Необычная книга, написанная сложным языком о противоречиях внутри нас. Трудно было читать, но интересно, персонажи как живые, как будто прожила рядом с ними, прочувствовала каждого из них, их достижения, боль, радость, отчаяние. Местами есть приподнятые лозунги нового советского строя, но не очень навящиво, а как краска того времени. Особенно нелепо они выглядят на фоне всеобщей нужды и неблагополучия. Нет ни одного абсолютно положительного героя, или хотябы благополучного. Больше всего импонирует то, как описаны персонажи: во всей полноте, как успешная циркачка переживает страх и отчаяние, как здоровый и сильный НЭПман малодушничает, как вор стремится домой за отцовским благословением и достаёт «чистые» деньги, как сильная личность, попадая в излом времени, мельчает. В общем, рекомендую, это стоящая книга, настоящая литература.
Не понравилось – стиль сложный, на любителя. Постоянно спотыкалась при чтении, стиль больше раздражал, чем доставлял эстетическое удовольствие, которое в своё время испытал Горький. Достоевщина такая родная и любимая здесь раздражает, и ты начинаешь сомневаться в любви к оригинальному философствованию пьяненьких героев Фёдора Михайловича. Леонов мощный автор – но, видимо, не мой.
Этот роман - тот самый случай, когда в полной мере ощущаешь лимит собственного словарного запаса как в отношении владения им автором, так и в отношении максимально точной и подробной передачи собственных чувств и эмоций, возникших во время и после прочтения. Стоит сказать, что мне, пожалуй, даже не с чем сравнить данное произведение, но определенно и непреложно одно, что манера письма и построение сюжета однозначно впечатляют и выделяют его в череде писателей.
Многие сравнивают его с другим великим русским писателем , но роднит их, пожалуй, только обращение к изображению человеческого дна общества, его низов, если судить по данному (пока единственному прочитанному) роману. В остальном и стиль, и язык, и построение сюжета значительно отличаются, равно как и нет той удушающей атмосферы бесконечных страстей, обмороков, когда все и всё на грани нервного срыва практически.
В центре романа вчерашний комиссар, человек, делом, верой и правдой послуживший для слома старого и на его обломках построения нового мира, в какой-то неблагоприятный момент сам оказавшийся в незавидном положении обломка, выброшенного за борт нарождающейся новой жизни и ставший известным вором. Вот только один вопрос: может ли такой человек примириться с собственной судьбой и теперь уже всегда наблюдать со стороны за тем, чему должен был стоять во главе ? Он сам не гнется, как многие из таких, но своим железным характером и стальной волей делает несчастными других, любящих его или любивших когда-то и невдомек ему, почему так происходит. Да порой и не за чем думать ему об этом. От этого герой не вызывает сострадания, хотя вроде как и невинно пострадавший.
Лед в его душе, да и в целом, в обществе мрачная и холодная атмосфера отчужденности и расслоения по новому принципу, вчерашние сердечные привязанности сегодня таят в себе измену и предательство.
Среди этих обломков уживаются вчерашние комиссары и вчерашние помещики, одних жизнь уравняла, других подняла вверх, возвысила, но равенства как не было, так и нет. Кто-то стремится устроиться в новом мире, кто-то отчаянно приспособиться к жизни в нем. И может ли оно вообще быть, невольно вслед за автором задается вопросом каждый читающий ? Ответ демонстрирует сама жизнь, равно и то, что остальное все -прекрасные лозунги, или проще говоря демагогия. Перефразируя отцов русской демократии, чем не опиум для народа ?
Нищенствующие, воровская малина, под пером автора совершенно лишенная очарования и притягательности, нарождающиеся нэпманы, изо всех сил стремящиеся закрепить и упрочить свое положение, над которым уже незримо чувствуется нависшая угроза, не смотря ни на что.... Рвутся давно устоявшиеся связи, но в замен им не возникает ничего...В отчаянном вихре перемен и переплавке людей - кто не с нами, тот против нас.
Тут большинство если не злых и подлых, то холодных и расчетливых точно. Люди, персонажи как в целом отражение эпохи, ее жестокости и людского раз'единения. Каждый вроде и стремится вырваться из замкнутого круга, но порой само общество, окружение не дает ему сделать этого.
Изображая московскую окраину, автору удается отлично дать срез переломной эпохи, настроения в умах людей, их устремления, желания, бытовую сторону и эмоциональное состояние.
При этом автор использует интересный прием. Здесь в романе он помещает писателя Фирсова в клетчатом демисезоне, который волен наблюдать со стороны за своими персонажами, общаться с ними и выписывать по своему усмотрению их судьбы, но в жизни все выходит сложнее, многограннее и соответственно трагичнее. Тем самым автор невольно или намеренно ( скорее всего так) подчеркивает, что жизнь настоящая и книжная -разные вещи, порой далекие друг от друга. И когда сплетаются в один клубок тысячи нитей чужих судеб, предугадать все невозможно.
