Kitobni o'qish: «Главная ветвь»

Shrift:

«Человек в наше время – как бумажная салфетка: в нее сморкаются, комкают, выбрасывают, берут новую, сморкаются, комкают, бросают…»

Рэй Брэдбери, «451° по Фаренгейту»

«Не надо терять надежду. Когда все потеряно, остается надежда. Надо всегда во что-то верить»

Рэй Бредбери, «Лекарство от меланхолии»

Книга первая

Спейсер Эоллы. Большой Совет. Колебания

Розовое, с серебристыми переливами сияние, стелющееся волнами по овальному помещению лаборатории, оторвало Аэна от интереснейшей задачи о протечке силовых полей в третьей секции генераторов внешней защиты. Он был уверен, что нащупал решение проблемы, и был очень горд собой. В визуал-объеме перед ним ветвилось дерево решений, завораживающее своей структурной завершенностью, точностью и очаровательной плавностью форм.

Сигнал общего сбора Большого совета вызвал сожаление прим-математика. Взмахом когтистой четырехпалой лапы он отправил расчеты в личный мем-блок и поспешил в главный зал заседаний, воспользовавшись нуль-туннелем, эффектор которого на левой стене при его приближении замерцал глубокой синевой. Синяя «вуаль» эффектора развернулась, объяла тело математика, и Аэн исчез, возникнув вновь в другом помещении.

Вокруг центрального возвышения в форме овоида с плавными скатами краев уже расположился весь ученый совет экспедиции. Аэн поспешил занять свободное место справа, рядом с прим-аналитиком Оон-се, чьи очаровательные формы, мягкий золотистый спинной пушок и прекрасные удлиненные глаза давно будоражили чувства прим-математика.

– Мы вас заждались, уважаемый Аэн, – укорил прим-математика председательствующий на совете Координатор Действия Йиол Оллесс. Его глаза поменяли оттенок с зеленого на красный с желтыми полумесяцами по бокам, что выражало крайнее огорчение. Горизонтальные щели зрачков сузились.

– Искренне прошу прощения, но я заканчивал цикл важных расчетов, уважаемый Йиол.

Йиол вывернул наружу две нижние руки и развел их в стороны: он принимал извинения, понимая важность задержки. Глаза его вновь приобрели зеленый оттенок.

– Начнем, – сказал он, озирая присутствующих из-под нависающего над глазами мощного лба, и подобрал шейные складки.

«Как он стар, – подумал Аэн. – Осилит ли он возложенную на него миссию?»

– Как вы все хорошо понимаете, наступил момент главного действия, – между тем продолжал Координатор. – Восемь естественных циклов¹ мы проводили наблюдения за планетой Ккелтси, или Земля, как ее именуют Ккелтси-вашх – аборигены. Выводы комиссии практически полностью подтвердили расчетную линию социо-математиков. Также, после проведения исследований свойств пространства данного домена, нашла свое абсолютное подтверждение версия экто-физиков об искусственности происхождения нашего родного домена путем расщепления исходного пространственно-временного континуума как минимум на семь независимых. К данному расщеплению неоспоримо установлена причастность именно Ккелтси-вашх. Возмущения пространства, давшие начало нашему домену, были порождены именно в данном временном промежутке и пространственных координатах.

Однако был выявлен прискорбный факт: при существующей конфигурации социума Ккелтси отсутствуют необходимые условия для рождения теории многомерных пространств и, как следствие, невозможность образования нашего домена и возникновения нашей расы. Углубленные расчеты группы социо-математиков под руководством уважаемого Аэна позволили выявить реципиентов среди Ккелтси-вашх и указать общую линию влияния. Два естественных цикла назад мы приступили к микрокоррекциям. Об их результатах я хотел бы узнать у нашего прим-аналитика. Оон-се, прошу вас поделиться с нами имеющейся у вас информацией.

