Kitobni o'qish: «Здесь каждый прочтёт о себе»

1. Действительность

Страшнее бедности

 
Страшнее бедность, иль бездушье?
Поймут вопрос, иль не поймут?
От без духовности удушье,
Как пандемия косит люд.
 
 
Стремленье бедности к богатству,
Сжирает души, будто тля!
Преградой верности и братству,
Воссядет самость у руля.
 
 
Считает скаредно копейки,
Кого, насколько покормил.
И не присядет на скамейку,
Со всеми теми, с кем дружил.
 
 
Поскольку стал богаче нынче,
А друг как был, такой и есть.
И не растёт по службе выше,
И не всегда есть, что поесть.
 
 
Не слышать хочется о просьбе,
Помочь, зайти поговорить.
Уж лучше не видаться больше,
Чтоб было некому просить.
 
 
Но перемен не замечают,
Себя, как прежде видят все.
Знакомцев новых обретают,
Стремятся с ними быть в родстве.
 
 
Повыше рангом и богатством,
Чтоб мог ответно пригласить.
А за знакомствами, за пьянством,
Побольше пользы получить.
 
 
Вот так живут сегодня люди,
Слоеным с кремом пирогом.
Кто наверху, уже не будет,
Якшаться с жестким серым дном.
 
 
Поскольку крем – то вся верхушка,
И вниз от верха, по слоям.
Чтоб пропиталась кремом плюшка,
Похитить нужно больше грамм.
 
 
Хоть там и сладко, но противно,
Как в стае крыс, царит закон.
Прослойки думают наивно,
Что крем польется к ним ручьём.
 

Весна по заказу

 
Весною просыпается земля,
Природа обновляется, не люди.
Особенно, кто ближе у руля,
Нещадно обворовывают, судят.
 
 
И тема надоела между тем,
Прочли бы это те, кому писалось.
Какую же весну послать бы всем,
Чтоб доброе в сознаниях рождалось.
 
 
Чтоб счастливо смеялась детвора,
С улыбкой побежали на работу.
И каждый призадумался с утра,
Как сделать замечательное что-то.
 
 
Чтоб жизнь своим собратьям облегчить,
Да этому порадоваться вместе.
Любить и самому любимым быть,
И слышать это искренне, без лести.
 
 
Какая же нужна теперь весна,
Чтоб чистое жаргоном не марали.
Была же честь с рождения одна,
Ее же никогда не покупали.
 
 
Сегодня же спокойно продают,
В бесчестие изысканно рядятся.
И сами же себя не узнают,
Упорно не желая в том признаться.
 
 
Весною просыпается земля,
Не в людях – милосердие и совесть.
Как будто души выела им тля,
И лица разукрасила суровость.
 
 
Когда же ниспошлют нам небеса,
Грядущую весну без катаклизмов.
И слезы заискрятся, как роса,
На радостях, увидев дешевизну.
 

Гнилая система

 
Как можно стать миллиардером,
Среди таких же, как ты сам?
Не побывав в преступных сферах,
Где преклоняются деньгам?
 
 
Трудиться если и уставши,
Не есть хоть вовсе и не пить.
Не обманувши, не укравши,
За годы столько не скопить!
 
 
Гнила система мировая
Во всех структурах на земле.
Особо часть их правовая,
Коль есть возможность жить во зле.
 
 
Деля на бедных и богатых,
На подчинённых и господ.
Слагает разницу в зарплатах,
Законов совести в обход!
 
 
Что делит после на плебеев,
Живущих с тяжкого труда.
На аферистов, их лакеев
Охраны, армии, суда.
 
 
Банкиров, власти, олигархов,
Имущий, над плебеем класс.
Не скромен статус патриархов,
От всех простых народных масс.
 
 
И вот пройдёмся по линейке,
От социальных наших сфер.
Врач плохо лечит за копейки,
Не очень сыт и инженер.
 
 
Учителя без вдохновенья,
Детишек учат, лишь бы как.
Нет к няням вовсе уваженья,
На скудость глядя их зарплат!
 
