушкин проговорил сердито:
– Вот доставлю в отделение, сразу поймёшь.
Человек в тёмных очках вытащил из кармана пистолет, прицелился милиционеру в нос, крикнул:
– Бах! Бах!
И бросился наутёк.
– Я тебе дам «бах, бах»! – крикнул Егорушкин. – Ты у меня побахаешь!
Вскоре странный человек появился в продовольственном магазине. Он бросился к прилавку, оскалил зубы и хриплым голосом сказал:
– Биттэ, дриттэ, фрау, мадам, цвай брот, шпиндель!
Продавщица спросила испуганно:
– Чего-чего?
– Р-рюки вверх! – прохрипел человек в тёмных очках. – Гутен так! Драй! Си бемоль! Урна!
Продавщица схватила нож, крикнула:
– Сам руки вверх, шпиндель!
Тогда странный человек вытащил пистолет, прицелился продавщице в нос и:
– Бах! Бах!
И выбежал из магазина.
Bepul matn qismi tugad.