Оон-се вскинула голову в знак благодарности и приподняла верхние руки с повернутыми вниз ладонями, призывая к вниманию. Попутно она соединилась с фалгман-интеллектом спейсера и запросила подключение к информ-модулю.

Над поверхностью овоида раскрылся визуал-объем и, управляемый Оон-се, заполнился табличными данными и графиками.

– Исследования социума Ккелтси, – начала она свой доклад мягким, наполненным обертонами голосом, – после микрокоррекций показали качественное улучшение структуры его конфигурации и практически полное наложение его на базовую, расчетную линию. – Говоря это, Оон-се подсвечивала конкретные цифры и участки графиков. Присутствующие внимательно следили за происходившим в визуал-объеме. – Однако несколько микрокоррекций – участки вот этих кривых, – она подсветила красным три места на двух ветвистых графиках, – не совсем соответствовали запланированным результатам, что породило незначительные аберрации в этой и этой ветвях.

Оон-се увеличила один из графиков и пронзительным красным указала на участки, о которых сообщала.

– Если своевременно не будут устранены данные погрешности, в ближайшее время с вероятностью двадцать три сотых может возникнуть нежелательное ветвление, тем более нежелательное сейчас, когда мы находимся у расчетной точки главного действия.

– Прошу уточнения, – повела левой верхней рукой прим-социолог Оллна-се Эйнс. – В чем вы видите проблему, прим-аналитик?

– Имели место несколько отрицательных внешних влияний на одного из главных объектов – номер три. Эти влияния могут нарушить психосферу объекта, что неминуемо приведет к депрессии и замкнутости.

– А вы не допускаете катарсиса?

– Вполне допускаю, уважаемая Оллна-се, но период его разрешения может затянуться дольше, чем необходимо, что повлечет за собой непоправимые последствия. Обращаю ваше внимание на расчеты. – В визуал-объеме проступила длинная формула и ее графический образ в виде замысловатой поверхности.

– Уважаемая Оон-се, – сказал сек-математик Йуун Ссол. – Мне очень жаль, но вы некорректно применили преобразование Эйкко. В данном случае оно недопустимо.

– Все абсолютно корректно, уважаемый Йуун, – поддержал прим-аналитика Аэн. – Преобразование Эйкко не только допустимо, но и просто необходимо в условиях оценки компактного социум-объекта. Решение, конечно, упрощенно, хотя и нетривиально, но оно вполне достаточно для оценки операционного риска.

Оон-се повернула голову к Аэну. Ее глаза на мгновение приобрели нежно-голубоватый оттенок, означающий признательность.

– Я согласен с Оон-се, – продолжал Аэн. – Ситуация может в ближайшее время выйти из-под контроля.

– Что вы предлагаете? – спросил Координатор у Оон-се.

– Частную микрокоррекцию объекта номер два и приступить к осуществлению основного действия для объекта номер три. – Оон-се сдвинула недавнюю формулу вглубь визуал-объема и вывела две другие.

– Не слишком ли мы торопимся? – Координатор выразил сомнение глазами, перекрасив их в ярко-лиловый цвет и размышляя над предложением.

– Нисколько, – уверенно сказала Оон-се. – На Ккелтси говорят: «промедление смерти подобно».

– Кто бы спорил, – «нахмурился» светло-красным оттенком глаз Координатор Йиол. – Я вижу, для объекта номер два вы предлагаете одноразовую микрокоррекцию в режиме «инкогнито».

– Полноценный посланец в данном случае необязателен. Из расчетов хорошо видна минимальная достаточность в виде последовательности технически несложных вмешательств в окружающую объект обстановку.

– Согласен, – подтвердил после некоторых размышлений Йиол. – Теперь касательно объекта номер три. Вы предлагаете режим «Советник» четвертого уровня. Это практически полноценный контакт! Поясните свою мысль, прим-аналитик.