 
А платит кто? Не Государство,
А те, кто нас обворовал.
Абсурд какой то и дикарство,
Кто ж это в мире утверждал?!
 
 
Сокрывши Божии Законы
И заменив их на свои.
Чтоб стали люди бездуховны,
За деньги ссорились в пыли!
 
 
Основы совести не видно,
Законов Бога не сыскать!
Сожрёт всех жадности ехидна,
Их если с детства не давать!
 

Горды чем человеки?

 
Горды чем нынче человеки?
Едят коль вкусно, вдоволь пьют!
Сильны, красивы, не калеки!
И много денег соберут!
 
 
Пред всеми кичатся, кто круче,
Красивей яхта иль авто.
Одеты только от Бертучи,
И в унитазе – золото!
 
 
Тем не гордятся, что душевны,
Что милосердны, что добры.
Что добросовестны и верны,
Сердечны, искренни, мудры.
 
 
Что не за деньги, не прельщает,
Да и не купишь это всяк!
Оно лишь в душах обитает,
Где больше света, а не мрак.
 
 
Вот и дается все в избытке?
Здесь, на земле, чтоб испытать.
Богатство тоже, вроде пытки,
На крепость духа – устоять!
 
 
Не устремиться до корыта,
Где свинство топчется, визжа.
Казна деньжищами набита,
И всем, кто ближе, вся маржа.
 
 
Лишь только нужно подобраться,
Заполучить чиновный сан.
А дальше, лишь передвигаться,
К постам доходным – будешь зван!
 
 
Пускай потешат напоследок,
Свои гордыни до небес.
Был в нищете, наверно предок,
А тут попутал нынче бес.
 
 
Расплата ждет не устоявших,
А устоявших ждут дары.
В разы прекрасней, чем у павших,
Земной экзамен – до поры.
 
 
Уж скоро нужно просыпаться,
Вот- вот закончится урок!
И не захочется лишаться,
Того, что брал у нищих впрок!
 
 
Наступит смена декораций,
Отсортируют по делам.
Озвучат гранты номинаций,
Богатым, нищим и властям!
 
 
Получит каждый по заслугам.
Что в душах есть, не на счетах.
Прокрутят запись по секундам,
В сознаниях ваших, не в мозгах!
 

Оболочки

 
Ждут губы томно поцелуя,
С надеждой ищет правды, взгляд,
Язык болтается, бунтуя,
Пообсуждать кого-то рад.
 
 
Несут на службу резво ноги,
Покоя руки не найдут.
Бурчит желудок, до изжоги,
А то и судороги кольнут.
 
 
Не редко печень боль прихватит,
Особо пиво, распознав.
Аппендикс может озадачить,
Внезапной резью заковав.
 
 
Фильтруют воду в слёзы почки,
Сюжет извилины плетут.
Так существуют оболочки,
Которых здесь – людьми зовут.
 
 
Они все смертны, непременно,
С душою больше, не лады.
Всё ищут органам замену,
Самоуверенны, горды.
 
 
Вживляют изредка светила,
С кого-то выдранную часть.
С людей ушедших, иль с гориллы,
Ликует пресса, млеет власть.
 
 
А вдруг заменят оболочку,
Ну и чего, коль без души.
Дадут еще одну отсрочку,
У власти путь не завершить.
 
 
Планеты новые откроют,
Переместят богатых всех.
А оболочки здесь зароют,
И не предъявят новым грех.
 
 
Так рассуждает свет ученых,
Для олигархов строя мир.
Одной идеей обручённых,
С телесных выбраться квартир.
 
 
Но не хотят с душою к Богу,
Смиренно к сроку улететь.
Жаль оставлять богатства много,
А оболочкам, срок сотлеть!
 
 
Богами быть- им очень сладко,
Для миллиардов нищеты.
Но на душе ужасно гадко,
Вот и рисует ум мечты.
 
 
Упрямо в Высшее, не верят,
Коль нет теорий доказать.
Умерши- это все проверят,
Но раньше срока – не узнать!
 
 
Вот и вцепились в оболочки,
Без веры, бренные тела!
Уже почти дошли до точки,
Но вера так и не пришла.
 
