«Война и мир. Книга 1» kitobidan iqtiboslar
-Навсегда? - сказал князь Андрей. - Навсегда ничего не бывает.
Совершенствование, только борьбой достигается оно.
Он испытывал несчастную способность многих, особенно русских людей, - способность видеть и верить в возможность добра и правды и слишком ясно видеть зло и ложь жизни, для того чтобы быть в силах принимать в ней серьезное участие.
— … Довольны ли вы собой и своей жизнью?
— Нет, я ненавижу свою жизнь, — сморщась, проговорил Пьер.
— Ты ненавидишь, так измени ее…
— Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь на дуэль и пишешь завещания да нежные письма родителям, ежели ты думаешь о том, что тебя могут убить, ты — дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда все исправно, как мне говаривал наш костромской медвежатник.
Весь мир разделен для меня на две половины: одна - она и там все счастье, надежда, свет; другая половина - все, где её нет; там все уныние и темнота...
... хочешь знать, счастлив ли я? Нет. Счастлива ли она? Нет. Отчего это? Не знаю...
Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем - вот женщины, когда они показываются так, как они есть.
Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцевать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем...
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцевала с большим, с приехавшим из-за границы. Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?
Пахло табаком и мужчинами.