– Первое, что хотелось бы отметить, времени у нас осталось немного – всего четверть локального цикла. Дальше, как вы знаете, наши попытки воздействия успешно блокируются неизвестными нам силами. На протяжении трехсот семидесяти их циклов мы не имеем возможности что-либо кардинально изменить. Позже этого срока любые изменения бессмысленны. Поэтому хотелось бы отметить важность завершения нашей миссии в эту оставшуюся четверть локального цикла.

Второе – это эмоциональный криз объекта номер три. Его нервная система находится в крайне возбужденном состоянии. Он ни с кем не взаимодействует в последнее время и воздействие на него затруднено. В связи с этим предлагаю именно «Советника» с четвертым уровнем. Этот человек умен, материалистичен и с наибольшей долей вероятности отнесется к мнению посредника с уважением.

– Почему вы так считаете?

– Принцип превосходства. Подчинение слабого сильному.

– Но мы не хотим подчинять его!

– Я не имела в виду именно подчинение, но в этом состоянии им можно свободно управлять. При умело составленной программе обработки реципиент будет полагать чужие мысли собственными.

– Мне это кажется несколько неэтичным. Ккелтси-вашх – развитый народ, и я считаю недопустимым применение к нему методов психонасилия. При всем уважении к совету, «Советник» не выше первого уровня. – Координатор обвел взглядом собрание. – Ваше мнение?

–Предлагаю режим «Маг», – сказал Аэн. – Минимум информационного давления плюс технологическая оснастка, позволяющая поразить воображение аборигенов, что, несомненно, расположит реципиента к посреднику.

– Другие предложения?

Больше предложений не последовало.

– Хорошо. Мне тоже кажется оптимальным вариант «Маг», предложенный прим-математиком. Оон-се, вы поддерживаете это предложение или необходимы дебаты?

– Поддерживаю и считаю его отличной заменой «Советнику». – Оон-се в знак согласия сложила нижние руки крест-накрест на груди.

Остальные члены совета повторили ее жест.

– Прекрасно! На этом и закончим. Прошу присутствующих незамедлительно приступить к проработке деталей и технической реализации принятого проекта. Уважаемая Оон-се, я бы просил вас задержаться.

– Слушаю вас, уважаемый Йиол, – сказала прим-аналитик, приблизившись к Координатору, когда члены Большого совета покинули помещение.

– Наша беседа неофициальна, Оон-се. – Йиол в знак доброжелательности пошевелил пальцами нижних рук. – Вы упомянули о зоне блокировки размером в триста семьдесят локальных циклов. Насколько мне известно, именно ваша группа занималась этой проблемой.

– Вы правы, Йиол, – подтвердила Оон-се.

– Что вам удалось выяснить?

– Немногое. До сих пор неясна сущность данной аномалии. Я склоняюсь к мысли о ее природной сущности, заложенной в мироздание. Некая защитная функция.

– Любопытно. В чем выражается сущность блокировки?

– Любая попытка изменить что-либо наталкивается на мощное противодействие. Посредники просто саморазрушаются.

– Я полагал, их энергетический потенциал позволяет противостоять любым внешним проявлениям. Вы зафиксировали какие-либо воздействия на них в момент распада?

– Никаких воздействий не зарегистрировано, Йион. И это меня пугает больше всего.

– Атавистическое чувство. Что же именно вас пугает?

– Предположение о существовании некой реальной мыслящей силы.

– Вы полагаете, существует неизвестная и недоступная нам организованная структура, владеющая знаниями и технологиями более высокого порядка, чем наш? Я правильно вас понял?

– Совершенно верно, Йион. Мне кажется, они просто терпят нас, пока мы не выходим за определенные ими рамки.

– Уверен, все выглядит не столь трагично.

– Хотелось бы надеяться, Координатор. Но все же считаю, нельзя терять времени.

– Вы полагаете, они могут помешать реализации наших планов?

– Однозначного ответа у меня нет. Если это хозяева ветви, то им нет смысла мешать нам. Но могут быть и другие заинтересованные стороны. Заинтересованные в первую очередь в том, чтобы ветвление не произошло.

– В любом случае нам необходимо завершить свою миссию. Наша раса должна существовать!