 
Дождутся в них конца отсрочки,
Уйдут куда-то продолжать
В других, каких- то оболочках,
Мир снова в духе познавать.
 
 
Все то, что здесь сейчас отвергли,
Законы Высшие презрев.
Себя ж в страдания повергли,
Так ничего, не разглядев!
 

Под обстоятельством

 
Коль обстоятельства над нами.
То их никак не изменить.
Сиди и тешь себя часами,
Слагая версии, как жить?
 
 
Но это тщетно и напрасно,
Где все зависит от других.
И ты не можешь сам прекрасно,
Решить, подумав, всяко их.
 
 
Звучит солидно – Государство,
Но в нём везде же человек.
Организаций, партий царство,
Духовных много в них калек.
 
 
И чаще мечемся под ними,
Когда и выхода то нет.
Чужою тупостью гонимы,
Во тьме не видя – правды свет.
 
 
Верховный суд есть оконечный,
И он зависит от людей.
До правды путь, как будто Млечный,
С летящим множеством камней.
 
 
А тот кратчайший путь – до Бога,
Который в каждом сердце Есть!
Не для искателей дорога,
Проводником ведь служит честь.
 
 
Ох, как же редко эту милость,
Под обстоятельством найдешь.
Уж как -то все бездушно свилось,
Бесчестно всё переплелось.
 
 
Так от кого же мы зависим,
Кто поселился в их сердцах.
Коль Бога там мы не отыщем,
И не живет у них Аллах!
 
 
Кто, улыбаясь, жизни портит,
Лукаво зря из под бровей.
На правдолюбов – низших сортом
В проём чиновничьих дверей!
 
 
Коль где-то вам не доплатили,
Иль обсчитали, много взяв.
Наверно Бога прогневили,
К такому ироду попав!
 
 
Их непомерно нынче стало,
Несметно слуг у сатаны.
Вот много нас и обнищало,
В масштабе Матушки Страны!
 

Сорим не видя

 
О, ангелы добра и красоты
И все творцы, невидимые глазом.
Творящие деревья и цветы,
В гармонии нам служащие разом.
 
 
Но мало видят люди красоту,
Привычное глазам, не замечают.
Недоброе заметят за версту,
Да долго эту тему обсуждают.
 
 
Потянут за веревочку клубок,
Нерадостных обилие событий.
И глаз уже не глянет на цветок,
Подумают, смущаясь, о защите.
 
 
Желанное сознание манит
Корыстные идеи разжигая.
И жадности рептилия не спит,
Разбуженные чувства умывая.
 
 
Инстинкты проявляют интерес,
Взывая к наслаждению, без меры.
И правит незаметно ими бес,
Как сосланными в рабство – на галеры.
 
 
Не думают тюрьму свою менять,
Как тягу к устоявшимся привычкам.
Ни воли нет, ни сил уже восстать,
Живут таясь, наигранно, двулично.
 
 
Всё меньше в нашем мире красоты,
Невидимые сущности сплетают.
Лишь чистые ребячьи мечты,
Влюбленности порывы проявляют.
 
 
Все больше безобразных сорняков,
Ползучих, грызунов, да тараканов.
Продукт проявлен мысленных основ,
Невежд и алкашей, да наркоманов.
 
 
Так что же человечество творит?
Неужто красота так изведётся?
И будет ползать рядом паразит,
Да бешеный комар крови напьётся.
 
 
А может лучше мысли поменять?
Прекрасное побольше обсуждая.
И гадости вокруг, не изрекать!
Уродливое в мир, не высевая.
 
 
Что мыслим – в этом сами и живём,
Картина наших мыслей пред глазами.
Что было, а что будет – то пожнём,
Потомки не возрадуются нами!
 

Братья Иуды

 
Всё ведь имеет основание,
Гора, строенье, океан.
Иначе рухнет созидание,
Фундамент зыбкий если дан!
 
 
Когда людей крепила вера,
Закон боялись нарушать.
Была крепка морали мера,
За что могли и покарать.
 