Проза насыщена различными литературными приемами, от того густая и терпкая что-ли. Пьянит и очаровывает. Некоторые описания природы или чувств, ощущений повергают в немой восторг от того, КАК это сделано, какие сравнения и метафоры использованы, что невольно хочется смаковать и осмысливать написанное.
Так-же и персонажи. Несмотря на их обилие, каждый выделен посредством какой-то ему присущей черточки, проработан до мелочей, поэтому запутаться сложно.
Возможно, хотелось большей ясности в финале, но в целом он логичен со всей структурой и задачами романа, где автор обозначает проблемные моменты эпохи для их осмысления каждым, обратившемся к его труду, переписывавшемуся и дополняющемуся неоднократно. И может рассматриваться как повод перечитать роман, а заодно и другие произведения автора взять на заметку.
Это произведение Леонида Леонова восторженно приняла русская литературная эмиграция. Дмитрий Векшин, бывший красногвардеец скучает по войне, мирное время кажется ему скучным и пресным, даже профессия вора не дает былого куража. Но он не замечает, что сам и сейчас предельно жесток. Дружба с ним ломает судьбы и души. Ближайший друг из-за Дмитрия Векшина теряет всё, но то, что произошло с любимой девушкой Векшина гораздо хуже…В романе действуют преступники и артисты цирка, нэпманы и управдомы, доносчики и «бывшие» люди. Жестокая и прекрасная книга!
Бродит по Москве вор Митька Векшин. Не в разгуле, не в налетах, в философских раздумьях... Только вот Маша Вьюга недаром называла его колесом, очень уж давит. характер у него такой - непокорных ломает, а послушных презирает. Мечтает о Вьюге. И поверить не может, даже в голову не приходит, наскольтко он ее-то поломал. Видит, что обугленная она, вместо души пепел, а невдомек, что сам тому причиной, хоть и не его руками ей душу сжигали. Видит только красоту ослепительную, да верит в ее любовь. Ведь любила же в детстве его, да? Ярый купчишка Николай Заварихин землю рвет из под ног - к богатству рвется, только земли мало ему. По костям любимой оно сподручней. Таня, циркачка, Митина сестра, пожалй единственная, кто различает добро и зло. Видно потому и умирает она - единственная из героев. И только опустили ее в могилу, замела метель, оплакивая чистую душу. И никто не торопился расходится от могилы, переживая так редко у них бывающую честную печаль. Тяжело катится повествование, но неумолимо. Как жизнь неумолимо совершается. Как сердце не разрывается от горя? Как громом их не поражает за такие злодейства? Прокляла бы их всех за эту упорную, равнодушную жестковатинку... да что... прокляты уже. Одни жалкие, другие подлые, третьи жестокие. Что творят... Над такими не заплачешь, над самой горькой судьбой ни слезинки не прольешь. Это над романами хорошо - всласть - плачется. А тут жизнь. Жалкий шут вызывает не жалость, а страх, как при взгляде в бездну, на дно. Удалой вор не киношный красавец - вор. Злой, равнодушный, любящий себя. И себя же жалеющий. Роковая красавица не играет судьбами, не ранит сердца - себя она ранит, себя режет по кускам. И между ними бродит "клетчатый" автор Фирсов. Встретил ли он их, придумал ли...
Леонов словно нарочно называет их героями, выставляет наружу их якобы литературность, описывает процесс создания героев своим автором. Вот так описал автор - "клетчатый Фирсов", говорит Леонов, а вот так на самом деле было. Водит лукавый зеркальными лабиринтами. Ну да, послушно делаем мы выводы, в книжке оно покрасивей получилось. Жизнь-то пожестче. Даже делая над собой усилие, невозможно полностью поверить в книжность этого пространства.
Леонова часто упрекали в "достоевщине". Вроде бы и есть такое дело - уж больно много у него жестокости, да подлости, да жалкости. Но вот уж чего нет, так это вторичности. Так что нет, не достоевщина. Жизнь такая. С полным отсутствием "приятных" людей. С гибелью самых хрупких. С живучестью самых злых. С удачливостью самых подлых. С медленным сползанием в бездну всего рода людского. Не будет лучше никогда. Только хуже.
Дмитрий Быков называл "Вора" самым гениальным романом XX века. Окинули мысленным взором XX век? Соотнесли с предполагаемым кругом чтения Дмитрия Быкова? Вот.