– Полностью с вами согласна. – Оон-се скрестила на груди руки. – И поэтому я предложила перейти к активной фазе.

– Я еще на совещании заметил вашу нерешительность и поэтому решил поговорить с вами с глазу на глаз, – сказал Йион. – Что же вас беспокоит?

– Исходя из анализа результатов последних исследований Ккелтси-вашх, в ближайшие сто-сто пятьдесят локальных циклов они не будут обладать технологиями, позволяющими управлять структурой домена.

– Но как же так? – удивился Координатор. – Ведь установлено, что именно Ккелтси-вашх своей деятельностью…

– Простите, что перебиваю, уважаемый Йион. Это действительно сделали они. Но, исходя из анализа ситуации, я абсолютно уверена, что их вмешательство в структуру домена стало возможным исключительно при содействии со стороны.

– Вы предполагаете возможность передачи кем-то Ккелтси-вашх научной базы по этому вопросу?

– Не только предполагаю, но и настаиваю на этом. Передать всю необходимую информацию могла только заинтересованная сторона.

– То есть мы, – заключил Координатор.

– Именно.

– Но почему вы ничего не сказали на собрании?

– У меня есть противники данной теории. Один из них – сек-математик Ссол. И он прекрасно знает об отсутствии у меня доказательств. Однако, как интуитив, могу сказать, что, если мы не сделаем этого – наша миссия будет провалена.

Глаза Координатора стали ярко-лиловым – Йиона одолевали сомнения. Прим-аналитик терпеливо ждала.

– Оон-се, я знаю вас на протяжении долгого промежутка времени и имел возможность убедиться в вашем огромном потенциале в роли интуитива. Поэтому склонен доверять вашим выводам. Но я не могу строить последовательность своих действий исключительно на их шаткой базе. Мне необходимы доказательства. Только поймите меня правильно.

– Я все понимаю, Координатор, – чуть присела Оон-се, извиняясь за доставляемые Координатору моральные переживания. – У меня они есть, но косвенные. Первое, как я уже говорила, – это невозможность Ккелтси-вашх самостоятельно разработать теорию многомерных пространств в ближайшие локальные циклы. Время прорывных открытий на Ккелтси, как вы знаете, прошло. Их наука развивается плавно, и потому достаточно предсказуема.

Второе – мы приближаемся к критической точке, когда будем вынуждены покинуть это время. Уже сейчас мы с трудом справляемся с тайм-стабилизацией посланников, затрачивая на их существование колоссальные мощности, что ни для кого не секрет. Энергопотребление растет, начинаются протечки, и я их связываю с ростом нашего тайм-потенциала в связи с приближением к некоей нуль-точке. Я слышала, прим-математик Аэн в данный момент работает над анализом протечек в защитных полях. У меня не вызывает сомнений результат его работы, который подтвердит правоту моих предположений. Мне кажется, он в скором времени доложит вам о своих выводах и невозможности решения данной проблемы.

Йион в нерешительности долго качал головой.

– Ваши доводы убедительны, – наконец сказал он после длительной паузы. – Что же вы конкретно предлагаете?

– Мне кажется целесообразным дождаться сообщения Аэна – это необходимо для убеждения совета в правоте моих слов. Но необходимо заранее подготовить инфо-капсулу с научной базой для передачи ее на Ккелтси. Однако, основываясь на предположении о существовании структуры, могущей противодействовать образованию ветвей, предлагаю передать капсулу объекту номер три – это обезопасит капсулу на необходимое время и поможет проследить за противодействующей структурой, если таковая существует.

– Я понял вас, уважаемая Оон-се. Поддерживаю ваше стремление дождаться решения Аэном проблемы утечки, и, если выясниться, что вы были правы, я добьюсь одобрения советом осуществления вашей версии активной фазы.

Глаза Оон-се приняли нежно-голубоватый оттенок. Прим-аналитик развернулась и направилась к нуль-туннелю.