 
Осталось всё, как то и было,
Всё тот же нравственный Закон.
Но человечество решило,
Что не для них был писан Он!
 
 
Выходит раньше чтили Бога,
Не зная буквы, как писать.
Сегодня грамотных, так много,
Молитвы некому читать!
 
 
О мире, праведности, вере,
О справедливости в миру.
О чистой, ясной атмосфере,
Не допустить разлад, войну!
 
 
Всё это лишь подвластно Богу,
А не финансовым кругам.
Что ж не просить Его Самого,
Чтобы очистил землю нам?
 
 
Что, нет желанья отказаться,
От вседозволенности здесь?
Бездушно жить и размножаться,
Любовь швыряя для утех!
 
 
Перечеркнув Его Законы,
Забывши веру, совесть, честь.
Не единицы – миллионы,
Хотят жить сладко, пить и есть!
 
 
Себя любить, забывши Бога,
Творить всё то, что захотят,
Посредством разума земного,
Стоя уже у ада врат!
 
 
И не желают просыпаться,
Чтоб посмотреть в своё нутро.
Гуляет смерть, леса дымятся,
От смрада душно и серо!
 
 
Чистосердечная молитва,
Могла бы мир ещё спасти.
Добра и зла всё жарче битва,
В миг могут землю разнести!
 
 
Веселый пир гремит повсюду,
Среди элит порочных стран.
В растленных разумах Иуды,
Христу наносят сотни ран!
 

Карусель

 
Вся жизнь – погоня за желаньем,
Они мечта, престиж и цель.
Их миллиарды в мироздании,
Перед глазами – карусель.
 
 
Одно схватил – другое мчится,
И тоже хочется догнать.
Кому-то сладко веселиться,
Кому- то чем- то обладать.
 
 
Так вертят судьбами жестоко
Кто управляет колесом.
Один богат в мгновенье ока,
Другой годами строит дом.
 
 
И не поймут, как удаётся,
И не поймут, как ухватить?
То, что желая, не даётся,
Поскольку нечем заплатить.
 
 
На колесе одно и то же,
Но цены новые, что день.
Понять закон никто не может,
Подорожала то ли тень?
 
 
Без всякой логики наценки,
Одним лишь можно объяснить.
Снимать охота больше пенки,
Чтоб горы денег получить.
 
 
Собрать по банкам все желанья,
Что миллиарды так хотят.
Кто заплатить не в состоянии,
Пал, чтоб пред теми, кто богат.
 
 
И рабски гнулся перед ними,
За все желания свои.
А то ещё, что есть отнимут,
И у него и у семьи!
 
 
На колесо не пропускают,
Кабинки заняты давно.
Там только избранных сажают,
Кто верно служит за одно.
 
 
Никто уже не замечает,
Что всё быстрее карусель.
Добыть всё реже успевают,
Стащить у ближних, ставят цель.
 

Дворняга

 
Дворняга медленно подкралась
К тарелке с кормом во дворе.
Элитный пес не чуял шалость,
Дремал от сытости в тепле.
 
 
Он растерзал бы горемыку,
Но разомлевши сладко спал.
Свалилось счастье псу безлику,
Корм дорогущий уплетал.
 
 
Что по помойкам то нароешь,
Заплесневелый хлеб, да гниль.
От вкуснотищи той завоешь,
Во сне жуешь цыпленка гриль.
 
 
А днями бродишь – нюх по ветру,
Прекрасных запахов полно.
Где жарят мясо, где котлетку,
Но не бросают их в окно.
 
 
Хоть видят, что худой, бездомный,
Могли бы малость подкормить.
Богатый дом, забор огромный,
Живут же псы то, мне б так жить.
 
 
Но если вдруг во двор пробраться,
Охрана может застрелить.
С хозяйским псом, не нужно драться,
И без него могут убить!
 
 
Родился если ты дворнягой,
Помои будешь есть весь век.
Нет родословной же с бумагой,
Знать средь бездомных и калек.
 
 
Элитных тоже выгоняют
Кто забывает их лизать.
А то и попросту бросают
Коль не дает ночами спать.
 