''На наших крупных кирпичных стройках всегда поражает обилие битого кирпича в отвалах''
Леонид Леонов ''Вор''
Говорите, что ''Вор'' Леонова это достоевщина в чистом виде? Что писал Леонов по-достоевски? Только одно объединяет Достоевского и Леонова в ''Воре'' - обилие того самого битого кирпича, разломанных и сломанных людей, дно человека, нищита героев, их горячечные метания в страстном желании ''полюбите меня черненьким''. На этом все. Размах леоновский шире, глубже, сложнее, философичнее, метафизичнее и, что наиболее важно, реальнее. Герои Леонова бродят по страницам романа, как потерянные и никому не нужные обломки человеков, которых разломал гигантский каток истории - революция и гражданская война. Нужно ли это было? Как говорила одна из героинь романа Таня Векшина без этой добавки в кипящее вещество никак живому не обойтись, иначе не становилось бы оно лучше - верила ли она сама в это? Верила, что ее крики с закушенных губ сделали лучше Митю или Заварихина? Хоть кого-то сделали лучше? Несчастная и нежная девочка, хлебнувшая в жизни столько горечи, сколько один человек вынести не силах, она несла и несла эту тяжесть человеческого горя, несла сколько могла, но донести ее не смогла. Не оттого, что ноша тяжела, а оттого, что мягкие, теплые, добрые и всепрощающие люди часто ломаются от своей доброты и всепрощения, от сострадания и собственного бессилия что-либо изменить даже в своей жизни, не от слабохарактерности, а от того самого разлома, который сломал все общество, бросил в кипящую лаву постреволюционной жизни, где все переплавилось ровно так же, как было до. Где жена нэпмана с презрением может ударить перчаткой по лицу еще вчерашнего красного комиссара, мечтавшего и воевавшего за то, что мы наш, мы новый мир построим, — кто был ничем, тот станет всем.'' Кто был никем, скатился по лестнице жизни еще ниже, еще глубже, еще сильнее разломилось все внутри, выжгло все внутри огнем войны. Может ли обычный человек в сложные исторические периоды, когда ломается и крошится все вокруг, найти внутри себя нравственную опору, чтобы перестроить и себя внутри, тем, кто выжил в гражданской войне и отвоевал для себя новый мир, строить не только мир вокруг, но и внутри, стремиться к новому, чистому внутри себя? Или, наоборот, бездна разверзнется в душе, стирая границу между добром и злом, опуская душу все ниже и ниже к черному провалу бесчестья и равнодушия? Да и стремился ли Митя Векшин стать лучше? Сам для себя и для других. Ненависть она же как ржа, проедает изнутри, не оставляя ничего человеческого в душе, оставляя грязные и разрушительные свои следы. Да и любить все человечесвто разом, сражаться и зарубать классового врага ради всеобщего будущего счастья этого самого человечества, гораздо проще, чем дать любовь и ласку, хоть маленькую частичку участия самым-самым близким. И вышло так, что битый кирпич грандиозной стройки, еще раз разбили равнодушие и презрение к человеческой слабости, да еще стремление сделать счастливым все человечество из-за которого и предал Митя Машу, сломал ее, навсегда сломал, да так и не понял что натворил, за всю жизнь не понял что сделал с нежными рассветами Кудемского детства. Как сломал жизнь Саньки, пожалуй, единственного, кто по-настоящему любил Векшина, в жутком безразличии оставив ту десятку Саньке и его жене, легонько так подтолкнул к безде их. Каждого он подтолкнул к бездне, замещая что-то настоящее в себе трухлявыми опилками. Еще один есть персонаж в романе, настолько же выпуклый, ненавидящий Векшина, а по сути тот же Векшин только из другого мира - управдом Чикилёв, ничтожный, бесталанный, не умеющий прощать и любить, как пиявка высасывающий жизнь у других, у него даже не классовая ненависть к несчастному Манюкову, а вообще нелюбовь и презрение к человеку опустившемуся, не сумевшему противостоять бурям и натискам наступающей новой эпохи, вынужденного играть роль шута. Ни сострадания, ни жалости Чикилёв не знает. Как и Векшин.
Не зря он сам про себя говорит, что железный, а железо людей не любит, оно презирает их именно за то, что они теплые, непрочные, согнуться под болью могут. Потому и не осталось у него кругом никого: железо ржавеет в одиночку!
Только Чикилёв, в отличие от Векшина, ржавел не в одиночку, он ломал дальше.