Йион проводил ее долгим взглядом до эффектора нуль-туннеля и впал в раздумье.

– Двадцать три – один – Центру.

– Центр слушает. Что у вас, Витольд?

– Чудики, похоже, зашевелились. Замечено появление «гостей». В районе Сосновой.

– Режим «гостей» удалось определить?

– «Инкогнито». Похоже, «подставлялы».

– Сколько их?

– Трудно пока сказать. Держатся одним пакетом. Но не менее трех, судя по полевому фону.

– Кто объект?

– Скорее всего, «ЕТ». В этом районе больше никого нет.

– Значит, взялись за центральные фигуры. Давно пора. Витольд, бери объект «ЕТ» под усиленный контроль, код – три единицы. «Гостей» не трогай, только если начнут зарываться. Могут пожаловать «хамелеоны» – это твоя главная задача. Если что, сразу запрашивай эшелон поддержки.

– Принял, Центр.

– Удачи, Витольд. Отбой… Центр – Альфе – два.

– Альфа – два на связи.

– Алексей, у Павловского «гости». Направь эшелон поддержки на уровень двадцать три. Пусть будут где-нибудь поблизости.

– Экипировка?

– «Атлант».

– Серьезные гости? – присвистнул Алексей.

– Нет. Думаю, объявятся «хамелеоны».

– Принял.

– Конец связи… Центр – двадцать три – одиннадцать.

– Двадцать три – одиннадцать у аппарата.

– Кончай кривляться, Йозеф. Что у тебя?

– Тишина. «ЕМ» на рабочем месте.

– У Витольда «гости». Чудики активизировались, затевают какую-то хитрую комбинацию. Повнимательней там. Если что – запрашивай эшелон поддержки. Кудряшин вышлет с минуты на минуту.

– Все сделаю, Виктор Степанович. Если только со скуки не помру.

– Только попробуй! Отбой…

Елена Топилина. Будни

Елена не могла дождаться окончания занятия.

Правая рука, подпиравшая чуть повернутую влево голову, затекла, а правая нога, на которой Елена полулежала – онемела. Спина ныла. Левую, согнутую в колене ногу, упиравшуюся пяткой в жесткую поверхность, хотелось расслабить и распрямить. Или хотя бы чуть отогнуть в сторону. Лучше всего было левой руке – та расслабленно лежала на правом бедре.

Те, кто считает работу натурщика легкой – сиди себе, стой или лежи – глубоко заблуждаются. А попробуйте сами полежать или посидеть без движения хотя бы час. К тому же иногда приходится позировать в белье, а то и вовсе вовсе голышом… Но что делать, если на дворе были смутные девяностые, и в столь тяжкое время найти приличную работу (даже не работу, а подработку) было делом практически невозможным.

Елена, потеряв год назад мужа в автомобильной катастрофе, осталась совершенно одна с двумя маленькими детьми на руках – девятилетней Светкой и шестилетним Алешкой. Мать с отцом недавно умерли – сначала мать, а за ней и отец ушел. А родители мужа никогда ее не жаловали. Сейчас – и подавно.

По профессии Елена была медсестрой, а много ли заработаешь на этой работе. В ночные смены, конечно, платили более или менее, плюс уколы и капельницы на стороне, но все равно на жизнь едва хватало. С двумя же детьми на руках Елену никуда не брали.

Пойти подработать натурщицей посоветовала ей одноклассница Верка Симонян. Верка, умудрившаяся закончить ВУЗ в Москве на золотую медаль и, зачем-то вернувшись в родной город, теперь преподавала в этом самом ВУЗе, где готовили художников, и там постоянно требовались натурщики. Платили гроши, зато за каждый отработанный день.

Сначала Елена отказывалась, но потом, когда стало с деньгами совсем туго, решила попробовать. Стыдно, разумеется, было до чертиков, когда впервые пришлось раздеться. Повезло, хоть студенты битые попались: никто не глазеет, лица у всех сосредоточенные, одухотворенные. Но по здравому размышлению Елена все-таки решила, что ничего в этом нет предосудительного. Искусство – оно вообще не от мира сего: свои правила, взгляды на жизнь. Да и развратного от нее ничего не требовали. Но привыкнуть все равно было тяжело.