 
Есть и счастливые собаки,
Живут поцарски со щенков.
Им средь своих же, даже браки,
Стригут, услуги докторов.
 
 
Ох, что-то я здесь размечтался,
Пора бы ноги уносить.
Пока случайно не попался,
Пока не начали палить.
 
 
Бесплатно можно на помойке,
За сытость можно жизнь отдать.
Щадили лишь до перестройки,
Тогда могли, любя прогнать.
 
 
Сейчас совсем другие нравы,
Кто сыт – надменен и жесток.
Директора, торговцы, главы,
Суров к дворнягам нынче рок!
 

Церковный магазин

 
Зашел в церковный магазин,
Спросили там, что надо?
Здоровья дайте пять корзин,
Из райского мне сада.
 
 
Богатства можно, грамм пятьсот,
С долгами расплатиться.
Никто бесплатно не дает,
Наесться и напиться.
 
 
А счастья можно килограмм,
Чтоб в сумку поместилось.
Несчастье, бродит по пятам,
Чтоб рядом не прижилось.
 
 
Удачи мне бы и любви,
Людской не стало – Божьей!
Сегодня впору, хоть реви,
Не выплакать похоже.
 
 
Давайте доброе, что есть,
Все заберу без меры.
И сострадание и честь,
И сколько можно – веры!
 

* * *

 
Здоровья, мы не продаем,
Ни счастья, ни богатства.
Хотите, тело отпоем,
Дадим ему убранства.
 
 
Любви, удачи – тоже нет,
Венчанье есть в услугах.
Предложить можем свечек свет,
Помогут при недугах.
 
 
Машину можем освятить,
И банк и даже бизнес.
Но, если нечем заплатить,
Не подаем на вынос.
 
 
Стоят без денег – у икон,
Смиренно бьют поклоны.
Да слышат колокола звон,
Бесплатно – миллионы.
 
 
Идите с миром – Бог подаст,
Когда к Нему вернетесь.
А здесь все платно, не для вас,
Возможно разживетесь.
 
 
Так приходите, все найдем,
С товаром магазины.
Освятим, женим, отпоем
И грешных и невинных.
 

Катастрофа

 
С ночи вырубили свет,
Утро раннее во мраке.
Съел вчерашний винегрет,
Корм насыпал для собаки.
 
 
Катастрофа – все молчит:
Телевизор, печка, чайник.
Холодильник не урчит,
Кран шипит на умывальник.
 
 
Телефоны без зарядки.
В туалете бак пустой.
Люди это ж, не собаки,
Как им справиться с нуждой?
 
 
Лиф не возит, топать надо,
Все шестнадцать этажей.
Лишь собака только рада,
Мчится пулей до дверей.
 
 
Ну и толку от прогресса,
Электричества коль нет?
Пригодится только пресса,
На балконе чай согреть.
 
 
До держали до обеда,
Без воды и без тепла.
С управляющим беседа,
Ни к чему не привела.
 
 
Холодильник уже плачет,
Впору вместе зарыдать!
Ну была б, хотя бы дача,
Чтоб из города, сбежать.
 
 
А как, аспиды, неделю,
Не дадут в квартиры свет?
Что народу будет делать,
Кто за это даст ответ?!
 
 
Легче к Богу докричаться,
Чем к чиновникам глухим.
Им бы в лифте оказаться,
Когда встанет недвижим.
 

Живые покойники

 
На небе солнце – грязь внизу,
Но к свету нужно взор поднять,
Трудиться, Бога почитать!
А в грязь же можно – просто пасть.
 
 
В грязи приятно, сытно мило,
Морали нет, стремись иметь.
Властям на взятки, чтоб хватило,
И не попасть законам в сеть.
 
 
Но не спешат податься к свету,
Легко привыкли падать в грязь.
Так модно нынче, нет запрета,
В любую лужу, смело влазь.
 
 
Иль это партия, иль секта,
Для эгоистов все равно.
Побольше шарма, интеллекта.
Лети без веры, хоть на дно.
 