У Ленова одна из его важных и главных мыслей практически во всех произведениях, что прошлое, настоящее и будущее всегда связаны, что нельзя ломать прошлое, земля и надмирная память предков - хранят все прожитое и пережитое, что новые поколения не возникают ниоткуда, не им пренадлежит мир, а всем поколениям. Ломая старый порядок, выкорчевывая память предков и историю, не получиться прийти к светлому будущему, не получиться создать нового человека. Все равно все вернется на круги своя, все равно начнется рано или поздно расслоение на бедных и богатых, на высшее звено власти и народ, история пока не знает другого мироустройства. Как и нельзя разъединить человека и землю, человека и прошлое - каждый связан друг с другом невидимыми нитями бытия, а генетическая память рано или поздно проявится в самых неожиданных мгновениях и воспоминаниях. В ''Воре'' есть еще один прием, который в сложной конструкции романа в романе выполняет словно соединяющую роль между персонажами и читателем, это прием внутри самого романа - автор, пишущий роман ''Вор'', который не столько выступает в роли текста автора, а полноценного персонажа романа, соединяющего все ниточки и всех героев в одной точке, а когда сочинитель начинает угрожать практически каждому персонажу, что он с легкость его может убрать из текста, читатель начинает понимать, что исключение любого персонажа из книги мгновенно ломает структуру романа, ломает взаимосвязи персонажей. Более того, в сочинителе Фирсове распускаются красивым композиционным цветком - сюжетные перипетии, взаимосвязи персонажей, замысел автора, его размышления, поставновка важных нравственных вопросов, которые должны решить персонажи. Не выводы и заключения, а именно постановка вопросов, что для меня, как читателя, гораздо важнее - я сама сделаю все выводы, правильные или нет, но мне важно в книге увидеть вопросы, чтобы было о чем думать. Вот сочинитель Фирсов это делает в романе очень точно и верно. Он не отправляет повествование в какое-либо русло, а просто выявляет проблемы и ставит философские вопросы и перед героями и перед читателем. Это очень необычный прием, сложный и необычный. Это не голос автора в произведении, это именно сочинитель. Еще очень важная в романе вещь - это то, что Леонов говорит о том, что человек должен становиться лучше и обретать тот нравственный стержень сам, изнутри перестраиваться, в противном случае не помогут никакие революции и глобальные мировые переустройства. Иначе будет скользкое и неприятное падение, как упал в скользкое бывший красный комиссар Митя Векшин. Все внутри человека. А это уже, согласитесь, не уровень градации: советский - антисоветский. Это просто Литература.
Жил-был парень – Дмитрий Векшин и дружил он с Машей Доломановой. С возрастом, дружба перерастала в романтические отношения. Дмитрий был рабочим, а отец Марии из зажиточных. Вокруг красавицы Марии стали виться женихи и Дмитрий не захотел участвовать в этом кружении, отстранился от Маши, возможно от гордости, а по сути предал их отношения, молча, без разговоров, не спрашивая её, сбежал. Потом, потрясения революцией, после которой Дмитрий становится вором Митькой, а Маша – Манькой-Вьюгой, после того как вынужденно сошлась с разбойником и убийцей Агеем Столяровым (Агейка). Воровская среда дает принижающие имена, затягивает и медленно переваривает, замыкая на себе их планы, устремления, мечты, надежды.
Главный герой романа получился размытым. Описан где-то в подробностях, но в других местах его души – провалы, пустота, незавершенность. Так и мучился человек в течении всего произведения, недоделанный. Эта недоделанность, возможно послужила причиной дописывать и исправлять роман еще два раза. Я читал первую версию романа.
Митькина жизнь была фоном для описания послереволюционной жизни, где смешались бывшие революционеры, бывшие зажиточные, нэпманы, новые чиновники и т.д. Понятие воровства автором рассматривается шире, чем криминальное действие. Воровство любви, судьбы, дружбы, революции, жизни… Революционная идея и связанные с ней противостояния, автором не рассматриваются. Леонов концентрируется на человеческих чувствах и переживаниях, по возможности не касаясь идеологий.
Второстепенные персонажи романа, с моей точки зрения, получились гораздо интересней, чем главные герои, для которых была намечена трагическая судьба. С самого начала автор делает множество намеков на дальнейшую судьбу своих героев и иногда это тяжело, когда знаешь, чем все кончится. Создавалось впечатление вторичности некоторых героев, что ты где-то уже это видел или читал. Остается только тягостно ожидать развязки.
Лично мне были интересны образы: примусник Пчхов, советский чиновник Чикилев, Санька Велосипедист, певица Зинка. На их фоне Митька полностью проявлял свои невидимые, даже им самим, черты характера.
Мастер по ремонту Пчхов, для меня, похож на идеального монаха, относящегося ровно ко всему мирскому. Он как метка равновесия для всех персонажей, как промежуточная черта между мирами. Митька то приходил к нему как к островку душевности, попить чайку, то отторгал его как остановившуюся жизнь. Чикилев, образец карьериста, своим поведением, не дает впасть в темноту трагизма романа. Вокруг него автор позволял себе редкий юмор.
Такой персонаж, как бывший барин Манюкин, развлекающий посетителей пивнушки, востребован обществом в виде того, кого можно в любой момент унизить, или защитить, чувствуя себя выше его.