Не сразу, помаленьку, Елена свыклась со столь неординарной подработкой. Работа натурщика, по сути, оказалась нудной и утомительной. Время тянулось медленно, а уроки казались бесконечными, но Елена, со своим нескончаемым оптимизмом, смогла и в этой работе найти забавное.

На анатомических, как она их называла, сеансах, интересно было наблюдать за молодыми «талантами», особо, если те впервые рисовали обнаженную натуру. Тогда они пытались всеми силами придать своим лицам отсутствующее выражение и выглядеть удрученными опытом завзятыми художниками. Со стороны это выглядело довольно потешно.

Сидеть или стоять – это еще ничего. Но вот сегодняшняя поза – полулежа, с подпертой рукой головой – была настоящим мучением.

Занятие, наконец, закончилось. Студенты, мгновенно утеряв к ней интерес, неторопливо собирались и о чем-то оживленно спорили.

Елена с трудом поднялась с импровизированного ложа, покрытого куском мягкой пушистой материи, накинула халат и, запахнув его, проследовала в каморку студии, заваленную всяким хламом. Там она быстро оделась и привела прическу в порядок, глядясь в мутное зеркало с трещинками на подложке.

В комнатку зашла Катя Ефимова.

– Вот, распишись, – сунула она Елене в руки дневной заработок и ведомость для росписи.

Елена расписалась, не считая, убрала деньги в сумочку, обулась и, взглянув на часы, выбежала в коридор. До дома от института нужно было ехать почти через весь город, а еще в магазин заскочить и за Алешкой в садик.

Подбегая к остановке, девушка издалека увидела ожидающий пассажиров автобус. Но, как назло, когда Елена уже была метрах в десяти от него, двери, злорадно прошипев, внезапно захлопнулись, автобус мигнул желтым глазом поворотника и рванул с места. Елена закричала и помахала рукой, однако водитель либо не заметил ее, либо ему было банально наплевать на женщину, оставшуюся в полном одиночестве на конечной остановке в сумерках унылого, моросящего дождем вечера.

Следующий автобус – через полчаса.

Елена, придерживая рукой капюшон плаща, перебежала через дорогу и вошла в двери универсама. Теперь торопиться было некуда.

Она побродила между рядами стеллажей и лотков. Брезгливо поковырялась рукой в надетом на нее целлофановым пакетом в гниловатой, дурно пахнущей картошке – лучше взять у себя, в ларьке. Набрала луку – лук был хороший, плотный, в сухой золотистой шелухе, – морковки – так себе, зато недорогой. На ходу подхватила еще мягкую буханку серого хлеба. В мясном отделе долго стояла в раздумье у витрины и решила все-таки взять полкило свиного фарша – дети обожают котлеты.

Очередь у кассы оказалась длинной, продавщица – вялой молодой особой, лениво тыкающей одним пальцем на кнопки кассового аппарата. Народ возмущался – продавщица морщилась, косилась на очередного недовольного и продолжала гнуть свое. То ли назло, то ли просто была новенькой неумехой.

Елена то и дело поглядывала на часы. Прошло уже двадцать минут, но все бросать и бежать, когда впереди тебя осталось всего два человека…

Двадцать пять минут…

Наконец, расплатившись за товар, Елена быстро покидала покупки в купленный фирменный пакет магазина, обещавший крикливой надписью на размалеванном боку невероятные шестнадцать килограмм грузоподъемности, и выбежала из магазина через едва успевшие разойтись в стороны стеклянные двери.

Дождь уже закончился.

Автобус стоял на остановке, вхолостую попыхивая сизым дымком из выхлопной трубы. Елена рванулась к нему. Пакет предательски затрещал, и продукты весело посыпались через образовавшуюся дыру на влажный, поблескивающий в свете фонарей асфальт.