 
Не то, что путь смиренный к свету,
Не потусишь, не согрешишь.
Блюди Всевышнего Заветы,
А тело ты, не ублажишь.
 
 
И не захочешь, принцип зная,
И все, что явится потом.
Такого здесь не испытаешь,
Когда вернешься в Отчий Дом.
 
 
Вот и погрязли миллиарды
В грязи земной, забыв Творца.
Блаженству чувственному рады,
Себя подняв до мудреца.
 
 
Свет ведь руками не пощупать,
И удовольствия в том нет.
К тому ж хотят все сытно кушать,
Мол деньги кормят, а не свет.
 
 
На все вопросы есть ответы,
А если нет – то в миг найдут.
Легко обсудят все секреты,
Подскажут где не так живут.
 
 
Откуда люди появились,
Кто их создал, да и зачем?
В грязи тому не обучились,
Из-за своих земных проблем!
 
 
А тем, кто лужи грязевые,
Заблудшим строит без конца.
Нужны покойники живые,
Без веры в Духа и Отца!
 
 
Подальше знания упрячут,
Заплатят пастырям земным.
Те, что напишут – то судачат,
Свет проповедуя пустым.
 

Отступники

 
Прекрасно знают Сонмы в небесах,
Земные безобразия известны.
Но ждут, пока покинут души прах,
Пред Богом будут искренни и честны.
 
 
Поскольку в книге жизни каждый шаг
И мысли затаенные и речи.
Которые копились в их умах,
Возложат грузом каменным на плечи.
 
 
О, как же эта ноша тяжела,
Тащить придется долго, упираясь.
Пока не станет совесть их бела,
И не падут пред Ликом Его, каясь.
 
 
Да будут непрестанно умолять,
Отправиться назад для искупленья.
На землю, чтоб грехи поисправлять,
До капельки, за прошлые рождения.
 
 
Но снова, воплотившись, понесет:
Гордыня, себялюбие и жадность.
Обещанное Богу не вернет,
Культура позабудется и святость.
 
 
Творец же милосердно, без конца,
Детей своих, очистивши, прощает.
И мучаются грешники века,
Но истину никак не разгадают.
 
 
Все счастье и услада в небесах,
В мирах их ждет исконно от начала.
Но Бога возлюбившим, а не прах,
Иначе не покинет – смерти жало.
 
 
Неужто не понятно до сих пор,
Земля, для искуплений, испытаний.
Исправить порожденный здесь позор,
А не для наслаждений и гуляний.
 
 
Отступники, презревшие Закон
Веками мир от истины уводят.
Портреты их висят, вместо икон,
Народами лукаво верховодят!
 

Телевизор

 
Листаю пультом телевизор,
Программ пред взором больше ста.
Как говорит сосед мой, Сидор,
Уж лучше стенки пустота.
 
 
Чем издевательство рекламы,
Или же нудный сериал.
Продуктов вредных панорамы,
Иль политический скандал.
 
 
Мелькают маски пред экраном,
Нутро не видно, как не зри.
Вещают искренне, с обманом,
Но не поймешь, как не бери.
 
 
Никто не станет, сам собою,
Их лица с масками срослись.
Хоть по утрам, стараясь, моют,
Как будто с ними родились.
 
 
Сквозит уверенность и сытость,
Неустрашимо, важный взгляд.
Нервишки тешит знаменитость,
Высокий пост и стольный град.
 
 
От тысяч слов, не стало лучше,
Воруют так же, как всегда.
Чтоб убедить, глазенки пучат,
В речах же, прежняя вода.
 
 
Так не рассмотришь их, под маской,
На самом деле – кто сокрыт.
Вот и относишься с опаской,
И даже к тем, кто знаменит!
 

Две маски

 
Две маски спорят на Арбате,
Какой в том прок, что дали мне
Надбавки – тысячу к зарплате,
Бензин подняли наравне.
 
 
А за бензином и продукты,
Поскольку возят с далека.
Одежда, рыба, мясо фрукты,
Все что отжали с молока.
 