Друг Митьки, еще по революционным боям, а теперь по воровским, – Санька Велосипедист, типичная низкая душонка, заискивающая перед сильным и в глубине ненавидящая их. Особо обращаю внимание на этот персонаж, автор в некоторых деталях размывает его, делая жертвой Митьки. Но он не жертва, он гнусен и подл, скрывая свое нутро под угодливостью и добровольно называя Митьку хозяином. Он из тех, кто манипулятивно перекладывает ответственность за свою жизнь на сильного, а потом спрашивает за это путем взыскания долгов и предательства. Санька предает свою жену, отдавая заработанные ею сбережения, а потом еще дальше усугубляет, всунув последний червонец. Зато позже есть за что спросить Митьку, есть в чем обвинить, хотя сам первая сволочь. Беда Митьки в том, что он приблизил подобное существо. Митька в основном погружен в себя, в свои переживания, другие для него, это средства, по мере необходимости. Это глубокий эгоист, подающий себя в привлекательной упаковке. Ему свойственно такое качество как избирательный стыд, когда ранится его оберегаемая часть души, иногда вытекающий в обидчивость. При этом, его совесть не мучает, забирая накопленные деньги у друга. Стоят Митька и Санька друг друга, у обоих отсутствует «внутренний стержень», вот и болтаются оба по жизни.
Одной из ключевых тем романа является судьба трех женщин, каждая по своему трагичная и предопределенная.
Интересен и неоднозначен образ писателя Фирсова, пишущий книгу о тех же героях, что и сам Леонов. Книга Фирсова не всегда сходиться с читаемым нами романом, привнося разнообразие трактовок. Иногда Леонов, через Фирсова объяснял какие-то элементы своего творчества, в другой раз предлагает альтернативную трактовку.
Книга читалась тяжело. С начала требовалось усилие для адаптации, для вхождения в стиль писателя. Затем читается легче, но тяготит предрешенный трагизм. Леонов не делит на правильных и неправильных. Диалоги людей как под рентгеном. Видно то, на что не хочешь смотреть. Иногда красиво, а иногда пере нами скелет и грязные внутренности. Со стороны современной психологии, которая разделила человеческие переживания на элементы, дав им свое название, многие переживания и поведение в романе, выглядят не так красиво и трагично как в книге. Тем не менее, Леонов учит смотреть на человека и на отношения между людьми, замечать то, на что мы не всегда обращаем внимание.
Читать этот роман было трудом, который дает удовлетворение. Скорее всего буду читать и другие произведения автора.
«— Эх, и изображу я их!.. — вскричал он, хватая Митьку за рукав. — Читать будут, точно сквозь лупу станут глядеть. Пальцы их суну прямо в язвы, пускай удостоверятся.»
Сумма впечатлений и рассуждений, касающихся романа “Вор” Кратко
Роман Л.Леонова “Вор” оставил очень сильное впечатление. Пожалуй, предыдущее впечатление такой силы было, когда я открыла для себя творчество Сигизмунда Кржижановского. Или, еще раньше, когда примерно через год после сдачи очередного (и последнего) экзамена по литературе XIX века я спокойно и не торопясь перечитала “Отцы и дети” и наконец-то поняла про что это. И еще одна неожиданная для меня ассоциация, связанная с романом “Вор”: он почему-то напомнил мне “Песий двор, собачий холод”. “Песий двор” - современное, альтернативноисторическое, самиздатовское произведение - и тем не менее, очень сходными кажутся и дух описываемой эпохи, и отношения героев, и то, как именно персонажи ощущаются живыми. Даже кажется, что авторы “Песьего двора” читали Леонова, и сделали своего рода разбавленную версию того же самого.
Это роман со множеством сюжетных линий, множеством человеческих историй, с живыми и убедительными характерами героев. О том, как вор Дмитрий Векшин ищет себя, пытается разобраться в своем прошлом и настоящем, найти дорогу в жизни. И о том, как в процессе этого поиска он обходится с другими людьми… О человеческих отношениях в эпоху, когда многие люди лишались привычной среды и привычной жизни, и - каждый по-своему - пытались с этим справиться. Роман со сложной повествовательной структурой, с непосредственными разговорами повествователя, “отражения” автора текста, с героями, которые парадоксальным образом делают роман еще более реалистичным. Написанный стилем, варьирующимся в широком диапазоне - от русской классики до платоновского переплавленного языка (но ближе, всё-таки, к классике). С богатым психологизмом, множеством деталей, жизнью московского “дна” - но при этом без “чернухи”.
Далее обо всём этом подробнее и в деталях.
Сюжет Сюжет романа “Вор” сложно пересказать в нескольких словах. Автор показывает читателю тяжелый и мощный пласт жизни - для него еще совсем недавней (роман, написанный в 1927 году, повествует о временах нэпа). Этот пласт пронизан отдельными нитями - судьбами героев, которые то сближаются друг с другом, то снова расходятся.
… В Москву приезжает Никола Заварихин , молодой деревенский парень, цепкий и ухватистый, готовый на всё, чтобы сколотить капитал и выбиться в люди.