Елена остановилась, зло отбросила расползшийся по нижнему шву пакет и присела возле валявшихся на земле упаковок с продуктами. К ней приблизился проходивший мимо мужчина.

– Вам помочь? – спросил он.

– Разве что донести в руках, – сказала она, поднимая с асфальта влажные, в грязи, целлофановые упаковки.

– Складывайте сюда, – предложил мужчина, извлекая из вместительного пакета с надписью «Эльдорадо», который он нес в руках, большую коробку и протянул пакет девушки.

– А как же вы? – удивилась та.

– Мне он ни к чему, – улыбнулся в короткую бороду мужчина. – В магазине дали бесплатно. Сервис! Складывайте, я подержу.

– Спасибо, – обрадовалась Елена, наспех подбирая и запихивая в пакет покупки. – Не знаю, как вас и благодарить.

– Не стоит. Рад был помочь.

Он подождал, пока девушка не выпрямилась, передал ей пакет и пошел своей дорогой.

За спиной взрыкнул и укатил автобус.

«Да что же за издевательство такое!» – в сердцах подумала Елена, понуро бредя к вновь опустевшей остановке.

Внезапно ее хлестнул светом фар автомобиль, вынырнувший из переулка рядом с остановкой. Елена обернулась на свет и, прищурив глаза, прикрыла их рукой. Автомобиль медленно докатился до нее и остановился. Опустилось левое стекло.

– Ленка, ты, что ли? Привет! – спросил удивленный знакомый голос. Из темноты салона в открытое окно выдвинулось женское лицо. Елена узнала знакомую массажистку, раньше работавшую в их поликлинике.

Массажистку звали Оксаной, о ней в больнице ходили всякие разные неудобоваримые слухи, связанные с ее частной деятельностью. Слухи Елена не любила, равно как и совать нос в чужую жизнь.

– Привет!

– Ты домой? На школьную?

– Да.

– Садись. По пути.

– Ой, спасибо, Оксан. – Елена торопливо обежала спереди новенький «Киа», открыла дверь и упала на сиденье. – Не поверишь, я второй автобус упустила! Удачно ты мне попалась. – Она тихонько захлопнула дверь и устроилась поудобнее, пристроив сумки на коленях. – А ты как здесь? Ты вроде бы на Свердлова живешь?

– К родителям заезжала.

Машина притормозила у светофора, свернула налево и стремглав понеслась вдоль оживленной улицы.

– Как работается? – спросила Оксана, перестраиваясь в правый ряд и поддавая еще газу. Фонари вдоль дороги почти слились в желтую нескончаемую ленту. – Ты все там же, в терапии?

– А куда мне с двумя детьми? Никто не берет.

– Не понимаю, как ты одна выкручиваешься. – Оксана вновь резко перестроилась влево, обходя старенькие «жигули», и вернулась на правую полосу.

– Так… – неопределенно ответила Елена, вздохнув.

– Я слышала, ты подработку себе нашла. Думала, шутка, а сейчас смотрю – ты, рядом с институтом каких-то там искусств.

– Ну, нашла, и что? – с вызовом сказала Елена и зло подумала: «Тебе бы мне моей подработкой в глаза тыкать!»

– А чего ты злишься-то сразу? Я же ничего не говорю. Просто никогда бы не подумала о тебе. Лучше б тогда стриптизершей в ночной клуб пошла – там хоть платят нормально. А то за копейки крутишь голым задом.

Оксана включила правый поворотник и выбралась из потока машин, свернув на Калинина. До дома оставалось минут десять езды.

Елена задохнулась от услышанного и не сразу нашлась что сказать.

– Я не кручу голым задом и я не проститутка, чтобы ублажать тупых ублюдков! – раздельно, сквозь зубы проговорила Елена.

– Да ладно, – скривила смазливое, без меры накрашенное личико Оксана. – Все одно. Что там, что здесь – сидят и жрут тебя глазами.