 
И с этой тысячи, что дали,
Отнимут аспиды все три!
А в прессе лихо расписали,
Как мы окрепли изнутри.
 
 
Конечно крепче втрое стали,
И аферисты, и жульё.
Прибавку тут же отобрали,
Дороже выставив своё.
 
 
Учились видно у Мавроди,
Как лихо граждан обирать.
Им не батрачить на заводе,
С наценкой всё перепродать.
 
 
Народ затылок только чешет,
Уже и тысяче не рад.
Стабильность цен не обеспечат,
Беднее станешь, не богат.
 
 
Следят корыстные душонки,
Что для народа утвердят.
Горят их алчно глазёнки,
Нажиться тут же норовят.
 
 
Пенсионерам хоть не часто,
Подбросят пару сот в году.
Объявят в прессе громогласно,
Жди от барыг опять беду.
 
 
Аптеки, рынки, медицина,
Больницы, клиники – Клондайк.
Есть просит часто животина,
А пить не хочет только чай.
 
 
Болеют, лечатся и мерзнут,
Дерёт три шкуры ЖКХ.
Так что с прибавок тоже можно,
С народа вынуть потроха!
 

Безоружные

 
Дано нам все, выдумывать не надо,
Лишь только праведно живи, лелея честь.
И не смотри, кто умничает рядом,
Улыбки расточает, даже лесть.
 
 
Под маской могут быть другие мысли,
У самости отточенный набор.
Он ласково воркует, чтоб привыкли,
Тогда и забирается, как вор.
 
 
С угодливой улыбкой, не стесняясь,
Охаяв, выше должность обретет.
Изменится вдруг, маской изменяясь,
И смело уже низших оберет.
 
 
Кто хитрости не знает и коварства,
Хватаются за биты и стволы.
Отдельный орган – в теле государства,
Понятия свои, безмерно злы.
 
 
Структуры все давно перемешались,
Коммерция, преступность и ворье.
Как только с верой в Бога распрощались,
И лихо поделили все ничье.
 
 
Что Божия вселенная, что люди.
У денежных магнатов – все товар.
Они и благодетели и судьи,
Выписывают верным гонорар.
 
 
И многие вот так предали веру,
Ведь гром же отщепенцев, не побил!
Чуму им не послал, и ни холеру,
Богатства, что украли, не лишил.
 
 
Оружие одно спасало нищих,
Молитва – тысяч разумов Творцу!
От аспидов своих, да и от пришлых,
Струились, даже слезы по лицу.
 
 
На заработках божие творенья,
Набились по высотным городам.
И некому молиться, во спасенье,
Но я тогда, за них ее воздам!
 
 
Прости, Творец, невежество земное,
Неверие и жадность им прости!
Затмило разум время роковое,
Прости за все и строго, не суди!
 
 
Молю, Тебя, от сирых и ослепших,
Не ведающих, что они творят!
Не знающих, об истинах священных,
А только, что с экранов говорят!
 

Благодать

 
Как описать мне благодать
Слова найти совсем не просто.
Когда нам хочется летать.
И все прекрасно, а не сносно.
 
 
Когда душа внутри поет
И ничего не раздражает.
Тогда и воздух, словно мед,
Восторгом грудь переполняет.
 
 
Нет ничего, что тяготит,
Что навевает тень тревоги.
Не беспокоит, что болит,
Несут, как ветер в поле, ноги.
 
 
И это хочется раздать,
Со всеми разом поделиться.
Чтоб мир залила благодать,
И всё могло перемениться.
 
 
Дарили свет сиянья глаз,
И чаровали лик улыбки.
Расцвел бы мир весь, через час,
Во мраке ж суетном поникли.
 
 
Покой от Бога, – пытка в нас,
Друг другу шлем в словах и мыслях.
По Божьи жить бы нам сейчас,
Но от добра уже отвыкли.
 
 
За деньги совесть не купить,
Не учат в школах состраданью.
Как милосердие привить,
Шприцом не вводят по желанью.
 
 
Так не родится благодать,
Без обретенья Божьей Искры!
Чего-то нужно – миру дать,
Но люди брать лишь только быстры!