… Бывший кавалерист-красноармеец, а ныне вор Дмитрий Векшин, ограбив соседку по купе и разбирая “добычу” находит в вещах старую фотографию и понимает, что ограбил родную сестру, которая в детстве убежала из дома и с тех пор не поддерживала никакой связи с семьей. (И это не единственный раз, когда Векшин, по случайности ли, по равнодушию, обворует близкого человека)
… Известная артистка цирка акробатка Гела Вельтон (в обычной жизни - Таня), сестра Дмитрия Векшина, прославившаяся исполнением опасного номера, собирается уйти из цирка, и начать “спокойную семейную жизнь”.
… Вор Санька по произвищу Велосипед, преданный друг Векшина, называющий его “хозяином”, пытается порвать со “дном жизни” и начать жить честным трудом - и просит Векшина отпустить его.
… Маша Доломанова, ныне Манька Вьюга, в которую когда-то был влюблен Векшин, теперь пытается отомстить ему за свою изломанную судьбу. За то, что когда-то не защитил, отдал ее разбойнику Агею Столярову.
Пожалуй, лейтмотив в образах многих персонажей, и главных, и второстепенных - то, что они либо трагически переживают разрыв с привычной жизненной средой, либо, напротив, изо всех сил пытаются из этой своей привычной среды вырваться. Есть лишь отдельные исключения - например, управдом Чикилёв, человек пролетарского происхождения, явно наслаждающийся обретенной властью, пусть даже он может проявлять ее лишь в мелочах. В романе множество персонажей, и даже те из них. которым автор уделяет лишь несколько фраз, могут надолго статься в памяти.
Повествование Несколько особняком стоят два персонажа, “примусник” Пчхов, живущий починкой разного рода “жестянок”, и сочинитель Фирсов. Первый - воплощение “народной мудрости” - целительства, прозорливости, интуитивного понимания порядка вещей. Второй - отражение автора.
И тут нужно сказать несколько слов о необычной повествовательной структуре произведения. Бродит по Москве сочинитель в клетчатом пальто - Фирсов. Забредает и на Благушу - район московского дна, чтобы собрать материалы для повести, которую пишет. В повесть эту он вводит и образ сочинителя, который пишет повесть… Иногда он проговаривается героям, с которыми беседует, о том, что их судьбы и самое х существование зависят от него.
И странным образом (современным писателям-постмодернистам и не снилось) эта игра с отражениями повествователя/автора не делает текст менее реалистичным. Напротив, он становится настоящим. Я отчётливо помню момент, когда “Вор” превратился в моём восприятии из текста в “кусок жизни”: Фирсов прогуливается с Таней по ночной Москве и намекает ей, что её судьба в повести уже определена, а она всё пыталась добиться от его точного ответа, узнать, когда её ждёт смерть, и вот этот разговор автора с героем, полный намеков, недомолвок, попыток уклониться и понимания, что уклониться от прямого ответа невозможно - глубоко раскрывает и характер героя, и личное. не поучительно-резонёрское, а личное отношение автора к нему. Второй эпизод подобного рода, запомнившийся особенно сильно - пощечина, которую Фирсов даёт Чикилёву, будучи сыт по горло издевательствами того над одним из жильцов, опустившимся “бывшим человеком” Манюкиным. Что символично - не рукой, а записной книжкой, в которой он делает заметки для повести. Разговоры автора с героями, бесконечные мысленные диалоги могут быть частью творческого процесса, но Леонов мастерски делает их частью самого текста, открывает читателю не только внутренний мир героев. но и переживания автора.
Название романа приобретает колеблющийся, неоднозначный смысл: очевидно, что в нем обозначен главный герой - вор Дмитрий Векшин, “человек из железа” (по выражению Пчхова), ломающий и обкрадыващий других людей как бы даже не замечая этого, просто по складу своего характера. Но не вор ли и сам Фирсов - собирающий обрывки сказанного, вечно записывающий, превращающий людей в истории?
Стиль Стиль текста напоминает одновременно Платонова, Достоевского и Булгакова. (Хотя о Булгакове, возможно, вернее было бы говорить, что это он напоминает Леонова.) Первую часть романа, если не задумываться о реалиях, выдающих время действия, можно принять за что-нибудь из русской классики последней трети XIX века. Но чем дальше, тем сложнее и многограннее становится стиль, местами приближаясь по запутанности и тяжеловесной искаженности к произведениям Платонова. Иногда он афористичен, но внутренние связи столь сильны, что выбрать цитату с четким началом и концом сложно - не знаешь, где остановиться.
Судьба текста Странно, что романа “Вор” нет если уж не в школьной, то в университетской программе. “Хождение по мукам” есть, “Мастер и Маргарита” есть, Платонов есть, а Леонова нет.