– Никто меня ничем не жрет! – окончательно сорвалась Елена. – Все, останови машину.

– Ой, успокойся, разволновалась тоже. Сказала же, довезу, значит, довезу.

– Останови!

– Сиди уж. Подумаешь, обиделась. А что тут такого? Нужно как-то жить. Я вот мужикам «общие» массажи делаю и не стыжусь. Зато при бабках.

– У тебя же муж, – тихо сказала Елена. Ей вдруг стало противно и гадко от подобного цинизма.

– Это разве муж? Тряпка это, а не муж.

Она наконец замолчала.

Елене расхотелось болтать, к тому же она чувствовала себя так, будто на нее вылили ведро помоев. Девушку передернуло. Ни к чему в этой дорогущей машине после услышанного прикасаться не хотелось.

«Киа» наконец остановилась у тротуара, и Елена, подхватив сумки, быстро выбралась на свежий воздух, полной грудью вдохнув его.

– Спасибо тебе, – сухо бросила она Оксане, захлопнула дверь и побежала в сторону детского сада.

Проходя мимо овощного ларька, Елена вспомнила про картошку. Отстояв небольшую очередь, купила пару килограмм, убрала в пакет и аккуратно подняла его. «Эльдорадовский» пакет возмущенно поскрипывал, ручки его натянулись, врезаясь в пальцы, но пока держался.

В детсаду тоже пришлось задержаться.

Пока Алешка одевался, вертя в руках штаны и завязывая шнурки потертых стоптанных ботинок, Елена выслушала от молоденькой воспитательницы кучу нелицеприятных замечаний в адрес сына: непоседливый (можно подумать, это не ребенок, а статуя), не хочет спать (разумеется, ты в его возрасте просто горела желанием спать днем), дерется (естественно, только он, а другие – ангелы с крылышками), и тэдэ, и тэпэ, и пр…

Елена смиренно пообещала серьезно поговорить с сыном и, раскошелившись на пятнадцать рублей «добровольных пожертвований» – в этот раз на игрушки, – наконец покинула стены детского сада, уводя за руку взопревшего в пальто в ожидании матери Алешку.

Елена была в отвратительном настроении. Сначала автобусы, потом эта сумка на шестнадцать кэгэ, проститутка Оксана, еще и воспитательница – без году неделя в саду, да и вообще, а мнит себя не иначе как Макаренко!

Почти до самого дома она отчитывала сына за плохое поведение, срывая злость на нем – понимала это, но не могла остановиться. Алешка, хорошо чувствуя настроение матери, осторожно отделывался стандартными фразами: «А чего она?», «А он первый начал», «Я ничего не делал».

Однако то, что увидела Елена, войдя во двор, повергло ее в настоящий шок…

– Двадцать три – один – Центру.

– Центр на связи. Витольд?

– «Хамелеоны» не объявились. Объект «ЕТ» прибыл к месту проживания. Направляется к дому. Горизонт чист.

– Что «гости»? Прямого воздействия или контакта не было?

– Нет. Поработали барабашками и рассосались. Предполагаю, им необходимо было зачем-то задержать объект. По крайней мере у меня сложилось подобное впечатление. Высылаю подробный отчет.

– Спасибо. Подожди, Йозеф вызывает. Центр – двадцать три – одиннадцать. Слушаю.

– Виктор, пятнадцать минут назад зарегистрировано появление «гостя». Очень высокая энерговооруженность.

– Почему сразу не доложил?

– Объект находился в режиме мерцания.

– Уровень объекта определили?

– Не совсем. Такие еще не объявлялись.

– Что из себя представляет?

– Похож на «живчика», но накачан энергией под заглушку. Имеет постоянный канал подпитки.

– Не трогали?

– Только пощупали. Гость с норовом, огрызается.

– Не трогайте, просто следите. Видимо, прибыл контактер. Контакт с «ЕМ» был?

– Да, но, как я говорил, засекли поздно.