Сходство отдельных мотивов с романом Булгакова “Мастер и Маргарита” нельзя не заметить, и скорее всего, речь идет о влиянии Леонова на Булгакова (с точки зрения хронологии это логично). (см. Захар Прилепин “Подельник эпохи: Леонид Леонов” - помимо отмеченных Прилепиным сходств есть и другие. Каждое из них по отдельности могло быть случайным, но все вместе они явно представляют собой нечто значимое. Может быть, Булгаков ведет диалог или спор с Леоновым, показывая свой подход к раскрытию темы).
Стоит упомянуть, что у романа “Вор” есть две редакции - конца двадцатых и конца пятидесятых годов. Мне довелось прочесть первую, более “мягкую”. Когда через какое-то время я буду перечитывать “Вора”, попробую найти вторую, в которой автор обходится с главным героем жестче и правдивее. Если в финале первой редакции Векшина ожидает исправление через труд (“как Векшин трудом возвращал себе людскую дружбу и утраченное имя, как принимал участие в стройке завода”, как трудился с лесорубами) описанное буквально в нескольких предложениях, в духе финала “Преступления и наказания”, то в финале, созданным Леоновым позднее (как пишет об этом Прилепин) об “исправлении” героя речи не идёт. И мне кажется здесь дело не столько в изменении политической ситуации, не в том, что в конце двадцатых годов Ленов “не мог” написать иначе, а в том, что меняются воззрения автора, и со временем он перестает чувствовать себя обязанным Достоевскому - и создает собственный, более честный с его точки зрения финал.
Это очень сильное впечатление (об этом свидетельствует уже тот факт, что это самая длинная рецензия, которую я когда-либо писала), и я не сомневаюсь, что через какое-то время буду перечитывать книгу снова, а также найду время и на прочтение других текстов Леонова. Может быть, даже его "Пирамиду" осилю.)
"Вор" является образчиком романа в романе: в райончик Благуша, с целью написания книги о жизни людей дна, прибывает бездарный писака Фирсов, одетый в постоянно подчеркиваемый автором клетчатый демсезон, как символ вечно пограничного состояния самого Леонова: не верующий, но вроде не атеист, не соцреалист, но и не русский классик, не белый, но и не до конца красный... "Вор" - это характеристика не Митьки Вешкина, а самого Фирсова, "ловца человеков", что является отсылкой на Священное писание, - и она будет далеко не последней, как и у его любимого Достоевского.
Вообще в подражании Достоевскому Леонов доходит едва ли не до эпигонства. Взять хотя бы, что вор Митька Вешкин, в прошлом - красногвардеец, был комиссован за жестокость (отрубил пленному руку), мстя... за убитую лошадь. Да, лошадь, как в "Преступлении и наказании". Часть персонажей вообще прямо перекочевала от ФМ: Митька Вешкин - Митя Карамазов, Агей Столяров - Павел Рогожин, Манька Вьюга - Настасья Филипповна, а Фирсов - это безымянный рассказчик из "Бесов" и "Братьев Карамазовых". Позаимствовал Леонов и некоторые сюжетные ходы, любовь к монологам, форму склонения "ней" - и даже некоторые раздумия Достоевского... которых на фоне мыслей Леонова уже не кажутся мрачными или нежизнерадостным.
Потому что у Достоевского на его страшные, мучительные вопросы бытия всегда был ответ - евангельские истины, а для Леонова истин нет. Не евангельских, не маркстких - вообще никаких. Люди в мире Леонова обезбожены, как мог быть обезбожен сам Адама, который, когда за ним захлопнулись врата Эдема, сказал бы "мне теперь это не интересно", и дальше занимающийся только своими бытовыми делами. Именно так выглядят все действующие лица романа. И если в "Дорога на Океан" у Леонова было лишь тревожное предчувствие, что с подобным человеческим материалом коммунизм не построить, то во II редакции "Вор" - это фаталистки признаётся неизбежностью. Кто герои Советской России? - управдом Чикалев, пошляк, воплощение "О дряни" Маяковского, да нэпман Заварихин - духовный инвалид и коммерсант в худшем смысле. Только непримиримость Векшина ещё как-то выделяет его в глазах Леонова - остальным персонажам он не оставляет и шанса. Но революционное поколение Векшина уходит, да и сам он далеко не ангел - и не потому что вор, а потому что - бездушный моральный урод, что было особенно подчеркнуто Леоновым во II редакции.
А то, как красноармеец стал преступником, наводит на мысли, что революцию делали негодяи (но это, конечно же, неправда).
Со своими героями Фирсов, а вместе с ним и Леонов мучается целую книгу. Отчетливо видя их несовершенство, он не в состоянии от них отделаться. Потому что Леонов, будучи титулованным совписом, оставался совершенно чужим этому строю. Понятно, что у выходца из старообрядческой семьи мало причин любить дореволюционную Россию, и на страницах "Вора" частенько звучат рассуждения о периодической необходимости твёрдой руки, чтобы "выстегивала" всё из русской тройки и Россия нагоняла Европу. Но что-то непримиримо отвращает его в этом. Постоянно в книге звучат рассуждения расстриги Пчоха о неизбежности того, что люди потащат в новую Землю Обетованную старые привычки, что не смогут не обернуться на прошлое, как Лотова жена... И неприкаянный Векшин будет из тех, кто не сможет порвать с прошлым. В эпилоге, дописанном через много лет, Леонов через Фирсова воспроизводит свою реакцию на критику "Вор", в которой признаётся, что ему ближе и роднее тьма и сумерки, из которых вышло человечество, и с которым он не может порвать. И видевший своими глазами и октябрьский переворот, и кончину СССР, Леонов сумел убедится, как был прав: что любые попытки возвратится в рай "с заднего двора" приведут лишь к катастрофе.
Но это не значит, что нужно читать "Вора". Леонов страшно умный. Ключевое слово - страшно. Ему люди не нравятся - ему люди только интересны. Не более. Понравится читателю книга или не понравится, его ни капли не заботит. Сюжет здесь пунктирен, мотивация персонажей переусложнена, об адекватном психологизме можно забыть, а с некоторыми сюжетными поворотами Леонов перемудрил не хуже, чем в сериале Lost. "Вор" - это чтение скитника, которому некуда спешить и который не гонится за увлекательностью. Чего он хочет от "Вора"? - Леонов постоянно упоминает некую "блестинку в темноте". С ней бы я и сравнил книгу. Эта блестинка, как в первое мгновение Творения, была важнее всей тьмы, окружавшей её. Так и всполохи смыслов, выловленные в книге, куда важнее её недостатков.
Вопрос: а кому и зачем читать? А читать тем, для кого "Трудно быть Богом" Германа не пытка и трата времени, для кого равновесны оптимизм и отчаяние, - кто давным давно всё понял и ни на что не надеяться, потому что ничего не ждёт. Таким - читать, читать и ещё раз читать.
Музыкальная пауза.
Один из самых значительных романов литературы 20-х годов ХХ века, своеобразный срез советского общества времен "угара нэпа".
Первое, что удивляет - это краски романа: белые, нежные, чистые - в зимних сценах, серые, с переливом в багрово-красные и синие - при изображении "воровской малины", светлые, сиреневые, яркие - при показе весенних встреч Николки Заварихина с Таней.
В романе колоритно показаны люди эпохи и их судьбы. Судьбы людей, жизнь которых перемололи революции и войны. В центре повествования - непростая судьба Дмитрия Векшина, бывшего красного командира, который,подобно героине повести А.Толстого "Гадюка", также не нашел себя в новой эпохе строительства коммунизма.
Митька опускается на дно жизни, становится вором, совершает преступления, общается с миром воров и проституток и всячески пытается подняться и покончить со всем этим. Писатель несколько раз возвращался к роману, перерабатывал его, представляя различные варианты судьбы Мити Векшина (роман как будто бы не отпускал писателя).
Леонов населяет книгу множеством персонажей, показывая их драматичные судьбы. Тут показана доля Николки Заварихина, простого деревенского парня, приехавшего в Москву и на вокзале обворованного Манькой-Вьюгой. Перед нами чередой проходят лица: тут и слесарных дел мастер Емельян Пухов(Пчхов),и бывший помещик Манюкин, зарабатывающий себе на жизнь сочинением историй, и подруга Митьки Маня Доломанова, и вор Санька Велосипед, пытающийся завязать и уехать в деревню, и молодой управдом Чикилев и множество других.
Особенно ярко Леонов рисует свой любимый мир цирка, судьбу гимнастки Геллы Вельтон(Тани) и ее воспитателя Пугля.
Оригинальным ходом романа является присутствие в нем необычной фигуры - писателя Фирсова, гражданина в клетчатом демисезоне, появляющегося в Москве с целью изучения мира того времени, собирающего материал, интересно рассказывающего и комментирующего по ходу действия героев и их поступки.
Несмотря на привычный густой леоновский текст, роман читается достаточно легко. Стилистически он безупречен, отлично передана речь людей в то время, обрисована обстановка 20-х годов.
Книгу высоко оценили многие, начиная от Горького, Роллана и Цвейга, заканчивая Солженициным, Быковым и Прилепиным. По мнению З.Прилепина, М.Булгаков тоже ценил этот роман, позаимствовав его начальную главу для завязки "Мастера и Маргариты" и такого персонажа, как "клетчатый" гражданин. Появляется у Булгакова и своя Гелла, выступающая , правда, не в цирке, как у Леонова, а в "Варьете", вместе с Воландом.
Izoh qoldiring
«Вор» kitobiga sharhlar